Текст книги "Насмешка (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)
Глава 7
Метель выла уже четвертый день, все более напоминая сорвавшегося с цепи пса. Ветер кидался на крепостные стены, словно хотел подхватить замок Ренваль, закружить его в белоснежном вихре и унести с благословенных земель Валимарского королевства. Вой в трубах порой казался и вовсе потусторонним, вызывая тоску в душах обитателей замка. Стража теперь больше отсиживалась в караульных башнях, не спеша выйти на стены. Да и кому взбредет в голову приблизиться к замку, когда дорогу замело настолько, что рискнувший выбраться за ворота конюх Ранс, утонул почти по пояс и поспешил вернуться под укрытие надежных каменных стен, пока его вовсе не замело. Обитатели замка Ренваль оказались пленниками в осажденном Зимой замке.
Гаэрд Дальвейг, стоявший возле окна, зябко поежился и вернулся к камину. Мужчина подкинул поленьев, поворошил уже прогоревшие угли кочергой и сел в кресло. Поставив локти на подлокотники, он переплел пальцы под подбородком и вытянул ноги, погружаясь в невеселые думы. Долг, увеличенный благодарностью лаиссе Ренваль и нежеланием доставлять ей неприятности, велел спешно покинуть замок наместника. Но погода упорно не отпускала благородного ласса, будто взъярилась на него за намерение уйти на следующий день после той вечерней трапезы, когда Гаэрд открыл в себе не простую признательность хозяйке замка, но и нечто большее, что не могло иметь право на существование.
К тому же раны его уже зажили настолько, что ласс Дальвейг мог ослушаться лекаря и исполнить предназначение. Меч Святого Защитника Хальдура все еще ждал часа, когда будет доставлен к месту своего хранения. Где-то там, в снежной пелене, затаился враг, ожидавший своего часа, когда долгожданная пожива придет ему в руки, и этого Гаэрд допустить не мог. Его честь и доброе имя зависели теперь только от того, как он исполнит поручение.
Мужчина скосил глаза на меч, лежавший на столе. Простой с виду меч, отличавшийся от прочих разве что рукоятью, не мог привлечь внимания вора, не знавшего, что за клинок хранил младший ласс Дальвейг. За сохранность реликвии в замке Ренваль Гаэрд был спокоен. И он мог бы позволить своим ранам затянуться настолько, чтобы уверенно встать против злодеев, если те вновь осмелятся приблизиться, но слова барда смутили сердце мужчины.
Сразу вспомнились намеки Мальги, что лаисса несчастлива в этих стенах, что наместник суров и желчен, и он не одобрит решения супруги принести в его замок пусть и раненого, но постороннего мужчину. Так же вспомнил он и о том, что ласс Ренваль отбыл в Фасгерд в тот день, когда сам Гаэрд был найден в лесу. Прикинув время и расстояние, ласс Дальвейг подумал, что до возвращения наместника еще не менее двух-трех недель, ибо непогода сильно замедляла путь. Стало быть, у него было время, но неприятное чувство тревоги и забота о Лиаль вынуждали отправиться в путь.
Благородный ласс даже сообщил о своем желании хозяйке замка, как только узнал, что госпожа проснулась, отправив ей небольшое послание через Мальгу. Лиаль спустилась вскоре после того, как узнала о намерении гостя. Девушка была слегка бледна и явно встревожена. Она некоторое время подыскивала слова, чтобы остановить ласса, но неожиданно поднялся ветер, и метель обрушила весь свой гнев на замок Ренваль.
– Видно, Святым не угодно, чтобы вы нынче отправлялись в дорогу, ласс Дальвейг, – с фальшивым сожалением произнесла благородная лаисса, и Гаэрд покосился на меч.
После этого девушка ушла, а мужчина присел на край стола, в задумчивости поглаживая рукоять реликвии.
– Что ж, коли Покровителям угодно задержать меня здесь, тогда уж пусть они не откажут в милости и так же задержат наместника Ренваля, – усмехнулся он, сжимая в ладони холодную рукоять.
