Текст книги "Кровавая луна (ЛП)"

Автор книги: Ю Несбё

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Знаешь, когда у тебя есть молоток, тогда все проблемы кажутся гвоздями. Ты психолог, поэтому думаешь, что разгадка любой тайны сводится к психическим штучкам.

– Может, и так, – сказал Эуне. – Глаза бесполезны, когда разум слеп. Итак, Эйкеланн, что ты думаешь об убийстве?

Харри видел, как Эйстейн обдумывает что-то, прежде чем произнести это вслух, потому что обычно он будто пережёвывал обдуманное: его тонкая, выпирающая челюсть двигалась взад-вперёд. Потом он прочистил горло, словно собираясь плюнуть в Эуне, и ухмыльнулся.

– Думаю, я должен сказать, что придерживаюсь того же мнения, что и ты, доктор. И поскольку у меня нет психо-молотка, я действительно считаю, что нам следует придавать немного больше значения тому, что я думаю.

Эуне улыбнулся в ответ.

– Договорились.

– Трульс? – сказал Харри.

Как Харри и ожидал, Трульс Бернтсен, который за всё время их встречи пробурчал всего три фразы, молча пожал плечами. Харри не стал ставить полицейского в неловкое положение и заговорил сам.

– Я думаю, что между жертвами есть связь, и эта связь – сам убийца. Изъятие частей тела, возможно, делается для того, чтобы заставить полицию поверить, что они имеют дело с классическим серийным убийцей и охотником за трофеями, чтобы они не искали других подозреваемых с более рациональными мотивами. Я уже видел подобный отвлекающий манёвр ранее. И где-то читал, что, по статистике, мы встречаем серийного убийцу на улице семь раз за всю свою жизнь. Лично я считаю, что это число слишком велико.

Харри не особенно верил в то, что сказал сам. Он ничему не верил. Независимо от того, каковы были мнения других, он выдвинул бы альтернативную гипотезу, просто чтобы показать им, что другие версии существуют. Это был вопрос тренировки – держать разум открытым, а не сознательно или бессознательно зацикливаться на одной конкретной версии. Если это происходило, следователь рисковал неверно истолковать новую информацию как подтверждение того, во что он уже верил. Или мог, как говорится, отнестись предвзято, вместо того чтобы рассмотреть возможность того, что новые факты на самом деле указывают в другом направлении. Информация о том, что мужчина, которого ты уже подозревал в убийстве, накануне по-дружески разговаривал с жертвой женского пола, будет, например, истолкована так, как будто он испытывал вожделение к ней, тогда как на самом деле он не проявляет к ней агрессии.

Когда они приехали сюда, Столе Эуне, казалось, был в относительно хорошей форме, но теперь Харри видел, что его глаза остекленели, а его жена и дочь должны были прийти к нему с визитом в восемь часов. Ровно через двадцать минут.

– Завтра мы с Трульсом допросим Маркуса Рё. То, что мы узнаем – или не узнаем, – вероятно, определит, как нам двигаться дальше. Итак, джентльмены, сейчас наш отдел закрывается на ночь.

ГЛАВА 14

Понедельник

Нюхательная пуля

Было девять тридцать, когда Харри вошёл в бар на последнем этаже отеля The Thief.

Сел за стойку. Постарался увлажнить свой рот перед тем, как сделать заказ. Именно предвкушение выпивки поддерживало его в тонусе до этой минуты. Он должен был выпить всего одну порцию, но в то же время знал, что этот план скоро рухнет.

Посмотрел на коктейльное меню, которое бармен положил перед ним. Некоторые напитки были названы в честь фильмов, и он предположил, что актёры или режиссёры этих фильмов бывали здесь.

– Har du… – начал он по-норвежски.

– Извини, на английском.

– У вас есть Джим Бим? – спросил он по-английски.

– Конечно, сэр, но могу ли я порекомендовать наш специально приготовленный…

– Нет.

Бармен посмотрел на него.

– Значит, Джим Бим.

Харри смотрел на посетителей и на город за окном. На новое Осло. Не богатое, а неприлично богатое Осло. Ему соответствовали только его костюм и туфли. А может, и они не подходили. Пару лет назад он пришёл сюда, чтобы проведать местечко, и, прежде чем выйти за дверь, увидел за столиком солиста группы «Турбонегро». Он выглядел таким же одиноким, каким Харри себя чувствовал сейчас. Он достал телефон. Она была под буквой «А». Он набрал сообщение.

«Я в городе. Можем встретиться?»

