Текст книги "Дары Света (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Куда мы идем? – спросила я.

– Сейчас увидишь, – подмигнул лорд Алаис. – Тебе понравится, обещаю.

– А что за этими дверями? – поинтересовалась я.

– Разное, – отмахнулся мой провожатый. – Фехтовальный зал, тренировочный, столовая для тех, кто живет в Ордене. Зал для обсуждений. Есть зал, где ребята отрабатывают навыки борьбы с похождениями Тьмы. Иллюзии, но настолько добротные, что забываешь о том, что перед тобой иллюзия.

– Я бы посмотрела, – с готовностью отозвалась я.

– Потом Рон покажет, – загадочно ответил лорд Алаис. – У меня для тебя более интересное зрелище.

Он подвел меня к лестнице, сделал приглашающий жест, и я послушно начала подъем. Лестница привела нас к очередной закрытой двери, но Бриннэйн, нарисовав на ней руну, открыл и сделал приглашающий жест. Я сделала шаг, и тут же порыв ветра ударил в лицо, заставив зажмуриться. Подойдя к перилам, я застыла в немом восхищении.

– Что это? – выдохнула я. – Мы на небе?

– Нет, малыш, – засмеялся Алаис, накидывая мне на плечи свою куртку. – Это самый высокий пик Тарнайских гор. Но, вообще, это секрет.

Мы стояли на небольшой мраморной площадке, нависающей над бездонной пропастью. Под нами плыли облака, а может это был туман, но было здорово думать, что мы парим над облаками. Ветер растрепал волосы, и теперь они, казалось, жили своей собственной жизнью.

– Какая ты красивая, – тихо сказал лорд Алаис, и я обернулась к нему, глядя с удивлением на вдруг застывший взгляд, в котором пряталось слишком много всего, чтобы я попыталась его понять.

Я смущенно потупилась, пытаясь справиться с чувством неожиданной неловкасти.

– Прости, – он улыбнулся. – Я ведь просто комплимент сделал.

– Спасибо, – тихо ответила я. – Давайте вернемся.

– Тебе здесь не нравится?

– Нравится, – созналась я. – Но лучше вернемся.

– Как скажешь, кроха, – и на меня вновь смотрел прежний Алаис Бриннэйн. Беззаботный, ироничный, готовый подшутить над ближним своим при первом удобном случае.

Когда мы вернулись в библиотеку, Омондт все еще листал дневник. Только теперь вчитывался в отдельные места, что-то помечал для себя. Бриннэйн указал мне на невысокое кресло, но мой лорд протянул руку, и я вернулась на уютные колени. Он на мгновение отвлекся от чтения, чтобы поцеловать меня в щеку, затем бросил взгляд на лорда Алаиса, и тот отвернулся, делая вид, что разглядывает какие-то бумаги. Наконец, Ормондт захлопнул тетрадь.

– И все так просто, – усмехнулся он. – Брин, как ты нашел этот дневник?

– Мне на него намекнули, когда я готов был разнести архив, – ответил лорд Алаис. – Во избежание казусов, этот случай не задукоментировали, но дневник остался.

– Кто подсказал?

– Магистр Ольгар, – Бриннэйн уселся на край стола. – Самый молодой из девятки, – это он пояснил мне.

– Что там? – спросила я.

– Там наш шанс, родная. – Ормондт поцеловал меня, затем взял тетрадь и несколько раз ударил ей по столу. – Это исключение из правил, которое допустили магистры. – он засмеялся легко и беззаботно.

– Расскажи, – попросила я.

– Все до банального просто, – начал свой рассказ Ормондт.

Одно из главных качеств Воинов Света – это эмоциональная неуязвимость. Привязка к близким людям ослабляет, делает Воина осторожней, он начинает больше заботиться о безопасности родных, зная, чем может обернуться для них его служба. Последователей у Тьмы немало, желание расправиться с основными защитниками Света имеется в наличии постоянно. Об этом уже рассказывал лорд Алаис на суде над Эшем Брани, потому я прекрасно представляла, почему магистры ввели определенные правила. Но одно исключение из правил все-таки имело место. И случилось это лет шестьсот назад.

