Текст книги "Кровавая луна (ЛП)"

Автор книги: Ю Несбё

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 29

Суббота

Tapetum lucidum

До полуночи оставался час, и мокрые дорожки блестели под светом фонарей в Парке Королевского дворца.

Харри был в состоянии приятного онемения, а реальность вокруг была соответствующим образом искажена. Словом, он был в той сладкой точке опьянения, когда ещё сознавал обман, но всё же не чувствовал душевной боли. Они с Александрой шли по парку. Лица идущих навстречу проплывали мимо. Чтобы поддержать его, она положила его руку себе на плечо, а своей обняла его за талию. Она всё ещё злилась.

– Одно дело – отказаться обслуживать нас, – прошипела она.

– Отказаться обслуживать меня, – сказал Харри, его дикция была значительно твёрже походки.

– Другое дело – вышвырнуть нас.

– Вышвырнуть меня, – сказал Харри. – Я заметил, что бармены не любят, когда клиенты засыпают, положив голову на стойку.

– Не важно. Всё дело в том, каким образом они это сделали.

– Бывает гораздо хуже, Александра. Поверь мне.

– Ах, да?

– Угу. Это был один из самых тактичных методов, которыми меня вышвыривали. Я думаю, он мог бы пробраться в мой список пяти самых приятных вышвыриваний.

Она рассмеялась, прижавшись головой к его груди. В результате Харри свернул с дорожки на королевскую лужайку, где пожилой мужчина, державший на поводке свою собаку, пока та справляла нужду, неодобрительно уставился на них.

Она вернула Харри на ровный киль.

– Давай остановимся в «Лорри» и выпьем кофе, – предложила она.

– И пиво, – сказал Харри.

– Кофе. Если только ты не хочешь, чтобы тебя снова выбросили на улицу.

Харри обдумал это.

– Хорошо.

«Лорри» был переполнен, но они нашли места рядом с двумя франкоговорящими мужчинами в третьей кабинке слева от входной двери, и им подали большие чашки горячего кофе.

– Они обсуждают убийства, – прошептала Александра.

– Нет, – сказал Харри, – они говорят о гражданской войне в Испании.

В полночь, напившись кофе и чуть протрезвев, они покинули «Лорри».

– Ко мне или к тебе? – спросила Александра.

– А есть другие альтернативы?

– Нет, – сказала она. – Значит, ко мне. И мы прогуляемся. Свежий воздух.

Квартира Александры находилась в доме у ворот Маркуса Трейнса, на полпути между Сент-Хансхаген и площадью Александра Килландса.

– Ты переехала с тех пор, как я был у тебя в последний раз, – сказал Харри, стоя в спальне, слегка покачиваясь, пока она пыталась его раздеть. – Но кровать всё та же, я вижу.

– Хорошие воспоминания?

Харри сделал паузу, чтобы подумать.

– Идиот, – сказала Александра, толкая его на кровать и вставая на колени, чтобы расстегнуть его брюки.

– Александра… – сказал он, положив свою руку на её.

Она остановилась и посмотрела на него.

– Я не могу, – сказал он.

– Слишком пьян, ты имеешь в виду?

– Это тоже, наверное. Но сегодня я был на её могиле.

Он ждал гнева и насмешек. Холодности. Презрения. Вместо этого в её глазах читалась лишь усталое смирение. Она затолкала его под одеяло в брюках, выключила свет и заползла следом за ним. Прижалась к нему.

– Всё ещё больно? – спросила она.

Харри попытался придумать другой способ описать это чувство. Пустота. Потеря. Одиночество. Страх. Даже паника. Но на самом деле она попала в самую точку, всеобъемлющим чувством была боль. Он кивнул.

– Тебе повезло, – сказала она.

– Повезло?

– Любить кого-то так сильно, что это причиняет такую боль.

– Мм.

– Извини, если это прозвучало банально.

– Нет, ты права. Наши эмоции банальны.

– Я не имела в виду, что любить кого-то банально. Или желать быть любимым.

