Текст книги "Темная леди (СИ)"
Автор книги: Юлия Сотникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
– Простите, ваша светлость! Она ничего подобного...
– Все в порядке, капитан, ваша супруга ничуть не задела меня своей просьбой, – поспешила успокоить побледневшего и мгновенно поднявшегося на ноги мужчину.
Остальные присутствующие с небывалым интересом следили за этим разговором, убеждая меня в том, что о связи миссис Ирвинг с Хранителем было известно если не всему замку, то приближенным лицам уж точно. Впрочем, не было ничего удивительного в том, что у наместника Создателей была фаворитка, как и в том, что ее супруг мог сидеть за одним столом с любовником, это вполне естественно для высшего света. Вот только и о наших с Кайлланом отношениях, я уверена, было известно теперь всем, подобные темы быстро облетали всю прислугу, а от них доходили до господ. И теперь от меня ожидали вполне естественной, по мнению многих, реакции – язвительной пикировки, истерики, холодных взглядов, либо же презрительного молчания.
Но за что презирать ту, что искренне любила? За любовь? Скорее презрения достойны те, кто упивался скандалами, жадно следил за сплетнями и наслаждался болью и растерянностью той, что в одночасье лишилась хоть какого-то подобия счастья.
– Миссис Ирвинг, не откажитесь ли после обеда немного пройтись со мной на свежем воздухе? Боюсь, что несколько соскучилась по общению с представительницами своего пола.
– Я... Да, конечно, – слегка растеряно прошептала Адалинда, явно не понимая почему та, кто должна считать ее соперницей, улыбается с явным желанием поддержать. – Это честь для меня, ваша светлость.
Обед удалось закончить в полном молчании, что несказанно радовало, несмотря на мрачные, даже несколько обреченные взгляды окружающих. Я едва удержалась от шальной улыбки, поняв, что эти мужчины уже несколько раз мысленно приговорили жену капитана и все это время пытались понять, каким именно способом я должна была, по их мнению, расправиться с соперницей. Но предпринимать что-либо не спешили. Трусы, носящие гордое звание "офицеры" и один аферист, тоже, судя по всему, не знакомый с понятиями о чести и благородстве.
– Думаю, вам стоит переодеться, – заметила идущей следом за мной женщине, видя, что та, кажется, собиралась последовать моему примеру и выйти на улицу в одном платье. – Снаружи довольно ветрено.
– Но вы...
– Мне не страшен холод, а вот вы с легкостью можете заболеть. Я буду ждать вас во внутреннем саду, миссис Ирвинг.
Ветер приятно холодил кожу, трепал волосы, выбивая из высокой прически, и нес в себе ощущение свободы, жажды движения, яростной схватки. Безумная стихия, слишком порывистая, переменчивая. Мне больше нравилось царственное спокойствие льда.
– Ваша светлость.
– Капитан Ирвинг, – обернулась, не позволив губам растянуться в довольной улыбке. – Тоже решили подышать свежим воздухом?
– Вообще-то я искал именно вас, ваша светлость, – не стал ходить вокруг да около мужчина, чем еще раз заслужил мое одобрение.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Адалинда. Я знаю, что вам известно о ее связи с... – на миг замолчав, он отвел взгляд, застыв передо мной ледяной статуей. Болезненно напряженной, отчаянно боящейся за жизнь той, что дорога его сердцу, статуей. – Я не имею права о чем-либо просить, но все же надеюсь, вы дадите нам шанс уехать из Харланда.
– Вам наскучили эти места?
– Конечно нет, – ему все же пришлось на меня посмотреть. – Здесь наш дом.
– Так почему вы хотите уехать?
– Вы решили ее убить? – не знаю, чего в его голосе было больше – боли, обреченности, ужаса или же ненависти ко мне.
– В Харладне разрешены убийства? – все еще делала вид, что не понимаю, что он имел в виду.
– Только в случае угрозы для жизни.
– Так вы считаете, что моей жизни угрожает опасность от руки вашей супруги?
– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, ваша светлость, – мрачно протянул мужчина.
И я поняла, что на этом шутки закончились. Карие глаза потемнели от переживаний, бледность широких скул не мог скрыть даже едва различимый румянец, вызванный безжалостным ледяным ветром, тело застыло в напряженной стойке, словно его владелец изо всех сил сдерживался, чтобы не напасть, не ударить. Капитан был на пределе.
