Текст книги "Манекен за столом (СИ)"

Автор книги: Юрий Гуцу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Они поднажали, а вслед за ними из тех же кустов выбралась какая-то лимонная кукла, пробежав немного, она села на освещенном месте и, задрав ногу, принялась ожесточенно чесать ею свое ухо.

Похожа она еще была на небольшую фотомодель, симпатичную такую продавщицу в фартуке и пилотке, с острой мордочкой и небольшими треугольными ушами настороже.

Она протяжно зевнула и затрусила дальше, принюхиваясь. Наверно, туристы вспугнули ее с насиженного прилавка, несясь лавиной.

Странно, модель оставляла разные тени. Может, всему виной было слишком яркое освещение на вокзале. Было полнолуние. Луна двигалась в зените. Снаружи, в тени городской стены, туристов ожидала серебристая машина.

В городок приехала Нектар, как первая ласточка.

Одежда на Нектар была особенная, блестящая. Все только охали и ахали. Чаровница больше всего внимания на свете уделяла внешности. Ей это казалось самым важным в жизни.

Ядро не выпускал из рук огромный бокал, следя за уровнем его содержимого.

Все перешли в другую комнату, где в кресле сидел молодой человек. У него было забавное лицо с круглыми бровями, вздернутым носом и пухлым полуоткрытым ртом. Все уставились на незнакомца, но он даже не пошевелился, ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Нравится игрушка? – сказала Нектар. – Филигранная техника. Не бойтесь. Это робот. Правда, он хорош собой? Его зовут Феномен. Давайте развлечемся. Феномен, тебе весело?

Рот у манекена раздвинулся, и он сказал:

– Да, мне весело.

Гости так и шарахнулись.

– Мой шофер, – пояснила Нектар. – Он умный, не думайте. Это совмещение функций очень удобно.

– Как же он устроен?

– Как автомат.

– Он… ест?

– Разумеется. Он ест все, – с гордостью сказала Нектар. – Не на диете же ему быть.

– А сейчас он нас слушает?

– Конечно. Он все слышит, все понимает. Но помалкивает. Мужчина должен быть немногословным. Это самая современная, усовершенствованная модификация. От человека ничем не отличается.

Нектар наслаждалась произведенным фурором.

– А он очень сильный? – робко спросила молоденькая девушка.

– Порядочно. Некоторые заказывают силачей. Но мой Феномен средних возможностей, – несколько игриво сказала Нектар. – Зато как он красив!

Феномен при этих словах приосанился и свысока стал посматривать на всех.

– Да-а… – протянул Ядро. – Дорогая игрушка.

– Да, – подхватила Нектар, но, спохватившись, добавила: – Но это очень выгодно. Знаете, сейчас очень трудно подобрать хорошую прислугу. Среди людей. А модель не мешает, не раздражает. Она только выполняет свою работу. Это их единственное назначение. Они ничего не чувствуют, и это очень удобно…

Феномен важно встал и на прямых ногах пошел к двери. Все отступили, словно боясь соприкоснуться с ним.

Около двери франт приостановился, со значением оглядел всех и вышел.

– Куда он?

– Пошел заниматься машиной, – с восторгом объяснила Нектар растерянным гостям.

На улице Феномен сел в машину, оставив дверцу открытой, тронулся взад-вперед. К нему развинченной походкой подошел Ядро.

Он со всех сторон рассматривал Феномена, а потом заговорил с ним. Толковый шофер размеренно кивал. Наверно, Ядро объяснял ему устройство двигателя или, хитрый лис, выяснял, кто его родители.

– Вас они не отталкивают? – Рядом со мной встала темноволосая девушка, опершись сильными смуглыми руками о подоконник. – Они ведь неживые. В них что-то есть.

– Вы хотите сказать – механизм?

– Да нет. Я не про это. Они… прекрасны! Их надо запретить. Они – форма без содержания. Форма не должна подменять содержание. Вдруг она станет им?

Ядро с Феноменом, похоже, нашли общий язык.

От угла дома торжественно ступал Хлам с пышным букетом, одергивая на себе костюм. Ядро перехватил робота за плечи и ткнул им Хламу в лицо, и Хлам, вдруг поняв, что перед ним, рванулся в дом, споткнувшись. Ядро хохотал, и Феномен, кажется, тоже был доволен.

