Текст книги "Элемент движения"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Что ты наделала?!

– А ты что собирался сделать?!

– Нельзя давать людям обещание, если не можешь его исполнить!

– А с чего ты взял, что не могу?

– С этой тварью не справились даже опытные маги, а ты хочешь опять меня подставить?

– Ты только о себе и беспокоишься?

– Так ты только и делаешь, что засовываешь меня в пекло!

– Не волнуйся о своей драгоценной шкуре! Я без тебя справлюсь!

– Ты не маг!

– Ты тоже!

– Сумасшедшая!

– Трус!

– Только идиот станет влипать в каждую неприятность, что встречается на пути, по доброй воле!

– Только идиот станет отсиживаться в коморке на краю земель, разводя зверей, лишь бы не вмешиваться ни во что!

– Да что ты вообще понимаешь!

– Где уж мне, глупой, разобраться в душевных терзаниях ленивого некроманта!

– Точно! Где уж богатой наследнице разобраться в жизни тех, кому приходиться думать о последствиях каждой дурной выходки!

Дьенк вздрагивал и пригибался от каждого вопля, словно спорщики поочередно отвешивали ему по оплеухе. Лишь когда в звенящем от напряжения и комарья воздухе наконец повисла злая пауза, он расслабился, неуверенно распрямляясь. Брезгливо отошедший подальше гиппогриф звучно встряхнулся, обронив пару перьев.

Разгневанная Элия подобрала с земли вышитое платье, которое ей с готовностью вручили селяне, содрав с покорной Даринки («Это платье его невесты…»), и свирепо отряхнула обширное полотнище юбки. В такое платье могли завернуться три Элии, причем прямо в доспехах.

– Если ты собираешься добраться до своей Башни, то поехали прямо сейчас, – хмуро предложил Брюс. – Селяне решат, что у тебя ничего не получилось. Гоняться за нами они не станут. Аванс ты не взяла, так что никаких обязательств.

– Я дала слово, – отозвалась Элия. И хотя теперь злополучный шлем валялся на траве, голос ее звучал так же глухо.

– Ты ничего не сможешь сделать с этой тварью. Тут нужен маг. Настоящий.

– Я загоню ее под землю.

– Что? – снова показалось, что Брюс ослышался.

–. Я прыгаю лучше, чем эта несчастная толстуха. А ты можешь проваливать куда хочешь. Мне не нужна твоя помощь. И я не подставляла тебя!

– С чего ты взяла, что он клюнет на тебя?

– Почему бы и нет? Напялю этот балахон. В деревне сказали, что такое платье для него вроде метки…

– А еще они сказали, что невеста должна быть не познавшей мужчины.

– Да как ты смеешь?! – Кончик носа Элии знакомо покраснел, в дополнение к щекам и ушам.

Плюнув в сердцах, Брюс развернулся и зашагал прочь. Надо хоть немного побыть в одиночестве, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.

Ветер все усиливался, оглаживая тяжкой лапой щетину сосен. Деревья гнулись и переговаривались. Прислушавшись, можно было почти разобрать отдельные слова. Брюс тревожно поежился. Нехороший ветер… И настроение мерзкое. Неприятно сглатывать обвинение в трусости. Но это лучше, чем упрямое безрассудство, с которым Элия постоянно попадает в опасные истории.

У корней ольхи рассыпалось семейство грибов-торопычей на тонких ножках с волнистыми зеленоватыми шляпками. Обладают сильнейшим слабительным эффектом…

Брюс в досаде поддал ногой зеленоватый зонтик, белесая мякоть брызнула в траву. Даже голодную Элию уже вряд ли удастся накормить грибным супчиком. А уж учитывая изрядный запас печеностей, которыми их снабдил осчастливленный пекарь, этот номер тем более не пройдет.

…Облаченная в широкое платье Элия восседала на прежнем месте, любуясь собой в маленькое зеркальце. В такое зеркальце можно было разглядеть разве что глаза и часть скулы, но девушка сосредоточенно всматривалась в кусок стекла, не замечая Брюсова возвращения.

– …не знаю, – отчетливо донеслось до Брюса, но тут, как назло, под каблуком треснула ветка, и Элия резко обернулась, нервно пряча зеркальце.

– Все-таки я сомневаюсь в твоем душевном здоровье, – хмуро заметил Брюс. – Советы зеркала еще никого до добра не довели.

