Текст книги "Число зверя"

Автор книги: Йорг Кастнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

48
Альбанские горы

– Мне просто жутко становится, когда я вспоминаю о том, что произошло в больнице, – сказала Клаудия.

Так как в этот день ничего нового в Рокка Сан-Себастьяно им узнать не удалось, они взяли в аренду автомобиль, чтобы вернуться в Рим. Клаудия села за руль, будто это само собой разумелось, но Пауль не стал возражать. Он был очень занят: обдумывал случившееся в больнице. На заднем сиденье стояли коробки с заметками Фраттари, которые должны были подробно исследовать в полицейском управлении. Капитан Корридони пообещал, что будет держать их в курсе состояния Фраттари и хода расследования.

Пауль снова представил себе мгновение, когда его швырнули о стену. Он видел перед собой Фраттари, который лежал в кровати, и мог бы поклясться, что старик не трогал его. Голова у Пауля еще немного болела, но боль можно было терпеть благодаря таблетке, которую ему дала доктор Витетти.

Мысли у него немного путались, и поэтому он был благодарен Клаудии за то, что она управляла машиной.

– Я как-то слышала, что у душевнобольных появляются сверхчеловеческие силы, – продолжала Клаудия. – Но чтобы у такого старика? Как только ему это удалось?

– Никак, – возразил Пауль. – Это был не Фраттари.

– А кто же еще? Может, ты сам швырнул себя об стену в припадке аутоагрессии? Надеюсь, ты не хочешь меня в этом убедить, Пауль!

– Нет, определенно нет.

– Ну вот. Никто другой не подходит на эту роль, кроме Фраттари.

– Но он лежал в кровати почти неподвижно, даже не вытащил рук из-под одеяла. Как же он мог бросить меня через полкомнаты?

– Может, он ударил тебя ногой под одеялом?

– Пожилой человек в его состоянии? Неужели ты действительно приписываешь ему такую силу?

– Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь. Если Фраттари не бросил тебя через комнату, то кто тогда это сделал?

– Демон, который сидит в нем. – Пауль произнес это очень спокойно и так тихо, что его голос с трудом преодолел шум двигателя.

Клаудия нажала на тормоз и недалеко от выезда из города прижала «Фиат-Пунто» к правой обочине. Озадаченные водители следовавших за ними машин сердито просигналили и проехали мимо.

Клаудия посмотрела на Пауля так, будто сомневалась в его психическом здоровье.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты пошутил!

– Я бы рад сказать тебе это. Но я действительно считаю, что Фраттари одержим. Люди в Рокка Сан-Себастьяно, кажется, с полным основанием называли его «старым чертом».

– Ты хочешь сказать, что веришь в… демонов? В одержимых, как в фильмах ужасов?

– Я не знаю, можно ли считать, что в фильмах ужасов дают реалистичную картину этого феномена. Но да, я верю, что нечто вроде одержимости существует. Возможно, заболевшие одержимы только тем, что дремлет глубоко в них. В любом случае сила, которая овладевает ими, обладает большим могуществом. Я испытал это на себе, да и вы тоже видели, тоже ощутили, даже если сейчас и не хотите допустить возможность этого, чтобы не нарушить свою рациональную картину мира. Разве ты не слышала незнакомый жуткий голос, которым Фраттари говорил с нами? И разве ты не видела огня в его глазах?

Клаудия обеими руками вцепилась в руль, будто хотела любой ценой не дать себе сползти в чуждый и нереальный для нее мир, о котором говорил Пауль.

– Для всего этого есть нормальное, логичное, рациональное объяснение. Тут не нужны никакие экзорцисты, которые устроят очередную мистификацию.

– Экзорцисты, во всяком случае дипломированные, не устраивают мистификаций. Иначе Ватикан не организовывал бы семинаров для экзорцистов.

– Ватикан организовывает много чего такого, что никогда не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему человеку. Люди, которых католическая церковь обвиняет в одержимости, попросту больны. У них больная психика, и нужен им хороший врач, а не кто-то изгоняющий дьявола.

– Насчет больных людей ты права, Клаудия. Однако понять, болен человек или одержим, как раз и есть одно из самых важных задач экзорциста.

Клаудия довольно долго молча смотрела на Пауля. Наконец она тяжело вздохнула и спросила:

– Ты действительно веришь во все это, да? Ты веришь в демонов и сверхъестественные явления?