Воин Света, женщина, хозяйка дневника, взяла в обучение адепта, молодого выпускника магической академии. Постепенно отношения мастер-адепт переросли в отношения женщина-мужчина, что не стало секретом для отцов-основателей. Адепта передали другому мастеру, женщине же было велено забыть о своем подопечном. Переносила она разлуку тяжело, как и ее возлюбленный. Новый мастер сообщил совету магистров, что его адепт плохо проходит обучение и внес предложение об отстранении адепта и прекращении его обучения. У молодого человека потенциал был немалый, успехи с первым мастером оказались великолепными, потому магистры сменили еще раз мастера. Но и в этот раз все закончилось плачевно. Парень тосковал, искал встреч со своей дамой сердца. Она тоже искал малейшую лазейку, чтобы встретиться с ним. Исчезала с заданий, была подавлена и рассеяна. От стирания памяти оба отказались наотрез. После долгих споров магистры решили дать влюбленным шанс. Их задача состояла в следующем: научиться быть изначально Воинами, и только после семьей. Вроде бы все просто, и пара с радостью согласилась. Но при первом же серьезном столкновением с Тьмой, оба чуть не погибли стараясь защитить друг друга. Внимание было уделено безопасности любимого, а не уничтожению противника. После этого мастер и адепт, учились держать расстояние, учились доверять друг другу, учились не обращать внимание на крики боли, если оказывался ранен один из них. Учились справляться со страхом потери. Они взаимодействовали, как товарищи по оружию, и не более. И легкое, на первый взгляд, условие оказалось настоящей пыткой, но они прошли через это. И по окончании обучения Совет дал согласие на их брак.

Огласке данный случай не придавали, официально не задокументировали. В принципе, это понятно. Сколько уставших от одиночества за столетия жизни людей прошло через Орден? Сколько из них решились бы нырнуть в эту лазейку, чтобы просто кто-то был рядом? А сколько пар, действительно, могли сложиться? Встречи и расставания, несовместимость и многое другое встает на пути обычных пар. Каждый переживает, как может. Магистрам просто не хотелось, решив одну проблему, окунуться в другую. Брак двух Воинов не афишировался. При собратьях они не допускали и намека на свои отношения, оставаясь просто сдружившимися мастером и ее бывшим адептом. У этой пары даже родился сын, не ставший в последствии Воином. Прожила это пара двести пятьдесят лет, а после, при совместном решении, покинули Орден.

– Так все просто, – с усмешкой повторил Ормондт.

– Но так все сложно, – ответил ему совершенно серьезный Бриннэйн. – Не знаю, смог бы я смотреть, как Тьма уничтожает мою любимую, и не прийти ей на помощь, зная, что это повлечет мою гибель или гибель моих товарищей. Но попробовать стоит.

А я вспомнила, как Ормондт бросился мне на помощь, когда меня захватил один из людей Кетера, уже отравленный Тьмой. Ормондт ведь вытащил меня, не думая о себе. Даже не обладая силой Света рискнул. И после, когда Брани, держал меня, лишив возможности дышать, мой лорд не посмел нарушить его требования. А я, смогу ли я, видя, что ему грозит опасность, не бросить все, лишь бы оказать помощь и спасти? В Блиере Бриннэйн увез меня, не оглядываясь, оставив Ормондта одного разбираться с целым городом, населенным порождениями Тьмы. Он волновался, но сделал то, что должен был сделать, не рискуя собой, мной и не мешая другу. А я? Я бы уехала? Я тогда готова была бежать обратно, думая, что мой лорд гибнет. В один момент возненавидела Бриннэйна за наш побег. Лорд Алаис ыл уверен, что Ормондт справиться, а я нет. Это отсутствие веры в силы того, кто тебе близок или страх потерять его. Скорей всего то и другое. Но это я, юная и неопытная. Тогда, что будет чувствовать Ормондт, зная, что я слабей?

– Справимся? – спросила я, глядя на моего лорда.

– Будем учиться, – улыбнулся он.

Больше мы ни о чем не разговаривали. Ормондт взял меня за руку и вывел из библиотеки.

– Они там? – спросил он Бриннэйна. Тот прислушался к чему-то, не слышному нам, и кивнул.

