Текст книги "Шаг к удаче"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Нет, со мной был куратор.

– Его тоже о чем-то спрашивали?

– Нет, он просто рядом стоял.

– И какие они вообще, эти лорды? – полюбопытствовала одна из девушек, соотечественница Ильи, только-только поступившая в школу Уинхалла и ещё не освоившаяся ни здесь, ни вообще в Оборотном мире.

Юноша пожал плечами.

– Да обычно. Они все местные были… А наших соотечественников не было?

– Откуда? – вмешался Ферранайр. – Это же была не расширенная сессия Совета, – и, мельком взглянув на Илью, торопливо добавил: – Вопрос, если я точно помню, касался только лордов-аргетов. Внутреннее дело, не общее.

– Вроде того, – проворчал аурис, торопливо допил чай и понес посуду на столик у кухни. Удовлетворять любопытство одноклассников и дальше ему не хотелось совершенно.

Надо было идти делать домашнее задание – чертить схему заклинательной структуры, начинать составлять алхимическую таблицу, да и по алгебре неплохо было бы прорешать уравнения, чтоб не заниматься этим в последний момент. В комнате для занятий, кинув книги на свободный столик, он сперва пытался сосредоточиться на перечне алхимических компонентов, свойства которых следовало подробно расписать на карточках, а потом разложить в определенном порядке. Но через несколько минут осознал, что вместо алхимии думает совсем о другом.

Санджиф присел рядом с ним, развернул свой алхимический справочник.

– Слушай, где будем проводить первый выходной в городе?

Сын лорда отвлекся от списка компонентов и вопросительно посмотрел на друга.

– А ты уверен, что тебя туда отпустят?

– Ладно, сам подумай, не до маразма же доходить, в самом деле.

– Сложно предположить, какие меры безопасности будут предпринимать теперь. Может, нас вообще больше не отпустят в Уинхалл.

– Постой, но как же мы тогда, например, будем книги покупать, тетради? Всё остальное для школы?

– Может, нам будут покупать это всё по письменным заявкам. Не знаю.

– Что-то совсем безрадостная картина получается. – Илья приуныл. – Ну давай хотя бы на Аддиг тогда покатаемся.

– Не получится.

– А что такое?

– Ну понимаешь… Ей тут скоро предстоит устраивать кладку.

– Что?

– Она скоро будет рожать. Так что ей не до полетов.

У петербуржца округлились глаза.

– Рожать? Она будет яйца откладывать?

– Одно яйцо. Виверны редко откладывают сразу два. Аддиг слишком молода для таких подвигов.

– С ума сойти… Она сейчас круглая как колобок, да?

– Не совсем так, но лишний раз летать не будет, же говорю – молодая слишком. Ей бы не стоило. – Санджиф перелистал несколько страниц справочника. – Не помнишь, кремень нужен для первого этапа?

– По-моему, нет. – Илья заглянул в конспект. – Зато нужна сера. И яичный желток. Бр-р… Представляешь, как это всё будет пахнуть?.. Слушай, а можно посмотреть, как твоя виверна будет яйцо откладывать?

– Не стоит. Она и меня, наверное, не захочет видеть рядом в этот момент. Кстати, хотел спросить – как ты смотришь на то, чтобы взвалить на себя ответственность за собственную виверну?

– То есть?.. Саф, ты мне хочешь подарить новорожденного виверненка?

– Почему нет. Думаю, Аддиг возражать не будет. Средства, чтоб содержать виверну, как я понимаю, у тебя есть.

– Сколько на это требуется? – озаботился юноша. – Ну в месяц?

– Немного. Содержание и кормление за счёт школы. В смысле, входит в плату за обучение, а за тебя ведь платит твоя община. Так что тратиться придется разве что на лакомства, на седло, сбрую…

– Кто ж от такого отказывается?! Конечно, будет здорово…

– Значит, решили. – Санджиф перевернул ещё одну страницу справочника. – К какой градации относится сера, не могу понять?

– Кажется, ко второй. – Илья поднял глаза к потолку, вспоминая. Потом заглянул в рабочую тетрадь. – Точно, ко второй багряной. А воск – к первой…

– Воск здесь не нужен.

– Точно?.. А мне казалось, нужен…

– Так чем ты хотел заняться в Уинхалле?

– Я, честно-то говоря, хотел снова попасть на гладиаторские бои в клуб. И ещё – найти какой-нибудь магазинчик вроде того, в котором я купил «Роман о пламени», посмотреть, нет ли ещё чего интересного.

– Тебя какая-то конкретная тема интересует?

– Конечно! Дереликты! Все о дереликтах. Это ж жуть как интересно.

Юноша-аргет, записывая на карточку сведения из справочника, приподнял бровь.

– По-моему, тебе стоит в первую очередь позаботиться о том, чтоб узнать все о дереликте, духу которого ты дал обещание вернуться через несколько лет. Вот тебе о чём сейчас надо волноваться.

– Почему? – удивился Илья. – Времени впереди ещё куча! Несколько лет! Да за это время либо шах сдохнет, либо ишак.

