Текст книги "Элемент движения"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Вы с ума сошли.

– Вот именно. Почти сразу после рождения. Но это тебя не касается. Мне надо проникнуть в Руины.

«Ну так на здоровье, – подумал Брюс с досадой. – Других-то зачем тащить?» Но вслух он выразил эту мысль покороче:

– Зачем?

– Не твое дело.

– Вот именно. – В конце концов есть предел и его терпению. – Не мое дело. Я не стану им заниматься. У меня полно своих дел.

Она вспыхнула. Богатая девочка явно не привыкла к подобному обращению. И вела себя точно так же, как вчерашние маги. То есть замыслила снова обозвать Брюса наглецом. Но, в отличие от магов, ей Брюс был необходим. Поэтому, посверкав глазами, она сдержала порыв и нехотя выдавила:

– В Руинах есть нечто, что мне нужно.

Исчерпывающий ответ. Все те, кто ушли туда и не вернулись, тоже наверняка искали нечто нужное для себя.

– Из развалин ничего нельзя забрать. Там все проклято.

– Я не стану ничего забирать. Я должна увидеть это.

– Что?

– Поверь, для тебя оно не имеет никакой ценности.

– Для меня ценность представляет моя жизнь. Хотелось бы знать, оправдан ли риск.

– Я не вынуждаю тебя забираться далеко. Не понадобится даже спускаться вниз. Только дойти до библиотеки.

– Что там можно найти? Там все сгорело во время сражений.

– То, что мне нужно, сохранилось.

– Откуда вы это знаете?

– Я подслушала разговор вчера… Мастер магов обмолвился, что библиотека особняка представляет интерес даже сейчас… Там уцелели некоторые книги, заклятые от огня и воды, не говоря уже… – Элиалия осеклась и докончила не так, как намеревалась. – Мне кажется, маги приехали как раз затем, чтобы найти что-то для себя.

– Попроситесь к ним в компанию.

– Я хочу их опередить. Им не нужно то, что ищу я, но наверняка они запретят мне соваться в развалины. Маги не любят посторонних.

Что правда, то правда.

– Это опасно.

– Не так опасно, как считается. Вокруг Руин больше суеверий, чем настоящего зла…

– Это вы тоже от магов наслушались? – с иронией вставил Брюс.

– …но многие ловушки все еще действуют, – дочь баронессы царственно проигнорировала сарказм, – и мне нужен тот, кто предскажет их вовремя… Согласен?

– Нет.

– У тебя нет выбора.

– Есть. Руины не так безобидны, как вы пытаетесь себя уверить. Там можно подцепить серьезную пакость или погибнуть. С другой стороны, даже если вы попытаетесь раскрыть глаза окружающим на мою зловещую сущность и даже если вам поверят, то это грозит мне в худшем случае ссылкой дальше, к Краю земель. И я не могу сказать, что стану сильно скучать по этому дому.

Ох, и лицемер… А чего тогда так переживал, когда утренний городской жлоб рассердился?

– А по той девушке, дочке лекаря?

Брюс открыл и закрыл рот, не издав ни звука. Заготовленные возражения утратили всякий вкус.

– Я заплачу тебе за работу, – чуть мягче проговорила Элиалия. – Хочешь… – Она подумала и неуверенно предложила: – Тысячу золотых?

Так. Судьба определенно развлекается, подкидывая приманки, уводя их из-под носа и снова выкладывая на видном месте. Ох, сдается, что это ловушка…

– А вы не боитесь?

– Я ничего не боюсь, – с какой-то странной интонацией произнесла девушка.

– Вы пришли ко мне в дом, одна. Назвали некромантом… Вы слышали про кукол, в которых некроманты превращают людей?

– Ты? Ты даже у мертвяка сундук не смог отобрать! – Она настолько пренебрежительно отмахнулась, что Брюс обиделся и уязвленно пригрозил:

– А если я заведу вас в развалины и там оставлю?

– Тогда ты не получишь деньги.

– Что ж, может, оно и к лучшему.

– Я думала об этом, – созналась Элиалия. – И отправила сегодня письмо на имя моей матушки. В нем все рассказала. И про то, что беру тебя в проводники. Письмо дойдет примерно через два-три дня, так что, если я сама его не перехвачу…

То есть она не сомневалась, что убедит Брюса. Самоуверенная барышня.