Ормондт уверено вел меня за собой, настроен был решительно, я тоже. Изо всех сил старалась поверить в то, что смогу, лишь бы мои сомнения не отразились в ауре. Бриннэйн шел рядом с нами, не забыв прихватить тетрадь. Вскоре мы стояли перед дверями в ту самую комнату, где нас принимали магистры. Ормондт мгновение смотрел на меня, затем сильней сжал мои пальцы и толкнул дверь.

На мгновение мне подумалось, что магистры с того памятного дня не покидали пределов этой комнаты. Все так же горели несколько факелов, не оставляя копоти, все так же сидели девять мужчин, молча, разглядывая нас. Так же молча, мы прошли на середину комнаты и встали перед ними. Ормондт, не сводящий пристального взгляда с центральной мужской фигуры. Я, перебегающая взглядом от одного к другому отцу-основателю. И Бриннэйн, застывший в расслабленной позе и обмахивающийся дневником женщины-Воина. Магистры молчали, даже не обмениваясь взглядами.

– Мы тебя услышали, Ормондт, – заговорил тот, что сидел по центру. – Совет не может прийти к единому мнению.

– Почему вы не сказали, что одной паре было позволено пройти испытание? – спросил мой лорд.

– Пяти, мой мальчик, пяти парам, – уголки губ все того же магистра дрогнули в слабой улыбке. – Справилась лишь одна. Магистр Ольгар забыл упомянуть об остальных случаях, к сожалению, – он скосил глаза в сторону самого молодого основателя.

– Я не забыл, – с усмешкой ответил тот. – Я всего лишь указал возможный путь. Это было мое решение. Вряд ли кто-то станет отрицать в пользе Ормондта. Он всегда с честью выполнял возложенные на него поручения. И вы знаете, братья, его возможное будущее.

– Сила этого Воина неоспорима, – поддержал еще один магистр. – Он может дорасти до нашего уровня.

– Тогда зачем нам терять потенциальную силу в угоду нами же придуманным правилам? – продолжил Ольгар. – Что касается этой девушки, она заслужила уважение уже тем, что не прельстилась силой артефакта, а привела нуждающихся в помощи Воинов к источнику.

– Что случилось с четырьмя парами, которые не прошли испытание? – спросил Ормондт, останавливая обсуждение.

– Они погибли, – ответил главный из девяти. – Две пары погибли в сражении, поддавшись своим чувствам. В первом случае погибла только пара, во втором еще трое собратьев. Страх перед потерей более близкого человека затмил благоразумие. Еще в одном случае погибла только женщина, мужчина покинул Орден. В последнем случае пара отказалась от испытания сама. По их просьбе память была очищена от воспоминаний, и они разошлись.

– И все же мы просим дать нам шанс, – почтения в голосе моего лорда не было, была упрямая решимость.

– Ты не уверен, – подал голос еще один основатель.

– Но готов попробовать, – я вздрогнула от холодных металлических ноток, мой лорд не обратил внимания. Он по-прежнему сверлил взглядом отцов-основателей.

Воцарилось молчание. Мы не мешали, ожидая решение магистров. Пальцы Ормондта расслабились и теперь поглаживали мою ладонь. Бриннэйн сохранял расслабленность, и только взгляд, перебегающий с основателя на основателя, выдавал его напряжение. Я твердила про себя: 'Дайте нам шанс, пожалуйста, только дайте нам шанс'. Твердила, как молитву, как заклинание, боясь, что откажут. Думала ли я в этот момент о будущих перспективах? Меньше всего. Все, чего я хотела, это, чтобы жил мой любимый лорд, чтобы исчезло это давящее чувство скорой потери.

– Совет принял решение, – наконец, провозгласил первый из магистров, и мы затаили дыхание. – Мнения разделились, но большинством голосов было принято решение, дать вам возможность пройти испытание.

– У-уф, – шумно выдохнул Бриннэйн, и на него сразу обратились взоры.

– Тебе, Алаис, запрещено вмешиваться в ход испытания. Страховать, помогать и...оказывать дальнейшее давление на Совет.

– Надо больно, не маленькие, – фыркнул лорд Алаис, но по глазам я заметила, недоволен.

