Текст книги "Мир приключений 1981 г."

Автор книги: Юрий Никитин

Соавторы: Ольга Ларионова,Владимир Санин,Джанни Родари,Павел (Песах) Амнуэль,Всеволод Ревич,Владимир Шитик,Феликс Дымов,Александр Щербаков,Валерий Мигицко,Владимир Губарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 51 страниц)

А я откуда знаю, разместимся или нет? Ребят уже человек тридцать собралось. Всех, пожалуй, не возьмешь.

– А давайте… давайте совет астероида выберем! – Алик немного заикался от волнения. – Пусть совет и летит!

– Ура! Посчитаемся! – загорелась хитрая Кето. Она на считалки везучая. Заранее в свою удачу верит.

– А Алена? – подозрительно спросила Танька-ревнючка. Ей кажется, раз мы подруги, то или вместе, или никому. Я уж боюсь вмешиваться, стою молча: пусть сами решают…

– А что Алена? – удивился Алик. – Смешно бы ей считаться, хозяйке астероида! Пусть водит.

«Спасибо, Алик, – шепчу про себя. – Постараюсь, чтоб и ты попал. Уж я постараюсь…»

Прикидываю, кого и сколько выбрать. Четверых мало. Семерых много. Шесть в самый раз. Чтобы Эмма с Таней. И Наиль. И Алик. В общем, вся компания. Туня подмигивает мне, с кого счет начать. А уж я ее с полунамека понимаю. Сыплю без запинки: «Ниточка-иголочка, ти-ти, улети!», «Стакан-лимон, выйди вон!», «Вокзал для ракет, мы уедем, а ты нет!». Ну и дальше в том же духе. Туня тыщу вариантов перепробует, пока я одну считалку закончу. Как ни говори – робот, электронная голова! Вдвоем мы быстро справляемся…

Вижу – Алик с Шуриком местами меняются, не иначе Шурикова няня подала своему дорогому воспитаннику знак. Алик-то, тютя новенький, не разгадал еще наших хитростей. На нем считалка и закончилась. Зато Шурке повезло: попал в совет. Посмотрела я на грустное Алькино лицо и еще больше расстроилась: очень ему с нами лететь хочется. Но ничего не поделаешь: в другой раз будет умнее.

– Товарищи совет! – сказал Шурик командирским тоном. – Сбор завтра утром вон в том углу двора. Кто не может лететь – пусть заранее предупредит!

Мне его тон не понравился. Возомнил себя командиром! Но пока я придумывала ответ, он убежал к тете Мане причесывать липы. Мне ничего иного не оставалось, как припустить следом…

Спала я плохо. Всю ночь мне снился удирающий по небу астероид. Он почему-то блеял и, по-козлиному взбрыкивая, уносился вскачь по Млечному Пути.

К утру у меня разболелась голова, но признаться Туне я не могла. Начнутся охи-вздохи, вызовут с работы маму – и прости-прощай астероид! Я притворилась веселой, услала Туню разогревать завтрак, а сама скоренько проглотила зернышко антиболя. Мама рассказывала, что у следующих моделей автоматических нянь в электронную схему будут вмонтированы медицинские датчики – тогда уж их не обманешь. А пока я с чистой совестью провела честную Туню. Прожевала безвкусный завтрак. И мы спустились во двор.

Во дворе было непривычно пусто. Легкий ветер трогал листья пирамидальных тополей, деревья вздрагивали и становились серебряными. Но чуть ветер утихал, тополя снова перекрашивались в зеленое. Совет наш в неполном составе маялся в углу двора, поодаль висели озабоченные няни. Мы томились и медленно привыкали к хмурой погоде – ее еще не приготовили для прогулок. Не хотелось ни разговаривать, ни шутить. Наконец, зевая, подошла Эммочка, она всегда и всюду опаздывает. Мы вышли со двора, стали на движущийся тротуар, перескочили на эскалатор, поднялись на платформу монорельса. Через минуту подошел поезд, вобрал пассажиров и выстрелился на площадку космолифта.

Встретил нас робот, диспетчер рейса, и, беспрерывно болтая, проводил к запасной полосе. Он был большой, суетливый, прилипчивый и розовый, как пастила, и когда плыл впереди, то напоминал утку, заманивающую в воду утят.

