Текст книги "Шаг к удаче"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Он смущался, но не мог скрыть от Лонаграна, что трудом понимает его пояснения. Старик оказался на удивление терпелив и, хотя говорил смутно и порой слишком заумно, мог пытаться по три, по четыре раза, а то и больше – то же самое, но другими словами, используя другие сравнения, другие образы, пуская в ход даже жесты, мимику, даже рисунки. Как оказалось, бывший первосвященник неплохо рисовал.

Вначале Илье казалось, будто Лонагран говорит о вещах слишком примитивных и простых, и так очевидных (по крайней мере, для него), но, отвлекшись было, быстро потерял нить рассуждений и не сразу решился сказать об этом. Старик догадался сам и повторил всё сначала, подсократив кое-какие из своих объяснений. Потом предложил на следующий раз начать с тренировки, и юноша, не поняв, о какой тренировке вообще идет речь, согласился.

Через пару дней Лонагран появился снова, и когда он протянул Илье меч (как оказалось, тренировочный, отлитый из какого-то довольно легкого материала, удобный, не заточенный и сдобренный магическими свойствами, предохраняющими от травм и сильных ушибов), школьник опешил.

– Мне трудно представить себе, с чем и как можно совмещать работу Видящего, – усмехнулся старик, неторопливо снимая старомодный пиджак. – Поэтому будем совмещать с тем, что мне понятно и привычно, – и взял второй меч.

– Э-э… А вам не трудно будет? – выдавил ошеломленный напором юноша.

– Вы про учебный поединок в перспективе моего возраста? – Бывший священнослужитель смотрел с лёгкой ехидцей. – Видите ли, не стоит воспринимать возраст как тяжёлый воз камней, который ты тащишь за собой в гору. Можно смотреть на него иначе. Если приложить определённые усилия, то и телесную крепость можно сохранить. Но даже она не столь значима, как опыт и знания. Думаю, вы убедитесь в этом ещё задолго до того, как ваш возраст приблизится к моему нынешнему.

– Да я не доживу…

– Я говорил что-то подобное своему деду, который, впрочем, умер намного более молодым, чем я сейчас. Но не будем отвлекаться. Вы поможете нам, Родеран?

– Разумеется. – Видящий, появившийся из дверей, ведущих в соседний зал – «большой медитационный», – внимательно изучал экран мобильного телефона. – Я готов, начинайте.

– Всё просто. Я буду атаковать вас, а вы, отражая мои атаки, постарайтесь построить защиту. Магия ограничена? – спросил он, повернув голову к Родерану.

– Всё сделано, не волнуйтесь.

– Начинаем. Атакуйте, молодой человек.

Илья атаковал осторожно, но его выпад был немедленно, пренебрежительно, даже с какой-то долей брезгливости отбит. Рука у Лонаграна оказалась крепкой, уверенной, и с этого момента юноша прочно забыл, что имеет дело со стариком. Перед ним был не беспомощный, ослабевший от навалившихся на него лет пенсионер, а воин и герой – такими Илья всегда представлял себе полководцев.

– Кто вам ставил руку? – осведомился бывший первосвященник.

– Наш школьный тренер.

Лонагран поджал губы.

– Мда… Ну что ж, у нас тут, конечно, не уроки фехтования. Но всё-таки. – Он подошел и сильно нажал юноше на плечи. – Расслабьтесь. Не надо пыжиться, словно каменная статуя. Любое движение – это естественное состояние тела. Тело для того и создано, чтоб двигаться. Расслабьте руки. Нет, не настолько, чтоб превратиться в нечто киселеобразное. Когда вы ходите или встаете со стула, вы же двигаетесь свободно, но не спотыкаетесь при этом о любой попавшийся камушек и не роняете взятую вещь. Вы не напряжены, но и не обмякаете. Будьте упруги. А теперь давайте повторим.