Затем положил телефон на стойку бара, заметил фигуру, скользнувшую рядом с ним, и услышал мягкий американский голос, заказавший имбирное пиво с акцентом, который он не мог точно определить. Он взглянул в зеркало за барной стойкой. Бутылки на полке скрыли лицо мужчины, но Харри удалось разглядеть что-то ярко-белое на его шее. Заметный отовсюду воротничок священника, который в США называют «собачьим ошейником». Священнику подали пиво, и он исчез.

Харри наполовину выпил свой напиток, когда пришёл ответ от Александры Стурдза:

«Да, я читала в газете, что ты вернулся. Зависит от того, что ты подразумеваешь под встречей».

Он ответил:

«Кофе в Институте. Завтра после 12, например».

Ему пришлось ждать долго. Она, вероятно, понимала, что это не было попыткой снова вернуться в тепло её постели, которое она так щедро предложила после того, как Ракель выставила его за дверь. Щедрость, на которую он в конце концов не смог ответить взаимностью, невзирая на то, какими бесхитростными были отношения между ними. Дело было во всём остальном, что было за пределами постели Александры, и с чем он не мог справиться. «Зависит от того, что ты подразумеваешь под встречей». Хуже всего – он не был полностью уверен в том, что всё дело было исключительно в работе, за которую он взялся. Потому что он одинок. Он не знал никого, кто нуждался бы в одиночестве так же, как он. Ракель назвала это «ограниченными социальными способностями», но она также была тем единственным человеком, с которым он мог – и хотел – быть рядом, не представляя себе финишную ленту впереди, зная, что в какой-то момент будет свободен. Можно, конечно, быть одному, не будучи при этом одиноким, и быть одиноким, не будучи при этом одним, но сейчас он был одинок. И один.

Может быть, поэтому он надеялся на однозначное «да», вместо «зависит». У неё появился парень? Почему нет? Имеет смысл, в самом деле. Хотя парень Александре был нужен скорее для приключений, чем для серьёзных отношений.

Только когда он заплатил за выпивку и был на пути в свой номер, телефон завибрировал снова.

«13:00»

Прим открыл морозилку.

Рядом с большим пакетом для заморозки лежало несколько маленьких пакетов с застежкой-молнией, вроде тех, что используют торговцы наркотиками. В двух из них были пряди волос, в третьем – фрагменты окровавленной кожи, а ещё в одном – куски разрезанной ткани. Когда-нибудь он сможет использовать что-то из этого. Он достал пакет на молнии, в котором был мох, и прошёл мимо обеденного стола и аквариума. Наклонился над стеклянной коробкой на столе. Проверил датчик влажности, снял крышку, открыл молнию на пакете и высыпал мох на чернозём. Внимательно посмотрел на животное внутри, ярко-розового слизня, почти двадцать сантиметров длиной. Приму никогда не надоедало его рассматривать. Это, разумеется, не было похоже на остросюжетный фильм: если слизняк и двигался, то всего на несколько сантиметров в час. И нельзя было увидеть в этом эмоциональную драму или театральную эффектность. Единственным способом самовыражения слизня – или получения впечатлений – были его щупальца, за которыми обычно приходилось наблюдать длительное время, прежде чем удастся уловить движение. И именно этот аспект наблюдения за слизнем напоминал ему о Ней: даже Её малейшее движение или жест были наградой. Только терпением он мог завоевать Её благосклонность, мог заставить Её понять.

Это был розовый слизень горы Капутар. Двоих таких он привёз домой с горы в Новом Южном Уэльсе в Австралии. Розовый слизень обитал только там, на покрытой лесом территории площадью десять квадратных километров у подножия горы Капутар. Как сказал ему продавец: один-единственный лесной пожар может в любой момент уничтожить всю популяцию этих слизней. Поэтому Прим не испытывал ни малейших угрызений совести, когда нарушил все запреты на экспорт и импорт. В слизнях, как правило, обитало так много весьма неприятных микробов-паразитов, что их контрабанда через границу была так же законна, как контрабанда радиоактивных материалов. И Прим был совершенно уверен, что это единственные два представителя вида розового слизня во всей Норвегии. Сгори Австралия и остальной мир, это могло оказаться спасением всего вида. Да, для жизни в целом человечества уже не существовало. Это был лишь вопрос времени. Потому что природа сохраняет только то, что природе служит. Боуи был прав, когда пел, что Хомо сапиенс утратил свою полезность.