Элия, быстро выпутываясь из пестрого балахона, раздраженно огрызнулась:

– Уж лучше я буду разговаривать сама с собой, чем с тобой!

– Это тоже признак сумасшествия.

Она свернула платье в ком, запихала кое-как в сумку и двинулась назад по дороге в сторону замка, на ходу откусывая от одной из пекарских булок.

К сожалению, идти пришлось не так долго, как хотелось бы.

Маленький замок Любовника врос в чащу, как инородное тело – в живую плоть. Лес тянулся через него, оплетая плющом и заращивая травой, но темные замшелые камни все равно торчали углами. Для строения, пережившего не один десяток веков, замок выглядел вполне удовлетворительно.

– Неладно здесь, – выразил вслух Дьенк то, что почувствовал и Брюс, стоило приблизиться к замку.

Смутная тревога закралась в душу, словно холодная змея. И словно змеиный – неподвижный, ожидающий – взгляд чудился отовсюду.

Элия без размышлений перебралась через пролом в стене, не утруждая себя поиском формального входа, и спрыгнула во двор. Брюс последовал за ней, озираясь.

Двор густо зарос папоротником, лопухами, репейником. Там, где кладка еще сохранилась, трава опушила все щели между камнями. Зелень мха и плющ расползались по стенами, оттеняя и без того мрачные черные провалы окон.

– Ты куда?!

Светлая коса мелькнула уже у чахлого клена, вытянувшегося возле почти целых ступеней, что вели внутрь замка.

– В деревне сказали, что он до ночи не явится, так что надо воспользоваться моментом…

– Присмотрю за ней, – решил Дьенк, исчезая.

Ну и куда их понесло? Если уж и пользоваться моментом, так для осмотра дыры в земле, через которую эта безумная собралась прыгать.

Брюс вздрогнул. Показалось, что в сквозных разломах наверху одинокой башни мелькнуло нечто темное и быстрое. Да нет, померещилось… Или ветер гоняет какую-нибудь ветошь.

– Эй! – Из окна второго этажа высунулась неугомонная баронская дочь. – Тут кости! И доспехи… Только рассыпаются уже от ржавчины… А еще тут… – она умолкла, исчезла из виду, а через несколько минут появилась на открытой галерее, что опоясывала этаж. Девушка казалась сосредоточенной и хмурой. В опущенной руке она тащила за конец шелковую замызганную ленту.

Брюс покачал головой и двинулся по периметру двора. Откуда-то назойливо тянуло розами. Местами травы стояли по пояс, а вымахавшие до самой крыши замка деревья бросали на землю длинные густые тени. Тени непрерывно шевелились от ветра, что изрядно нервировало.

Дыра отыскалась без труда. Ах, вот откуда аромат…

Брюс отшатнулся назад, когда душный сладкий запах черного шиповника перебила вонь потревоженной земли. В прямом и переносном смысле. Здесь действительно царил привкус измененной земли. Веяло земной магией.

– Ты нашел? – послышалось сверху. – Подожди, я сейчас!

А то он намеревался самостоятельно сигануть в эту дырищу…

Дыра была круглой, словно колодец. Только очень большой колодец, шагов десять в диаметре. Ровные края не оплыли за века, но четкие линии скрадывали разросшиеся кустарники. Шиповник, вперемешку с колючками, густо усеивали крупные белые цветы, горевшие в сумерках, будто лампы. И не заметить их, а потом и саму дыру, даже в темноте мог только слепец. Впрочем, и тот почуял бы неладное.

Ничто хорошее не может так приторно разить.

«…только ослепленный страстью не узрит пропасть… – поведали добрые селяне. – Но случалось, что он не прыгал следом за девицей, а нагонял ее уже в лесу…»

Но даже если неземная краса и непорочность Элии собьет нежить с толку, через такую яму девушке не перескочить.

– Уезжаем, пока не поздно, – скомандовал Брюс севшим голосом.

– Чепуха! – Элия уже топталась рядом, деловито изучая провал. – Пара пустяков.

– Ах, пустяки? – озверел внезапно Брюс, схватил изумленную девицу за руку и поволок прочь. Она пыталась вырываться и даже пинаться, но Брюс упорно тянул ее до полянки за замковой стеной и лишь там отпустил.

– Да как ты… – в бешенстве начала было она, но тут же передумала, заинтересовавшись: – Ты что-то задумал? Колдовство?

