Текст книги "Вадбольский 4 (СИ)"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9

Из колеи это, насчёт войск Мак-Гилля и барона Белюстина, выбило настолько, что я в растерянности собирался с картой в руках спуститься в Щель. Там время спит, можно без паники всё обдумать, а то, чувствую, с перепугу могу натворить глупостей.

Ну ладно, над картой сидеть часами не нужно, всё равно там ничего нет, только края владений Белюстина и Мак-Гилля, которыми соприкасаются с землей Карницкого. Вернее, Белюстин соприкасается, Мак-Гилля от них отделяют земли одного барона и одного виконта. И не земли, у Мак-Гилля их нет, только добротный особняк с приличной территорией просто так, чтоб была.

– Мата, – сказал я, – нужна срочная и подробная карта земель Белюстина и Мак-Гилля. Возьми Лапочку, успеете быстрее.

– Сама успею, – ответила она ревниво. – Я апгрейдила оптику, теперь могу с большей высоты… А тебе, наше дремучее прошлое, надо расширить сеть дронов.

– Ты права, – покаянно сказал я. – Лети, а я в сам деле прямо сейчас.

– В Щели?

– Ну да, это же оптимально.

Она на краткий миг зависла над особняком, а потом как ураганом сдуло, унеслась на форсаже, успел увидеть только быстро исчезнувшую точку над горизонтом, апгрейдила не только оптику.

Права, ещё как права, хозяйство моё растёт, дронов уже не хватает. Нужны и разведчики, и охранники, и уже диверсанты, а я всё использую Мату Хари во всех случаях, а ещё она и мой личный телохранитель, докладывающий о подозрительных людях и предметах в моём окружении.

Спустился в Щель, отстегнул воротник и велел ему превратиться в дрон-разведчик, а потом как можно быстрее апгрейдиться, связь с Алисой и Матой Хари есть, подскажут.

Кстати, Мата постоянно ждёт указаний, без них её интеллект находится как бы в безвременной спячке.

– Мата, – сказал я в глубоких размышлизмах, – Мак-Гилль занимается металлургией, а Белюстин вроде бы один из трёх крупнейших суконных королей? Третий по значимости, как пишут в обзорах, а это весьма, весьма… Фабрики получают сырьё из-под Курска и Твери, там самые крупные пастбища, но фабрики по переработке все ближе к Петербургу, где проще набирать квалифицированных рабочих…

Мата Хари предложила язвительно:

– Может, сперва сжечь склады с готовым сукном?

– Конечно, – согласился я, – это я философствую, учись, нейроморфное существо. Именно философия сделала из обезьяны человека, а не Чарльз Дарвин. Пока ты там порхало, я подготовил коктейли Молотова, ибо что ещё нужно для комфортной жизни? Но жечь только Белюстина!.. Мак-Гилля пока не трогай.

Она сказала противным голосом:

– Divide et impera?

– Догадостная, – похвалил я. – Мы из тебя сперва обезьяну сделаем, а потом и человека.

Она фыркнула, явно скопировала у Сюзанны:

– Я уже сейчас высшая интеллектуальная сущность!

Я проследил, как она собрала горючие коктейли в ёмкости, а что не поместилось, подвесила под пузом, часть вообще под крыльями, в отличие от живых летучих мышей махать ими не приходится, но когда видишь её парящей с распростертыми, а солнце слегка просвечивает через тонкую кожу, оставляя тёмными прожилки толстых сухожилий и косточек, поневоле любуешься этим красивым и страшноватым зрелищем.

Я проводил её взглядом, быстро моя мышь развивается. Не интеллект, конечно, тот может совершенствоваться только в суперкомпьютерах размером с небольшой город, но по моей команде успешно добавляет в организм возможности, как я и требую, потому что задачи по выполнению всё сложнее и требуют ресурсов.

Насчёт divide et impera угадала, это прекрасный, хоть и очень циничный способ управления людьми. Но эти двуногие сами виноваты, что позволяют поступать с собой непристойно.

Я, конечно, в полной мере соответствовать этому принципу не могу из-за своей слабости, силёнки-то крохотные, но всё же вот стараюсь хотя бы заронить какие-то подозрения в адрес друг друга: чего это у меня жгут, а его не трогают…

Мата Хари, проводя запланированную операцию, благо опыт уже есть, всё тщательно снимает, тут же перебрасывает мне. Не скажу, что вид горящих складов греет душу, хотя на пожары все обожаем смотреть, но принимаю с удовлетворением, врагу нужно вредить, это можно, это хорошо, это по-христиански, такое оправдано, не мы такие, жизнь такая.