Мы уже не первый раз в космолифте, но привычки к чудесам не приобрели, а потому глазели по сторонам и восторженно вскрикивали. Мимо катили какие-то конструкции. Проносились роботы. Вздувались купола. Открывались люки. Сбоку пешеходной дорожки мигали фонарики. Эммочка терлась возле меня и поминутно теребила мою руку. Таня из-за этого ужасно злилась и страдала одна. Наиль и Шурик шагали рядом с Кето. Причем Шурик выглядел так, словно его тут ну ничем не удивишь!.

На запасной полосе стоял маленький вагончик. Мы вошли, сели в кресла. Няни прилипли в проходе, каждая против своего воспитанника. Двери пошипели, сомкнулись. И как мы ни прислушивались, как ни пытались уловить хоть слабое сотрясение или вибрацию, так ничего и не почувствовали. Догадались, что летим, лишь тогда, когда в окошечке заскользили цифры-указатели.

– Жаль, иллюминаторов нет, – сказала я, наклоняясь к Тане. – Ничего не видно.

В эту минуту зачирикал мой видеобраслет. Я включила изображение. И нисколько не удивилась, увидав маму. Всем известно, что путешествие под присмотром нянь безопасно, однако мамы есть мамы: всё равно тревожатся. Когда я вчера просилась на астероид, мама сначала и слушать не хотела:

– Никаких астероидов! Вечно этот непутевый Исмаил что-нибудь выдумает! Еще простудишься – в пустоте ведь абсолютный нуль!

Уже и Туня за меня вступилась. И про скафандры я ей рассказала. А мама ни в какую. Если б не папа, не бывать мне в рейсе. Не знаю даже, что с ним случилось. Он ведь тоже всегда против космоса. А тут слушал-слушал нас, потом погладил мамину руку и сказал: «Знаешь, Мариночка, нашей Алене девятый год. Пусть летит». И, склонив набок голову, заглянул в мамины глаза с таким выражением, какое у него бывает, когда он играет на своем мультиоргане трудную вещь. Мама быстро заморгала и сразу согласилась: «Да пусть летит, я не против. Лишь бы никуда не высовывалась! Держись крепче, а то свалишься в эту самую пустоту…» Сейчас мама зорко оглядела вагончик. И я поняла, как ей трудно было столько времени удерживаться от телевызова!

– Как дела, доченька?

– Отлично, мамочка. Оказывается, у дяди Исмаила нескучная работа. Я тоже хочу в разведчики.

– Выдумывай! На Земле тебе дела мало?

– Здесь интереснее.

– Потому что впервые одна летишь!

Здравствуйте, одна! Да если даже не считать ребят, шесть нянь с нас пылинки сдувают! И каждая заботливее шести пар родителей!

– Не переживай, мамочка! – Я терпеливо улыбнулась. – Передай папе, пусть тоже за меня не волнуется. Или нет, я сама ему с астероида отсигналю.

Выключила я браслет. И тут как прорвало: прямо цепная реакция среди родителей. Всех пятерых вызвали. И все зашептались над браслетами, стараясь не мешать друг другу. Я вполголоса окликнула Туню:

– Туня, правда ведь в Поясе Астероидов не опасно?

– Кто бы вас пустил туда, где опасно!

– А у тебя чего-нибудь вкусненького не найдется?

– Завтракать надо было как следует!

– Тогда мне не хотелось…

– А сейчас не время… Режим…

Но я уж няню знаю. Поворчала-поворчала для порядка, В потом потрясла своим бездонным багажником и дала мне и Тане по сэндвичу. Танина роботеска засуетилась и выложила перед воспитанницей с десяток разных бутербродов. Но Таня уплетала сэндвич – нужны ей были какие-то бутерброды!

На Марсе нас задержали надолго: перегружали наш вагончик в попутный корабль. Точнее, не совсем попутный: он должен сойти с маршрута и подбросить нас в Пояс Астероидов, а на обратном пути прихватить домой. Для нас-то ничего не меняется: мы в одних и тех же креслах прямиком до места доедем. А кто-то, вероятно, не очень обрадуется – крюк давать по Солнечной системе!

На стене засветился большой экран:

– Здравствуйте, дети. Я командир корабля. Меня зовут. Эрих Аркадьевич.

– Здравствуйте. Только мы не дети, – возразил Шурик. – Мы почти взрослые.

– Прошу прощения… Приветствуем вас, почти взрослые, на борту «Кипучего». Стыковка закончена.