Он вытянул древний меч из ножен, ласкающим движением ладони провел по клинку, вспоминая, как легко было сражаться им. Меч никто не затачивал, он выглядел совершенно новым, словно только что был откован и заточен. Вытянув руку с клинком, Гаэрд прищурил один глаз, после сделал резкий выпад, и раны заныли, отдаваясь неприятной, но терпимой болью. Закусив губу, ласс проделал еще несколько выпадов, после усмехнулся и поднял глаза к потолку:
– Во славу прекрасной дамы, – тихо произнес он и убрал меч в ножны, склонив перед клинком голову. С того дня Гаэрд вернулся к восстановлению потерянной за время недуга силы.
Пожалуй, единственный человек, который радовался метели, была Лиаль Ренваль. Она улыбалась, слушая завывания ветра, даже хлопала в ладоши, когда ненастье особенно расходилось. А свою служанку и вовсе перепугала восклицанием:
– Какая же стоит чудная погода!
Девушка покосилась на госпожу и незаметно коснулась своего оберега. Чудны дела ваши, Святые. Хозяйка, то ли умом тронулась, то ли ведьма, коли уж сияет, словно перстень наместника на солнце. Но Лиаль не обращала внимания на служанку, с довольной улыбкой потирая руки. Метель – это хорошо, прекрасно, великолепно! Не приедет ненавистный супруг, но, главное, не уедет ласс Дальвейг…
Святые Защитники! Если бы кто-то знал, как перепугалась благородная лаисса, прочтя послание от своего гостя. Она сразу представила, каким пустым и унылым станет замок, когда его стены покинет зеленоглазый мужчина, исчезая за воротами на своем верном Ветре. Забыв об осторожности, Лиа бросилась в покои Гаэрда, ни на мгновение не задумываясь о том, что может подумать челядь. И как же сложно было придумать повод, из-за которого благородный ласс должен остаться. Однако Покровители пожалели бедную Лиаль, ниспослав на землю снег и ветер. Его завывания, показались лаиссе Ренваль нежнейшей мелодией.
Вот уже несколько дней погода не желала утихомириваться, неизменно радуя юную лаиссу. И пусть она почти не видела Гаэрда за эти дни, но ей хватало знания, что он рядом и все еще не может покинуть замок. Девушка читала, вышивала, слушала барда, прохаживалась по галереям своей половины, но никак не могла найти новый повод для продолжительной встречи с гостем.
Вторая совместная трапеза могла разозлить наместника. Оправдать первую его супруга могла скукой, вторая была за пределами добропорядочного поведения замужней дамы, впрочем, незамужней так же. Все-таки застолье полагалось устраивать мужчинам, женщины могли на них лишь присутствовать. Не в танцевальную же залу приглашать ласса! К тому же девушку обижало то, что Гаэрд, как гость, мог бы обратиться к ней с какой-нибудь надобностью, чем дал бы им обоим возможность увидеться. Но ласс Дальвейг сидел в отведенных ему покоях и никаких нужд не имел.
Измученная поисками поводов к встрече, Лиаль взглянула на Хроники Валимара. Ну, конечно! Почему бы и нет? И в этом не будет ничего неучтивого, только женское любопытство, а оно, как известно, способно довести женщину до звезд и привести обратно. Подхватив толстую книгу, благородная лаисса кликнула служанку, и они направились к покоям ласса Дальвейга.
Лиаль спустилась вниз, подошла к дверям и постучалась. Услышав дозволение войти, девушка толкнула дверь. Ее служанка, услышав, что ее позвали, испросила дозволение отойти на пару мгновений. Госпожа кивнула и вошла в покои ласса. Она сделала несколько шагов и застыла месте, не сводя взгляда с полуобнаженного мужчины, упражнявшегося со своим мечом.
На Гаэрде были надеты штаны и сапоги, торс же скрывала лишь повязка. Однако она не помешала увидеть мышцы, бугрившиеся на руках ласса, мощную гладкую спину и широкую грудь. По смугловатой коже катился пот, должно быть, Гаэрд упражнялся уже давно. Слипшиеся прядки его волос прилипли ко лбу и щекам. Лиаль вдруг задохнулась и попятилась назад, приложив к груди руку.
Мужчина обернулся посмотреть, кто потревожил его. Глаза его увеличились, и ласс Дальвейг, бережно положив меч на кушетку, подхватил с нее свою рубаху, спешно натягивая на тело. После взял кусок полотна и обтер лицо, шею и волосы, тут же пригладив их ладонью.
