Текст книги "Мир приключений 1981 г."

Автор книги: Юрий Никитин

Соавторы: Ольга Ларионова,Владимир Санин,Джанни Родари,Павел (Песах) Амнуэль,Всеволод Ревич,Владимир Шитик,Феликс Дымов,Александр Щербаков,Валерий Мигицко,Владимир Губарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)

ТРИНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ

Нет, думал Зенич, по этим улицам совершенно невозможно проехать в дождь. И вообще автомобиль перестал быть подходящим транспортом, когда спешишь. Надо было предвидеть это и передвигаться на вертолете. И сюда прилететь на вертолете, прямо во двор, и всполошить это сонное царство. Странно они здесь живут. На улице ни души, даже в продовольственном магазине никого, кроме продавцов, он не заметил. Впрочем, вот какие-то люди копошатся на соседнем участке, дом строят. Частные собственники – эти не признают ни дождя, ни выходного.

– Она дома, – нарушил молчание Киреев.

– Как вы узнали?

– Видите женщину на веранде? Это Литвинова. Пойдете один?

– Вместе. Она вас знает.

Они вышли из машины. На их появление у калитки отреагировал старый, неопределенного цвета пес, и Литвинова их увидела, но не вышла навстречу. По всему видно было, что гостей здесь не ждали.

Они долго еще топтались у двери, пытаясь избавиться от грязи, а с навеса прыгала прямо за шиворот ржавая струйка, и пес гремел цепью и тосковал. Грязь, дождь и собачье уныние – они вобрали в себя все чем представлялся Зеничу сегодняшний день. На веранде было тепло и уютно, пахло деревней, и Литвинова, крупная и красивая молодая женщина, мыла посуду.

– Добрый день, Любовь Ивановна, – поздоровался с ней Киреев.

– Здравствуйте, – сказал Зенич.

– Добрый, – кивнула женщина.

Она не сводила с гостей тревожных глаз, но продолжала вытирать тарелки.

– Товарищ Зенич из Приморска, – представил капитана Киреев. – Занимается делом об ограблении.

– Не знаю, чем смогу быть полезна, – довольно неприветливо сказала женщина. – Все, что знала, я уже рассказала.

Этот тон не шел к ее облику. Это был не ее тон и не ее манера держаться, но что-то побуждало Литвинову вести себя подобным образом.

Женщину не радовал приход людей, чье дело, по логике вещей, должно было находить в ней живейший отклик. Их победа означала бы и ее победу, трудную победу над пересудами. Зенич хорошо понимал, чего стоит унять молву в городе, где все на виду. Кто хоть однажды побывал в подобных обстоятельствах, хорошо знает убийственную силу всеобщего недоверия. Шепот ранит так же, как и пуля: человек еще движется, но он уже не боец.

Находилась ли кассирша под влиянием суждений, для которых дала повод? Бесспорно.

Только ли их? Капитан был уверен, что нет, хотя догадка Киреева, многое объясняя, оставалась недоказанной. Кто задержал Литвинову наверху, кем был для нее этот человек, не потому ли молчала она, что поняла все и боялась за него, – ответы на все эти вопросы были равнозначны раскрытию преступления, оставались только детали. Когда чувства вступают в противоречие с долгом, исход этого единоборства далеко не так очевиден, как может показаться на первый взгляд.

Зенич видел, как настроена Литвинова. «Идти на разговор с ней – значит зря терять время», – сказал он себе.

– Я знаком с вашими показаниями, – сказал он ей. – И не они интересуют меня сейчас. Вы знаете этого человека? – Он показал ей фотографию Цырина.

– Нет.

Ответ не удивил капитана, он ждал его. Литвинова держалась спокойно, но спокойствие это было напускное, и на миг оно ей изменило – увидев фотографию, женщина вздрогнула.

– Этот человек убит сегодня утром.

– Убит? – переспросила кассирша с плохо скрываемым волнением. – Такой молодой… За что?

– Есть основания считать его причастным к краже, – ограничил свои объяснения капитан.

– Я не знаю его, – повторила женщина, будто усомнившись в том, что ее поняли.

– Мы это уже слышали, – сказал Зенич. – Больше вопросов у меня к вам нет. Всего хорошего.