– Считай это своим наказанием за своевольное решение привести в Орден тех, кто на тот момент не имел отношения к Воинству. А так же за выдачу местонахождения Ордена. До окончания обучения адепта Кэлум, ты так же не имеешь права на встречу с другом чаще одного раза в год. Тебе полезно отвлечься, – сказано это было с нажимом, и Бриннэйн возмущенно засопел. – Справишься, не маленький, – неожиданно усмехнулся главный из магистров. – Тебе же, Ормондт, надлежит подготовить сильного адепта, готового выполнять свои обязанности перед Воинством, как совместно с собратьями, так и в одиночестве. Опеки и внимания не должно оказываться больше, чем при обучении любого другого адепта. У вас нет права на ошибку. Через полгода перед нами должна стоять крепкая связка мастер-адепт. Если мы увидим, что вы не справляетесь, рисковать Совет не будет. Произойдет то, что мы предлагали изначально, но уже без вашего согласия. Помните, что здесь Воинство Света, а не королевский двор, наполненный страстями. Слабость недопустима, чрезмерная опека вредна делу, недоверие друг другу порицаемо. Подключение к потокам Воина Ормондта произойдет незамедлительно. Временное подключение адепта Кэлум через полгода, когда состав ее крови будет изменен, а источник готов принять первый уровень силы чистого Света. На этом Совет окончен, все свободны. Да прибудет с вами Свет.

Мы поклонились и, молча, покинули круглую комнату. Когда двери за нами закрылись, Ормондт отановился, прикрыл глаза и некоторое время стоял, прислушиваясь к себе. Когда его веки поднялись, в глазах сиял чистый Свет. Он сыто потянулся и выдохнул:

– Как будто домой вернулся.

Затем поднял руки на уровень глаз и с интересом наблюдал, как ладони озаряет белое свечение. Потом погасил выплеск и посмотрел на меня.

– Знаешь, о чем я больше всего жалел? – спросил он.

– О потери силы? – я немного грустно улыбнулась.

– О том, что не успею насладиться тобой и на сотую долю, глупышка, – Ормондт привлек меня к себе и посмотрел на Бриннэйна. – Мы будем скучать, дружище.

– Будете, так я вам и поверил, – проворчал все еще мрачный лорд Алаис.

– Чем займетесь? – спросила я.

– Возьму маленький отпуск, – мечтательно произнес Бриннэйн. – Знаете, говорят, что горный воздух лучше всего лечит душевное здоровье. А я знаю одно оболденное место в горах, туда и отправлюсь.

– Я бы тоже там отдохнул, – с кровожадным намеком ответил мой лорд.

– Имей совесть, Рон. – насмешливо сказал черноволосый Воин. – Тебе досталась целая Айли, оставь мне хотя бы приятный отдых в горах.

Ормондт кивнул, но с явной неохотой. А я переводила взгляд с одного мужчины на другого, не до конца понимая, о чем они.

– А куда в горы отправитесь? Я знаю неплохие места, – решила я быть полезной.

– Кроха, я обожаю больших и наглых орлов, так что нужное местечко я уже давно выбрал, – подмигнул мне Бриннэйн и неожиданно выдернул из рук моего лорда. Я и ахнуть не успела, как меня коротко поцеловали в уголок губ и сразу отпустили. – Без обид, это на прощанье, – сказал лорд Алаис, отступая от Ормондта, шагнувшего к нему. – Держитесь тут без меня. До встречи, дети мои. – И исчез в портале.

Мы еще некоторое время смотрели на опустевшее место, мой лорд перестал хмуриться и усмехнулся:

– Старый наглый пень.– Затем повернулся ко мне. – Домой, родная?

– Домой, – ответила я и засмеялась от неожиданного осознания – у меня есть дом!

И пусть впереди испытание Ордена, но теперь я не одна, у меня есть мой Ормондт, есть Бидди, и где-то там, далеко, есть лорд Алаис. У меня появилась семья!

– Над чем ты смеешься? – улыбнулся мой лорд, открывая спираль портала.

Я прошла вперед, шагнула на порог нашего дома и обернулась к нему.

– Я больше не одинока, – ответила я, обнимая его.