– И я не имел.

Они обняли друг друга. Харри уставился в темноту. Затем закрыл глаза. У него осталась половина отчётов. Ответ мог быть там. В противном случае ему придётся испробовать отчаянный план, от которого он отказался, но который снова и снова приходил ему в голову после разговора с Трульсом в «Шрёдере». Он отключился.

Он скакал верхом на механическом быке. Его тело бросало из стороны в сторону, пока он крепко держался и пытался заказать выпивку. Он пытался сфокусироваться на бармене за стойкой, но рывки были слишком резкими, а черты лица перед ним расплывались.

– Чего бы ты хотел, Харри? – это был голос Ракель. – Скажи мне, чего ты хочешь.

Была ли это действительно она? «Я хочу, чтобы бык остановился. Я хочу, чтобы мы были вместе». Харри пытался прокричать это, но не мог издать ни звука. Он нажимал кнопки на задней части шеи быка, но подбрасывания и вращения только усиливались и ускорялись.

Он услышал звук, словно нож разрезает плоть, и раздался её крик.

Бык стал двигаться медленнее. Пока совсем не остановился.

Он не видел никого за барной стойкой, но кровь стекала по зеркальным полкам, бутылкам и стаканам. Он почувствовал, как что-то твёрдое прижимается к его виску.

– Я могу сказать, что ты в долгу, – прошептал голос позади него. – Да, ты должен мне жизнь.

Он посмотрел в зеркало. В конусе света, льющегося сверху, он увидел собственную голову, ствол пистолета и руку, держащую палец на курке. Лицо человека, в чьей руке был пистолет, скрывала темнота, но он мог видеть мерцание чего-то белого. Он был голым? Нет, это был белый воротничок.

– Подожди! – сказал Харри и обернулся. Это был не мужчина из лифта. И не человек за тонированным стеклом «Камаро». Это был Бьёрн Хольм. Его рыжеволосый коллега прижал пистолет к собственному виску и нажал на курок.

– Нет!

Харри обнаружил, что сидит в постели.

– Господи! – пробормотал голос, и он увидел чёрные волосы на белой подушке рядом с собой. – Что происходит?

– Ничего, – хрипло ответил Харри. – Это просто сон. Мне пора идти.

– Почему?

– Мне надо прочесть отчёты. И я обещал рано утром пойти погулять в парке с Гертом.

Он вылез из постели, нашёл свою рубашку на стуле, надел её и начал застёгивать. Почувствовал, как поднимается тошнота.

– Ты взволнован перед встречей с ним?

– Я просто хочу прийти вовремя. – Он наклонился и поцеловал её в лоб. – Спокойной ночи и спасибо за прекрасный вечер. Я найду выход.

Когда Харри добрался до внутреннего двора, его вырвало. Ему удалось протиснуться между двумя зелёными мусорными баками на колёсах у стены, прежде чем его желудок скрутило узлом, и содержимое выплеснулось на грязные булыжники. Пока он стоял, приходя в себя, он увидел что-то светящееся красным в темноте у стены на другой стороне двора. Это были кошачьи глаза. Tapetum lucidum, как объяснила ему Люсиль, слой в задней части глаза, который теперь отражал свет от одного из окон на первом этаже. Он также мог различить кошку, которая тихо сидела и смотрела на него. Вернее, когда глаза Харри привыкли к темноте, он увидел, что её внимание привлёк не он, а мышь между ним и кошкой. Мышь медленно двинулась от мусорных баков к кошке. Это было похоже на дежавю того последнего утра в бунгало на Дохени Драйв. Она волочила за собой свой длинный блестящий хвост, как приговорённый к смерти вынужден тащить верёвку на виселицу. Кошка слегка наклонилась вперёд и быстрым манёвром вонзила зубы в шею грызуна. Харри снова вырвало, он опирался о стену, когда кошка бросила уже мёртвую мышь на землю перед ним. Светящиеся глаза смотрели на Харри, словно ожидая аплодисментов. Это театр, подумал Харри. Чёртов театр, где мы недолгое время просто играем роли, которые кто-то написал для нас.

