Текст книги "Кровавая луна (ЛП)"

Автор книги: Ю Несбё

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

ГЛАВА 38

Четверг

Александра передвигала лупу миллиметр за миллиметром по всей голове Хелены Рё. Она занималась этим с самого утра, а уже приближалось время обеда.

– Ты можешь подойти сюда на секунду, Алекс?

Александра сделала перерыв в своих поисках улик и подошла к дальнему концу стола, где Хельге работал с головой Бертины Бертильсен. Она не позволяла никому, кроме него, сокращать своё имя до мужского варианта, возможно, потому, что в его устах оно звучало так естественно, почти ласково, как будто она была его сестрой.

– Что такое?

– Вот это, – сказал Хельге, опуская разлагающуюся нижнюю губу на лице Бертины и держа увеличительное стекло перед зубами на нижней челюсти. – Вон там. Похоже на кожу.

Александра наклонилась пониже. Это было едва заметно невооружённым глазом, но под увеличительным стеклом сомнений не оставалось. Белая засохшая чешуйка, торчащая между двумя зубами.

– Господи, Хельге, – сказала она. – Это кожа.

Было без одной минуты двенадцать. Катрина оглядела публику в конференц-зале в главном здании полиции и пришла к выводу, что, как и в прошлый раз, пресса была во всеоружии. Она увидела Терри Воге, сидящего рядом с Моной До. Не так уж и странно, учитывая, что ту историю он подал «ВГ» на блюдечке. Тем не менее, ей показалось, что До выглядела немного не в своей тарелке. Она бросила взгляд в задние ряды, заметив мужчину, которого раньше не видела, и предположила, что он, скорее всего был из церковного журнала или христианской газеты, поскольку на нём был белый воротничок священнослужителя. Он сидел с очень прямой спиной, глядя прямо на неё, как выжидающий, внимательный школьник. Его постоянная улыбка на лице и немигающие глаза напомнили ей о кукле чревовещателя. В самом конце зала она увидела Харри, прислонившегося к стене со скрещёнными руками. Затем началась пресс-конференция.

Кедзиерски рассказал о том, что произошло: полиция, действуя на основании информации, полученной от журналиста Терри Воге, прибыла на вершину холма Колсас, где были найдены головы Бертины Бертильсен и Хелены Рё. Что Воге дал показания, и в настоящее время полиция не планирует выдвигать ему какие-либо обвинения за его поступок. Конечно, они не могут исключать сговор двух или более людей для совершения убийств, но при нынешних обстоятельствах Маркус Рё будет освобождён.

После этого – как эхо прошлой ночи – последовал шквал вопросов.

Бодиль Меллинг сидела на трибуне, чтобы отвечать на вопросы более общего характера. И – она предупредила об этом Катрину – чтобы отвечать на любые вопросы о Харри Холе.

– Я думаю, было бы лучше всего, если бы ты вообще не упоминала Холе в своих ответах, – сказала главный суперинтендант. Не следует также касаться нового алиби Рё – что в момент совершения двух убийств он находился в клубе для геев – поскольку эта информации была получена весьма сомнительным путём.

Первые вопросы были об обнаружении голов, и Катрина отвечала стандартными фразами о том, что не в состоянии ответить на данные вопросы и не может прокомментировать.

– Означает ли это, что вы также не нашли никаких улик на месте преступления?

– Я уже ответила на это – без комментариев, – сказала Катрина. – Но думаю, с уверенностью можно сказать, что Колсас нельзя считать первичным местом преступления.

Некоторые из наиболее опытных репортёров усмехнулись.

После нескольких вопросов технического характера был задан первый неловкий вопрос.

– Не стыдно ли полиции, что приходится освободить Маркуса Рё спустя четыре дня после заключения под стражу?

Катрина взглянула на Бодиль Меллинг, которая кивнула в знак того, что намерена сама дать ответ.

