Текст книги "Ледяной ад"

Автор книги: Юрис Юрьевикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 52

Хэнли и Джек донесли канистру с водой до фургона и взглянули на «Трюдо».

– Какого дьявола? – удивился Нимит. – Вся станция не спит.

– Наверное, отмечает победу над возбудителем.

– Да. Наверное, так.

От станции отделились два огонька и начали стремительно удаляться.

Нимит переключил радио в шлеме на канал дальней связи.

– Внешний, говорит девятый, я у гидроскважины. Кто там на всех парах мчится по льду?

Ответа не последовало. Нимит повторил вопрос. По-прежнему молчание. Джек озадаченно взглянул на Хэнли и забрался в кабину. Покрутив ручку радиопередатчика, он сменил частоту.

– Тедди, – сказал он в микрофон.

– Извини, Джек, – ответил запыхавшийся Тедди Зейл.

– Что случилось, Тедди?

– Ничего страшного, пара синяков… Койт похитил образцы возбудителя и вырубил основное радио. Он стрелял в адмирала Руденко.

– Вот дерьмо!

– Койт взял снегоход, – сообщил Зейл. – Судя по сигнальным огням, система глобального позиционирования включена. Он направляется к полынье.

Нимит высунулся из кабины.

– Ты слышала?

– Да, – выдохнула Хэнли. – Бедный Руденко. Какого черта Койту нужно в полынье?

– Подозреваю, он хочет попасть на субмарину. Он знает, как добраться до полыньи. Лодка оставила антенный кабель.

– Может ли Немеров приказать членам экипажа оставаться на месте?

– Может-то может. Но выполнят ли они его приказ? Не знаю. Поехали. – Нимит завел мотор. – Поторапливайся.

Хэнли вскарабкалась в кабину.

– Пристегнись.

Фургон, набрав скорость, направился к краю плато и перевалил через хребет, соскользнув по спуску на огромных шинах.

– Догоним?

– Держись крепче.

Фургон подпрыгнул. Хэнли пригнулась, когда из шкафов посыпались инструменты и продукты. Двигатель взревел. Пятнышки света впереди чуть-чуть приблизились.

Нимит сказал:

– Догоняем…

Рев двигателя усилился, разрыв между фургоном и «хорьком» сокращался.

Хэнли оглянулась. Точки фар других машин следовали за ними. Снегоход Койта вильнул влево.

– Что он делает?

– Наверное, напоролся на гряду из торосов и теперь едет вдоль нее, ищет проход.

Нимит нацелился на точку впереди, чтобы перехватить машину Койта, прибавил газу.

– Если он найдет лазейку, нам придется туго.

– Почему?

– Фургон может не протиснуться в нее.

– Мы должны поймать Койта! – запротестовала Хэнли. – Если он вывезет образец…

«Хорек» рванулся назад, попробовал другой путь, снова совершил полный разворот.

Койт отчаянно искал выход из затруднительного положения, но ледяная стена была непреодолима. Нимит сбавил скорость.

Койт поехал от гряды навстречу фургону. Лучи двух машин схлестнулись.

«Хорек» бросился вперед, прямо на фургон, взвыв, как электропила. В последний момент Нимит крутанул руль, и огромные шины фургона проехались полевой передней части снегохода, тот затрещал. Нимит развернул фургон и погнался за искалеченным беглецом. Он точно знал, где у «хорька» слабое место и как до него добраться. Фургон наехал на снегоход сзади и опять помял его.

Теперь Койт мог ездить лишь кругами – нарушилось управление. Нимит продолжал наносить методичные удары, пока «хорек» совсем не застыл на месте, тогда Нимит прижал его к гряде и вдавил в лед.

Койт в полярном костюме выскочил из машины и подбежал к фургону, размахивая пистолетом. Уцепившись за скобы, он начал карабкаться по дверце фургона. Нимит распахнув дверцу, скинул русского наземь и следом выпихнул канистру с водой, но чуть-чуть промахнулся: русский откатился в сторону и вскочил на ноги.

– Выходите! – приказал он, выставив оружие.

Нимит поднял одну руку и спустился, цепляясь второй за скобы. Хэнли бросила взгляд в направлении «Трюдо». Люди спешили на помощь. Но были далеко.

– Вы тоже! – провизжал Койт.

Хэнли выбралась из кабины на ледяное поле.