– Оно бы нам сильно пригодилось, – прошипел Брюс, вычерчивая подобранной тут же корягой линию на земле, отсчитывая шаги и рисуя вторую линию дальше. – Чтобы научить тебя летать! Прыгай!

Элия в замешательстве уставилась на Брюса, потом присмотрелась к накарябанным отметкам и нахмурилась:

– Ты специально прибавил лишнего!

– Прыгай! – рявкнул Брюс в сердцах. На самом деле он действительно прибавил, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. К тому же на глаз точно диаметр дыры не измеришь.

Подумав, Элия отошла на несколько шагов, разбежалась и прыгнула.

– Ах! – выдохнул Дьенк, взволнованный так, будто Элия уже летела над яминой.

– Что я говорил?!

– Чепуха! Я просто не сосредоточилась.

– Когда эта тварь сядет тебе на хвост, времени сосредотачиваться у тебя точно не будет!

Элия закусила губы, отошла еще подальше, раскачалась на месте и снова побежала. Прыгнула!

– Поехали отсюда, – безнадежно предложил Брюс, глядя, как она отряхивает со штанин налипшую при падении траву.

– Я поскользнулась! – упрямо возразила девушка. – Сейчас еще попробую.

– Платье надень, – посоветовал угрюмо Брюс. – В нем прыгать еще веселее… Глядишь, как парашют пригодится, когда в дыру сверзишься.

…В лесу, несмотря на ветер, было не холодно, но костер Брюс развел, чтобы отгонять комарье и летучих медуз. К тому же возле огня близость страшного замка не так давила на сердце.

Упорное топанье, вздох и глухой удар за спиной все повторялись и повторялись.

– Она удивительная девушка, – с восхищением произнес Дьенк. – Ты ведь не бросишь ее?

– Когда она нырнет в пропасть, я точно за ней не кинусь, – предупредил Брюс угрюмо.

– Не оставляй ее… Это важно, когда рядом друг.

– Я ей не друг.

– Она не признается, но она не хочет, чтобы ты покидал ее.

– Угу. И всячески это подчеркивает.

– Наверное, в ее жизни слишком часто те, кем она дорожила, уходили… Вот она и страшится вновь признать свою уязвимость.

– Ты не забыл? Она ничего не страшится… Сдается мне, что это ты переносишь на нее свои страхи.

– Может быть… – Дьенк задумался. Потом признался смущенно: – Наверное, ты прав… Я помню…

– Только не вздумай снова прикасаться ко мне! – встревожено перебил Брюс, подавшись в сторону.

Дьенк спрятал руки за спину.

– Это даже не воспоминание… Ощущение… Тоска женщины… Она ждет человека, который не вернется… И страх за детей, которые тоже вот-вот покинут ее… Отчаяние и гнев… «Так уходите же! Уходите, вы такие же, как он!» – Процитировано было с выражением, но без должного накала.

– Сильно сомневаюсь, что ты был женщиной… – Брюс хмыкнул недоверчиво.

– Просто я помню, каково это, когда остаешься один. – Дьенк опустился поодаль, старательно избегая приближаться к собеседнику.

– Я тоже помню… – вздохнул Брюс, поморщившись в ответ на очередной «бух!». – Не переживай, во всяком случае без веского повода я эту ненормальную не оставлю… Надо что-нибудь придумать.

Надо. Только ничего не придумывается. Брюс попытался было прислушатьсяк замку. И во-первых, понял, что тень ему вовсе не померещилась. Тварь уже ждала в своем гнезде. А во-вторых, почувствовал, что ему она не по силам. В принципе.

– Он там, – подтвердил догадки встревоженный Дьенк, беспокойно мельтеша вокруг. – Мерзость такая…

– А поговорить с ним по-призрачному, по-родственному не попробуешь?

– Тебя это забавляет… – печально констатировал Дьенк. – Ты не чуешь того, что слышу я. От этой твари исходит зло.

– Лучше скажи, не слышишь ли ты в ветре голоса?

Простой вопрос вдруг привел Дьенка в замешательство. Он поблек и замер, почти растворившись в тенях, и ответил после короткой, но заметной паузы:

– Нет! Никаких голосов.

– Почему мне кажется, что ты говоришь неправду?

– Я же призрак, как ты выразился, – Дьенк взял себя в руки, – ветер не касается меня.

