Текст книги "Шаг к удаче"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Но понимать его, в общем-то, и не требовалось. Начертанная на большом красочном куске картона надпись гласила, что здесь проводится лотерея старинных редкостей. Каждый может заплатить оникс и попробовать вытащить из ящика что-нибудь ценное. А там уж как повезет.

– Ну что, рискнем? – весело предложил разошедшийся Санджиф.

– Что оттуда хоть вытащить-то можно?

– Этот вот человек – торговец антиквариатом. Таким вот образом он сбывает обрывки никому не нужных трактатов и сочинений. Но иногда в груду хлама попадает что-то действительно ценное, что-то, что торговец специально туда подкладывает или даже просто не догадывается о ценности.

– А если он вообще ничего туда не положит? Сын лорда посмотрел на своего друга с удивлением.

– Тогда его действия противозаконны. И он рискует своим имуществом и свободой. Мошенничество строго преследуется.

– С ума сойти… У нас в этом смысле куда больше беспорядка.

– Подозреваю, это просто стиль вашей жизни. У нас тоже много нехорошего, но именно денежные вопросы регулируются строго. Только у государства есть право…

– Бесконтрольно нагревать граждан на деньги! – продолжил за него Илья. – Я так и понял. Ну что, попробуем вытащить что-нибудь эдакое?

– У меня нет оникса. – Мирним развела руками.

– Я за тебя заплачу. Маша?

– Пас. – Она примирительно улыбнулась. – Я не азартна.

– Тогда я первый. – Федор заплатил деньги и запустил руку в ящик. Пошуршал там, вытащил. – Блин, ноты какие-то…

– Небось, средневековая серенада. Будет что петь под окном у девчонки.

– Прикинь, что со мной за это комендант сделает? Держи, Мира.

– Спасибо… Ой, у меня тут какая-то миниатюра.

– Ничего себе, красивая…

Санджиф сунул руку в ящик молча, аккуратно вытянул наружу свиток и с любопытством заглянул внутрь.

– Мда… На руководство по воспитанию виверн, конечно, не стоило надеяться.

– А что это?

– Рецепт пирожных.

Твоя очередь, Илья. Юноша подошел к ящику с замиранием сердца. Он не то чтобы любил азарт, просто, как любой человек, испытывал трепет, сталкиваясь с богиней Фортуной. В какой-то момент у него появилось ощущение, будто в этом ящике действительно есть что-то ценное, но что именно и чем именно – понять было невозможно. Да это Илью и не интересовало. Ему хватило лишь небольшого усилия, чтоб сосредоточиться на чувстве направления – сказывалась постоянная практика.

Он запустил руку в отверстие ящика и повел ладонью по направлению. Вот удивительно – искомый предмет лежал на самой поверхности. Похоже, почти все старались засунуть пальцы в глубину груды, уверенные, что самое ценное, конечно, прячется там. Илья ухватил сверток, ощутил, что нашел правильно, и вытянул его наверх.

Обычный свиток, перевязанный, как и все прочие, тонким плетеным шнурком. На краешке – начертанный чернилами, поплывший с краешку символ.

– И тебе не слишком повезло, будущий чародей, – с сильным акцентом произнес торговец в малахае.

Глава 3

Вечером, уже лежа в постели, он вспомнил о своей добыче, дотянулся до сумки и вытащил, аккуратно развернул свиток. Санджифа не было, он уговорил Машу прогуляться с ним, посмотреть на виверн (а заодно и проведать Аддиг, которую юноша-аргет уже второй месяц проведывал каждый день), поэтому в комнате Илья остался один. Мирним убежала сразу после возвращения в школу, объяснив, что надо побыть и с мамой, хотя друг предлагал ей остаться, попить с ним чаю, поболтать.

Тесьма развязалась легче лёгкого. С должной осторожностью юноша развернул свиток и с недоумением уставился на какую-то весьма сложную схему, изобилующую значками, расставленными буквально где только можно. Центром схемы служил затейливый переплетённый символ, он наверняка что-то должен был обозначать, но что именно – Илья не догадывался даже приблизительно.