– Джек Нимит, – произнес Койт, – доктор Хэнли, мне лучше не перечить. Если вы согласны, расстанемся друзьями. Если нет… – Он махнул пистолетом. – Мне нужна ваша машина. Отойдите.

– Пригнись, – шепнул Нимит.

Контейнер для биологических веществ висел на поясе у Койта. Для убедительности русский похлопал по нему.

– Образец нужно охранять, чтобы не нанести вред остальным. Данный вопрос не подлежит обсуждению.

– Понятно, – сказала Хэнли. – Вы привезете его своему руководству и выторгуете себе быстрое продвижение по службе. А может, продадите тому, кто назначит большую цену?

– Вы несправедливы ко мне, доктор, – сказал Койт. – Я служу русскому народу.

– И как рьяно! – согласилась Хэнли.

– Мы все играем свои роли, доктор. Может быть, я плохой человек, зато хороший охотник, вам не кажется?

– А кто я? – спросила Хэнли. – Гончая, которую вы использовали, чтобы затравить лису?

– Я бы не стал сравнивать вас с собакой, доктор Хэнли. Нет, вы были приманкой. Наживкой.

– Мы не станем вам помогать, – заявил Нимит.

Койт обернулся к нему.

– Какая ужасная глупость!

Он сделал шаг, чтобы обойти их. Нимит тоже шагнул, загородив русскому путь.

– Койт, – сказала Хэнли, – вы хоть представляете, на что этот возбудитель способен?

– Полагаю, результат – полное уничтожение, – ответил Койт.

– Вы, наверное, забыли, что он убил девяносто семь ваших соотечественников, о которых вы так печетесь.

– Я скорблю о них. Зато это невольная демонстрация действенности микроба!

Джек спросил Койта:

– Вы думаете, что мы согласимся подвергнуть той же опасности кого-нибудь еще? – И сделал шаг к Койту. Дуло пистолета приподнялось. Хэнли, не удержавшись, вскрикнула. Она не сомневалась, что Койт отличный стрелок.

Русский посмотрел мимо них на вереницу медленно приближающихся фар и вновь качнул пистолетом:

– Время истекает. Вы молоды, мистер Нимит. Будет жаль, если вы умрете. Тем более что этого легко избежать. Не делайте глупостей!

– Вы говорите так, будто мы собираемся сами себя застрелить! – возмутилась Хэнли.

Койт молча смерил американку взглядом.

– Может быть, вы имеете право жестоко обращаться с русскими, – продолжила Хэнли, – но убийство американца и канадца вам с рук не сойдет.

– Бог ты мой! – удивился Койт ее наивности. – Вы оба свихнулись.

Нимит ринулся на него. Щелкнул выстрел. Предплечье Нимита заалело, и он повалился на бок.

Хэнли нагнулась к канистре, включила подачу воды, схватила шланг и принялась поливать Койта с ног до головы. Горячая вода зашипела, превращаясь в пар. Русский попробовал выстрелить в Хэнли. Но пистолет заклинило.

Хэнли с удвоенной энергией начала окатывать Койта водой. Тот, увертываясь от душа, стал ругаться более изощренно. Когда водяной поток иссяк, тон проклятий повысился на октаву, а огонек в шлеме загорелся красным.

– Какого дьявола? – возопил Койт.

Буквально на глазах у Хэнли он превратился в ледяную глыбу. В этакую блестящую матрешку в человеческий рост.

Хэнли в растерянности обернулась к Джеку.

Он был на ногах: залепил рану снегом, который перемешался с кровью и замерз, в результате получился отличный пластырь.

Нимит, поигрывая ледорубом, подошел к Койту, повалил его и замахнулся.

Хэнли оцепенела.

Нимит ударил топором по Койту. Хэнли завизжала. Нимит поднял окровавленный ледоруб.

– Джек! – в ужасе воскликнула Хэнли.

– Ладно.

Нимит принялся осторожно вырубать Койта изо льда. Наконец ледоруб звякнул о металлизированный жилет. Придерживая Койта ногой, Нимит отогнул задубелый кусок костюма, словно крышку консервной банки.

Хэнли принесла из фургона молоток, но после нескольких ударов его ручка из оргстекла промерзла и рассыпалась.

Наконец Койт, освобожденный из ледяного плена, встал. Его била крупная дрожь, голые участки тела посерели, исцарапанный жилет стал розовым от крови.

– Принеси из фургона одеяло, – скомандовал Нимит.

