Текст книги "Насмешка (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)
Глава 25
Ласс Ландар Ренваль пребывал в мрачном расположении духа. Впрочем, еще не было дня, чтобы его настроение было приподнятым. Ему не нравилось идти по следу своей жены, словно охотничий пес, распутывая следы, которые так тщательно путали ее братец и его новый дружок, не нравились временные союзники, чьи цели были неясны, но отчего-то наместника не покидало ощущение, что от них несло душком. И чем дольше Ландар наблюдал за ними, тем больше приходил к выводу, что избавиться от ласса Хогальда нужно будет при первой же возможности.
Но пока охотники устраивали Ренваля. Не устраивало то, что их становится все больше. И если до Астриха их было всего двенадцать, включая самого Конгана Хогальда, то с каждым днем к охотникам прибивались все новые люди, находившие своих только по одним им известным приметам. Со вчерашнего дня отряд временных союзников наместника насчитывал уже тридцать человек, став равным отряду самого Ренваля. И если Ландар относился снисходительно к союзникам, когда их было в два раза меньше, то теперь, когда силы сравнялись, его подозрительность усилилась.
Сейчас ласс Ренваль все более пристально наблюдал за отрядом Хогальда, отмечая странности, которых не видел изначально. Нежелание обсуждать при наместнике известия, которые приносили новоприбывшие, непонятные медальоны, висевшие на груди этих людей, странные знаки, которыми они обменивались. А их «На все воля Повелителя», и вовсе ставило в тупик. И все же Ландар пока сохранял видимость доверия, пусть и не полного, но желание узнать, кто же едет бок о бок с его отрядом становилось все сильней. Как и желание узнать, кто такой Гаэрд Дальвейг, и во что может оказаться втянута юная лаисса Ренваль.
– Ласс Ренваль, – наместник обернулся в сторону Хогальда, поравнявшегося с ним, – у меня есть известия о наших беглецах.
Ландар придержал коня и с интересом посмотрел на ласса.
– Их следы нашли на придорожном постоялом дворе. Хозяин клянется, что за несколько дней на его двор по трое путники заезжали всего два раза, и среди них никого не было похожего на двух мужчин и женщину в мужской одежде, – охотник замолчал, наблюдая за тем, как на лице наместника появляется удивление, сменяется досадой, а после становится подозрительным.
– И? – не выдержал Ренваль. – Ну же, Хогальд, не испытывайте моего терпения.
– И вот, что я вам скажу, ласс Ренваль, – усмехнулся мужчина, – их, действительно, не было среди троиц, зато… – и вновь пауза затянулась, выводя наместника из себя. – Тише-тише, – рассмеялся Хогальд, вскидывая вверх руки, как только глаза Ландара сверкнули затаенной яростью. – Конюх на постоялом дворе вспомнил, что было еще трое путников, только въехали они почти одновременно с купеческим обозом, с ним же и выехали. Троицу и обоз разделяли мгновения, и можно было подумать, что это отставшее от обоза сопровождение, ежели бы… Ежели бы хозяин двора, услышав это, не напряг свою память и не вспомнил, что таковые трое проезжих посещали его двор, перехватив последнюю свободную комнату у купца. Но в дальнейшем они были заодно, и в трапезном зале, и в той самой комнате, да и слышал хозяин, что благородные лассы подвязались сопровождать обоз еще от Мьена, откуда тот вышел, потому и не вспомнил троицу сразу. – Мужчина посмотрел на серое от туч небо и вздохнул. – Никак опять будет метель… Но вернемся к нашим беглецам. Могу с уверенностью сказать, что столь разумная мысль зародилась в голове Дальвейга. Этот доблестный муж всегда отличался хитростью и коварством, в отличие от своих старших братьев. Мы давно наблюдали за их родом. Младший Дальвейг – отражение своего отца, такой же предусмотрительный и ловкий. Гаэрд мог бы вести за собой рать, его же братья были бы неплохими воинами, но им не хватает его изворотливости. Именно поэтому только ему и могли доверить везти… – Хогальд резко оборвал себя, резко меняя направление беседы, что не осталось незамеченным наместником. – Более везучего человека я не видел ни разу в жизни. Он словно змей, ускользающий каждый раз, когда думаешь, что уже схватил его за хвост. А как он обошел двух наших братьев?!
