Текст книги "Ледяной ад"

Автор книги: Юрис Юрьевикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 48

– Боже мой! – всплеснул руками Маккензи. – Мы должны принять меры по обеспечению вашей безопасности!

– Нет, – твердо возразил Джек. – Я позабочусь об этом сам. С доктором Хэнли ничего не случится. Обещаю.

– Ну конечно, – неуверенно согласился Маккензи. – С доктором Хэнли ничего не случится. Мы не можем этого позволить.

– Спасибо, Джек, – сказала Хэнли. – Проводи меня до лаборатории.

Они медленно прошли по комплексу куполообразных корпусов. Хэнли остановилась перед коридором, ведущим в лабораторию, набрала полную грудь воздуха и выпустила его длинной тонкой струйкой.

– Как чувствуешь? – спросил Джек.

– Не вполне. Да и ты, похоже. Где тебя потом искать?

– Есть кое-какие дела. Покончу с ними и сразу приду за тобой. – Он нежно поцеловал ее в веки. – Мне так жаль Ди. Больше, чем ты представляешь. Но с тобой ничего не случится. Обещаю.

Хэнли сообщила Исикаве следующее: возбудитель биологического происхождения, кажется, определен; способ передачи – точно антропогенный – пока не установлен.

Мансон, который находился рядом с Исикавой, воспринял новость с раздражением. Он принялся орать на кого-то по телефону, заглушая голос Кима.

– Мы так не договаривались! – твердил Мансон.

Хэнли знала: чем более бессильным он себя чувствует, тем громогласнее становится. Сейчас он орал во всю глотку. Потеряв терпение, Хэнли набила на компьютере послание, уверенная, что начальник, занятый бурной жестикуляцией, его не заметит:

Иси, я отключаюсь. Поговорим в другой раз, когда Мансон заткнется.

Хэнли развернула спальный мешок на полу около рабочего места, легла и свернулась калачиком. «Господи, как я устала!..»

Через несколько часов она проснулась в прекрасном настроении. Потом воспоминание снова камнем навалилось на сердце.

– Добрый день, доктор, – сказал Немеров.

Хэнли вздрогнула:

– Что вы здесь делаете?

– Охраняю вас. – Он присел рядом и устроил винтовку на коленях, чтобы не мешалась.

– Кто велел? – осведомилась Хэнли.

– Ваш босс.

– Мансон?

– Джек Нимит. Он попросил нас перебраться в свободные комнаты напротив вашей, мы будем по очереди охранять вас.

Хэнли ладонями потерла лицо.

– Может, это и неплохая идея.

– Есть какие-нибудь просьбы?

Вместо ответа Хэнли вдруг задрожала.

– Ну, не надо, не надо, – забубнил Немеров, гладя ее по голове, словно свою маленькую дочку.

Ули и Кийоми вышли на работу как обычно. Они приняли дополнительные меры предосторожности: надели двойные перчатки, респираторы и костюмы «Тивек». Хэнли была настолько тронута тем, что они вернулись в лабораторию, что расплакалась. По молчаливому согласию они решили отдать дань памяти Ди, обнаружив возбудителя, отнявшего у нее жизнь.

Хэнли кратко рассказала ассистентам о своих выводах:

– Думаю, виновник находится здесь, в «Трюдо». Это пресноводные водоросли из скважины.

– Почему же они нападают на людей? – спросил Ули.

– Потому что не переносят кислород. Оказавшись в кислородосодержащей среде – крови, легких, – они разрушают ее, чтобы выжить.

– Понятно, – сказал Ули.

– Быть может, волокна в легких – это защита возбудителя? – предположила Кийоми.

– Да! И почему я раньше не сосредоточилась на водорослях? – Хэнли заговорила громче: возбуждение от того, что мозаика начала складываться, временно возобладало над подавленностью из-за смерти Ди. – Каиновая кислота. Сибил сказала мне, что она близка к домоевой кислоте, которая является виновницей в случаях отравления ракообразными. Когда мы исключили трубачей, которыми угощала ученых Тараканова, я пошла по пищевой цепочке вверх – начала искать возбудителя среди птиц и млекопитающих. Мне не пришло в голову спуститься к водорослям.