– Я не такая несмышленая, как тебе кажется! – Элиалия горделиво приосанилась.

Не только самоуверенная, но и наивная. За три дня можно оказаться о-очень далеко…

– Скажите, – не выдержал Брюс, – а последнего-то из женихов вы чем спугнули?

Она вспыхнула, словно клок соломы, – ярко, мгновенно, бездымно. Кончик носа покраснел, по скулам расплылись алые пятна. Но, как и соломенный клок, гнев ее сгорел бесследно. Она усмехнулась краем рта и неожиданно мирно ответила:

– Хвастун. Сто раз за день рассказал, как в одиночку расправляется на охоте с целой стаей пилозубов. Вечером я привела в его спальню пилозуба из нашего зверинца… Всего лишь одного, но он… м-м… Ему не понравилось.

Брюс сглотнул.

– Понятно. – Решительная девушка. С такой лучше не спорить. И Брюс кивнул: – Хорошо, я согласен.

Она просияла.

– Идемте! Пока еще светло.

– Вы с ума сошли? Куда так сразу?

– Я хотела опередить водяных.

– А мне надо зверей кормить.

– Этих шипастых? – Вывараны все же оказались способны отвлечь ее внимание хоть на пару минут. – Дома в подземелье живет один, уже старый. Забавное существо. Как ты с ними уживаешься?

– Я их не люблю, но кормлю. Они меня не жалуют, но кормят. Так что у нас полное взаимопонимание. Главное, их не бояться.

– Ну это просто, – легкомысленно решила настырная баронская дочь.

Процентов девяносто тех, кто имел дело с вываранами, с ней бы категорически не согласились, но возражать своей гостье Брюс порядком утомился.

– Может, я возьму у тебя пару уроков общения с этими красавчиками…

– С удовольствием вам дам их, – несколько двусмысленно пообещал Брюс. – Попрактикуетесь с самыми лучшими экземплярами.

Все же ему удалось убедить свою нанимательницу потерпеть хотя бы до утра. Уговорились встретиться за час до рассвета возле Брюсовых вчерашних раскопок. Раз уж она была там однажды, то и второй раз найдет.

А когда она ушла, Брюс без сил опустился на лавку, вздохнул и, наклонившись, вытащил из-под нее свиток, чей угол так и торчал предательски, несмотря на все усилия запихнуть бумагу подальше.

Напрасно старался…

Увы, никакой он не краденый принц. И хорошо помнил своих родственников-некромантов, горевшие в злом пламени дома и собственный ужас, когда чужаки громили поселок…

На самом деле не так важно, действительно ли она знала, о чем говорила. Слово баронской дочки против слова изгоя даже ставить незачем. Может, она случайно ткнула – и точно попала.

Брюс провел ладонью по свитку, стряхивая пыль. Кривые закорючки лишь отдаленно напоминали то, что он встречал в детстве в книгах… Но вот эта цепь закорючек неделю назад сработала.

Хуже того, Брюс все чаще чувствовал, что способен действовать без чужих заметок. А это значит… А ничего это не значит. Вот попробовал он вытянутьзолото, а разбудил мертвяка. Чувствовать присутствие своей силы, связи с которой не должно быть после рассечения, мучительно. Ибо они с ней общаются, словно глухой с немым.

Брюс выпростал из-под рубашки шнурок, на котором висел грубо оплетенный в серебро камешек. Камешек был простым кусочком базальта. Все, что осталось от родного дома. Фрагмент былого, бесполезный без остального.

* * *

В дверь поскреблись.

Вот зачем, спрашивается, Брюс собственноручно отковал отличный бронзовый колокол и повесил его над порогом? Его звон слышен даже в пещере вываранов, но разве кто-то пользуется этим благом цивилизации? За сегодня колокол качнулся лишь раз. Зато одни стучат, другие скребутся, а третьи входят и вовсе без спросу…

– Открыто!

– Бр-рюс, пр-ривет!

– А, это ты Кочма… – Брюс отложил кипу бумаги, которую готовился отдать выжаркам. Посещение баронской дочки подвигло Брюса на уничтожение компромата. На всякий случай.

– Добычу тебе пр-ринес. Интер-ресует? – Вихрастый рыжий человек неопределенного возраста вкатился в дом и тут же уцепил краюху хлеба из корзины.