Ландар ясно разглядел восхищение в глазах Конгана Хогальда. Похоже, тот считал едва ли не честью погоню за своей дичью, петлявшей по дороге, подобно зайцу. Ренваль отлично понял, о чем говорил ласс. Буквально вчера вечером к их отряду присоединился молодой ласс Гальв Кельбьорн. Как оказалось, он участвовал в похищении лаиссы Ренваль, и он же должен был увести Дальвейга и Магинбьорна по ложному следу, но, как уже знал сам наместник, отряд Магинбьорна так и не поехал в Йорди, найдя истинный путь похитителей Лиаль. После чего догнал их, и Гаэрд Дальвейг убил обоих охотников, забрав благородную лаиссу.
А чего стоит путь самого Ренваля до Астриха? Ведь пошел на поводу предложенной обманки, и потерял два дня на погоню за призраками. Хвала Святым, что озарение пришло в его хмельную голову раньше, чем его отряд догнал воинов Ригнарда, водивших наместника за нос.
– Сейчас мы выясняем, куда направился обоз, – оторвал Ландара от размышлений Хогальд. – Ежели им по пути, то Дальвейг и ваша жена все еще с ними.
– В Фасгерд они едут, это уже и так ясно, – ответил помрачневший Ренваль.
Подобное озарение коснулось наместника еще несколько дней назад, когда стало понято, в какую сторону движутся двое лассов и благородная лаисса. И открытие это совсем не понравилось Ландару. Единственное, что приходило в голову, когда он задавался вопросом, что им понадобилось в столице, было – попасть к королю. Зачем? Хотя бы для того, чтобы разорвать узы, связавшие лаиссу Магинбьорн и ласса Ренваля. И если троице удастся их задумка, то опозорен будет уже наместник. Достаточно одного осмотра юной супруги, чтобы понять, что ее муж оболгал ее и ее род. А если еще добавить и свидетельства двух молодых лассов…
Сейчас Ландар ругал себя последними словами. И даже не за то, что был груб с Лиаль, или же из-за своих надуманных убеждений – он готов был биться головой об стену потому, что пренебрег правом мужа, оттягивая его исполнение. Зачем?! Первая ночь, когда она испуганно взирала на него, но была готова к тому, что должно произойти. Или же еще до того, как он первый раз отправился к королю, тогда Лиа так же готова была покориться своему долгу, и доказать навет было бы практически невозможно. Но нет же!
– Дурак, – в сердцах обозвал себя Ренваль. – Как есть дурак.
– Что, простите? – Хогальд обернулся к своему попутчику и союзнику.
– Это скрипят промороженные стволы деревьев, – усмехнулся наместник. – Коли мы хотим отловить беглецов, нам нужно торопиться в сторону столицы. Я это говорил вам еще несколько дней назад, но вы уверили меня, что они могут свернуть с дороги. Однако они так и едут в Фасгерд, пока мы выжидаем донесения разведчиков.
– Ласс Ренваль, они, действительно, могут свернуть в сторону, – серьезно ответил Хогальд. – Поверьте, в руках Дальвейга имеется очень ценная вещь, и он обязан доставить ее туда, куда ему было указано еще в родовом замке. Вряд ли он поставит свой долг ниже иных целей. Это дело чести его рода. Потому беглецы должны сначала добраться до указанного места, а лишь потом решать, что делать дальше. Повторяю вам снова, эта вещь имеет ценность гораздо большую, чем сто лаисс вместе взятых.
Именно этот довод удержал Ландара в тот день, когда пришло озарение. Сейчас он уже верил этому с большой натяжкой.
– Дорогой ласс Ренваль, – на губах Хогальда появилась полуулыбка, – я понимаю, что вы без ума от вашей супруги и считаете ее сокровищем, но даже из благодарности она не перевесит долг перед родом. Это дело нескольких поколений, и Дальвейг не может рискнуть им. Только не Гаэрд!
