Текст книги "Элемент движения"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Брюс метнулся туда.

Проем, в котором растопырилась решетка, был уже изрядно осыпан, но деревянные прутья заклинило, так что выбраться узники не могли. Зато они ловко вскарабкались по тем «корням», что прорастали через их камеру. И сейчас спорили, кому первому протискиваться через узкую дыру над заклиненной дверью и сползающими сверху зарослями шиповника.

– Что у вас там происходит? – заметив Брюса, осведомилась Элия, царственно отодвигая замешкавшегося компаньона по несчастью.

– Повальное бегство, – сообщил Брюс, собираясь ее подхватить.

Но отодвинутый мужик не пожелал проникаться торжеством момента и толкнул девушку в бок, споро ввинчиваясь в дыру над решеткой. От приветствия поджидавшего внизу Брюса мужик благоразумно уклонился и во мгновение ока сгинул в дыму.

Второй товарищ по заключению девушку пропустил.

Между тем стало заметно темнее. Каменные корни заплели почти все пространство над головами. Встречаясь, два корня обвивались друг вокруг друга, скручиваясь мертвым узлом. От узла тут же извилисто разбегались трещины.

– Спасаемся? – Предложение Брюса у своенравной Элиалии возражений не вызвало. Наверное, потому, что девица откашливалась и плохо расслышала.

Они понеслись со всех ног, пригибаясь, пробивая известняковые сетки и протискиваясь там, где каменные стяжки были слишком плотные.

…Сверху это выглядело так, будто великан, чья рука перекатилась на тыльную сторону, внезапно решил заштопать прореху в земле каменными нитями. Светлые стежки, пересекающие овраг, все сокращались до тех пор, пока щель почти не исчезла, стянутая за края. Только курился дымок, торчали лохмотья черного шиповника и извивалось множество мелких трещин вокруг.

Люди в панике рассеялись по пустырю.

Вот любопытно, а сможет ли из сомкнувшегося оврага выбраться конкурент по добыче золотых сундуков? Впрочем, даже если и выкарабкается, то за ними уже не угонится… Хотелось бы надеяться.

– А ты без фатальных разрушений не можешь? – неодобрительно осведомилась чумазая Элия, стирая пот со лба.

Брюс вертел головой, пытаясь высмотреть Дьенка. Ведь призрака нельзя раздавить?

Мимо проскакала ошалевшая желтобрюхая жаба.

«…Это случилось уже после давних войн, во времена устоявшиеся и степенные. Но стихии не приемлют самоуверенного обращения. Водяные маги, исполнившись гордыни, вздумали осушить часть мокрых земель самостоятельно. Да, видно, не сладили со стихией. Случилось Сотрясение земель. Вместо малой воды пришла большая вода с Края, затопила часть прежде сухих территорий. Словно водяной зверь лизнул языком даже часть тех провинций, где веками стояла сушь. И долгое время там жить никто не мог, пока вновь все не просохло. Но на память о преступной беспечности до сих пор бурлит грязная Клеклая Хлябь…»

* * *

– Стража!

А то кто-то мог их не заметить…

Со стороны города, похоже, заинтригованные происходящим, летели воздушные скаты со всадниками на спинах. Скаты тащили в клювах и на хвостах светильники. Это утешало, значит, плеваться электричеством они не планируют.

– Ты куда? – завопил Брюс, обернувшись, чтобы увидеть стремительно удаляющуюся спину и болтающуюся из стороны в сторону растрепанную косу.

С чего она решила уносить ноги? Ясно, почему разбегаются, как мыши, завидевшие коршуна, остальные посетители «ямы». Но Элии-то, напротив, надо бы сдаваться властям и теплым родственным объятиям в перспективе…

– А ну стой!

Нагнал Брюс ее только у кромки леса. Схватил за косу, сбил с ног… То есть упустил косу и сам едва устоял на ногах, потому что невысокая крепенькая девушка была гибкой и верткой, как угорь.

– Что тебе от меня надо? – Она уставилась на Брюса с искренним неудовольствием.

– Взять за шиворот и отвести домой! Но для начала жду хотя бы благодарности.

– За что?

– За спасение!

– Спасение? Да ты чуть не раздавил нас всех!