– Боюсь, ты не прав. Время пролетит незаметно, а поединок (и очень опасный поединок, уж поверь) с сумасшедшим дереликтом – это серьёзно. Серьёзнее некуда.

– Ну чему быть, того не миновать. К тому же мне придется возвращаться туда не раньше чем лет через шесть-семь.

– Шесть-семь лет в магии – это очень мало. Илья отмахнулся.

– Брось. Я пока школьник. Что ж мне теперь – жить в постоянном страхе?

– Нет конечно. Но помнить о возникшей перед тобой проблеме стоит. У тебя необычный дар, но и дереликт об этом даре знает. Он-то ведь тоже будет готовиться.

– Дереликт?! Да ладно! Он же не человек. Ты ещё скажи, что он где-то учиться будет.

– Учиться – не учиться, но создавать ловушки специально для мага-Видящего – вполне может. И времени впереди много, представляешь, каких ловушек можно настроить?

– Бр-р… – Юноша вспомнил о том, как пытался пробиться сквозь заброшенный замок и отыскать там спрятанную девушку, сестру Андисты. – Да уж… Но предлагаешь-то ты что? Лечь и помирать?

– Ни в коем случае, – хладнокровно ответил Санджиф, дописывая последнее предложение и складывая карточки. – Я хочу предложить тебе зимние каникулы провести у меня в гостях и порыться в папиной библиотеке. Узнать историю этого дереликта, что там у него за ядро – любая мелочь может сыграть важную роль. Мало ли что ты о нём узнаешь.

– Ну давай. К тебе в гости я никогда не прочь. Я же и не погостил тогда почти… Сразу увезли в Энглейю. – Тут некстати Илья вспомнил о своих родителях и вздохнул.

То, что ему с ними нельзя видеться, он понял и принял. А вот то, почему ему нельзя даже узнавать, как у них дела, понимал с трудом. Вернее, просто не хотел понимать. Раньше их существование, казалось, мало задевало его. Он без сожаления уехал в школу, в другой мир, и совершенно не скучал – по крайней мере, так ему казалось. Илья знал, что в любой момент может связаться с ними, и, может быть, поэтому забывал звонить.

Зато теперь с собой приходилось бороться. Впервые в жизни юноша испытывал настоящую тоску. Днем он отвлекался, но по вечерам иногда хотелось просто выть. Уже не раз и не два он хватался за телефон, собираясь позвонить Агласу и узнать о родителях хоть что-нибудь, но всё-таки откладывал в сторону, потому что понимал – тот ничего ему не расскажет, ещё и выговорит.

Настроение исправляло только общение с другом и с Мирним, да и соучениками, с которыми у него установились более или менее дружеские отношения. Здесь, где многие школьники из числа местных уроженцев посматривали на тех, кто родился в Дневном мире, свысока, или же со странным подозрением, словно ждали от них какого-нибудь подвоха, аурисы старались держаться вместе, и мало кто из них решался портить отношения с кем-то из соотечественников.

Единственное, что вызывало у Ильи неприятные ощущения – необходимость встречаться взглядом с Сергеем. И, похоже, тот испытывал схожие чувства, по крайней мере, глаза торопился отвести и избегал любых столкновений. Если приходилось обращаться с просьбой или вопросом (а происходило это очень редко, можно было лишь поразиться тому, какое ничтожное количество раз вынуждены были контактировать ребята, учащиеся в одной школе и живущие в одном общежитии), то от напряжения голос его становился жёстким до неузнаваемости и каким-то неживым.

Это было неприятно наблюдать, поэтому Илья избегал бывшего друга так же, как тот избегал его. Но, впрочем, кроме Сергея здесь было с кем пообщаться.

В том числе и из младшего курса. Юноша отметил, что хотя на этот раз среди первогодок куда меньше его соотечественников, чем год назад, зато большинство – из западной части России. Слишком много девчонок, однако почти все они – красивые и веселые, это несколько утешало. В столовой они облепляли два боковых столика, перешёптывались и смеялись, и к ним проще было подойти, предложить помощь или просто спросить: «Как дела?», чем к собственным суровым, замкнутым одноклассницам. В какой-то степени веселость эта проистекала из неуверенности, смущения, однако она же и облегчала девушкам контакт с другими школьниками.

Хотя у младшего класса был свой староста, Санджиф счёл своим долгом подойти к группке новичков, уточнить, не нужно ли им что-нибудь объяснить или показать и всё ли им понятно. Причем подошел и к группке девочек, хотя к девичьему общежитию не имел вообще никакого отношения. Илья, проводив его взглядом, лишь покачал головой.

– Ты уж прямо как будто ответственен за всех и вся, – сказал он другу, когда тот оказался рядом. – О девицах есть кому позаботиться.

Аргет пожал плечами.

– Мне не трудно. А они почувствуют, что к ним здесь настроены радушно.

– Ну смотри… Мира, садись к нам! Как у тебя с черчением? Тоже не всё слава богу?

– Да как сказать. – Девушка изящно присела на край стула, положила сумку к ногам. – Схему я начертила, вот знаки расставить уже не успела. Сегодня вечером придётся корпеть.