Он повернулся и решительно пошел к двери.

Киреев, наблюдавший за Литвиновой, видел, как стояла она, растерянная, не зная, на что решиться, как хотелось ей окликнуть Зенича, но что-то удерживало. Когда же капитан вдруг оглянулся, женщина попыталась принять прежний равнодушный вид, но не успела. То, о чем спросил ее Зенич, звучало в высшей степени странно и окончательно запутало Литвинову.

– Вы не скажете, который час? – спросил он ее.

– Время?

– Да.

Она уже ничего не понимала.

– Пойду посмотрю.

– Давайте я вам… – начал Киреев, когда кассирша исчезла в соседней комнате, но, увидев предостерегающий жест капитана, умолк.

– Половина второго, – сказала женщина, вернувшись. В руке она держала старенькую «Славу», протягивала часы гостям, предлагая убедиться самим.

– Странно, – удивился Зенич, поглядев на свои часы. – На моих только двадцать четыре минуты. Ваши правильно?

– Вообще-то они всегда вперед минут на десять. Но сегодня в двенадцать я их по «точке» ставила.

– Я вдруг про эти часы подумал, – сказал капитану Киреев уже в машине. – Вы поняли: они у нее спешат, и, значит, она могла уйти из кассы не в четыре, раньше! Немедленно организуйте наблюдение. Возьмите двух ребят потолковее, и пусть не спускают с нее глаз.

– Уже организовано, – сказал Киреев.

– Давно?

– С пятнадцатого.

– И теперь?

– Естественно.

– Под кого же работают ваши Холмсы? Под телеграфный столб? Под дымовую трубу? Под почтальона, который еще не пришел, потому что не привезли почту? Нас они видели?

– Видели, – успокоил капитана Киреев. – Вот они. – Он показал.

– Частный сектор! – восхитился капитан. – Ай да молодцы! А вы не шутите, Александр Иванович? Что-то больно ловко у них выходит.

– Один по специальности инженер-строитель, другой каменщик.

– Полезные люди, – сказал капитан. – Надо думать, что в штате райотдела имеются представители и других специальностей?

– Всякие люди есть, – кратко сказал Киреев.

– С кем в течение этой недели встречалась Литвинова?

– Ни с кем.

– А на работе?

– Только сугубо по делам.

– Поездки?

– Никуда не ездила.

– Не ездила, не встречалась. Может, зря мы к ней так, а?

– Соседи утверждают, что у нее кто-то есть.

– Такая женщина и одна? Есть, наверное. Только какое отношение…

– Может иметь отношение! – воскликнул старший лейтенант. – Может! Смотрите, она явно кого-то покрывает, за кого-то боится. За кого может бояться одинокая женщина? Почему эта боязнь связана с кражей? Почему с этим неизвестным нам человеком они не встречаются именно последнюю неделю? Как в таких случаях говорите вы, на все эти вопросы может существовать один ответ.

– Резонно, – согласился капитан. – Что говорят соседи?

– Они его не знают. Говорят, всегда приходил поздно ночью, уходил до рассвета.

– Странные какие-то соседи. Обычно соседи знают все. А не вернуться ли нам сейчас и не спросить ли об этом у самой Литвиновой?

– Подождем, – сказал Киреев. – Мы ее крепко держим. А со страхом своим она один на один. Подождем.

ТРИНАДЦАТЬ ЧАСОВ СОРОК МИНУТ

Кабинет у Киреева был маленький и грязноватый. В комнате держался стойкий запах табака. Как только они вошли, старший лейтенант закурил и предложил Зеничу, но тот отказался. Капитан поймал себя на мысли, что только сейчас обратил внимание, какой у Киреева кабинет, и что хозяин его беспрерывно курит.

– Хотите знать мое мнение? – говорил Киреев, – Бросьте этот автобус. Зря потеряете время. С ним все так загадочно… А вообще такие вещи объясняются просто и заставляют нас потом краснеть. А что, если пассажиры перезнакомились? Их ведь всего пятеро было, и женщина, которая из Степного, – у нас на автостанции уверены, что это была именно женщина – зазвала всех в гости? Они сейчас пьют где-нибудь вино и пережидают дождь. Нас же с вами для них вообще не существует, мы из другого мира. И этих людей вы собираетесь искать?