– А ты…

Брюс и Элия одновременно пригнулись, когда над ними пронесся воздушный скат. Треугольный зверь шел низко, едва не задевая макушки деревьев, из качающегося в его клюве шара били снопы белого света, на мгновение пронизавшего, казалось, всю чащу насквозь.

Чиркнул о макушку ясеня длинный хвост, выстрелив брызгами белых искр. Испепеленные листья закружили в воздухе.

– Какой красивый… – произнесла Элия, провожая взглядом серебристое сегментированное брюхо и тяжело всплескивающие крылья в рваной бахроме.

Для городской стражи разводят скатов размахом крыльев-плавников шагов в двадцать, и сквозняком лес словно частой гребенкой прочесало. Поднялась туча листвы и мусора. Растрепанные деревья натужно и вразнобой заскрипели.

– Ну так попроси покататься, – Брюс вытряхивал из волос труху. – Они с удовольствием тебя возьмут и возвратят счастливой матушке.

– Нет, – твердо заявила Элия, снова развернулась и зашагала прочь.

Брюс нагнал ее. Ну прямо отвергнутый поклонник, добивающийся внимания надменной дамы.

– Послушай, из-за тебя меня обвиняют в убийстве.

– Странно, что только в одном, – холодно бросила она.

– Твое письмо доставили в замок твоей матери. Они решили, что я затащил тебя в развалины и там…

Элия вдруг резко развернулась, и глаза ее расширились:

– Правда?!

Брюс, кивнул, еще не подозревая, какую глупость совершает.

– Отлично! – Элия только что не подпрыгнула. – Значит, теперь меня считают мертвой! Какое облегчение!

– Ну, знаешь…

– А тебе я советую прятаться лучше. Матушка никогда не оставит поиски убийцы своей дочери. А она у меня мстительная и упрямая. – Элия улыбалась широко и весело. – Что задумала, то ни за что не бросит!

Вот почему бы не придушить ее прямо здесь? Пусть хоть обвинения будут небеспочвенными.

– Прощай… как там тебя. – Девушка снова повернулась, углубляясь в чащу.

Догонять и уговаривать? Судя по всему, характер Элиалия Загорская унаследовала от матери, так что это не имело смысла. Попробовать силу? Можно представить, что расскажет мстительная девица родичам, когда Брюс вытряхнет ее из мешка им под ноги в замке… Это если еще его не прикончат без разговоров на подходе.

Ничего не придумав, Брюс как привязанный тащился за девушкой. Ему показалось, что идет она не просто так, а весьма целеустремленно. Направление – по движению земли, на запад. Без раздумий пересекла дорогу, углубилась в Мокромховый лес.

Элия остановилась так внезапно, что от неожиданности Брюс едва не выскочил на прогалину за ней следом. Девушка даже не оглянулась ни разу за все это время. И так же, не озираясь, поднесла пальцы ко рту и заливисто свистнула.

Брюс напрягся. За то время, что она пропадала из виду, эта странная девица могла и дракона приручить. Красивого.

Но ничего не происходило. Да она, кажется, и не ждала мгновенного результата. Опустилась на землю, расположилась поудобнее, опершись о ствол дуба.

Настырное комарье в восторге закружилось вокруг, получив в распоряжение сразу две жертвы. Причем если первая свободно отмахивалась, то вскоре Брюс понял, что справляться с атаками насекомых, оставаясь незаметным, немыслимо.

И тут наконец его осенило.

– Знаешь что… – сказал Брюс, ненавязчиво выбираясь из зарослей на полянку. – Я решил продлить наш контракт.

Элия смотрела снизу вверх с любопытством. Шлепнула по щеке, припечатывая нерасторопного кровососа.

– Это позволит нам разрешить сразу все противоречия. – Брюс опустился на землю напротив девушки. Говорят, легче войти в доверие к собеседнику, когда глаза находятся на одном уровне. – В том числе и проблема оплаты. Если работа еще не завершена, то какие могут быть расчеты?

Элиалия чуть склонила голову набок.

– Мне нравится… – Прихлопнув еще одного комара, она вдруг созналась: – Я не хотела обманывать тебя. Просто ты не дал мне времени обдумать, где взять деньги… И шантажировал!

– Ты первая начала. – Теперь Брюс припечатал комара к шее. – Впрочем, неважно. Предлагаю продлить договор.

– Согласна. И думаю, что по пути к Железной башне можно будет неплохо заработать, так что я рассчитаюсь с тобой.

