Текст книги "Насмешка (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Глава 26

Снег поскрипывал под полозьями возков и лошадиными копытами. Широкая лента Королевского тракта становилась все многолюдней, все чаще в него вливались более узкие дороги, по которым спешили путники, конные и пешие, шли обозы. Столица была уже не за горами. Порой приходилось выстаивать, ожидая своей очереди проехать дальше, и это нервировало всех. Люди становились раздражительными, цепляясь к другим путникам, и Гаэрду уже несколько раз пришлось вмешаться в начинающуюся ссору между Валдаром Хёртом и другими купцами, желавшими попасть на зимнюю ярмарку в Бриле одними из первых, чтобы занять лучшие места.

Ригн помалкивал, он сам был на грани взрыва, когда какой-то наглец протиснулся вперед, вынудив дернуться в сторону лошадь Лиаль.

– Эй ты, невежа, – окликнул Магинбьорн нахала, – глаза дома оставил?

– Мои глаза при мне, – ответил всадник.

– Зато совести тебе Святые не дали при рождении, – раздраженно заметил молодой ласс.

– Зато мой меч при мне, – высокомерно заявил наглец.

– Тогда держись за него крепче, потому что мой клинок уже жаждет встречи с твоим горлом, – Ригнард тронул поводья, желая догнать неучтивого путника, но вмешался Гаэрд, не желавший привлекать к ним внимания, особенно сейчас, когда до Фасгерда осталось всего три дня пути.

– Друг мой, остынь, – произнес Дальвейг, перехватывая поводья коня Магинбьорна. – Нам сейчас не до драк.

Ригнард взглянул на товарища исподлобья, явно несогласный с ним, но все же кивнул и вернулся к сестре, с тревогой следившей за развивающейся ссорой. Наглец полуобернулся и осклабился, словно намеренно еще больше задирая молодого ласса.

– Ну и где твой клинок, святоша? – вопросил он, но наткнулся на прямой взгляд Дальвейга.

– Или вы закроете рот, или же будете иметь дело не с одним клинком, – ответил ему Гаэрд.

Ратники из обозной охраны подтянулись ближе, недвусмысленно поглаживая рукояти своих мечей, и нахал отвернулся, не желая продолжать опасной ссоры.

– Еще бы извинения принес, – буркнул Ригн.

– Не надо мне никаких извинений, – передернула плечами Лиаль, больше она не скрывалась за немотой. После стычки в лесу этого не требовалось. – Святые воздадут всем по заслугам.

На том и успокоились. А вскоре можно было продолжить путь, и до Брила уже не было задержек. Только у городских ворот вновь выстроилась очередь на въезд. Зимняя ярмарка была не менее популярной, чем летняя, и попасть на нее хотели многие, зная, что можно неплохо заработать. Эта ярмарка устраивалась в честь дня рождения долгожданного сына градосмотрителя, и на нее съезжалось множество народа. Бывало, что и столичная знать подтягивалась, желая развлечений. Даже Его Высочество, ненаследный принц и наместник Провинции Корвель, не брезговал посещением Брила в эти дни, принося высочайшее поздравление от своего царствующего кузена и пожелание долгих лет жизни. С наместником приезжали его племянники, включая детей Его Величества – наследного принца Десмунда, его брата и двух сестер.

Наместник, такой же мощный великан, как и все Корвели, с громким хохотом катался вместе с племянниками с высокой насыпной горки, участвовал в гонках на санях, запряженных двойкой лихих коней. Не пропускал и прочих забав, которыми радовал своих гостей городской смотритель. И все эти дни шла ярмарка, наполненная разнообразием товаров, представлением циркачей и актеров, которым и холод был не холод, потому что зеваки не скупились на щедрую награду.

Хёрт повел свои возки к Торговым воротам, где проезжали купцы с товарами. Заметив длинную вереницу из саней и возков, Гаэрд Дальвейг поднял руку, останавливая их обоз.

– В чем дело, господин? – спросил купец, выглядывая из своего возка.

– Едем к Главным воротам, – велел Дальвейг, поворачивая Ветра.

