Текст книги "Насмешка (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)
Глава 4
Ночь уже опустилась на замок Ренваль. Небо украсила россыпь звезд, казавшаяся еще ярче, благодаря прозрачному морозному воздуху. Огонь уютно потрескивал в камине, наполняя покои ароматом смолы и горящего дерева. Лаисса Ренваль сидела в кресле, глядя на огонь и думая о незнакомце, так еще и не пришедшем в себя. Лиаль, прислушавшись к голосу разума, постаралась особо не проявлять любопытства о состоянии раненого ласса, велев докладывать, если будут перемены. Она удержалась от желания проведать его, памятуя о том, что говорил ей муж. Менее всего ей хотелось навлечь его гнев, даже не на себя, а на незнакомца. Судьба ласса Альгерда была показательна, а память о ней еще свежа.
Лиаль закинула ногу на ногу, пользуясь тем, что ее никто не видит, позволив себе подобную вольность, сцепила под коленкой пальцы и вздохнула. Новое лицо в замке оживило ее, возродив интерес к тому, что происходит за суровыми каменными стенами. Воображение лаиссы Ренваль рисовало ей множество сцен, в которых мог пострадать ее незнакомец. Ратники осмотрели лесок и сказали, что, если и было нападение, то не здесь, и благородный ласс какое-то время скакал, истекая кровью. Каким чудом он не погиб от скачки, как остался жив, обессиленным упав с коня? Должно быть, Святые любили этого мужчину, раз он сейчас горел в огне лихорадки, стонал, но все еще жил.
Кто он? Откуда появился? Кто ранил его? И где преследователи? Лаисса поерзала в кресле. Столько вопросов кружилось в ее голове. Впору было бежать вниз, растолкать раненого и засыпать его ими. Но Лиаль, конечно же, осталась у себя в покоях. Она поднялась с кресла, прошлась по гостиной, обнимая себя за плечи и, наконец, не выдержала.
Девушка подошла к дверям, приоткрыла их, воровато огляделась и прокралась на цыпочках к лестнице. Затем свесилась вниз, прислушалась и нахмурилась, услышав голоса. Слов она не смогла разобрать, но явно шел спор. Лаисса Ренваль приосанилась и уже уверено направилась вниз, все более различая слова.
– Лекарь велел не трогать ласса.
– Господин будет недоволен. Мужчина в замке расстроит его.
– Госпожа велела сообщать, ежели что-то произойдет.
– Без твоей госпожи разберемся. Господин оставил меня присматривать за замком. Забирайте ласса.
– Я доложу госпоже.
– Что здесь происходит? – гневно вопросила Лиаль, разглядывая черноволосую женщину в платье из добротной ткани.
Лаисса Ренваль спустилась с последней ступеньки, уже не спуская испытующего взгляда с женщины. Та расправила плечи, но взгляд отвела в сторону. Глаза госпожи сузились, она поняла, кто стоит перед ней, и гнев всколыхнулся с новой силой.
– Это его наложница? – спросила Лиаль у служанки, та кивнула и опасливо отошла. Лаисса Ренваль вздернула подбородок, вновь окидывая высокомерным взглядом любовницу своего мужа. – Что ты здесь делаешь и как посмела нарушить запрет не показываться мне на глаза? – ледяным тоном спросила женщину госпожа.
Женщина отступила, но вновь расправила плечи и с вызовом взглянула на лаиссу.
– Этот мужчина не может остаться в замке господина, – произнесла она. – Господину это не понравится.
– И куда, по-твоему, должен исчезнуть раненый благородный ласс? – Лиаль наступала на женщину, прожигая ее взглядом.
– Его отвезут в деревню…
– Где он сгниет в каком-нибудь сарае, ежели не умрет еще в дороге? – лаисса Ренваль не отпускала взгляда наложницы.
– Господин не одобрит, – упрямо повторила та. – И уж коли господин посчитал меня достойной присматривать в его отсутствие за замком, то…
– Господин велел тебе не показываться мне на глаза, но этот приказ ты не спешишь выполнить! – Лиаль подступила к женщине вплотную. – Я спрашиваю еще раз, как смела наложница явиться пред очи благородной лаиссы?
Женщина не выдержала и отшатнулась.
– Я не являлась пред ваши очи, это вы спустились вниз, – воскликнула она и вновь была вынуждена отступить, прижимаясь спиной к стене.