Наместник с сомнение взглянул на ласса. Может и так, а может и нет. Впрочем, что мешает Дальвейгу помочь Магинбьорнам добраться до Фасгерда и оттуда направиться к своей цели? Пожалуй, стило разрывать этот союз, ставший якорем. Ренваль был уверен, что угроза его чести, имени и браку с каждым мгновением все явственней. Ландар решил дождаться разведчиков Хогальда и выслушать, что те скажут, а после идти своей дорогой, то есть нестись во весь опор к столице, чтобы нагнать и перехватить беглецов.
Он истово благодарил Святых за все те дни задержек и проволочек, которые не позволили троице умчаться далеко вперед. Теперь он знал обо всем, что происходило с ними до постоялого двора. Из-за раны, полученной Магинбьорном, они плелись несколько дней, давая возможность Ренвалю и охотникам сократить расстояние между ними. Потом провели день в забытой Святыми деревушке, где Лиаль едва не распрощалась с жизнью.
Вот это известие привело наместника в бешенство, и только невозможность вернуть старуху-ведьму из царства Нечистого спасла ее от повторной расправы. И вновь в спасении лаиссы Ренваль участвовал Гаэрд Дальвейг, остановив ведьму выстрелом из лука. Его след в судьбе Лиаль становился все жирней, и это так же бесило Ландара. Но настоящая буря разразилась, когда женщина, в доме которой останавливалась троица беглецов, произнесла с нескрываемым умилением:
– Как лебедь с лебедушкой. Так и ели друг друга взглядами, а уж как заботился о лаиссе благородный ласс, пока ее брат лежал без памяти. Да и она к нему так и льнула, так и льнула.
После этих слов дом смердов устоял лишь благодаря Конгану Хогальду, едва не повязавшему взбешенного наместника, рванувшего меч из ножен. Побагровевший Ренваль изрыгал проклятья, призывая кары небесные на головы сводников, пустивших под свою крышу его жену и ее возлюбленного. Перепуганные сельчане провожали отряд наместника и его союзников обеспокоенными взглядами, уже не зная, что лучше: ведьма под боком, или гнев высокородного ласса.
Угомонился Ландар только вечером, напившись до беспамятства в трактире города, стоявшего на пути двух отрядов. Хогальд, оценив душевное состояние своего союзника, решил не лезть тому под руку и дать выпустить пар, иначе их путешествие грозило перерасти в свару между союзниками, потому что Ренваль оказался злопамятен и цеплялся к охотнику по каждому пустяку, не желая забывать, что тот остановил его в деревушке.
Между делом наместник нашел, на кого излить гнев и желчь, вынудив к поединку неизвестного ласса, зашедшего в трактир пропустить пару кружек эля. Ласс так же проезжал городок на пути в свой замок, но выбрал для отдыха не то место и не то время. Результатом стало небольшое кровопролитие, остановленное подоспевшей стражей, в тайне призванной Хогальдом. Как ни странно, раненым оказался ни в чем не повинный ласс, наместник же, хмельной в немалой степени, отделался синяком, полученным им при неосторожном падении.
Высокородного ласса стража тронуть не посмела, тут же забыв о том, кто стал зачинщиком драки. Благородный ласс, ставший жертвой гнева наместника, получил от него кошель с золотыми монетами и помощь городского лекаря. На том история и закончилась. Ренваль вернулся в трактир, упился до беспамятства, после чего его отнесли в одну из имевшихся при трактире комнат, где наместник Провинции Нест и проспал до утра. А утром, хмурый и молчаливый, он спустился к ожидавшим его воинам, и отряды продолжили путь.
Впрочем, стоит признать, что Ренваль испытывал к Дальвейгу двойственные чувства. С одной стороны он его ненавидел и готов был рвать голыми руками, но с другой… Он даже себе не желал признаваться в том, что исподволь, если и не восхищается Гаэрдом, то испытывает к нему некоторую долю уважения. Начать с того, что в разуме своему сопернику Ландар отказать не мог, как не мог отказать в отваге. К тому же, где-то в глубине души, имелась благодарность за то, что Лиаль все еще жива и здорова. Но… «лебедь с лебедушкой»… От воспоминания об этих словах наместнику хотелось вспороть брюхо Дальвейгу на глазах неверной супруги, чтобы она оросила слезами руки мужа, смывая с них кровь своего возлюбленного. И, не дайте Святые, любовника!