– Или к тому, откуда они могут брать токсин, – продолжил Ули.

– Точно, – согласилась Хэнли. – Водоросли могут быть резервуаром симбиотического вируса, который поглощает сульфат из воды и высвобождает сульфид водорода.

– Как наш озерный убийца, – подсказала Кийоми.

– Надо же, содержать то, что является ядом для большинства живых организмов, и не дохнуть! – Ули поразился.

Хэнли воздела палец.

– Вот именно! Микроб в водоросли делает дно озера необитаемым для всех форм жизни, кроме своего носителя. Он подавляет реакцию фотосинтеза, не терпит хлорофилла, не выносит гемоглобина. Вот и еще одно подтверждение моей догадки: в области легких был обнаружен сероводород.

– Значит, вы уверены, что наших товарищей погубила водоросль из скважины? – спросил Ули.

– Да. Я пока не знаю, почему то, что содержится в данной разновидности, нападает на белок определенного типа. Однако по шкале подозрительности эта тварь набирает семь или восемь баллов из десяти, для анализа достаточно. Теперь перед нами стоит гораздо более трудная задача. – Хэнли оглядела серьезные лица помощников. – Требуется выяснить, каким образом бледные водоросли попали в организмы людей. Будь Ди жива, я списала бы все на ужасную случайность, на непреднамеренное заражение в полевых условиях. Однако прошлой ночью Ди заразили специально. В этом нет никаких сомнений. Если ее смерть была умышленной, то как насчет остальных?

– Но зачем?.. – Ули распахнул красивые глаза.

– Понятия не имею. Главное, мы должны ответить на вопрос «Как?», если хотим предотвратить повторное заражение. Кийоми, наденьте противогаз и сделайте опись всех вещей Ди. Затем каждый предмет упакуйте в контейнер. Ули, составьте полный перечень изменений, которые вызывает в человеческом организме обнаруженный возбудитель. Я сравню ваши данные со сведениями о подземных водорослях.

Кийоми и Ули отправились выполнять задания.

Хэнли глубоко задумалась. Как водоросль из скважины добралась до ученых, находящихся у полыньи? Или до доктора Крюгер, которая не покидала станцию? Что произошло при аутопсии Косута? У Ди была автономная система подачи воздуха. Значит, Крюгер вдохнула зараженные частицы. Но почему это не произошло во время предыдущих вскрытий? В чем особенность аутопсии Косута?

Хэнли загрузила диск с записью первых двух операций в ноутбук и диск с записью третьей – в компьютер Ди. По очереди глядя на экраны, она принялась сопоставлять пилы, скальпели, ножницы, молотки, щупы… Никакой разницы. Тогда она начала пристально наблюдать за процедурами. На экране лэптопа Ингрид Крюгер разрезала диафрагму, скрывавшую сердце и другие жизненно важные органы, взяла по образцу от каждого легкого и взвесила их. Губчатая в нормальном состоянии, здесь ткань сделалась твердой. Альвеолы, через стенки которых тысячи раз на дню происходит газообмен, уничтожены – жертва оставалась в сознании считанные минуты. Отделяя кожу от мышечной ткани, Крюгер диктовала:

– Раковины в носовом канале никак не предотвратили вторжение, равно как и реснички в бронхиальных трубках. Дыхательные пути, капилляры и альвеолы хрупкие. Слизистые железы и дыхательные мышцы выглядят атрофированными.

Крюгер вынула легкие и взвесила по одному. Масса того и другого – около килограмма, в три раза больше нормы. «Теперь такие же у самой Ингрид. И у Ди», – подумала Хэнли.

На экране компьютера доктор Крюгер приготовилась поддеть участок почерневшей кожи Алекса Косута. Хэнли остановила картинку. Все повторялось: и действия, и инструменты, и комментарии, и даже тон голоса. Неужели искомая разница осталась за кадром? Хэнли снова запустила диск с первыми вскрытиями. Руки доктора Крюгер опять потянулись к грудной полости Анни Баскомб. Взгляд Хэнли переместился на второй экран и замер. Она торопливо нажала клавишу «пауза» на лэптопе. Вот оно! Сердце Хэнли бешено забилось.