Пауль едва заметно кивнул.

– Но почему?

– Так как я сам в настоящее время переживаю сверхъестественные явления – ночью, в своих снах.

Клаудия выключила двигатель.

– А вот теперь мне действительно интересно. Я слушаю, Пауль.

Говорить с ней откровенно оказалось нелегко. До сих пор отец Финчер был единственным, кому доверился Пауль. Раньше он бы открылся еще и Ренато Сорелли, но того больше не было. Пауль подумал о вчерашнем вечере и тесной связи, которая воцарилась между ним и Клаудией. Вчера в похожей ситуации он бы, пожалуй, открыл ей сердце. А сегодня – что изменилось сегодня? Они оба поторопились и позволили своим чувствам взять верх над разумом, причем Клаудию не в чем было упрекнуть. Только он давал обет целомудрия. Это он совершил ошибку, которая воздвигла баррикаду между ними, и только он мог снова ее уничтожить.

– Речь идет о смерти Ренато Сорелли и отца Анфузо, – нерешительно начал Пауль. – Я заранее знал, что случится.

Клаудия смотрела на него, ничего не понимая.

– То есть как это? Откуда ты знал?

– Мне все это приснилось, – объяснил он и подробно рассказал ей о своих снах, включая последние два, значение которых для него оставалось неясным.

Поверила ему Клаудия или нет, во всяком случае, она терпеливо его выслушала, время от времени прерывая, чтобы задать вопрос. Прошло около получаса, пока он не рассказал ей все.

– Ну? – спросил Пауль наконец. Клаудия тихо сидела и смотрела через ветровое стекло на улицу. – Что скажешь?

– Будь ты другим человеком, я бы решила, что ты просто глупо разыграл меня, или сочла бы тебя сумасшедшим.

– Ты хочешь сказать, что веришь мне?

– Я хочу сказать, что убеждена: ты действительно веришь в это.

– Звучит так, будто ты считаешь меня сумасшедшим. – И он разочарованно добавил: – Ну да, что еще ты можешь думать.

– Но согласись, твоя история не из тех, которые слышишь каждый день. Предвидеть убийства – это ни в какие ворота не лезет. А сны о монастыре в горах и о старухе – ты ведь и сам не знаешь, что они означают. Возможно, это самые обыкновенные, нормальные сны.

– Да, возможно, – сказал Пауль, хотя и не был согласен с ней.

49
Рим, Квиринал

До конца поездки они едва ли обменялись парой слов. Когда перед ними возник большой город на Тибре и Пауль разглядел вдали купол собора Сан-Пьетро, он чувствовал себя подавленным. Это был город, в котором убили Ренато Сорелли и отца Анфузо, в котором много лет назад его родители стали жертвой автомобильной катастрофы. В этот момент Пауль страстно захотел оказаться на Мондзее, рядом с сиротами, которые в нем нуждались. Но у него не было выбора. Помимо обета целомудрия он также дал обет послушания. То, что ему поручил генерал ордена, должно быть выполнено, даже если при этом он осознанно заведет себя в пучину собственной гибели. Полицейские в управлении, которым Клаудия передала обработанные заметки Фраттари, не испытали особого восторга. Но они тоже были обязаны выполнять приказы. Затем Пауль и Клаудия отправились к Альдо, чтобы узнать, как идет расследование. Радость Альдо от новой встречи была весьма сдержанной, а с Паулем он вел себя натянуто, почти холодно.

– Надеюсь, вы приятно провели короткий романтический отпуск в горах?

Вот откуда дул ветер. Альдо ревновал, и не без причины, как признался себе Пауль. Но он промолчал. То, что происходило между Клаудией и Альдо, его не касалось.

– Да, конечно. – Клаудия скопировала его ироничный тон. – Мы катались на лыжах и санях, а потом еще съездили к морю, чтобы заняться дайвингом. Слушай, Альдо, если ты считаешь, что мы только и делали, что пили красное вино и ели спагетти, то загляни к ребятам через две двери отсюда. Расшифровать заметки Фраттари сложнее, чем навести порядок в Авгиевых конюшнях.

– И что вы узнали о Фраттари?

– Собственно, ничего.