Ну вылитая жар-птаха. Быстрый, хваткий, юркий. Отовсюду выклевывает крошки. И яйца приносит, словно птица. Правда яйца вывараньи. Кочма собирает их на пустошах.

– Интересует… – Брюс покопался в садке, который Кочма выставил на стол. От короба, обмазанного термостойкой глиной, все равно тянуло жаром. – Чего мелкие-то такие?

– Р-радуйся, что хоть такие пр-ринес… – Рыжий жевал так, что за ушами трещало, хлебнул заварца прямо из чайника, отдуваясь, наконец плюхнулся на скамью. – Твар-ри озлобились, хуже некуда. Тр-рех охотников у меня на глазах спепелили в миг, что твои маги! Но это еще что! Яйца все подчистую повыбр-раны, еле нашел хоть что-то.

– Кем повыбраны?

– Да кто ж его знает. Конкур-рентов стало – тьма! Спр-рос р-растет, цены – тоже, – не без намека сообщил Кочма, запуская освободившиеся от хлеба длани в растрепанные вихры и со вкусом почесываясь. Посыпалась пыль, пахнущая золой.

– С ума все посходили…

– Не скажи. – Кочма погрозил пальцем. – Нелады твор-рятся вокруг. Печники снялись с мест. Камнежоррки все сгинули. Нежить копошится. С пустошей твар-ри ходят в леса, как к себе домой… Да и с Огненного кр-рая тянет чем-то… м-м… мутор-рным. Мне дед р-рассказывал, что р-раньше жилые земли до Чер-рных хр-ребтов тянулись, а сейчас там земля вся в пр-рыщах огнеплюев… Ползет огонь-то. До Черных хребтов – двадцать дней пути. Но подобраться к ним иначе, как в асбестовом костюме, сейчас уже нельзя.

Кочма снова хлебнул из чайника и, ухватив новый хлебный кус, запустил зубы в мякоть, аппетитно зачавкав. Крошки брызнули из уголков рта веером. Брюс поколебался и спросил:

– Ты не слыхал, есть в артели у Агги свободные места?

– Тебе для кого?

– Для меня.

– Сдур-рел? – Кочма даже рот приоткрыл с прилипшими к губам крошками.

– Деньги нужны.

– Всем нужны. Ну кр-роме тех, кого мы пеплом в садке обр-ратно приносим. Им уже ничего не надо… Тебе с твоими твар-рями мало хлопот?

– Я начинаю думать, что засиделся здесь.

– Ну – Кочма почесал веснушчатый нос. – Мысль, может, и пр-равильная, давно созр-релая… Возишься тут с выжар-рками, хотя способен на такое, что у иных р-рты пооткрываются…

Неужто и этот про то же самое?!

– …видал я однажды, как ты кладку чистил. И как уводил самопала от лежки… Ну чисто танцор-р! – Кочма осекся, смахнул рукавом крошки и покачал головой. – Да только выход ты дур-рной надумал! Охотники Агги к Огненному кр-раю ходят. А пр-рибыль имеют, потому что возвр-ращаются всегда не все, кто уходил, и уцелевшие деньгу за них получают. На р-разломах не потанцуешь.

– Я попробую.

– Точно спятил.

– Так можно к нему наняться?

– У него всегда недобор-р в команде, так что он бер-рет всех, кто попр-росится. На «мясо». – Кочма скривился. – Если уж тебе неймется, то ищи их возле Зеленого гр-ребня, там, в напр-равлении…

– Я знаю, где.

– Они уходят каждые тр-ри дня. Следующая ходка – завтр-ра вечер-ром. Если надумаешь, пр-риходи до заката к Гр-ребню… – Он почесал затылок и жизнеутверждающе осведомился: – Ну ты хоть посоветуй, кому яйца носить, когда тебя там в пепел р-развеет?

– Водянку тебе на язык!

Спровадив разговорчивого Кочму, Брюс принялся чистить принесенные яйца, выкладывая их по одному в специальные горячие ячейки в печи. И раздумывал.

Конечно, наниматься в охотники равносильно самоубийству, но что делать? Хорошо бы вырастить золотые жилы прямо в камнях, как, по слухам, умели земляные маги…

Брюс мрачно вздохнул, вспомнив, как старательно прикапывал крошечный золотой слиток, добытый неимоверным трудом в камнях, а потом так же старательно выкапывал его обратно, когда потребовались деньги на еду… Слиток так и не пророс. Может, бесплодный попался?