Илья с трудом и не с первого раза понял, что от него требуется. Он привык воспринимать составные элементы энергий в состоянии сосредоточения, полной погруженности в этот разноцветный ажурный мир. Даже просто воспринимать обращенную к нему речь было нелегко, понимать, что именно говорят, – труднее, а здесь от него требовались еще еще и активные действия. «Небось Сафу было бы проще, у него уже боевые рефлексы выработаны», – легкой завистью подумал юноша, получая чувствительный удар по ребрам, не смягчённый даже магией.

– Внимательнее, внимательнее, – подбодрил его старик, легко орудуя тренировочным мечом.

Ещё один шлепок клинком по бедру, и Илье пришлось развернуться, чтоб не получить удар пониже спины. Он совершенно запутался, что и как нужно делать, и попытался просто парировать удары своим мечом, который через пару мгновений стал казаться неподъёмным – килограммов эдак на пять-шесть.

– Ты так долго не продержишься. – Лонагран не обнаруживал даже малейших признаков усталости. – Так что будешь делать?

– Я не знаю… Подождите! Мне ж не собраться с мыслями!

– Боюсь, в ситуации, когда это будет необходимо, собраться с мыслями тебе не дадут. Будешь учиться делать это мгновенно или плюнем?

– Но ведь надо же сперва уяснить, как это делается, а потом уже тренироваться…

– Но как мы с тобой можем это уяснить, если ты ни разу не пытался, а я просто не представляю, о чем идет речь? И Родеран, как понимаю, тоже.

Тот лишь кивнул, на миг оторвав взгляд от экрана мобильника.

– Но как-то же Видящие совмещают активные действия и свою работу! – предположил Илья.

– У нас нет такой необходимости, – отозвался Видящий. – С источниками энергии, ориорами и каналами мы работаем стационарно. Самые опытные из нас могут параллельно заниматься ещё какими-то делами, но я, например, обучить вас чему-то подобному не смогу. И сомневаюсь, что кто-нибудь из преподавателей нашей школы на это способен. Иначе бы я об этом знал.

– Откуда же тогда уверенность, что Видящие-маги были способны совмещать?

– Сына императора этому учили. Делаю вывод, что представители Дома Рестер не просто обладали подобными навыками – они считали нужным воспитывать их у представителей своей семьи с самого начала обучения, то есть основывать обучение на их навыках. Соберитесь, Илья. Так уж распорядилась судьба, что вам придется ощупью искать то, что когда-то было найдено вашими предшественниками и ими же забыто.

Юноша вздохнул и украдкой помассировал бок. Болело.

Он перепробовал уйму способов достичь привычного состояния сосредоточенности и при этом сохранить восприятие физического плана окружающего мира, однако без особых результатов. К сожалению, почти все задумки, изобретённые в минуты отдыха, вылетали у него из головы, стоило Лонаграну приступить к избиению. Очень быстро стало понятно, что искусством владения оружием старый лорд владеет на таком уровне, что у его ученика нет надежды ни одолеть его в прямом поединке, ни вымотать.

– Может, прервётесь на короткое чаепитие? – предложил Родеран, когда у Ильи начали трястись колени.

– Нет, я сейчас должен уезжать. – Бывший первосвященник мельком бросил взгляд на часы. – И уже, собственно, собирался заканчивать занятие. Надо продумать какой-то другой способ, был уверен, что этот метод даст результаты…

– Вы же только начали, господин Лонагран, – возразил Видящий, одновременно зорко следя за своим подопечным. – Разве можно сразу сказать, что метода себя не оправдает?

– Возможно, вы и правы… А вы ничего не почувствовали, Илья?

– Было что-то такое, – соврал юноша, боясь, что, встретив неудачу, необычный учитель откажется от него. Обучит он там его искусству сочетать магию и умения Видящих – неважно, но как он фехтует! Вот чему стоило бы у него поучиться…

– Хорошо, тогда в следующий раз попробуем ещё раз. Подумайте над тем, что я говорил вам раньше. Возможно, вы сможете выудить из этого какое-то рациональное зерно, идею, и она позволит вам найти способ. – Яснее нельзя было дать понять, что и сам старик не знает способа, и Илья приободрился – его вовсе не считают бестолковым тупицей.