«Медитационная схема?» – подумал он сперва. Поколебался, но всё же решил проверить, сосредоточился. Результата не добился ни в первый раз, ни во второй, когда всё-таки заставил себя подняться с постели и распластать свиток по столешнице, как положено. Санджиф вернулся поздно вечером, и такой уставший, что, посмотрев на него, приятель отложил разговор на следующий день.

До странного свитка руки у него дошли только через несколько дней, когда были благополучно сданы промежуточные экзамены по алхимии и материаловедению и школьники получили возможность хоть ненадолго вздохнуть с облегчением.

Уроженец Ночного мира разглядывал листок очень долго. Потом пощупал край свитка, перевернул его на другую сторону.

– Это пергамент, – сказал он через некоторое время.

– Да ладно! – поразился Илья. – По-моему, так бумага и бумага.

– Пергаменты тоже бывают разные, видишь ли. Разная выделка, разные сорта. Если не веришь, попробуй его порвать. Может, конечно, и получится, но не сразу, и – главное – разницу ощутишь.

– Не буду пробовать, поверю на слово. – Юноша повертел лист перед глазами. – Ладно, то, что это пергамент, конечно, здорово. Но о чём это говорит?

– О том, что, по крайней мере, в свое время на этом листе было изображено нечто очень важное. Раз это не текст из какой-нибудь священной книги, а всего лишь схема, значит, схема важная. Вот и всё.

– А продавец сказал мне, что это ерунда.

– Он мог и сам не знать. Наверняка «лотерейный» ящик упаковывал не он. Иначе бы сразу отличил пергамент от бумаги, антиквары в таких вещах отлично разбираются. Поручил какому-нибудь простачку. А с расстояния не определить подобный материал, сам видишь.

– Да уж… Вижу. А вот это что за символ? Ты не в курсе?

– Это символ удачи, – отозвался Санджиф, взглянув лишь мельком. – Не помнишь? В учебнике символьной магии он есть.

– Так он магический?!

– Сам по себе нет. Просто его элементами обозначают любые промышленные амулеты на везение. И самодельные тоже. Госстандарт маркировки.

– А почему элементами, а не им самим?

– Чтоб не вводить в заблуждение. Амулеты на везение не могут обеспечить стопроцентную удачливость, лишь немного повышают её вероятность.

– А это, значит, знак стопроцентной удачливости?

– Вроде того.

– И что это может означать?

– Фиг знает. – Санджиф ещё раз повертел свиток. – Вообще на план похоже. Типа, иди туда, к центру, и будет тебе стопроцентная удача. Вот только что это означает – не представляю.

– А как-то узнать можно?

– Можно, наверное. Будем у меня в замке, покажешь свиток архивариусу. Он, конечно, знает не всё, но большую часть того, что имеется в библиотеке, а библиотека у отца большая. Её собирал сперва дед, а потом мама. Долго собирали… Короче, если в библиотеке есть что-нибудь по этому поводу, архивариус сможет объяснить или хотя бы подсказать, где смотреть. Опять же вот этот знак меня немного смущает. Кажется, так раньше маркировали документы, ну вроде как отмечали последовательность и степень важности в подшивке. Но я не уверен.

– И что?

– Только то, что по манере маркировать можно узнать возраст документа. Вот и всё. Стандарты-то меняются…

– Здорово! Надеюсь, твой архивариус сможет опознать символику.

– Он не мой, он отцовский… Ты идёшь на фехтование?

– Конечно, иду!

Учёба шла своим чередом. Ближе к зимним экзаменам свободного времени у Ильи стало оставаться так мало, что Родеран предложил приезжать только по воскресеньям. Это отнимало у юноши возможность ездить в Уинхалл, теперь он туда выбирался нечасто, но не слишком огорчался, потому что зимний город мало чем мог порадовать. Разве что кафе или пиццерией, или клубом, если повезет, но последнее время надзор за учениками действительно стал строже, и Абло Динн-Бег никак не мог договориться о местечке на представлении даже для одного Ильи. Что же касалось кафешек, то и в столовой общежития можно было приятно посидеть с девушкой, а ехать и идти по морозу ради того, чтоб угоститься, не всегда тянуло.