Ах, ты!..

Одно из яиц выскользнуло из рук и с глухим чавканьем раскололось, ударившись о пол. В лужице жидкой дымящейся лавы скорчился зародыш выварана. Брюс изумленно опустился на колени, чтобы рассмотреть его поближе – из привычно тупой морды торчали пока еще мелкие шипы, лысый кожистый череп оброс мягкими рогами. А выгнутый дугой хребет украшали заостренные пластины. А вот это скорченное, прижатое к бокам – не иначе, как будущие крылья…

Вывараны и так не особо симпатичные, но эта тварь устрашала. Новый вид? Вот только еще не хватало, чтобы вывараны научились летать.

Брюс нервно пересчитал принесенные Кочмой вывараньи яйца. Стало как-то неспокойно… Огненный край кипел так долго, что перемены, творящиеся в его недрах, докатились и до ойкумены.

От размышления о судьбе вываранов и человечества отвлекло невнятное шебуршание и постукивание на крыльце. Опять кто-то пытался попасть в дом, не пользуясь звонком.

«Что за люди, а? Не буду открывать, пока не позвонят!» – Брюс недовольно выпятил губу.

Звонить не стали. То есть тускло звякнуло, как будто чем-то твердым приложились о колокол у косяка, а потом дверь, скрипнув, отворилась.

Терпения до утра у Элиалии не хватило? За окнами едва смеркалось.

– Мы же договорились, что… – с досадой начал было Брюс, поворачиваясь ко входу, и остановился, изумленно глядя на посетителя.

Хотя чего уж теперь изумляться? Считай, старый знакомый заглянул на огонек.

В дверях маячил давешний непоседливый покойник. Еще более потрепанный, сильно изломанный и изъязвленный, словно травленный кислотой, но зато с невредимым сундуком под мышкой.

– Экий ты упорный…

Неуклюже натыкаясь на мебель, мертвяк проковылял через гостиную и остановился перед Брюсом.

– Чего привязался?

Тот выразительно тряхнул сундуком.

– Не хватает монеты… – Осенила Брюса неприятная догадка.

Мертвец воодушевленно заурчал. Звук исходил откуда-то из глубины черепа, а челюсти не двигались. Пока.

– Извини, приятель… Монеты уже нет. Не хочешь обмен по курсу? Нет? Ну тогда сожалею.

Еще вчера, когда Брюс увидел вновь восставшего покойника, он пересмотрел свои заметки, вернувшись домой. И, как показалось, нашел ошибку в переводе. Вот и настал подходящий случай внести коррективы…

– Аэ… моор… дга… ллеалла… Э-э… Кхм-м… ффэор… ллга…

Сундук брякнулся о пол, разломившись пополам. Золото раскатилось по щелям. Мертвяк задрожал, взмахивая плохо гнущимися руками, словно насекомое. Воздух, и без того сумрачный, подернулся черной рябью…

И одновременно где-то снаружи закричали люди. Не то чтобы испуганно, скорее потрясенно.

Оставив скорчившегося покойника на полу, Брюс выскочил на крыльцо.

…Очертания пожарной вышки, высившейся возле дороги, как-то неуловимо изменили форму. Вроде так же, как и раньше, клонится влево тонкий ствол, грозя обронить криво нахлобученную остроконечную крышу, по-прежнему маячат раструбы огнеметов на верхушке…

Сумерки не сразу позволили догадаться, что прежде каменная, из светлого известняка постройка стала мутновато-прозрачной. Любопытные летучие вуалерыбы вились вокруг башни, и даже через стены можно было различить огоньки на их хвостах.

Вышку неуверенно обступали случайные прохожие.

Брюс попятился в дом, облизывая пересохшие губы и унимая запрыгавшее сердце. И посвятил весь вечер сбору раскатившихся по полу монет, сколачиванию злополучного сундука заново и закапыванию оглушенного визитера вместе с сундуком за пригорком.