– Нас не пустят, – возразил Валдар.

– Посмотрим, – коротко ответил ласс и первым направился к главному въезду в город.

Хёрт почесал в макушке и подозвал одного из своих помощников, велев, на всякий случай, занять для них место в веренице обозов. Тот кивнул и поспешил к Торговым воротам, остальные направились за Гаэрдом. Ласс Дальвейг подъехал к воротам и поманил к себе старшего стражника.

– Милости Святых, – поклонился стражник.

– Милости Святых, – кивнул Гаэрд. – А скажи-ка мне, славный страж, не было ли тебе сегодня видения, что в твоих руках блестело золото?

Стражник прищурился, раздумывая, что могло понадобится от него благородному лассу, но не стал долго придаваться размышлениям и уверенно ответил:

– Привиделось, благородный господин, как раз перед тем, как вам появиться.

– А знаешь ли ты, доблестный муж, что видения, посланные Святыми, непременно сбываются? – усмехнулся Дальвейг, и стражник важно кивнул, не преминув добавить:

– Когда Святые посылают в своем видении сразу пять золотых, то такое непременно сбывается.

– Должно быть, ты ошибся, – прищурился ласс Дальвейг, – в твоем видении было три золотых.

– Как можно, господин? – изумился пройдоха. – Святые не ошибаются.

– Святые не ошибаются, – согласился Гаэрд, – а вот человеческий глаз ошибается очень часто. Должно быть, ты так был преисполнен благодати, что увидел лишнего.

– Мой глаз верен, господин. Пять золотых было в моем видении. Я их видел, как вас сейчас вижу, – стоял на своем стражник, и Гаэрд вздохнул.

– Стало быть, то было ложное видение. Очень жаль, – он уже собрался развернуть Ветра, но старший стражник поспешил преградить лассу дорогу.

– Вот вы сейчас сказали, и я подумал – а ведь верно, три золотых было в моем видении. Должно быть, так ослепило сияние, что действительно почудилось лишнее.

Гаэрд пристально взглянул в плутоватые глаза стражника и весело рассмеялся. Он спешился и махнул рукой приближающемуся обозу. Страж возмущенно округлил глаза, торговые обозы было настрого запрещено пускать через Главные ворота. Он уже открыл было рот, но ласс вытащил из кошеля первый золотой.

– Запускай, – велел старший стражник, укоризненно глядя на Дальвейга.

– Первый золотой, – невозмутимо произнес молодой господин, когда мимо них проехал первый возок. – Второй, а вот и третий. Как видишь, Святые благоволят тебе, доблестный муж, – подмигнул Гаэрд, когда три возка въехали в город.

– Не ездят тут обозы, – проворчал стражник.

– Так ведь через них Святые золото не посылают, – заметил Дальвейг, забираясь в седло.

– А отряд? Святые мне еще серебро обещали, – оживился старший стражник.

– То не Святые, то Нечистый тебя смутил, – укоризненно покачал головой Гаэрд, трогаясь с места. – С каких это пор ратники благородного ласса данью облагаются? Святые не любят жадных, – назидательно произнес ласс и поспешил за обозом, уже сворачивавшим на боковую улочку, ведущую к торговому кварталу.

Дальвейг поравнялся с возком Хёрта. Купец высунул голову и широко улыбнулся.

– Как же ловко у вас, господин, выходит. Вам бы в торговлю, барыши бы сами к вашим рукам липли, любого уговорите, да вокруг пальца обведете, – с нескрываемым восхищением воскликнул Валдар.

– Что ж, будет нужда, займусь торговлей, – усмехнулся Гаэрд.

– Хотя, – задумался купец, – коли вас удача любит, еще барыш весь соберете, другим не оставите.

– С тобой поделюсь, Валдар, – рассмеялся молодой ласс и вернулся на прежнее место, в голову обоза.

Вскоре они доехали до Ярмарочной площади, где уже занимали места купцы и торговцы, успевшие прорваться в город. Гаэрд остановил Ветра и спешился. Следом за ним спешились и остальные всадники. Валдар грустно улыбнулся.