Клаудия рассказала ему о происшествии в больнице, умолчав, однако, о выводах Пауля, за что тот был ей благодарен. С ее стороны он еще мог надеяться на определенное понимание, но Альдо, наверное, приказал бы отправить его в закрытое учреждение, не испытав на сей счет особого сожаления.

– А у тебя как дела? – спросила Клаудия. – Напали на горячий след, который может привести нас к Катерине?

– К сожалению, нет ни горячего следа, ни даже теплого. Похитители не появлялись. Наверное, мы спугнули их там, в горах. Все-таки один из них мертв, а другого, человека без лица, могло выбросить на берег где угодно. Что, если из-за этого у них нет возможности заботиться о Катерине?

Клаудия покачала головой.

– Это крупное дело, в котором участвует много людей. Оба pistoleros– всего лишь наемники, не более того. – Она села за письменный стол и знаком показала Паулю, чтобы он сел на один из стульев для посетителей, после чего снова обратилась к коллеге. – Что с трупом Антонии Мерино? Уже есть отчет о вскрытии?

– Есть. Лежит на твоем столе.

Клаудия окинула папку беглым взглядом.

– Что внутри?

– Предположение Монелли подтвердилось. Женщина действительно умерла естественной смертью.

– Сердечная недостаточность?

– Да. Когда ее привезли на Виале Ватикано, она уже была мертва, и число дьявола у нее на лбу выжгли тоже после ее смерти.

Клаудия ахнула от неожиданности.

– Вот что не совпадает! У нас три жертвы. Жертвы номер один и два погибли в результате убийства, жертва номер три умерла от естественных причин. На жертвах номер один и три 666 выжгли после смерти, на жертве номер два – перед смертью. Жертвы номер один и два были иезуитами, жертва номер три – нет. Эти расхождения мне не нравятся. Ничего не сходится. Как будто кто-то специально загадал нам загадку. Особенно такое впечатление у меня создается в деле Антонии Мерино.

– Загадку? Но с какой целью? – спросил Пауль.

– Если мы сможем ответить на этот вопрос, мы значительно приблизимся к разгадке.

Альдо посмотрел на Пауля.

– А по-моему, в нашей мозаике не хватает важного кусочка – того, который сделает картинку более четкой. И возможно, этот кусочек сидит прямо перед нами.

– Пауль? – уточнила Клаудия. – Но как ты пришел к такому выводу?

Альдо поднял вверх большой палец левой руки.

– Во-первых, Ренато Сорелли убили. Похоже, у синьора Кадреля не было более близкого человека, чем он. Сам брат Кадрель назвал его вторым отцом. – Он особо подчеркнул словосочетание «брат Кадрель», будто желая избежать доверительного «Пауль», как его называла Клаудия. Затем Альдо поднял указательный палец. – Во-вторых, через несколько часов брат Кадрель оказывается в Риме, и его дают нам в помощь как консультанта. Случайность? – И средний палец присоединился к двум другим. – В-третьих, убивают отца Анфузо, директора сиротского приюта, в котором работал воспитателем Ренато Сорелли и где вырос брат Кадрель. Более того, убийство совершается в развалинах сиротского приюта, и брат Кадрель оказывается в это время в том самом месте. Такой цепи случайностей не бывает, не так ли? – Но прежде чем кто-то успел возразить, Альдо продолжил: – Я считаю установленным, что брат Кадрель не просто как-то связан со всей этой историей. Нет, он находится в самом ее центре, а возможно, даже является центром ее вращения и центром тяжести!

– Ты обвиняешь Пауля в том, что он замешан в убийствах?

На вид Клаудия оставалась спокойной, но Паулю показалось, что он уловил напряжение в ее голосе. Альдо развел руками.

– С чего бы это? Я лишь перечислил факты, а выводы очевидны. Для любого здравомыслящего человека, во всяком случае.

Пауль по отдельным деталям понял, что Клаудия теряет терпение. Ее веки трепетали, а пальцы едва заметно вздрагивали.

– Ты хочешь сказать, что я не в состоянии мыслить здраво, Альдо?

– По крайней мере, тебе не мешало бы посмотреть на нашего иезуита немного более объективно.

Нашего иезуита.От Пауля не ускользнуло, что Альдо говорил о нем, как будто его здесь не было. Он хотел поставить полицейского на место, но решил сдержаться. Не выйдет ничего хорошего, если Клаудия и Альдо из-за него вцепятся друг другу в волосы. Клаудия и так уже готова взорваться, по ней это видно.