Хэнли немедленно выполнила поручение.

Нимит укутал русского в теплое покрывало.

– Потерпите, – сказал он Койту, – температура тела придет в норму, когда вы вернетесь в свою машину.

Койт судорожно кивнул и заковылял было прочь, Нимит удержал его за руку:

– Будешь снова ей угрожать – поедешь домой в формочке для приготовления кубиков льда.

Койт опасливо взглянул на топор и промолчал.

– Не пугай маленького, – посоветовала Хэнли Джеку.

Койт откашлялся.

– Могли бы обо всем договориться, – прохрипел он. – Какая необходимость была так поступать? Никакой. Вы дикари. – Он сплюнул и злобно прорычал: – Если бы вы с Баскомб, будьте вы прокляты, не нашли наше оружие подо льдом, ничего этого не случилось бы!

Нимит покачал головой.

– Джек! – Хэнли в упор посмотрела на инженера. – О чем он говорит?

Койт ответил за Нимита:

– Все просто. Джек Нимит и Анни Баскомб нашли ракету.

– Ты знал о ракете? – спросила Хэнли у Джека.

Койт выдавил страшное подобие улыбки:

– Ну? Намерены ей солгать?

Нимит не удостоил русского взглядом.

– Мы с Анни нашли ту штуку в воде. Прошлым летом, Хэнли, – сказал он.

– Превосходно! – Койт снова сплюнул и заковылял к «хорьку», стуча зубами, словно кастаньетами. – Признание облегчает душу.

Фары первой из машин, спешащих из «Трюдо», становились ярче.

Нимит подошел к фургону и забрался в кабину. Джесси последовала за ним. Джек снял шлем. Она тоже.

– Дай-ка я взгляну на твою рану, Джек.

Он молча спустил до пояса полярный костюм.

– Тебе повезло. Ранение поверхностное.

Хэнли потянулась за аптечкой и распечатала бинты.

– Я жду, рассказывай.

– Прошлым летом я помогал Анни работать со щупом.

– И что?

– Щуп погрузился глубже, чем предполагалось, и поймал гидролокатором и видеокамерой нечто странное, компас вышел из строя. Анни раскусила эту задачку в мгновение ока и в ярости заходила взад и вперед по льду. «Никакие янки-империалисты не подвергали Арктику такой опасности!» – твердила она.

– А при чем тут янки?

– Она предположила, что ракета, как и большинство загрязняющих веществ, обнаруженных ею в арктических водах, принадлежит Америке. Анни сказала тогда: «По сравнению с этой штуковиной даже их отрава кажется безобидной!» Я едва уговорил ее повременить с оглаской. Сезон был в самом разгаре, каждый день прибывали новые люди. Если бы она рассказала о том, что мы обнаружили, началась бы паника, «Трюдо» закрыли бы ради нашей же безопасности. И возможно, никогда не открыли бы вновь.

– Так что же вы сделали? – Хэнли не была уверена, что хочет услышать ответ.

– Лично я? Ничего.

– А Анни?

– Когда мы вернулись на «Трюдо», она принялась рыться в Интернете. Через пару дней она отвела меня в сторону и стала накручивать себя, винить всех и вся. «Ты знаешь, что вода, смешиваясь с ракетным топливом, образует серную кислоту? Гребаное дерьмо протечет – это лишь вопрос времени! Ничто не может вечно противостоять океану. Вся экосистема Арктики полетит к черту!» Она была права. – Джек закусил губу, когда Хэнли сильно перетянула рану. – Она сказала, что мир должен узнать о ракете во что бы то ни стало. И подготовила публичное заявление.

– И что ты предпринял в связи с этим?

– Я начал убеждать ее повременить. Шквал, поднятый средствами массовой информации, погубил бы станцию. Спонсорская поддержка прекратилась бы, сотрудники разбежались. Я понимал, что поступаю эгоистично, но не мог промолчать, ведь «Трюдо» построил я. Это дело всей моей жизни. Анни меня не слушала. Она прочитала мне лекцию с присущей канадцам способностью принести себя в жертву во имя цели. – Джек сделал паузу. – Я надеялся, что Алекс Косут сумеет ее вразумить.

– Почему?

– Они давно знакомы. Анни уважала его. Так что я решил рискнуть. Алекс сразу понял всю степень опасности, нависшей над «Трюдо». Он умолял ее никому ничего не рассказывать, обещал, что мы сами все уладим. Она ответила, что это угроза для всей планеты. Как только топливо начнет течь, Арктика превратится в мертвую зону.