– В том, что вы говорите, есть смысл, – соглашался Зенич. – Если б только знать это наверняка… Кстати, вы, вероятно, заметили, что многие вещи случаются с нами именно от незнания. Знай мы все, ну, допустим, от Вула, и я был бы лишен приятной возможности встретиться с вами.

– Благодарю, – смутился старший лейтенант.

– Давайте взглянем на карту, – предложил Зенич.

Это была старая выцветшая карта, испещренная какими-то странными, одному только хозяину кабинета понятными значками. По диагонали, карту пересекала жирная лента трассы.

– Значит, так, – медленно начал капитан. – Вчера в двадцать три тридцать автобус вышел из Южного. Где он останавливался?

– В Белогорске и в Холмах, – сказал Киреев. – Он всегда там останавливается.

– В других местах?

– Только там.

– На станциях кто-то мог видеть пассажиров? Ну, хотя бы дежурный.

– Вряд ли. Рейс ночной. Стоянки короткие. А может, он вообще не заезжал на станции.

– Надо проверить. Где еще могли видеть автобус?

– Кроме как на станциях – нигде.

– А ГАИ?

– У нас пост только при выезде из города. Но вчера ночью трассу не патрулировали. Нет необходимости – движение небольшое.

– Неужели никто не видел? – с досадой повторил Зенич.

– Постойте. На границе нашего района с Белогорским должен быть противоящурный кордон, – вспомнил Киреев.

– Где?

– Вот здесь. – Старший лейтенант показал.

– Они останавливают транспорт?

– Обязательно. Проверяют, не везут ли мясо, проводят частичную дезинфекцию машин.

– Ваш кордон?

– Нет, соседей.

– Как узнать, был ли там кто-нибудь ночью?

– Минуточку, – сказал Киреев. – Я спущусь к дежурному. Весьма кстати этот кордон, думал Зенич. Они осматривали автобус, возможно, на что-то обратили внимание. Много не надо, деталь какую-нибудь, чтобы зацепиться.

– Дежурили, – сообщил старший лейтенант, вернувшись. – Наша машина шла вчера в первом часу ночи из Белогорска. На посту был человек.

– Лечу в Белогорск, – решил Зенич. – Может, прямо на кордон, как вы думаете?

– Не стоит, люди с ночи уже сменились.

– Тогда в город. Предупредите, пожалуйста, пусть встречают.

– Хорошо.

– И еще, Александр Иванович, просьба. По нашим данным один из пятерых пассажиров автобуса – моряк с корабля австрийской линии. Ваш дежурный подготовил список уволенных на берег моряков с «Кустаная» – судно пришло вчера. Уточните, пожалуйста, где все они теперь. И если все на месте, то не пропадал ли у кого-нибудь чемодан с вещами и при каких обстоятельствах.

– Есть, Владимир Николаевич.

Позже, в машине, капитан вспоминал их разговор и думал о Кирееве. Хороший мужик, думал он, крепкий, надежный. У него четверо детей и дома дела невпроворот, а он не бывает там даже по выходным – таких жены считают кончеными. Но все равно на этих ребятах держится и дело, и дом. Они несут свою ношу уверенно, не кряхтят, не жалуются на судьбу – она подарила им возможность делать то, что они делают, так чего ж еще! Они сильны своей любовью к мельчайшим проявлениям жизни. В них во всех черпают они силу – этим великим качеством обладает далеко не каждый. Как правило, они не первые, у них слишком много всяких дел, чтобы стать первыми. Но без них не было бы первых. Они опора. Рядом с ними спокойно.

Вот еще один такой, пилот вертолета. Через минуту им лететь, но он об этом не знает и жует бутерброд. Но можете не волноваться, все будет в порядке. Он здесь для того, чтобы доставить вас быстро и в сохранности куда надо, и, будьте уверены, он это сделает.

– Хотите бутерброд? – спросил летчик, увидев Зенича.

– Спасибо. – Капитан помотал головой. – Не хочется.

– Водки бы, – мечтательно произнес пилот. – Что-то знобит.

– С меня, – пообещал Зенич. – Стакан, бутылку, сколько осилите. Вот закончим дела и выпьем тогда.