– Как и любое другое дело, полиция расследует эти убийства с помощью инструментов, имеющихся в нашем распоряжении, – сказала Меллинг. – Одним из таких инструментов является задержание лиц, на которых падают подозрения ввиду технических или тактических косвенных улик, с целью минимизации риска побега или фальсификации доказательств. Это не говорит о том, что полиция убеждена, что виновный пойман, и не говорит, что нами была допущена ошибка, если дальнейшее расследование привело к тому, что задержание подозреваемого более нельзя считать необходимым. Будь у нас информация, которую мы получили в воскресенье, мы снова поступили бы таким же образом. Так что нет, не стыдно.

– Но об этом позаботилось не полицейское расследование, а Терри Воге.

– Использование горячих линий, по которым люди могут позвонить и сообщить информацию, является элементом расследования. Часть нашей работы заключается в тщательном анализе этой информации, и тот факт, что мы серьёзно отнеслись к звонку Воге, является примером верного суждения с нашей стороны.

– Означает ли это, что было трудно решить, следует ли воспринимать Воге всерьёз?

– Без комментариев, – коротко ответила Меллинг, но Катрина увидела едва заметную улыбку.

Вопросы теперь посыпались со всех сторон, но Меллинг отвечала спокойно и уверенно. Катрина спрашивала себя, не ошиблась ли она насчёт этой женщины, возможно, она всё-таки представляла из себя нечто большее, чем посредственную карьеристку.

У Катрины появилось время рассмотреть людей в зале, и она увидела, как Харри достал телефон, посмотрел на его дисплей и вышел из зала.

Когда Меллинг закончила отвечать на один из вопросов и Кедзиерски разрешил следующему журналисту в очереди обратиться к людям на трибуне, Катрина почувствовала, как телефон в кармане её куртки завибрировал. Следующий вопрос также был адресован Меллинг. Катрина видела, как Харри возвращается в зал, ловит её взгляд и указывает на свой телефон. Она поняла и достала свой мобильный под столом. Сообщение от Харри: «Институтом судебной медицины обнаружено ДНК, совпадение 80%».

Катрина перечитала ещё раз. Восемьдесят процентов не означали, что профиль ДНК совпадает с восемьюдесятью процентами других профилей – тогда вам пришлось бы включить всё человечество и каждое животное, вплоть до улиток. Восемьдесят процентов совпадений в данном контексте означали, что вероятность того, что они нашли того самого человека, составляла восемьдесят процентов. Она почувствовала, как участилось её сердцебиение. Журналист был прав: они не нашли никаких улик вокруг дерева на вершине холма Колсас. Так что результаты ДНК-теста были просто фантастикой. Восемьдесят процентов, конечно, не сто, но это … восемьдесят процентов. А учитывая, что сейчас только полдень, у них не было времени получить полный профиль ДНК, но в течение дня эта цифра могла увеличиться. Но могла ли она также уменьшиться? Честно говоря, она не поняла до конца всего того, что Александра когда-то объясняла ей о тонкостях анализа ДНК. Неважно, ей просто хотелось встать и выбежать отсюда, а не сидеть, подкармливая стервятников, только не сейчас, когда у них наконец-то появилась зацепка, имя! Кто-то, кто был у них в базе данных, вероятно, ранее осуждённый, или, по крайней мере, кого они раньше арестовывали. Кто-то…

Ей в голову пришла мысль.

Не Рё! О Боже, хоть бы это не был снова Рё, она не вынесет повторения этой канители. Она закрыла глаза и поняла, что всё стихло.

– Братт? – это был голос Кедзиерски.

Катрина открыла глаза, извинилась и попросила журналиста повторить вопрос.

– Пресс-конференция окончена, – сказал Юхан Крон. – Вот что пишет «ВГ».

Он протянул телефон Маркусу Рё.