– Ласс Ренваль, кажется, ваши мысли не приносят вам радости, – осторожно заметил Хогальд, глядя на искаженное хищным оскалом лицо наместника.
– Со мной все хорошо, – хрипло ответил тот, изо всех сил отгоняя видение Лиаль, сладострастно постанывающую в объятьях проклятого Дальвейга.
Кони споро бежали по Королевскому тракту, вынуждая остальных путников жаться к краям дороги. Сумерки все ближе подступали к Валимару, и стоило задуматься о ночлеге. Только Ренваль не желал промедления. Теперь не только ревность и желание вернуть жену подгоняли его. Опасения не только за свое доброе имя, но и за местно королевского наместника все сильней разжигали нетерпение в душе мужчины. Ему было неспокойно, и чем дальше, тем больше.
– Предлагаю провести ночь на постоялом дворе, – снова заговорил Хогальд. – Насколько помню, весьма недурное местечко. Нужно только съехать с тракта. Из-за того, что он не стоит на дороге, народа там меньше, а уюта больше.
– Я готов спать и в седле, – отмахнулся Ландар.
– Но лошади вряд ли готовы бежать без отдыха и пищи, – усмехнулся охотник. – Ежели мы хотим и дальше ехать без промедления, то стоит подумать о наших скакунах.
– Нечистый вас задери, – буркнул Ренваль, и его спутник рассмеялся:
– Он меня облагодетельствует, как только мы настигнем Дальвейга.
Наместник покосился на него, не поняв ответа. Впрочем, к подобным шуткам он уже начал привыкать. Имя Врага никогда не звучало в устах его союзников ругательством, а вот Святых они вовсе не упоминали, но Ренваль не придавал тому никакого значения, занятый своими мыслями. У охотников и без того было немало загадок.
Признав справедливость слов Хогальда, Ландар все-таки прислушался к нему, и оба отряда свернули с тракта, устремившись к месту своего ночлега. Постоялый двор стоял не так уж и далеко от тракта, что не могло не порадовать наместника, не желавшего слишком удаляться от их пути. Лишь небольшая роща, да замерзшая река, через которую тянулся узкий мост, отделяли место ночлега от основного пути.
Постоялый двор был довольно чист и вместителен. Ужин, конечно, не был похож на королевскую трапезу, но оказался довольно сносным, да и постель порадовала чистым бельем. Помаявшись некоторое время невеселыми размышлениями, Ландар все же сумел заснуть, измотанный дорогой.
Утро не принесло высокородному лассу душевного отдохновения, но тело ощущало бодрость и готово было к новым тяготам дороги. За окном еще только начинался рассвет, когда наместник спустился вниз и быстро позавтракал. Вскоре к нему присоединился и Хогальд. Мужчины перекинулись парой слов и замолчали, раздумывая каждый о своем.
– Не будем задерживаться, – произнес Ренваль, поднимаясь со своего места.
– Не будем, – согласно кивнул Хогальд, и вскоре они уже возвращались в сторону тракта.
Рассвет раскрасил мир в грязно-серые тона, нагоняя уныние. Мороз за ночь окреп, и теперь всадники зябко ежились, плотнее запахиваясь в свои плащи. Ландар шумно втянул носом холодный воздух и выдохнул. Густое облачко пара, казалось, на мгновение застыло перед его лицом, почему-то вызвав этим невеселую ухмылку. Душа стыла больше тела, потому мороза Ренваль почти не замечал. Он вновь погрузился в свои тревожные мысли, а пришел в себя от того, что отряды вдруг остановились.