– Ты больше никогда не будешь одинока, – ответил Ормондт. – Мы научимся быть партнерами. Научимся быть теми, кем у нас не получалось быть с самого начала нашего знакомства: учителем и ученицей.

– Но прежде, чем мы начнем постигать эту науку вместе, я хочу тебе кое-что сказать, – я заглянула ему в глаза.

– И что же? – я оказалась замкнута в круге его надежных рук.

– Ты научил меня главному, Ормондт, ты научил меня быть счастливой, – улыбнулась я.

– Я люблю тебя, маленькая Айли, – шепнул он, прижимая меня к себе.

– Я люблю тебя, мой лорд, – ответила я. – Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю

– Покажи, – произнес он тем мурлыкающим голосом, от которого у меня в один момент ослабели ноги.

– Только и ждала, когда же ты меня попросишь, – сказала я и захватила в плен губы моего лорда.

За спиной раздался тихий умиленный вздох и удаляющиеся шажки. Но вскоре из глубины дома донесся ворчливый голос Бидди:

– Детей, я так понимаю, пока не ждать?

– Бидди! – воскликнули мы с Ормондтом в один голос.

– Охламоны, – вздохнула домовиха и исчезла в глубинах нашего маленького уютного домика.

Эпилог.

Сумрак вливался в комнату неспешными тихими волнами. Над головой завис, озаряя небольшое пространство мягким светом мой светлячок. Я внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. За последнюю неделю я простояла у зеркала столько, сколько не стояла за всю свою жизнь, привыкая к новой себе, или лучше сказать, вспоминая прежнюю себя. Я протянула руку к зеркалу, и незнакомка потянулась в ответ, наши пальцы встретились, и я ощутила гладкую холодную зеркальную поверхность. Отдернула руку, и незнакомка повторила за мной. Затем мы провели с ней по лицу чуть вздрагивающими пальцами, спрятались за ширмой из ладоней, а, когда я выглянула сквозь пальцы, она подглядывала так же за мной.

– Это все-таки я, – прошептала я и улыбнулась своему отражению.

Все началось, когда мой мастер привел меня в Орден, где я, в присутствии других Воинов и девяти отцов-основателей принесла клятву и получила свой поток чистого Света. Уже не жалкую нить, а настоящий полноценный поток, затопивший меня невероятной силой, чуть не сбившей с ног. В первое мгновение я испытала нечто сходное с тем, что чувствовала, когда отдавала Свет Алаису через реликвии. Чувство наполненности было чрезвычайным, хотелось выплеснуть излишки. Но еще мгновение, и мое тело умело подавило бушующую силу, закрыв ее в источнике.

Первые странные ощущения появились уже вечером, когда, сидя в ресторации, мы втроем: мой Ормондт, я и Алаис – праздновали окончание испытаний, назначенных нам с моим лордом. Лицо грелось изнутри, даже выступила испарина, и ничто не могло помочь избавиться от легкого жжения, а утром рубцы на щеках стали немного глаже, чуть менее заметны. И так всю неделю. Я подходила утром к зеркалу и, затаив дыхание проверяла, что со мной произошло за сутки. Сначала исчезли шрамы со лба, затем правая щека стала более гладкой, чем левая, а затем рассосались отметины и на ней. Мой крик переполошил весь дом. Бидди даже хотела напоить меня успокаивающим зельем, потому что я хохотала и плакала, как сумасшедшая. Целовала по очереди то Ормондта, внимательно осматривавшего мое лицо, то Бидди, ворчавшую, но довольно мне улыбавшуюся. Я чувствовала себя почти богиней. Когда объявился наш друг, он долго смотрел на меня, изучающее сужал глаза, а потом убил фразой:

– Ты косметикой начала пользоваться?

– Да у меня же шрамы исчезли! – возмущенно воскликнула я.

– Да? А у тебя были шрамы? – поинтересовался он. – А я их даже не видел.

– Ты нагло врешь, – ответила я и расплылась в счастливой улыбке.

– А меня она за такие же слова чуть не убила, – пожаловался Ормондт, обиженно глядя на меня.