Они сидели на заднем сиденье внедорожника, направлявшегося из следственного изолятора в квартиру Рё в Ослобукте. Им разрешили выехать через подземный туннель главного здания полиции, чтобы избежать встречи с шайкой журналистов на выходе. Крон нанял машину и людей из охранной компании «Гардиан», услугами которой Рё пользовался раньше. Это было сделано по совету Харри Холе, и его объяснения были простыми. В определённый момент шесть человек находились в одной комнате с несколькими дорожками зелёного кокаина. Из них трое были убиты тем, кто кажется всё больше похожим на безумного серийного убийцу. Вероятность того, что кто-то из троих оставшихся – следующий в очереди, не заоблачна, но достаточно высока. И здравый смысл подсказывал, что на некоторое время лучше скрыться в защищённой от взлома квартире с телохранителями. Рё после некоторых размышлений согласился. Крон подозревал, что сидевшие на передних сиденьях двое мужчин с бычьими шеями в выборе костюмов, солнцезащитных очков и режима тренировок вдохновлялись шведской музыкальной группой «Сикрет Сервис». Он не знал точно, казались ли чёрные костюмы из масс-маркета такими тесными из-за мышечной массы телохранителей или бронежилетов под ними. Но был уверен, что Рё в надёжных руках.

– Ха! – воскликнул Рё. – Послушай…

Крон, конечно, уже прочитал колонку До, но был готов послушать её ещё раз.

– Меллинг утверждает, что освобождение Маркуса Рё не является постыдным, и она права. Стыдно то, что его поместили под стражу. Подобно тому, как отдел по борьбе с мошенничеством несколько лет назад запятнал свою репутацию, включившись в отчаянную охоту за высокопоставленными бизнесменами и промышленными магнатами, чтобы получить ещё один плюс в свою пользу, отдел Меллинг попал в ту же ловушку. Вам может нравиться Маркус Рё или не нравиться, и вы можете клясться в соблюдении равенства перед законом, но нет справедливости в том, чтобы выступать против Эбенизера Скруджа более жёстко, чем против Боба Крэтчита⁷³. Время, потраченное полицией на охоту за большим медведем, было бы лучше потратить на поиски того, на кого указывают все улики: серийного убийцу с психическим расстройством.

Рё обратился к адвокату.

– Думаешь, эта часть о медведе – это аллюзия на…?

– Нет, – улыбнулся Юхан Крон. – Что ты теперь собираешься делать?

– Хороший вопрос, а что я собираюсь делать? – спросил Рё, возвращая Крону телефон. – Что обычно делают освобождённые заключённые? Устраивают вечеринку, конечно.

– Я бы советовал не делать этого, – сказал Крон. – Взоры всей страны устремлены на тебя, и Хелена… – Его голос затих.

– Ты имеешь в виду, что её тело ещё не остыло?

– Что-то вроде того. Кроме того, мне хотелось бы свести к минимуму количество твоих контактов.

– В смысле?

– В том смысле, что ты будешь находиться в квартире, в которой будут находится только ты и двое твоих новых приятелей. По крайней мере, на некоторое время. Работать можешь из дома.

– Хорошо, – сказал Рё, – но мне нужно кое-что… для поднятия настроения. Если понимаешь, о чём я.

– Думаю, да, – вздохнул Крон. – Но разве это не может подождать?

Рё рассмеялся и положил руку Крону на плечо.

– Бедный старина Юхан. У тебя не много пороков, но, ты похоже никогда хорошенько не веселился. Я обещаю не рисковать. Я действительно хочу сохранить это прекрасное, уникальное… – Он нарисовал круг над головой.

– Хорошо, – сказал Юхан и посмотрел в окно на строгий, но в то же время игривый дизайн зданий района «Штрихкод», который сделал Осло по-настоящему современным городом. Он отбросил мысль, которая крутилась у него в голове долю секунды. Что он не очень долго горевал бы, если бы Маркуса Рё обезглавили.

– Закройте, пожалуйста, за собой дверь, – сказала Бодиль Меллинг, выходя из-за стола.

Катрина закрыла дверь за собой и Харри и села за стол, за которым уже находился Сон Мин.

– Что мы имеем? – спросила Меллинг, сидя в конце стола.

Она смотрела прямо на Катрину, но та кивнула в сторону Харри, который всё ещё устраивался в своём стуле.

– Ну, – сказал Харри, делая паузу, пока не нашёл своё любимое полулежачее положение. Катрина увидела нетерпение на лице главного суперинтенданта. – Мне позвонили из Института судебной медицины и…

– Почему тебе? Если есть что сообщить, им следует звонить детективу, ведущему расследование.