– Уходите?

– Да, тут наши дороги расходятся, – ответил ласс Дальвейг. – Святые не оставят тебя своей милостью, Валдар.

– И вас, благородные господа. Пусть они всегда будут добры к вам, – склонил голову купец.

– Примите и нашу благодарность, благородные лассы, – подошел к ним старший ратник. – Для нас было честью сражаться рядом с вами. Ежели судьба вновь сведет нас, знайте, наши мечи всегда поднимутся за вас.

Ригнард похлопал воина по плечу, а Гаэрд склонил голову, отдавая должное отваге ратников. Они ответили тем же.

– Пусть Святые не оставят своей милостью и вас, благородная лаисса, – улыбнулся Хёрт. – Столь терпеливую и стойкую женщину редко встретишь.

– Коли приходит нужда, капризам места не остается, – ответила Лиаль. – Пусть удача сопутствует тебе, любезный мастер Хёрт.

– Благодарю, – поклонился купец, и троица путников вновь забралась в седла.

Вскоре Ярмарочная площадь осталась позади. Молодые лассы еще на подъезде к Брилу решили остановиться здесь, чтобы передохнуть перед последним переходом, когда на отдых почти не будет времени. Чем ближе был желанный итог их путешествия, тем отчаянней хотелось добраться до государя и закончить их дело, чтобы уже одной напастью стало меньше.

Трое всадников направили коней в квартал, где стояли гостевые и постоялые дворы попроще, чтобы избежать возможных встреч со знакомыми дворянами, которые вполне могли оказаться на празднествах. Предусмотрительность привела троицу на улицу Виноградарей, где не имелось ни одной хмельной лавки или трактира, зато стояли уютные дома в два этажа, окруженные кованными невысокими оградками, за которыми прятались маленькие садики, где стояли сейчас голые заснеженные деревья.

Гостевой двор «У папаши Рёнва» встретил путников благостной тишиной и ароматом готовящихся яств. Над дверями звякнул колокольчик, извещая хозяев, что прибыли постояльцы, и навстречу благородным господам вышел благообразный румяный мужчина в темно-синем жилете, надетом поверх белоснежной рубахи, таких же синих портах и башмаках с серебряными пряжками. Весь его облик говорил, что папаша Рёнв почтенный человек, знающий себе цену, и что дела его идут хорошо.

Мужчина оценил опытным взглядом постояльцев и важно склонил голову.

– Милости Святых, – произнес он глубоким баском. – Папаша Рёнв всегда рад новым гостям под своей скромной крышей.

– Милости Святых, – ответил за всех Гаэрд. – Мы желали бы снять у вас одну комнату, с тремя кроватями. Наличие купели желательно.

– У меня есть покои, – с намеком произнес мастер Рёнв. – Они сейчас пустуют. Две опочивальни, две умывальни и гостевая комната.

– Замечательно, почтенный Рёнв, – слегка улыбнулся Дальвейг. – Святые не забудут твоей обходительности.

Мужчина стал еще более румян от удовольствия. Он сложил руки на пухлом животе и склонился, но тут же распрямил спину, и на лице его появилось печальное выражение.

– Но стоят покои две серебрушки за ночь, – вздохнув, сказал он. – Трапеза оплачивается отдельно.

– Надеюсь, нас удовлетворит твоя забота о постояльцах, и нам не придется сожалеть о той плате, которую ты требуешь, – строго ответил Гаэрд.

– О, добрый господин, – воскликнул папаша Рёнв, расплываясь в счастливой улыбке, – вы останетесь довольны! Уверяю вас.

– Веди, – кивнул ласс Дальвейг.

– Деньги вперед, – потер руки хозяин гостевого двора.

– Сначала покажи покои, – грубовато потребовал Ригнард, подходя к деревянной лестнице.

Папаша Рёнв вздохнул, с укоризной глядя на нетерпеливого ласса, снял с гвоздя увесистую связку ключей и последовал за Магинбьорном. Лиаль пристроилась сзади, оставляя Гаэрда следовать за ней, чем тот и воспользовался, незаметно положив лаиссе обе ладони на талию. Она обернулась, даря мужчине быстрый игривый взгляд. Гаэрд чуть сильней сжал ладони, коротко прижимая девушку к своей груди, и отпустил, невозмутимо глядя в спину почтенному Рёнву.