– Альдо не совсем не прав, – примирительно объяснил Пауль. – То, что Анфузо рассказал мне в Иль-Джезу, соответствует словам Альдо. Сначала он сказал мне, что хотел бы поговорить о смерти Сорелли. Когда же он предложил Сан-Ксавье как место встречи, я напомнил ему, что здание сгорело. Затем Анфузо начал говорить что-то странное, и я не совсем его понял. Он сказал, что в этом все и дело и что все взаимосвязано.

– Что с чем связано? – переспросил Альдо.

– Я тоже задал себе этот вопрос. Я еще не оправился от потрясения после смерти Сорелли, а странные речи Анфузо вообще сбили меня с толку, и я не обратил на них внимания; к тому же у меня возникло впечатление, что Анфузо сам не понимает, что говорит. Но если допустить, что он прекрасно это понимал, то существует лишь одна логичная интерпретация его слов: смерть Сорелли связана с пожаром в сиротском приюте.

– Но этот пожар произошел много лет назад, – возразила Клаудия.

– Восемнадцать, если быть точным, – вставил Альдо.

– Ты, по-видимому, хорошо знаком с историей приюта Сан-Ксавье.

Альдо скрестил руки за головой и откинулся на спинку стула.

– Я навел справки.

Пауль сосредоточился на встрече с Анфузо в иезуитской церкви и попытался вспомнить каждую деталь, каждый взгляд, каждый жест, каждое слово. Но ему никак не удавалось разгадать загадку Джакомо Анфузо.

– Что отец Анфузо хотел рассказать мне в связи с пожаром в Сан-Ксавье – мне, мальчику-сироте, скромному брату-иезуиту Паулю Кадрелю?

Альдо, не размыкая скрещенных за головой рук, выдвинул предположение:

– Наверное, он хотел сказать вам, что вы вовсе не Пауль Кадрель.

– Разумеется, я Пауль Кадрель!

– Возможно, вы так считаете, но это неправда. Вчера после обеда и сегодня сутра я старательно наводил справки, писал и получал электронные письма и факсы. И вот результат. – Альдо выдвинул ящик стола, достал оттуда наполненную документами прозрачную папку и положил ее на стол. Пауль и Клаудия уставились на папку. – Неужели вам совсем не любопытно, что находится внутри, брат Кадрель? – спросил его Альдо, подчеркнув слово «Кадрель».

Естественно, Пауля одолевало любопытство, но он не хотел показывать этого. И потому он равнодушно ответил:

– Я думаю, вы все равно мне это скажете.

– Здесь данные об аварии, в которую Вернер и Паулина Кадрель попали тридцать семь лет назад, в Риме. Серьезная катастрофа, в результате которой их кабриолет был раздавлен сошедшим с рельсов грузовым поездом. В результате катастрофы погибла вся семья, как тогда сообщалось в газете. Впрочем, это небольшая статья, ее легко не заметить.

– Кроме того, информация неточная, – добавил Пауль. – Я выжил.

– Это вы так считаете, но документы говорят нечто иное. Я откопал старый доклад дорожной полиции. Там также говорится о трех трупах и называются имена погибших: Вернер Кадрель, Паулина Кадрель и Пауль Кадрель. Трупы кремировали и похоронили без указания имен, так как у потерпевших не было родственников, которые могли бы заботиться о могилах. В бумагах похоронного бюро, счет из которого лежит в этой папке, также упомянуты три сожженных трупа: двух взрослых и одного ребенка.

Пауль многое пережил, с тех пор как три дня назад прибыл в Рим, но ничто не потрясло его так, как информация, изложенная Альдо. Серьезность полицейского была очевидна: он был убежден в том, что говорит. Почему бы и нет? Хоть Альдо и не вызывал у него симпатии, Пауль должен был признать, что партнер Клаудии – способный полицейский. Он основательно работает и знает толк в расследовании. Паулю не нужно было смотреть на документы в папке, чтобы понять: они подтверждают заявление Альдо.

Тем не менее он не мог поверить в то, что услышал. Нет, не так: он не хотел допускать возможностьэтого.

– Это… это невозможно, – произнес он, не зная, чем может обосновать свое жалкое возражение.

Может, тем, что он считает себя Паулем Кадрелем? Но что стоит за этим именем, что оно доказывает?