– Ты смеешь указывать мне, где я должна находиться?! – гневно воскликнула Лиаль, не оставляя женщине свободного пространства. – Ты всего лишь наложница, которая сегодня греет постель ласса, а завтра чистит навоз в свинарнике, и ты осмеливаешься указывать мне – благородной лаиссе и супруге высокородного ласса, где ей должно находиться, когда будущая свинарка заходит на ее половину. Так?!
– Нет! – выкрикнула наложница, вырываясь из капкана Лиаль. Она отбежала в сторону и крикнула стражникам. – Забирайте ласса! Я говорю от имени господина!
Стражники неуверенно посмотрели на лаиссу и двинулись в сторону комнаты, где лежал раненый.
– Стоять! – голос Лиаль прозвучал неожиданно громко и властно. – Прочь, псы! Вы зашли на половину вашей госпожи посреди ночи! Как смели вы нарушить мой покой?!
Стражи остановились, окончательно растерявшись. Но тут вновь ожила наложница. Она шагнула вперед и с достоинством произнесла:
– Ласс покинет пределы замка Ренваль. Мужчина не может остаться на половине супруги ласса Ренваля. Я хранитель чести господина…
Издевательский хохот Лиаль заставил наложницу замолчать. Девушка оборвала саму себя и воскликнула:
– Коли честь господина хранит шлюха, то мне заботится уже не о чем. Прочь, сволота! – Ледяным тоном закончила лаисса, оборачиваясь к своей страже. – Уберите ее, и более на мою половину не пускайте.
Наложница вспыхнула, огляделась, отыскивая поддержку в глазах остальной прислуги, но воины, пришедшие с ней, уже направились к двери, а стража благородной лаиссы недвусмысленно подступила к женщине.
– Господин будет недоволен! – выкрикнула она. – Я заботилась и о вас!
– Убирайся! – рявкнула лаисса и, дождавшись, когда двери за незваными гостями закроются, передернула плечами. – Какова наглость.
После развернулась и посмотрела на дверь, за которой лежал раненый незнакомец. Немного поколебавшись, Лиаль направилась в сторону комнаты.
– Только посмотрю, не потревожил ли несчастного крик, – скорей, для себя, чем для прислуги, пробормотала лаисса.
Уже у двери, она обернулась, встретилась со взглядом служанки, но нахмурилась, ругая себя за неуверенность, и вошла, оставив дверь открытой, чтобы никому не взбрело в голову сказать, что лаисса Ренваль уединилась с посторонним мужчиной. Лиа приблизилась к узкому ложу, на котором метался раненый. Его волосы, казались сейчас почти черными из-за сумрака и пота, в изобилии покрывавшего лицо и тело мужчины. Он бредил, но слов Лиаль не удалось разобрать.
Девушка взяла тряпку, смочила ее в тазу с холодной водой и осторожно промокнула лицо и шею раненого. Неожиданно рука его взметнулась, перехватывая запястье лаиссы, глаза, затянутые поволокой горячки, открылись и взглянули на Лиаль.
– Посланник Святых, – произнес он и вновь провалился в забытье.
Мужские пальцы соскользнули, отпуская руку лаиссы Ренваль, и она поспешила отойти. Кликнув служанку, девушка велела ей присматривать за незнакомцем. Девушка уже было собралась выйти, но обернулась и увидела, как служанка откидывает покрывало, обнажая торс мужчины. Лиаль хотела отвернуться, испытывая смущение и стыд, но блеск медальона привлек ее. Девушка вновь приблизилась и склонилась ниже, осторожно взяв в руки золотой кругляшок, висевший на втором шнурке, на первом, как и положено находился оберег.
Лиаль с интересом рассмотрела чеканного орла, распростершего крылья, задумалась, но так и не смогла вспомнить ничего подобного в геральдике Валимара. Что могла обозначать птица на медальоне благородного ласса, девушка так и не поняла. Она осторожно выпустила из рук золотой кругляш, но задумалась, что на него может польститься кто-нибудь из слуг, и велела:
– Приподними ему голову.
Затем стянула медальон с раненого и на удивленный взгляд служанки пояснила:
– Верну, когда очнется.
Женщина кивнула и снова занялась лассом. Лиаль в последний раз взглянула на него, отмечая, что мужчина молод. Старше нее, но гораздо моложе ласса Ренваля. Об остальном судить было сложно, сейчас, по крайней мере. Единственное, что нового узнала о незнакомце Лиа, это то, что у него зеленые глаза.