– Что вы знаете о моем даре? – улыбнувшись, двинулась вперед по аллее, прекрасно зная, что он непременно последует за мной. – Впрочем, не отвечайте, это не имеет значения, не думаю, что слухи, что дошли до местных жителей, хоть наполовину правдивы. Я Хранительница Грани, капитан, я вижу судьбы людей, их суть, все то, что было когда-то и что еще будет. Мне подвластны души. Как вы думаете, можно ли быть истеричной самовлюбленной взбалмошной особой обладая подобным даром? – быстрый взгляд на задумчиво разглядывающего меня мужчину. – Переживать чужие судьбы... Я прекрасно знаю, что связывало вашу жену и его светлость, как знаю, что вы всегда по-настоящему ее любили и любите до сих пор, несмотря на измены. Но решать, что будет дальше, как обернется ваша жизнь, будет ваша супруга. Смирится с тем, что своего мужчину я не собираюсь делить ни с кем и отступит, чтобы найти собственное счастье – с радостью помогу и поддержу, если это потребуется. А нет – то тут вы должны меня понять, так как оставлять за своей спиной того, кто в любой момент может из-за ненависти, злости и зависти причинить мне вред я не собираюсь – придется вам перебраться подальше от замка. Впрочем, из Харладна уезжать я вас не заставляю.
– Вы совсем не такая, какой мне представлялись, – тихо произнес Джаспер Ирвинг, останавливаясь и вынуждая меня последовать его примеру. – Я понял, что вы хотели сказать, ваша светлость, и благодарю за это.
– Я не буду лезть в вашу жизнь, капитан. Однако все же дам один совет, который, я уверена, вам пригодится. Если ваша жена сделает разумный выбор и отпустит того, кто никогда не сможет ей принадлежать – просто будьте рядом.
– Не стоит, ваша светлость, Адалинда никогда не любила меня, наш брак был заключен в силу определенных обстоятельств.
– И все же поверьте мне, у вас обоих есть шанс сделать друг друга по-настоящему счастливыми.
Зачем я вмешалась? Еще около получаса с тех пор, как успокоенный мужчина покинул небольшой сад, во внутреннем дворе замка, я размышляла над тем, что же заставило меня влезть в их взаимоотношения. Ведь не настолько заинтересовала меня эта пара, чтобы вызвать желание помочь, однако одно из возможных развитий будущего, прочно засело в голове. Да и здоровый эгоизм нашел время проявить себя. Лучший способ избавиться от соперницы – устроить ее счастье с другим.
– Простите, что заставила ждать, ваша светлость, – раздался за спиной нежный, ласкающий слух голос.
Что отличает противостояние женщин от мужчин? Мужчины в большинстве своем прямолинейны, предпочитают действовать силой, женщины же, напротив, любят все делать незаметно, не спеша. Умные женщины. А Адалинда определенно обладала не только красотой и грацией, но и острым умом. Интересная личность.
Она не стала закатывать скандалы и истерики, довольно быстро осознала собственную ошибку, допущенную за обедом, и теперь предстала передо мной в образе элегантной молодой леди. Изумительное бежевое пальто поверх темно-лилового платья из плотной, теплой ткани, телесные круженые перчатки и шляпка в тон к платью. Но самой значимой деталью образа был взгляд – полный спокойствия, доброжелательности с примесью небольшой толики любопытства. Глядя на эту женщину ни на секунду нельзя было представить, что в душе она больше всего на свете желала заставить меня исчезнуть с этих Земель навеки.
В этом и есть одно из отличий между мужской прямотой и женским коварством, одна из граней. Не повысив голоса, не унизив себя грубостью и склоками, Адалинда добилась того, чего хотела – заставила меня почувствовать ее женское превосходство. И впервые за полгода задуматься над собственным обликом. Когда я в последний раз смотрелась в зеркало? Не мимолетом, едва замечая отражение, а так, чтобы действительно увидеть ту, которой стала. Не помню. Как не помню, когда интересовалась тем, что на мне надето и откуда вообще берутся в шкафу новые наряды. Все заботы обо мне давно легли на плечи Аллана.
– Ничего страшного, мне нравится размышлять в одиночестве. Надеюсь, своим предложением я не нарушила ваши планы?