– Это не только возможно, это действительно так. – Альдо наклонился вперед и впился взглядом в Пауля, как змея, которая гипнотизирует свою жертву. – Кроме того, это также объясняет, что именно хотел сообщить вам Анфузо. В документах сиротского приюта должно иметься указание на ваше настоящее происхождение – или по крайней мере на то, что вы – не сын Вернера и Паулины Кадрель. Пожар вспыхнул в административной части, где в такое позднее время никого не было, во всяком случае, об этом ничего не известно. Значит, кто-то целенаправленно заметал следы, а именно – уничтожал данные о сироте, которого назвали Пауль Кадрель. Я не знаю, кто вы, синьор, еще нет, но одно можно считать установленным: вы – не Пауль Кадрель!

Паулю нечего было возразить Альдо, да он и не хотел спорить. Неожиданно он почувствовал себя совершенно опустошенным, как будто вместе с именем у него забрали и душу. Понимание того, что его личность, вся его жизнь была основана на лжи, так взбудоражило его, что он больше не мог думать связно. Полицейский участок показался ему тесным и душным. Ему просто необходимо было выйти на свежий воздух!

Он молча вскочил и выбежал из кабинета.

Клаудия посмотрела вслед Паулю, размышляя, надо ли его догнать.

Но что она могла сказать ему? Никакие подходящие слова не приходили ей на ум. Поэтому она снова обернулась к Альдо, который производил впечатление довольного собой человека. Да, он улыбался.

– Скажи-ка, Альдо, ты часом не спятил? Что на тебя нашло? Почему ты решил устроить шоу, не предупредив меня заранее?

– Не предупредив тебя? Тебя же здесь не было, ты предпочла остаться в горах с нашим безымянным иезуитом. А теперь ты обижаешься на меня, хотя я почти не спал и немного занялся расследованием?

– Ах, вот откуда ветер дует! Господин Альдо ревнует!

– Это не играет никакой роли. Меня, во всяком случае, нельзя одурачить с помощью обаяния невесть откуда взявшегося иезуита. С моей точки зрения, то, что я узнал, в нашем случае имеет большое значение. Или ты считаешь иначе, Клаудия?

– Проблема не столько в том, что ты сделал. Как ты обошелся с Паулем – вот что беспокоит меня. Ты хотел задеть его, причинить ему боль, не так ли?

– Почему тебя это беспокоит? У тебя к нему особый интерес?

– К тебе у меня его, во всяком случае, нет, – заявила она, встала и пошла к двери.

– Куда это ты собралась? – спросил Альдо.

– Ты, господин ищейка, и сам это выяснишь!

50
Рим, Квиринал

Покинув управление полиции, Пауль бесцельно бродил по улицам. Он был просто не в состоянии мыслить ясно. Люди, которых он встречал, казались ему инопланетянами. У них было имя, которое они носили с полным правом, были семья и прошлое, личность. У него же ничего этого не было. Альдо все разрушил словами, прдобными ударам молота. Пауль не думал, что Альдо солгал, но от этого ему было только хуже. Он не знал, кто он, не знал даже, почему у него отобрали его имя и дали вместо него имя Пауля Кадреля. Он вообще ничего не знал.

Долгое время он просто бродил по улицам, пока не очутился где-то среди большой толпы. Только там его взгляд прояснился. Он стоял перед фонтаном Треви, знаменитым источником Треви, в котором Анита Экберг принимала ванну на киноэкране. На площади перед источником, Piazza ai Trevi,было скорее тесно из-за многочисленных туристов, которые стояли, сбившись в кучу, перед величественным источником, над которым возвышался бог моря Нептун, стоящий на раковине, запряженной конями. Снова и снова маленькие группы или отдельные люди, повернувшись спиной к сине-зеленой воде, позировали для фотографий. Другие бросали монеты в источник, так как существует поверье, что тогда они обязательно возвратятся в Рим.

В его нынешнем состоянии Паулю меньше всего хотелось жертвовать монету богу моря. Он бы куда охотнее оказался сейчас в любом другом месте мира, чем в Риме. Этот город, кажется, приносил ему одни только беды. Начиная с того, что его родители погибли в катастрофе именно здесь – во всяком случае, он верил в это несколько десятилетий. Но они не были его родителями, и теперь ему не стоит удивляться, что он совершенно ничего о них не помнит. Однако убийства Ренато Сорелли и Джакомо Анфузо были печальным, но свершившимся фактом. Оба человека, которым он был очень многим обязан, – они тоже умерли в Риме.