Мы засмеялись. Шутит командир! Видно, принял нас за дошколят, сочинил сказочку про стыковку. Сказал бы уж прямо – упаковка. Потому что спрятал нас в самый глухой уголок трюма, уж я-то знаю! Для транспланетника такой вагончик вместе с нянями и детьми все равно что лишний карандаш в портфеле первоклассника.

– Лёту до вашей точки два часа одиннадцать минут, – продолжал командир. – Посадку увидите на экране. Не скучайте. Желаю приятного путешествия.

Улыбнулся – и пропал, будто его и не было. Потянулось нудное время пути. Няни затеяли игру в «смекалки-выручалки» и «Технику наугад». Даже изобразили вшестером пародию на балет – «Танец маленьких роботов». То и дело по видео, будто невзначай, наведывались родители. И все же я с трудом дождалась конца перелета – мыслимо ли не иметь в вагоне иллюминаторов? Хотя дядя Исмаил рассказывал, что на этих сумасшедших скоростях мы бы сплошную черноту увидели… Я облегченно вздохнула, когда на экране вновь появился командир:

– Устали, почти взрослые? – подчеркнуто серьезно спросил Эрих Аркадьевич. – Вероятно, ежели кто из вас мечтал о космосе, то теперь заскучал и передумал? Не угадал? Ну, смелые ребята!

Он кивнул штурману, который шептал что-то ему на ухо, и снова поднял на нас глаза:

– Слушайте меня внимательно. Начинаем причаливание. Скафандры под креслами справа. Няни помогут вам обрядиться.

Он отступил – и на экране появилось изображение моего астероида. Только цвета победнее. Потому что дядя Исмаил снимал его с «Муравья», при свете могучих синхромных прожекторов, на полный солнечный спектр. А у транспланетников прожектора похуже: хоть и мощные, но одноцветные, лазерные – лишь бы увидеть! Транспланетник не разведчик: по проложенным трассам ходит.

Я так долго любовалась астероидом, что Туне пришлось напомнить про скафандр. Достали мы из-под кресла пакет, и я ахнула: какой-то великанский мешок, раза в два больше моего роста. Весь в продольных складках и пузырях – ужас!

– Что ты, радость моя! – я замахала руками. – Я это ни за что не надену!

– Извини, но без скафандров только мы, роботы, обходимся в пустоте, – язвительно замечает няня. – Не торопись, попробуй примерить.

А зачем пробовать? У меня хватает воображения представить, в какое я превращусь чучело! Ребята вокруг с такими же мешками возятся. У одной Кето скафандр по фигурке. Я всегда говорила, что она везунчик!

– Не вертись, не вертись, обряжайся! – командует Туня.

Я со вздохом натянула комбинезон. Обула толстые носки с подогревом. Туня раздернула скафандр за горловину, и я – нырк туда с головой! Барахтаюсь, хохочу внутри: как же двигаться? Тоже мне – аттракцион «Бег в мешках»!

На мое счастье, Туня что-то подкрутила внизу, и – о чудо! – стал скафандр сжиматься, сжиматься, собрался маленькими чешуйками и обнял тело, как тренировочный костюм, туго-натуго. Стало легко, удобно – я даже подпрыгнула от удовольствия.

– Еще не всё, – остановила меня Туня. – Обувайся!

Я зашнуровала ботинки, притопнула ногой. Роботеска закрепила шлем, подключила систему дыхания. Вдохнула я – ничего, жить можно. Воздух ничем не пахнет, стерилизованный, но это уже придирки. Не пропадем!

Пока мы возились со скафандрами, «Кипучий» успел причалить. На экране было видно, как космонавты выкатили вагончик из трюма, вмазали в хвост астероиду кольца, зацепили тросы.

– Готовы? – спросил Эрих Аркадьевич.

– Готовы! – гаркнули мы вразнобой.

– Э, нет, так не пойдет! – командир поморщился. – Роботы, доложите по форме!

Приосанились наши няни и отрапортовали:

– Пассажир – Алена Ковалева! Скафандр номер три проверен, к выходу в открытый космос готов!

– Пассажир – Шурик Дарский! Скафандр шесть полностью исправен, к пустоте пригоден!

В общем, за каждого из нас постарались – отчеканили звонко да весело.

– Ну, чистого вам вакуума, ни пылинки на трассе! – пожелал напоследок Эрих Аркадьевич. – В вашем распоряжении четыре часа. Со связи вас не снимаю.