– Что вы, ваша светлость, составить вам компанию – честь для меня, – продолжила игру Адалинда, подстроившись под мой размеренный шаг. – Тем более я первая, к кому вы изволили обратиться с подобной просьбой.
Неухоженная, нелюдимая гордячка. Минута и всего пара фраз – а образ мой прописан до мелочей. Несмотря на растущее раздражение, эта особа нравилась мне все больше и больше.
– Право я никого не хотела обидеть. Последние месяцы были....сложными, и боюсь, я не имела возможности, как следует, узнать здешнее общество. Но надеюсь, вы мне в этом поможете, Адалинда. Я же могу называть вас по имени, миссис Ирвинг?
– Конечно можете, ваша светлость, – улыбка женщины стала более напряженной.
– В таком случае, для вас я Меллани. Надеюсь, мы станем добрыми подругами.
Остановилась посреди аллеи и обернулась, отмечая, что невозмутимой Аманда уже не выглядит. И все же мне было интересно, надолго ли хватит ее выдержки, чтобы продолжить эту игру. Как оказалось, ненадолго.
– Вы решили меня помучить? – спокойствие во взгляде сменилось болью и обреченностью. – Наказать за то, что он был со мной?
Как же все-таки она его любит. Так сильно, так искренне, что смотреть на эту отчаявшуюся женщину мне вдруг стало невыносимо. Что со мной? Почему так болезненно сжалось сердце? А ведь она права, я действительно мучила – этой прогулкой, разговором, вынуждая поддерживать игру. Какой бы красотой ни обладала Адалинда, как бы ни была искусна в светской беседе, в жестоком обмене любезностями, она прекрасно понимала, что эту войну проиграла, даже не начав сражения. А цена победы – любимый мужчина.
Так неужели Кайллан мне настолько небезразличен, что невольно желала сделать больно той, что когда-то была в его жизни? Всего немногим больше месяца он был рядом со мной, пусть даже для него прошло значительно больше. Всего несколько недель. Любовь? Еще нет, слишком рано. Но чувства, которые зажег в моей душе Хранитель, были настолько сильны и ярки, что вызвали желание заявить о своих правах на этого мужчину. Поставить клеймо. Показать всем, что отныне он принадлежал лишь мне, что наши судьбы переплелись, что лишь мой образ мог отражаться в его удивительно-притягательных серых глазах. Всего один поцелуй, который и поцелуем то назвать было сложно, скорее первое знакомство, проверка моей реакции, первое признание Кайллана в своих намерениях. И я вдруг превратилась в собственницу, невозмутимо указывающую его прежней любовнице на положенное ей место. Унижаю.
Ведь она не может отказать Хранительнице, не имеет ни малейшей возможности что-либо изменить, так как, по словам самого Кайллана, лишь одна-единственная женщина может стать его истинной спутницей. И это не Адалинда. Когда я стала настолько жестокой?
– Мне жаль, что вы воспринимаете это как наказанье, я этого не хотела. Мне действительно необходимо узнать получше здешнее общество, а вы показались мне человеком достаточно проницательным и благоразумным, чтобы поделиться знаниями и наблюдениями. Если же вам настолько нестерпимо мое общество, то не смею вас задерживать. Однако, – добавила, когда она тут же развернулась, чтобы покинуть сад, – советую вам все же подумать над своими действиями. Я знаю, что вы сейчас хотите уехать из Харланда, но прошу подумать о муже. Для него будет лучше остаться здесь, при Хранителе. У него есть обязанности перед этими Землями, перед людьми, что доверили ему свои жизни, перед теми, кто случит под его руководством, однако он готов все бросить, если вы об этом попросите.
– Вы говорили с Джаспером? – прошептала женщина, обернувшись и с искренним изумлением посмотрев на меня. – Но когда?
– У нас действительно состоялся разговор незадолго до вашего прихода, – не стала скрывать. – Он боялся за вашу жизнь и просил позволить вам уехать.
– Но почему?
– Что почему? Почему мужчина, искренне любящий свою жену просит не причинять ей вреда? Бросьте, Адалинда, неужели вы не знали, что он вас любит? – теперь пришла моя очередь удивленно смотреть на нее.
– Но он никогда не говорил...
– Согласитесь, объясняться в любви той, что недавно побывала в постели другого, несколько жалко. А капитан Ирвинг не жалкий человек, уж поверьте той, кто видит суть людей насквозь.
– Если вы таким образом хотите избавиться от меня, то...