– Лиловые, – сказала она, – лиловые. Вот оно, слабое звено. Дело не в характере операций, а в Крюгер.

ГЛАВА 49

– Ули!

Он откликнулся из соседней комнаты:

– Ja, что такое?

– Подойдите.

Хэнли отвела его в помещение, где были разложены кропотливо каталогизированные вещи обреченной экспедиции.

– В чем дело? – спросил Ули.

– Думаю, я нашла место проникновения возбудителя в организм.

От возбуждения у Хэнли горели щеки.

– Ja? Вы уверены?

– Подумайте, что у нас у всех общего. Голова, руки…

– Да, но они отличаются.

– А что у всех людей не отличается? Что у всех одинаковое? Ули поморщился:

– Не знаю. Кровь? Нет, нет. Существует несколько групп.

– Верно.

– Легкие?

Хэнли покачала головой:

– Легкие меняются с возрастом, от курения…

– Физиология! – воскликнул Ули. – Ja, физиология у всех людей одинаковая!

– Да! Что еще?

Ули потер лоб.

– Не совсем понимаю.

– Представьте: мы террористы, живем в ледяной пустыне и создаем биологическое оружие. Как бы мы его хранили?

– Лепим куличики из заразы и замораживаем, благо здесь, в Арктике, это нетрудно. Затем размельчаем вещество с микробами и помещаем в гранулы или другую удобную для транспортировки оболочку.

Правильно, вкрадчиво сказала Хэнли; мысль ее неудержимо неслась вперед. – Если бы у меня имелся возбудитель – погруженный на морозе в спячку и растертый в порошок, – но не было бы возможности самолично доставить его в легкие врага, то что бы я сделала?

– Заразила бы его комнату.

А если я хочу, чтобы он умер на улице?

Ули снова поморщился:

– Извините. Nichts.

Почему на докторе Крюгер были лиловые перчатки?

– Полагаю, она надела поливиниловые.

– Правильно.

– Вы думаете, все умерли от аллергической реакции?

– Нет.

– А что вы думаете?

Я думаю, что у всех людей есть кожа.

– Точно! – восхитился Ули.

Этот самый крупный единый орган человеческого тела участвует в обмене веществ. Предположим, возбудитель был в дремлющем состоянии. Вступив в контакт с влагой и теплом, он проснулся и проник через кожу в кровь. Что случилось дальше, вы знаете не хуже меня.

– Ja, – сказал Ули. – Но как возбудитель попал на кожу? Ведь люди у полыньи были в полярных костюмах.

– А вы подумайте.

Ули отвел взгляд:

– Значит, заражение произошло, когда они были без костюмов. На станции. А раз они погибли у полыньи…

– Правильно!

Хэнли, сцепив руки на макушке, медленно двинулась между вещами.

– Где-то здесь я видела… – бормотала она, ощущая, как адреналин переполняет кровеносную систему, а сердце бешено колотится.

Ули шел сзади.

– Что нужно использовать, прежде чем надеть полярный костюм или поливиниловые перчатки? – спросила Хэнли. Она обернулась к Ули и ответила: – Тальк!

ГЛАВА 50

Хэнли нашла банку, этикетка на которой гласила: «Безопасно для детей». Исходя из места обнаружения, Ди пометила ее как принадлежащую Анни Баскомб. Банка значилась триста двадцать девятой в списке на проверку.

Ули реквизировал у кого-то холодильник для напитков. Хэнли соорудила из платяных вешалок некое подобие щипцов, выставила Ули из комнаты, облачилась в «Тивек» и противогаз, с огромным трудом подцепила банку, поместила ее в холодильник и заклеила изолентой крышку. Сняв защитную экипировку, она позвала Ули.

– Какая здесь температура? – спросила Хэнли.

Не знаю, – отозвался ассистент. – Наверное, шестьдесят градусов по Фаренгейту.

– К сожалению, мы не знаем, при какой температуре активируется возбудитель. Нужно выставить его при случае на мороз.