Оставив раненого на попечение служанки, лаисса, наконец, удалилась. Она поднялась к себе и вернулась в кресло у камина. Девушка разжала кулак, желая снова рассмотреть медальон, но вошла еще одна служанка, и лаисса спрятала кругляш. Она сама не могла объяснить, почему скрыла то, о чем и так узнает прислуга из уст женщины, оставшейся с раненым. Наверное, просто не хотелось, чтобы челядь обсуждала ее интерес к вещам незнакомца, перенося его, не дай Святые, на хозяина золотой безделушки.
Служанка закончила наполнять купель и замерла, ожидая распоряжений госпожи.
– Ты свободна, – сказала ей Лиаль, дождалась, когда останется одна, и раскрыла ладонь.
Золото тускло блеснуло в свете огня. Девушка поднесла медальон ближе к глазам, рассматривая птицу и буквы, незнакомые ей. Лиаль поскребла ногтем одну из букв, затем перевернула медальон на другую сторону и рассмотрела меч, вокруг которого распространяли сияние чеканные лучи.
– Кто же ты такой? – вполголоса спросила пустоту лаисса, вспоминая взгляд мутных зеленых глаз. – Посланец Святых, – хмыкнула она. – Надо же…
Девушка прошла в опочивальню, спрятала в ларец со своими украшениями медальон незнакомца и отправилась в умывальню. Ее мысли продолжали кружиться вокруг раненого и его медальона. Ей все более хотелось узнать имя мужчины и услышать его историю. А еще хотелось узнать, что означают письмена на его медальоне. Однако пугало то, что скажет наместник, узнав, что на половине его жены появился неожиданный обитатель. Но не могла же Лиаль оставить умирающего в лесу! Разве не долг благочестивого человека помочь страждущему? Или, может, следовало отдать раненого наложнице, тем самым подвергнув его новой опасности умереть в дороге до деревни? К тому же это означало подчиниться любовнице мужа! Позволить простолюдинке, которая согревает его постель, взять верх над собой, над законной женой и благородной лаиссой, ну уж нет! Не бывать тому. Не для того она столько слушала о дворянской чести от своего отца, чтобы запросто кинуть ее под ноги какой-то бабе. И, ежели супруг будет требовать от нее подчинения этой… наложнице, то о всякой дружбе с Лиаль он может забыть. Она все это время прекрасно обходилась без ласса Ренваля, обойдется и дальше. Пусть хоть никогда не притрагивается к своей супруге, ожидая от нее коварства.
– Святые! Мне ведь и в голову не приходило подобное! – воскликнула благородная лаисса. – Как можно винить в том, о чем даже не думаешь?!
Лиаль вышла из умывальни, сама надела сорочку и легла в кровать, не сводя взгляда с ларца, где лежал медальон. Хотелось еще раз рассмотреть его, но девушка запретила себе это. Она закрыла глаза, но еще долго не могла уснуть, думая, то о благородном лассе, метавшемся в пылу горячки и бреда, то о своем супруге и его гневе. Когда сон, наконец, победил Лию, она уже не заметила, запутавшись в путах странного сновидения, ставшего продолжением ее мыслей.
Сон был тяжелым. Лиаль смотрела из окна, как ее муж тащит незнакомца на стену, чтобы сбросить его так же, как и свою первую супругу. Девушка сорвалась с места и побежала вниз, крича, чтобы Ландар остановился, что благородный ласс не совершил ничего дурного. Но наместник не слышал ее. Он толкнул мужчину в спину, и раненый полетел вниз, но распахнул руки, вдруг ставшие крыльями, и взлетел в небо, обращаясь в большого орла. Наместник зашипел от злости, и вот уже не человек стоит на крепостной стене, там свил клубок из колец огромный и страшный змей. Орел налетел на склизкого гада, выставив перед собой лапы с острыми когтями, но змей увернулся, взвился вверх и оплел кольцами гордую птицу, вновь утаскивая ее на стену.
– Нет! – закричала Лиаль и вскочила, испуганно озираясь вокруг.