– Берег мертвецов.

Нимит как-то странно посмотрел на Хэнли.

– Продолжай. – Хэнли закончила штопать Джека и взялась за его костюм.

– Их беседы длились с утра до вечера. Анни то успокаивалась, то вспыхивала вновь. В «Трюдо» ее пригласил Косут; если бы Анни погубила станцию, придав дело огласке… Он чувствовал свою ответственность перед Маккензи и остальными. Алекс перестал спать, начал пить и все время что-то бормотал себе под нос. Перед последним выходом к полынье Анни сказала ему, что собирается снять ракету на видео и выложить снимки в Интернете.

– И что сделал Косут?

– Он был вне себя от гнева. Обозвал Анни сумасбродной сучкой, сказал, что она ради абстрактного гуманизма губит конкретных людей. Алекс сказал, что уничтожит ее, а она лишь рассмеялась в ответ.

– Анни не отнеслась к его словам всерьез?

– Она сказала, что он смешон. Во всяком случае, так передал мне Алекс. Он попросил, чтобы я помог ему заткнуть ей пасть.

– И ты помог?

– Нет. Нет!

– Слава Богу.

– Но я и не остановил его.

– Ты знал все про Косута и не рассказал мне!

Нимит опустил взгляд.

– Я не мог поверить, что он это сделал. Я знал, что Алекс хочет утихомирить ее, однако не верил, что он способен убить. Я все ждал, что найдется какая-то естественная причина смерти.

– Джек, ты знал, что написано на мешочке шамана?

Нимит отвернулся к окну.

– На острове велись археологические раскопки. Наверняка в экспедиции был человек, который читал по-алеутски. Он перевел вам слова. Ведь в этом и заключается смысл «Трюдо» – в обмене информацией. Так?

– Да, мы все знали, что там написано, – сказал Нимит окну.

– Какого же дьявола ты мне ничего не сказал?

– Алеуты не смогли объяснить, что такое «растение-призрак». Археологи и ботаники сошлись на том, что это нездешнее растение. Зачем тебе было о нем рассказывать? И потом, ведь никто из тех, кто прикасался к мешочку, не заболел.

– На свету это растение безопасно. Косут высушил его, раскрошил и подсыпал Анни в тальк. Но я не понимаю, зачем он убил Огату, Тараканову и Минскова.

Нимит повернулся к Хэнли:

– Должно быть, случайно. Ему не пришло в голову, что они воспользуются ее тальком. А может, он не предполагал, что действие водоросли столь разрушительно.

– Это объясняет его самоубийство. Раскаяние.

– Да. Скорее всего Алекс, увидев, что натворил, осознал чудовищность своего поступка. – Нимит ссутулился. – Мне было настолько плохо, что я и сам подумывал о самоубийстве.

– Джек, ты же не виноват. Это все Алекс.

– Моя вина в том, что я не отговорил его. До сих пор не могу поверить, что он действительно хотел убить. Припугнуть – да, но убить!.. – Нимит закусил губу.

– Ну хорошо, – сказала Хэнли. – С четырьмя мы разобрались. А как насчет Ди? Кто убил ее?

Лицо Нимита сделалось пепельным.

– И Ингрид Крюгер. Алекс не пользовался присыпкой Анни. В его теле не было инфекции.

Нимит надел починенный костюм и показал большим пальцем через плечо:

– У меня там целая мастерская. Заряжу двигатель в два счета. Прощай, Джесс. И прости меня, если сможешь.

– О нет! Не уезжай! Ты же ничего не сделал! Все это не твоя вина.

– В том-то и дело: я ничего не сделал. Я знал, что Алекс хочет заткнуть Анни рот. Я ничего не сделал, чтобы остановить его. Я не мог допустить, чтобы сведения о ракете разлетелись по всему свету и нашу станцию закрыли. Алекс с моего молчаливого согласия убил Анни… и еще троих человек.

– Куда ты собрался?

– На юг.

– На юг? Отсюда весь мир – на юге.

– В Нунавут, на иннуитскую территорию.

– Но ведь там ничего нет – пустыня!

– Это здесь ничего нет. С «Трюдо» покончено. – В голосе Джека прозвучало отчаяние.

Хэнли положила ладонь ему на руку:

– Пожалуйста, не уезжай. Быть может, твоя причастность к убийствам и не раскроется.