А освоить то, чему Лонагран пытался его научить, хотелось, и очень. Юноша вспомнил свои мучения в переходах близ Варреского дереликта. Да, вот уж этот навык потребуется ему непременно. Мало ли в какие ещё приключения втравит его судьба. Отказываться в будущем от подворачивающихся возможностей петербуржец не собирался.

На ночь он просидел в медитации намного дольше, чем обычно, и, может быть, поэтому снова увидел необычный сон – такой, в котором он умудрялся то ли угадать, то ли подслушать чужие разговоры, а порой и мысли. Погружаясь в дремоту, он надеялся на что-то подобное, а вернее, предвидел такую возможность, и в глубине души рассчитывал уловить что-нибудь из ближайших, самых важных планов лорда Ингена.

Но увидел он почему-то лорда Даро и Санджифа, правда, то, что это Санджиф, юноша понял не сразу. Он видел холодное неподвижное лицо главы благородного семейства, сдвинутые брови, выражение глаз заставили Илью напрячься, и очень запоздало пришло осознание того, что на него не может быть обращено это высочайшее недовольство.

– Я отдаю должное силе твоих чувств, – произнес лорд. – И полагаю, что для твоего возраста это вполне естественно…

– При чем тут мой возраст?! – возмутился Сан– Не перебивай меня, будь добр. Да, я понимаю, однако не могу принять твоей запальчивости. Ты должен осознавать разницу между собой и ею.

– В чем эта разница? Только в происхождении? Или вас беспокоит ещё и то, что она – аурис? – Ерунду ты говоришь. Твой друг тоже аурис. – У него Дар, я что же, не знаю, что вы имеете на моего друга свои планы?

– Не дерзи. Какие, по-твоему, планы я могу на его иметь?

– Разве он не для того вам нужен, чтоб сплотить вокруг себя вторую роялистскую партию?

Каменная невозмутимость лорда на мгновение сменилась сдержанной улыбкой.

– Ты приписываешь мне намного более глобальные планы, чем они есть на самом деле. Но мне нравится, что ты размышляешь о таких вещах и не игнорируешь вопросы политики. Рано или поздно тебе предстоит сидеть на моем месте в Совете, при императоре или нет – всё равно.

– Если вы всерьёз рассматриваете возможность, что монархия будет реставрирована, – как же ещё я могу понимать ваше внимание к моему другу?

– Твоему другу моё внимание не повредит при любом раскладе – оно может стать гарантией его безопасности. Но я начал говорить не об этом. Не уводи разговор, будь любезен.

– Повторю то, что я уже сказал – я больше не намерен выставлять Машу за порог всякий раз, как v вас возникнет желание устроить званый вечер.

– Я не просил тебя выставлять её за порог.

– А как вы представляете себе ситуацию, при которой в доме происходит приём, а моя девушка при этом сидит в своей комнате и делает вид, что её вообще нет?

– Хорошо бы, чтоб твоя наложница понимала…

– Не смейте так её называть!

– Хорошо, я не буду именовать её таким образом. Речь не об этом. Ей нечего делать в узком кругу наших родственников и друзей.

– Она ничем не хуже нас.

– Я не говорю о том, что она хуже. Она всего лишь относится к другому социальному слою. Если бы она стала твоей женой, с ней допустимо было бы появляться в свете. Однако жениться на ней ты не можешь. Да и, надеюсь, не думаешь об этом.

– Уже начинаю думать.

– Я надеялся, в тебе больше здравого смысла. Влюблённость – не основание для того, чтоб думать о заключении брачного союза, согласись. Подобный вопрос надо решать не чувствами, а на холодную голову.

– Знаете, отец, уж вы-то, я думаю, лучше, чем кто-либо, знаете, что такое любовь и взаимное согласие в браке. Больше толку от брака, заключённого по желанию и любви, чем от союза, где только одна основа – выгода. Чем может закончиться подобный брак? Только враждой.

– Тебе слишком рано говорить о любви, тем более о любви, которая может стать основой крепкого брака.

– Что вы можете знать о моих чувствах?