Покои оказались достойны запрошенной платы. Здесь царили уют и чистота. Камин еще не был растоплен, но хозяин собственноручно поспешил зажечь огонь. После показал умывальню, где стояла медная купель, в которой можно было расположиться лежа, что несказанно обрадовало Лиаль, уже не один день мечтавшей полежать в горячей воде. Так же имелось душистое мыло и мягкое полотно для вытирания.

В обеих опочивальнях стояли широкие кровати с мягкими перинами и толстыми одеялами, а в гостевой комнате имелись даже полки с книгами, правда, затертыми и кое-где не хватало страниц, но общему впечатлению это не мешало. Так же здесь стоял стол с писчими принадлежностями, что, при необходимости, упрощало желание постояльца написать послание, потому что не тратилось время на вызов прислуги, чтобы потребовать чернила и бумагу. И что было самым неожиданным, в гостевой комнате лежала лютня.

При виде ее Лиаль невольно поморщилась и отвернулась, прикрывая рот рукой, чтобы удержать всхлип. Ей вдруг живо вспомнился Лиот, отдавший за нее жизнь, как и обещал много раз это сделать в своих песнях. Жалость сдавила сердце благородной лаиссы, и она поспешила покинуть гостевую комнату.

– Довольны ли господа? – спросил с поклоном папаша Рёнв.

– Вполне, – кивнул Гаэрд, вручая ему две серебряные монеты. – Теперь горячей воды и сытной трапезы, тогда господа будут окончательно счастливы.

– Непременно, – радостно улыбнулся хозяин двора и оставил постояльцев одних.

– Еще бы чистой одежды, – тяжко вздохнула Лиаль, вновь появляясь в дверях.

– Исподнее мы можем приобрести, – ответил Ригнард.

Идея пришлась благородной лаиссе по душе, и она горячо закивала. Ригн усмехнулся и покинул комнату, но тут же вернулся и погрозил пальцем Гаэрду и Лиаль.

– Я оставляю вас наедине лишь по той причине, что не хочу, чтобы Лиа тут сидела одна. Как не могу отправить постороннего мужчину за исподним бельем для моей сестры. – Строго объявил он и снова погрозил. – Смотрите мне!

– Братец, ежели ты настолько щепетилен, то я могу пойти с тобой… хоть и валюсь с ног, – тяжко вздохнув, ответила Лиаль.

– Лиса, – фыркнул Ринг и окончательно исчез.

Гаэрд и Лиа дождались, когда шаги сурового брата стихнут, и мужчина распахнул объятья.

– Как же я тосковала, – прошептала лаисса, прижимаясь к его груди.

– Как я тосковал, – ответил Дальвейг и тихо выругался, потому что в коридоре вновь зазвучали шаги.

Дверь открылась, впуская прислугу с ведрами. Мужчина и девушка разошлись в разные стороны. Лиаль присела на кушетку, а Гаэрд взял в руки лютню и пробежался пальцами по струнам. Недовольно поморщившись, он отошел к окну, где присел на подоконник и занялся подтягиванием струн, проверяя их звучание.

Благородная лаисса не сводила с него взгляда, жадно всматриваясь в дорогие ее сердцу черты. Как же ей хотелось подойти к Гаэрду и провести тыльной стороной ладони по щеке, коснуться губами скулы, пропустить между пальцами рыжеватые пряди, потом прижаться к широкой груди возлюбленного и слушать размеренный стук его сердца.

– Гаэрд, – прошептала она почти беззвучно.

Но мужчина обернулся. Его взгляд потеплел, на губах появилась ласковая улыбка, и Лиаль показалось, словно ее коснулись его руки. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, увидела, что Гаэрд отложил лютню и направляется к ней. Сейчас они были невидны прислуге, чем мужчина воспользовался. Он взял Лиаль за руки и потянул на себя, поднимая с кушетки и тут же заключая в объятья.