– Милости Святых, лаисса Ренваль, – поздоровался мужчина, подходя к Лиаль, припавшей спиной к стене. – Простите, я должен был сразу посмотреть, кто пришел. Оправданием мне может служить лишь неожиданность вашего визита. И тем приятней мне вновь лицезреть вас.
– Милости Святых, ласс Дальвейг, – пролепетала девушка, опуская глаза. – Это вы меня простите, я должна была предупредить…
Гаэрд в легком изумлении смотрел на лаиссу Ренваль. Пунцовый цвет, окрасивший щеки лаиссы, больше подходил невинной девице, а не замужней даме, уже знакомой с мужским телом. Особенно, если учесть, что повязка скрывала большую часть обнаженного торса. Смутиться, да, но Лиаль была заметно напугана и сгорала от стыда. Не став вдаваться в великую скромность лаиссы Ренваль, Гаэрд склонил голову и указал на кресло поближе к камину. Но Лиаль мотнула головой.
– Я буду ждать вас в приемных покоях, – едва слышно произнесла она, и выбежала прочь, выкрикивая имя своей служанки. Та уже спешила к госпоже, виновато опуская глаза. Лиаль излила на девушку свое негодование. – Где тебя носит? Я осталась наедине с мужчиной! Хвала Святым, ласс Дальвейг – благородный муж и моей чести ничего не угрожало, но ты подвергла меня опасности домыслов и навета, – шипела разъяренная Лиа.
– Простите, госпожа, – отвечала служанка, не поднимая глаз. – Никому и в голову не придет наговорить на вас. Все видят, что вы добропорядочная супруга. И ласс Дальвейг известен своим спокойным и благородным нравом.
– Это все пустые оправдания, – отмахнулась Лиаль. – Опорочить доброе имя можно и без всяких причин, даже от обиды на кого-то другого.
Голос ее прозвучал неожиданно горько, и служанка вскинула глаза на госпожу. Кому, как не слугам было знать, что первую супружескую ночь господин провел в объятьях своей любовницы, благородной лаиссы из соседнего поместья, приглашенной на свадьбу в числе других гостей. А в следующую ночь, когда гости разъехались, узнав о позоре юной лаиссы, оказался в объятьях наложницы. Своей же супруге наместник не подарил еще ни одной ночи. И хоть открыто никто не говорил об этом, но веры словам господина в порочность его жены не было. Однако ничего этого служанка говорить не стала, прекрасно поняв, что вызвало горечь обиды в голосе лаиссы Ренваль.
– Принеси воды, – попросила Лиаль, входя в приемные покои.
Здесь тоже пылал камин – слуги исправно обогревали замок. Положив на стол книгу, которую лаисса так и не выпустила из рук, девушка подошла к камину, подкинула еще дров и уселась в кресло. Она очень старалась не думать о том, в каком виде застала ласса Дальвейга, но ручеек пота, скользивший между мужскими лопатками, то и дело, всплывал перед внутренним взором.
– Какая гадость! – воскликнула Лиаль и тяжко вздохнула… Не гадость. Совсем не гадость!
И как жить дальше? Как остаться наедине с супругом, если мысли полнятся другим мужчиной? Неужели с ней приключилось то, что воспевают барды, и о чем столько грезилось Лие, когда она подходила к брачному возрасту?
– Лаисса Ренваль, – появление Гаэрда снова вогнало девушку в краску, и она сердито подумала, что вовсе лишилась разума, коли уже не может спокойно смотреть на благородного ласса.
Лиаль призвала на помощь всю свою живость и бойкость, которые не покидали юную лаиссу Магинбьорн, всегда выручая ее в минуты смятений. Она расправила плечи и с вызовом взглянула в лицо гостю.
– Ласс Дальвейг, – ответила девушка и указала на соседнее кресло.
– Вы желали видеть меня, что-то случилось? – от легкой тревоги в голосе ласса, Лиаль потеряла напускное высокомерие и вновь потупила очи.
– Нет, – покачала головой лаисса. – Ничего не случилось.
«Просто я хочу видеть вас, Гаэрд!», – выкрикнула мысленно Лиа, но вслух произнесла, вновь взяв себя в руки:
– Мне подумалось, что в пору зимних вьюг и холода, добрая беседа может стать неплохим развлечением.