«…и стал тогда мир замерзать. Земля дремала, скованная вековечным льдом, и люди ютились на ее южном краешке. И решили маги, что лишь совместно могут одолеть холод и сделать пригодной для жизни всю землю. То было золотое время. Каждый из магов вложил частичку своей силы, своей стихии в порядок будущего мироустройства, чтобы земля получала сполна и справедливо все необходимое. Возвели маги с четырех сторон Огненный Очаг, чтобы обогревал землю. Твердокаменный Плод, чтобы дать ей прочность и обещание нового рождения. Водяное Зерцало, чтобы напоить почву. И Неутомимый Ветровей, чтобы дать жизни простор и свет для роста…»

* * *

Утром Брюс проспал.

Суетиться все равно было поздно – солнце выкатывалось на небо из-за зубчатой кромки дальнего леса, – так что Брюс обстоятельно накормил вываранов (всего лишь раз нервно обронив лом почти на ногу), прихватил одну из жар-птах и двинулся в уже привычном направлении.

Издали глянул на заметно скосившуюся, но огненно сияющую пожарную вышку. Лучи пока еще низкого солнца пробивали полупрозрачную кладку навылет. Известняк превратился в слюду.

Зато в лесу еще сохранилась свежая прохлада. Не выпитые жарой белесые клочья тумана затаились в подножиях деревьев, отчего чаща казалась недорисованной.

Увы, нанимательница поджидала Брюса именно там, где и сговорились. Для баронской дочки она, пожалуй, слишком пунктуальна.

– Я не привыкла ждать! – надменно заявила Элиалия издали.

– Всегда полезно упражнять редко используемые качества, – нравоучительно заметил Брюс. – Особенно терпение.

Она сделала вид, что не услышала. Ковыряла землю носком сапога, посмотрела искоса, лишь когда Брюс остановился в паре шагов:

– Ты без оружия? – Элиалия положила ладонь на рукоять огнестрела в притороченных к поясу ножнах. Деревянные накладки на прикладе были заметно потерты и лоснились. Оружием явно часто пользовались.

– А у вас в планах сражение?

– Мало ли…

Брюс оглядывал ее, не в силах удержать любопытство. Кто его знает, какими положено быть дочкам баронов, но стоящая на земляной куче девушка смахивала скорее на селянку. Среднего роста, румяная, крепко сбитая, в стоптанных сапогах, в простой добротной одежде и с незамысловато подобранной на затылке косой.

А она точно та, за кого себя выдает?

– Чего уставился? – нелюбезно осведомилась Элиалия.

– Вы действительно владеете огнестрелом?

– У матушки при дворе есть отличный мастер оружия, капитан Фарр. Хочешь испытать, чему я у него научилась?

Про баронского оружейника слыхали все. Говорят, в сражении ему разрубили челюсть, так что разговаривать он разучился, и с тех пор все, что он хочет сказать, выпевают его клинки. В самой доступной форме. Сказки, конечно, но…

Стал бы он обучать девчонку?

– Не думаю, что возле Руин найдутся желающие испытать ваше умение.

– Мертвяки не любят железо и огонь. Их только так и можно успокоить.

Хм-м… А вот это Брюс как-то упустил из виду. Где была вчера эта юная воительница со своим огнестрелом?

– Так тебе дать что-нибудь? – вдруг заботливо предложила нанимательница. – У меня еще кинжал есть.

Брюс в отчаянии глянул на солнце, в надежде быть испепеленным сей же миг. Все меньше мучений.

– Идем! – скомандовала она и решительно двинулась к бахроме жидких осин, отделяющих пустырь от лужайки. На плечах у путешественницы обнаружился потрепанный кожаный рюкзачок.

Брюс обогнал ее и невежливо заступил дорогу.

– Вы меня зачем наняли?

Она отшатнулась и возмущенно округлила глаза. Не совсем серые, как показалось вчера. Скорее дымчато-голубые.

– Чтобы… чтобы вынюхивать ловушки!

– А я уж подумал, что вы сами желаете опробовать их все на собственной шкуре.

– Да как ты… – Девушка задохнулась от негодования. Пальцы, стиснутые на рукояти огнестрела, побелели, зато мелковеснушчатый нос покраснел от злости. – Мужлан!

Нет, все-таки она баронская дочка. В крестьянках не так много спеси.

– Я пойду впереди, – ровно сказал Брюс. – А вы идете за мной след в след. И делаете только то, что я разрешу… – Он твердо двинулся прочь от оторопевшей Элиалии, но почти сразу же спохватился и обернулся, смазав весь пафос воспитательной речи. – Да, вот еще что… Пока мы здесь, прошу позволения называть вас как-нибудь попроще. Иначе может так случиться, что пока я буду выговаривать «ваша светлость» или «Элиалия», обращаться мне станет не к кому.