К тому же Мирним частенько приглашала своего друга в комнаты к матери, попить чай там. Ирвет, учительница истории, не возражала против общества своего ученика (кажется, она предпочитала, чтоб отношения дочери с молодым человеком протекали у неё на глазах, но не акцентировала на этом их внимание), к тому же пекла очень вкусные пироги и делала тартинки с вареньем.

Теперь Илья, Санджиф и Мирним часто делали уроки вместе – это упрощало задачу и помогало им выкраивать немного свободного времени. Всё чаще к ним стала присоединяться Маша, которой иногда были плохо понятны некоторые темы. Объясняя ей уже пройденное в прошлом году, друзья – вот удивительно – начинали лучше понимать кое-что из того, что изучали сейчас. Охотнее всего на вопросы Маши отвечал сын лорда, дочь учительницы, наоборот, долго косилась на новую знакомую. И лишь тогда, когда интерес Санджифа к младшекласснице уже ничто не могло спрятать, подобрела, даже стала любезной, охотно помогала что-то отыскать в справочниках или советовала книгу.

– Не понимаю, что он в ней нашел, – сказала она как-то Илье, когда они прогуливались по оранжерее – здесь даже в самые лютые морозы цвели огромные тропические цветы и по огромным листьям бегали разноцветные жучки, настолько милые, что их не боялись даже те девчонки, которых трясло при слове «насекомое». Правда, к сожалению, в большую, самую интересную и роскошную часть оранжереи допускали только учителей, или по личному разрешению директора, но даже доступной части хватало для приятного времяпровождения.

Юноша лишь плечами пожал.

– Ты его не спрашивал?

– Кого? Сафа? Странно как-то задавать подобные вопросы.

– Она же совсем некрасивая…

– Она милая и весёлая. С ней всегда интересно поболтать. – Илья снова дернул плечом. – Я летом был на их балу… Я имею в виду, на балу, где присутствовала знать. Их девицы такие прямо красивые, такие прилизанные, просто обложка журнала, никак иначе. Смотреть приятно, конечно… Может, Сафу эти красотки уже поперек горла? Нарисовать личико всякими косметическими и магическими средствами – дело плёвое, а вот пообщаться…

– Плёвое дело? – Мирним фыркнула и как-то машинально оправила пряди, красиво обрамляющие лоб. – Ничего ты не понимаешь в жизни, вот что я скажу… Но вообще в том, что ты говоришь, есть доля истины. Наш светский человек, похоже, наелся совершенства. Ему контраста захотелось. Не галантности и изысканности, а эдакой обыденной простоты. А ты у нас вырос в атмосфере простой жизни, поэтому тебе хочется чего-нибудь более утончённого.

– Честно сказать, ты мне любая нравишься, хоть ухоженная, хоть растрёпанная или заспанная, знаешь ли.

Девушка почему-то покраснела и отвернулась. Несколько минут они молчали.

– Слушай, – вдруг вспомнил юноша. – Как думаешь, прилично будет к твоей маме обратиться за советом по поводу того свитка, который я из ящика вытащил? Ну там, к какой эпохе относится, какого типа знаки и всё такое?

– Конечно. Думаю, ей это даже понравится, мол, интерес к истории, может, исследование предложит написать. Работу какую-нибудь. За дополнительные баллы. Только лучше обратись к ней после урока, ну учителю, а не как к моей матери, не как к знакомой. Ей это, наверное, покажется более приличным. – Она снова смутилась, но на этот раз слегка. – Только не говори, что я тоже участвовала в лотерее, ладно? Понимаешь, ей не понравится и такой вариант, если б я выложила деньги из своего кармана и если она узнает, что платил ты.

– Не скажу, конечно. Ты права, спрошу после какого-нибудь из уроков.

Хотя разговор с другом и его скудные догадки здорово распалили любопытство юноши, он терпеливо дождался удобного момента, когда после занятия одноклассники, торопливо собрав свои вещи, ринулись в столовую на обед (Илья был уверен, что либо Санджиф, либо Мирним займут ему место, поэтому не нервничал) и класс опустел. Ирвет с симпатией взглянула на ученика.