– Все раскроется. Нельзя заставить молчать две сотни людей. Изгнание – вот моя кара.

– Джек!

– На станции для меня больше нет места. Мне некуда идти, но и здесь невыносимо. Если бы я не попросил Алекса отговорить ее… Я сожалею гораздо сильнее, чем тебе кажется. Нигде я не был счастливее, нужнее, чем на «Трюдо». У меня в жизни не было ничего лучшего. Я… я здесь влюбился.

– Прошу тебя, Джек, нельзя…

Нимит завел мотор.

– Вылезай.

Хэнли открыла дверцу и приподнялась.

– Сидеть! – рявкнул Джек. – Смотри!

Хэнли увидела в лобовое стекло, как к фургону ковыляет Койт, укутанный в одеяло; ступни обмотаны наполнителем из сиденья снегохода, на плече охотничье ружье. Пошатываясь, Койт шел, не сводя глаз с ошметков полярного костюма. Хэнли поняла, что нужно русскому, и выпрыгнула из кабины. Ледяной воздух ожег легкие: она забыла надеть шлем. Хэнли бросилась к контейнеру с водорослями.

Грянул выстрел.

Койт дернулся и выронил ружье.

Хэнли резко обернулась и на миг ослепла от ярких фар подъехавших машин. Хэнли ладонью прикрыла глаза. В круге света возник Немеров. Капитан, вытянувший вперед руку, был похож на прокурора в суде.

– Вы с адмиралом поплатитесь за это, – прокашлял Койт.

Хэнли перевела взгляд на него.

Пуля пробила аккуратную дырочку в шее неудачливого охотника. Он приложил пальцы к ране и рухнул замертво.

Немеров сунул пистолет в карман парки, поднял контейнер и передал Хэнли.

– Адмирал… погиб…

Взревел мотор фургона. Из кабины вылетел шлем, и дверца захлопнулась.

Надев шлем, Джесси помахала Нимиту контейнером, благодаря за последнее проявление любви.

ГЛАВА 53

Джесси приоткрыла пластиковый гроб.

– Доктор Хэнли! Вы не боитесь заражения?

Джесси отрицательно покачала головой и положила на плечо погибшей подруги стебельки белого арктического мака. Мысль, что вот такой, скорченной, Ди останется навсегда, внушала ей ужас.

Хэнли склонилась над телом и, покачиваясь, горестно забормотала:

– Я не знаю, я не знаю…

Вдруг она резко выпрямилась.

– Что случилось? – спросил Ули.

– Губы.

– Что с ними?

– Они сухие.

Джесси вытерла щеки, подумала, снова потянулась к Ди и омочила ее губы своей слезой.

Потом она решительно закрыла гроб:

– Все. Попрощались. Идем.

Кабинет Маккензи приводили в порядок к переезду Эмиля Верно.

– Надеюсь, я не помешаю? – спросила Хэнли у секретаря, входя в помещение, которое – странное дело! – без бумажных Гималаев стало выглядеть менее просторным; зато окна, до краев заполненные звездным небом, кажется, увеличились вдвое.

– Я почти закончил, – ответил молодой человек. – Осталось забрать ремесленные поделки и снять со стен грамоты. Не понимаю, почему прямо сейчас… Прежде чем сюда доберутся самолеты, пройдет несколько месяцев. Ах, прошу прощения, доктор Хэнли. Позвольте предложить вам чай или кофе?

Хэнли покачала головой:

– Большое спасибо, не стоит. Он где-то поблизости?

– Пошел в гербариум.

Хэнли отправилась знакомой дорогой к любимому месту отдыха Ди.

Маккензи был один. Он сидел, прислонившись спиной к валуну, кормил с руки зябликов. Это поразительно: птички совсем не боялись его.

Маккензи осторожно, чтобы не потревожить клюющих пичуг, поприветствовал Хэнли свободной рукой.

– Если не будете подходить слишком близко, они не улетят, – сказал он вполголоса, не сводя глаз с зябликов.

Хэнли тихонько устроилась на приступочке в нескольких метрах от директора и его миниатюрных друзей. Тем не менее стайка упорхнула, лишь один зяблик с независимым видом по-прежнему лакомился угощением.

– В семье не без урода, – бодро заговорил Макензи, хотя у него на лице читалось страдание. – Насколько мне известно, ваше свидание на льду с мистером Койтом прошло довольно-таки напряженно.