ГЛАВА 30

Воскресенье

Утреннее солнце ещё не высушило залитые дождём улицы, когда Тхань прибыла в «Монс».

У неё не было с собой ключей от зоомагазина. Было воскресенье, и магазин являлся лишь местом встречи для передачи собак, которых она выгуливала. Клиент был новым, он позвонил накануне. Для людей было необычно пользоваться её услугами по присмотру за собаками в выходные: обычно в эти дни у них было время самим присматривать за своими питомцами. Тхань с нетерпением ждала возможности прогуляться и надела спортивную форму на случай, если собака захочет немного побегать. Вчера они с матерью готовили еду. Её отец вернулся домой из больницы, и, хотя врач дал ему строгие указания не переедать и избегать острой пищи, он, к удовольствию её матери, с энтузиазмом набросился на все блюда, которые она подала.

Тхань увидела человека с собакой, приближающегося через усыпанный гравием парк Весткантторгет. Собака – лабрадор – судя по походке, страдала дисплазией тазобедренного сустава. Когда они подошли ближе, она увидела, что это был полицейский, заходивший в магазин два дня назад. Её первой мыслью – возможно, потому, что он был одет в костюм, – было то, что он идёт на воскресную службу или конфирмацию, и поэтому его собаке нужен присмотр. Но, когда она впервые встретилась с ним, он также был одет в костюм. Может, это был его рабочий костюм. В таком случае она была рада, что не взяла с собой ключи, если его план состоял в том, чтобы убедить её впустить его в магазин.

– Привет, – сказал он, улыбаясь. – Меня зовут Сон Мин.

– Тхань, – сказала она и погладила виляющую хвостом собаку.

– Тхань. А его зовут Каспаров. Как можно оплатить?

– «Виппс»⁴⁷. Если у тебя есть приложение. Могу выдать чек, если хочешь.

– Ты имеешь в виду, что не будешь работать мимо кассы ради полицейского? – он рассмеялся. – Извини, неудачная шутка, – сказал он, понимая, что она не рассмеялась вместе с ним. – Не возражаешь, если я пройдусь с вами часть пути?

– Конечно, нет, – сказала она и взяла поводок, отметив, что ошейник Каспарова был фирмы «Уильям Уокер». Это была марка дорогих, но мягких и нежных для собачьей шеи поводков. Она хотела включить их в ассортимент магазина, но Джонатан отказался.

– Обычно я гуляю во Фрогнер-парке, – сказала она.

– Хорошо.

Они пошли на юг и свернули на улицу Фуглехауггата в сторону парка.

– Я вижу, ты в спортивной форме, но боюсь, для Каспарова пробежки уже в прошлом.

– Я заметила. Ты рассматривал операцию?

– Да, – сказал он. – Несколько раз. Но ветеринар был против. Однако я думаю, что мы на верном пути, с правильным питанием и – в периоды обострений – с обезболивающими и противовоспалительными средствами.

– Похоже, ты заботишься о своей собаке.

– О, да. У тебя самой есть собака?

Она покачала головой.

– Я больше за мимолётные интрижки. Как сейчас с Каспаровым.

Теперь они рассмеялись оба.

– Боюсь, на днях мне не очень удалось поладить с твоим боссом, – сказал он. – Он всегда такой угрюмый?

– Не знаю, – сказала Тхань.

Полицейский молчал, и она понимала, что он ждёт разъяснений. Конечно, она не была обязана ничего говорить, но такие молчаливые паузы могли лишь подчеркнуть нежелание сказать больше, как будто происходит что-то подозрительное.

– Я не так хорошо его знаю, – сказала она, хотя теперь сказанные ею слова прозвучали так, будто она хотела дистанцироваться от Джонатана, что могло выставить его в невыгодном свете, а это определённо не входило в её намерения.

– Странно, – сказал полицейский. – То, что вы мало знаете друг друга, когда оба являетесь единственными сотрудниками магазина.