«Все-таки она наивная, – вздохнул Брюс. – Даже неудобно».

– Ты так и не оставила свою идею?

– Это важно для меня.

– Ты попала в неприятности в первой же таверне.

– Они нечестно играли! – Элия искренне возмутилась, сопроводив свой возглас двойным хлопком по лицу. – Я бы выиграла, если бы они играли честно! Но у них карты были…

– Вот-вот, – перебил Брюс ее, треснув себя по лбу, и внушительно повторил: – В неприятности при первой же остановке.

– Ладно, ты прав, я не всегда осмотрительна. Для того и нанимала тебя!

Заключение нового пакта вышло кровавым и шумным. Обе договаривающиеся стороны были в темных пятнышках от раздавленных комариных тушек и собственной крови. Зато, постоянно дергаясь, легко уводить взгляд и таить свои помыслы.

– Кстати, меня зовут Брюс.

– Просто Брюс?

– Брюс Дол. Я человек простой, мне длинное имя не по статусу.

– Я запомню, – как-то двусмысленно пообещала Элия.

– Так зачем ты забралась в… – Брюс не договорил. Ответ прибыл сам собой, вынудив в ужасе вскочить на ноги.

Брюс решил, что попался.

С небес, с шумом проломив свод ветвей, негодующе курлыкая и разогнав все комарье разом, свалился сильно недовольный гиппогриф. Повел помятыми пестрыми крыльями, примериваясь к тесной полянке, пригнул голову и сердито заскреб когтями.

– Заскучал? – Элия бестрепетно погладила тварь по загнутому серому клюву.

– Это же… – Брюс глазам своим не верил, разглядывая крылья гиппогрифа, кончики которых были сострижены. Аккуратно, чтобы не повредить маховые перья. Ровно настолько, чтобы срезать все серебряные наконечники. – Это тот самый, на котором ездил водяной!

– Точно! – Элия горделиво улыбалась.

Гиппогриф не казался особо обрадованным встрече, но и не пытался никого прикончить. Только свирепо косил на Брюса желтым глазом.

– Как ты…

– Я его украла.

– Как? Он покоряется только владельцу!

– Неправда. Он вообще очень спокойный. Просто не любит, когда его боятся.

Ну да. И почему Брюса не удивляет картинка, где Элия без размышлений вламывается на конюшню к гиппогрифу «покормить птичку»?.. Плевать ей, что конюхи наверняка за версту огибают стойло «птички», способной убить одним небрежным ударом клюва.

– Я уехала на нем из дома. А потом оставила возле таверны, в лесу, чтобы не привлекать внимания. Бряк предложил мне свою лошадь… Я надеялась, что Лако полетел следом и ждет где-то здесь.

– Лако?

Девушка слегка смутилась.

– Он не возражает, а мне удобно как-то его называть… Лако – от лакомка. Он мышей любит… дохлых, – все менее уверенно проговорила Элия и тут же с вызовом добавила: – Он забавный! И рад, что свободен и вновь может летать.

Гиппогриф Лако радостным не выглядел. В круглых глазах явственно читались природная злоба и презрение ко всем двуногим. Но, наверное, сейчас не самое удачное время на это указывать.

– О! Все мои запасы уцелели, – довольная Элия ворошила седельные сумки. – Я думала, что он их наверняка обронит где-нибудь… Тут есть еда. Перекусим? Заодно расскажем о своих приключениях… Это было, в общем, познавательно.

Брюс скрипнул зубами, вспомнив, как пытался затонуть в грязи.

– Перекусим. Только подальше от дороги.

– Скаты уже вернулись к городу.

Это верно. Погони с той стороны можно было не опасаться. Пока стражи приведут магов (если вообще приведут), пока те разберутся, что к чему (да и разберутся ли вообще?)…

Но, возразив, Элия все же последовала за Брюсом в чащу.

Как выяснилось, у нее было все «продумано». Она всерьез намеревалась заработать на путешествие или продать кое-какие драгоценности. «Немного. Только то, что мне дарили на именины». Случай подзаработать, играя в карты, она решила не упускать. А после того, как Бряк предложил испробовать свои силы в компании «посерьезнее», Элия попала в круговерть. Кажется, ее пытались напоить (и, видимо, удачно), и после того, как осознали, что она постоянно выигрывает, соперники пошли на подлость…

Бряк, наверное, был сильно разочарован. Рассчитывал на хитроумную специалистку в карточной игре, а привел всего лишь дилетантку, умеющую отлично блефовать.