– Таких троглодитов так и надо разыгрывать, – сказала девушка.

– Внешность обманчива.

– Сразу видно, кто это. У, единоличник! Вот тот, другой, молодец.

– Это Ядро. Он мой друг.

– Да-а? Я про него слышала.

Появившийся Ядро оценивающе глянул на девушку.

– До свидания, – сказала она. – Меня зовут Секрет, – бросила она через плечо.

– До свидания – с кем? С этим типом?

– Может, все не так страшно? – С этими словами Секрет вышла.

– Я зря терял время с асом Нектар, – сказал Ядро. – Знаешь, а он не дурак.

– Секрет в курсе, кто ты, – утешил его я.

– Кто я, кто я… А кто я?

– Чемпион.

– Все в прошлом, – сказал Ядро. – А мне надо еще успеть на прием.

В гостиной Нектар не в силах была оторваться от экрана, где потоком шла реклама, мелькали фальшивые улыбки.

Нектар была очарована всем этим. А ведь Феномен далеко не ковбой. Не красавец. Почему-то.

Топ не было. Ядро спал в кресле.

У Штампа было пусто. От заставы бежал толстый маршал. Шевелюра у Медузы была не по уставу.

У ограждения стоял лишенный сословных предрассудков новый мэр, заложив руки за спину.

Конюх показывал Инстинкту вглубь развала, к чему новосел проявлял неслыханную заинтересованность.

Штамп заметно нервничал, и Секрет сказала:

– Пускай проваливает, падаль… ой! Я нечаянно… У меня бывает. И не такое.

– Без них спокойнее, это точно, – проворчал Штамп, помня об автоматах.

Секрет засмеялась. Ее присутствие вносило в обстановку укромного бара что-то романтическое.

– А что там? – поинтересовалась она.

– Там? Там мы праздновали. И забывали обо всем на свете.

– Нельзя праздновать вечно.

– Да? – Глаза у меня слегка остекленели. – А почему? Только так мы становимся самими собой. А в буднях все наоборот. Все лицемерят, лгут, предают.

– Да, да.

– Ты согласна?

– Я согласна, что в жизни все не так гладко. – Она смотрела на огни. – А что сейчас за этой ширмой?

– Не знаю… Ничего.

– А говорят, там целая феерия. Я бы хотела побывать там.

– Выбрось это из головы.

– Но здесь очень скучно. Я бы хотела все поменять.

Штамп повел бровьми на красную машину, в которой затаились двое, неподвижные, смуглые. Какие-то южане.

Они с сильным акцентом сообщили, что хотят попасть в трущобы. Гонка ценителей наклевывалась.

Из ворот вышел конюх. По его команде танцоры, шлепая ластами, побежали куда-то. Удачное место для торга.

Какой-то опустившийся старик взял бутылку дешевого масла, придирчиво осматривая ее.

– Знаешь, кто это? – сказала Секрет.

– Кредо! – ахнул я.

– А ведь он богат.

– Был богат…

Старик приблизился к ограждению, занес кулак над головой и стал потрясать им, пока не выдохся.

– Он живет здесь, – сказала Секрет. Она была местной и не скрывала этого.

Дверь в квартиру Кредо была открыта. Он дремал в единственном кресле, свесив руки до пола. В квартире царило запустение.

Сон упрямца был чутким. Он возбужденно подошел к окну, за которым в темноте ночи совсем близко повисли огни.

– Замечательное место… – прошептал он. – Но его не остановить.

– Кого? – спросил я.

– Шоу. Я высмеивал в своих книгах все недостатки, но пусть они будут. Но не будет шоу…

Рассуждения его становились все бессвязней.

День города закончился. Везде валялись обертки. На террасе пустого кафе я обнаружил Ядра. Таким пьяным я его еще не видел. После торжества его голова моталась из стороны в сторону. Несло от него, как от пивной бочки.

Дома он произнес, очень спокойно, с закрытыми глазами:

– У мэра гости. Дар из трущоб.

– Ну конечно, – в тон ему сказал я.

– А с Топ я поговорил. И звезда уехала.

Конечно же, подумал я, все были на приеме. А я был рядом и не воспользовался случаем.

– Тебя она не ценит!

– Что ты ей нагородил?

– Разделался с иллюзиями этой высокопоставленной особы.