Слизень шевельнул щупальцами. Он уловил запах своего любимого блюда, талого мха, который Прим также тайно вывез с подножия горы Капутар. Теперь слизень едва заметно двигался, сверкая своей гладкой розовой поверхностью. Миллиметр за миллиметром продвигаясь к своему обеду, оставляя след слизи на чернозёме. Он приближался к своей цели так же медленно и верно, как Прим – к своей. В Австралии есть улитки-каннибалы, слепые хищники, которые охотятся на розового слизня горы Капутар, идя по его следу. Они лишь немногим быстрее, но медленно, очень медленно приближаются к своей добыче. Они съедают прекрасного розового слизня живьём, соскребая его пластинкой крошечных зубов и засасывая слой за слоем. Чувствует ли розовый слизень их приближение? Испытывает ли он страх во время этого долгого ожидания, пока его поймают? Имеются ли у него какие-либо способы, какие-либо средства спасения? Задумывался ли он когда-нибудь, к примеру, пересечь слизистый след другого себе подобного слизня в надежде, что преследователи сменят курс? По крайней мере, таков был его собственный план, когда они выйдут на него.

Прим вернулся на кухню и положил пакет обратно в холодильник. Постоял некоторое время, глядя на большой пакет для заморозки. На человеческий мозг внутри него. Вздрогнул. Его затошнило. Мозг пугал его.

Почистив зубы и забравшись в постель, он включил полицейское радио и слушал сообщения, посылаемые со всех уголков города. Иногда его успокаивало и убаюкивало слушать эти спокойные голоса, с такой трезвой краткостью сообщавшие о происшествиях в городе. Потому что событий было мало, а если что-то и происходило, то редко было драматичным, поэтому спустя какое-то время Прим засыпал. Но не сегодня. Они закончили поиски пропавшей женщины в Грефсенколлене, и теперь на полицейской волне договоривались о времени и местах встречи для поисковых групп завтра утром. Прим открыл ящик тумбочки и достал футляр с кокаином. Он частично сделан из золота, подумал Прим. Пять сантиметров в длину, формой похож на пулю. Нюхательная пуля. Если слегка скрутить рифлёную область, патрон «зарядится» необходимой дозой, которую можно будет вдохнуть через отверстие в наконечнике. По-настоящему элегантно. Футляр принадлежал женщине, которую сейчас разыскивает полиция, на нём даже были её инициалы сбоку – «Б.Б.». Без сомнения, это был чей-то подарок. Прим провёл пальцами по рифлёной поверхности, прокатил пулю по щеке. Затем положил обратно в ящик, выключил радио и некоторое время смотрел в потолок. Много о чём стоило подумать. Он попытался мастурбировать, но сдался. Потом начал плакать. Было почти два часа ночи, когда он наконец уснул.

ГЛАВА 15

Вторник

Трульс взглянул на часы. Десять минут десятого. Маркус Рё должен был явиться десять минут назад.

Трульс и Харри сдвинули кровать к стене, чтобы поставить стол посередине номера Харри, и теперь сидели на стульях по одну сторону стола и смотрели на пустой стул, ожидающий третьего человека. Трульс почесал подмышку.

– Высокомерный придурок, – сказал он.

– Мм, – промычал в ответ Харри. – Просто подумай, сколько он тебе платит в час и что счётчик сейчас мотает. Гораздо лучше?

Трульс выставил указательный палец и начал бесцельно постукивать по ноутбуку перед собой. Обдумал сказанное.

– Немного, – проворчал он.

Они тщательно прошлись по процедуре.

Разделение обязанностей было простым. Харри будет задавать вопросы, а Трульс будет держать рот на замке и сосредоточится на экране, никак не выдавая то, что он на нём видит. Это вполне устраивало Трульса, в конце концов, именно этим он и занимался в штаб-квартире полиции последние три года. Игрой в пасьянсы, онлайн-покер, просмотром старых серий «Щита» и разглядыванием фотографий Меган Фокс. Но Трульс также должен был присоединить к Рё датчики с электродами. Два синих и один красный на грудь в области сердца, по одному красному на артерии на каждом запястье. Провода шли к коробке, которая, в свою очередь, была соединена кабелем с ноутбуком.

– Планируешь использовать тактику «хороший полицейский / плохой полицейский»? – спросил Трульс, кивая на рулон бумажных полотенец, который Харри положил на стол. Приём обычно заключался в том, чтобы, доведя допрашиваемого до слёз, плохой полицейский в гневе уходил, после чего хороший полицейский немедленно протягивал салфетки, говорил несколько слов сочувствия и затем просто ждал, пока допрашиваемый всё сам ему выложит. Или ей. Люди были настолько глупы, что считали женщин добрее. Но Трульс был не дурак. Теперь уже не дурак.