Что было потом, Элия не помнила. Очнулась уже в яме.

– Ты удивил меня своим появлением, – честно сообщила Элия.

Брюс криво ухмыльнулся, перевязывая поврежденное запястье одолженным у девушки платком.

Они все дальше углублялись в лес. Летучие медузы дрейфовали меж ветвей, тускло мерцая. Пришлось искать тропу, чтобы гиппогриф мог следовать за людьми. Но тропа, и без того неширокая, становилась все теснее. Город, поманивший огнями, давно исчез из виду, только небо в той стороне было слегка подсвечено заревом.

– Здесь может быть опасно, – предупредил Брюс. – Этот лес стоит на болотах.

– Тропы прокладывают люди или звери. Они знали, куда идут.

– В этом лесу тропы прокладывают не только люди и звери. Вот здесь – отличное место, чтобы дождаться утра! – фальшиво обрадовался Брюс не самой презентабельной с виду просеке.

Гнилые стволы как попало завалили друг друга. Бурьян между опрокинутыми стволами торчал лохмотьями. Пахло тухлой водой, хотя притаившийся в скрюченных корнях вербы родничок казался чистым.

Гиппогрифу, впрочем, понравилось. Он с удовольствием развел крылья, взметнув тучу прелых листьев и демонстрируя свалявшийся нежный пух на боках.

– Пройдусь вокруг, может, травы полезной найду. Нам нужны силы для долгого перехода… – У Брюса даже челюсти свело от приторности своих интонаций.

Но уставшая Элия, кажется, ничего особенного не заметила, с готовностью занявшись костром. Не то чтобы Брюс был знаком хотя бы еще с одной баронской дочерью, но все-таки, по его представлениям, они себя должны вести не так хозяйственно…

Вздохнув, он вновь нырнул в лес, как в омут, – темно, прохладно, сыро и пахнет затхлостью. Здесь близость болот и Клеклой Хляби чувствовалась сильнее. Нестан располагался высоко, так что вода от него ушла быстро, отхлынув к Чистозеру, который стоял за Мокромховым лесом примерно на таком же расстоянии. Там вода держалась долго. Наверное, потому люди до сих пор селились севернее с меньшей охотой.

…Брюс ругнулся, по колено провалившись в болотное окошко. Пахнуло сероводородом. Хорошо еще, что не с головой ушел… Задуманное уже не казалось таким простым.

Костер в отдалении смахивал на одинокий, закатившийся под прогоревшие дочерна дрова живой уголек. Подмигивал, прятался за деревья.

Может, вернуться и попробовать с ней поговорить еще раз? Память тут же услужливо откликнулась, будто эхом, непреклонным «нет!», исполненным девичьим голосом.

Чертыхаясь, Брюс побрел дальше. Медузы лениво разлетались при его приближении. Глаза постепенно привыкали к темноте. Стало заметно, что земля и стволы слегка мерцают, орошенные «росой фей». Тусклой зеленью горят гнилушки, обсыпавшие корни. В зарослях справа багрово светятся чьи-то глаза… Моргнули. Исчезли.

Брюс перевел дыхание. И сразу же заметил то, что искал: небольшое, припавшее к земле растение, распластавшее листья, как пальцы. В центре – метелка усыпанного семенами цветка.

– Распространено широко, но растет исключительно в низинных, сырых землях, – с удовлетворением процитировал Брюс вслух «Свод растений». – Любит тень и сырость. В малых дозах действует как успокоительное…

– А в больших – как сильнодействующее снотворное, – откликнулась тьма внезапно. – Ты что это задумал?

Подскочил Брюс так, что треснулся макушкой о низкий сук. Вот что значит нечистая совесть! Нож, которым Брюс подрезал листья, выпал из рук и ускользнул в промоину между корнями.

– Дьенк, что б тебя!..

Это и впрямь был давешний коллега по схватке. Терпеливо подождал, пока Брюс разыщет оброненный нож, и лишь потом укоризненно заметил:

– Нехорошо так поступать.

– О чем ты? После всех этих злоключений нужно слегка успокоиться. А это – самое доступное.