– Со всеми?

– Долой завесу! – осенило Ядра.

Он открыл один глаз, увидел, где он, и уснул. Долгий телефонный звонок прорезал ночную тишину. Я взял трубку, так, словно прикидывая, сколько она весит.

– Привет! – послышался из нее веселый голос Витамина. – У меня к тебе просьба. Мне нужно попасть в развал.

Красный автомобиль ожидал у вокзала. Все прошло, как нельзя лучше. Я не успел повернуться, как смуглые самонадеянные иноземцы выскочили обратно из кустов, где был пролом в трущобы, как ужаленные, проскакали мимо меня, обгоняя друг друга, а за ними из кустов вылезла все та же потешная желтая продавщица, как чей-то потерявшийся котенок. В аптеке мелькнул тусклый огонек. Красная машина была брошена на произвол судьбы.

Мы заблудились. Солнце палило немилосердно. По горизонту струилось сиреневое марево. Я не понимал, куда делась дорога. Спутники Витамина из машины не выходили. Оба они, белесые, сдержанные, с твердыми взглядами за стеклами очков, молодой и старый, неотступно сопровождали злостного банкрота повсюду.

Ядро с Секрет тоже не покидали просторный салон, удобно устроившись сзади.

Ядро увязался, чтобы оградить Витамина от мрачных, насупленных сопровождающих, которые были его кредиторами и не обращали внимания на худенького паренька в потрепанной майке. На то, что мы заблудились, пытаясь объехать трущобы, обездоленному Ядру было наплевать.

Но опасения оказались напрасными. Машина вскоре выехала на ровную автостраду, уносящуюся вперед, как стрела. Странно было видеть такую прекрасную дорогу в совершенно безлюдной пустыне, поросшей вымирающими колючками.

На горизонте просматривались скалы, все время на одном месте.

Я не верил во всю эту затею. Никакого изъяна нет. Куклы истлели. Всех ждет разочарование.

Местность была по-прежнему пустынной, небо было блеклым, будто отутюженным бесконечными ветрами.

Вскоре мы подъехали к каким-то постройкам. Домики, похожие на игрушечные, были выстроены в ряд.

С краю на самом солнцепеке возле фанерной будки, сколоченной явно наспех, расселся старик, заросший щетиной.

«Самая лучшая в мире модель», – гласила правдивая надпись из большущих букв дугой.

Кредиторы раскрыли рты.

– А? – Старик дернулся, подняв лицо с мутными от сна глазами. – Кто здесь?

И дедушка Эффект с трудно сдерживаемой радостью поздоровался, долго тряся каждому руку обеими руками.

– Добро пожаловать, добро пожаловать…

У будки за полуоткрытыми ржавыми воротами в тенистую чащу уходила колея, густо поросшая непримятой травой. Диета и Пируэт колебались.

Они тормозили повсюду, делая припасы. Пируэт все переживал, что цивилизация за углом свернется.

Кредиторы сразу поняли, что к чему в этих аттракционах, и устремились на штурм казино.

– Мы в расчете, – с надрывом сказал Витамин. – Уф. Влип я было. Главное, я сам все и организовал. Свое падение. Так все вдруг надоело…

В грандиозных вывесках все разом зрелищно вспыхнуло. Искушение было сильным.

Кредиторы успели заработать кучу денег.

Они, упиваясь, бесстрашно ставили любые суммы, зная, что в любой момент, если проиграют, смогут безнаказанно посмеяться над крупье, натянуть ему цилиндр по самые уши, отнять деньги и начать незамысловатую игру вновь. Особенно забавляло это молодого, он заливался смехом, запрокидывая голову.

Никто не мог вступиться за кукол, а сами они совершенно не возмущались. Они лишь выполняли свою работу.

Ядра игра захватила не на шутку.

– Делайте ваши ставки, – сказал крупье.

Ядро сделал и выиграл. Он не ожидал этого и победоносно закрутил головой по сторонам. Из зрителей рядом находилась только Секрет, и она захлопала ему в ладоши.

Крупье снова предложил ставить. Ядро немного запоздал, но все прошло гладко, и он опять не подкачал. Секрет с интересом наблюдала. Ядро напрягся, но от него ничего не зависело, он продолжал дозволенно выигрывать.