– В некоторых случаях опыт важнее, чем внутреннее ощущение. Как бы там ни было, я надеюсь больше не услышать от тебя столь непродуманных разговоров о браке с девушкой не своего круга, хотя и не возражаю, чтоб ты общался с нею.

– Это моя жизнь, отец, не ваша.

– Это не только твоя жизнь, но и жизнь всей семьи. – Внешние спокойствие и невозмутимость не оставляли лорда, однако у Ильи появилось ощущение, что в нём начинает закипать раздражение. – Прими и это во внимание, будь добр.

Илья вырвался из-под гнёта то ли сна, то ли видения и несколько минут сидел на краю кровати, сгорбившись и глядя в пол. Комнатка, которую предоставили ему по сравнению с общежитием школы Уинхалла являла собой пример комфорта и даже некоторой роскоши. Сюда помещалось и большое мягкое кресло, и компьютерный стол с компьютером, и столик, который четырежды в день накрывали для трапезы, и красивый резной шкаф для книг и тетрадей, которые здесь, впрочем, были почти не нужны.

Однако здесь Илье было одиноко – ни друзей, ни просто сверстников – и из здешнего удобства, где, по сути, за ним одним ухаживали с десяток Человек, работающих на кухне, во дворе, в прачечной и бог знает где ещё, его тянуло обратно в уинхалльскую школу Удивительное дело, с того момента, как ему представили Лонаграна и начались их занятия, юноша больше не уходил в прежнее состояние отвлечённой созерцательности, где не было ни чувств, ни мыслей, ни воспоминаний. Он медитировал, конечно, но, закончив, возвращался в обычный для него физический мир.

С какого-то момента у него начало получаться. Бывало, что ночью или поздним вечером вдруг вспышкой приходило понимание, что именно хотел сказать старик, произнося ту или иную фразу, или что именно та или иная заученная им в детстве фраза могла означать, Илья вскакивал с постели и переживал своё озарение. А наутро пытался применить на деле. Оказалось, что от понимания до действия всё-таки не один шаг, и не всегда задуманное удавалось с первого раза, однако это было уже что-то.

В первый раз, получив несколько чувствительных ударов тренировочным мечом подряд и осознав, что экзекуция и дальше продолжится – бывший первосвященник явно не собирался отступать – Илья безумным усилием сознания выстроил между собой и наставником защитную стену, использовав для того кое-какие элементы системы, уже существующей в школе. После этого усилия он едва не отключился, и несколько минут до него словно бы издалека доносилось хлопанье по щекам в придачу к запаху нашатыря. В чём-то ощущения были сходны с видениями, только более неясные, смутные, может быть, поэтому он совсем не испугался.

– Что там с ним? – с беспокойством спросил Лонагран.

– Ничего страшного. – Тон Родерана был более спокойным. – Сейчас придёт в себя.

– Он у нас тут не надорвётся?

– Проследим, чтоб не надорвался.

– Я тут, – пробормотал Илья.

– Очень хорошо! На что было похоже?

– Н-не-знаю…

– Ладно, расслабься пока. Но в следующий раз всё-таки не тяни на себя всю ткань мироздания, так и Богу душу отдать недолго. Понимаешь? – Наставник-Видящий вглядывался ему в глаза.

– Да. Но я же не всю…

– Слишком много захватил всё-таки. Силы надо экономить. Но принцип тот самый, который нужен. Ты понял, что именно сделал?

– Н-н-е то чтобы…

– Придется повторить. Вставай. Можешь?

– Могу. – Илья устоял на ногах, немного подвигался, чтоб ощутить своё тело. – Вроде всё как надо…

– Давайте попробуем ещё раз, – отрывисто бросил Лонагран.

– А можно мне сосредоточиться?

– Нет. Вы должны научиться действовать мгновенно, без всяких подготовок. В бою вам никто не сосредоточиться, а бой тут – самый лучший Пример. – И почти сразу атаковал, правда, со зримой осторожностью.