– Ты срезал все листья. Хотя хватило бы и пары.

– Просто я запасливый. Еще повезло, что здесь не растет жечка. Вот как раз она вызывает временный паралич… – не без мечтательности в тоне добавил Брюс.

– Не делай этого!

– Я не хочу, чтобы меня убивали за то, что я не совершал… Мысленные пожелания в счет не идут.

– Ты все равно не сможешь вернуться к прежней жизни! Ты выдал себя.

– Не скажи! Для начала пусть попробуют доказать, что это я… – Даже Брюс понимал, что этот аргумент сильно шаткий. Некромантов так страшатся, что хватит и подозрения. Поэтому он вздохнул: – В конце концов, если за мной не будут гоняться из-за этой взбалмошной ду… то есть наследницы, я смогу затаиться и начать новую жизнь.

«С Аянной», – добавил Брюс про себя. Это тоже звучало неубедительно. Вместо перспективы стать женой изгоя стать спутницей беглеца?

– Дьенк, – Брюс поднялся с колен и встал напротив Тени, – я рад, что ты уцелел, и рад, что ты к нам снова присоединился. Но в твоих советах я определенно не нуждаюсь.

– Да. Ты предпочитаешь просто принуждать.

– Ты дал согласие!

– А потом передумал.

– Я сожалею, что заставлял тебя, но… У меня не было другого выхода!

– И сейчас нет?

– Да что ты так переживаешь? Плохо ей не станет. Ну проспит ночь. Отвезу ее к замку и сдам кому-нибудь на руки. Может, капитана встречу… – Последнее не показалось ему таким уж заманчивым. И Брюс раздраженно повторил: – Плохо ей не будет.

– Ты понятия не имеешь, что творишь.

– Я разбираюсь в травах.

– Я не про траву. Ты не можешь так поступить с ней.

– А почему, собственно? Именно так я и поступлю.

– Я не дам тебе этого сделать.

– Ну, – Брюс сорвал еще несколько стебельков растущей рядом сахарицы, – попробуй мне помешать. А предупредить ее ты не сможешь.

Дьенк не отозвался. Выглядел он потерянным. Когда Брюс обернулся через несколько шагов, блеклый силуэт исчез. Он слишком быстро принял поражение или что-то замыслил?

Опасаясь, что не все знает о способностях разделенных душ, Брюс поторопился назад изо всех сил. И с облегчением вздохнул, узрев вполне мирную картину на прогалине. Элия, как ни в чем не бывало, хлопотала, раздувая огонь под котлом.

Правда, в глубине души встрепенулось и некоторое сожаление. Может, было бы и неплохо, чтобы кто-то помешал ему совершить подлость. С бедной девочкой так поступают второй раз.

– Я не умею готовить, – прямодушно призналась Элия, разгибаясь и смахивая с раскрасневшегося лица прядки волос. – Так что просто все покидала в воду. Горячее наверняка вкуснее.

– Похлебка по-селянски, – прокомментировал Брюс несколько невнятное, но в целом приятно пахнущее варево. И, пока не передумал, ссыпал туда же принесенные травы.

– Нет! – заорал прямо над ухом появившийся Дьенк.

Брюс вздрогнул, оставшиеся в горсти листья разом спланировали в котелок.

– Для вкуса и запаха, – пробормотал он, подавив потребность потереть заложенное ухо.

Элия серьезно кивнула. Ничего особенного она не заметила и не услышала, хотя Брюсу показалось, что от душераздирающего вопля Дьенка у него в голове зазвенело.

Призрак взволнованно метался вокруг девушки, но завладеть ее телом не пытался. Ждал подходящего момента? Или не хотел приближать развоплощение?

– Брюс, пожалуйста, еще не поздно передумать!

– Сгинь, – сквозь зубы велел Брюс.

– Что? – обернулась Элия, достававшая из седельной сумки плед.

– Искра ужалила.

Дремал, спрятав голову под крыло, гиппогриф. Мурлыкал родничок. Сытый огонь облизывал закопченное дно котелка. Истертая посудина явно знавала не один привал. Булькала, распространяя ароматы, похлебка. Даже жаль, что ее не попробовать…

– Может, расскажешь, что все-таки тебя заставило отправиться в такое опасное путешествие? – стараясь отвлечься от запаха еды, спросил Брюс.