Раскрылись двери вагончика, а за ними не тамбур, а самый натуральный шлюз. Вошли мы. Закрылись створки сзади, раздвинулись впереди – и оказались мы на пороге космоса. Свет и тьма тут вместе живут, не смешиваются. Отдельно – лучи, звездные, острые, глаза колют. Отдельно – плотная чернота, хоть ладонью черпай! Астероид двумя прожекторами крест-накрест высвечен. До его поверхности метров восемь. И видно, какая она твердая, коричневая, в мелких пупырышках.

Мы невольно попятились. А няни подталкивают, уговаривают. Здесь и тяжести никакой нет. Одна обманчивая видимость. Прыгай с этой высоты – не упадешь, не разобьешься. Мы няням верим, а все же ступить в пустоту боязно.

Первым решился Шурик. Вот ябеда он и задавака, а если боится, нипочем не покажет. Шагнул – и повис, ручками-ножками дрыгает. За ним Кето пошла. Ей лишь бы не первой, а так она куда угодно кинется. Тут и Наиль тихонечко с порога ногу спустил, точно воду пробует. А потом глаза зажмурил – и оттолкнулся.

За ним мы с Танечкой, взявшись за руки. И хорошо, посильнее прыгнули: раньше всех на поверхность спланировали. Одна Эммочка в тамбуре осталась: «Никуда не полезу! Боюсь!» Няня ее в охапку – и вниз!

Над нашими головами Кето, Наиль и Шурик точно веревочками к небу привязаны. Юлят, извиваются, загребают руками – и ни с места. Мир без тяжести! Пришлось няням буксировать неудачников за ноги. И оказались мы точно статуи, выброшенные на свалку: кто стоит, кто лежит, тот под углом, этот боком, почти не касаясь камней. И никому от этих поз никакого неудобства!

– Астероид маленький, – пояснила Туня. – Силенок у него маловато притянуть вас как следует… Поэтому ботинки оборудованы двигателями. Сейчас мы их задействуем – и бегайте на здоровье. Можно даже прыгать, если хочется…

– Ботинки отрегулированы на высоту не более метра, как на Земле, – добавила няня Наиля.

Таня скакнула на одной ножке – и захлопала в ладоши:

– Чур-чура, играем в классы!

– Вам бы все в классики да в куколки! – возмутился Шурик.

На этот раз я была абсолютно с ним согласна: стоило забираться в космос, чтобы играть в классы? Но не могла же я не поддержать любимую подружку?!

– А что? Очень заманчиво! – Я присела и назло ему стала расчерчивать грунт пальцем. К сожалению, на каменистом грунте следов не оставалось.

– Да ведь мы же в первый раз же в новый мир же попали! – Шурик всплеснул руками. – Понимать же надо!

– Можно совершить кругосветное путешествие, – предложил Наиль. – Целая неизученная планета! Не какой-нибудь необитаемый остров!

Идея понравилась. Хотели определиться по звездам. Но оказалось, крутится бедный астероид вместе с нами и расчаленным между кольцами вагончиком, как волчок. Непонятно, отчего у нас вообще головы не закружатся. Куда там за звездами следить! Они пляшут как сумасшедшие, хороводы водят… Выстроились мы цепочкой. И пошли наугад…

Особенно разбежаться здесь негде. Вся планетка тридцать моих шагов в длину, двенадцать в ширину. Но все равно планета. Самостоятельный мир! Шурик и Наиль пошушукались с нянями. Добыли специальный фломастер для пустоты. И нарисовали астероиду полюса – северный и южный, провели экватор и главный меридиан. Заодно пятиконечной звездочкой обозначили столицу. На этом наша кругосветка и закончилась… Вот ведь целый карманный мир под ногами, а что с ним делать – не сразу сообразишь!

– Скучно на этом свете, господа! – со вздохом произнесла я любимую фразу дяди Исмаила.

– Ребята, а кто знает, что такое «господа»? – спросил Наиль. Он лежал на животе, подперев голову ладонями. Вернее, даже не на животе, а на локотках и носочках ботинок – и ничуточки не прогибался. На Земле ни за что так не удержаться!

– Господа, – сказала, подумав, Кето, – это такие вымершие животные.

– Древняя профессия! – не согласилась Эммочка. – Раньше люди в религиях работали, в бога верили. Так вот, наверно, он – господь, а они – господа!

– Глупости! – Шурик постучал кулаком по шлему. – Бога давно нет. Почему же слово не умерло?