– Тебя можно, ты крохе пять лет кровь портил, а я раз в год жалел и сочувствовал, – усмехнулся Алаис и получил небольшой разряд в свое любимое седалище, не от меня.

Насчет порчи крови, Бриннэйн попал в точку. Это были невыносимые пять лет, которые я не променяю ни на что, вот такой вот парадокс. Не знаю, каким ректором был Ормондт, но если таким же, каким был мне мастером, то я искренне жалею студентов. Первые наши уроки прошли в той же атмосфере, что и всегда. И когда на тренировочном бое с поднятым умертвием я повела себя примерно так же, как со слиром во время нашего путешествия, Ормондт довел меня до слез. Отчитывал без крика, совершенно спокойно, но хлестал указанием ошибок, словно кнутом. А когда я, хлюпая носом и демонстративно вытирая слезы, ожидала, что меня сейчас пожалеют, мой мастер предложил мне намотать сопли на кулак, поднял еще двух умертвий и прогнал с ними сражаться. Сам сидел на дереве, ел орехи в сахаре, которые нам дала заботливая Бидди и комментировал мои действия в той манере, в которой разговаривал с Бриннэйном, но не со мной!

Полночи я рыдала, уверенная, что Ормондт меня разлюбил. Он даже ночевать ко мне перестал приходить. Меня жалела Бидди, пока не пришел мой мучитель и не отправил домовиху спать. Тогда у нас состоялся серьезный разговор. Ормондт в достаточно жесткой манере довел до моего сведения, что отныне основная чать нашего общения будет проходить подобным образом, что я должна перестать жалеть себя и ждать поблажек, потому что:

– У нас нет права на ошибку, Айлин. Если через три с половиной месяца я приведу тебя в Орден в том состоянии, в котором ты находишься сейчас, я потеряю тебя навсегда. Если ради нас нужно будет прогнать тебя по трясине Оллаферских болот, я это сделаю. Потом ты можешь отомстить мне за все, за что посчитаешь нужным. Я даже обещаю терпеть смиренно. Но сейчас я обязан быть жестким, и я им буду.

– Я от тебя уйду, – сказала я и сама испугалась того, что сорвалось с моего языка. Впрочем, страшней сало после ответа моего нежного Ормондта.

– Загоняю до такого состояния, что в голове не останется даже места для подобной дури, – совершенно серьезно, даже сухо ответил он. – Я тебя, любимая, не отпущу никогда. Поняла?

– Угу, – кивнула я, хлопая глазами. – А если сбегу?

– Найду, свяжу и закрою в своем замке. Страшно? – усмехнулся мой благородный лорд.

– Ты меня еще любишь? – жалобно спросила я.

– Больше жизни, глупышка, – улыбка на мгновение смягчила суровые черты. – Спокойной ночи, родная, у нас завтра сложный день.

– А что у нас завтра? – с содроганием спросила я.

– Хват речной, – ответил мне мой лорд, поцеловал и ушел в свою спальню.

А я в ужасе уставилась в темноту. Учитель Белфоер рассказывал мне про этого водяного монстра, Ормондт еще и показывал. Жаба с меня ростом, да еще и полный рот клыков, жуть! Вот так мы и занимались.

Зато, когда явились в Орден, магистры, глядя на ледяную физиономию Ормондта и на мою злобную, довольно покивали головами, отвели меня в лабораторию, чтобы изменить состав крови. А потом подключили к слабенькой нити чистого Света, но и ее мне оказалось достаточно, чтобы некоторое время ошалело пытаться подавить взбесившийся Свет. Но один взгляд льдисто-серых глаз, и я начала вспоминать, как подавить блокировать собственную магию и заменить ее на силу чистого Света. На смену уровня и для демонстрации моих успехов в Орден мастер приводил меня и дальше каждые полгода. А через год от начала обучения, Ормондт первый раз привел меня в зал иллюзий. Мой восторг сменился страхом уже после первого монстра, потом раздражением, потом злостью на собственного мастера. В какой-то момент я поняла, что тихо ненавижу его, продолжая неистово любить. Вот такое противоречие чувств.