– Ловлю вас на слове. Сейчас мне хочется грамм сто, а сколько захочу к вечеру, не знаю. Но, возможно, вы вылетите в трубу.

– Не пугайте, – рассмейся капитан. – Знаю я вашего брата. Если завтра лететь, накануне ни под каким видом!.. Когда у вас выходной?

– Сегодня, – мрачно ответил пилот. – Если нам лететь, то я готов.

– Летим. Заводите.

– Куда?

– В Белогорск! – закричал капитан, потому что мотор уже ревел, набирая обороты. – В Белогорск.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДВАДЦАТЬ ОДНА МИНУТА

У дверей Белогорского райотдела Зенича встретил молоденький лейтенантик с красной повязкой на рукаве. Прокричал с энтузиазмом:

– Добро пожаловать, товарищ капитан!..

– Нам звонили из Южного, – сказал лейтенант у себя в кабинете. – Предупредили о вашем приезде. К сожалению, наш начальник, майор Козлов, встретить вас не может – он со вчерашнего дня в Приморске.

– Не нужен майор Козлов, раз есть вы, – сказал Зенич, и лейтенант просиял. – Противоящурный кордон на границе с соседним районом вы обеспечиваете?

Лейтенант понимал все в буквальном смысле:

– Я совместно с райсанэпидстанцией.

– Кто там дежурил ночью?

– Старшина Ренькас.

– Где старшина теперь?

– В десять ноль-ноль сдал дежурство, ушел домой. Отдыхает.

– Срочно вызовите его сюда. А впрочем, нет, поеду к нему сам. Где живет старшина?

– Момент, – весело сказал лейтенантик. – Тищенко! – закричал он.

За дверью кто-то зашевелился, потом она приоткрылась, послышалось неуверенное «Разрешите», и вошел высокого роста сержант.

– Здравия желаю, – Сказал он, адресуя свое приветствие Зеничу.

Капитан кивнул.

– Вот что, Тищенко… – Лейтенант повысил голос, будто опасался, что его не пойму – Знаешь, где живет старшина Ренькас?

– Знаю. Заливная улиц, семнадцать.

– Отвезешь туда товарища капитана.

– А машина? – подумав, спросил Тищенко.

– Мою возьмешь, – сказал лейтенант, выделив первое слово.

Сержант вышел.

– Какие еще будут приказания? – спросил лейтенант Зенича.

Дежурный районного отделения был такой деловой и серьезный, так старался продемонстрировать свою значимость и возможности, что капитан с трудом сдержал улыбку.

– Приказание будет – ждать, – сказал Зенич. – Не исключено, что вы, лейтенант, и ваши люди сегодня еще понадобитесь.

Лейтенант просиял.

– Товарищ капитан!.. – восторженно начал он.

– Товарищ капитан, – заглянул Тищенко, – машина.

– Машина, товарищ капитан! – бодро повторил дежурный.

Зенич не выдержал – улыбнулся.

А на улице он смеялся, не сдерживаясь, – «машина» дежурного оказалась обыкновенным мотоциклом с коляской.

Ренькас жил на окраине городка. Зенич долго стучал в дверь дома старшины, потом в окно. Наконец вышел хозяин, заспанный, в наброшенной прямо на нижнюю рубаху шинели. Выяснил, кто перед ним. Пригласил в дом.

– Извините, у нас непорядок, – сказал он в комнате. – Жена с детьми к матери погостить уехала. Присаживайтесь.

Не присматриваясь к убранству комнаты, капитан сел.

– Извините, товарищ Ренькас, что потревожил, но дело очень срочное, – сказал он.

– Слушаю, – серьезно сказал Ренькас, натягивая на плечи сползающую шинель.

– Вы дежурили ночью на кордоне?

– Я.

– Один?

– Должна была еще девчонка с эпидстанции, но я ее самолично домой прогнал: машин сейчас мало, один справляешься.

– Что входит в обязанности дежурного?

– Останавливать весь следующий из Южного транспорт, выяснять, не везут ли пассажиры мяса; если везут – отбирать. Кроме того, машина должна пройти дезинфекцию – проехать через ящик с опилками, пропитанными специальным раствором. Он прямо на дороге стоит. Ну, а пассажиры его, значит, пешком…

– Меня, товарищ Ренькас, интересует ночной автобус из Южного.