– Вы хотели о чём-то спросить?

– Да, вот… Хотел вам показать такую бумагу… – Он торопливо развернул перед учительницей пергамент. – Может, вы сможете мне подсказать… Ну что-нибудь об этом листке, о том, что на нём нарисовано.

Учительница несколько мгновений молчала, рассматривая свиток.

– Откуда у вас это? Купили в какой-нибудь магической антикварной лавке? Вы знаете, что покупать неизвестные предметы или бумаги в подобных магазинах небезопасно?

– Я вытащил этот листок из лотерейного ящика.

– А-а… – Тон ее смягчился. – Тогда, конечно, другое дело. Но на будущее знайте – маленькие антикварные лавочки плохо контролируются магическим надзором, безопасность предметов, продаваемых там, никто не может гарантировать. Было бы хорошо, если б несовершеннолетним запретили их посещать, но пока законодатели что-то не торопятся заниматься этим вопросом… Ладно, давайте посмотрим…

– Я уже понял, что это пергамент, а не бумага.

– И – заметьте – пергамент хорошего качества, хотя и не самый дорогой, – дополнила Ирвет. – Плохо обработанный пергамент не сохранил бы такую хорошую упругость. Возникли бы заломы, или же его трудно было бы развернуть, не повредив… Вы просто так интересуетесь или с какой-то целью? Если цель исследовательская, то, наверное, я смогу вам помочь. Смогу приблизительно предположить, в какую именно эпоху подобные знаки были в ходу. Если вы интересуетесь серьёзно, могу попробовать подобрать для вас справочник.

– Да, пожалуйста. – Илья приободрился. – Было бы очень хорошо.

– Тогда послезавтра, после того, как напишете самостоятельную работу, – думаю, к этому времени я уже успею всё найти – подойдите ко мне.

Заполучив через два дня три небольших справочника, Илья уселся за работу вечером, отложив в сторону домашнее задание по алгебре и черчению. Однако запутался довольно скоро. Знаков было очень много, справочники предлагали несколько вариантов смысла, и всё тут зависело от времени написания текста. Однако время определить юноша не смог и понял, что ему придется, наверное, обращаться к какому-нибудь переводчику-профессионалу.

– Такие ведь есть наверняка, – сказал он Санджифу за ужином. – Как думаешь, в Уинхалле есть? И сколько будет стоить?

– Полагаю, что немало, – нахмурился сын лорда. – Но деньги в данном случае не проблема. Проблема в другом… В чём?

– Например, я не знаю, кто может предоставлять подобные услуги.

– Это можно выяснить. Вообще посмотреть, кто занимается переводами. А ещё в чем проблема, по-твоему? Ты ведь что-то ещё имел в виду, так ведь?

– Ну понимаешь… – Но тут рядом со столом друзей материализовался Ферранайр.

– Что, не знаешь, где бы переводчика найти? могу отличную фирму посоветовать. Там тебе с любого нашего языка переведут на твой родной что угодно.

Илья покосился на одноклассника с довольно-таки кислым выражением лица. Первая мысль, возникшая у него при виде прежнего недруга, была: «А почему бы нет? Он может найти мне специалиста, который всё переведет в лучшем виде». Но уже через миг желание спросить о чем-то резко пошло на убыль. Если пользоваться его помощью, надо будет показать ему свиток, а Илье этого почему-то до ужаса не хотелось.

И тут он понял, что имел в виду Санджиф, говоря о проблеме. Ощущение случайно прихваченной из лотерейного ящика удачи посетило и сына лорда, пусть и не в такой мере, как его друга. Если пергамент заключал в себе какую-то важную загадку, то тайной этой не хотелось делиться с переводчиком и уж тем более – с Ферранайром.

Желание, чтоб ожидания оправдались, перехватило юноше горло. Он помотал головой.

– Да нет, не нужен, спасибо.