Получилось не сразу, но всё-таки получилось. Юноша и сам прекрасно понимал, что здесь необходимо добиться того, чтоб результатом управлял не страх, а просто волевой импульс, иначе большого толку не будет всё равно. Он уже начинал бояться тех неизвестных обстоятельств, в которых ему может позарез понадобиться новое умение, да и общаться со старым лордом было очень интересно. Илье не могло не льстить, что такой уважаемый и знаменитый человек занимается с ним индивидуально – а ну как ему вдруг надоест возиться с непонятливым юнцом, он бросит это дело?!

Но тому пока не надоедало. Дело потихоньку шло, своих воспоминаниях бывший первосвященник уже добрался до конкретных заученных рекомендаций, которые воспринимались уже несколько легче, чем путаные описания. Нелегко было перебросить мостик от сочетания практики Видящего и боевых ситуаций до магической практики с элементами Видения, однако когда в какой-то момент у Ильи это получилось, он подивился, насколько внешне неразрешимая, однако по сути простая перед ним стояла задача.

Дело шло к осени – в Оборотном мире это ощущалось едва ли не отчётливее, чем на родине юноши. Воздух по утрам пах холодком горного ручья и поздневечерним туманом. Хотя самого тумана и в помине не было – даль вырисовывалась так кристально, так отчётливо, что можно было на самом деле, подумать, что смотришь в действительности сквозь идеально отмытое стекло, а не воочию. Закат и восход затягивались чуть дольше, чем летом; просыпаясь утром, Илья медитировал в комнате со стеклянным потолком и одной из стен, словно бы омываемый всеми оттенками зарева.

Купаться становилось холодней, и по земле босыми ногами приятно было ходить разве что в полдень.

Лонагран, на этот раз явившийся чуть позже, чем было оговорено, предложил сразу перейти к практике. Его ученик давно уже осознал, что старик владеет магией столь же искусно, как и мечом, и противостоять ему в магическом поединке бывает даже труднее, чем на клинках. Ведь клинком этим при всем желании невозможно было ударить чересчур болезненно, пропущенная же магическая атака гарантировала уйму неприятных ощущений.

– Сегодня мы с вами закончим попозже, потом вы соберётесь, и я отвезу вас в Даро, – сказал бывший первосвященник. – Оттуда вы вместе с Санджифом и отправитесь в школу.

– А почему так? В прошлом году я уезжал прямо отсюда, – полюбопытствовал разом повеселевший Илья.

– Нам нет смысла начинать новую тему сейчас, – пояснил Родеран. – Она потребует намного больше времени, чем один день. А вам, Илья, даже такой короткий отдых будет не лишним. Тем более в компании друзей.

– Я же смогу продолжать заниматься с вами в Уинхалле, – добавил Лонагран. – Я буду приезжать туда раз или два в неделю, как позволят дела. Ну соберитесь, еще пару раз мы с вами сегодня еще схлестнемся. Причем я предложил бы попробовать сочетать сразу все три техники боя. Фехтование, магию и Видение.

– Не слишком ли? – усомнился Родеран.

– Вот и посмотрим.

Через полминуты Илья чувствительно грохнулся об пол и зашипел, хватаясь за локоть. Как оказалось, магию в паре с мечом бывший священнослужитель применял ещё виртуознее, чем по отдельности.

– Мне кажется, вы чересчур, господин Лонагран… – изрек наставник-Видящий, следя, как его подопечный с трудом поднимается с пола. – Молодой человек, вам бы не стоило зевать. Вы могли бы хотя бы попытаться смягчить атаку, если уж не перехватить её.

– Извините. Можно ещё раз?

– Можно, конечно. – Снова половицу словно бы выдернули из-под ног у школьника, да ещё и приложили ею по плечу и боку – с размаху и от души. Несколько мгновений он просто лежал, постепенно приходя в себя. – Мне кажется, вы просто устали.

– Да, наверное, – пробормотал Илья, стараясь не слишком задумываться о своей беззащитности перед таким совершенным искусством, которое демонстрировал старик и каким, возможно, обладал также и лорд Инген.