Благородная лаисса доверчиво взглянула в глаза цвета весенней зелени и забыла, что за стеной снует прислуга, что вскоре должен вернуться Ригнард, что где-то по дорогам Валимара скачет ее супруг, должно быть, разыскивающий свою жену. Забыла о Последователях Нечистого, о Халидуре, забыла обо всем. Сейчас весь ее мир сузился до одного единственного мужчины, равного которому она не знала и не желала знать.

– Я умру без тебя, – тихо произнесла она.

– Живи для меня, – ответил ей Гаэрд. – Дыши для меня.

– Моя грудь полнится лишь тобой, – прошептала Лиаль, глядя в глаза возлюбленного. – Ты мое дыхание, Гаэрд.

– Святые, – рвано вздохнул мужчина и склонился к лицу лаиссы, ловя ее уста в сладкий плен нежного поцелуя.

– Какой лакомый кусочек, – неожиданно ворвался в маленький мир двух влюбленных голос Ригнарда Магинбьорна.

– Ах, господин, экий вы охальник, – кокетливо хихикнул женский голосок в ответ вернувшемуся молодому лассу.

Гаэрд с сожалением выпустил Лиаль из объятий. Он вернулся к окну, вновь взявшись за лютню. Благородная лаисса тяжко вздохнула и села на кушетку, желая любимому брату небольшое несварение.

– Вот вы где, – весело произнес Ригн, входя в гостевую комнату. Он посмотрел на хмурую сестру, на Гаэрда, на чьем лице застыла маска невозмутимости, и усмехнулся, но ничего говорить не стал.

Он бросил сестре сверток и удалился в одну из умывален, крикнув:

– Ежели кое-кто не поспешит, то я займу большую купель.

– Не смей! – тут же подскочила Лиаль и метнулась в двери. – Ригн Магинбьорн, только попробуй сунуться в мою умывальню, и ты узнаешь всю силу моего гнева, клянусь тебе!

Гаэрд поднял голову, глядя вслед лаиссе, и негромко рассмеялся. Перепалки брата и сестры неизменно забавляли его. Рассмеялся и Ригнард, когда сестрица вытолкала его взашей из своей умывальни, ворча и бранясь на «невозможного наглеца». Вскоре закрылись двери в обе умывальни, и Дальвейг снова усмехнулся, оставшись в одиночестве.

Ему пришлось ждать, когда оба Магинбьорна понежатся в горячей воде, отмоются и, наконец, освободят хотя бы одну купель. И если против того, чтобы Лиаль получила маленькую толику удовольствия, Гаэрд ничего не имел, то Ригн заслужил от него суровый взгляд и легкую затрещину. На что гордый ласс тут же высокомерно задрал нос и заявил:

– Хочешь поспевать за Магинбьорнами, тогда шевели ногами и мозгами.

После чего стремительно покинул покои, сбежав от карающей длани ласса Дальвейга. Но уже вскоре голова Ригнарда просунулась в двери, заискивающе улыбаясь:

– Друг мой, а я к тебе с великим даром.

Даром оказалась прислуга, пришедшая вычерпать грязную воду, и заполнить купель свежей. Гаэрд усмехнулся и поманил к себе Магинбьорна. Тот подошел, глядя плутоватым взором. Дальвейг обнял товарища за плечи и доверительно произнес:

– Знаешь, что я подумал, – Ригн вопросительно приподнял брови. – Когда ты будешь навещать нас с Лиаль, я буду подкидывать тебе в постель холодную и скользкую жабу вместо служанки для услады.

– За что? – округлил глаза Ригн.

– За наглость, – хохотнул Гаэрд, взлохматив влажные волосы друга.

– Тогда не видать тебе моей сестрицы, как своих ушей, – парировал Магинбьорн. – Живи со своей жабой, холодной и скользкой.

– Тогда жаба поселится в твоей постели в родовом замке, – пообещала Лиа, появляясь в дверях.

– Так-то, – развел руками Дальвейг, с ухмылкой глядя на возмущенного друга.