Глаза у Секрет лихорадочно блестели.

– А ты почему не играешь?

– А зачем? Все равно ничего не выиграешь, – сказал я.

– Деньги фальшивые?

– Не фальшивые. Ненастоящие.

– Как интересно, – сказала Секрет. – А разве это не одно и то же?

– Фальшивые запрещены. А ненастоящие часть игры. В игре они как настоящие. Но в итоге все равно станут ненужными.

– А игру можно остановить?

– Конечно. Если проигрываешь, например.

– А ты попробуй.

Я нехотя метнул кости, вернее, обронил их, просто так, но крупье заметил. Среагировал. Я сразу проиграл.

– Делайте ваши ставки, – сказал крупье.

Одумавшись, я покачал головой.

– Неохота.

– Тогда платите. Платите, – с нажимом повторил крупье.

– Ты что, не понимаешь? – тихо, чтобы не привлекать внимания, сказал я ему. – Не собирался я играть.

– Вы должны заплатить, – вмешался старый кредитор, сразу став строгим, хотя только что этот сухарь развлекался, как расшалившийся школьник.

– Зачем тогда надо было начинать? – заявил и молодой. – Без желания.

– Случайно вышло. Что смотреть на это? Ведь это всего лишь игра.

– Вот именно. Во всем должен быть хотя бы формальный порядок, – заметил старый кредитор. – И в игре тоже.

Если бы не они, простак крупье, скорее всего, отстал бы.

– Эй, фантики, – окликнул их Ядро, не отвлекаясь от своей продуктивной игры. – Удача может вам изменить.

На улице совсем стемнело.

– Здесь больше оставаться нельзя, – сказал я.

Я уводил всех.

– Почему? – не хотела уступать Секрет.

Кукол стало намного больше. Они группами разгуливали вдоль увеселительных заведений. У входа в казино из аляповатых машин выходили люди. Непонятно было только, действительно ли они приехали на подобных колымагах или являются атрибутами аттракциона. Из окон высовывались любопытные лица, словно ждали, как мы поступим.

Старик со щетиной был здорово пьян. Какао хлестал, будь здоров, – устройство, видно, у него было такое. Он оглянулся, будто собираясь звать на помощь, задержать беглецов.

Мы быстро отъезжали.

– Почему мы не остались? – вдруг сказал Ядро. – Если одному не везет, то это еще ничего не значит. Так все было удачно для всех!

В зеркале заднего вида многочисленные дрожащие огни вдруг пропали. Совсем.

Ядро вздрогнул.

– Можете вернуться, – сказал я. – Присоединиться к кредиторам.

– Я поставил их на место, – закипятился Ядро. – Несмотря на то, что ты был не прав.

– Я не был прав? – возмутился я. – Я не обязан был продолжать вашу глупую игру.

– Надо всегда находить компромисс, – сказал Витамин. Но и он, без сомнений утаивший кости в кармане, не мог прийти в себя от зрелища сгинувшего аттракциона.

Больше мы между собой не разговаривали.

На окраине я вышел из машины и молча направился в темноту.

В аптеке замерцал обманчивый свет.

Ресторан предприимчивого Витамина на побережье пользовался неимоверным успехом. Вот что значит столичный подход.

Город был трамплином.

Побережье облепили фирмы, предоставляющие весь арсенал всяческих услуг непривычным к этому местным.

Сам либеральный мэр собрался на узаконенную им самим экскурсию в такой близкий и такой недоступный изъян.

Офисом составлялся список, в который попадут избранные, а их набиралось немало, так что уже заказали автобус.

В архиве я столкнулся с Паникой. Как все меняется. Незаметные одноклассники превратились в почтенных глав семейств, организованно избежали семейных неурядиц.

Никому абсолютно ничего не угрожает. Ничем не рискуя, можно играть по-крупному и в жизни. Все стали уважаемыми членами общества. Больше до них не достучаться никогда.

Все становятся прекрасными специалистами, приобретают нужные навыки без малейших на то усилий.

До этого они никому не были нужны, а теперь всем понадобились. Нарасхват идут.

Все обрастают особенностями, обзаводятся стилем жить, ходить, говорить, приобретают различные акценты.

Это модно. Если ты против, ничего страшного. Просто проигнорируют, и всё.

И всё. Ничего страшного.