Элия, наблюдавшая за костром, отозвалась не сразу. Подняла на Брюса глаза, порыжевшие от отблесков пламени, медленно покачала головой:

– Это касается только меня.

А если бы она ответила по-другому, что-то изменилось бы?

– Пора, – игнорируя возмущенного Дьенка, который вился вокруг, обдавая колючим холодом, Брюс снял котелок с огня и налил порцию в одну из приготовленных Элией чашек. – Оцени свое кулинарное искусство.

– Пахнет вкусно, – девушка нерешительно заглянула в чашку.

Брюс налил и себе, чтобы не вызывать подозрений. Разварившийся лист кружил по поверхности похлебки. Брюс так старался делать вид, что ничего особенного не происходит, что слишком увлекся. И не сразу сообразил, что воцарившееся молчание не к добру.

Воцарившееся во всех смыслах. Внезапно смолк Дьенк. Не издавала не звука Элия.

Брюс повернулся. Дьенка нигде не было, а Элия держала обеими руками горячую чашку, кажется, не замечая жара, и смотрела на нее так, словно та внезапно превратилась в колбу с кислотой.

Потом медленно подняла на Брюса глаза. Даже огонь, окрашивающий все в оранжевые тона, не помешал рассмотреть, что они посветлели от напряжения.

– Что здесь? – Чашка в руках девушки вибрировала, содержимое едва не расплескивалось.

Брюс хмыкнул:

– Тебе лучше знать. Ты же автор.

Она прищурилась, словно выцеливала направление выстрела.

– Что за листья ты бросил?

– Разные. – Брюс как можно небрежнее пожал плечами, хотя уже чуял, что это не пройдет. – Красноцветку, сахарицу, томник… А что, слишком остро?

– Ты хочешь меня отравить?

– Нет, – Брюс отперся совершенно искренне. – С чего ты взяла?

– Тогда попробуй сам! – Она резко протянула чашку. Часть похлебки выплеснулась на угли и зашипела, источая аромат горелого хлеба и трав.

Как она могла заподозрить неладное? Еще пару минут назад она – Брюс просто знал это! – ничего не подозревала, и вдруг… Как?!

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, словно скрестив клинки и пытаясь пересилить противника. Наклоненная чашка все еще дрожала в руке девушки, и ее содержимое лилось на огонь. Душистый дым тек по прогалине, постепенно становясь просто едким.

– Мерзавец! – Элия швырнула чашку во тьму.

Удивленный гиппогриф высунул голову из-под крыла, сонно помаргивая.

– Это не отрава. – Хмурый Брюс отвел взгляд.

– Зачем?!

– Чтобы отправить тебя домой! Может, тогда меня оставят в покое?

– Ты!.. – от негодования она не находила слов, вскочила и выкрикнула свое излюбленное: – Да как ты посмел!

– Легко! – раздраженно огрызнулся Брюс, тоже поднимаясь. – Как ты посмела вломиться в мою жизнь и разрушить ее?!

– Да что ты вообще… Как ты… Гад и мерзавец!

– Самовлюбленная дура!

– Только посмей еще приблизиться ко мне!..

Она метнулась прочь, вернулась, хватая вещи и как попало распихивая их в сумку, снова ринулась прочь, в темноту, через чащобу. Только треск пошел.

Изумленный гиппогриф сунулся было следом, присмотрелся и попятился. Поколебавшись, он недовольно курлыкнул, пару раз тяжело хлопнул крыльями и взлетел неловко, как петух. Секунду-другую он бил крыльями где-то над головой (посыпались пестрые перья), а затем, видно, приноровившись, полетел прочь почти беззвучно.

Брюс с досадой опустился перед почти потухшим костерком, от которого невыносимо тянуло горечью. Содрал с запястья платок и раздраженно бросил его в огонь.

* * *

Ну и что теперь?

– Добился своего? – спросил Брюс невесть кого.

Тьма обступала прогалину со всех сторон, словно кулак смыкала. Качались взъерошенные ветерком ветви – черные, причудливые. Меж ними слабо горели точки дрейфующих поодаль медуз. Прибитый похлебкой огонек неуверенно высовывался меж прогоревших сучьев. Очень хотелось лечь рядом и выспаться.

И очень не хотелось рыскать по ночному лесу.