На ее крик спешила служанка, но лаисса отмахнулась от нее. Утерла пот со лба и направилась в умывальню, чтобы омыть лицо. Служанка тут же крикнула, что госпожа изволила проснуться. Появились другие слуги, неся горячую воду и утреннюю трапезу. Лиаль помогли одеться, собрали ей волосы и оставили одну. Девушка тут же подошла к ларцу, достала медальон, не дававший ей покоя, повертела в руках и зачем-то надела на шею, смущаясь от мысли, что он был надет на тело мужчины. Но прохлада медальона показалась ей приятной, и мысль, что так вещь незнакомца будет в большей безопасности, успокоила. В любом случае, из столицы супруг должен был возвратиться не раньше, чем через месяц, а, значит, ласс успеет поправиться и покинуть замок, забрав свою вещь. А когда он окажется далеко, выдержать гнев наместника будет проще. В невинности своей супруги ласс Ренваль сможет убедиться, коли пожелает, известным способом.
Мрачно усмехнувшись, Лиаль взяла недочитанную книгу и углубилась в нее, более не думая о наместнике. О своем неожиданном госте девушка знала. Он пришел в себя под утро, но вскоре уснул, выпив настой, который оставил лекарь. Удовлетворившись докладом служанки, лаисса Ренваль вернулась к своим привычным занятиям, ничем не выдавая, ни своего беспокойства, ни волнения, ни желания спуститься вниз и заглянуть к раненому.
Гулять сегодня она решила на стенах замка, опасаясь, что наглая наложница вновь заявится на ее половину. Лиа не могла полностью доверять челяди, все-таки они служили ни ей, а ее супругу. И пусть прислуга с ее половины относилась к госпоже с сочувствием и симпатией, но ожидать преданности от них было непозволительной роскошью и опасным заблуждением. Потому благородная лаисса ограничилась пределами замка, время от времени поглядывая вниз, чтобы удостовериться, никто не пытается украсть у нее незнакомца, потревожив его и обрекая на гибель.
– Госпожа, благородный ласс проснулся, – доложила ей служанка, когда Лиаль слушала барда после вечерней трапезы. – Он в своем разуме и спрашивает, где находится.
Певец накрыл струны лютни ладонью и вопросительно взглянул на лаиссу. Лиа спрятала волнение за невозмутимостью, поднялась с кушетки и направилась к двери.
– Мне сопровождать вас, госпожа? – спросил бард.
– Да, Лиот, идем со мной. И ты, Мальга, – велела Лиа, неспешно покидая покои.
Служанка и бард послушно следовали за ней. Они спустились вниз по лестнице, дошли до дверей комнаты, отведенной раненому, и лаисса поманила к себе еще и ратника, велев стоять у открытых дверей. И пусть теперь супруг упрекает ее в легкомыслии и вероломстве. Незнакомца Лиаль посещала при наличии служанки и двух мужчин. Стражник кивнул, открыл настежь дверь и замер, пропуская госпожу внутрь. Лаисса Ренваль шагнула в комнату, бард и служанка последовали за ней.
Раненый лежал на своем узком ложе, закрыв глаза, но открыл их при звуке шагов и повернул голову, глядя на благородную лаиссу, приближавшуюся к нему. Мужчина не спешил заговаривать, пристально рассматривая свою спасительницу. Лиаль так же рассматривала осунувшееся бледное лицо с темными кругами, залегшими под глазами, напомнившими ей вдруг цвет сочной весенней зелени.
– Милости Святых, благородный ласс, – наконец произнесла девушка, негромко, но уверенно. – Как вы себя чувствуете?
– Словно Нечистый меня прожевал и выплюнул, – хрипло усмехнулся незнакомец, но тут же исправился. – И вам милости Высших Сил, благородная лаисса. Благодарю вас за свое спасение.
Лиаль слегка улыбнулась и склонила голову. Нужно было представиться и спросить имя благородного ласса, но девушка медлила. Незнакомец опередил ее.
– Кто вы, и на чьих землях я нахожусь? – спросил мужчина, облизав сухие губы.
Лиа дала знак служанке, и та поспешила подать раненому отвар, который тот жадно выпил, чуть поморщившись из-за его горечи, но все же благодарно кивнул.
– Вы находитесь в замке наместника Провинции Нест, благородного ласса Ландара Ренваля, – ответила Лиаль. – Мы нашли вас в лесу неподалеку. Вы лежали без памяти. Иных следов, кроме следов вашего коня, ратники не обнаружили.
– Ветер, – взгляд раненого стал тревожным, – что с ним?
– Ветер? – лаисса чуть нахмурилась, но быстро поняла, о ком говорит мужчина. – Ваш конь в конюшне, он сам шел за воинами, которые несли вас. Сейчас о жеребце заботятся.