– Совершенно верно. Он весьма настойчиво стремился завладеть заражающим веществом. Не знаю, чем обернулось бы дело, если бы вовремя не подоспел Немеров.

– Да уж! Стоит этому возбудителю пополнить чей-то арсенал биологического оружия… Впрочем, о чем я говорю? – Маккензи вздохнул. – Теперь наверняка так и произойдет. Американцы точно попробуют добыть смертоносные водоросли, а может быть, и канадцы – если Алекс оказался на такое способен…

– Скорее всего, – согласилась Хэнли.

– Только пусть у других болят об этом головы. Я завершил свою работу. А вы – свою.

– Не вполне, – отозвалась Хэнли. – Остаются вопросы. Я не выяснила, почему умерла Ди.

Маккензи взглянул на птичку.

– Да и Ингрид Крюгер, если уж на то пошло. Я стараюсь не казнить себя, но что-то плохо получается. Нед Гибсон утверждает, что самобичевание при подобных обстоятельствах в порядке вещей. Чувство вины оставшегося в живых.

– Полагаю, ему виднее, – кивнул Маккензи. Пташка на миг поднялась в воздух и опять села на руку экс-директора. – Вот нахалка!.. А как вы узнали, что я здесь?

– Я заглянула к вам в кабинет.

– И что там? Секретарь закончил чистку?

– Почти. Остались только грамоты и фотографии, в том числе снимок, который мне нравится.

– Это какой же?

– Тот, где эскимос в анораке, лежа на льду, целуется с тюленем.

– Фотография вам правда нравится?

– Очень. – Обхватив руками колени, Хэнли оперлась на них подбородком. – Сцена столь интимного общения человека и животного производит сильное впечатление.

– Вы узнали этого человека?

– С первого взгляда – нет, сегодня – да. Ведь это Джек?

– Совсем подросток. Фотография сделана много лет назад. Возьмите ее. Я буду рад, если вы примете от меня этот подарок.

– Спасибо. А зачем Джек обнимает тюленя?

– Чтобы напоить его.

– Дает воду?

– Да, изо рта в пасть.

Хэнли задумчиво кивнула:

– Продолжайте.

– У эскимосов существует поверье: тюленя, что выходит на сушу и позволяет убить себя, мучает жажда; охотник должен утолить ее снегом, растопленным во рту. Таким образом, это ритуальное выражение скорби – и благодарности.

– Своего рода извинение, – сказала Хэнли и подумала о ледяной корочке на губах у погибших ученых.

– И искупление, – добавил Маккензи.

– Канадские власти будут разыскивать Джека?

– Скорее всего да, – ответил Маккензи с явной неохотой. – Таков их долг. Найдут ли они его – это уже другой вопрос. Края здесь необъятные и безлюдные. В конце концов они отступятся.

– Знаете, – проговорила Хэнли, утирая слезы, – его чувства к вам, доктор Маккензи… Я даже ревновала, видя, насколько он вам предан.

Маккензи мрачно кивнул, и зяблик улетел.

– Он любит вас, – сказала Хэнли, – невзирая ни на что.

– Он прекрасный молодой человек.

– Вас удивило то, что он сохранил в тайне намерение Алекса?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я знал, как много значит для него станция.

– Как и для вас.

– Да. И для всего человечества.

– Что вы имеете в виду?

– Геотермальная ситуация просто отчаянная. Налицо угрожающие изменения в Арктике. Все, что планета получает от парникового эффекта, в первую очередь ударяет по нашим широтам. Так устроена земная атмосфера. Безудержному загрязнению окружающей среды противостоят на аванпостах вроде «Трюдо». Джеку это было отлично известно. Думаю, он вместе с Косутом пытался защитить нас, защитить Арктику.

– Ценой человеческой жизни?

– Так обернулось…

– Что же побудило вас покинуть пост? – спросила Хэнли чуть дрогнувшим голосом.

Маккензи пожал плечами:

– Я… Пришло время. Людей, с которыми я начинал, не осталось. А теперь русские все до одного уезжают. Японцы, вероятно, тоже, да и Нед Гибсон. Когда просочится весть о ракете, станцию, думаю, вообще закроют.

– Закроют «Трюдо»?

– Как минимум на летний сезон, если найдут безопасный способ уничтожить эту чудовищную вещь. – Маккензи покачал головой. – Мы с Косутом бредили «Трюдо». И многим пожертвовали, чтобы воплотить мечту в реальность.