– А вот и не умерло! – Я вмешалась в спор потому, что Шурик трещал и вертелся так, будто он один на свете прав. – Дядя Исмаил часто его повторяет…

Авторитет дяди Исмаила в нашей компании непререкаем. Еще бы, разведчик! Шурик умерил тон, но окончательно не сдался.

– Довольно гадать, дети, вы все неправы! – перебила Наилева няня. – Раньше господами называли богатых, которые владели землей, лесами, заводами…

– Слушайте, а давайте и мы нашу планету разделим? – Кето тряхнула головой, и ее косички заколотились изнутри о шлем.

– Как это: разделим? – Таня от удивления раскрыла рот.

– Не понимаю, откуда у современных детей эти собственнические инстинкты? – заскрипела Туня. – Воспитываешь, воспитываешь вас в братстве и бескорыстии, а в вас одни пережитки! Нашли игрушку – планету делить! Если бы вас одни роботы воспитывали, никогда бы такое в голову не пришло! Воскресить самые мрачные страницы истории – это нелогично и нецелесообразно!

Размахалась ручками у нас над головами, а мне смешно. Подумаешь, усмотрела пережитки в обыкновенной игре…

Схватила я Туню за хвостик, подтянула поближе и сделала страшное лицо. Няня – умница, сразу примолкла. Я ее отодвинула и повернулась к Кето:

– Продолжай, Кетоша, теперь тебя никто не перебьет.

– Представляете, этот мир никогда хозяина не имел! – Кето ударила каблуком в камень. – Не считая Алены… Но Алена по-настоящему им и не владела. Она его сразу нам подарила.

– Не подарила, а в совет двора вас выбрала! – на свою беду, заметила Туня.

– Да уж вам бы о выборах помолчать бы! – вдруг ни с того ни с сего разошлась Шурикова няня. – Если бы я не приняла мер, даже мой Шурик мог не попасть…

– А что он у вас, какой особенный? – насмешливо спросила няня Эммочки.

– Да уж не чета другим! – ответила Шурикова роботеска, оскорбительно поводя хвостиком в ее сторону.

Это, конечно, задело няню Эммочки до глубины ее электронной души. Она даже на «вы» перешла:

– Нет, я когда-нибудь перегорю от одного только вашего голоса! Впервые вижу такую зануду!

– Я? Я зануда? А вы… А вы…

Дальше мы ничего не услыхали, потому что в критические моменты автоматы переходят на ультразвук. Роботески часто между собой ссорятся. Удивляться тут нечему. Характеры они у своих воспитанников заимствуют. Их симпатии и антипатии зависят от хозяев, то есть от нас. Одно неосторожное замечание – и пожалуйста, конфликт: «Девочка в желтом шарфике! Слезь с забора, нос разобьешь!» – крикнет одна няня. «Не вмешивайтесь, за своим присматривайте!» – возразит няня девочки. И пошло, и поехало, и не развести их – так распетушатся! Но сейчас они нарочно затеяли свару: пытаются отвлечь нас от Кетошиной идеи раздела мира…

Я знаю, один-единственный способ их унять. Поджала ногу, повалилась навзничь, будто поранилась. И закричала:

– Ой-ой-ой, больно!

Мой крик сразу в Туниных ушах застрял, все на свете перекрыл. Кинулась она ко мне:

– Что случилось?

– А то, – говорю ей спокойным голосом и слегка по затылку шлепаю, – а то, что мы ваши хитрости разгадали. Немедленно разойдитесь, ясно?

– Так точно! – ответили няни хором.

– Давай, Кето! – нетерпеливо потребовал Наиль.

– Так я уже почти все сказала. Предлагаю поиграть в историю. Пускай у нас на планете будут разные государства. Как в старину.

Я в восторге подбежала к ней, ткнулась шлемом в шлем и сделала губами поцелуй. А Шурик закричал:

– Кетоша, ты – гений, пусть все знают!

Гений скромно потупился, а затем гордо обозрел планету от горизонта до горизонта.

Через полчаса мы разделили астероид белыми линиями на шесть частей. Границы пролегли ровные, с полосатыми столбиками, шлагбаумами и крохотными пограничниками в шубах – ведь чего только не найдется в багажниках роботесок! Каждый из нас почувствовал себя – как это в старых фильмах? – государем… Мальчишки азартно перебегали с места на место и спорили, кому какая территория достанется:

– Эта вот моя будет. Или нет, лучше вон та!