– Да, – ответила она. Они остановились на красный свет на пешеходном переходе через Киркевейен. – Это может быть немного странно. Но в действительности тебя интересует, известно ли мне, не провозил ли он чего в страну контрабандой. А мне неизвестно.

Боковым зрением она могла видеть, как он смотрит на неё, и когда свет сменился на зелёный, она пошла так быстро, что он остался стоять на тротуаре позади неё.

Сон Мин поспешил за девушкой из зоомагазина.

Он был раздражён. Ясно, что это ни к чему не приведёт, она насторожена и не собирается ничего говорить. Это был зря потраченный выходной, и его настроение не улучшилось из-за вчерашней ссоры с Крисом.

У монументальных главных ворот Фрогнер-парка стоял продавец цветов, предлагая туристам свой печальный товар.

– Роза для прекрасной возлюбленной.

Продавец сделал шаг вперёд, так что он заблокировал один из небольших боковых входов, к которому направлялись Сон Мин и Тхань.

– Нет, спасибо, – сказал Сон Мин.

Продавец повторил своё предложение на ломаном норвежском языке, будто Сон Мин не расслышал в первый раз.

– Нет, – сказал Сон Мин и последовал за Тхань и Каспаровым, которые обошли человека и прошли через ворота.

Но продавец последовал за ним.

– Роза для прекрасной…

– Нет!

Мужчина явно подумал, что Сон Мин, судя по его одежде, может себе это позволить, и что они с Тхань – пара, поскольку оба были азиатской внешности. Конечно, небезосновательное предположение, и в другой день оно не побеспокоило бы Сон Мина. Он редко, если вообще когда-либо, позволял предубеждениями окружающих спровоцировать себя, они были лишь частью того, как люди справляются со сложным миром. На самом деле Сон Мина чаще раздражали люди, которые были настолько эгоистичны, что обижались каждый раз, когда считали себя жертвой даже самого безобидного предубеждения.

– Роза для…

– Я гей.

Продавец остановился и какое-то время тупо глазел на Сон Мина. Затем он облизнул губы и протянул один из обёрнутых в целлофан бледных цветов.

– Роза для пре…

– Я гей! – взревел Сон Мин. – Понимаешь? В полном смысле этого слова!

Продавец попятился, и Сон Мин увидел, что люди, входящие и выходящие из ворот, оборачиваются, чтобы посмотреть на них. Тхань остановилась с испуганным лицом, а Каспаров коротко гавкнул и потянул поводок, чтобы прийти на помощь своему хозяину.

– Прости, – вздохнул Сон Мин. – Вот, – он взял цветок и вручил продавцу банкноту в сто крон.

– У меня нет… – начал было мужчина.

– Ничего страшного, – Сон Мин подошёл к Тхань и протянул ей розу.

Сначала она просто смотрела на него с удивлением. Затем начала смеяться.

Сон Мин на мгновение замешкался, прежде чем увидел забавную сторону ситуации, затем тоже рассмеялся.

– Мой папа говорит, что это в большей степени европейская традиция – дарить цветы своей возлюбленной, – сказала Тхань. – Так делали греки в древности, французы и англичане в средние века.

– Да, но розы родом с того же континента, что и мы, – сказал Сон Мин. – Там, откуда я родом, в Южной Корее, в городе Самчхок, проходит очень известный фестиваль роз. А мугунхва, роза Шарона, является национальным символом Кореи⁴⁸.

– Да, но строго говоря, разве мугунхва – роза?

Прежде чем они добрались до Монолита, разговор перешёл от цветов к домашним животным.

– Я не знаю, любит ли вообще Джонатан животных, – сказала она, когда они стояли в верхней части парка и смотрели вниз на Скёйен. – Я думаю, что он просто случайно оказался в этом бизнесе. С тем же успехом это мог быть продуктовый магазин или магазин электроники.

– Но ты ничего не знаешь о том, чтобы он продолжал закупать «Хиллман Пэтс» после запрета на ввоз?