– Вы совершенно правы, – склонил голову ласс.
Вернулась служанка, она поднесла госпоже воды и отошла к стене, замерев там в ожидании новых указаний. Присутствие прислуги ободрило лаиссу Ренваль, и она окончательно перестала смущаться. В конце концов, не долг ли хозяйки увлечь гостя, дабы он не вспоминал о времени, проведенном в замке с тоской и унынием?
– Ласс Дальвейг, – девушка поднялась с кресла и дошла до стола, где лежала книга, забрала ее и вернулась к своему месту, открывая страницы, из которых выглядывала закладка. – Надеюсь, вы не будете злиться, что я позволила себе вольность и познакомилась с вашим родом…
Гаэрд удивленно приподнял брови, но улыбнулся и покачал головой. Вскоре он уже охотно отвечал на вопросы благородной лаиссы, умалчивая о том, что его род уже давно принадлежал тайному Ордену Орла, оберегавшего меч Святого Хальдура. Мужчине оказался приятен неожиданный интерес Лиаль к роду Дальвейг, еще более приятно поразило его то, что лаисса знала, едва ли не наизусть имена и события, затронувшие предков Гаэрда. Это могло означать лишь одно, Лиаль Ренваль не один день провела над Хрониками Валимара. Впрочем, должна же была она знать, кто находится под крышей ее замка… И все же прочитать и запомнить – это разные вещи. Догадка об отношении к нему вспыхнула, согревая душу мужчины, и тут же вызвала грусть, заставив нахмуриться. Лаисса была замужем. А значит, стоило оставить всякие мысли о чувствах и выкинуть из головы и из сердца само имя лаиссы Ренваль, как только он покинет замок наместника. Стоило… Подавив растерянность, мужчина продолжил вести беседу, уже не позволяя себе думать о том, что руководило Лиаль, когда она взяла в руки Хроники.
Сегодняшняя беседа затянулась дотемна. Служанка даже успела вздремнуть, сидя на низенькой скамеечке. Несколько раз заходили другие слуги, накрывали стол прямо в приемных покоях, чтобы господа могли утолить голод. Один раз заглянул бард, но лаисса отмахнулась, предпочтя веселую беседу песням. Лиот нахмурился и исчез, более не давая о себе знать.
Потом ласс и лаисса бродили по переходам замка на половине Лиаль, болтая ни о чем и обо всем сразу. Их сопровождали страж и служанка, так же негромко разговаривавшие за спинами господ. И когда пришла пора прощаться на ночь, Лиаль и Гаэрд растерянно взглянули друг на друга.
– Уже поздний вечер? – удивленно спросила лаисса Ренваль.
– Кажется, да, – рассеяно улыбнулся мужчина. – День промчался так быстро.
– Это несправедливо, – с улыбкой возмутилась Лиаль. – Дни тают быстрее ночи.
– Ужасно несправедливо, – согласился Гаэрд. – Дни должны быть в два раза длиннее ночей.
За их спинами громко зевнула служанка.
– Пора ложиться почивать, – вздохнула Лиа.
– Милости Святых, дорогая моя лаисса, – ответил ласс Дальвейг.
– Добрых снов… Гаэрд, – прошептала девушка.
Их взгляды снова встретились, но шорох за спиной не позволил забыться. Лиаль развернулась и стремглав взбежала по лестнице. Благородный ласс проводил ее взглядом, затем улыбнулся своим мыслям и отправился в отведенные ему покои. День, действительно, казался ужасно коротким. Он промчался так быстро и незаметно, как, кажется, еще не пролетал ни один день за все двадцать пять лет жизни Гаэрда Дальвейга. Мужчина остановился у дверей покоев, вспоминая огромные испуганные глаза Лиаль, когда она застала его днем за упражнениями, рассмеялся и вошел внутрь. На душе ласса царили мир и радость.
Лиаль, вернувшаяся в свои покои, долго стояла, глядя в черноту ночи. Перед ее внутренним взором стояло лицо ее нового знакомого, а в ушах до сих пор звучал его голос.