– Благодарю, – ласс попытался изобразить поклон. – Он верный друг.
Лиаль приблизилась еще на шаг, невольно коснулась места, где под платьем висел медальон, и задала свой вопрос:
– Как ваше имя, благородный ласс? Как вы оказались в наших краях, и кто напал на вас?
– Гаэрд Дальвейг, таково мое имя, – ответил мужчина. – Об остальном позвольте пока умолчать, это не моя тайна. Скажу лишь, что враг, напавший на мой отряд, может разыскивать меня, как и мои люди. Схватка произошла на рассвете, и я не видел дороги, доверившись Ветру, он и вынес меня к вашему замку. – Ласс Дальвейг немного помолчал, отдыхая от столь длинной речи. После снова встретился с взглядом девушки. – Вы лаисса Ренваль?
– Да, – она кивнула и присела на стул, который госпоже пододвинул бард. – Мое имя – Лиаль Ренваль.
– Лиаль, – повторил раненый. – Лиаль. Будто слышится звук весенней капели. – Взгляд ласса переместился на лютню, которую держал в руках бард, но вновь посмотрел на девушку. – Не ругайте меня за дерзость, мои мысли сейчас разбегаются, и я опасаюсь оскорбить вас.
– Спрашивайте, – улыбнулась лаисса, понимая, что он хочет что-то спросить.
– Вы дочь наместника? Или же сестра? – ласс Дальвейг вновь облизал губы и покосился на опустевшую кружку, из-за чего не увидел досадливую гримаску, мелькнувшую на лице Лиаль.
– Я его супруга, – ответила она и поднялась со своего места. – Отдыхайте, ласс Дальвейг. Ежели вам что-то понадобится, просто попросите, и вам дадут.
– Благодарю, лаисса Ренваль, – кивнул мужчина. – Пока у меня лишь одно желание, ощутить свой разум и вновь оказаться на ногах.
– Ваш разум при вас, – улыбнулась Лиаль.
– Не уверен, – усмехнулся Гаэрд Дальвейг.
Благородная лаисса подарила раненому еще одну улыбку и покинула его. Уже выйдя из комнаты ласса, девушка велела ратнику, стоявшему у дверей:
– Передай начальнику стражи, чтобы приказал воинам не выдавать ласса Дальвейга тем, кто будет интересоваться им. Я не желаю, чтобы спасенная нами жизнь, покинула ласса из-за того, что мы выдадим его недругам.
Мужчина склонил голову и поспешил исполнить поручение. Лиаль проводила взглядом мужчину, уже дошла до лестницы и только опомнилась, что не вернула медальон, а ласс Дальвейг не спросил о нем, должно быть, пока не обнаружив пропажи. Стоило вернуться и отдать раненому его вещь, но тогда придется снять ее с шеи, а это уже будет выглядеть неприлично, будто она хотела забрать медальон себе. Или же хочет свое подарить постороннему мужчине, но без прислуги войти в комнату к лассу будет неверным. Могут пойти пересуды. Лиаль отругала себя за свой порыв, из-за которого теперь оказалась в глупом положении. Решив отдать медальон в другой раз, лаисса Ренваль вернулась в свои покои.
Бард последовал за госпожой, не получив иных распоряжений. Он остановился в дверях и застыл, ожидая, что ему прикажут, но Лиаль, расстроенная из-за своего неосмотрительного поступка, сцепила под подбородком пальцы и теперь расхаживала взад и вперед, продолжая ругать себя. Как же это сложно, когда приходится соблюдать осторожность, и когда нет того, кто готов тебе помочь даже в невинном деле. Был бы рядом Ригн, он бы все сделал, не давая сестре, попасть под подозрения. Но брат далеко, и все его попытки передать Лиаль записки закончились тем, что послания у нее на глазах сжег наместник, не дав прочесть ни строчки, хоть письма и были вскрыты.
Вздохнув, девушка опустилась на кресло и закрыла лицо руками, тяжело вздохнув и всхлипнув:
– Святые…
Быстрые шаги и звякнувшие следом струны лютни, стали для благородной лаиссы неожиданностью. Она ахнула, удивленно глядя на барда, опустившегося на колени. В глазах молодого мужчины было столько чувств, что Лиаль невольно подалась назад, испугавшись его порыва.
– Госпожа, что печалит вас? Ежели вам нужна помощь, скажите, и я все сделаю для вас.