– Возможно, – ответил Харри.

Трульс взглянул на него. Попытался представить Харри в роли хорошего полицейского, но быстро сдался. Много лет назад, когда Трульс и Микаэль Бельман были напарниками в полиции, Бельман всегда был «хорошим полицейским». И в этом деле ему не было равных, впрочем, это касалось не только в допросов. Умный, подлый ублюдок. Как славно, что он теперь министр юстиции. В это было чертовски трудно поверить, учитывая всё то дерьмо, в которое они оба ввязывались. С другой стороны, это, можно сказать, было абсолютно логичным. Ни у кого, кроме Микаэля Бельмана, не было способности залезть руками по локоть в дерьмо, при этом совершенно их не испачкав.

Послышался стук в дверь.

Они попросили регистратора за стойкой пропустить Рё в номер, как только он прибудет.

Как и было оговорено заранее, Трульс открыл дверь.

Рё улыбался, но, казалось, нервичал, подумал Трульс. Его кожа и глаза блестели. Трульс впустил его, не представившись и не пожав руки. Харри позаботился о любезностях, сказав, что они не отнимут у Рё много времени, и попросил того снять пиджак и расстегнуть рубашку. Он держал руку протянутой до тех пор, пока Рё не отдал ему свой пиджак, который Харри повесил в шкаф. Трульс начал прикреплять электроды, избегая участков сухой кожи вокруг обоих сосков. Заметил пару синяков на теле. Либо Рё кто-то избил, либо его жёнушка была настоящим зверем в постели. Или, может быть, это сделала одна из девушек на его содержании.

После того, как Трульс прикрепил последние электроды к запястьям, он подошёл к столу со стороны Харри, сел, нажал клавишу ввода и посмотрел на экран ноутбука.

– Порядок? – спросил Харри.

Трульс кивнул.

Харри повернулся к Рё.

– В основном будут вопросы, требующие ответа «да» или «нет»; полиграф лучше всего подходит для анализа коротких ответов. Готов?

Улыбка Рё показалась немного натянутой.

– Выкладывайте, ребята, мне надо уйти через полчаса.

– Тебя зовут Маркус Рё?

– Да.

Наступила пауза, пока они смотрели на Трульса, который в свою очередь смотрел на экран. Он коротко кивнул.

– Ты мужчина или женщина? – спросил Харри.

Рё улыбнулся.

– Мужчина.

– Могу я услышать, как ты говоришь, что ты женщина?

– Я женщина.

Харри посмотрел на Трульса, который снова кивнул.

Харри прочистил горло.

– Ты убил Сюсанну Андерсен?

– Нет.

– Ты убил Бертину Бертильсен?

– Нет.

– У тебя был секс с одной или обеими из этих женщин?

В комнате повисла тишина. Трульс видел, как Маркус Рё начинает краснеть. Видел, как он ловит ртом воздух. И чихает. Дважды. Трижды. Харри оторвал от рулона лист бумажного полотенца и протянул ему. Маркус Рё потянулся к спинке стула, словно за пиджаком – в котором, несомненно, был носовой платок, – прежде чем взять бумажное полотенце и вытереть им нос.

– Да, – сказал он, бросая бумажное полотенце в мусорную корзину, которую пододвинул ему Харри. – У меня был секс с ними обеими. Но это было по обоюдному согласию всех вовлечённых сторон.

– Одновременно?

– Нет, я не увлекаюсь такими вещами.

– Сюсанна и Бертина знали друг друга?

– Насколько мне известно, нет. Нет, я совершенно уверен, что не знали.

– Потому что ты позаботился о том, чтобы они не встретились?

Рё коротко рассмеялся.

– Нет, я никогда не скрывал, что встречаюсь с другими женщинами. К тому же, я пригласил их обеих на вечеринку.

– Пригласил?

– Да.

– Кто-нибудь из них вымогал у тебя деньги?

– Нет.

– Они угрожали раскрыть ваши отношения?

Рё покачал головой.

– Пожалуйста, отвечай словами, – сказал Харри.

– Нет. Мои отношения не были настолько тайными, чтобы иметь значение. Не то чтобы я хотел, чтобы они стали достоянием общественности, но я и не прилагал особых усилий, чтобы скрыть их. Даже Хелена знала о них.

– Как ты думаешь, она могла убить их из ревности?

– Нет.

– Почему нет?

– Хелена – разумная женщина. Она сочла бы, что риск быть пойманной не стоит выигрыша.

– Выигрыша?

– Ну. Удовлетворения чувства мести.