У Белюстина даже небольшой металлургический завод, который построил, подражая Мак-Гиллю. Работающая домна, металл выпускает некачественный, зато дёшево, в какой-то мере конкурент Мак-Гиллю.

– И вот по этой домне, – сказал я. – Поджигать там нечего, но взрывчатку можно сбросить и даже заложить. Очень удобно, прямо там же наверху!..

– Не донесу, – сказала она с тревогой. – Нужно целый бочонок пороха.

– Нитроглицерин у нас есть, – заверил я. – Какие добавки сделать, чтобы получился динамит, знаю, так что жги склады, потом фабрики… ну, какие сможешь, а за это время я приготовлю тебе взрывчатку.

– Могу и с нитроглицерином, – сказала она. – Ждать долго.

– Себя только не взорви, – предупредил я.

– Это же один раз, – ответила она. – А динамит за сутки из нитроглицерина не получить.

– Ладно, – сказал я со вздохом. – Жги, ангел мщения!

За двое суток было сожжено восемь складов с готовой продукцией, а из шести фабрик удалось уничтожить четыре. К вечеру вторых суток Белюстин нагнал множество охраны, в том числе двух магов, что могут увидеть Мату Хари хоть днём, хоть ночью, и я отозвал крылатую мышку, что размером уже с кабанчика, зато ночью третьего дня она совершила красивую диверсию на доменной печи, что на другом конце его владений.

Это было эффектно, зрелище расплавленного чугуна, хлынувшего на рабочую площадку, завораживает, будто смотришь на внутренности Солнца.

Ещё неделю ничего на этом фронте не происходило, а потом Мата Хари, что продолжает наблюдать с высоты за окрестностями, сообщила, что в сторону моего имения едут два автомобиля.

– В первом Мак-Гилль, – сообщила она, – с ним шофёр и двое охранников. Во втором четверо охранников.

Моё сердце застучало чаще, я торопливо позвал Василия, велел выставить усиленную охрану.

Через четверть часа к воротам подкатили оба автомобиля, сразу оказались под прицелом двух десятков винтовок. Из первой вышел рослый и крепкий с виду телохранитель, профессию его угадает каждый, помахал рукой охраннику, что неспеша выдвинулся из будки.

– Открывай, отец!

Охранник спросил с подозрением:

– Хто такие?

– К барону Вадбольскому, – сообщил телохранитель. – Роман Романович Мак-Гилль с визитом.

– Ему назначено? – спросил охранник.

– Вроде бы нет, – ответил телохранитель без уверенности. – Но спроси у своего хозяина.

Я вышел на крыльцо, крикнул:

– Пропусти первую, вторая пусть ждёт за воротами.

– Ясно, – ответил охранник и кивнул бодигарду. – Проезжай. А те пусть остаются.

Первый автомобиль въехал во двор, мои ребята всех держат под прицелом, потому второй авто не сдвинулся с места, а ворота за первым снова закрылись.

Я смотрел как из подкатившего прямо к крыльцу вылезает плечистый мужчина в шубе с меховым воротником, широкий, кряжистый, так и кажется, что пустит в землю толстые узловатые корни, как столетний дуб, голова крупная, как у вепря, и вообще всё на лице крупное: нижняя челюсть, нос, скулы, надбровные дуги, только глаза кажутся мелкими, хотя так вполне нормальные.

Остановившись у нижней ступеньки, взглянул на меня с любопытством.

– Барон Вадбольский? Я Мак-Гилль, промышленник.

– Есть о чём поговорить? – спросил я. – Тогда прошу за мной в дом.

Мужик крупный, ростом почти с меня, но заметно шире, я повел его в дом, в холле дворецкий принял у него с плеч шубу, под ней у гостя оказался тёмный костюм делового кроя, плечом к плечу поднялись в мой кабинет.

Я указал на кресло, сам опустился напротив.

– Кофий?

Он слегка улыбнулся, показав крупные, как у коня зубы.

– Спасибо, горячее в такую мерзкую погоду это вполне, вполне…

Рассматривает меня с любопытством, враждебности не чувствую, а моя аугментация позволяет с большой точностью определять кто как ко мне относится, так же спокойно скользнул взглядом по кабинету, опытному человеку многое скажет о хозяине как мебель, как и украшения на стенах или даже цвет штор.