Ландар взглянул вперед и оторопело моргнул. Дорогу им преграждал отряд, вдвое уступавший союзникам в численности. Неприятель закрывал собой подъезд к мосту, тем самым отрезая путь к переправе. Ступить на лед реки было возможно, но еще с вечера наместник заметил, что он испещрен прорубленными полыньями, через которые местные жители набирали воду, поласкали белье, или ловили рыбу. За ночь полыньи затянуло новым льдом, но он был слишком тонок, чтобы рискнуть пустить по нему своего скакуна.
За щитами присели лучники, и звук натянутой тетивы был слышен столь отчетливо, что мужчине показалось, что он стоит рядом с неизвестным врагом. За лучниками стояли всадники с обнаженными мечами. Один из них поднял руку и выкрикнул:
– Ежели тут есть люди, не преклоняющиеся Нечистому, мы готовы пропустить их без боя. Идите с миром. Остальные же останутся здесь.
Хогальд тихо выругался и взглянул на Ренваля.
– Мы союзники, помнишь, высокородный ласс? И моим разведчикам ведомо, куда Дальвейг увез твою жену.
– Кто это? – вместо ответа спросил Ландар.
– Братья Дальвейга, которые закроют тебе дорогу к нему, – услышал он и поджал губы. – Либо с нами, либо перед тобой встанет стена из братьев его Ордена.
Ландар потер подбородок и выехал вперед.
– Знает ли кто из вас Гаэрда Дальвейга? – выкрикнул он.
– Гаэрд наш брат. Ежели ты ему друг, покинь отряд нечестивцев, – послышался ответ.
– Я ему не друг, – мрачно ответил наместник.
– Враг нашего брата и нам враг, – ответил неизвестный.
Этого было достаточно, чтобы наместник поверил Хогальду. На переговоры времени не было, это нападавшие давали ясно понять, потому выяснять дальнейшее Ландар не стал. Он вернулся к своему союзнику и отцепил щит, притороченный к седлу.
– К оружию! – выкрикнул Ренваль, и звон стали, вытягиваемой из ножен, заглушил остальные звуки.
– Видят Святые, мы не желали смерти невинным душам, – негромко произнес говоривший мужчина. – Мы исполним долг. Спустить тетиву!
Жалящие стрелы посыпались на два отряда, спешно поднимающие щиты. Измотанный затаенной злобой, ревностью, ненавистью и неизвестностью королевский наместник, первым помчался на неожиданного врага. Следом за ним ринулся Хогальд, а за ним и все шестьдесят всадников. Рой стрел продолжал жалить союзников, прореживая их ряды. Наконец, братья из Ордена Орла отбросили луки и ринулись навстречу.
– Никто не должен уйти! – донеслось до Ландара, окончательно отключая его разум.
Ренваль не терпел угроз, и он вовсе не собирался умирать. Где-то впереди ехала его жена, сопровождаемая братом и ненавистным Дальвейгом. Отдавать Лиаль из-за такой глупости, как смерть, наместник был не намерен. О, нет! Это было слишком легко для той троицы, что сейчас мчала к Фасгерду. Тут даже не нужен был король и его благоволение. Падет муж, и его вдова поспешит обзавестись новым мужем, и уж он-то не упустит возможности использовать право мужа, которым так и не воспользовался Ландар.
– С дороги! – гаркнул он, в ярости вонзая меч в незащищенный участок шеи одного из нападавших. – Прочь!
Следующих замах остановил крепкий широкоплечий воин. Заскрежетала сталь скрещенных мечей. Воин сделал усилие, и Ренваль полетел под копыта собственного коня. Наместник перекатился и вскочил на ноги, расстегивая ремешок под подбородком и откидывая мешавший ему сейчас шлем. Его противник так же спешился, и теперь они, мягко переступая с ноги на ногу, кружили напротив друг друга, словно два зверя, готовые вцепиться в глотку врага.
– Я узнал тебя, – произнес воин, и наместник опознал говорившего. – Ты наместник Неста.
– Тогда склонись перед высокородным лассом, – язвительно усмехнулся Ландар, бросаясь на противника.
Тот отбил удар и ушел в сторону.