– С какой стати твоя? А почему не моя?

– Бросьте спорить, мальчики! – Кето придержала за локоть Наиля. – Разделим государства по жребию. А ну, отворачивайся. Кому этот кусок?

– Шурику, – неуверенно ответил Наиль.

– А этот?

– Тебе.

– А этот?

– Алене…

Посмотрела я – отличный мне кусок достался. С горой. С впадиной вроде сухого озера. И с трещиной, которую я окрестила рекой. Справа от меня Танины земли. Слева Кетошины. Впереди Наиля. И еще Шуриков клинышек со мной граничит. Это ведь не плоский газон у нас во дворе! Государства получились как настоящие, из седой древности…

Мы устроили войну. Потом торговлю. И это было поинтереснее, чем на уроках истории. Забавнее я ничего в жизни не видела. Хотя нет, вру. Забавнее были четыре белые мышки, которых давала повоспитывать Тане ее двоюродная сестра. Но зато увлекательнее этой игрушечной истории, точно, ничего на свете нет!

А перед отлетом, когда за нами прибыл Эрих Аркадьевич, мы стерли границы. Пусть наша маленькая планета станет общей, как и большая Земля.

– Чтоб никто не мог сказать: «Это мое!» – а каждый говорил: «Это наше!» – прокомментировала наши действия Туня.

Сцепили мы вшестером мизинцы и поклялись никому никогда не рассказывать о разделе мира. Пусть это останется нашей тайной…

3

Больше всего в каникулы я люблю оставаться дома. Конечно, на плавучем Пионерском континенте или в Амазонской Детской республике тоже очень интересно. Не говоря уж о Транспланетном круизе дядюшки Габора. А все же только дома я чувствую себя «осью, вокруг которой оборачивается наш семейный мир», как утверждает папа. Здесь надо мной трясутся, здесь мне позволено самую чуточку покапризничать. Здесь даже Туня становится добрее. Зимой в школьном городке, летом в лагере отдыха я должна быть большой и сознательной. А дома от меня никто пока этого не требует. Нет, я ведь понимаю, я не против общественного воспитания. Но если честно-пречестно – я очень скучаю вдали от папы и мамы. И потому так радуюсь возможности побыть дома.

В эти каникулы мне необыкновенно повезло. Наш класс отдыхал на Озоновых островах, подвешенных над Альпами. И я отпросилась всего на два дня – отпраздновать день рождения. Так надо же, именно в этот момент на островах объявили карантин по свинке. Свинка – болезнь пустяковая, ее там наверняка за пару часов ликвидировали. А карантин по-прежнему, как три века назад, объявляется на двенадцать дней. Поначалу я обрадовалась. Но когда праздник кончился и ребята со двора разъехались кто куда, я вдруг затосковала в тишине нашей квартиры. Пришлось сесть на диван и как следует подумать, чем заняться сегодня и в остальные дни.

Можно было упросить папу уйти со спелеологами в Саблинские пещеры. Еще хорошо бы заказать мне и маме по индийскому костюмчику: в моду на этот сезон входили сари. Но у папы шел выпуск в музыкальной школе, и он не мог оставить своих воспитанников. А мама вчера нарисовала нас обеих в сари, отодвинула рисунок от глаз, сердито поцокала языком и заявила, что беленьким это не к лицу, что сари идут нам, как индускам веснушки.

Я так задумалась, сидя на диване, что не заметила, как в комнате появился дядя Исмаил. Скрестив на груди руки, он замер передо мной, нахмурился:

– Бледна, расстроена и без дела. Не годится!

И соединился с мамой:

– Я похищаю твою дочку, не возражаешь?

На стене перед мамой горела карта заводской территории, и мама вместе с другими операторами вела по зеленым линиям грузовой транспорт. Она не сразу оторвалась от пульта, а сперва разогнала по сторонам шустрые огоньки.

– Надюша, возьми на минутку третью и пятую трассы, – попросила она соседку. И только после этого подняла голову: – Целую, Лялечка. Привет, малыш. Надолго похищаешь?

– Если не попадемся в плен космикам, доставлю вечером в целости и сохранности, – браво ответил дядя Исмаил.

Космики – герои мультфильмов. Космические кибер-разбойники на двенадцать серий.

– А если попадетесь, не забудь скормить Алене витамины. А то знаю я вас, обязательно отлыните! – Мама изо всех сил сдерживала улыбку, сохраняя решительный тон разговора.