Любаша внесла на подносе неизменные пирожки, горячие, ещё исходящие паром, и две большие чашки с парующим кофе. Молодец, не переспрашивает, сразу догадалась, что такому громадному мужику не пристало пить кофий из крохотной чашечки.

Мак-Гилль с удовольствием взял чашку в обе ладони, я видел как шелохнулись широкие крылья его носа, аромат офигенный, зёрна отборные, я человек бедный но на кофе не экономлю.

Я ждал, уже понимаю, почему прибыл, не знаю только, что получится, пока с его стороны только любопытство, вражда придёт позже, сейчас его люди только встали на позиции вокруг имения Карницкого, но не будут же там стоять вечно?

Наконец, сделав приличный глоток, даже слегка ожегшись, он сказал задумчиво:

– Так вот вы какой, барон Вадбольский…

Я ответил скромно:

– Какой есть. Что вы хотели, господин Мак-Гилль?

– Да так, – ответил он. – Я не аристократ, мне совсем не обязательно держать лицо важным. Я многим интересуюсь, потому многое успеваю… и даже кое в чём преуспеваю. Вот и здесь меня заинтересовало многое. Карницкий известен как богатый и влиятельный граф, у него много гвардейцев, как для защиты имения, так и для охраны его промыслов. Когда у вас случились какие-то тёрки, никто не сомневался, что он вас проглотит. Когда он обратился к нам за помощью, мы, понятно, ахнули.

– И поскорее развели его на кабальные условия помощи.

Он ухмыльнулся.

– Ну, какие бы из нас были деловые люди?.. Конечно, мы составили договор по всем правилам.

Я поинтересовался медленно:

– А что у вас ценного, господин Мак-Гилль?.. Земли у вас нет, как я понял, но есть промышленные предприятия. Во сколько вы их оцениваете?

Он на миг подобрался, потом расхохотался.

– А вы малый не промах, барон! Я даже вздрогнул, когда вы такое спросили.

Я держал лицо очень серьёзным, чтобы он подумал, что я совсем безбашенный, а шуточки не по моей части.

Он посерьёзнел, заговорил уже несколько другим голосом:

– Уже здесь, на руинах его имения, мы начали выяснять, что было да как. И, знаете ли, он обратился к нам за помощью не из-за вашей странной военной мощи, хотя вы положили половину его войска, но не дали ворваться в своё имение.

Я иронически приподнял бровь.

– Да ну?

– Да-да, – подтвердил он уже самым серьёзным тоном, допил кофе и поставил пустую чашку на столик. – Напугали не людские потери, всегда можно набрать снова, если финансы позволяют.

– А что же? – спросил я легко.

Он взглянул мне прямо в глаза так, будто старался прочесть что-то там за ними.

– Ваше умение, – произнес он медленно и как бы отрезая слова тяжёлым ножом, – умение устраивать опасные пожары, которые не удаётся предотвратить… Это же вы, не отпирайтесь?..

Я многозначительно промолчал, он тоже умолк, словно терпеливо ожидает ответ на свой вопрос. Чашка с кофе, опустевшая наполовину, смотрится наперстком в его широкой ладони, мощный медведяра и, судя по всему, и натура у него такая же мощная, заставляющая переть напролом к цели.

– Господин Мак-Гилль, – спросил я медленно, – а в чём цель вашего визита?

Он чуть усмехнулся.

– Вы в самом деле аристократ?

– Не похож?

Он едва заметно кивнул.

– Аристократ долго бы выделывал кружева из напыщенных речей, а вы сразу быка за рога.

Я посмотрел на его лоб, как бы присматриваясь как лучше ухватиться.

– Не люблю речей. Я человек дела.

Он ухмыльнулся.

– Мы с бароном Белюстиным тоже деловые люди.

– Значит, графа раздели догола?

Он засмеялся.

– Зачем же, что-то ему оставили, без этого нельзя. Но наша помощь и должна стоить дорого, мы предприниматели, а не аристократы, которые могут начать войну из-за того, что кто-то не так посмотрел или не тем платочком утёрся.

– Понял.

– Но, – продолжил он в том же бодром темпе, – возвращаясь к нашему разговору, интересно узнать, что за таинственный взрыв случился на металлургическом заводе моего соратника барона? Там выгорели три цеха!.. В главной домне рухнул свод, это катастрофа, непрерывность литья к чёрту!