– Гаэрд, – прошептала лаисса, улыбнулась своим мыслям и направилась в умывальню, позволяя себе хотя бы один день думать только о благородном лассе. Ведь совсем скоро он исчезнет из ее жизни, оставив по себе лишь воспоминания…
На душе Лиаль было сладко и горько одновременно. Сладко от сознания того, что и ей довелось узнать, каково это – полюбить… Да, более она не боялась этого слова. А горько от того, что этому чувству не суждено превратиться из свежего бутона в прекрасный цветок, потому что всегда за ее плечом будет стоять тот, кто не пощадил юной лаиссы, решив сделать ее пленницей в своем замке. Всхлипнув, Лиаль закрыла глаза и постепенно уплыла в сладостную дремоту…
Сильные пальцы сомкнулись на женском запястье стальной хваткой, причиняя боль и вырывая из сна. Лиаль рывком выдернули из постели. Она пролетела половину опочивальни и приземлилась на пол, сильно ударившись бедром. Слезы боли застилали взор, и никак не удавалось разглядеть того, кто был с ней столь непочтителен и груб, как не получалось крикнуть. Страх сдавил горло холодной рукой. Чеканные шаги приблизились к лаиссе, и ее снова схватили за руку. Очередной рывок, и Лиаль упала обратно на кровать. Снова раздалась тяжелая поступь, ее грубо перевернули на спину, и сверху навис наместник, обжигая супругу взглядом, наполненным бешеной яростью.
– Дрянь, – ледяным тоном произнес ласс Ренваль. – Шлюха и дрянь.
Он схватил супругу за плечи и рывком усадил на постели. После ухватил за подбородок и вздернул ее голову вверх.
– Свечу, – коротко велел он кому-то, кто стоял за спиной господина.
Затем поднес свечу к лицу Лиаль и некоторое время пристально вглядывался в глаза, затем осмотрел шею и рявкнул:
– Встать!
Лиаль поднялась с ложа, но ноги дрожали так сильно, что она не удержалась и снова упала.
– Ко мне, – последовал новый отрывистый приказ.
Из темноты метнулись две тени. Лиаль подняли на ноги, повинуясь указаниям господина, и ночная рубашка упала к ногам благородной лаиссы. Она закусила губу и закрыла глаза, пока наместник со свечой в руках изучал девичье тело. Слезы унижения катились по щекам девушки, но еще больший ужас охватывал ее при мысли, что ласс Дальвейг может уже быть мертв.
– Повернуть.
Лаиссу повернули спиной к супругу, и теперь он осматривал ее спину и ягодицы. Лиаль чувствовала, как по ее телу скользят пальцы, все еще затянутые в кожаную перчатку. Она вздрагивала всем телом, и, наконец, зарыдала в голос, истерично, с подвываниями. Еще ни разу в жизни Лиа не чувствовала себя так кошмарно, такой мерзкой, такой незначительной и грязной.
– Я же предупреждала, – едва слышно шепнула женщина, державшая госпожу под правую руку.
Лиаль резко обернулась и увидела черноволосую женщину, опустившую глаза. Наложница избегала взгляда лаиссы Ренваль.
– Я не могла не отправить гонца, – выдавила женщина, и Лиаль вырвала свою руку из ее захвата.
Сказать она ничего не успела, наместник выпрямился. Ухватил супругу за плечо и развернул к себе лицом.
– Заткнуться, – приказал он наложнице. – Откуда синяк на бедре?
Злой взгляд уперся в Лиаль. Девушка подняла голову и закрыла глаза. Она захлебывалась собственными слезами и никак не могла проглотить ком, мешавший ей говорить.
– Откуда синяк, я спрашиваю, – супруг навис над благородной лаиссой. – Пошли прочь! – рявкнул он на служанку и наложницу, но тут же вновь переключился на Лиаль. – Отвечай!
– Я… Я не знаю, – едва слышно прошелестела лаисса. – Я не помню.
– Придется вспомнить, – глухо ответил наместник.
Его ладонь обожгла щеку супруге, и она полетела на кровать, заходясь в истерике. Ее снова развернули на спину.
– Говори, тварь!
– Я ничего не сделала! – закричала ему в лицо лаисса Ренваль. – Я невинна!!!
– Откуда синяк?! – заорал ей в ответ супруг, вновь тряхнув с силой. Зубы Лиаль клацнули, прикусывая губу. Наместник мгновение смотрел на выступившую на губах кровь, а затем прижался к девичьим губам, терзая их болезненным поцелуем. После слизал ее кровь со своих губ, ухватил за волосы и рванул на себя. – Откуда синяк?