Жаловалась я только Бриннэйну, он всегда знал подход ко мне, возможно причиной тому стало наше временное единение по крови. Но даже Бидди я не намекала, как мне тяжело. Нет, не учение, с этими трудностями я смирилась быстро. Во-первых, мне и не через такое приходилось проходить, а во-вторых, Ормондт был прав, это было наше испытание. И все-таки бесконечно тяжело видеть того, кого любишь всем сердцем далеким и холодным, как само ночное небо. Раз по десять за месяц мне приходилось уговаривать себя, что так надо, и мой лорд так отстранен только потому, что этого требуют условия испытания. К тому же невозможно было не признать, что будь он со мной мягок, я бы не стала эмоционально сильной, не стала бы самостоятельной. И все же это ранило. И порой равнодушный взгляд льдисто-серых глаз замораживал тогда, когда я искала в нем согревающую искру тепла. Ормондт Ронан провел меня через Тьму, трясину Оллаферских болот и огненную долину семи вулканов, не сдерживая злости, если я подставлялась под удар, не жалея моего самолюбия, если я была неправа, не закрывая от опасности, вынуждая заглядывать ей в глаза. Я научилась быть сильной во всем. Я повзрослела.

И лишь рядом с Алаисом, появлявшимся раз в год с бутылкой вина для Ормондта и коробкой сладостей для меня, я позволяла себе расслабиться и даже иногда поплакать. Просто он знал, куда надо нажать, чтобы я раскрылась. Но после наших разговоров становилось легче, и я, уставшая от ежедневных истязаний, от нечисти, от Тьмы и холодности любимого, снова начинала улыбаться, готовая сражаться дальше за наше с Ормондтом будущее.

А за ночь до моего вступления в Орден в мою спальню вошел мой лорд. Он взял меня за руку и долго сидел, молча глядя на меня. Не скажу, что я не испугалась этого молчания, но я уже была не та Айли, что краснела и дрожала при каждом удобном и неудобном случае. И попробуй на меня сейчас напасть лорд Кетер, моим ответом на домогательства стал бы уже не сорванный голос, а свернутая шея мерзавца. Потому я стойко ждала, что скажет Ормондт, сохраняя на лице легкое равнодушие.

– Я замучил тебя, родная? – тихо спросил он, поглаживая мою ладонь. – Наверное, ты теперь меня ненавидишь после вего, через что я тебя протащил?

После этих слов я села и растерянно посмотрела на него.

– Ты все еще хочешь остаться со мной? – продолжил Ормондт.

– А если нет? – голос вдруг охрип. Вопрос был задан лишь для того, чтобы услышать, что со мной хочет остаться он.

Он поднял взгляд, и я едва заметно вздрогнула от уже знакомой холодной решимости.

– Я не отпущу, – почти равнодушно ответил мой лорд.

– Тогда зачем спрашиваешь? – как-то сразу стало легче и теплей.

– Хочу знать, насколько сильно я тебя замучил, и с какой стороны начинать завоевывать прощение, – последовал ответ.

– Можешь начинать наступление, – хмыкнула я. – Коробкой конфет отделаться даже не рассчитывай.

Я упала обратно на подушку, уже не пряча улыбку. Ормондт тут же вернул меня в сидячее положение.

– Что? – удивилась я.

– Я решил начать с главного, – сообщил мой лорд. Он взял мою правую руку и надел на палец то самое колечко с изумрудом, родовое кольцо, которое надевали мужчины рода Ронан своей избраннице. Но снятое, по требованию отцов-основателей перед началом нашего испытания. – Ты все еще согласна выйти за меня, Айли?

– Странный вопрос, если учитывать, что кольцо уже надето на палец, – усмехнулась я. – Ты так уверен в ответе?

– Право на отказ ты не использовала, – пожал плечами Ормондт.

– А оно у меня было? – удивилась я.

– Не-а, – льдисто-серые глаза коварно блеснули. И я повторила уже прозвучавший ранее вопрос:

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Мне нравится слышать твое 'да'.

– Да? – изумление вышло фальшивым, а вот победное:

– Ну, вот ты и опять это сказала, – мне напомнило, что передо мной тот, кто нагло врал на площади в Рэнладе, что мороженое раздают бесплатно, когда я отказывалась даже от простого угощения. И стоявший на своем до конца.