Я прервал:

– Да знаю-знаю. Металл застывает, и слиток уже не выковырнуть, надо разрушать всю домну. Это называется «дать козла», верно?

Он кивнул, на его лице что-то не замечаю печали, хотя с какой стати, завод и доменные печи принадлежат барону Белюстину, а они хоть и плотно сотрудничают, но кое в чём и конкурируют.

– Катастрофа, – сказал он и согнал с лица улыбку. – Как не вовремя, верно?.. У Карницкого сгорели все строения и склады, когда начал с вами войнушку, у барона Белюстина, как только он написал вам письмо, сразу ползавода в руины…

Я промолчал и продолжал смотреть на него с вялым интересом. Надеюсь, не чувствует, как трепещет моё сердце, я сейчас как заяц перед готовым к прыжку волком.

Когда он замолчал, я сказал как можно более равнодушно:

– Вы же не думаете, что я как-то причастен? Я не покидал имение.

– Верно, – согласился он. – Хотя никто не может подобраться к вашему особняку и близко, но посты на дорогах говорят, что никто от вас не проезжал. Да и скорость, гм… Хотя кто знает, у вас могут быть сильные покровители?..

Глава 10

Я молчал и продолжал, держа всего себя в аристократической невозмутимости, рассматривать его уверенное лицо. Давай выкладывай, предприниматель, с какой целью прибыл. Что-то тебя беспокоит, даже тревожит. Держишься ты хорошо, признаю, но мандраж есть, чувствую и даже вижу.

Улыбка наконец покинула его лицо, он сказал очень серьёзно.

– И что вы собираетесь делать?.. Против троих не выстоять.

Я постарался растянуть губы в лёгкой усмешке.

– Знаете ли, когда мне надо было на зимнюю сессию, а это целых три недели, светлейший князь Горчаков прислал для охраны моих владений своих гвардейцев, и потому Карницкий сидел тихий, как мышь. Поинтересуйтесь у него. Когда я вернулся из Лицея, князь Горчаков увел своих людей обратно. Как думаете почему?

Он некоторое время смотрел на меня очень внимательно.

– Решил, что справитесь?

– Он знал, – подчеркнул я, – что справлюсь.

Он вздохнул, покачал головой.

– Тогда ещё не было нас с бароном. Кстати, что за слухи, что ваши ружья бьют на полверсты да ещё с прицельной точностью?

Я пожал плечами.

– Я не комментирую слухи.

– И что у вас винтовки многозарядные?

– Без комментариев, – ответил я безучастно.

– Но это правда? – спросил он настойчиво. – И порох бездымный? Обычный порох это же чума, а не дым, из-за него стреляем наугад….

Я постарался сделать свою улыбку чуточку зловещей, только плебей выказывает чувства откровенно, а я аристократ, могу только намёками.

– Всё увидите, – сказал я ровным голосом, как человек, который полностью уверен в своих силах, – вы же попытаетесь?.. Ну вот, увидите некоторые новинки военной техники, что скоро встанут на вооружение армий, но пока… пока они только у меня.

Он вроде бы не сдвинулся, даже не шелохнулся, но я видел как весь подобрался, сосредоточился, как сосредоточится Россия после поражения в Крымской войне.

– Новинки военной техники?.. У вас в самом деле есть магазинные винтовки?.. И в достаточном количестве?

Я сдвинул плечами.

– Недостаточном, чтобы вооружить армию, у меня крохотная мастерская, но хватит, чтобы расстрелять вашу сдвоенную армию. Ещё на подходе расстрелять. Вы уже сколько разведгрупп послали? Хоть одна вернулась?

Он недоверчиво сощурился.

– Думаете устоять, даже если попрем все втроем? У нас с бароном гвардейцы получше, чем у графа. Нас титулы не оберегают!

Я помедлил, говорить не говорить, сказал с намёком:

– А почему не предположить, что у меня есть и другие сюрпризы? У Белюстина одна доменная печь, а у вас их семь, да?

Он с недоверием откинулся на спинку кресла, но всмотрелся в моё красивое лицо, я не играю в покер, но аристократов учат держать покерфейс, медленно покачал головой.

– Ах да, это ваше странное умение…

Я ответил с милой улыбочкой:

– Умение? Какое умение?

Он моргнул, медленно выдохнул из груди спертый воздух, наконец-то расслабился, заговорил уже спокойнее и почти расслабленно, но я чувствовал по его отстраненному голосу и замершей улыбке, что мозг работает так, как будто сейчас стоит перед выбором между расстрелом и лотереей в миллиард золотых рублей:

– У вас, как вы говорите, мастерская?