Знали ли они о том, кто он на самом деле? Если да, то они обманывали его на протяжении всей жизни. Пауль не хотел в это верить. Ведь тогда получается, что Сорелли, который был ему вторым отцом, все время просто притворялся? Если бы это подтвердилось, то последняя опора, на которой еще держалась хрупкая жизнь Пауля, и та рухнула бы. Он крепко обхватил руками голову, как будто так легко можно было отбросить мучительные мысли. Чья-то рука легла сзади на его плечо, и доверительный голос спросил:

– Пауль, как ты себя чувствуешь?

Он обернулся и увидел перед собой Клаудию. В настоящий момент она была для него единственным очком, которое Рим мог записать в свою пользу.

– Как ты нашла меня?

– Благодаря везению и выносливости, и я этому рада. Идем со мной, Пауль, давай поговорим где-нибудь в спокойном месте.

– Я не Пауль, вот в чем все дело.

Клаудия улыбнулась ему дерзкой улыбкой, но он знал, что она просто хочет развеселить его.

– Как работник полиции, я вынуждена тебе возразить. В твоем паспорте стоит имя: Пауль Кадрель, а значит, зовут тебя Паулем Кадрелем. А теперь идем!

Она взяла его за руку, как сестра брата, и потянула за собой. Оставив за спиной переполненную Пьяцца ди Треви, они нырнули в узкий переулок, по обеим сторонам которого располагались магазинчики ремесленников и бары.

В одном из баров они нашли укромное место в дальнем углу и заказали напитки. Клаудия подняла свой стакан колы, как бокал шампанского, и провозгласила тост:

– Я рада, что нашла тебя. Я уже решила, что ты хочешь утопиться в источнике Треви.

Пауль подумал, что глубина воды в фонтане вряд ли превышает полметра; и хотелось ему или нет, но он не смог не рассмеяться, попытавшись вообразить себе эту картину.

– Вас в полицейской академии учат успокаивать потенциальных самоубийц с помощью юмора?

– Само собой разумеется, – с деланной серьезностью ответила Клаудия. – Римский полицейский видит все, знает все и умеет все.

– Вот и Альдо показался мне именно таким – настоящий всезнайка.

– Альдо – хороший фараон, но иногда он ведет себя, как идиот. Думаю, я только что ясно дала ему это понять.

– Ну, тогда он будет еще сильнее злиться на меня.

– Ну и пусть. Что нам с того?

– Наверное, он и на тебя злится, вряд ли тебе это так уж безразлично.

– Вообще-то безразлично, – убежденно ответила Клаудия. – Сегодня я окончательно поняла, что он еще ребенок. Когда он наконец повзрослеет, я уже давно буду в доме для престарелых.

– Я смотрю, тебе не везет с мужчинами. Один еще ребенок, а другой – иезуит без прошлого.

– Ребенок остается ребенком, пока не вырастет, а вот на погруженное в темноту прошлое можно пролить свет. И я помогу тебе в этом, если позволишь.

– Охотно, – ответил Пауль и перестал чувствовать себя таким потерянным, как еще полчаса назад. – Но как ты собираешься это сделать?

– Твои сны, по-моему, – хорошая отправная точка. Я снова думала над этим. Ты предвидел, что произойдет с Сорелли и Анфузо. Почему тогда не должен сбыться и другой сон, об этом монастыре в горах, почему в нем не может быть рационального зерна?

– Не так давно ты говорила нечто совсем иное.

– Я быстро учусь. Там, в машине, я просто растерялась, ведь подобные истории, в конце концов, слышишь не каждый день. Разумеется, такого человека, как ты, тоже можно встретить не каждый день. Если мы сложим вместе твои сны и мои навыки полицейского, то, возможно, выйдет что-нибудь хорошее. Как ты считаешь?

– Стоит попытаться.

Клаудия отодвинула стул и встала.

– Значит, идем! Carpe diem, [14]14
  Лови момент (лат.)


[Закрыть]и все такое.

– Куда мы пойдем, назад в управление?

– Но лишь для того, чтобы забрать мою машину. Мы сможем спокойно работать только у меня дома.