Она поколебалась, заложила прядку за ухо, затем сухо разрешила:

– Можешь звать меня Элия. Элиалия мне никогда не нравилась.

Забавно, а ведь она так до сих пор и не поинтересовалась именем наемника.

– Идемте, Элия.

Сразу за линией тонких осин атмосфера переменилась. Словно отдернули пусть дырявую, но все же занавесь, и потянуло ледяным колючим сквознячком.

– Здесь было большое сражение… – произнесла за спиной Элия, как Брюсу показалось, благоговейно.

Пустырь, лежащий перед ними, был почти идеально кругл и обширен. За его дальним окоемом лес казался мрачным и лохматым. А в центре пустоши дыбились неровно обкусанные развалины с единственной торчащей башней-клыком.

С последнего Брюсова визита Руины провернулись примерно на одну десятую вокруг своей оси.

– Куда?! – простонал Брюс, перехватывая за локоть непоседливую нанимательницу, попытавшуюся поднять с земли клок насквозь изъеденной кольчуги.

Она и впрямь выглядела виноватой. И даже попыталась объясниться:

– Просто я удивилась… Железо превратилось бы в труху на этой пустоши за те полтора века, что прошли после самого последнего здешнего боя…

– Этой кольчуге нет и года, – пояснил Брюс со всем возможным терпением. – В последний раз я ее видел прошлой осенью на плечах одного ушлого парня, что намеревался легко разбогатеть.

Надо же! Она поверила. Хотя, может, он не так уж и присочинил. Кольчуга и впрямь современная, а попасть сюда она могла только по одной причине.

Брюсу вдруг стало сильно не по себе… Даже отчетливо послышался скрежет механизма ловушки, которую любезно приготовила для него судьба.

– Не трогайте ничего, – с сердцем посоветовал Брюс.

– Не буду, – серьезно пообещала девушка.

Брюс прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

Отвлекали удивительно беззаботное щебетание птиц в рощице и возня жар-птахи за пазухой. Казалось, что ему это снится. Не мог же Брюс и в самом деле сунуться в этот ужас?

Бугристое покрывало лежало перед ними. В центре его, заметно утяжеляя и стягивая ткань вниз, расселось скопище угловатых глыб, обсыпанных искрящимся, мохнатым инеем. От всего этого исходило мертвенно-синее свечение. Под глыбами, в корнях дома, свернулось клубком нечто…

Лучше не смотреть.

То есть лучше смотреть просто глазами.

Брюс пошел вперед. Земля под ногами была комковатой, буро-черной от намешанной золы. На ней не росло ничего, кроме щетинистой белесой травы. Никакой заметной живности тут тоже не водилось.

– Этот замок построил почти пятьсот лет назад сам маг Аррдеаниакас. Он провел здесь долгие годы. – Длинное имя с языка Элии соскочило тренированно, без запинки. Девушка хоть и не хватала уже ничего руками, но вертела головой абсолютно бестревожно. – А однажды он покинул этот дом и навечно поселился в одной из Железных башен на Краю земель.

Брюс промолчал, но девушка все равно ответила на незаданный вопрос:

– Легенды не говорят, почему он так поступил. Говорят, он утратил интерес к жизни.

– Может, просто захотел иметь крышу над головой, а не дыру? – Брюс кивнул на обломанный край того, что осталось от верхних этажей постройки.

– Его замок мог простоять еще тысячи лет. Его разрушили другие. Те, кто дрался тут за наследство мага… – В голосе Элии слышалось осуждение. – Я видела картинку в книге, раньше замок был в три этажа и с тремя башнями.

Брюс машинально поискал глазами следы сгинувших башен и вздохнул. Вот интересно, с него удержат процент за услуги экскурсовода?

– …это была настоящая крепость, даже дракон тут жил…

Ну вот. Для дракона пара-тройка тысячелетий – всего лишь хорошая послеобеденная спячка.

В основании дома и впрямь что-то дремало, свернувшись, но точно не дракон. Монстр, сотворенный земными магами? Временами тварь пробуждалась, и тогда Руины проворачивались вместе с фундаментом вокруг себя, следуя за солнцем.