– Лиот, встань, – потребовала девушка. – Ежели сюда войдут, то могут рассудить превратно. А ежели узнает господин, то ни мне, ни тебе не поздоровится.
– Моя госпожа…
– Встань, – сердито прервала барда лаисса и первая встала с кресла, отходя подальше.
Лиот поднялся на ноги, но взгляд его продолжал следовать за девушкой.
– Госпожа, – позвал бард. – Я смерд, вы благородная лаисса и супруга моего господина, но моя душа полнится вами. И уж коли я не смею говорить вам о том, что мое сердце поет, когда я вижу вас, то я могу хотя бы стать вашим слугой. Ежели вы прикажете, я исполню с радостью. Быть вам полезным – это все, о чем я смею мечтать.
Лиаль остановилась и взглянула на барда, ожидавшего ее ответа. Она обняла себя за плечи, раздумывая над его словами. Друг ей был необходим. Оставаться наедине с собой было тяжело, но могла ли она довериться мужчине, служившему ее супругу? Могла ли поверить в то, что в замке наместника есть тот, кто хочет помочь ей?
– Госпожа…
Девушка подняла руку, останавливая барда, готового возобновить свои речи. Она отвернулась от него и ненадолго прикрыла глаза, решаясь на то, чтобы принять предложение Лиота. Нет, просить передать медальон Лиаль не собиралась. Слишком рискованно. Но было и то, в чем лаисса нуждалась, как в глотке воздуха.
– Лиот, – позвала Лиаль, и голос девушки прозвучал неожиданно глухо.
– Да, госпожа, – он сделал шаг в направлении лаиссы и снова замер.
– Я давно не имею вестей из дома и не могу сама отправить им весточку. Ежели ты хочешь исполнить мое поручение, то найди возможность передать мое послание лассу Ригнарду Магинбьорну, а после принеси его ответ.
Лаисса Ренваль обернулась, испытующе глядя на барда, но тот лишь кивнул, преданно глядя на Лиаль.
– Пишите, госпожа, я найду возможность, – сказал мужчина. – За вашу улыбку, я готов собрать все звезды с неба.
Лиаль отвернулась, и усмешка скользнула по ее губам. Мужское бахвальство девушка никогда не приветствовала, и, если благородный ласс начинал хвалиться, то лаисса Магинбьорн оставалась с ним холодна. Бард был певцом, он знал красивые слова, хоть и родился смердом, потому Лиа простила ему его похвальбу. К тому же с ним она не связывала чаяний на будущее, и главное, чем должен был обладать мужчина – это честность и преданность. Их наличие и покажет отправка послания лаиссы.
Перья, чернила и бумага у Лиаль имелись. Их наместник однажды лично принес ей, словно желая поиздеваться над пленницей, которой не позволено было никому отправлять писем. Девушка тогда оценила поступок ласса Ренваля, невесело усмехнувшись и поблагодарив его за щедрость и доброту. Ведь поступок супруга был ответом на ее просьбу позволить написать брату хотя бы одно послание.
– Пишите, дорогая супруга, пишите и сжигайте, потому что только дым из трубы может отнести ваше послание, – так сказал он, бросив на стол целую стопку чистой бумаги.
Что ж, теперь «доброта» наместника оказалась кстати. Лиаль оставила барда в одиночестве, пока писала брату короткое послание, в котором лишь спрашивала, как они живут, и здоров ли отец. Так же написала, что скучает и каждый день думает о Ригнарде. Большего доверить буквам лаисса не решилась. Она сложила свое послание и огляделась. Запечатать его было не чем. Вздохнув, Лиаль отнесла записку барду.
– Держи, Лиот, и будь осторожен, ради Святых. Ласс Ренваль будет в гневе, ежели узнает, что ты помог мне, – предупредила она.
– Не беспокойтесь обо мне, госпожа, – склонил голову мужчина. – Ваша честь и безопасность для меня святы. Никто не узнает, что вы передали мне.
– Милость Святых с тобой, Лиот. И доброй ночи, – ответила благородной лаисса.
– И вам их милости, госпожа. Легких и приятных снов, – произнес бард, спрятал записку и, низко поклонившись, покинул девушку.
Лиаль зябко поежилась, несмотря на то, что покои были жарко натоплены. Она возвела глаза к потолку и прошептала:
– Не оставьте меня, Святые.
После прижала руку к груди, ощутив окружность медальона с орлом, и позвала служанку.