– Слушай, такое дело. – Лицо у аргета стало загадочным. Неприятия его персоны он явно не желал замечать. – У нас намечается компания в один клуб. Есть возможность пройти бой посмотреть, но нужно ровно пять человек. Я поясню: администрация как бы предоставляет отдельный кабинет одному коллективу, и мы его займем. Ну придется заплатить, конечно. Но не слишком много.

– Что за бой? – хладнокровно осведомился Илья с видом знатока. – Чей?

– Меч-трилистник и Огнебой. Знаешь таких?

– Насколько я знаю, нам запрещено посещать бои. Тем более такого уровня, на каком сражается Огнебой.

– Да ладно, никто не узнает. Директор и госпожа Оринет на той неделе уезжают на конференцию какую-то, а мастер всецело занят своей женой. За нами просто некому следить. Ну?

Юноша несколько мгновений изучал край стола и свою лежащую на нем руку.

– Я подумаю.

– Только скажи мне не позже среды, идет? Ну ладно, увидимся, – и, взмахнув рукой, ушел.

– Ты не всерьез, я надеюсь? – осторожно уточнил у него Санджиф.

– Ну не знаю. Интересно было бы, наверное, сходить посмотреть.

–. В том-то и дело. Уверен, он хочет тебя… как это ты говоришь… подставить.

– А заодно себя и ещё кого-то из своих друзей. Брось, он же и сам спалится.

– Что?

– Ну себя тоже подставит. Нельзя же будет сдать только меня и не погореть на том, что тоже посещает запрещённое зрелище.

– Я б на твоем месте не стал бы слишком на это полагаться. При желании можно извернуться и сделать так, чтоб взыскание было наложено только на тебя.

– Мда… Потому я и сказал, что подумаю. Но сам посуди – как ещё мне втереться к нему в доверие, если я буду постоянно отказываться от его предложений?

– Это, кажется, он пытается втереться к тебе…

– Получается, что процесс этот взаимный. Я ж хочу узнать, что он задумал. Только подставляться не надо. Ты же понимаешь, что это скорее всего подстава! Причём подстава не такая уж и умная.

– Может, ты и прав. – Илья засомневался.

Меньше всего на свете ему сейчас хотелось вылететь из школы. Подобная перспектива, только замаячив на горизонте, привела юношу в уныние. Конечно, может быть, за посещение одного боя и не выгонят, конечно. Только – ещё одна неприятная мысль поразила его – вполне вероятно, что Уинхалл не захочет возиться с таким проблемным учеником, как он. С учеником, способным привлечь к школе внимание разного рода сомнительных лиц вроде лорда Ингена, например. Конечно, без образования он не останется. Но Родеран явно дал ему понять, что в школе Видящих из него могут сделать только Видящего, никак не мага.

Припомнил Илья, конечно, и слова о том, что из него может получиться уникальный специалист. Всё это верно, однако, пока он найдет себе другую школу, убедится, что кто-нибудь согласен будет платить за его обучение там, неизвестно, что успеет случиться. И, может быть, за это короткое время он уже попадет в руки чародеев, готовых на всё, что угодно, лишь бы заполучить его необычную способность.

Так что руководство школы не стоило злить прямым нарушением категорических запретов.

Эту проблему как раз несложно было решить. Скроив огорченную физиономию, юноша через пару дней отыскал Ферранайра и сказал, что в воскресенье никуда не сможет пойти, потому что именно на воскресенье назначены дополнительные занятия с мастером из школы Энглейи. Конечно, это означало, что ему придется отказаться от воскресного отдыха в Уинхалле, остаться в школе (чтоб его нельзя было уличить в прямой лжи), и раз уж того требовала игра, то выбора не оставалось.

– Понимаю, понимаю, – со сложным выражением лица протянул Ферранайр. – Ну надеюсь, у тебя получится в следующий раз.

– Да, тоже надеюсь. Честно говоря, получать разом два образования – это как-то чересчур, – словно бы в порыве откровенности признался Илья. – Ни того, ни другого толком не усваиваешь.

– Вроде на оценки ты пожаловаться не можешь. Даже у госпожи Оринет.