Лиаль вспомнила, как задела стол, проходя мимо него пару дней назад. Она вытянула руку и указала пальцем в сторону стола.
– Ударилась, – прохрипела она, хватаясь руками за голову и пытаясь ослабить хватку наместника.
Мужчина подтащил лаиссу к столу, поставил на ноги и сам присел на корточки, сравнивая уровень края стола и черное пятно на бедре. После этого оттолкнул ее, велев:
– Одевайся, – но видя, что девушка не в силах даже стоять на ногах, снова крикнул. – Эй, кто там?! Помогите госпоже одеться.
Вернулась служанка. Она спрятала мокрое от слез лицо и поспешила к лаиссе, рыдающей сидя на полу. Наместник оперся ладонями о поверхность стола и тяжело навис над ним. Сквозь стиснутые зубы вырывалось хриплое рваное дыхание. Казалось, скажи ему что-нибудь, и мужчина сорвется, уничтожая любого, кто посмел попасть под руку.
– Я невинна, – услышал он голос супруги, – невинна! Если хотите, проверьте!
Ландар Ренваль оттолкнулся от стола, развернулся на каблуках и, не спуская взгляда с Лиаль, направился к ней. Он стянул с рук перчатки, развязал завязки плаща, и тот с тихим шорохом упал к ногам мужчины. Служанка вскрикнула, невольно закрывая собой госпожу. Господин грубо оттолкнул ее, останавливаясь напротив супруги, сжавшейся в комок на ложе, где она сидела, пока служанка одевала ее. Наместник несколько мгновений рассматривал жену. Девушка расправила плечи и с вызовом взглянула в глаза супруга. Она выдержала его взгляд, ей было не в чем винить себя.
Ренваль ухватил жену за руку и потащил за собой. Ласс был в бешенстве. Злость сжигала Ландара с той поры, как его догнал гонец от наложницы, сообщавшей, что госпожа нашла во время прогулки раненого ласса и приказала принести его в замок. Наместник так и не добрался до столицы. Некоторое время он метался, как зверь в клетке, закрытый в забытой Святыми деревушке из-за снегопадов, заваливших дорогу в обе стороны. Долг велел ехать к королю, разбушевавшееся воображение гнало обратно. К моменту, когда дорогу начали расчищать, ревность перевесила долг, и Ландар помчался в замок.
Он не скупился на удары плетьми, заставляя крестьян разгребать заносы. Срывался на воинов и проклинал женскую красоту и податливость. А потом начались метели, и наместнику вновь пришлось засесть в фермерском доме. К замку мужчина пробивался сквозь бушующую непогоду и снег, через который, казалось, невозможно пройти. Мысли о лености черни в его замке окончательно взбесили ласса, и в ворота он ворвался в состоянии бушующей ярости, первым делом помчавшись в покои супруги, чтобы не дать ей избавиться от любовника, чтобы поймать их обоих и растерзать наглеца на ее глазах.
Но лаисса Ренваль сладко почивала в одиночестве, и никаких следов присутствия мужчины в ее опочивальне Ландару не удалось обнаружить. Он некоторое время стоял, глядя на спящую супругу, даже почувствовал, что сердце уже бьется равней, и злость идет на спад. Но успокаиваться мужчина не хотел. То, что в свою опочивальню лаисса не пустила мужчину сегодня, не означало, что этого не произошло раньше, или же, что не произошло где-то еще. Ему очень хотелось забраться в голову к жене, однако подобного невозможно было сделать, и наместник вновь рассвирепел. Тогда-то он и схватил Лиаль, выкидывая ее из постели.
– Ландар! – выкрикнула Лиаль, едва успевая за супругом. – Остановитесь!
– Где? – спросил он, не слушая криков лаиссы.
– Там, – указал хмурый страж.
Наместник направился к покоям, в которых находился Гаэрд Дальвейг. Лиаль представила, что ее сейчас кинут на окровавленный труп молодого ласса, и едва смогла подавить вновь рвущиеся рыдания. Ренваль распахнул дверь, вталкивая внутрь супругу. Девушка пробежала несколько шагов и упала к ногам Гаэрда все еще не отправившегося в опочивальню.