– Брюс! – от вопля Дьенка у Брюса снова заложило уши. – Брюс, она провалилась!

– Кто бы сомневался.

– Там трясина, и она… – Дьенк суматошно кружил вокруг. – Брюс, помоги!

– И не подумаю.

– Она провалилась почти с головой! – Если бы призраки умели дышать, то Дьенк вопил бы сейчас, задыхаясь. А так голос его звучал до неприличия ровно. Только взволнованно. – Самой ей не выбраться!

Вот ведь наказание на Брюсову голову…

– Где?

– Я… – Дьенк в ужасе замер. – Я не знаю! Я не могу показать… Я…

Тьфу!

Брюс, ругнувшись, поспешил в пролом в зарослях, оставленный убегавшей Элией. Во тьме искать следы невозможно, но она так лезла, не разбирая дороги, что, скорее всего, измочалила массу ветвей. И вряд ли удрала слишком далеко.

Проклятье! Да здесь темнотища! А после света костра так вообще словно в бочке со смолой. Даже летучие медузы куда-то подевались.

– Дьенк!

Перепуганное привидение возникло прямо перед Брюсом, заставив отшатнуться.

– Быстрее! Она тонет!

– Скажи ей, чтобы закричала. Иначе мне ее не найти…

Дьенк сгинул. Брюс во все стороны вертел головой, пытаясь приглядеться. Ночной лес вокруг жил своей жизнью: шелестели ветки, дробно протопало и пропыхтело справа, мигнули желтые огоньки слева. Крупная, с человеческую голову медуза зависла в ветках, как мягко горящий и ничего не освещающий фонарь. Россыпь зеленых светлячков на стволе рядом закрутила медленный завораживающий хоровод…

Брюс отпрыгнул прежде, чем что-то длинное попыталась сцапать его за ноги.

– Брюс… – Вернувшийся Дьенк казался ошарашенным. – Она не хочет.

– Чего не хочет?

– Звать на помощь.

И почему его это не удивляет?

– Отлично! Значит, я свободен.

– Она не выберется сама, – с отчаянием сказал Дьенк. – Помоги ей, пожалуйста!

– Забирайся в нее и заставь орать! Хотя бы подать голос!

– Я не могу.

– Боишься за себя?

– Я дал ей слово не делать этого.

Несколько мгновений Брюс недоверчиво таращился на него, решив, что ослышался. В сердцах сплюнул и в фигуральном, и прямом смысле, потому что наглый комар попытался залететь в рот.

Потом стал пробираться дальше. В темной чаще обманчивые карманы пустоты менялись непроходимыми зарослями. Земля под ногами, твердая, ворсистая от травы, местами поддавалась, хлюпая, а иногда заметно прогибаясь.

Нужно быть идиотом, чтобы нестись здесь сломя голову.

– Элия! – заорал Брюс, не выдержав. – Где ты?!

Кажется, что-то плюхнуло левее. И земля там чуть мерцала, словно покрытая прозрачной, белесой тканью.

– Я слышал тебя! – вскричал объявившийся Дьенк. – Я был с ней и слышал тебя. Ты близко!

– Элия, отзовись!..

Отозвалось все, кроме девушки. Что-то всполошилось в зарослях. Глухо ухнула сова.

– Отзовись же!.. Идиотка, – закончил Брюс с чувством, но вполголоса.

Упрямая девица молчала, словно воды в рот набрав. Или уже набрала? Брюс удвоил усилия, побежав туда, где померещился всплеск. И едва сам не сверзился, поскользнувшись. Земля вновь стала топкой и ненадежной. Удержаться помог ракитовый куст.

– Я вижу тебя! – Дьенк метался рядом.

– Я тоже вижу…

На почву, на пучки травы, на стволы деревьев здесь и впрямь словно плеснули сильно разведенной серебрянкой. Болото затаилось под тонким дерном, наверх проступая испариной белесых капель. И шагах в двадцати от Брюса поблескивающее покрывало было нарушено черным разрывом, в центре которого нечто активно ворочалось.

– Не дергайся! Я сейчас… – Брюс огляделся в поисках подходящего снаряжения.

– Уби… райся! – Элия задыхалась. – Без тебя… обой… дусь.

Вообще-то, надо признать, она держалась отлично, не паниковала, не барахталась и даже ухитрилась разжиться длинным прочным суком, который положила на трясину. Сук не давал ей погрузиться, но и только… До ближайших плакучих кустов девушка не дотягивалась.