– Ну, – усмехнулась я, – у меня же нет права на отказ.

– Никакого, совершенно, – довольно кивнул мой лорд и сделал то, чего не делал уже очень давно, усадил к себе на колени. – Ты ведь все еще помнишь, что я тебя люблю?

– Да уже успела подзабыть, – некоторую обиду не удалось сдержать.

– Тогда я напомню, – тихо сказал Ормондт, целуя мою ладонь. – Я так скучал по тебе, моя маленькая Айли.

И я задохнулась от той нежности, с которой были произнесены эти слова. Я уже совсем забыла, каким он может быть.

– Я прощен? – спросил мой лорд.

– Нет, конечно! – я была возмущена такой наглостью до глубины души. – Когда-то, пять лет назад, ты сказал, что смиренно примешь мою месть за все. Вот этим правом я и собираюсь воспользоваться.

– И как будешь мстить? – в его глазах появилось легкое напряжение.

– После свадьбы узнаешь, – улыбка вышла кровожадной.

Кольцо вдруг оказалось в капкане мужских пальцев, но я сжала правую руку в кулак.

– Ты не воспользовался своим правом не жениться на мне, – нагло заявила я.

– А оно у меня было? – полюбопытствовал мой лорд.

– Не-а, – я скопировала его тон, продемонстрировала кольцо и вернулась на подушку. – Сладких снов, любимый.

– Я воспитал чудовище, – потрясенно сказал он. – Маленькое наглое чудовище.

– Ага, – счастливо кивнула я. – ты очень старался. – Потом взяла его за руку и попросила сделать еще одно, что он не делал очень давно. – Поспи со мной. – И он остался.

* * *

Я отошла от зеркала, разглядывая себя в полный рост. Щеки, мои гладкие ныне щеки заалели, когда я поняла, что сорочка, оставленная для меня Бидди совершенно прозрачная. Свет луны, поднявшейся на почерневшее небо, предательски очерчивал контуры тела, почти не оставляя секретов. Моя первая брачная ночь... От этой мысли уже не только щеки алели, пылало все лицо. Было страшно и невероятно... любопытно. Невольно вспомнилось, как я подглядывала за Ормондтом в Мронской гостинице, вспомнилось желание, охватившее меня и вызвавшее панику, а еще его слова: 'Хочешь узнать разницу между успокаиваю и соблазняю?'

– Великий Свет, – прошептала я, осознавая, что жду того момента, когда смогу положить ладони на его обнаженную грудь и...

От мыслей, бросивших в жар, меня отвлек смех, доносившийся от озера. Я подошла к окну и посмотрела на троицу, продолжавшую отмечать нашу с Ормондтом свадьбу. Бидди, совершенно хмельная и оттого невозможно забавная, наш вечный друг Алаис и самый колоритный гость, заявившийся сегодня в замок Ронан – огненный лорд Шиэро Иниол Даршас.

Но обо всем по порядку. Сначала был странный ритуал в Ордене. Нам с Ормондтом велели прибыть в Воинство на рассвете, не дав досмотреть последние девичьи сны. Напряженные и подозрительные, мы явились с моим лордом пред очи девяти магистров. Вспыхнувший портал отправил нас прямо к источнику. Я была здесь второй раз, но смотреть могла впервые. Правда, и став Воином Света, приходилось прикрывать глаза от нестерпимого сияния, выплетающего хаотичные фигуры, словно и в правду перед нами бушевал океан. Он был везде, он окружал нас, окутывал силой, наполнял жизнью.

Магистры окружили нас, взявшись за руки и склонив головы. Слова, которые они произносили, не поняли ни я, ни Ормондт, но не посмели нарушить данное действо даже громким вздохом. Закончился ритуал словами на нашем родном языке:

– Благословен Свет и мы, дети его. Да прибудет с вами его мудрость и сила.

Полыхнуло, и мы оказались перед собственным домом, где уже бесновалась Бидди, грозившая нам всеми возможными карами и Алаис, пытавшийся ее успокоить.

– Что сказали? – спросил Бриннэйн.

– Кажется, нас благословили, – ответил Ормондт. – И, по-моему, они что-то с нами сделали. Разберемся после. Сейчас у нас более важные дела.