А лучше отправить в скважину.

– Ja, ja. – Ули закивал и наклеил на холодильник большой знак биологической опасности.

– Прошу вас пока никому не сообщать о находке, – сказала Хэнли.

Ули в недоумении заморгал.

Хэнли быстро заговорила. Ее разум и интуиция в один миг обострились.

– Думаю, наиболее вероятно такое развитие событий. Кто-то добыл водоросли из озера или из здешнего бака и заморозил. Затем он раскрошил растение и подсыпал в тальк. Пугающе просто!

– А как возбудитель пробрался на подводную лодку?

– Разумеется, с Таракановой.

Она оставила полярный костюм и шлем в полевом лагере, ведь дорогостоящая одежда принадлежит станции «Трюдо». Однако трикотажное белье, обсыпанное тальком, не сняла: холодно, просто натянула поверх комбинезон или что там у нее было. Она не успела вспотеть, поэтому микробы не проснулись.

– Похоже на то.

– В каюте Тараканова полностью сняла одежду. Немеров говорит, что содержание кислорода на субмарине выше, чем на поверхности земли. Думаю, теплая, искусственно обогащенная атмосфера стала катализатором для заразы. Тараканова встряхнула трикотаж, тальк попал в систему обеспечения воздухом и распространился по всей лодке, – догадался Ули.

Хэнли тронула его за локоть.

– Нужно опечатать лабораторию Саймона Кинга. Даже если мы уничтожим тальк, тот, кто намерен повторить эксперимент…

– Просто посетит корпус, где хранятся образцы.

– Правильно. За работу. Костюмы биологической защиты, латексные перчатки, респираторы.

– Хорошо.

– Утром поговорю с Верно и Маккензи – пусть обеспечат охрану скважины. И попрошу Джека замуровать отверстие. А пока никому ни слова.

– Есть!

Хэнли вышла из лаборатории и обратилась к Немерову, стоявшему у дверей на страже:

– Капитан, не могли вы с адмиралом постеречь владения Саймона Кинга?

А как же вы? – спросил Немеров. – Оставить оружие Ули, чтобы он вас защищал?

Хэнли благодарно улыбнулась:

– Не надо. Если кто-то захочет меня отравить, никакое оружие его не остановит.

Немеров козырнул и удалился.

Хэнли вернулась к Ули. «Чтобы меня защитить, подумала мельком, – следует превратиться в няньку: опробовать всю мою еду и трогать все, к чему я собираюсь прикоснуться, от одежды до мыла и парфюмерии». Она вновь улыбнулась, на сей раз грустно, вспомнив, как Ди выпрашивала у нее губную помаду. И вдруг…

Улыбка растаяла. Хэнли осенило: если жертвой покушения была она, а не Ди, то подругу погубил какой-то предмет, которым они пользовались сообща. Сигареты? Нет… Хэнли нащупала и рванула прямоугольный пластырь, прилепленный к шее.

– Сукин сын! – воскликнула она.

– Что случилось? – вздрогнул Ули.

– Я знаю, каким образом отравили Ди.

– Каким? На станции тальк не в ходу.

– Вот! – Хэнли бросила на пол липкий комок. – Никотиновый пластырь. Невероятно действенная система доставки лекарства в организм. Отравлены все пластинки в моей аптечке, бьюсь об заклад. Должно быть, Ди недавно позаимствовала пластырь у меня.

Отужинав, пришла Кийоми. Хэнли попросила ее облачиться в «Каспер» и поместить в пакет упаковку никотиновых пластырей.

– Ули вам покажет, где они лежат. Не хочу, чтобы вы в одиночку заходили в мою комнату.

Может, это и паранойя, но береженого Бог бережет.

Кийоми кивнула и вышла в сопровождении немца.

Спустя несколько минут Ули вырос на пороге лаборатории.

– Что случилось?

– Не со мной. С Джеком. Он во дворе, где мы летом принимаем солнечные ванны. Сразу за внешним подъездным путем. Взгляните.

Ули провел Хэнли в нишу, выходящую окнами на двор.