– Получилось! – раздался вдруг ликующий возглас вслед за очередным сдвоенным «бух!» по траве. – Я прыгнула!

Брюс и Дьенк обернулись и удостоились повторения победного прыжка. Элия, почти не путаясь в широких юбках, разбежалась, изо всех рванула ввысь и вперед и дотянула-таки до второй линии. Правда, отчего-то это достижение не вызвало восторга ни у Брюса, ни у Дьенка.

Запыхавшаяся девушка плюхнулась у костра, схватив пирожок из узелка, навязанного щедрым пекарем. И тут же с сожалением положила его обратно.

Брюсу захотелось выругаться в полный голос.

– Я вот думаю, – не замечая его взгляда, заговорила Элия, с усилием отводя взгляд от соблазнительной сдобы, – а если это правда? Про то, что он ищет свою потерянную любовь… Мне даже жаль его.

– Спорим, что твое сочувствие испарится бесследно, едва он появится у тебя за спиной, или… – Брюса осенила ужасная догадка. – Или ты хочешь затеять с ним умиротворяющую беседу?

Элия лишь презрительно скривилась, вороша палкой притихший костерок. Потом глубоко вздохнула:

– Просто странно, в какой ужас может обратиться даже любовь в человеке.

– Это зависит от человека. – Брюс сощелкнул с рукава отлетевшую искру.

– И для этого ему необязательно умереть, – тихо присовокупил Дьенк.

Сумерки прокрадывались между деревьями, задерживаясь все дольше. Серые тени обретали лиловость, а затем насыщались чернотой. Тьма вспенивалась, заполняя трещины и колдобины, расползалась под корнями, все увереннее обнимала деревья.

Навязчиво пахло розами, как перед грозой.

Замок затаился, выжидая. Все его окна строго смотрели на пришельцев.

* * *

– Не вздумай за мной ходить! – Элия неловко подвязала широкое платье ремнем. – Он может тебя заметить, и тогда все пропало.

– Никого он не заметит, ослепленный страстью к тебе, – Брюс скривился.

Без содрогания смотреть на это чучело, топорщившееся жесткими от вышивки складками платья, было невозможно. Хорошо еще, Даринка не отличалась высоким ростом, так что подол едва доставал Элии до щиколоток. Но ширина!..

– Мне не нужна твоя помощь, – сердито повторила Элия. – Сиди и не мешайся.

Брюс подождал, пока она уйдет достаточно, и двинулся следом.

…В сумерках замок словно увеличился в размерах, а ночью во тьме и вовсе распух, пропитав своими миазмами, казалось, все вокруг. У Брюса даже в носу засвербело.

В верхнем уцелевшем окошке башни дрожал синеватый огонек. Кроме этого – ни малейшего движения.

Куда ушла Элия, Брюс не засек, слегка запоздав, пробираясь через заросли и упустив девушку из виду. Но во дворе ее уже не было.

– Вон он! – вдруг с ужасом вскрикнул Дьенк прямо над ухом, заставив Брюса подскочить.

…«Он» стоял на той же самой галерее, по которой днем ходила Элия. Брюса ознобом дернуло от этой жуткой угловатой фигуры – неподвижный человек в доспехах. Из нагрудных лат на уровне сердца торчит длинное, в половину руки, стальное лезвие. Вместо лица – белесое тестяное месиво. Волосы паклей висят вдоль щек.

«…он хватает девушку и прижимает ее к себе, как в горячих любовных объятиях… – дрожащими голосами наперебой болтали дочки пекаря, сладко замирая от ужаса, который теперь их не касался. – И меч протыкал сердце бедняжки насквозь!..»

Брюс моргнул, и Любовник исчез, словно растворился.

– Брюс! Он рядом с ней!

Да уж видим… Нелепая фигура в растопыренном платье, заметная даже в сумраке, шла прямо навстречу засевшей в тенях твари.

– Элия! – не удержался и закричал Брюс. – Впереди!

Фигура в платье замешкалась, обстоятельно озираясь. Куда подевался Любовник, Брюс не заметил, но понесся ко входу в замок, надеясь поправить хоть что-нибудь. Запоздалые сожаления гнали его не хуже собачьей своры. Почему он так медлил? Почему все-таки не дал этой сумасшедшей по голове и не уволок отсюда?!

– Она там! – Дьенк вынырнул из стены.