– Болотник и кикимора, – обозвал Гаэрда и Лиаль оскорбленный Магинбьорн. – Коли так любите жаб, то их подарю вам на свадьбу.

После этих слов на покои вдруг обрушилась тишина. Гаэрд помрачнел, Лиаль тяжело вздохнула, а Ригн выругался. С некоторых пор Ландар Ренваль стал для них почти призраком, и обряд соединения двух любящих сердец казался неминуемым. Но шутки вернули всех троих с небес на землю, породив неловкость и подпортив настроение.

– Пожалуй, мы будем ожидать тебя в трапезном зале, – буркнул Ригн, поманив за собой сестру. – Долго не плескайся, а то приплывет русалка и утащит на дно морское, где мне потом нового зятя искать взамен нынешнего?

– Братец, – Лиа укоризненно посмотрела на него. – Все же не будем спешить. Говорят, те, кто спешат, лишь веселят Нечистого.

Брат ничего не ответил. Он взял лаиссу за руку и вывел в коридор, оставив Дальвейга в одиночестве. Гаэрд невесело усмехнулся, повторив:

– Лишь веселят Нечистого. – После взглянул на Халидур и решительно мотнул головой. – Вот уж кому мы не позволим смеяться.

Через несколько мгновений благородный ласс уже разоблачился и сел в купель, блаженно застонав. Гаэрд Дальвейг умел терпеть тяготы, но и благо обустроенной жизни он умел ценить не меньше, и по горячей купели и чистой одежде соскучился не меньше, чем его спутники. И сейчас, получив даже малую толику того, о чем украдкой мечталось, мужчина получал немалое удовольствие.

Когда открылась дверь в покои, он не услышал, как не заметил и тени скользнувшей в умывальню. Из блаженной полудремы благородного ласса вывела лишь рука, легшая ему на грудь. Гаэрд распахнул глаза и увидел молоденькую девушку, приветливо улыбавшуюся ему.

– Ты кто? – сглотнув, спросил мужчина.

– Вельга, – ответила девушка. – Готова вам услужить, добрый господин. Должно быть, вы устали с дороги, так я могу размять вам плечи. А ежели пожелаете, то и доставлю вам наслаждение на ложе.

– За каким Нечистым? – возмутился Гаэрд. – Я не просил служанку для утех, выйди.

– Хозяин сказал, чтобы о гостях хорошо позаботились, вот я и пришла к вам, пока ваши спутники трапезничают, – девушка, похоже, не собиралась выполнять требования постояльца.

Она скользнула за спину мужчине, и ее пальчики умело прошлись по его плечам. Дальвейг подался вперед, отпрянув от назойливой девицы.

– Я велел тебе уйти, – сухо повторил мужчина. – Мне не нужно мять плечи, как и доставлять наслаждения на ложе.

Вельга встала перед ним, обиженно выпятив нижнюю губку, но в глазах ее играло лукавство.

– Разве же я вам не по нраву, господин? Разве же Вельга уродлива? – спросила она.

Девушка ловко спустила платье с одного плеча, после со второго, изогнулась, и платье упало к ее ногам, открыв полное отсутствие исподнего белья и нижней рубахи.

– Глядите, добрый господин, разве же я не хороша? – Вельга улыбнулась, подняла руку, отчего приподнялась и ее грудь, затем вытащила заколку, и водопад пшеничного цвета волос обрушился на покатые плечи. – Я ведь нравлюсь вам, господин, я же вижу.

И взгляд васильковых глаз опустился в купель, заставив Гаэрда невольно прикрыться. Это оказалось последней каплей, и мужчина вышел из себя. Он рывком поднялся на ноги, уже не обращая внимания на свою наготу, и шагнул из купели, оставляя на полу небольшие лужицы.

– Ох, и ладный же вы, – произнесла Вельга, подаваясь навстречу благородному лассу.

Но тот ухватил девушку за локоть и потащил к дверям.

– И горячий…

– Я велел убираться прочь, – зло чеканил Гаэрд, – значит, ты должна была уйти и оставить меня в покое.