У всех большие семьи, уютные дома – полные чаши. Пожалуйста. Их дети забудут нужду.

Да жизнь намного лучше своего замысла, при условии, что он есть, где-то присутствует, но не лезет никуда!

Выразить себя такая редкость.

Паника даже оглянулся, будто все его домочадцы могли вдруг оказаться за его спиной.

Вид у Офиса, разбирающего бумаги, был такой углубленный, что наше появление показалось в высшей степени неуместным.

Мы подались назад, в коридор.

– Этот Офис, по правде сказать, настоящий невежда. Мне эти справки во, как нужны. У меня семья. Ты знаешь… Ты припечатай мою бумажку – и порядок. Ты с Офисом на короткой ноге. Мне изъян во, как нужен.

Типичный обыватель, с содроганием подумал я. Не знал я его семью, с ним самим был едва знаком. Я беспомощно огляделся по сторонам, но у меня все равно потеплело на душе от его доверительного тона.

Из приемной показался Офис.

– Что, перерыв? – подмигнул ему Паника.

– А? – сказал Офис, как пьяный.

– Рановато, – сказал Паника.

Офис бросил на него сумасшедший взгляд и, пошатываясь, нетвердо добрел до перил.

– Когда он успел заправиться? – недоуменно сказал Паника. – Вообще-то работа у него нервная.

В приемной собралась толпа. Она гудела, как улей.

На месте Офиса восседала кукла и печатала. Выглядела она безукоризненно в брючном костюме. У нее был строгий непроницаемый взгляд из-за очков, четкие заученные движения.

Заметив оживление, секретарша обратила на толпу пустые глаза. Все ахнули, отшатнувшись от столичного нововведения.

Оставшись перед ней один, я протянул справку. Кукла поднесла ее к глазам, без лишних проволочек оформила ее. Губы зашевелились.

– Процедура упрощена. Писанина – упразднена.

Я самовольно взял справку, стараясь не коснуться ее ледяных пальцев, сделал шаг назад и наступил на ногу Панике, дышащему мне в затылок.

На улице он перевел дух.

– Чудеса!

Он увлек меня в погребок.

– Жаль Офиса, – заметил он. – Потерял работу. А знаешь, как он живет? Одна пустая комната. У него, кроме этой работы, ничего больше нет.

К нам присоединился Кошмар, с мрачным бегающим взглядом. Он сразу сунул свою физиономию в бокал, как лошадь морду в ясли, почти целиком, и стал глотать, пока доставал.

Лицо у него было все в складках.

– Офиса турнули? И хорошо, – сказал он. – Вампир. А я от него, карьериста, зависел.

– Теперь все справки наши, – рассудительно сказал Паника. – Это нужное дело. У меня семья.

– Офис сам кукла. Оттуда, – мотнул головой Кошмар. – Внедрился, зараза.

Я резонно напомнил, что насоливший всем писарь учился с нами в одной школе.

– Подменили. Там.

– Ничего там, кроме нечистот, нет, – возразил Паника. – Мусор сваливают.

– Из-за этих кукол все останутся без работы. Их уже в рекламе снимают.

– Нынешние артисты не умеют так талантливо фальшивить, – засмеялся Паника.

– Пусть роботы вкалывают, – заявил Кошмар. – Надоели – на свалку. Как Офиса, в утиль. Всех в изъян. Все ненужное – туда. А что? Если прозевали тело без духа, значит, имеется и схожий дух без тела. Запустили его, а он, бесплотный, там и поселился и поджидает всех, как паук. Получите даром, а оно и забродило, элементарно, на нашем провинциальном продукте, чистопробном. У нас же все без обмана.

Произвела кукла впечатление. Но к ней быстро привыкли.

На пороге дома меня отвлек телефонный звонок.

Мелодичный смех в трубке оборвался, и ясный голос сказал:

– Привет!

Замечательно. Меня решила оделить своим вниманием Топ.

– Ты где?

– О, я на приеме. Но это совсем не то, что ты думаешь.

– А я ничего и не думаю.

– Н-да? – Топ сбилась с темпа. – А я у Витамина, мэр устроил банкет в его ресторане. Мы собираемся в трущобы. Представляешь? – Она кокетливо, но мило рассмеялась. Я ожидал, что она, описав весь блеск банкета, пригласит и меня.