– Почему ты считаешь, что он этим занимается?

– Он был очень напряжён, когда я заходил в магазин.

– Может быть, он боялся…

– Да?

– Нет, ничего.

Сон Мин глубоко вздохнул.

– Я не таможенник. И не собираюсь выдвигать ему обвинения в незаконном ввозе. Я отрабатываю зацепку, которая окольными путями может помочь нам задержать человека, убившего двух исчезнувших девушек. И предотвратить новые смерти.

Тхань кивнула. Казалось, она немного колеблется, прежде чем принять решение.

– Единственное, что сделал Джонатан на моей памяти незаконно, – это согласился взять лисёнка, которого кто-то привёз с собой из Лондона – видимо, там в городе живут лисы. Провозить лис в страну, конечно, является нарушением, и я думаю, когда эти люди об этом узнали, то испугались. Они не решались пойти к ветеринару, чтобы его усыпить, и не могли сделать это сами, поэтому вместо этого отдали лисёнка Джонатану. И, без сомнения, им пришлось щедро заплатить ему, за то что он снял с них этот груз.

– Люди делают такие вещи?

– Ты и половины не знаешь. Дважды я сталкивалась с владельцами, которые не удосуживались забрать своих собак и растворялись в воздухе.

– И что ты делала?

– Брала их домой. Но у нас не так много места, поэтому в итоге мне приходилось отвозить их в приют для животных. Это так грустно.

– А что случилось с лисёнком?

– Я не знаю и не уверена, что хотела бы знать. Я любила этого лисёнка, – Сон Мин видел, что у неё глаза на мокром месте. – Вдруг в один прекрасный день он исчез. Наверное, его смыли в унитаз...

– В унитаз?

– Нет, конечно, нет. Но, как я уже сказала, я не хочу знать, как он избавился от Нхи.

Они продолжали гулять, пока Тхань рассказывала ему о своих планах, о своей мечте стать ветеринаром. Сон Мин слушал. Эта девушка не могла не нравиться. Кроме того, она была сообразительна, поэтому больше не было никаких причин притворяться, будто он обратился к ней действительно за присмотром за своей собакой, так что он сопровождал её всю дорогу. Его расспросы оказались бесплодными, но он утешал себя тем, что, по крайней мере, провёл время с кем-то, кто ценит четвероногих друзей так же сильно, как и он.

– Ой, – сказала Тхань, когда они снова подошли к «Монс». – Это Джонатан.

Дверь магазина была открыта, а снаружи был припаркован универсал «Вольво». Мужчина склонился к открытой со стороны пассажира двери. Вероятно, он не мог их слышать из-за шума пылесоса. У его ног стояло ведро с водой, пена переливалась через край, а машина была мокрой и блестящей. Вода всё ещё сочилась из шланга, лежащего на асфальте.

Сон Мин взял поводок Каспарова и подумал, не ускользнуть ли ему незамеченным и оставить Тхань решать самой, хочет ли она рассказать об их встрече. Но прежде чем он успел принять решение, владелец магазина выпрямился и повернулся в их сторону.

Сон Мин видел, как загорелись глаза мужчины, когда он всё понял и, несомненно, правильно истолковал ситуацию.

– Как-то это не по-христиански мыть машину в часы церковной службы, разве нет? – сказал Сон Мин, прежде чем остальные успели что-нибудь вымолвить.

Глаза мужчины сузились.

– Мы только что прогулялись в парке, – быстро добавила Тхань. – Присмотр за собакой.

Сон Мину хотелось бы, чтобы её голос звучал менее тревожно. Как будто это у них была причина занять оборонительную позицию, а не у него.

Не говоря ни слова, мужчина понёс пылесос и шланг в магазин. Он появился снова, взял ведро и вылил его содержимое на тротуар. Мыльная пена и грязная вода образовали лужи вокруг ботинок Сон Мина ручной работы.