– Но я же вам понравилась! – уже по-настоящему обижено воскликнула Вельга.

– Нечистый! – зарычал ласс Дальвейг. – Где твой разум, женщина?! Не хочу я тебя!

– А я вижу, что хотите, – заупрямилась она.

– Проклятье, Вельга, я никогда не был груб с женщинами, но ты меня бесишь!

– Дайте хоть одеться! – закричала девушка уже испуганно, видя, что до двери из покоев осталось всего несколько шагов.

Гаэрд выпустил ее и устало потер лицо, ожидая, когда незваная гостья уйдет. В этот момент открылась дверь, и на пороге появились Лиаль и Ригнард. Оба застыли, глядя на полностью обнаженного ласса. Лаисса Ренваль залилась краской и, ойкнув, зажмурилась. Это привело в себя обоих мужчин. Ригнард гневно сверкнул взором, Гаэрд растерянно прикрылся и попятился.

– К Нечистому, – выдохнул мужчина. – Ригн, это недоразумение. Я всего лишь выгонял наглую девку. Проклятье! – Гаэрд обернулся, взревев. – Вельга, Нечистый тебя задери!

– Я здесь, добрый господин, – промурлыкала та из умывальни. – Взгляните на меня еще раз, должно быть, вы просто растерялись. Уж я вас намою, век Вельгину ласку не забудете и на других женщин не взгляните. Ох, я и горячая.

Глаза Лиаль распахнулись. Она не взглянула, ни на брата, ни на Гаэрда. Благородная лаисса смотрела только в сторону умывальни. В это мгновение Лиа узнала, какой жалящей бывает ревность. Кровь вскипела в жилах юной девицы, бросившись ей в голову. Ярость затопила все существо Лиаль, и она сорвалась с места, сжимая кулаки. Вскоре до двух опешивших мужчин донесся женский визг, и яростное шипение благородной лаиссы.

– Не забудет, говоришь? Не взглянет, значит?! – затем послышалась возня, плеск воды, снова визг, и Лиаль выволокла Вельгу из умывальни за волосы. И откуда только взялись силы в хрупкой изнеженной лаиссе… – Пошла прочь, мерзавка! – гаркнула Лиа, пинками подталкивая служанку к дверям. – И не смей даже подходить близко!

Вельга вылетела в коридор. Лиаль захлопнула дверь и обернулась мужчинам. Грудь ее часто вздымалась, руки заметно подрагивали от ярости, еще кипевшей в лаиссе, а в глазах отчетливо сверкала злость.

– Что смотрите? – рявкнула она. Затем несильно шлепнула Ригнарда под подборок, закрывая ему рот, отчего тот громко щелкнул зубами. Перевела взгляд на Гаэрда и ядовито спросила. – Не холодно? – Отошла на несколько шагов, резко обернулась и отчеканила, вновь глядя на Дальвейга. – Никаких служанок для услады в моем замке.

Челюсть ее брата вновь отвисла. Гаэрд поддел подбородок Магинбьорна пальцем, снова закрывая ему рот, развернулся и исчез за дверями умывальни. Ригнард почесал в затылке, приходя в себя от увиденного, и уже хотел пойти за сестрой, когда дверь умывальни опять открылась, и от туда вылетело платье Вельги. Тут же раздался несмелый стук во входную дверь.

– Мое платье, – прошелестело из коридора.

– Сейчас, – буркнул Ригн.

Он поднял платье, открыл дверь и вручил всхлипывающей девушке. Окинув ее заинтересованным взглядом, молодой ласс, воровато оглянулся назад, вышел в коридор и заботливо обнял Вельгу.

– Обидели тебя, лапушка? Иди, утешу.

– Рядом комната свободная, – жалобно произнесла служанка.

Ригнард хмыкнул, открыл указанную дверь и подтолкнул туда девушку.

– Благородный ласс влюблен, ему не до тебя, – говорил он Вельге.

– А вы?

– А я готов рассмотреть тебя во всех подробностях, – усмехнулся Магинбьорн, закрывая за собой дверь. – Ты еще и помылась… почти.