Я чуть кивнул.

– Да.

– И вы хотите нечто большее?

– У меня всё будет, – заверил я снисходительно, – не переживайте.

Он чуть подался вперёд, взглядом впился в моё как бы очень спокойное лицо.

– Что, если предложу продать мне вашу мастерскую с вашими наработками? Я не шучу!.. Дам сразу миллион!

Моя улыбка стала шире, с души свалился камень, лед тронулся, но я старался держать на лице всё ту же снисходительно-презрительную улыбочку.

– Роман Романович, – сказал я, впервые назвав его по имени отчеству, – на хрена козе баян?.. Я прекрасно справляюсь. Продам патент на винтовки армии, получу не миллион, а два или три! И, уж простите великодушно, но вы – не армия. К армии хоть какое-то уважение… А вы кто? Враг.

Он поспешно выставил перед собой ладони.

– Какой я враг? Я никому не враг. Я российский предприниматель, человек работы, дела. Со стороны Карницкого пришло интересное предложение, я нашёл его выгодным. Сейчас вижу выгодную возможность с вашей стороны!

– Нет этой возможности, – отрезал я. – Если надеетесь, что я забоюсь вашей союзной армии, то сильно ошибаетесь. Приходите, я уже подготовился. Где, говорите, ваши владения?.. Что у вас там… Ах да, рудники, выплавка железа, доменные печи… в самом деле всего семь?.. И тоже без всякой защиты… Пожалуй, мне такие пригодятся.

– Эй-эй, – сказал он чуточку нервно, – вы что, хотите вреда Отечеству?.. Я даю на нужды промышленности металла больше, чем любой промышленник здесь. Со мной могут потягаться только двое-трое быков на Урале!

– Вы не отечество, – бросил я небрежно. – А одна из доктрин войны в том, что противника надо по возможности бить по тылам и обозам. Это легко, сразу делает армию беспомощной.

Он даже побледнел, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота, ишь какое живое воображение, мол, одну домну надолго вывел из строя, могу и ещё семь, а это катастрофа, разорение. Можно на сутки остановить производство хомутов или колес, ничего не случится, но прервать непрерывное литьё металла – катастрофа. Раскалённый металл застынет в доменной печи, такой слиток, как уже сказал, называют «козлом», вытащить его никак, кроме как сперва разрушить саму доменную печь. А это месяцы простоя.

– Ваше благородие, – заговорил он учтиво, – я могу заверить, не стану вмешиваться в вашу войну с Карницким. Я своё от графа уже получил.

– А как же союзнические обязательства?

– Договор был, – пояснил он, – на ввод части моей родовой гвардии на земли графа и охрану земель с его особняком и строениями. Я это выполнил, плату получил на счёт в банке.

Я покачал головой.

– Погодите, погодите, давайте уточним мелочи. Как вы хотите остаться в стороне от войны, если я вторгнусь в земли графа?

У него слегка расширились глаза.

– Я имел в виду, что при известных обстоятельствах могу не послать своих людей на захват вашего имения. Но имение графа буду защищать, как своё! Я же давал слово.

Я вздохнул.

– Это тупиковый вариант. У меня война с графом. Когда ударю по имению, кто будет разбираться, где его люди, а где ваши? Тем более, ваши люди всё равно ввяжутся. И не на моей стороне. Но я не так слаб, как вам напел в уши Карницкий.

Он пробормотал:

– Уже вижу. Но я подписал договор. Граф Карницкий свою часть выполнил, я выполню свою. Купцы своим честным именем дорожат не меньше, чем вы, аристократы. А то и больше.

– И как поступим?

Он помолчал, я видел как напряжённо думает, прогоняет в памяти разные сценарии, варианты, наконец сказал в некоторой нерешительности:

– У меня как раз заканчивается постройка большого завода, но загрузить его пока нечем. Не то, чтобы я просчитался, но активность в стране чуток упала.

– Чуток? – переспросил я. – Я тоже в курсе. Упала не на чуток. А начнёт подниматься только в следующем году. И то к самому концу.

Он вздохнул, вперил в меня вопрошающий взгляд.

– А что, – поинтересовался всё ещё в нерешительности, сам до конца не решился, – что, если договоримся выпускать ваши ружья на моём заводе?