Джек Нимит был одет в анорак. [37]37
  Анорак – традиционное эскимосское одеяние.


[Закрыть]Капюшон из густого меха покрывал голову. Из крупных камней Джек сложил две опоры и соединил их пластиной. Теперь на пластине он возводил пирамиду из камней поменьше. Щеки и брови Нимита заиндевели.

Сколько времени он там находится? – спросила Хэнли. – И что сооружает?

– Он строит инуксук.

– Что?

– Памятник.

– Кому?

– Полагаю, Ди.

Пар облаком клубился вокруг инженера.

– Должно быть, Джек совершенно вымотался, – заметила Хэнли.

Ули кивнул:

– Силы покидают его.

Хэнли попросила одолжить ей пуховик. Ули помог Джесси надеть куртку и вытащил из воротника капюшон. Из карманов он достал перчатки и потребовал, чтобы Хэнли их надела.

В такой одежде вы продержитесь на морозе минут пять.

Хэнли выбежала во двор и тут же инстинктивно втянула голову в плечи. «Слава Богу, хоть ветра нет», – подумала она.

Джек водрузил булыжник на вершину монумента и судорожно перевел дыхание.

Милый, – подбежала к нему Хэнли, – пора возвращаться на станцию.

Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

– Пойдем. – Хэнли взяла его за руку и увидела, что ладони исцарапаны до крови.

Она подняла глаза и обомлела.

Лицо Нимита пошло серыми пятнами от обморожения.

Она побежала, таща за собой любимого.

В тусклом свете окон станции инуксук будто ожил, задышал природным величием. «В этом-то, – подумалось Хэнли, – и заключается смысл памятника. Воплощение духа Ди».

– Как красиво! – сказала она Джеку.

– Мне плохо, Джесс, – прошептал он.

– Нам всем плохо, милый, – ответила она.

ГЛАВА 51

Нимит и Хэнли облачились в полярные костюмы.

Хэнли с трудом натянула на трикотаж металлизированный жилет – заставить себя обсыпаться тальком она не смогла.

Нимит погрузил в фургон канистру с водой.

Хэнли связалась по радио с Тедди Зейлом и попросила никого не пускать к скважине:

– Ни в коем случае.

– Понял, – отозвался Зейл.

В 5.31 они отправились в путь.

Небо, освещенное миллионами звезд, было великолепно.

– По-твоему, шамана убила водоросль из подземного озера? – спросил Нимит.

– Наверное. Скорее всего он делал из нее присыпки. Сухая водоросль менее опасна, чем влажная. Поэтому шаман погиб не так быстро, как ученые, – объяснила Хэнли.

– Значит, как только мы заткнем скважину, все кончится?

– Не совсем. Я поняла, как они умерли. Кому-то придется выяснить почему.

Нимит передал ей термос с кофе. Хэнли оглянулась на станцию. В окнах горели огни. Никто не спал: слух о том, что обнаружен источник заразы, поднял народ на ноги.

Фургон подъехал к ледяному холму высотой около шести футов. По склону шла лесенка, покрытая флуоресцентной желтой краской.

Нимит остановил машину, помог Хэнли спуститься наземь и выгрузил канистру. Вместе они затащили металлический баллон на вершину холма, посреди которой оказался ярко-желтый шатер.

– Прошу, – сказал Нимит и шагнул под купол.

Батареи разогрелись не сразу, лампы зажглись через несколько секунд.

Хэнли увидела дюжину пляжных кресел, стоящих вокруг отверстия, загороженного металлической решеткой.

Нимит рухнул в кресло, по-клоунски задрав мыски ботинок. Тяжело дыша, Хэнли опустилась рядом с ним на четвереньки.

– Передохни, – согласился Нимит. – Сейчас я покажу тебе фокус-покус. Раз-два – и дырки нет.

– Давай. – Хэнли уселась в кресло, с которого поднялся Нимит, и сложила руки на груди, как зрительница в цирке.

Джек прикрепил шланг к патрубку канистры.

– Отодвинься, – велел он Хэнли и, когда она повиновалась, начал под углом поливать решетку.