Монстр разминал себе бока, и до незваных гостей ему явно не было дела.

– По легенде маг Аррдеаниакас владел всеми видами магии, так что его дом неуязвим для всех стихий.

Исключая человеческую жажду присвоить чужое.

– Нет, через парадный вход не пойдем…

Старая дорога, что рассекала лес, брала свое начало как раз у уцелевших каменных ступеней, возле которых в многорукой тени высохших деревьев затаились мраморные грифоны-стражи.

– Они оживут?

– Не статуи. Деревья. Нам сюда…

Приглядевшись, даже простым глазом можно различить, что развалины замка находятся в центре некоего схематичного колеса с восемью спицами. Так либо изображают схему мира на уроках легендарной географии, либо рисуют условное солнце.

Если к защите дома приложили руку пожарники, то есть огненные маги, то скорее верно последнее. И пройти иначе, чем по условным «спицам» колеса, наверняка невозможно.

А каждая такая «спица» заканчивалась у одного из восьми входов в замок.

– Здесь все завалено, те два проема закачиваются тупиками, там…

– Ты хорошо осведомлен. – Элия прищурилась. – Бывал в замке?

– Нет. Я тоже умею читать книги и разглядывать картинки. И знаю, что с западной стороны замок штурмовал Тим Птицеед, а после его отрядов остаются только непроходимые завалы. А южные ворота брали молниеносными ящерицами, так что там тоже все держится на честном слове. А вон тот вход сторожат големы, и они все еще действуют…

– Настоящие големы?

– А бывают ненастоящие? Големам, как драконам, год за день идет.

Элия таращилась на Брюса почти с восторгом.

– Нам туда, – буркнул Брюс, отворачиваясь.

Одна из «спиц» вела к узкой арке западного входа.

На земле перед ним лежала тень от массивного моста. Самого моста не было.

– Элия! – обернулся Брюс спутнице. – Сейчас проделайте все в точности, как я. Понимаете?

Она кивнула сосредоточенно, как ученица, приготовившаяся к чистописанию. Ни малейшего страха, но заметно напряжена.

Брюс разбежался и изо всех сил прыгнул, перескочив ничем не примечательный участок земли, подернутый пучками характерной для здешних ландшафтов белесой травы. Потом прыгнул еще раз и еще. И обернулся.

Элия в точности до полушага повторила его маневр. Остановилась рядом, довольная и возбужденная, как добросовестная ученица, закончившая задание без единой помарки.

– А что там? – Она пыталась вновь закрепить на затылке раскрутившуюся косу. – Что-то под землей? Невидимые ловушки?

– Ничего там нет, – проворчал Брюс равнодушно. – Просто хотел посмотреть, как вы меня слушаетесь… Куда?!

Лицо Элии мгновенно переменилось. Нос вновь покраснел от гнева. А кончик так и не свернувшейся на прежнем месте косы свистнул в воздухе, как праща, когда девушка резко крутанулась на каблуках и широкими шагами двинулась в обратном направлении.

Брюс уж подумал было, что она обиделась и отправилась домой. Но дойдя до исходной точки, откуда они начали прыгать, Элиалия так же резко развернулась и, демонстративно топая, приблизилась к опешившему проводнику.

Теперь она смотрела торжествующе.

– Вы сумасшедшая? – севшим голосом осведомился Брюс, когда дар речи к нему вернулся.

– Просто хотела убедиться, что там действительно ничего нет.

Брюс облизал пересохшие губы. Конечно, дремавшие под землей глиняные львыредко интересуются такой мелкой добычей, как люди, но ведь в последний раз они жрали полтора века назад. Потому разумнее было бы не тревожить их гнезда, а перепрыгнуть. Но, кажется, Брюс избрал неверный метод сбережения нервных систем, своей и подопечной.

– Еще раз так поступите – и мы возвращаемся. Точнее возвращаюсь я и выношу вашу голову, если удастся ее найти.

– Не набивай себе цену! – холодно заявила Элиалия.

«Спица» вела прямо к незримому мосту, но Брюс потянул девушку правее. Тут были густо натыканы кривоватые палки, а земля казалась до странности ровной и зыбкой. Так обычно выглядит трясина.

– Можно потрогать чем-нибудь, – предложила Элия, которая тоже почуяла неладное. – Вон сколько сучьев торчит вокруг.