– Я лишь хочу, чтобы вы немного подумали о том, как будет лучше для человека, который все этой время преданно исполнял свой долг, как мужа, перед вами, – резко прервала побледневшую от злости и переживаний Адалинду. – Дал крышу над головой, обеспечивал, следил за вашим комфортом, делал все для того, чтобы вы были счастливы и ни в чем не нуждались. Дал свое имя вашему ребенку и воспитывает, как родного, одаривая отцовской любовью.
– Откуда?
– Не забывайте, с кем разговариваете. Я многое знаю о вас и вашей семье, миссис Ирвинг и, поверьте, будь у меня желание – вас бы здесь уже не было. Но я не имею права лишать вас привычной жизни, разрушать то, чего вы и ваш супруг добились огромным трудом, поэтому прошу сделать правильные выводы из этого разговора и тщательно все обдумать. С Кайлланом вам уже не быть вместе, я уверена, что он вам это уже объяснил, поэтому, думаю, вам следует поразмыслить о возможности стать счастливой без него.
– Я могу идти, ваша светлость? – холодно протянула Адалинда, справившись с эмоциями и вновь становясь абсолютно спокойной и бесстрастной леди. Лишь яркий румянец на скулах выдавал ее истинные эмоции.
– Можете, миссис Ирвинг.
Как все-таки мы глупеем от любви, и насколько же зависим от чувств. В погоне за мечтой, тем, что никогда не будет нам доступно, порой просто не замечаем того, что совсем рядом терпеливо ждет, когда мы просто протянем руку и позволим сделать себя счастливыми. Она давным-давно могла наслаждаться семейным счастьем, подарить супругу еще одного ребенка, купаться в любви и испытывать радость материнства. А вместо этого довольствовалась ролью любовницы, прекрасно понимая, что женой Кайллана ей никогда не стать. Терзалась угрызениями совести, зная, что Джасперу прекрасно известно, где и с кем проводит ночи его жена, редко виделась с маленьким сыном, чувствуя себя в собственных покоях, как в клетке.
– Ты?! Как такое возможно?
Я оцепенела при звуке этого голоса. До боли знакомого голоса, который я никогда не забуду, обладателя которого ненавидела каждой клеточкой замершего изваянием тела, каждой частичкой своей души.
– Де Кравен... – выдохнула, не в силах отвести взгляда от стоящего напротив мужчины.
– Вот мы и встретились, герцогиня. Вот мы и встретились.
Злая, жестокая улыбка на лице и полнейшее безумие в глазах. Не таким я его помнила. Шаг назад под пристальным взглядом, второй, третий... Меня трясло, как в лихорадке, в то время как маркиз был абсолютно спокоен. Наблюдал, не двигаясь с места, наслаждался ужасом, что мне не удалось скрыть. Как он меня нашел? Как? Как смог пробраться в замок?
– Я признаюсь, скучал, – нахмурился этот ублюдок. – После того, как ты исчезла вместе с тем, что по праву принадлежало мне, все пошло наперекосяк. Мне пришлось прятаться. Представляешь? Мне, маркизу, пришлось жить в трущобах, чтобы твой муженек меня не нашел! А все из-за тебя! – глаза де Кравена полыхнули алым, а зубы внезапно заострились, став похожими на острые зубья пилы. – Тварь!
Боль. Резкая, удушающая, лишающая разума. Она охватила все тело, появившись совершенно внезапно и распространяясь от сердца. Что происходит? Почему так больно? Почему так трудно дышать, откуда взялась пелена перед глазами? И почему мое горло сжимали мужские руки, грозя переломить, как тростинку. А я практически не сопротивлялась, словно разделившись на двух разных человек – одна Меллани отчаянно пыталась разжать чужие пальцы и сделать вдох, а другая наблюдала со стороны, как тот, кто давно покинул мир живых, с неистовой ненавистью душил свою Хранительницу. И не только душил. Десятки тонких жгутиков тянулись от этого существа к моему телу, стараясь впиться, вобраться в себя энергию, забрать мою жизнь. Как будто мало он у меня уже отнял.