– Держи! – Брюс протянул ей ствол тонкого деревца, пригнув его своим весом.

– Мне не… нужна… твоя… помощь! – Страха в ее голосе не было, только злость.

– Считаю до трех… А потом оставайся!

– Да… ты можешь… оставить! – Лицо девушки словно облепил черный капюшон. Только лоб, щеки и нос оставались светлыми.

– Что ты вообще обо мне знаешь? – возмутился Брюс. – Вылезай, давай! Тогда поговорим… Раз!..

– Три!.. – зло закончила она. – Я сама!

– Там что-то есть! – взвыл в тревоге Дьенк.

Там что-то и впрямь было. Серебристое покрывало вспучивалось и обтекало нечто, неторопливо плывущее под слоем дерна. И это «что-то» направлялось к Элии.

– Хватайся! – заорал Брюс. – Быстрее!

То ли тон ее Брюсов пронял, то ли она почувствовала неладное, не оборачиваясь, но, поколебавшись, а может, просто собираясь с силами, девушка качнулась, отпустила сук и ухватилась за деревце. Высвободила вторую руку, вцепилась в ветки. Задергалась, выползая на поверхность. Намокшую сумку упорная девица тянула за собой.

Бугор, наращивая скорость, устремился к разрыву. Черная жижа заволновалась.

– Быстрее!

Брюсу не пришлось ею командовать. Она знала, что делает. Не пыталась встать, а просто ползла. Брюс потихоньку подтягивал ее, бросив еще ремень. Взбудораженный Дьенк метался вокруг, не разбирая, где топь, а где твердь.

В прорехе глухо плеснула черная, словно глянцевая грязь. Там провернулось и разочарованно ушло вглубь нечто весьма здоровенное. С бахромы щупалец сорвались тяжелые капли, растекаясь жирными кляксами вокруг.

Но Элия была уже в безопасности.

– А где твой гиппогриф? – несколько нервно осведомился Брюс.

– Он не отозвался… – Девушка полусидела, опершись спиной на ствол дерева, и пыталась одновременно отплеваться и отдышаться. – Не получалось свистнуть как следует.

Если бы не ее оставшееся чистым лицо, Элиалия окончательно растаяла бы во тьме. А так Брюс словно разговаривал с парящей на весу полумаской. Ну чем не еще один призрак?

– Тебе смешно? – оскорбилась Элия.

– Смешно. Только не вздумай снова назвать меня мерзавцем!

– Я вообще не желаю тебя никак называть. И не звала тебя.

– Мы не расторгли договор. Хочешь сделать это сейчас?

Она помолчала, пытаясь отскрести ножом и оттереть руками грязь. Тухлая вонь становилась все явственнее, по мере того как черная корка высыхала. Заинтригованные медузы подтягивались поближе, просачиваясь меж ветвей.

– Впрочем, неважно, чего ты хочешь, – Брюс распалялся все больше. – Мне необходимо вернуть тебя живой. И я сделаю это. Если для этого придется действительно тащиться к этим твоим Железным башням, значит, так тому и быть. И плевать мне, хочешь ты моего общества или нет.

– Не думай, что после всего я стану доверять тебе! – так же запальчиво воскликнула Элия.

– Да упаси боги… – Брюс даже содрогнулся. – И от меня не жди доверия. Глаз с тебя не спущу ни на мгновение.

– Извращенец! – с достоинствам парировала девушка.

– Спасибо, Брюс! – Дьенк только что не напевал, довольный.

Брюс с трудом удержал странное желание невнятно зарычать. Распуганная криками нежить разлетелась и парила поодаль.

Обратно они вернулись, держась рядом, но не вместе.

Осмелевший костер выпустил длинные язычки, распробовав предложенную порцию сучьев. Прозрачный дым гнал комаров. Демонстративно улегшись к огню спиной и делая вид, что спит, Брюс слышал, как возится Элия, счищая затвердевшую грязь, замывая вещи в чахлом роднике, потроша промокшую сумку.

От усталости Брюс начал было задремывать по-честному, но встрепенулся, когда ему показалось, что девушка заговорила с кем-то. Брюс резко повернулся. Элия все еще сидела на корточках возле родника и что-то пыталась отстирать.