– Это не сучья, а «солнечные часы». Ловушки пожарников.

В выражении лица девушки теперь не было особого доверия, но все же она послушно повторяла действия проводника.

– Вроде бы все… – опрометчиво заключил Брюс и тут же почувствовал движение в спокойном доселе воздухе. Осторожное, вкрадчивое, словно незримое щупальце бархатно приласкало скулу…

И тут же наотмашь ссадило наждаком. «Нельзя! Запретно! Назад!» – ударило волной по ушам беззвучное, но бескомпромиссное.

Воздушный страж! Их полно снует вокруг Руин… И как же это он проморгал?

– Элия, быстрее… Туда!

Девушка не стала артачиться. Пригнулась, перебежала, затихла за спиной Брюса, прислушиваясь. Вдруг поморщилась, брезгливо поведя носом:

– Сдохло что-то?

«Хорошо, что пока не мы», – мельком подумал Брюс, подивившись вскользь изысканности лексического запаса наследной баронессы. Но воздух и впрямь пах смертью… Не гниющей плотью, а скорее отсутствием жизни.

Брюс и Элиалия укрылись за горбатым валуном, теплым от солнца. Ветер упорно гонял листву, сужая круги. Сквознячок сунулся за шиворот, завил петлю вокруг шеи… Брюс жадно хватанул воздух ртом. Горчащий воздух вмиг утратил вкус, иссушил глотку.

В свисте ветра померещилась издевка.

– Вон… там… проход… – в три приема просипел Брюс, задыхаясь. Наследная баронесса повернула к нему багровую физиономию с выпученными глазами. Руки прижаты к горлу. Криво раскрытый рот тщетно пытается насытиться бесплодным воздухом.

Несколько мгновений казалось, что сейчас девушка ринется прочь, забыв обо всем, и, скорее всего, воздушные стражи обглодают ее до костей, но…

Легко снявшись с места, Элия метнулась туда, куда Брюс показал.

Припав теперь уже к изъязвленным камням фундамента, они несколько минут жадно дышали, пытаясь утихомирить горевшие легкие и прислушиваясь, как потерявший добычу ветер рыщет вокруг.

Потом все стихло.

– Ладно, – вдруг сдавленно заговорила Элиалия, – признаю, ты не набивал цену…

Угу. Ему вообще цены нет. Прошляпить стража!..

Брюс сделал вид, что не разобрал ее хрипение.

…Раньше стены замка прикрывали железные щиты, сейчас от них уцелели лишь бурые вкрапления в камнях на месте креплений и легкая рыжина кладки. От облюбованного окна остался косой пролом, и располагалось оно достаточно высоко над землей, но все заложенные здесь западни уже явно сработали.

– Можно забраться по стене. Умеете?

Элиалия только надменно плечом повела. Запихнула конец косы под ворот куртки, прищурившись, окинула взглядом изъязвленную поверхность стены, ухватилась за один выступ, пристроила ногу на другой и заскользила вверх, как ящерица.

До пролома они добрались одновременно. Втиснулись в проем, едва не стукнувшись головами. И так же одновременно подались назад.

Потому что им навстречу качнулась черная, гладкая петля, с шипением разинувшая светлую пасть и распахнувшая перепончатые крылья. Потревоженная чужим вторжением змеептица свесилась откуда-то сверху и, не удержавшись, плюхнулась вниз, с треском распахнула крылья, извилисто скользнула между гостями и взмыла вверх.

…На лице Элии не дрогнул ни единый мускул. Она, безусловно, видела змею, но проводила ее таким же скучным взглядом, как какую-нибудь муху.

– Что ты так на меня смотришь? – наконец осведомилась она, когда пауза затянулась.

– Это была гадюка.

– Ну и что? Ты летучих гадюк никогда не видел? У нас гнездо таких на чердаке.

– Ядовитая, наверное… Впрочем, неважно, ядовитая она или нет. Любой человек хоть как-то реагирует на внезапно выпрыгивающую навстречу змею.

– Она не прыгала.

– Я, конечно, не ждал, что вы сопроводите ее появление визгом, как положено нормальной девушке, потому что вы явно ненормальная, но хотя бы на скромную пугливую реакцию с вашей стороны эта рептилия могла бы рассчитывать.