Он старался держать шланг как можно ближе к скважине. И все же какое-то количество воды поднялось к куполу шатра, образовался густой туман. Свет ламп померк, бело-оранжевые костюмы Хэнли и Джека сделались черными, щитки шлемов запотели. Немного погодя водяная пыль превратилась в снежинки, и все приобрело прежний вид.

– Хорошо, – сказал Нимит. – Подождем несколько минут, потом проверим, нужен ли второй слой.

Капли воды примерзли к шлангу и свесились сосульками. Джек отломил их, снял шланг, который стал твердым, как кол, и постучал им о ближайшее кресло. Из шланга высыпался лед. Джек снова прикрутил шланг и посмотрел на решетку:

– Порядок. Можно возвращаться.

Ули накрыл бак с бледными водорослями крышкой и обмотал место сочленения липкой лентой, потом аккуратно приклеил на крышку лист бумаги с датой и своей подписью, значительно понизил температуру в комнате, вручил адмиралу пуховик, пометил дверь знаком биологической опасности и отправился за Кийоми.

В скором времени дверь отворилась и в помещение проскользнул Койт.

– Поздравляю, адмирал.

– Господин Койт? – насторожился Руденко.

– Возбудитель найден.

– Да, – подтвердил Руденко. «К чему скрывать то, что и так ясно?» – решил он.

– Хорошо. Теперь я им займусь.

– Прошу прощения? – Руденко встал между Койтом и опечатанным баком. – Доктор Хэнли не желает, чтобы к образцам подходили. Если вы к ним прикоснетесь, всем нам будет угрожать чрезвычайно серьезная опасность. Вы своими глазами видели последствия.

– Я уполномочен конфисковать материал.

– Вы шутите? И как вы намерены перевозить этот бак?

– Мне необходимо лишь сделать срез. Я легко заберу то, что мне нужно, на лодку.

– Это чудовище уже убило один экипаж. Я не позволю подвергать опасности заражения другой.

Койт шагнул к баку, глядя на адмирала в упор.

– Чернавин предупреждал, что ваша излишняя порядочность может стать проблемой.

– Правда?

– Да. Но я заверил его, что проблем не будет.

– Как же они решатся?

– Просто. Ты только зря занимаешь место в новой России, старик.

Звук выстрела из пистолета с глушителем оказался похож на треск сломанного карандаша. Руденко, выронив костыль, рухнул на пол. Кровь лужей растеклась вокруг.

Койт надел грубые резиновые перчатки, которыми пользовался Ули, и взял сачок. С запястья на коротком ремешке свисал нож. Койт мастерски поймал его и нажал кнопку, из рукоятки выскочило лезвие. Обойдя бак по кругу, Койт вспорол липкую ленту и поднял крышку, затем, нажав на кнопку, убрал лезвие, и нож опять повис на запястье. Койт открыл контейнер для транспортировки биологических веществ, привезенный из Москвы, разбил сачком ледяную корку и поддел водоросли. Одна нить оторвалась от колтуна и поплыла в потревоженной жидкости. Койт подцепил ее сачком, зачерпнул водорослей из донной колонии и перенес все в контейнер.

Дрожащими пальцами Руденко зажимал простреленную артерию на руке. «Только бы не потерять сознание!» молился он.

Койт бросил сачок в воду и тщательно закрыл контейнер.

– Я тебе это припомню, – сквозь стиснутые зубы прошипел адмирал.

Неужто? – улыбнулся Койт. – Тогда на случай склероза.

Пистолет щелкнул снова. Руденко вскрикнул и скорчился. Пуля раздробила колено, среди кровавого месива просматривались хрящи и кость. Адмирал со стоном сильнее сжал простреленную артерию.

– Правильно, – сказал Койт. – Вцепитесь в нее изо всех сил. Вы же не хотите истечь кровью. До свидания, адмирал. – Он выскользнул из комнаты и закрыл за собой дверь.

Внезапно поле зрения Руденко сузилось. Издалека послышался голос Немерова… слов было не разобрать. Свет в конце тоннеля стал зеленым, как море, а потом исчез.