Я постарался выдохнуть как можно незаметнее, эта мысля пришла в разговоре, но подвести к ней ещё и промышленника оказалось трудно. Но сейчас он её высказал сам, ещё не обдумав, и я ответил с нарочитым изумлением:

– На вашем заводе? Зачем это мне?

Он усмехнулся уже свободнее, я с ходу не отказался, а торг – его стихия, начал загибать пальцы:

– Вы будете получать процент от прибыли, а это намного больше, чем от продажи патента. Второе, у вас нет возможности организовать свои производство. Для этого нужен завод, станки, подготовленные люди, а у меня это всё есть, и уже работает. Я, кстати, в одном из цехов выпускаю ружья, но легко можем перейти на винтовки. Третье, у вас есть задумки на военную тему, вон как домна почему-то рухнула, кто бы поверил… Можете заниматься ими, ничто вас отвлекать не станет.

Я сказал с иронией:

– Почему не скажете, что на полученные деньги я могу купить сто тысяч ящиков шампанского и дорогой кафешантан?

Он криво усмехнулся.

– Потому что вы только с виду розовощёкий кадет, а внутри матерый волк. Карницкий это не увидел, а я вижу. С вами вообще-то выгоднее работать, чем воевать.

Я сделал вид, что глубоко задумался в нерешительности.

– Знаете ли, с моей стороны это будет похоже на сделку с дьяволом. Даже не знаю, как такое оформить…

Он сказал бодро:

– Это моя проблема, барон!.. В столице лучшие в стране юристы. Всё можно предусмотреть, вписать и зафиксировать в высших инстанциях министерства торговли и промышленности. Кстати, там же управление и по горной части, что нас тоже касается.

Я буркнул с показным недоверием:

– Пока что меня ничего не касается. Но я готов послушать ваше предложение. В одном вы, Роман Романович, угадали: у меня много других идей, я не хотел бы заниматься всего лишь ружьями до конца жизни.

Судя по его лицу, наживку заглотил, если получится с ружьями, то их производство можно подгрести под себя целиком, как и реализацию. А там и к другим моим идеям подобраться.

Дальше был торг, яростный и упорный. У него хорошее чутьё, сразу сообразил, что получает монополию, по крайней мере на первые годы, а это не миллионы рублей, даже не десятки, а в перспективе сотни миллионов. Я торговался усердно, мне деньги нужны просто отчаянно, задумок много, все требуют денег и снова денег.

– Любаша, – сказал я, – пригласи моего финансового директора!

Мак-Гилль проводил её заинтересованным взглядом, но когда в кабинет вошла Сюзанна, торопливо поднялся с неуклюжестью циркового медведя, поклонился.

– Графиня Сюзанна Дроссельмейер, – представил я. – Финансовый директор моей будущей империи, юрист и вообще представитель фирмы во всех вопросах, за исключением изобретательства. Сюзанна, это Роман Романович Мак-Гилль, промышленник, с которым мы намереваемся заключить контракт на производство винтовок нового образца. Как догадываешься, подготавливать договор тебе, не промахнись, потому что я тебе доверяю и подпишу, не глядя!

Сюзанна заметно напряглась, ответственности никто не любит, в то же время без неё нет роста, а Мак-Гилль подобрался, глядя на неё, как волк на овечку.

– Работайте, – сказал я, – а я пойду договорюсь насчёт перекуса, а то у меня что-то аппетит разыгрался.

По дороге из кабинета думал, что задумки в самом деле не просто теснятся, а требуют, стучат копытами. Дескать, полгода прошло, а ты ещё не изменил мир? И трансгуманизм ещё не мировая религия?

Электричество уже давно изобретено им пользуются, ещё полвека тому Александр Вольта собрал батарейку, через два года Петров получил Вольтову дугу, но почему до сих пор везде не используется электросварка и нет современных мне ламп?

Четверть века тому Фарадей создал генератор, преобразовывающий механическую энергию в электричество, двадцать лет тому Якоби создал электромотор, поставил его на большую лодку, и та ходила против течения по Неве и возила четырнадцать пассажиров! Где всё это сейчас? Неужели Николай Первый сумел своими крепостническими реформами убить любую изобретательскую мысль?

Вздохнул, заглянул на кухню, привлеченный мощным мясным ароматом. В двух котлах варится каша, ещё в одном мясо, нужно кормить не только барона, но и гвардейцев, слуг, охрану, даже нанятых рабочих, что закладывают фундаменты под новые мастерские.