Сон Мин этого не замечал, лишь сосредоточился на мужчине, идущем в магазин с пустым ведром. Гнев, который он увидел, был вызван только тем, что полицейский был надоедливой неприятностью? Или это потому, что он испугался? Сон Мин не знал точно, на какую мозоль он наступил, но то, что он это сделал, было несомненным. Мужчина вернулся и запер дверь магазина, затем подошёл к машине, не удостоив их взглядом. Сон Мин увидел остатки комьев земли в воде, которая стекала с шин на крышку канализационного люка.

– Ездил в лес? – спросил Сон Мин.

– Идёшь по ложному следу? – спросил владелец магазина, садясь на водительское сиденье, закрывая дверь и запуская двигатель.

Сон Мин наблюдал, как «Вольво» умчался по спокойной в воскресенье улице Нойберггате.

– Что было у него в багажнике?

– Клетка, – сказала Тхань.

– Клетка, – повторил Сон Мин.

– Ох, – прошептала Катрина, убирая из-под руки Харри свою.

– Что случилось? – спросил он.

Она не ответила.

– Што свутивось, мамотька? – спросил Герт, державший Харри за руку.

– Мне просто показалось, что я кое-кого увидела, – сказала Катрина, покосившись на возвышенность за Монолитом.

– Опять Сон Мин? – спросил Харри. Катрина рассказала ему, что, пока они с Гертом ждали у ворот, видели, как Сон Мин входил в парк с девушкой.

Катрина не стала привлекать его внимание: ей не хотелось, чтобы коллеги видели её в компании Харри. В этом смысле Фрогнер-парк в солнечное воскресенье был рискованным выбором, внутри уже было много людей, некоторые даже сидели на траве, которая, должно быть, была ещё влажной после вчерашнего ночного дождя.

– Нет, мне показалось, что это… – Она сделала паузу.

– Парень, с которым ты ходила на свидания? – спросил Харри, в то время как одетый в зимний комбинезон Герт тянул его за рукав, чтобы дядя Харри поднял его с земли и покрутил ещё разок.

– Может быть. Бывает думаешь о ком-нибудь, а потом внезапно начинаешь видеть его лицо повсюду, куда бы ни пошёл, понимаешь?

– Ты имеешь в виду, что видела его вон там?

– Нет, это не мог быть он, он собирался сегодня поработать. Но я всё равно не могу разгуливать с тобой под руку, Харри. Если бы мы встретили кого-то из коллег и они увидели бы нас двоих…

– Я понимаю, – сказал Харри, проверяя время. Оставалось целых два дня. Он объяснил Катрине, что у него есть всего пара часов, прежде чем ему нужно будет вернуться в отель и продолжить работу. Но он знал, что это только для того, чтобы дать себе ощущение, что он что-то предпринимает, но было нереалистично полагать, что он найдёт что-то в отчётах. Что-то должно было произойти.

– Не тудя, вот сюдя! – сказал Герт, уводя Харри с дорожки на тропу, ведущую между деревьями к детской площадке и замку Фрогнер, деревянной крепости в миниатюре, на которую дети вбирались, чтобы поиграть.

– Как, ты сказал, он называется? – невинно спросил Харри.

– Замак Флогнол!

Харри увидел предупреждающий взгляд Катрины и изо всех сил постарался не рассмеяться. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Он слышал, что недостаток сна может вызывать у людей психоз, но находился ли он сам в этой стадии?

У него зазвонил телефон, он взглянул на дисплей.

– Я должен ответить. Идите вперёд, я вас догоню.

– Спасибо за прекрасную ночь, – сказал он в трубку, оказавшись вне зоны слышимости.

– Нет, это тебе спасибо, – сказала Александра. – Но я звоню не поэтому. Я на работе.

– В воскресенье?

– Если ты покидаешь тёплые объятия девушки в её постели посреди ночи ради того, чтобы читать отчёты, значит и я могу позволить себе немного поработать.

– Справедливо.

– На самом деле я пришла, чтобы позаниматься своей диссертацией, но оказалось, что анализ ДНК с кухонного бумажного полотенца, о котором ты просил, готов, поэтому я подумала, что ты захочешь сразу же узнать результаты.