– Возможно, и так, – сказал Харри. – В любом случае, они сказали…

– Нет, я хочу сначала всё прояснить. Почему они не связались с ведущим детективом?

Харри поморщился, подавил зевок и посмотрел в окно, как будто вопрос был несущественным.

– Возможно, с формальной стороны это было неправильно, – сказала Катрина. – Но они связались с человеком, который, по сути, вёл это расследование, был на передовой. Можем мы продолжить разговор?

Глаза двух женщин встретились.

Катрина осознавала, что то, что она сказала – и то, как она это сделала, – может быть воспринято как провокация. Быть может, это и была провокация. Ну и что? Сейчас было не время для офисных подковёрных игр и бесполезных соревнований. И, возможно, Меллинг тоже это понимала. В любом случае она коротко кивнула Катрине.

– Окей, Братт. Продолжай, Холе.

Харри кивнул в сторону окна, как будто он молча разговаривал с кем-то снаружи, и снова повернулся к присутствующим в кабинете.

– Мм. При обследовании головы был обнаружен фрагмент кожи между зубами Бертины Бертильсен. По словам экспертов по судебно-медицинской экспертизе, он едва держался и исчез бы, прополощи она рот или почисти зубы, поэтому разумно предположить, что он оказался там незадолго до смерти. Например, когда она укусила своего убийцу. В базе данных есть профиль с весьма вероятным предварительным совпадением.

– Преступник?

– Не был осуждён, но да.

– Насколько велика вероятность?

– Достаточно высока, чтобы произвести арест, – сказал Харри.

– Это ты так считаешь. Мы не можем себе позволить ещё один арест, когда пресса…

– Это тот, кто нам нужен, – сказал Харри тихим голосом, но его слова, казалось, эхом разнеслись по комнате.

Меллинг перевела взгляд на Катрину, которая кивнула в знак согласия.

– А ты, Ларсен?

– Последняя информация от патологоанатомов даёт вероятность девяносто два процента, – сказал Сон Мин. – Это он.

– Хорошо, – сказала Меллинг и хлопнула в ладоши. – За дело.

Они встали.

На выходе Меллинг задержала Катрину.

– Тебе нравится этот офис, Братт?

Катрина неуверенно посмотрела на Меллинг.

– Да, неплохо выглядит.

Меллинг провела рукой по спинке одного из стульев для совещаний.

– Я спрашиваю только потому, что хоть ещё не получила зелёный свет, но, возможно, скоро я перееду в другой, а значит, этот офис освободится.

Меллинг улыбнулась с такой теплотой, какой Катрина никогда от неё не ожидала.

– Не смею больше задерживать, Братт.

ГЛАВА 39

Четверг

Брассика

Харри вошёл на кладбище. Флорист из магазина на улице Грёнландслейрет предложил посадить на могилу брассику. Не только потому, что это был красивый цветок, но и потому, что оттенки её листьев становились только красивее с осенним падением температуры.

Он подобрал ветку, которая, должно быть, упала прошлой ночью во время грозы и теперь лежала на надгробии, и убрал её к стволу дерева. Вернулся назад, присел на корточки и руками вкопал горшок с цветущей брассикой в землю.

– Мы нашли его, – сказал Харри. – Я думаю, тебе будет интересно это знать, потому что надеюсь, что ты следишь за происходящим.

Он посмотрел на ясное голубое небо.

– Я был прав в том, что это был кто-то на периферии расследования, человек, которого мы видели, но не замечали. Насчёт всего остального я ошибался. Я всегда ищу мотив, ты это знаешь, верю, что именно он поведёт нас в правильном направлении. И конечно, мотив есть всегда. Но он не всегда сияет настолько ярко, чтобы мы могли использовать его как путеводную звезду, не так ли? Во всяком случае, не тогда, когда мотив заперт во тьме безумия, как здесь. В этом случае я перестаю искать ответ на вопрос «Почему» и концентрируюсь на вопросе «Как». Пусть потом Столе и его коллеги позаботятся об этих больных «Почему». – Харри откашлялся. – Хватит ходить вокруг да около и лучше сразу переходить к вопросу «Как?». Примерно так.