Мужчина вскочил с кресла и склонился к Лиаль, чтобы помочь ей, но тут же от порога донеслось гневное:
– Руки прочь, сопляк! Это мое!
Гаэрд метнул изумленный взгляд в высокого худощавого мужчину с хищным лицом, понял, кто перед ним, но все-таки помог лаиссе подняться. Он усадил надрывно всхлипывающую девушку в кресло, с которого только что встал сам, и закрыл собой, бросив быстрый взгляд на меч, стоявший прислоненным к креслу. Наместник заметил это движение и хищно оскалился.
Ждет повода, чтобы убить, понял ласс Дальвейг и выпрямился, скрестив руки на груди, не спеша отойти от Лиаль. Гаэрд обозначил едва заметный поклон.
– Милости Святых, ласс Ренваль, – холодно произнес он, следя взглядом за наместником, неспешно обходившим их с Лиаль по кругу.
– Имя, – отчеканил тот.
– Ласс Гаэрд Дальвейг, – ровно ответил мужчина.
Хладнокровие подводило молодого ласса, но он держал гнев в узде, понимая, что любое неверное слово или движение только навредит благородной лаиссе.
– Как вы оказались здесь? – продолжил допрос хозяин замка.
– На мой отряд напали. Я был ранен, и конь вынес меня к вашему замку. Очнулся уже здесь, – произнес Гаэрд.
– Кто напал?
– Нападение произошло в лесу на рассвете, значит, разбойники. Врагов у меня нет, – соврал ласс Дальвейг.
– Куда направлялись?
– В Провинцию Марфаль. Там живет мой дядя, он прислал приглашение на свадьбу своего сына. В повозке лежали богатые дары. Должно быть, кто-то из моих воинов проболтался, потому мы и стали добычей.
– Возможно, – задумчиво протянул Ренваль. Пока он не уловил и тени лжи. Молодой ласс держался невозмутимо, разве что был насторожен. – Что у вас было с моей супругой? – неожиданный вопрос заставил Гаэрда изумленно взметнуть брови.
– Лаисса Ренваль спасла меня, – ответил он. – Что у нас могло быть? Она замужняя лаисса, а я благородный ласс, волей Святых оказавшийся в вашем замке. Я благодарен вашей супруге за спасение.
– Ты хорошо благодарил ее, ласс? – язвительно спросил наместник.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Гаэрд.
– Она ведь пришлась тебе по душе, да, ласс? Не лги, я знаю, как глупые юнцы увиваются вокруг нее. Ты тоже отравлен ядом ее красоты? Жаждал ее ласк? Добивался взаимности? Ну же, покайся! – Ренваль остановился напротив. – Замужняя лаисса, супруга нет в замке, почему бы и нет?
– Прекратите! – в негодовании воскликнул ласс Дальвейг. – Вы говорите чушь! Мы никогда не встречались наедине. Лаисса Ренваль всегда оставалась благоразумной. Она навещала меня, когда я был прикован к ложу, но всегда приходила только узнать о моем здоровье, и рядом стояли стражник и слуги. Я не искал встреч с вашей супругой. Вам не в чем обвинить благородную женщину, не сумевшую остаться равнодушной к умирающему человеку.
– Я невиновна, – надрывно всхлипывая, прошептала Лиаль. – И я бы все вам объяснила, ежели вы бы дали мне хотя бы несколько мгновений.
Наместник усмехнулся и велел позвать прислугу. Он продолжал рассматривать Гаэрда, отмечая, что тот хорош собой и гораздо моложе его, Ландара Ренваля. И жена, никогда не любившая своего мужа, должна была заметить все то, что сейчас видит наместник.
– Иди сюда, – сухо приказал он Лиаль. – Живо!
– Как вы можете быть так грубы с собственной супругой?! – возмутился Гаэрд Дальвейг. – Приводя женщину в свой замок, мужчина должен уважать ее, если уж не вышло полюбить.
– Вступишься за ее честь, мальчишка? – усмехнулся Ренваль. – Ежели там еще есть за что вступаться.
– Это говорите вы, чью честь охраняет наложница! – ядовито воскликнула Лиаль.
Ландар смерил ее злым взглядом, дернул на себя и прошипел в лицо:
– О чести и послушании мы поговорим позже.