– Никак нет, сестренка, не отлыним!

– Тогда до вечера! Спасибо, Надюша, принимаю! – Мамино лицо снова посерьезнело, и мама отключилась.

– Опять забиваем голову ребенку разной ерундой? – проворчала, настораживаясь, Туня. – Куда сегодня?

– Не бери греха на душу, бабуля, мы тебя не приглашаем! Как говорится, без железок обойдемся…

Туня, пылая антеннами, гневно запыхтела, перегородила собой дверь. Она подозревала, что дядя Исмаил непременно попробует от нее избавиться.

– Терпеть не могу привязных аэростатов! – обычно говорит он. – Куда ни пойдешь, всюду над головой висит, перед людьми позорит…

Дядя Исмаил уверен – кстати, я тоже! – что с меня хватит и одной его опеки. В прошлом году, например, дядя Исмаил запер Туньку в ванной. Да еще заложил дверь указкой, чтобы ей не удалось вступить в сговор с электронным замком. В другой раз каким-то датчиком намерил мне фальшивый жар. И пока бедная няня, испугавшись невиданной температуры, готовила на кухне лекарство, мы благополучно удрали по пожарному спуску. А недавно дядя Исмаил привел нас в мастерскую к Стасу Тельпову и притянул Туню за руки к четырем точечным магнитам с такой силой, что она провисела распятая вплоть до нашего возвращения. В общем, у Туни есть причины опасаться дядю Исмаила. С каждым его визитом она усиливает бдительность. Но и он не теряет времени зря!

– Все-таки собираешься увязаться за нами? – осторожно поинтересовался дядя Исмаил у роботески, сунув руку в карман.

– Быть при девочке – мой долг! – отважно заметила Туня, не меняя позы.

– Видит бог, я этого не хотел! – Дядя Исмаил лицемерно вздохнул, извлекая из кармана маленькую коробочку вроде электробритвы.

Я тихонечко хихикнула.

– А ты не хихикай, нечего нянин авторитет подрывать! – прикрикнул дядя Исмаил строгим голосом. – Собирайся скорей. Да купальник не забудь!

– Ура, на пляж пойдем! – обрадовалась я, выскакивая в соседнюю комнату одеваться. Отсюда мне не было слышно, о чем дядя Исмаил беседовал с Туней. Но когда я вернулась, он целился в нее своей коробочкой:

– Последний раз спрашиваю, оставишь нас в покое?

Туня покосилась и еще крепче вцепилась в косяк.

Тогда дядя Исмаил большим пальцем нажал на коробочке розовую кнопку. Туня вздрогнула и стала хохотать. То есть мелко тряслась в воздухе, мотала ручками, отмахивалась хвостиком и издавала чудовищные звуки.

Я испугалась:

– Вы ее испортили?

– Ничуть не бывало! – Дядя гордо потряс гривой. – Так, слабенькая электронная щекотка. Для автоматов абсолютно безвредна. Но, конечно, нейтрализует наповал.

Он воткнул коробочку в трясущийся Тунин бок, передвинул роботеску на диван. И нажал другую кнопку. Туня перестала трястись и заикала от страха. Оно и понятно: заикаешь!

– Я на сторожевой режим перевел! – предупредил дядя Исмаил. – Будь паинькой. А дернешься – на себя пеняй! Пока!

– Чао! Оревуар! Чтоб ты провалился! – сердито распрощалась Туня на всех, какие только знала, языках.

– Бабуля, побереги нервы! – укоризненно сказал дядя Исмаил. И, раскланявшись, с достоинством зашагал к лифту. – Куда сегодня отправимся?

– А вы разве еще не придумали? – Я пожала плечами. – Тогда пойдем куда глаза глядят…

– Ну и куда же они у нас глядят? По твоим разноцветным разве что-нибудь прочтешь?

– Зато в ваших читай без утайки. Они хотят увидеть Киму Бурееву, ведь правда?

Я знаю, что говорю. В гости к тете Киме он всегда берет меня. При мне, видите ли, ему легче с ней разговаривать. Как будто я не догадываюсь, что дело тут вовсе не во мне.

– И в кого у тебя такая дьявольская проницательность? – осведомился дядя Исмаил, задумчиво затирая ботинком трещину на мостовой. – Прямо жуть берет! Но уж коли на то пошло, рано еще по гостям ходить… На пляж!