– Ну что ж, – сказала Топ, выговорившись. – Пока.

Я не знал, добивалась ли она этого специально, но настроение у меня сменилось. У Топ появилось свое окружение. Но она не воспринимала своих новых друзей. Характер у нее испортился, она легко раздражалась.

Фат тоже собрался в развал. В его кабинете стояло несколько роботов, похожих на манекены. Остепенившийся Фат продавал их, как пылесосы, с инструкцией, и все переживал за сходство. Торговал бы себе игрушками, как отец.

Но человек – самая лучшая игрушка, и Фат поменялся на этом поприще. Недавно отпущенные усы ему не шли. Смотрелись, как приклеенные. Будто оперился на лице.

Он сам здорово смахивал на свои модели.

Что и говорить, всем бы не мешало побольше первичного сходства – с самими собой.

Ресторан Витамина на выставке был пуст. Какие-то северяне с покрытыми рыжими волосами худыми ногами небрежно метали что-то в рот.

Витамин суетился возле Ядра, который демонстративно не замечал меня.

– За счет заведения? – уточнял Ядро.

– За счет заведения… – буркнул Витамин.

Он тут же напустился на официантку. Ядро лишь беззаботно ухмылялся. Он заведомо пользовался малодушием Витамина, который ни в чем не мог отказать старому приятелю.

А Ядро повадился в его роскошное заведение, сытно питаясь, безобидно твердя неизменное «мы же давние друзья», как-то виновато даже, будто из-за того, что такое обстоятельство невозможно скрыть.

Никому ранее не делавший скидки рачительный Витамин при этом только криво улыбался, словно у него болели все зубы сразу.

– С тобой хотят поговорить. – Он указал на туристов.

Невыносимый Ядро покачал головой.

– Пусть убираются.

– Что ты, что ты, – горячо зашептал Витамин. – Перспективные клиенты. Набиты монетами.

– Да. Я готов, – смягчился Ядро. – Куда?

– В развал. Ты же сам говорил…

– Конечно. Всех ко мне. Я всех проведу! – Лгун сделал загребающий взмах рукой.

– А-а, договорились?

– О чем?

– Ну, знаешь. Ты мне не доверяешь?

– Что ты. – Ядро смотрел в стол. – Как можно.

– Ты фрукт, – сказал Витамин.

– Пускай все убираются, – отреагировал Ядро. – Все. Пусть все убираются в изъян.

В сумерках мы с Лагуной вместе с мусором скатились в овраг. Лагуна фыркал, сдувая налипшие ему на лицо какие-то ленты.

Мусоровоз медленно удалялся, светя бортовыми огнями, переваливаясь по неровной дороге.

Луна только начинала свой путь по небу.

Город виднелся с изнанки, и очень скоро пропали огни, которых и так немного в этих кварталах, где совсем мало прохожих, и только Штамп вытирает из-за Азарта свои бесконечные бокалы.

– Думаешь, мы правильно идем? – подал голос Лагуна, доверяя в этом вопросе мне уже больше, чем себе, после того, как не смог вновь попасть в свой парк и вынужден был поселиться в аптеке, промышляя, резвясь, запасами туристов, которым он предварительно рекомендовал меня в качестве проводника, проломив в нужном месте аварийную стену.

Местность вокруг простиралась самая обычная, пустынная, но я знал, где надо сворачивать, пробираясь в кустарнике и оцарапываясь об искусственные ветки.

– Инфекции можешь не опасаться, – сказал я.

– Каков сервис, а? – отозвался Лагуна. – Лечебница.

Проступили очертания грузовиков на крутом склоне оврага.

Машины остались здесь, когда пытались вывезти кукол. Все исчезли. В двух шагах от города. Никто не знал, что случилось.

Грузовики почему-то свернули с дороги.

Мы спустились в долину. Позади хрустнула ветка. Мы замерли. Показалось…

Вот и мост через ручей. Вода тихо плескала о камни. Мы подходили к развалу. Луна поднялась высоко.

– Ты слышал? – вдруг спросил Лагуна.

Ничего, кроме плеска воды, не доносилось до слуха. Было далеко за полночь. В лесу раздавался крик совы. Лагуна время от времени принимался болтать.

– Тихо, – сказал я. – Заметишь что-нибудь, скажи.