Внутри небольшой замок казался запутанным и обширным. Из проломов и окон на вскрытые и раздолбанные полы лился едва различимый свет, размывавший честную тьму до лживых сумерек. Налетев на что-то громоздкое, Брюс шарахнулся назад.

– Уходи! – вдруг закричала невидимая Элия откуда-то сверху. Страха в ее голосе не было, только раздражение. – Ты отвлекаешь его! У меня все идет по плану!

Брюс замешкался, подслеповато вертя головой, потом попятился к выходу. Над головой звучно протопали, осыпая каменную крошку. Потянуло мертвечиной. Замок дышалтьмой, путая сознание.

Свежий воздух пах пылью и проклятым шиповником. Зато обзор отсюда, несомненно, лучше…

В следующую минуту сверху шумно прыгнули.

Элия, выскочившая из расселины над лестницей, мельком огляделась, заметила Брюса, успела скорчить гримасу и, подобрав юбки, уверенно понеслась прочь. Тварь, что выпрыгнула за ней следом, приземлилась бесшумно. Пробежали тусклые отсветы по вороненым доспехам, когда монстр разогнулся во весь рост. Тени у него не было.

– А ну… – Ничего разумного от неожиданности Брюс не придумал. Только подобрать ближайший булыжник и с размаху запустить в Любовника.

Тускло брякнуло.

По длинному наточенному лезвию мелькнул лунный блик. Белесая безглазая масса под копной спутанных волос исказилась быстрой судорогой. Потом Любовник повернулся и устремился за убегавшей девушкой.

Ну, осталось надеяться, что она не растеряла прыжковые навыки…

Звучно хрустели кусты. Шум удалялся. Потом опять стал приближаться. Запыхавшаяся Элия вывалилась из зарослей слева. Остановилась рядом с Брюсом, пытаясь отдышаться.

– Получилось?

– Нет, – совершенно невозмутимо сообщила она, перемежая слова жадными вдохами. – Он бежал за мной, но прыгать не стал.

Почему? Да кто его знает… Кажется, не самый подходящий момент интересоваться добродетелью девушки.

Из дальних зарослей показалась неутомимая меченосная тварь. Бег Любовника был монотонен и ровен, как по каменному полу. Только травы слегка кланялись, расступаясь. Ну, хотя бы очевидно, что не призрак.

– Я задержу его! – вызвался Дьенк, метнувшись твари наперерез.

Любовник притормозил и подался назад, словно пережидая порыв ветра. Дьенк болезненно взвыл, прикоснувшись к существу, и сразу же бросился прочь. Помедлив, Любовник свернул за ним.

– Уходим, – решил Брюс, потянув за собой Элию.

На этот раз возражений не последовало.

– Что делать? – Элия выпутывалась из злополучного платья, с треском обрывая рукава и оборки. – Нельзя так все оставлять!

– Еще как можно!

– Он не провалился, значит, пойдет искать новую жертву.

– Он наверняка пойдет искать тебя. И тебе нужно улепетывать как можно дальше, чтобы он не смог догнать. Эти твари привязаны к месту своей смерти. Беги, пока Дьенк его задержал.

Брюс, еще не договорив, осознал, что брякнул лишнее.

– Дьенк с ним?! – Элия круто развернулась, устремившись обратно.

– Стой!

К счастью, как раз в этот момент Дьенк вынырнул из тьмы. Выглядел он изрядно потрепанным и перепуганным.

– Стой, Дьенк уже здесь!

– Врешь! – Элия свирепо перебросила косу через плечо.

– Не вру… Да стой же, он хочет что-то сказать…

– Я завлек его в лес, – выдохнул истерзанный Дьенк. – Но он вернется. Я ничего не могу с ним сделать… Когда попытался проникнуть в него… – он всхлипнул в ужасе. – Это бездна!

– Дьенк тоже считает, что надо уходить, – вкратце перевел Брюс.

Элия презрительно скривилась:

– Все-таки ты врешь! Нет здесь никакого Дьенка! Он бы никогда так не поступил! Он храбрец!

Поникший Дьенк внезапно приосанился. Брюс схватился за голову. Ощущение близкой угрозы стало едва переносимым. Нечто плыло через ночной лес, приближаясь.

– Почему он не прыгнул за ней? – в отчаянии подумал Брюс вслух. – Недостаточно хороша? Не девственница? Платье дурацкое?..