– Так я ж докладывал дежурному, – сказал старшина. – Разве вы не знаете?

«Получай, – подумал капитан. – Вот они, последствия спешки в лучшем виде. Полчаса потеряно, как минимум. А потом их как раз и не хватит. Трудно было расспросить этого услужливого лейтенанта?»

– Я знаю, – солгал он, недовольный собой, как никогда сегодня, – но в общих чертах. Хотелось бы услышать обо всем подробнее и от вас лично.

– Понятно, – согласился старшина. – Машин в эту ночь было немного, я уже говорил. Автобус подошел. Я остановил его у полосы. Водитель выскочил. Бумаги у него в руке.

– Вы его рассмотрели? Как он выглядел?

– Молодой парень. Выглядел обыкновенно. Взял я бумаги. Отошли мы с ним под навес – там свет горел. Начал я читать. Вижу, двое с мешком через заднюю дверь вылазят – и за автобус.

– С мешком? – переспросил капитан. Он ждал не этого.

– С мешком, – повторил старшина. – Далеко, думаю, не убегут. Спрашиваю у шофера, кто такие. Не знаю, говорит, пассажиры, как все. Я, говорит, к ним не присматривался. Подожди, говорю. И надо же такому случиться – документы ему сунул. Пока я за теми двумя гонялся, он уехал. Не нашел я никого. Вернулся – тоже никого. На посту телефона нет, и отлучиться не могу.

«Час от часу не легче! – подумал Зенич. – При таких темпах они к тридцать шестому километру все могли разбежаться. Кто же эти двое и что в мешке? А может, все было подстроено специально для того, чтобы старшина в поисках мяса не наткнулся на что-нибудь более интересное. На маленький коричневый чемодан, например».

– Как вы думаете, что могло быть в мешке? – спросил он Ренькаса.

– Мясо могли везти на субботний базар, – предположил старшина.

Зенич думал так же. Главное, говорил он себе, чтобы это не оказалось отвлекающим маневром, – неизвестный вдохновитель ограбления в Южном умел ставить заслоны. На мешочников можно убить массу времени и ничего не получить взамен. Если бы они действительно везли мясо!

– Вы свои места знаете лучше меня, – обратился он к старшине. – В каком направлении могли двигаться эти двое?

– Я так думаю, поначалу они искали, где спрятаться. Там это просто: лесок довольно приличный рядом. Только если они мясо везли, обязательно бы на шоссе вышли и попутной дожидались.

– Были попутные?

– Часов в восемь утра «Волга» из Южного прошла – председателя райисполкома. Я предупредил водителя.

– А встречные?

– Встречных не было ни одной.

«Плохо, – подумал Зенич. – Люди разбегаются по степи в дождь, ночью, да еще с какими-то мешками, и не оставляют следов. Никуда не годится».

– Если я вас правильно понял, они могли двигаться только в сторону Белогорска.

– Скорее всего, – сказал старшина.

– Нет ли поблизости от поста в сторону Белогорска каких-нибудь дорог, пересекающихся с трассой?

– Есть. Километрах в трех начинается дорога на Поповку. Только по ней редко кто ездит. А в такое время тем более.

Последняя деталь не имела существенного значения. Дорога на Поповку – вот где можно было что-то нащупать. Если только у них в мешке не был спрятан разборный вертолет.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ МИНУТ

– У меня сегодня тихо, – сказал дежурный. – Даже не знаю, чем вам помочь. Двое с мешком, да еще четырнадцать часов назад, – они теперь могут быть где угодно.

– Дайте, пожалуйста, сводку, – попросил Зенич.

– Вот. – Лейтенант протянул ему заполненный на треть бланк. – Убедитесь сами. Браконьеров общественность в «Рассвете» повязала. И все.

– Что-то я сегодня уже слышал о браконьерах, – вслух вспоминал капитан.

«Где же я мог слышать о браконьерах? – вспоминал он. – Кажется, это было связано с Южным. Ну и что из этого? У меня сегодня все связано с Южным. Вот. В сводке происшествий по маршруту следования автобуса говорилось, что какие-то личности в маленьком селе на Дунае оказали сопротивление инспектору рыбнадзора и исчезли в неизвестном направлении. Но какое отношение все это имеет к «Рассвету»? Да никакого. И все-таки надо проверить: прошлой ночью случались и более странные совпадения».