В своей комнате, прежде чем приняться за сборы (а вещи из единственного чемодана, который Илья прихватил с собой в Энглейю, всего за месяц умудрились рассеяться по комнате), он критически посмотрел на себя в зеркало. Мысль о том, что ему так и не удастся показать себя в поединке со старым лордом, была крайне неприятна. «Ну уж нет! Буду продолжать, пока не получится! Если у всяких там императорских сынков получалось, то и у меня получится. Чем я хуже»…

Автомобиль Лонаграна терпеливо ждал у подъезда. Старик читал газету, но когда распахнулись двери школы и работник подволок к багажнику вещи, свернул её, сделал знак шоферу открыть дверь машины. Всю дорогу до замка отца Санджифа он рассказывал своему юному спутнику о том, как обучали и воспитывали сына императора и как он занимался магией. Это было интересно, хотя рассуждения местами казались туманными, но юноша, не особенно беспокоясь по этому поводу, просто пропускал малопонятное мимо ушей, увлеченно впитывая всё остальное.

Он и не заметил, как прошло время в пути.

Первое, что он увидел, выбравшись из автомобиля у ворот замка Даро, – двух виверн, описывающих круги над подъездной дорогой – они словно бы примеривались друг к другу. Повозившись с Темой и насмотревшись на других ему подобных, Илья научился их различать, поэтому с некоторым недоумением отметил, что одна из виверн – определённо Аддиг. И лишь после этого узнал в наезднике Санджифа.

Второй виверной, той, что покрупнее, крепче, но не такой подвижной, управлял человек постарше и поувереннее. Илья не сразу понял, что это Тервилль, но когда разглядел, изо всех сил вытянул шею, надеясь не пропустить самое интересное. Если у них здесь тренировка, то и ему не вредно посмотреть.

– Я вижу, тут времени зря не теряют, – одобрительно произнес Лонагран, вставая рядом. – Ну что ж с вами прощаюсь, Илья, – и, взмахнув рукой, вернулся в машину.

А в небе становилось всё интереснее. Оба всадника управляли вивернами одной рукой – можно было лишь гадать, как это у них получается, если вожжи зажаты в одной руке и крылатое существо, по идее, при всём желании не сможет отличить одной команды от другой. Однако полёт обеих виверн – юноша-аурис уже знал, что на бой предпочитают натаскивать самочек, потому что они более крупные и, как правило, более послушные, быстрее поддаются дрессировке, и с ними проще управляться – оставался упорядоченным и подчинённым какой-то внутренней логике. Если учесть, что в другой руке каждый из них держал меч, можно было сделать вывод, что тут намечается поединок.

Прежде Илья пребывал в уверенности, что лучше, чем Санджиф, управлять виверной вряд ли возможно. Теперь он воочию убедился, что его друг здорово отстаёт в этом искусстве от Тервилля. Его виверна двигалась куда увереннее и красивее, чем Аддиг, и быстрее маневрировала. Несколько раз бойцы скрестили мечи, потом следовали вспышки, и крылатые существа разлетались так стремительно, словно их кто-то напугал.

– Держи ровнее! – окликнул Тервилль. – Ты словно бы не уверен в том, что удержишься в седле!

Юноша-аурис, внимательно наблюдающий за происходящим, про себя подумал лишь, что требовать не бояться этого – форменное издевательство. Виверны двигались неравномерно, постоянно меняли направление, а бойцы стояли в стременах, а не сидели, пристёгнутые. Можно было лишь дивиться тому, как вообще они умудрялись держаться.

В понимании Ильи это напоминало балансирование на туго натянутой верёвке – как можно этого не бояться?!

Однако Санджиф даже не пытался спорить. Пока он выправлял Аддиг в воздухе, противник успел дважды проатаковать его, атаку мечом сын лорда отразил, от магии увернулся, откинувшись почти на спину виверны, однако тем самым вывел себя из боя на добрых две секунды, которые требовались, чтобы выпрямиться. Тервилль многозначительно взмахнул над ним клинком и отплыл в сторону без особой спешки.