– Высокородный ласс знает, с кем он свел дружбу? – спросил неизвестный. – Или же наместнику мало королевской милости, что он решил получить свое еще и у Нечистого?
– Не понимаю твоей загадки, – презрительно бросил Ренваль, вновь нападая.
– Здесь нет загадок, наместник, – воин вновь отбил выпад. – Последователи Нечистого, так именуют себя те, кто был все это время рядом с тобой. Они охотятся за реликвией, которую мы охраняем уже пять сотен лет. Ежели мы пропустим их, то они получат то, что ищут, и мир полетит во Тьму. Враг вернется из своей темницы. Слышишь меня наместник?
Ренваль вновь и вновь бросался на мужчину, но тот раз за разом отражал удары, не стремясь нападать в ответ.
– Отзови людей и уходи, – потребовал воин.
– Кто вы такие? – спросил Ландар, вновь переходя на неспешный шаг и зорко следя за своим противником.
– Защитники Света, – ответил тот. – Братья из Ордена Орла.
Ренваль тут же вспомнил медальон, отнятый у Лиаль. Одной тайной для наместника стало меньше.
– Дальвейг один из вас? – спросил наместник.
– Он наш брат и избранный хранитель реликвии, – произнес мужчина. – Он везет то, что принадлежало когда-то одному из Святых Защитников. Мы не можем допустить, чтобы реликвия попала в руки нечестивцев. Дальвейг должен добраться до хранилища.
– Он не доберется, – мрачно ответил наместник, снова бросаясь в бой.
Мечи снова скрестились, и незнакомец напрягся, откидывая Ренваля в сторону.
– Что сделал тебе Гаэрд? – просипел мужчина и выдохнул, когда Ландар отскочил от него.
– Забрал то, что принадлежит мне, – отчеканил наместник. – Он подлый вор.
– Дальвейг не вор, ты клевещешь, наместник! – воскликнул нападавший и первым ринулся в новую атаку.
Противники сцепились, но вскоре отскочили в разные стороны, тяжело дыша, и испепеляя друг друга взглядами.
– Дальвейг умрет, – произнес Ренваль. – Этого не изменить.
– Тогда у меня нет выхода, высокородный ласс. Реликвия должна быть доставлена в хранилище, – сухо ответил воин, поднимая меч.
Они вновь сошлись. Больше бесед не было, теперь говорила сталь. Ландар почти не видел того остервенения, с которым братья из Ордена Орла бросались на два союзных отряда, наплевав на то, что людей у них было в два раза меньше. Они будто не боялись смерти, вступая в бой с двумя и больше противниками разом. Ослепленные яростью и жаждой во что бы то ни стало задержать врага, воины, даже умирая, успевали прихватить с собой еще кого-нибудь.
Сколько человек осталось? Кто сейчас мог сказать? Кто мог разглядеть в кровавой мясорубке, кто одерживает верх, а кто падает, пронзенный чужим клинком? Откуда-то слышалось остервенелое рычание. Ландар успел увидеть краем глаза, как воин Орла рвет зубами горло Последователю Нечистого, насадившего его на меч. Они так и упали на снег, соединенные сталью двух мечей. Из разорванного горла нечестивца толчками вытекала кровь, и на окровавленное лицо его противника невозможно было смотреть без содрогания.
Сражение, казавшееся быстрым и легким, неожиданно затянулось. Воины из Ордена Орла не выпускали никого из своего капкана. Они, действительно, стояли насмерть. Только вот их противники очень хотели жить, потому не менее остервенело пробивали себе дорогу сквозь живую преграду.
Наместник выплескивал свою ярость, наконец, найдя для нее выход. Он даже начал получать удовольствие от кровавого месива, окружавшего его. Руки его не знали устали, вновь и вновь поднимая меч. Запах крови пьянил, кружил голову, заставляя забыть жалость и утратить человеческие черты. Сейчас лицо его было искажено гримасой ненависти, каждый удар мужчина посвящал двум соплякам, осмелившимся перейти ему дорогу. И его бешенство стало решающим в исходе схватки с воином Ордена Орла.