– Да они просто меня вроде как жалеют. Завышают. На самом деле пометки в работах неутешительные… Ладно, пошел я. – Юноша махнул рукой, шагнул за угол – и замер у стены, прислушиваясь.

Любопытство томило его, от напряжения пересохло во рту. Придерживая дыхание, он вслушивался в тишину, тревожимую голосами других школьников в холле и на лестнице, бешено надеясь, что разговор по телефону, если он всё-таки будет, удастся расслышать хотя бы частично. И Ферранайр действительно, судя по звукам, схватился за сотовый (он всё время разговора теребил его в кармане, потому Илья и понадеялся на это).

– Да… Да, это я… Нет, не получается никак. На этот раз – нет… А что я могу сделать? Насильно не потащишь… Да! Да, я понимаю. Надо что-то другое найти…

Голос удалялся, и если что-то ещё и было сказано, то оно утонуло в болтовне школяров, конечно, не подозревающих, как важно Илье услышать в точности всю беседу хотя бы со стороны Ферранайра и узнать, в чём же кроется подвох. Мысленно чертыхнувшись, он попятился, нырнул в приоткрытую дверь кладовой, надеясь, что одноклассник не успел его увидеть.

Кладовщик, перебиравший упаковки губок, которыми так удобно было стирать с доски следы разноцветных маркеров, поднял голову и посмотрел на непрошеного гостя вопросительно.

– Э-э…. – юноша нервно соображал, что б такое придумать. – Э-э… А можно умыться? Что-то в глаз попало.

– До туалета никак не дойти, а? – проворчал работник школы, отступая от стола, чтобы дать дорогу.

Так в глаз же попало… Спасибо. – Илья с торопливостью умылся, сделал вид, что промывает глаз. – Спасибо.

– Прихвати заодно губку. На какое занятие идёшь?

– На геометрию.

– Вот, очень кстати. Маркеры тоже передай. Всё, я записал, что комплект тебе отдан.

Добежав до класса, юноша положил на стол преподавателя оба пакета, после чего отыскал Санджифа и, утащив его в сторону, постарался передать свой разговор с Ферранайром и его же беседу по телефону.

– Но согласись, ничего такого он не сказал, – возразил его друг. – Может быть, он звонил организатору всего этого развлечения, говорил, что не удалось найти последнего, пятого участника и надо срочно отыскать того, кто захочет присоединиться, в том числе и деньгами.

– О чем ты говоришь?! Ты же понимаешь, что он…

– Да, я понимаю. Но, ссылаясь на этот разговор, ты никому ничего не докажешь. Так что будь осторожен.

– Ты прав, не стоит подставлять себя в ситуацию, которая может стать опасной. Наверняка он сможет придумать что-нибудь внешне и формально безопасное.

– Всё верно, – одобрил Санджиф. – Кстати, хотел тебя спросить… Ты не будешь против, если на зимние каникулы я приглашу также и Машу?

Илья покосился на друга.

– Эмм… Ну это твое дело. Просто обсуждать дела при девице… как-то напряжно.

– Как понимаю, мы с тобой никуда не собираемся ехать. Просто будем копаться в документах. Вряд ли она захочет каждый день ходить в библиотеку с нами, так что там мы сможем всё, что угодно, обсудить. Или всё-таки считаешь, что она нам помешает?

– Повторюсь – давай сам решай. Это ж ты приглашаешь гостей в свой дом. Как будет, так и будет.

– А ты, если хочешь, можешь позвать Мирним.

– Она наверняка не поедет. Она каждые каникулы с матерью проводит. Историчка не согласится, тем более после того, что случилось с Андистой.

– Но ты всё-таки пригласи. Вдруг согласится. Хотя бы из вежливости.

– Из вежливости – это ты должен приглашать. Санджиф посмотрел на друга с улыбкой сомнения.

– Ну если ты считаешь, что так будет лучше…

До каникул оставалось всего ничего. Оценки за часть дисциплин проставляли по результатам занятий в течение полугода, по некоторым предметам пришлось сдавать контрольные работы и писать разного рода тесты. Илье приходилось тяжелее, чем остальным, он много занимался с Родераном, и на занятия, а также на отдых у него оставалось меньше времени, чем у остальных. Получив отличный балл у госпожи Оринет, он вздохнул с облегчением, но знал, что самое сложное ещё впереди – хотя занятия по энергоразвитию он посещал неаккуратно, не все схемы отрабатывал нужное количество раз, однако медитации под контролем учителя-Видящего восполняли недостаток.