– Никого здесь нет… – проворчал Лагуна.

Мы вошли в город, окруженный крепостной стеной. Улицы были пусты.

Салон встретил нас сыростью. Лунный свет ложился на крутые ступени, разливался в пустых залах.

Куклы были. Они покрылись слоем пыли, затянулись паутиной в углах, лежали на полу, в нишах.

– Они сохранились, – сказал я. – Вот они. Они все есть.

– Здорово, – сказал Лагуна. – А что им, в самом деле, будет? Они же искусственные. Не портятся, как консервы.

Из окон были видны глубокие тени, залегшие в кривых улочках. Меня не покидало ощущение, что кто-то следит за нами.

– Ерунда, – сказал Лагуна. – Нам здесь все знакомо.

И он пнул одну фигуру, но я успел подхватить ее.

– Ты же можешь повредить ее, – сказал я, поддерживая куклу, тяжелую, как человек.

Лагуна отвернулся.

– Ты видел? – схватил он меня за руку.

Тень скользнула в темноте. Мне это совсем не понравилось. Я знал о тех слухах, которые ходили об этих местах. О том, что в развале обитает.

Но здесь все кукольное. Хлам вот безошибочно всех оценивает. Но здесь, на экспозиции обольстительной мимикрии, его ждет разочарование.

Здесь всех ждет хорошо удобренное разочарование.

Кто-то крался в темноте. В проеме появились острые ушки, настороженные, чуткие. Мы слишком долго оставались незамеченными. Чудовище в шубке показалось в дальнем конце зала.

Продавщица втянула носом воздух. Блеснули подведенные глаза, и в пасти торчали ровные белоснежные зубы.

Этому зверю место в глухой местности. Я огляделся. Глуше места и не придумаешь.

Мы затаились среди кукол. Пушнина, как ни вглядывалась, не смогла отличить нас. Появилась она уже на улице, медленно бредя по гребню стены.

Ночь подходила к концу. Возле камина Лагуна высек длинную желтую искру на дрова. Рядом висел окорок.

– Как же мне здесь нравится! – с чувством сказал Лагуна.

– Окорок есть, – поддержал его я.

– Да! И окорок.

– Но что здесь надо другим?

– Хлам дом строит. Заработать хочет. Заработает! Он намерен здесь так проявить свое чутье, что больше ни одна дама не откажет ему во внимании. Титулованный отец Топ из этих мест, но он исчез. Она никого не имеет. Хлам для нее воплощенная хозяйственность.

– Не вижу взаимосвязи, – сказал я.

– А побуждения? Они схожи.

Чем-то первобытным повеяло на меня.

– Наш праздник всех найдет!

Шалун был сыт, весел, спокоен.

Днем салон выглядел совсем заброшенным.

Лагуна обхватил голову новосела, словно собираясь оторвать, и установил ее.

– Вот так лучше!

Я тоже стал поправлять кукол. При этом я невольно удивлялся – такие они были мягкие, как обычные люди.

Другая кукла в углу шевельнулась. Она пыталась встать, и не только она. Многие куклы зашевелились.

Они мотали головами, вставали, отталкиваясь руками от пола. Некоторые начинали приводить себя в порядок, другие сразу выходили с решительным видом. Мы с Лагуной оказались в самой их гуще. Но на нас никто не обращал внимания.

Улица была запружена народом. Это были горожане, спешащие на рынок.

– Мы завели модель, – возбужденно сказал Лагуна, обернувшись ко мне. – Представляешь? Мы снова вместе.

Модель заработала. Ее механизм сдвинулся, словно мельничное колесо завращалось.

Интересно, успели экскурсанты вернуться? Праздник всех застанет врасплох. Кроме моторного Лагуны.

Он затащил меня в погребок, и мы сразу попали в объятья смешливого Витамина, вовсю хозяйничавшего за прилавком в засаленной жилетке.

– Первые посетители! – заорал он.

– Вина! – громогласно потребовал Лагуна.

– И мне! – тявкнул какой-то малый, с утра еще не протрезвевший.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с Лагуной лучше не связываться. Он с явным удовольствием, без малейшего усилия, как тюфяк, ухватил неустойчивого малого и метнул его в проход.

Уклоняясь от него, в кабак зашли две небритые личности, отнюдь не аристократы.