– Давай попробуем на магии, – предложил он. – Аддиг же обучена?

– Естественно, – хмуро отозвался Санджиф. Их виверны зависли в воздухе, едва шевеля крыльями, на что не способны никакие другие существа, кроме них. – Но зачем разбивать бой? Учиться надо реальным ситуациям, а не чему-то гипотетическому.

– Тоже верно.

– Привет, Саф! – окликнул Илья, надеясь, что не слишком помешает.

– Привет. – Сын лорда заставил Аддиг опуститься почти на самую землю. – Господин Тервилль согласился дать мне один-два урока.

– Вы классно дрались!

– К сожалению, не так, как хотелось бы.

– Стремление к совершенству похвально, – сказал Тервилль, тоже спланировав на землю. – Но и то, что ты мне продемонстрировал, уже неплохо. Для твоего возраста.

– Если учесть, что меня тренировали вести поединок с трех лет, – не сказал бы, что неплохо.

– Ты забываешь, что я намного-намного старше и опытнее тебя. И меня, кстати, тоже начали учить в три года. Всё отлично, просто тебе надо чаще упражняться в воздухе. Ты ведь в основном тренируешься на земле.

– Да, есть такое…

– А ты, Илья, не хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, – рассмеялся юноша-аурис. – ума ещё не сошел. Меня-то с трёх лет никто не тренировал.

– Начинать никогда не поздно. Кстати, не про, что я перешел на «ты»?

– Совершенно не против. Наоборот. Вообще не понимаю, как, например, своему отцу можно говорить «вы».

– А как иначе? – удивился Санджиф. Чемодан Ильи замковые слуги уже унесли внутрь. Девушки, наблюдавшие за тренировочным поединком со стены, наконец спустились оттуда, и Мирним заверила, что ей здесь было весело и интересно, хотя жаль, что ему пришлось отсутствовать – он пропустил столько всего интересного!..

– Мама настояла на том, чтоб отец устроил вечеринку в средневековом стиле, – объяснил Санджиф. – Девчонкам очень понравилось.

– Как это могло не понравиться?! – воскликнула девушка. – Даже моя мама не нашла бы, к чему придраться! Всё было сделано просто идеально! Я тебе сейчас покажу! – и унеслась обратно в замок, бросив Илью недоумевать, должен ли он следовать нею или подождать здесь. Маша заторопилась за Мирним, и ребята остались в одиночестве, если не считать присутствия Аддиг, потому что Тервилль увёл свою виверну в башню.

– Он затеял вечернику для девчонок после разговора с тобой? – спросил юноша-аурис. – Чтоб помириться?

– Откуда ты знаешь о ссоре?

– Я же говорил тебе о своих видениях. Я не могу ими управлять и на этот раз стал невольным свидетелем вашей с отцом беседы о Маше.

Санджиф непроизвольно нахмурился.

– Да, после ссоры…

– Так до чего вы договорились? Окончания разговора я не видел. Дослушал только до момента, когда твой отец тебе сказал, чтоб ты и не думал о женитьбе, потому что это дело семейное.

– Потом было много всего, но, как бы там ни было, мне его позиции не поколебать.

– А ты что, всерьёз думаешь о женитьбе?!

– Когда твоей девушке столь демонстративно и откровенно показывают пренебрежение, тут поневоле задумаешься о том, как заставить с ней считаться. Но это наши с отцом дела.

– Извини. Я заговорил об этом, честное слово, только потому, что в том разговоре вы говорили и обо мне. Так, немного. Может быть, поэтому меня вообще сконтачило с вашей беседой. Что ты имел в виду, говоря, что твой отец имеет на меня виды? И что-то про роялистскую партию…

Илья никогда раньше не видел, чтоб его друг краснел, поэтому сперва решил, что тот просто здорово загорел, а ему это прежде не бросалось в глаза. Но потом вспомнил, что на кожу обитателей Оборотного мира загар почти никогда не ложится.

– Мой отец, я полагаю, в первую очередь уважает мнение большинства…

– Мнение простолюдинов, думаю, его мало волнует.