Со многими другими предметами было хуже. На контрольной по алгебре он выехал на чистом везении (ему достались те самые задания, которые он отрабатывал с другом накануне), на алхимии ему удалось заглянуть в справочник. Ирвет же отнеслась к нему снисходительно лишь потому, что он всё-таки сдал ей работу по знаковым сочетаниям, опираясь на вычитанное из книг, которые она ему одолжила, и тем заработал себе дополнительные баллы.

В этом году труднее было выплывать на одной только хорошей памяти или способностях – надо было иметь наработанные навыки и соображать. На обеде они встретились с Фёдором.

– С ума сойти, – сокрушался тот. – Я, кажется, перепутал простейшие символы в схеме. У вас ещё нет практических занятий по системной и символьной магии? Вам везет… Вот увидите в будущем году, почем фунт лиха!

– Можно подумать, наш класс – это так просто.

– Конечно, с высоты следующего, а то и последнего класса – может, и просто, – сказал Санджиф. – А ты вспомни себя год назад.

– О… – Фёдор оживился. – Больше всего меня доставала алхимия. Все эти алгоритмы перегонных процессов, и всё такое прочее… А в этом году стало как-то поинтереснее. Уже не надо столько всего зубрить, уже в основном идет практика. Штука куда более интересная.

– Конечно, не надо зубрить! Ты ж уже всё вызубрил в прошлом году!

– Ага, сейчас! Я уже всё забыл, я по справочникам смотрю.

Школьники отозвались смехом, который не стихал ещё долго, и залихватский вид Федора, как бы говоривший: «И-эх, вот как классно я обдурил училку!» добавлял веселья. Илья припоминал вопросы теста и листал конспект, пытаясь понять, не ошибся ли он где-нибудь, а мысль уже бежала дальше – предстоял промежуточный экзамен по онтологии и метафизике, на котором учитель, говорят, лютует по-страшному.

В промежутках между перечитыванием конспектов и учебников и обязательными медитациями едва хватало времени заниматься Темой. Тот вдруг принялся стремительно расти, ел очень много, и чтоб упростить себе задачу, Илья с утра уносил его на кухню. Тамошние работники, умиленные трогательным видом виверненка (а тот, выпрашивая еду, умел принимать такой вид, который растопил бы даже гранит), охотно брались кормить малыша до самого вечера, пока не освободится его хозяин. Тем более, что вёл себя прилично, на стол, где резали мясо овощи, не лазил: либо лакомился предложенным угощением, либо дремал в уголке, прижавшись одним боком к печи.

Он оказался чрезвычайно теплолюбив, так что батареи в комнате Ильи и Санджифа шпарили вовсю. Обогреватель для яиц пришлось отдать, потому то виверна Эрбеллы, мастера женского крыла общежития, снесла сразу два яйца, и их надо было куда-то девать. К счастью, вивернёнок не возражал против открытых окон, так что компромисс был найден. Но даже намного более покладистый, чем обычный щенок или котенок, он требовал к себе внимания, поэтому последние крохи свободного времени уходили на питомца.

На Мирним не оставалось ничего, но, к счастью, неожиданно для друзей, Ирвет дала согласие на то, об её дочь провела каникулы в замке отца Сандера.

– Кстати, это даже легкообъяснимо, – сказала повеселевшая Мирним. – В замке лорда на меня точно никто не нападёт, там охрана будь здоров, да ещё может слух пойти, что я в дружеских отношениях с отпрыском знатного дома. Тогда тридцать раз подумают, прежде чем похитить.

– В этом рассуждении есть резон, – заметил Санджиф, расчерчивая таблицу для урока демонографии.

– Мне вообще кажется, что она надеется – у нас с тобой закрутятся отношения, – слегка зардевшись (на бледно-алебастровом лице румянец был особенно заметен), добавила девушка.