Какие неотложные дела их привели в город, нетрудно было догадаться. Один, с черной повязкой, бросил пару монет на прилавок.

Витамин не спеша нацедил вино, наслаждаясь самим процессом торговли.

Отбросы общества по очереди свободолюбиво обнялись с Лагуной, прихлопывая друг друга по спине.

– Мы с ярмарки. А ты где промышлял? – поинтересовался второй, с бородой.

– Я? Я был… на соседнем аукционе.

– О! Поживился там?

– А то!

– Хорошо бы глянуть на улов, – сказал кривой. – Хотя бы одним глазом. – И он засмеялся, и вслед за ним натужно захохотал бородач.

Я встал.

– Если захочешь найти меня, – сказал Лагуна, – приходи к заброшенной мельнице. Расположенный покуролесить, он не удерживал меня.

Я пошел по булыжной мостовой. Это была всё та же столица, с условием, что царят простые нравы, быт и вещи.

В общественном туалете устроился Офис. Во взгляде его читалось мрачное торжество. Нашелся, специалист. Кому он нужен, писарь. В наше время.

Всякая специализация может потерять свою значимость. Часто раздутую.

К городским воротам прислонился метод с ложкой.

– Что, уже не узнаешь меня? – весело спросил он. – Через меня все проходят. – Абсурд, слегка закатив глаза, поморгал. – Заходи, пропущу.

Я попятился от него. Метод недоуменно пожал плечами и уселся, уложив ноги на ложке, как на указателе.

Я отошел и обернулся. Абсурд тотчас эксцентрично приподнял шляпу.

Внизу, возле моста, я снова оглянулся. Абсурд, скучавший один, приветственно поднял руку и держал ее до тех пор, пока я не отвернулся. Это не метод, с тревогой подумал я. Таких методов не бывает.

Деревня виднелась за холмом. Места вокруг были буколически живописные. В небе повисли белоснежными шапками облака. Широкие лучи солнца веером пробивались сквозь них.

Склоны холмов были покрыты курчавой зеленью. В скалах несмолкаемо журчали невидимые ручьи.

В долине застыли валуны – здесь пейзаж выглядел величественным, как на картинах старых мастеров, воздух был желтоватым, густым, будто изнутри светился.

Рядом, поравнявшись со мной, заскрипели колеса. На повозке развалились двое деревенских парней.

Повозка везла сама. Один парень лишь придерживал вожжи, другой смотрел в сторону.

– Садись, – без лишних церемоний, как это принято у крестьян, предложил первый.

Я вспрыгнул на край повозки.

– Не помешал? – спросил я у второго. Тот старательно, как-то преувеличенно четко покачал головой из стороны в сторону, не показывая лица.

Первый затянул деревенскую песенку, под которую я и задремал.

– В гости? – Песня оборвалась. – Интересно, к кому?

Второй повернул круглое лицо с беспорочными голубыми глазами.

– А ко мне.

– Корка! – вырвалось у меня.

Ярмарка была в разгаре. Единственная улица была заставлена повозками.

Крестьяне танцевали, пели, обнимались, торговались, словом, веселились. Улица превратилась в место встреч. По случаю праздника все разоделись. Между взрослыми носились дети, свиньи, собаки, куры. Из погребов выкатывались бочки.

Зрители обступили помост, где происходило представление бродячего балагана. Актеры заламывали руки, прижимали сцепленные пальцы к груди.

В углу сцены появилась фигура в плаще, в маске Мифа. В другом углу показались фигуры разбойников. На одном была маска отпетого Лагуны.

Атакованные брокером поэты пробрались по сцене, прикрываясь локтями.

Крестьяне бешено зааплодировали и изготовились внимать дальше. Я заметил Топ, одетую в простое деревенское платье.

– Страшный банкет захватил город, обменял публику…

Маска Шедевра под занавес скорчила безобразную гримасу. Мифа играл Феномен.

Зрители щедро одаривали новыми рукоплесканиями исполнителей такой замечательной, трагической, истории. Топ среди них уже не было.

Бродячие артисты потянулись к бочке, где их радушно приветствовали.

– Лихо закручено, – сказал Корка про всю эту галиматью. – Да и уметь надо – на глазок стать другими! Знавал я их когда-то…

Столы были уставлены яствами. Вид у еды был отличный, превосходный.