– Вы тоже себя вините?

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Маккензи.

– Чем вы будете заниматься? Куда отправитесь?

– Еще не думал. Сказать по правде, я устал.

Хэнли закусила губу.

– Полагаю, другие разделили бы ваши чувства к «Трюдо». Если бы могли.

– Другие?

Хэнли принялась загибать пальцы:

– Юнзо Огата, Минсков, Анни Баскомб, Тараканова, доктор Крюгер, русские моряки, Ди.

Взгляд Маккензи сделался пустым, морщинистое лицо приобрело сходство с валуном, на который экс-директор опирался спиной.

Хэнли опустила руки.

– Если позволите, я бы посоветовала вам на некоторое время отсюда уехать. К примеру, навестить малый «Трюдо», совершить этакое сентиментальное путешествие к дням, когда все было проще.

Маккензи пристально посмотрел на Хэнли:

– Не уверен, что выдержу такую экскурсию.

– А кто говорит об экскурсии? Я предлагаю вам уйти туда до конца сезона. Поселиться в малом «Трюдо».

– На месяцы?!

– Взяться за раскопки.

– Раскопки?

– Прекрасная возможность поразмыслить о прошлом, настоящем и будущем. В катакомбах есть запасы бензина, продуктов, генератор.

– Я подумаю над вашими словами.

– Да что там думать! – Джесси взглянула на часы. – Ули и Немеров готовы препроводить вас туда сию минуту.

Маккензи вытаращил глаза.

– Вы хорошо себя чувствуете?

Хэнли покачала головой:

– В общем, нет. Ди очень много для меня значила. – Хэнли вонзила взгляд в директора. – Так как насчет сентиментального путешествия?

– Я… Вряд ли возня с бензогенераторами и масляными бойлерами принесет мне облегчение.

– Бросайте придуриваться, – устало сказала Хэнли.

– Не понимаю, – после мгновенной паузы произнес Маккензи.

Хэнли отломила веточку низкорослого кустарника и повертела в пальцах, вспоминая, как Ди нравилось бывать в гербариуме.

– Я тоже не понимала, – призналась Хэнли. – Пока Джек не рассказал мне о душах эскимосов. О том, что у них по две души. Вечная и смертная. Думаю, у вас две души, доктор Маккензи. Одна из них прекрасна. Другая… оставляет желать лучшего.

– Прошу вас объясниться. – Лицо Маккензи приобрело напряженное выражение.

– Джек не пожертвовал бы собой ради Алекса Косута. Он превратился в козла отпущения лишь ради вас. И он это сделал. Он забрал в пустыню все ваши грехи. Отвел подозрение от вас, подставив себя. Мне бы хотелось думать, что все обстоит именно так. Не могу поверить, что вы погубили его и вынудили уехать. Интересно, осознаете ли вы, насколько он был вам предан? Даже мне он говорил, что они с Косутом – единственные, кто хотел, чтобы Анни замолчала.

Хэнли подождала возражений и не дождалась.

– Джек сказал, что попросил Алекса Косута отговорить Анни от обнародования сведений о брошенной ракете. Неправда, он никогда бы не пошел к Алексу. Он пришел к вам, своему учителю, к человеку, для которого он построил станцию. А вот вы как раз и отправились к Алексу, своему старейшему другу по «Трюдо». Вы убедили его, что Анни Баскомб ставит под угрозу все, во имя чего существует станция. И он согласился вам помочь… Нет, не убить Анни – припугнуть. Очень сомневаюсь, что метеоролог Алекс сумел решить задачку шамана и уж тем более изготовить порошок из бледных водорослей. Все это сделали вы – и отправили его на задание. Вы были уверены, что Алекс не переживет смерть любимой женщины. Таким образом вы избавились от двоих, знавших про ракету. Третьего, Джека, вы пощадили. Вы не сомневались, что он скорее язык проглотит, чем что-то сболтнет о вас или ракете. Вы успокоились. И вдруг Ингрид Крюгер начала собирать сведения о последних неделях жизни своей любовницы. Пришлось и с ней покончить. «Так обернулось», не правда ли?