– Эй, я возражаю! – вступил Илья, впрочем, готовый в любой момент рассмеяться – он-то ведь вполне понимал, что это не всерьёз.

Юноша-аргет лишь плечами пожал.

– Да во что бы ни верила сударыня Ирвет – главное, чтобы отпустила с тобой твою девушку. У нас тогда получается очень хорошая и разумная программа отдыха: прогулки и пешком, и верхами, и на вивернах, пара балов с танцами…

– Что – серьёзно? – Мирним почему-то смутилась.

– Да, папа обязательно что-нибудь устроит. Это даже не столько ему нужно, сколько просто принято.

– А у меня приличного платья нет!

Он взглянул на соотечественницу с недоумением.

– Ну, полагаю, этот вопрос можно будет решить на месте. Но не со мной же, в самом деле, его решать… Кроме того, у нас с Ильей кое-что запланировано, в общем, будем в том числе и делами заниматься, не только развлекаться. Но думаю, девушки в наше отсутствие не заскучают.

– Что это вы ещё затеяли? – Мирним посмотрела на них двоих с огромным подозрением.

– Так, выясняем кое-что, – с независимым видом ответил Илья.

– Вы опять собираетесь куда-то приключаться? Я с вами!

– Никуда мы не собираемся…

– Мира, ты уверена, что приключаться с нами – это то, о чем ты всегда мечтала? – с серьезным видом уточнил Санджиф. – Илья, скажи – последнее наше путешествие оказалось не из приятных.

– Думаю, Мира и сама не захочет идти туда, где будет шанс попасть в серьёзную переделку. Правда же?

– Как сказать, – заупрямилась девушка. – Я ведь могу оказаться полезной.

– А если бой? В прошлый раз была реальная схватка, без шуток.

– Так что ж, во время боя я могу и в сторонке постоять.

– Мира… Ну я прямо даже не знаю… Ты вообще даешь…

– Ничего, вы только разок меня с собой возьмите, и посмотрим.

– Кхм… Посмотрим, – подтвердил Илья, дивясь, какие странные иной раз идеи приходят девчонкам в голову.

Экзамены окончились вполне благополучно для Ильи, хотя двое учителей и намекнули ему, что ставят отличную оценку как бы авансом, рассчитывая, что он в следующем полугодии ещё поднажмет и вырвется вперёд. Тренер по фехтованию пребывал в сомнении, доволен ли он усилиями этого своего ученика или всё-таки не очень, но юношу-ауриса это мало беспокоило, потому что оценок за тренировки не ставили, а факультатив он и есть факультатив. Хоть и очень полезный.

Отъезд уже был запланирован, и Санджиф договаривался с отцом, чтоб тот позволил ему и его друзьям по дороге заехать в крохотный городок Элвию, неподалёку от замка, чтоб провести вечерок в хорошем клубе – там было из чего выбирать. Господин лорд же настаивал, чтоб отпрыск непременно прибыл домой в тот же вечер, чтоб не ломать традицию.

Ей не переносить торжественный ужин в семейном кругу.

– Едешь к Санджифу в гости? – спросил Ферранайр, подойдя к Илье в холле общежития, да так неожиданно, что тот вздрогнул. – Я рад был бы видеть тебя у себя в гостях на каникулы.

– Нет, я к Сафу.

– Понимаю… Замок, всё такое… А ты не хочешь перед отъездом показать своего виверненка специалисту? В принципе уже пора.

– Да? – промычал его собеседник в сомнении, потому как ему и раньше эта мысль приходила в голову. Махдар уехал из Уинхалла по каким-то своим делам, и подрастающего питомца некому было показать в школе, а в городе Илья знал только одного специалиста и к тому был записан лишь через пять месяцев. – Ну наверное…

– Помнишь того парня, к которому я тебя водил, ты ещё записывался к нему на дрессировку? Он две недели назад открыл-таки клинику для виверн, как давно хотел, и у него пока не очень много клиентов. Ну пока суд да дело, пока станет известно – к нему можно попасть без записи. Как думаешь?