– Мм.

– Профиль ДНК совпадает со слюной, которую мы нашли на соске Сюсанны Андерсен.

Утомлённый мозг Харри не сразу воспринимал информацию, а сердцебиение учащалось. Он только что хотел, чтобы что-то произошло, и вот это случилось. Некоторые обращались в веру и за меньшее. Но он подумал, что не стоит так удивляться. Подозрение относительно того, чья слюна на груди Сюсанны, в конце концов было достаточно сильным, чтобы он постарался заполучить ДНК Маркуса Рё.

– Спасибо, – сказал он и повесил трубку.

Добравшись до детской площадки, он обнаружил Катрину, стоящую на четвереньках на песке перед замком. Она подражала ржанию, в то время как Герт, сидевший у неё на спине, упирался пятками ей в бока. Она объяснила, всё ещё стоя на четвереньках, что Герт увидел фильм о рыцарях и настоял на том, чтобы приехать в замок верхом на лошади.

– Слюна, обнаруженная на Сюсанне, принадлежит Маркусу Рё, – сказал Харри.

– Откуда ты знаешь?

– Я заполучил ДНК Рё и отправил Александре.

– Чёрт побери.

– Мама...

– Да, мама будет следить за своим языком. Но если ДНК получена таким образом, то это вне правил, поэтому не может быть использована в суде.

– Это было сделано не в установленном полицией порядке, но именно об этом мы с тобой и говорили. Ничего не мешает тебе и твоим людям использовать информацию, полученную другими.

– Можешь…?

Она кивнула в сторону своего всадника. Харри снял Герта с «лошади», несмотря на его протесты, и Катрина поднялась на ноги.

– Жена Рё всё ещё обеспечивает ему алиби. Тем не менее этого может быть достаточно для его ареста, – сказала она, смахивая песок с колен брюк и наблюдая за Гертом, подбежавшим к спускающейся с одной из башен горке.

– Мм. Я думаю, что Хелена Рё может немного колебаться в этом вопросе.

– Да?

– Я общался с ней. Алиби – её разменная монета в предстоящем разводе.

Катрина нахмурилась и достала свой зазвонивший телефон. Посмотрела на экран.

– Братт.

«Её рабочий голос», – подумал Харри. И судя по изменению выражения её лица, мог догадаться об остальном.

– Я скоро буду, – сказала она и прервала связь. Взглянула на Харри.

– Тело найдено. Лиллёйпласен.

Харри на мгновение задумался. Разве это не было на окраине Снаройи, среди заболоченных земель?

– Хорошо, – сказал он. – Но зачем торопиться с привлечением тактических следователей? Разве тебе не следует сосредоточиться на аресте Рё?

– Это то же самое дело. Девушка. Обезглавлена.

– Дерьмо.

– Ты можешь пока поиграть с ним? – она кивнула в сторону Герта.

– Ты будешь занята до конца дня, – сказал Харри. – И весь вечер. Рё нужно…

– От ворот и от квартиры, – она вытащила из связки два ключа. – В холодильнике есть еда. И избавь меня от скептического взгляда, ты отец, в конце концов.

– Хм. По всей видимости, я отец, когда тебе это удобно.

– Ага. А ты сейчас говоришь в точности как одна из тех жён полицейских, которые вечно жалуются, – она протянула ему ключи. – Позже мы возьмёмся за Рё. Я буду держать тебя в курсе.

– Разумеется, – сказал Харри, стиснув зубы.

Он смотрел, как Катрина подошла к горке, сказала Герту несколько слов и обняла его, и провожал взглядом, пока она трусцой выбегала из парка с телефоном у уха. Он почувствовал, как его тянут за руку, и посмотрел на обращённое к нему лицо Герта.

– Восадка.

Харри улыбнулся и сделал вид, что не услышал.

– Восадка!

Улыбка Харри стала ещё шире, он посмотрел на брюки своего костюма и понял, что ему придётся сдаться.