– Как ты смеешь?!

– Я думаю, ему наплевать, девственница его жертва или нет, – вмешался Дьенк. – И не имеет значения, красавица девушка или дурнушка. Он слеп, я почувствовал это… Но в тот миг, когда я попытался проникнуть в него я кое-что успел почувствовать…

– Скорее, Дьенк!

– Это жажда. Он ищет чувства. Любовь и страх…

– Со страхом все ясно, а любовь? К кому? К барону?

– Не к этой твари. Вообще неважно, к кому. К мужу, к жениху, к себе самой…

– Любовь? – растерянно повторила ничего не понимающая Элия. – Что за любовь? Я должна любить этого монстра?

– Ты должна хотя бы бояться его, – безнадежно проворчал Брюс.

Больше ничего сказать не успели, потому что сгусток теней среди деревьев задвигался, обрастая металлическими отблесками. Любовник, вынырнув из гущи деревьев, заметил беглецов.

Брюс припал к земле, пытаясь запутатьфигуру, что приближалась к ним.

Лес дрогнул, ощутимо заворочавшись во тьме. Казалось, каждый корешок, каждая прожилка в листьях отозвалась на прикосновение звоном. Но старый лес не чуял нежить, позволяя ей шастать по своей территории беспрепятственно. Так монстра не удержать…

Пришлось снова удирать, нарезая неровные круги вокруг развалин. Утешало одно – тварь пока не отклонялась от избранной жертвы и, похоже, действительно не слишком хорошо ориентировалась за пределами замка.

На очередной опушке сбавили ход, обессилев.

– Есть идеи? – Элия сдалась и привалилась к Брюсу, пытаясь перевести дыхание.

– Кроме той, чтобы уносить отсюда ноги?

– Я могу попробовать еще…

– Я могу попытаться увлечь его, – одновременно с Элией заговорил Дьенк. Из всей компании только он выглядел свежим, хотя и подавленным. – Только он чует, что я ненастоящий, и не станет прыгать за мной. Ему нужен кто-то во плоти.

– Одолжи у Элии тело вместе с платьем, – хмуро посоветовал Брюс, понимая, что это невозможно принять всерьез.

Элия обернулась, сведя брови.

– Я думал об этом, – неожиданно сознался Дьенк. – Но я дал ей слово и… И вообще, я не хочу рисковать ее жизнью.

– А сейчас она разве не рискует?

– Ты разговариваешь с Дьенком? – оживилась Элия. – Он что-то придумал? Ну конечно, он что-то придумал! Он умница! Говори быстрее!

Брюс отмахнулся. Дьенк поколебался, прежде чем выдать свою гениальную идею:

– Но ведь тебе я слово не давал.

– И что?!

– Нет, я понимаю, что после нашей размолвки ты не рискнешь доверить мне свое тело, но… Речь идет о жизни и смерти! А прыгаешь ты лучше, чем Элия.

– А за себя не боишься?

Встревоженная Элия затеребила Брюса за рукав:

– Что он задумал? Мне это не понравится? Это опасно для нас? А для него?

Ну во всяком случае теперь Брюс мог быть уверен, что Элия не притворяется. Дьенка она точно не слышит, иначе не позволила бы ему ввязаться в эту авантюру.

Ох, как ему это тоже не нравится. Особенно после того, что Брюс сделал с Дьенком там, возле Нестана. Впустить его в себя? Довериться ему? Ни один некромант не пойдет на такой самоубийственный шаг, имея дело с призраками… Ну или кто там Дьенк.

– Я очень боюсь, – Дьенк, почти растворенный во тьме, и говорил едва различимо. Не разобрать, какие чувства владеют им сейчас. – Но это хороший план.

– В последний момент снова передумаешь?

– Я… Не знаю. Но должен попытаться, потому что…

– Это сумасшествие. Он не поверит.

– Ему все равно. Он получит то, что жаждет. Страх… и любовь. И тело.

– Мое, между прочим.

– Я дам тебе слово, что не причиню ему вреда… Если это будет зависеть от меня.

– Обнадеживает.

Поколебавшись, Брюс отобрал платье у удивленной Элии и напялил его. Дьенк вполне разумно заметил, что для достоверности не стоит пренебрегать даже малым. Любовник слеп, но о существовании платья ведь знает. Разодранный балахон без труда налез на Брюса и повис складками, едва доставая колен. Одновременно Брюс попытался изложить план Элии.