Меч наместника, описав широкую дугу, полоснул по ноге его противника. Тот осел на снег, пытаясь удержать оборону, но, почуявший скорую победу, Ландар, отбил ногой меч воина, перехватил свой клинок вертикально и вонзил его в грудь распростертого мужчины.
– Честь важнее жизни, – выдохнул тот, и взгляд его остановился на титулованном убийце.
– Вот именно, – отозвался наместник и бросился на следующего противника.
Бой закончился столь неожиданно, что люди даже не поняли этого, в ослеплении кидаясь друг на друга.
– Опустить оружие! – заорал Ренваль, первым осознавшим, что преграды больше нет. – Все кончено.
Он уронил на землю окровавленный меч, зачерпнул пригоршню снега и протер лицо. Затем отправил его в рот, скривился и сплюнул, ощутив вкус крови. Мужчина вновь нагнулся, набрал в ладонь чистого снега и с жадностью собрал его ртом с руки. Рядом тихо простонали, и наместник успел заметить, что его ратник упал, раскинув руки, и блаженно прикрыл глаза.
Воины утирали пот, чистили оружие, искали товарищей, однако, скорей, делали все это машинально, не отдавая себе отчета. Ландар огляделся, отыскивая Хогальда, но заметил лишь его голову, тело охотника затерялось где-то среди мертвецов. Вместо него к наместнику подошел тот, кто был правой рукой павшего ласса. Он остановился подле Ренваля и огляделся. Ландар раздраженно отметил, что мужчина тяжело дышит, отчего у него выходило громкое сопение.
– Нужно подсчитать, сколько людей осталось, – произнес наместник и отошел от Последователя.
Взгляд его остановился на том, кто возглавлял братьев из Ордена Орла. Слова незнакомца сами собой полезли в голову, после этого вспомнились все странности союзников, и для Ренваля почти не осталось тайн. Теперь нужно было решить, что делать дальше: добить оставшихся, как врагов короля, или же использовать их для своей цели и уничтожить после.
Ландар присел на корточки и закрыл глаза незнакомца, все еще взирающие в небо. Наместник тоже поднял голову и увидел первые снежинки, спешившие спрятать кровавое уродство, сотворенное людьми.
– Собрать убитых и сжечь, – приказал Ренваль.
Так поступали испокон веков, стремясь предотвратить возможную заразу и мор. Не стал отступать от традиции и королевский наместник.
– Что вам сказал этот недостойный? – услышал он и обернулся, вновь взглянув на нового предводителя союзного отряда.
– Сказал, что остановит нас, во что бы то ни стало, – почти не соврал Ландар. – Еще сказал, что Дальвейг должен исполнить какой-то долг.
– И все? – пытливый взгляд второго ласса из отряда охотников наместнику не понравился. Допрашивать себя Ренваль мог позволить только своему государю.
– Я что-то не знаю важного? – холодно осведомился Ландар. – Ежели вы что-то скрыли от меня, то скажите сейчас.
– Мы сказали всю правду, – ответил Последователь Нечистого и сразу сменил тему. – Нападавшие убиты, никого не осталось. С нашей стороны убиты двадцать пять воинов, еще шесть тяжело ранены, и десять раненых могут продолжить путь. Итого, наши силы сократились на тридцать одного человека.
Ренваль оглянулся и увидел, как охотники добивают тех, кто не мог следовать дальше. К своему удовлетворению, наместник отметил, что его отряд сократился всего на десять ратников, и пятеро стягивали доспехи, давая перевязать себя. Отряд же временных союзников был почти вырезан. Такая расстановка сил его вполне устраивала.
– Где встреча с вашими разведчиками? – спросил наместник.
– Они должны встретить нас в дороге, – ответил ласс.
– Тогда не будем мешкать, – сказал Ренваль и отправился разыскивать своего коня.
Когда они уезжали, за спиной уже разгорался костер, охватывая первые тела павших. Ландар обернулся, разглядывая занимающихся огнем мертвецов, шепнул молитву и больше уже не оборачивался. Теперь дорога вела только прямо, и перед мужчиной стояла задача, остановить беглецов, пока не стало слишком поздно.