– Но согласись, что управлять государством должны те, кто больше понимает в этом, чем слесарь или домохозяйка, никогда толком и не интересовавшиеся чем-либо, выходящим за рамки их обыденной жизни…

– Давай мы с тобой сейчас не будем об этом спорить. У меня на родине тоже мало кто понимает, что такое демократия. И я, честно сказать, тоже плохо понимаю, что имелось в виду изначально. То, что есть сейчас, как-то больше напоминает вашу аристократию. Просто у вас профессиональные государственные деятели отбираются по праву рождения. нас тоже как-то так, просто династии не так давно образовались. Но есть же разница между властью аристократии и абсолютной монархией!

– Никто ведь не говорит об абсолютной монархии. И о монархии тоже никто не говорит. Моя семья была одной из тех, кто двести лет назад создавал ту государственную систему, которая отлично действует и сейчас. Просто большинство сторонников и близких друзей моего отца – роялисты. Да и вообще среди аристократии таких много.

– Так что ж они не поддерживают Ингена?

– Потому что здесь всё зависит от того, какой будет монархия. Ты пойми, все самые разумные люди нашего круга видят в императоре кого-то вроде председателя Совета, имеющего, может быть, лишь полтора голоса против голоса любого другого аристократа в Совете, и еще, может быть, право вето, рак чем может быть плоха подобная монархия?

– А зачем вообще тогда такой монарх нужен?

– Затем же, зачем нужно наследственное и пожизненное место в Совете. А не выборный парламент, обновляемый каждые, допустим, пять лет. Потому что даже в идеальной ситуации это абсурд – всю жизнь учиться, чтоб потом управлять страной пять лет? Да для любой страны пять лет – это вообще ничто!

– Ну хорошо, а если курс, выбранный вашим Советом, неправильный?

– Любой неправильный, но устойчивый курс лучше, чем правильный, но постоянно меняющийся.

– Да ладно, а если эта устойчиво развивающаяся страна идет по пути истребления каких-то слоев населения, например? Или рас?

– Но мы же не берем с тобой самые вопиющие ситуации. Про демократию тоже много что можно сказать. Достаточно посмотреть на твою же родную страну, уж извини.

– Да я понимаю. Демократия в нашем исполнении – это власть одного главного демократа, самого горластого и нервного. Или группы таких демократов. Истеричные люди вообще отличаются умением привлекать к себе максимум внимания.

– Затем-то и нужна монархия, что один правитель (при этом, разумеется, связанный законами и следующий им, но одновременно имеющий силу заставить других поступать так же) всегда лучше, чем власть непонятно кого и непонятно на какой срок. Последний вариант всегда влечёт за собой умножение чиновничества в безумных количествах.

– А ваш вариант что – ничего не влечёт?

– Аристократии всё-таки непонятно кто и непонятно на сколько. В Совете заседают лишь те, кто имеет к этому способность. Раз в год члены Совета решают, не следует ли изменить состав. В общем, там сложная продуманная процедура, но пока система отлично работает.

– Ладно, я уже понял, как у вас тут зашибись всё продумано. Но я-то тут при чём?

– Притом, что ты – обладатель Дара. Даже те, кто будет знать наверняка, что ты к семейству Рестер не имеешь никакого отношения, всё равно будут видеть в тебе что-то вроде символа. Поэтому ты такой интерес у лордов вызываешь. Я уверен, отец потому тебя и приглашает столь настойчиво. Он что-то замышляет.

– Что?

– Я не знаю. Понимаешь, любой активный политический деятель держит в уме какую-то идеальную картину развития событий и для себя лично, и для государства. Отец – политик, так что у него не может не быть каких-то задумок…

– А просто спросить?

– Если бы он хотел, чтоб я знал, он бы сам сказал.

Илья обеспокоенно уставился на друга. В воздухе запахло заговором.

– Ты думаешь, он что-то плохое замышляет?

– Почему плохое-то? – почти оскорбился Санджиф. – При чём тут плохое? Просто – разве ты не хочешь знать точно?