Он мертв. Давно мертв. И едва я это осознала, как боль прекратилась, впрочем, исчезли и руки маркиза, пеплом осыпавшись по самые плечи. Да, он был мертв, но боль, что причиняла ему моя сила, была реальна, как никогда, не думаю, что при жизни он когда-нибудь испытывал подобное. Я не уничтожала. Пока нет. Но и не просматривала его сущность, как должна была сделать на моем месте истинная Хранительница. Я мстила, заставляя его вопить от боли, одним лишь желанием причиняла нестерпимые муки и наслаждалась криками.
А он кричал. Молил о пощаде, проклинал и грозил немыслимыми карами, просил прощения, все еще надеясь, что я сжалюсь, помилую того, кто убил мое дитя.
– Ваша светлость! Ваша светлость, что с вами?! На вас напали? Вам плохо? Ваша светлость!
Меня затрясли, пытаясь привлечь внимание. Адалинда. Что она здесь забыла? Почему вернулась? Холодные пальцы коснулись лица, задержались на шее и остановились на плечах, крепко обхватив руки.
– Что здесь произошло? – страх в голосе женщины сменился растерянностью, когда, оглядевшись, она не нашла в саду никого, кроме нас двоих. – Кто это сделал?
– Останься со мной, – едва слышно просипела, коснувшись горящего огнем горла, от которого не отрывала напряженного взгляда миссис Ирвинг. Видимо следов общения со своим прошлым мне не избежать. – Прошу.
– Да, конечно.
– Ты! – Адалинда вздрогнула, когда, отвернувшись, я вновь обратилась к де Кравену. – Как смеешь ты в чем-то меня обвинять, после того, что сделал сам? Как посмел протянуть ко мне руки? Как...
Замолчала, поняв, что мои слова все равно не будут услышаны тем, кому предназначались. Маркиз был безумен. Глядя в налитые кровью глаза, я не могла найти в нем ничего человеческого, ничего, кроме голода, ненависти и убежденности в собственном превосходстве. А также одной-единственной идеи, завладевшей всей его сутью, всем тем, что вообще осталось от некогда цельной и светлой души. Даже после смерти он искал тех, кто мог обеспечить его "даром", женщин, носящих в своих чревах одаренных детей. Скольких он уже "выпил"? Троих. Еще три жертвы, удача которых лишь в том, что души их детей не оказались запертыми в артефактах, а перешли вместе с матерями за Грань. Впрочем, можно ли это назвать удачей?
Пресветлые боги, почему люди, подобные ему вообще появляются на свет? Почему ходят по этой земле, причиняя страдания другим? В этой душе не осталось ни толики света, ни малейшей надежды на перерождение. И не могу сказать, что я этому не обрадовалась. Не знаю, смогла ли пропустить бы его за Грань, если бы увидела раскаяние, почувствовала, что он готов к новой жизни, что жаждет покоя и мира. Не знаю. Вероятно нет, как бы ужасно это ни было. Все равно бы уничтожила, не в силах простить, как сделал это Ренделл. Устроила бы погоню, охоту, будь рядом Аллан, затравила бы как дикого зверя и сполна насладилась бы страданиями того, кто отнял у меня сына.
Вместо этого же прекратила его страдания, попросту развеяв. Тишина вокруг оглушила. Тишина вместо безудержных криков боли, тишина и спокойствие вместо ненависти и жажды мести. Спокойствие, воцарившееся у меня на сердце.
– Ваша светлость?
– Я тебя напугала? Прости, я не хотела.
– Ваша светлость, вы дрожите.
– Прости меня... Прости... – ноги подкосились и я мешком осела на землю, не в силах справиться с сотрясающимся дрожью телом. – Прости...
– Ваша светлость! Меллани, что с вами происходит? Вас кто-то обидел? Меллани, посмотрите на меня!
– Прости...
У кого просила прощения? У моего Джозефа, которого не смогла уберечь? У Адалинды, которую действительно перепугала набирающая оборот истерика? Или у души, которую недавно терзала, вместо того, чтобы облегчить страдания? А может все это последствия ужаса, что испытала, вновь увидев его? Я словно оказалась в прошлом, словно заново пережила чувства, о которых, думала, позабыла навсегда. Оказалась не готовой к тому, что увидела в воспоминаниях де Кравена. И о чем непременно должна сообщить Кайллану и Заккари.
Но чуть позже. Когда найду в себе силы подняться. Когда вновь соберу себя по кусочкам. И когда перестану реветь на груди у той, что должна была бы считаться моей соперницей, и что теперь с такой нежностью, заботой и тревогой баюкала в своих объятиях.