Он вызвал «Стрекозу». И мы полетели на озеро Селигер.

С дядей Исмаилом интересно купаться. То он заводную акулу притащит. То складной батискаф, в котором если скорчиться, то и вдвоем можно поместиться. А в этот раз, едва мы встретились после раздевалки на берегу, подал блестящий обруч:

– Надевай. Пойдем в дыхательном коконе. Ни у кого пока такого нет.

Ну, насчет «ни у кого», я сильно сомневаюсь. В серию не пошло – и того довольно. А уж испытатели наверняка не один месяц крутили его, добиваясь надежности. Стал бы дядя Исмаил иначе моим здоровьем рисковать, как же!

Приладили мы ласты. Продела я сквозь обруч голову. Дядя Исмаил помог ремешки под мышками застегнуть, чтоб движениям рук не мешал. И, подмигнув, скомандовал:

– Прыгай!

Я удивилась:

– Без маски?!

– Не бойся, Олененок, не захлебнешься!

Это я-то боюсь? Да я дяде Исмаилу больше, чем себе, верю! Набрала полную грудь воздуха, зажмурилась, затаила дыхание и бух с пятиметровой вышки! Иду ласточкой на глубину. Чувствую, волосы не намокают. Открываю глаза… Вот фокус! Стоит вода кругом головы, будто я в стеклянном шлеме – только стекла нет. Дышать легко. Все звуки доходят неискаженными. А видимость – сказка!

Вдруг – бултых! – дядя Исмаил в воду врезался! Изогнулся, привстал и, работая ластами, дугу вокруг меня пишет. На нем тигровые плавки в светящихся пятнах. На плечах обруч блестит. А над обручем – струйка пузырьков вскипает…

– Нравится?

– Ой, здесь даже говорить можно? Ну, дядя, вы удивительный человек! Волшебник!

Отрегулировали мы ласты на прогулочную скорость. Включили гидрострую, как у кальмаров. Летим. Беседуем. Песенку спели: «Килька кильке говорит: «Нагулять бы аппетит!».

– Что-то и мне есть захотелось… – сказала я. – Наверно, от свежего воздуха…

– Не расстраивайся, Алена. Чего не сделаешь ради любимой племянницы? – Дядя Исмаил перевернулся в воде и заглянул мне в глаза. – Хотел до следующего раза еще один сюрприз приберечь, он еще не совсем готов. Да ладно!

Поднял указательный палец, словно бы хотел поймать направление ветра. Какой же, думаю, ветер под водой? А у него на пальце перстенек с камнем, и в глубине камня рубиновая стрелка мигает. Маячок.

Приплыли мы к гроту. Только заглянули – под сводами свет вспыхнул. Я прямо-таки ахнула: кино передо мной или волшебная пещера Али-Бабы? Со дна декоративные водоросли поднимаются. Воздушные пузырьки бьют фонтанами из углов. Анемоны и кораллы яркими цветами цепляются за стены. А золотые рыбки и рачки прогуливаются дружными стайками, как бабочки над лугом. Сбежались со всех сторон, носами тычутся, любопытными глазами играют. Дядя Исмаил отогнал их. Взялись мы за руки, вплыли в грот. Внутри вытесаны каменные столы рядками. Такие же скамьи. И в огромных вазах-ракушках – груды фруктов.

– Извини за скромное угощение! – Дядя Исмаил придвинул мне вазу. – Не можем сообразить, какая пища в воде не размокает. Вот, кроме фруктов, ничего не выдумали. Ешь на здоровье.

Я грушу потолще выбрала и растерялась: дальше-то что с ней делать?

– Смелее, смелее, – подбадривает дядя Исмаил. – Хоп!

Поднесла я грушу ко рту. Локоть в воде, а кисть вблизи лица в воздухе. Капельки воды, не задерживаясь, сбегают по руке. И никакой преграды между мной и водяной толщей! Мне на миг холодно стало: вдруг не выдержит невидимая стенка, которую вода перед носом огибает? Но я себя пересилила. Откусила от груши. Вкуснотища!

– Дядя Исмаил, неужели вам не скучно со мной?

– А тебе?

– Что вы! Я вам очень-очень рада… А вот вы? Что вам-то за интерес со мной возиться?

Дядя Исмаил лег на спину на каменную скамью, закинул руки за голову. Лежать в воде легко, удобно. И немножко знобит. Но не от холода. А от вида простуженных в вечной сырости стен.