Маккензи прикрыл веки, чтобы не видеть глаза Хэнли, горящие ненавистью. Она продолжала:

– Вы надеялись, что полярная ночь не позволит провести расследование странных смертей на станции, что гибель ученых во льдах сойдет за простое обморожение. Ан нет! Появилась я. Вы бы и меня заразили, если бы не Джек. Ведь именно поэтому вы убеждали себя, что я для Нимита ничего не значу?

По лицу Хэнли пробежала судорога.

– Джек согласился уехать лишь при условии, что вы будете в целости и сохранности.

Маккензи потянулся к ней, будто желая приласкать. Хэнли инстинктивно отпрянула.

– Поймите, – сказал экс-директор, сжав пальцы в кулак. – Я не мог смириться с тем, что мир останется без дозорной вышки, без нашей станции.

– И поэтому утаивали информацию об опасности радиоактивного заражения Ледовитого океана! – в сердцах крикнула Хэнли. – Довольно демагогии. Вы убили Ингрид Крюгер, Ди и всех остальных не для того, чтобы спасти мир, а для того, чтобы спасти себя.

– Я боялся. – Глаза Маккензи наполнились слезами. – Я боялся за плод моих трудов. Я страшно виноват.

– А вот это правда. И вам придется искупить вину, если вы желаете сохранить незапятнанным наследие великого Феликса Маккензи.

Маккензи возвел глаза к потолку и вздохнул:

– Значит, археологические раскопки? В виде кары? Вам не кажется, что это… опасно?

– Кажется. Еще как кажется! Особенно при работе с бензогенераторами под землей. Нужно внимательно следить за вентиляцией воздуха.

– Джесси, нельзя меня просить.

– А кто вас просит? – Она изобразила удивление. – Я лично требую. Вы полагаете, что я могу спать спокойно, зная, что человек, который охотился на меня, который убил более ста человек, находится со мной под одной крышей? – Она обожгла его взглядом. – И кормит птичек с ладони?.. Вы хотите, чтобы я пропела вашим жертвам «Вечную память» и продолжала жить как ни в чем не бывало?

Маккензи поник.

– Вы все-таки не понимаете. Моя станция, мой дар…

– Замолчите! Дар – это жизнь Ди. Анни. Жизнь Ингрид Крюгер. Жизнь всех остальных. Я врач, я не могу вас убить. Но, Боже, как искренне я желаю вам смерти!

Маккензи пришел в замешательство:

– Сколько у меня времени, чтобы привести в порядок дела?

– На станции – нисколько. На планете? Зависит от вас. Но предупреждаю: если до завтрашнего полудня вы не уберетесь отсюда, люди узнают о том, кто является переносчиком заразы. И если попытаетесь вернуться – тоже.

– А можно…

– Нет.

– Доктор Хэнли…

Джесси встала.

– Я буду сожалеть о несчастном случае, произошедшем с вами, – сказала она и зашагала прочь, не оглядываясь.

Немеров и Ули ждали Хэнли у выхода из гербариума. Она достала из кармана пистолет и вернула русскому офицеру. Немеров убрал оружие в куртку из тюленьей кожи, в ту, что до недавнего времени носил адмирал.

– Как все прошло? – осведомился Немеров.

– Надеюсь, он смирился с тем, что придется совершить честный поступок.

– Мы будем его сопровождать.

Ули робко тронул Хэнли за руку:

– Вы очень храбрая, раз решились побеседовать с ним без свидетелей. Я обнаружил подозрительный порошок у него в комнате. Кийоми продолжает проверку. Нужно удостовериться, что мы нашли все.

– Тедди Зейл просил вас немедленно зайти к нему на пункт связи. – Немеров протянул ей платок. Только тут Джесси заметила, что плачет. – Хотите уехать с нами?

Идея вернуться домой показалась невероятно заманчивой, однако Хэнли отвергла ее:

– Я вызвалась заменить доктора Крюгер на время, пока не пришлют нового хирурга. Для разнообразия попрактикуюсь на живых. Займусь делом и не буду слишком много думать. Когда почувствую, что пришла в себя, отправлюсь в лабораторию и постараюсь как можно больше разузнать о ядовитом микробе в водорослях. – Хэнли промокнула глаза платком. – А еще я обязуюсь каждый день общаться с сыном – пусть по электронной связи, это лучше, чем «ничего», на которое я обрекла его в последнее время. У меня красные глаза?

– При таком освещении не видно. – Немеров погладил ее по щеке.

– Что будет с адмиралом? – спросила Хэнли.

– Мы предадим его тело морским глубинам, – сказал Немеров.