Она закусила губы, раздумывая.

– Это Дьенк придумал?

– Точно.

– А он… Он ведь не станет в этом участвовать?

– Нет, – по наитию солгал Брюс. – Он подал идею. Как и ты. А мне воплощать это в жизнь.

– Ты симпатичный, – заметила Элия ехидно. – А в этом платье станешь совершенно неотразимым. Или ты успел познать мужчину? – нарочито удивилась она, выразительно приподнимая брови.

– Смешно, – сквозь зубы огрызнулся Брюс. – Не по душе мне это безумие.

– Вон там! – подсказал взволнованно Дьенк.

Черная тень скользила между стволами. Брюс подобрал юбки и, чувствуя себя совершенно по-дурацки, попятился к замку, не желая признаваться даже самому себе в надежде, что тварь не купилась на их дурацкую затею.

И поначалу Любовник не клюнул. Замер на несколько мгновений, словно принюхиваясь и выбирая между Дьенком и Элией, оставшимися чуть в стороне. Похоже, эта тварь была не так уж неразборчива.

А потом Дьенк метнулся к Брюсу. И Любовник уверенно повернул за ним, как стрелка компаса.

– Я буду держаться рядом, пока он не приблизится. Я не смогу владеть твоим телом слишком долго…

– Как скажешь, – буркнул Брюс, перелезая через пролом в стене.

– Ты только не сопротивляйся! Иначе нам не прыгнуть…

Нам?!

Качнулись в стороны травы, по-ночному душистые, но со сладковатым привкусом падали. Заливавший двор лунный свет казался застывшей посеребренной жижей, которая сковывала не хуже льда.

Нежить, что шла по пятам, двигалась бесшумно и быстро. В своем доме она ориентировалась всяко лучше чужаков. И успела обогнать Брюса, заступив дорогу к дыре. Вблизи стало заметно, что длинное лезвие приварено к латам криво и грубо. А в щелях запеклась земля.

– Ты! – звонко послышалось позади. – Ты! Иди сюда! – И комок глины с треском рассыпался на доспехах.

Тварь лишь слегка повернула голову, но времени хватило, чтобы проскочить мимо нее в замок. Пробежаться по ступеням и повторить фирменную выдумку Элии – выпрыгнуть из пролома над лестницей.

Больно ударили камни о подошвы. Дурацкое платье зашелестело потрепанными крыльями. В спину словно стылым сквозняком толкнуло, когда Любовник сверзился следом.

А потом…

– Пора! – выдохнул Дьенк совсем близко.

От боли у Брюса дыхание перехватило, замерло сердце и на одно ужасное мгновение померещилось, что тварь-таки настигла его. И даже успела наколоть на свой шип, иначе отчего так заныло между ребрами?

Однако, пропустив удар, сердце вновь забилось. Судорога прошла. Зато Брюс лишился способности контролировать свое тело. Сознание неукротимо заплывало смоляным мраком, облепленным хаотичными картинками:

…залитый луной двор, испятнанный длинными тенями…

…Элия, распахнувшая темный кричащий рот…

…пушистые белесые метелки трав и горящие белым цветки шиповника…

…угловатая рука в кожаной перчатке с выжженной на ней розой и тусклым кольцом на среднем пальце…

…разверстый зев в земле, откуда пахнет незнакомо и завораживающе… И…

* * *

Очень тепло и очень горько в глотке. Хочется кашлять.

Из-под распухших век катятся слезы, а если поднять их, мир вокруг расплывается. В дымных потоках путаются воздушные рыбки – снует мелкая лунная чешуя и дрейфует ленивый карп в шлейфе плавниковых перьев.

А еще Брюс мог слышать голоса. Их приносит ветер, позволяющий иногда сделать вместо едко-дымного сладко-лесной вдох. Голоса щекотные, перекликаются, зовут, ощупывают все вокруг, словно длинными усиками… «…Здесь… близко… они здесь…»

Испуганные резким движением воздушные рыбы прыснули в стороны, когда Брюс вскочил.

То есть попытался вскочить…

На самом деле судорожно дернулся на земле, тут же зайдясь в жгучем кашле.

– Ветер все время меняется, – раздался знакомый голос. Тень обогнула костер и приблизилась, превращаясь в Элию. – Надоело тебя перетаскивать с места на место…

– Хоть комары не пристают, – прохрипел Брюс, протирая заслезившиеся глаза и пытаясь оглядеться.