– Или она могла убить их, чтобы удержать тебя.

– Нет. Она знает, что я никогда не уйду от неё ради какой-то шлюшки. Или двух. Но она также знает, что я могу сделать это, если она попытается ограничить мою свободу.

– Когда ты в последний раз встречался с Сюсанной или Бертиной?

– На вечеринке.

– А до этого?

– До этого я давненько их не видел.

– Почему ты перестал с ними встречаться?

– Потерял интерес, полагаю, – пожал плечами Рё. – Физический аспект всегда привлекателен, но срок годности таких девушек, как Сюсанна и Бертина, не такой, как у Хелены Рё, если вы меня понимаете.

– Мм. Ты или девушки принимали какие-либо запрещённые вещества на вечеринке?

– Наркотики? Во всяком случае, я их не принимал.

Харри посмотрел на Трульса. Трульс слегка покачал головой.

– Ты уверен? – спросил Харри. – А кокаин?

Трульс чувствовал на себе взгляд Маркуса Рё, но не отрывал взгляда от экрана.

– Хорошо, – сказал Рё. – Девочки приняли пару дорожек.

– Это был их собственный кокаин или твой?

– Там был парень, который принёс немного.

– Кем он был?

– Я не знаю. Друг кого-то из соседей или, возможно, парень, у которого они обычно покупают, я не вдаюсь в такие вещи. Если ты ищешь торговцев кокаином, я, к сожалению, не могу дать тебе описание того парня, так как он был в маске и солнцезащитных очках. – Рё позволил себе кривую ухмылку, но Трульс видел, что он раздражён. Типичная реакция альфа-самцов, когда их подвергаешь допросу.

– Он был белым, норвежцем или?..

– Да, он был белым. Судя по говору, норвежец.

– Он разговаривал с Сюсанной или Бертиной?

– Полагаю, что да, раз они нюхали его дурь.

– Мм. То есть сам ты не употребляешь кокаин?

– Нет.

Харри наклонился к Трульсу, который в ответ осторожно указал на место на экране.

– Мм. Похоже, полиграф считает, что ты говоришь неправду.

Рё уставился на них, как дерзкий подросток на своих родителей. Раздражённо вздохнул, прежде чем сдаться.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Да, раньше я расслаблялся по выходным. Но мы с Хеленой договорились ничего не употреблять, и в тот вечер я этого не делал. Понятно? А теперь мне пора.

– Всего один последний вопрос. Ты нанимал или вступал в сговор с кем-либо с целью убить Сюсанну Андерсен или Бертину Бертильсен?

– Чёрт возьми, Холе, зачем мне это? – Рё в гневе воздел руки кверху, и Трульс с тревогой заметил, что один из электродов вот-вот оторвётся от его запястья. – Разве ты не понимаешь, что когда тебе за шестьдесят и у тебя понимающая жена, ты точно не боишься, что всем станет известно, что ты ещё способен снимать и трахать девчонок лет двадцати? В кругах, в которых я вращаюсь и веду дела, это скорее вызывает уважение. Это доказательство того, что в тебе ещё осталось достаточно мужественности, чтобы с тобой считаться. – Рё повысил голос. – Достаточно, чтобы люди понимали, что не могут без последствий отказаться от сделок, заключённых рукопожатием. Ты понимаешь, Холе?

– Я понимаю, – сказал Харри, откидываясь на спинку стула. – Но полиграф лучше реагирует на ответы «да/нет». Так что позволь мне повторить вопрос…

– Нет! Ответ – нет, я не заказывал никаких… – Рё засмеялся, словно над абсурдностью мысли, – убийств.

– Верно. Спасибо за уделённое время, – сказал Харри. – Тебе пора спешить на следующую встречу. Трульс?

Трульс встал, обошёл стол и снял с Рё электроды.

– Кстати, я попрошу твою жену пообщаться со мной, – сказал Харри, пока Рё застёгивал рубашку.

– Без проблем.

– Я имел в виду, допрошу её.

Харри быстро закрыл ноутбук, когда Рё обошёл стол.

– Я лишь хотел поставить тебя в известность.

– Делай, что хочешь. Но не заставляй меня сожалеть о том, что нанял тебя, Харри.

– Относись к этому, как к походу к дантисту, – сказал Харри, вставая на ноги. – Ведь ты не жалеешь об этом после того, как сходил на приём. – Он подошёл к шкафу и придержал для Рё пиджак, пока тот его надевал.

– Это, – буркнул Трульс, когда они закрыли за своим работодателем дверь, – зависит от того, каким будет счёт.