– Мне не в чем себя винить, – лаисса отпрянула от мужа и отвернулась.
– Притащила мужчину в мой замок, поселила на своей половине…
– А где мне было селить, ежели дальше мне не позволено совать носа?! – закричала Лиаль.
Пальцы наместника сжались на ее щеках. Девушка зажмурилась, мотнула головой, но от хватки не избавилась.
– Хватит! – вскрик Гаэрда отвлек наместника от супруги. – Вы ведете себя, как животное, ласс Ренваль. Перед вами благородная лаисса, ваша супруга и слабая женщина. Кто воюет с женщиной?!
– Хочешь сразиться со мной? – брови наместника взлетели вверх. – Попытаешься отстоять честь дамы? А что, избавитесь от мужа, получите его замок и земли.
Гаэрд взял в руки ножны с мечом, но клинок не спешил обнажать.
– Ежели придется встать на защиту ни в чем неповинной женщины, я встану, – вновь ровным тоном ответил ласс Дальвейг. – Не ради земель и замка, а ради справедливости.
Ренваль осклабился:
– А вот мы сейчас и узнаем, что справедливо, а что нет. – Он обернулся к вошедшей прислуге лаиссы Ренваль. Оглядел всех по очереди и указал пальцем на одного из стражей, подзывая его ближе. – Рассказывай, что было, пока я отсутствовал.
Воин поклонился, быстро взглянул на госпожу и ответил господину.
– Появился ласс Дальвейг. Его принесли воины, охранявшие госпожу на прогулке. Ласса положили в комнате прислуги, лечили. Потом он смог ходить, и ему отвели эти покои. Ласс хотел уехать еще несколько дней назад, но начались метели, и он задержался.
– Что делала лаисса?
– Что и обычно, – пожал плечами страж. – Гуляла, ела, спала, ходила в библиотеку.
– Они часто виделись с лассом?
– Виделись, – кивнул воин. – Госпожа навещала ласса, справлялась о его здоровье и уходила. Я сам несколько раз стоял рядом. Двери никогда не закрывали.
– А потом, когда ласс смог ходить?
– Да так же, – воин снова посмотрел на госпожу. – Только реже.
– Госпожа меня приставила к лассу, я рассказывал ей, как себя чувствует ласс, – встрял мужчина, служивший Гаэрду.
– Совместные трапезы?
– Только однажды, – подал голос еще один мужчина. – Я прислуживал. Они о зиме говорили, потом Лиота послушали и разошлись.
– Что ты им пел? – колючий взгляд наместника переместился на барда.
– Сказание о лассе Альрике. После госпожа захотела спать и удалилась в опочивальню. Ласс последовал к себе, я сам видел, – склонил голову Лиот, метнув в Гаэрда обвиняющий взгляд.
– Значит, лаисса Ренваль хранила мою честь? – насмешливо поинтересовался Ландар.
Лиаль обернулась к нему и вновь ядовито произнесла:
– Хранителем вашей чести назвалась ваша наложница, а я всего лишь вела себя благоразумно, как велит закон замужней лаиссе. Я сделала все, чтобы вам было не в чем меня подозревать, а вы…
Она отвернулась от мужа и замолчала. Наместник развернулся к супруге.
– Ласс Дальвейг, вы немедленно покидаете мой замок, – произнес он, глядя на Лиаль.
– Что вы намереваетесь сделать с лаиссой Ренваль, – спросил Гаэрд.
– Со своей женой я буду разбираться без вашего длинного носа, мой дорогой ласс, – высокомерно произнес Ландар. – Идите к себе, Лиаль, скоро я приду к вам.
Он направился к дверям, но остановился и пристально взглянул на жену. Девушка бросила последний взгляд на Гаэрда и направилась следом за мужем.
– Эту ночь я сплю с вами, Лиаль, – произнес наместник. – Думаю, нам стоит поселиться рядом. Свободы с вас достаточно. Поднимайтесь к себе и не высовывайте носа из покоев без моего дозволения.
Ласс Ренваль проследил за тем, как уходит Лиаль, позвал наложницу и удалился с ней в противоположную сторону. Гаэрд, прихватив меч, огляделся, отыскивая свой плащ, но не нашел его. Его одежду постирали и починили, но в замке он ходил в той, что ему дали на смену.