Каменный, иссеченный тенями двор, окруженный полурассыпавшимися стенами. Замшелая кладка покосившейся башни. Бурьян и шиповник. За ними – навечно подавившаяся зевком земля, так и не сумевшая сомкнуть челюсти.

Ну конечно! Где еще развести костерок, как не во дворе замка чудовища, от которого только-только убегали со всех ног? На это способна только Элия.

– Ты… ты бы хоть… в лес… – давясь горечью, ошеломленно выдохнул Брюс.

– Зачем? Он не вылезет лет пятьдесят.

Помотав головой и борясь с дурнотой, Брюс все-таки переместился из лежачего положения в сидячее. Странное ощущение, словно некто попытался выдрать из Брюса внутренности, а потом разочарованно напихал неподдавшееся как попало обратно, усилилось от движения.

– Вода там, – Элия, с каким-то болезненным, как Брюсу показалось, вниманием наблюдавшая за ним, кивком подбородка указала влево, где стояла наполненная кружка.

Лицо девушки явно выражало разочарование, пальцы нервозно тискали белый тряпичный комок.

Брюс схватил кружку, припал ртом к краю, успев намочить губы и… Отставил обратно. То ли от дыма, то ли из-за внезапно проснувшейся паранойи вода показалась горькой.

Поймав на себе испытующий взгляд девушки, Брюс сипло осведомился:

– Значит, получилось?

– Ты про Любовника? Да, он провалился.

– Что… было?

– Это ты мне расскажи, что было, – с каким-то напряжением в тоне потребовала Элия. – И как ты посмел… Как вы могли… Почему ты не сказал мне, что втянул в это Дьенка?!

Брюс вдруг заметил, что в руках она комкает не платок, а мятый цветок шиповника.

– Я втянул? А кто нас притащился сюда подвиги совершать? – От дыма и без того глотку саднило, так теперь и вовсе словно раскаленным наждаком прошлись.

– Я не звала ни тебя, ни его!

– Точно! Просто вынудила нас тащиться за тобой!

– Это ты! Ты, проклятый некрот, вынудил его участвовать в этом! Ты заставил его! Ты!

– Откуда ты вообще про Дьенка узнала?

– Ты в бреду говорил за него… – Глаза Элии разгорелись. – И выхаркивал его, словно мерзость какую! Ты, ничтожество, заставил его… А потом сам же и проклинал!

– Это была его идея!

– Лжец! Я же знала, что тебе доверять нельзя! Как я могла поверить, когда ты сказал, что Дьенк не пострадает?

А он разве пострадал? Хотя… Брюс не видел Дьенка и не ощущал его присутствия. Он исчез совсем или потратил на всю эту эскападу слишком много своих ресурсов?

– Разве не ты хотела от него избавиться еще не так давно? – хмуро осведомился Брюс.

– Что? – Элия задохнулась. – Ты хочешь сказать… Его больше нет?!

– Не знаю.

– Ты… Это все ты виноват! Если он… Если с ним что-то…

– Уймись! Я понятия не имею, что произошло! Не знаю, куда он подевался! Может, струсил в последний момент, как в прошлый раз, и сейчас затаился где-нибудь!

– Струсил? В прошлый раз?

На мгновение Брюсу показалось, что он слышит слабый призрачный протест. Легче дуновения ветра. Словно сама ночь слегка колыхнулась: «Молчи!»…

Может, и впрямь лучше промолчать, чем ввязываться в очередной спор до хрипоты. И без того глотка саднит. Брюс попытался встать. Ноги подкашивались.

Не дождавшись ответа, Элия тоже унялась. Несколько мгновений безмолвствовала, разглаживая на ладони изрядно потрепанный цветок шиповника. Потом сунула его в карман куртки.

– Я уезжаю. В деревне скажу, чтобы тебе оставили твою часть вознаграждения. Не бойся, лишнего не возьму. – Она хотела бросить это с презрением, но вышло не особенно эффектно.

Особенно потому, что Брюс не проникся пафосом ее страстной речи, а настороженно слушал лес.

Ветер пел в кронах. И песня его звучала тревожно. Ветер раскачивал деревья, вкладывая в шорох, стоны и скрипы, будоражащую тему. Только из-за недавнего крика не разобрать, какую именно.