Было три часа дня, когда Эйстейн Эйкеланн вошёл на площадь Йернбанеторгет, где полторы недели назад он встретил Харри. Казалось, это произошло целую вечность назад. Проходя мимо статуи тигра, он увидел Эла, согнувшегося пополам и опирающегося одной рукой на стену старого здания Центрального вокзала.

– Как дела, Эл? – спросил Эйстейн.

– Принял какую-то ужасную фигню, – сказал он, ещё раз его стошнило, прежде чем он смог выпрямиться, вытерев рот рукавом парки. – В остальном хорошо. А ты? Давно не виделись…

– Да, я был занят кое-какими другими делами, – сказал Эйстейн, глядя на лужу рвоты. – Помнишь, я спрашивал тебя о вечеринке у Маркуса Рё. Сказал, что мне было интересно, кто был тот чувак, продававший кокаин.

– Он раздавал его бесплатно, ну да, а что с ним?

– Наверное, мне следовало упомянуть, что я спрашиваю об этом, потому что работаю на частного детектива.

– О? – Эл устремил свои голубые глаза на Эйстейна. – На того полицейского, который был здесь, на Харри Холе?

– Ты знаешь, кто он?

– Я читаю газеты!

– Правда? Никогда бы не подумал.

– Не так часто, но после того, как ты рассказал мне о тех двух девушках на вечеринке, я слежу за этим делом.

– Да ну? – Эйстейн огляделся вокруг. Площадь выглядела так же, как всегда. Те же самые посетители. Туристы похожи на туристов, студенты похожи на студентов, покупатели похожи на покупателей. Ему следует остановиться сейчас. Он должен остановиться сейчас. Вернее, должен сейчас же уйти. Почему он всегда переусердствует, почему не может соблюдать заповедь Кифа об умеренности? Всё, что ему нужно было сделать, это выделить Эла в толпе и немного отвлечь его. Но нет, он не останавливается…

– А может ты занимался чем-то большим, чем просто следил за этим делом, Эл?

– Что? – глаза Эла, казалось, стали больше. Белки теперь были видны вокруг всего зрачка.

– Он познакомился с девушками на вечеринке, или, может быть, он и раньше продавал им кокаин, – сказал Харри надгробию. – Полагаю, они ему понравились. Или он ненавидел их, как знать. Возможно, он тоже нравился трём девушкам, он симпатичный парень и обладает харизмой. Эйстейн называет это «харизмой одиночества». Так что да, возможно, именно так он их заманил. Или заманил их кокаином. Его не было дома сегодня утром во время обыска в его квартире – по словам Эйстейна, в будни он обычно работает на Йернбанеторгет. Судя по всему, живёт один, но кровать была аккуратно заправлена. Они нашли много интересного. Различные виды ножей. Жёсткое порно. Пока мы говорим, криминалисты продолжают там работать. Плакат с изображением Чарльза Мэнсона над кроватью. И золотая нюхательная пуля с инициалами «Б.Б.», которую, я думаю, кто-то, знавший Бертину Бертильсен, опознает как принадлежавшую ей. В ней был зелёный кокаин. Как тебе это нравится? Но послушай дальше. Под кроватью было восемь килограммов белого кокаина, который, по их словам, выглядел довольно чистым. Восемь килограммов, заметь. Немного разбавить, и получишь, учитывая уличную стоимость, более десяти миллионов крон. У него нет судимостей, но его дважды арестовывали. Один из арестов был по делу о групповом изнасиловании. Оказалось, он был вообще не при чём, но именно таким образом его ДНК попала в базу данных. У нас ещё не было времени покопаться в его прошлом или в его детстве, но можно делать ставки, что оно было дерьмовым. Так что вот. – Харри проверил время. – Думаю, как раз сейчас производят арест. Он известен своей бдительностью, граничащей с паранойей, а сочетание коллекции ножей и толпы народа на станции означает, что они используют Эйстейна, чтобы отвлечь его. Плохая идея привлекать дилетантов, по моему мнению, но, видимо, это был приказ сверху.

– Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду? – сказал Эл.

– Ничего, – ответил Эйстейн, не сводя глаз с рук Эла, спрятанных глубоко в карманах его парки.

Ему пришло в голову, что теперь он, возможно, в опасности. Так почему же он всё ещё стоял здесь и растягивал разговор? Он посмотрел на руки Эла. Что у него карманах? В этот момент он понял, что ему так нравится. Нравится, что он наконец-то оказался в центре внимания, что в этот самый момент, наверное, по всем каналам радиосвязи негодовали: «Почему он до сих пор там стоит?», «Смельчак!», «Твою мать, вот это хладнокровие!»

Эйстейн увидел, как на парке Эла в области груди появились две танцующие красные точки.

Его момент славы закончился.

– Хорошего дня, Эл.

Эйстейн повернулся и пошёл к автобусной остановке.

Красный автобус проехал прямо перед ним, и в отражении, замелькавшем в окнах, он увидел, как три человека на площади одновременно начали двигаться, каждый держал руку под одеждой.

Он услышал крики Эла и успел заметить, как они повалили его на землю, двое направили пистолеты в спину Эла, третий застегнул наручники вокруг его запястий. Затем автобус поехал дальше, и он посмотрел на улицу Карла Юхана, ведущую к дворцу, на людей, несущихся к нему и от него, и на секунду задумался обо всех тех людях, которых он встретил и оставил позади в своей жизни.

Харри встал на затёкшие ноги и посмотрел на цветок с розовым оттенком. Который был на самом деле капустой, декоративной капустой. Поднял взгляд на имя на надгробии. Бьёрн Хольм.

– Итак, теперь ты знаешь, Бьёрн. И я знаю, где ты лежишь. Возможно, когда-нибудь я ещё вернусь. Кстати, в баре «Ревность» тоже скучают по тебе. Харри повернулся и зашагал к воротам, через которые вошёл на кладбище.

Достал телефон и снова набрал номер Люсиль.

И на этот раз ответа не было.

Микаэль Бельман стоял у окна, когда Вивиан вручила ему краткий отчёт об успешном аресте на площади Йернбанеторгет.

– Спасибо, – сказал он. Как обычно, он был в курсе самых важных событий. – На самом деле я хотел бы сделать заявление. Пресс-релиз, восхваляющий неустанную работу полиции, её трудовую этику и профессионализм в решении сложных дел. Не могла бы ты набросать черновик?

– Конечно, – сказала она, и он услышал энтузиазм в её голосе. Впервые ей доверили написать что-либо самостоятельно. И всё же он чувствовал сомнение.

– Что такое, Вивиан?

– Тебя не беспокоит, что это может быть воспринято как презумпция виновности?

– Нет.

– Нет?

Бельман повернулся к ней лицом. Она была такой красивой. Такой умной. Но такой молодой. Может быть, он стал предпочитать девушек немного постарше? Мудрых, а не умных?

– Напиши в ключе, что мои слова – дань уважения полиции по всей стране, – сказал он. – Министр юстиции не комментирует отдельные дела. Тогда те, кто захочет связать это с раскрытием этого конкретного дела, смогут сделать это, если захотят.

– Но именно об этом деле все и говорят, поэтому большинство людей поймут эту связь?

– Я надеюсь на это, – улыбнулся Бельман.

– И это будет воспринято как…? – она неуверенно посмотрела на него.

– Знаешь, почему премьер-министры отправляют поздравительные телеграммы, когда кто-нибудь выигрывает золотую медаль на зимних Олимпийских играх? Потому что эти телеграммы попадают в газеты, так что премьер-министр может немного погреться в лучах отражённой славы и напомнить людям, кто создал условия для того, чтобы такая маленькая страна смогла взять столько золотых медалей. Наш пресс-релиз будет корректным, но в то же время покажет, что я на одной волне с народом. Мы посадили за решётку серийного убийцу, торговавшего наркотиками, и это даже лучше, чем богатый парень. Мы выиграли золотую медаль. Понимаешь?

Она кивнула.

– Думаю, да.