– Как вы думаете, – обратился Зенич к дежурному, – чем браконьеры могли поживиться на территории «Рассвета»?

– Что вы имеете в виду? – насторожился лейтенант.

– Там есть пруд или речка?

– Нет ни того ни другого.

– А лес?

– И леса нет.

– В тех местах охотятся?

– Какая там охота! – отмахнулся дежурный. – Охота у меня вот где, в плавнях.

– Тогда, может быть, вы мне объясните, что это за браконьеры такие, если им, как говорится, нечего делать в «Рассвете»?

– Я не знаю, – смутился лейтенант. – Сейчас уточню.

– Что значит не знаете? Разве не вы составляли сводку?

Как только дежурный начинал волноваться, с него сразу слетала вся значительность и было видно, какой он юный. «Ничего, – подумал Зенич, – пусть поволнуется. Это на пользу».

– Составлял я, – оправдывался лейтенант. – Но сообщение о браконьерах принимал Тищенко.

– Тищенко! – подбавил жару капитан. – Всюду ваш Тищенко! В случае чего спросят с вас, а не с Тищенко. Позовите.

– Тищенко! – срывающимся голосом позвал дежурный.

Сержант появился так быстро, как будто стоял за дверью. Спросил:

– Звали, товарищ лейтенант?

– Звал, – ответил за дежурного Зенич. – Вы принимали сообщение из «Рассвета»?

Тищенко посмотрел на лейтенанта.

– Я, – сказал он, подумав.

– Кто звонил?

– Председатель колхоза Кирков Афанасий Лукьянович лично.

– Человек известный, Герой Социалистического Труда, – робко добавил дежурный. Ему страшно хотелось замять свой промах.

– Когда?

– В девять пятьдесят две.

«Как хорошо, – сказал себе капитан, – когда рядом с молодыми лейтенантами, которых назначают дежурить по субботам, есть такие люди, как Тищенко».

– Что сообщил председатель? – спросил он сержанта.

– В первом часу ночи Кирков возвращался из Поповки.

– Что он делал в Поповке?

Тищенко знал и это.

– В Поповке главная усадьба колхоза «Родина». А «Родина» соревнуется с «Рассветом». Там вчера было собрание, – объяснил он.

«Как легко, – подумал Зенич. – Как все легко. И после этого какие-то болваны утверждают, что везения не существует!»

– Сразу за поворотом на трассу Киркова остановили, – продолжал Тищенко. – Он их подобрал.

– А потом заметил в своих пассажирах нечто подозрительное и при поддержке решительных своих колхозников… – не выдержал Зенич.

– Он один, – поправил капитана Тищенко. – Вы б его видели – он один их запросто! – Сержант сделал выразительный жест рукой.

– Подождите, – прервал его Зенич. – Вам старшина Ренькас о том, что произошло на кордоне, докладывал? – спросил он лейтенанта.

– О чем? – упавшим голосом переспросил дежурный.

– О том, что ночью на кордоне из автобуса, следовавшего в Приморск, сбежали двое с мешком.

– Докладывал, – наконец вспомнил лейтенант.

– И какие вы приняли меры?

– Никаких пока, – собравшись с духом, изрек лейтенант. – Но ведь, товарищ капитан, ничего серьезного… В мешке, по-видимому, мясо…

– А если нет? – резко спросил капитан. – Если что-нибудь похуже? Товарищ Тищенко, что в мешке?

– Рыба, – ответил сержант. – Осетры.

– «Мясо, рыба»… Ваше счастье, лейтенант, ваше личное счастье, что там рыба, – сказал Зенич. – Сколько до «Рассвета»? – спросил он сержанта.

– Да близко. Пять километров.

– Вас, товарищ сержант, попрошу со мной. Поедем посмотрим, кого это там задержал председатель.

– Всегда пожалуйста, товарищ капитан, – сказал Тищенко. – Машина у дверей.

– Машина? – с сомнением произнес Зенич.

Но на сей раз у входа их действительно ждал «уазик».