Обитель Клаудии оказалась уютной двухкомнатной квартирой на третьем этаже дома на узкой боковой улочке, отходившей от оживленной Виа Фламиниа. Из окон открывался прекрасный вид на обширные скверы виллы Боргезе.

– Это идеальная квартира, – заметил Пауль, стоя у окна гостиной и удивленно выглядывая наружу.

– Если тебе не сильно мешает шум транспорта, то здесь можно жить.

Пауль осмотрел старую древесину оконной рамы.

– Очень просто: новые окна, мало шума.

– И более высокая плата, – добавила Клаудия. – Это, во всяком случае, аргумент, который владелец дома выдвигает против новых окон. Честно говоря, более высокая плата меня бы не устроила. Рим – дорогой город.

Пока Клаудия включала кофеварку, Пауль осматривался в квартире. Она была обставлена не дорого, но со вкусом, причем уют однозначно превалировал над современностью. Он, во всяком случае, чувствовал бы себя здесь хорошо.

Клаудия вышла из маленькой кухни, поставила кофе на компьютерный стол, занимавший угол гостиной, изящно опустилась на черный стул и раскрыла ноутбук.

– Наконец-то арендная плата себя оправдает. Возьми себе стул, Пауль. Зачем стоять, если можно работать сидя?

Он сел вплотную к ней и отпил горячего кофе, мгновенно почувствовав на себе его живительное действие. Подавленность, охватившая его на Квиринале, исчезла. И обязан он этим был только Клаудии, которая привела его в себя с помощью доверия и энергии. Он испытал чувство глубокой благодарности, и ему сильно захотелось обнять ее. Пальцы Клаудии пробежали по клавиатуре, и она улыбнулась ему.

– Я вошла. Что мы ищем?

– Монастырь в горах.

– Есть какие-нибудь детали? Где он находится? В Италии? Если да, то в каком районе?

– Этого, к сожалению, во сне мне никто не сообщил. Но почему-то я был уверен, что он находится в Италии. Однако теоретически он может быть где угодно, где есть горы. А наличие башни говорит даже против Италии.

– Какой башни?

– У монастыря была башня. Думаю, это была колокольня часовни. Во всяком случае, ее верхушка была необычно остроконечной и не имела совсем ничего общего с округлыми колокольнями итальянских церквей.

– Откуда начнем поиски? Решай!

Пауль вспомнил свой сон и то, что окрестности монастыря напомнили ему об Альбанских горах.

– Давай начнем с Италии. Если мой сон – нечто большее, чем просто сон, то существует какая-то связь с происшедшим здесь, в Риме.

– Хорошо. – Клаудия ввела слова «монастырь» и «Италия» в поисковую строку Google,и через секунду экран заполнился первыми изображениями: система сообщила о более чем двадцати пяти тысячах совпадений. – Ну что ж, удачного тебе клика!

Она встала, а Пауль занял ее место на стуле. Чем больше проходило времени, тем сильнее было искушение лишь бегло просмотреть картинки; однако полчаса спустя он насторожился и вернулся на предыдущую страницу. Монастырь на фотографии располагался в заснеженной местности, но разве в остальном он не был похож на тот, из его сна?

– Ты что-то нашел? – спросила его Клаудия.

Пауль пристально смотрел на изображение. Маленький монастырь, который ничем не отличался от остальных, кроме необычно острой башни. Покрытые снегом скалы создавали впечатление отгороженной от мира местности. Монастырь с тем же успехом мог бы находиться в Гималаях, а не в Альпах.

– Это он. – У Пауля мурашки поползли по коже, как будто он открыл нечто, считавшееся давно потерянным. – Это он, Клаудия!

Мгновенно проснувшись, Пауль перешел на страницу с фотографией – сайт был посвящен горным монастырям в Европе – и прочитал подпись к иллюстрации. В ней значилось, что монастырь назван в честь святой Клары и принадлежит маленькому религиозному сообществу, которое называется «общество сестер чистоты». Общество, основанное в шестнадцатом столетии, изначально было близко к францисканцам, но всегда оставалось независимым от крупных орденов.

– Так где он находится? – не унималась Клаудия.

– В Абруццо, недалеко от Челано.

– На машине мы доберемся туда часа через два-три, смотря с какой скоростью будем ехать. Итак, отец Браун, чего мы ждем?