– По мне, так подобные задания надо давать только в расчёте на сдвоенные уроки. У нас вообще есть хоть кто-нибудь, кто успел всё сделать за сорок минут?

– Есть, конечно. Искра.

– Что ты её приводишь в пример? Она учебный маньяк, ей на роду написано всё всегда успевать.

– Однако ж…

– Нет-нет, Искра мне не пример. Вот если б успел Сева, Серёга или Алдварн…

– Почему это я не пример?! – возмутилась Искра. – Как раз и пример. Я вам доказательство того, что задания, которые даются учителями, выполнимы. Что б вы там ни ныли.

– Легка на помине… Ты – доказательство того, что в принципе невыполнимые задания тоже выполнимы. Раз в столетие.

– И вовсе не раз в столетие. А если б вы больше старались и не глазели по сторонам, когда надо чертить…

– О, Господи… Отвяжись, ради бога, у меня учебный день закончился, я хочу отдохнуть.

– Учиться надо всегда, – назидательно произнесла болгарка.

– Учись всегда и превратишься в Искру… Саф, пошли, нам не дадут спокойно поесть… Саф! – Илья заглянул в лицо другу, потом проследил за направлением его взгляда.

Санджиф смотрел на одну из младшеклассниц. Девчонка была чуть пониже других, темноволосая, белокожая, некрасивая. Но даже сейчас, наблюдая со стороны, ни разу не перекинувшись словом, юноша-аурис почувствовал, что она ему, в общем, нравится. Наверное, с этой улыбчивой бойкой девчонкой приятно будет познакомиться и как-нибудь поболтать на учебные или посторонние темы. Если, конечно, Мирним не будет возражать.

Илья посмотрел на подругу, улыбнулся ей, и она ответила ему тем же. Торопливо составила тарелки на поднос, жестом подозвала кухонного демона.

– Пойдем? Наверное, бассейн уже открыли.

– Сейчас. Только Санджифа разбужу. Эй, Саф! Сын лорда величаво повернул голову.

– Я не сплю. Вы вместе идете в бассейн? Я на фехтование.

– А может, разок сходишь с нами? – Мирним показала на свою сумку – Поплаваешь, расслабишься…

– Нет, у меня договоренность с учителем.

– Ну давай. Я иду к нему завтра утром, до энергогимнастики, – подбодрил Илья, вставая.

Ему ещё нужно было доделать домашнее задание, с которым друг уже справился. А вечером ещё позаниматься медитацией – той, которые уинхалльские школьники не практиковали.

В особом положении тоже были свои недостатки. Усаживаясь в медитацию прямо в спальне (ему требовалось одиночество в четырех стенах, а учебные медитационные комнаты были все заняты, в специальной же комнатке, преобразованной из привратницкой, как раз сейчас монтировали отопление), Илья долго не мог избавиться от посторонних мыслей. Сперва он думал о ближайшем воскресенье в городе – будет оно или нет и удастся ли договорить с Абло Динн-Бегом, сможет ли тот провести своего юного приятеля в клуб. Потом – о разговоре с Санджифом и о дереликте. Потом – о Ферранайре и Ирбале.

«Интересно, что же в самом деле им может быть от меня нужно? – пришло в голову и засело там, словно игла. – Ведь что-то нужно, определённо…» Для благополучной медитации требовалось полностью расслабиться, устремиться мыслями в глубь себя, изгнать из них любые зримые образы. Но ничего не получалось. Размышляя о возникшей перед ним загадке, юноша сперва подумал поделиться сомнениями с Родераном. Потом отбросил эту идею. Видящий, заботясь о своём подопечном, наверняка постарается изолировать его от одноклассников, и тогда Илья точно не узнает, что они задумали.

«Надо им подыграть, – решил он. – Я же буду осторожен, не поеду к ним на выходные, отговорюсь от каких-нибудь опасных приключений вместе. На фиг надо. А вот выяснить, что именно они задумали, просто необходимо».

Глава 2

– Ты куда? – удивился Илья, обнаружив, что на часах полночь, а друг между тем торопливо натягивает плащ. За окном шумел дождь, было уютно и ужасно хотелось спать, но любопытство оказалось сильнее.

– Я к Аддиг.

– Что такое?

– Ну, похоже, ей пора.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую.

– Офигеть. – Юноша поколебался, но всё-таки спустил ноги с кровати. – Ты что, пойдёшь у неё роды принимать?

– Нет, конечно. Но нужно забрать яйцо. Аддиг не из породы наседок, она может его раздавить.

– Серьёзно? Но ведь в природе у них некому забирать яйца, как же они обходятся? Как размножаются?

– В природе среди виверн никто не проводит селекцию. Аддиг из ездовой породы. Есть ещё боевые, грузовые, водоплавающие, племенные… Декоративные… Ты что, со мной идёшь?

– Конечно. Если ты не передумал отдавать мне Детёныша, то мне, наверное, следует принять участие в его выращивании и воспитании прямо с яйцевого состояния.

– Как пожелаешь. – Санджиф посмотрел на друга с благодарностью и одобрением, а поскольку мимика его вообще была бедна, а воспитанная сдержанность – огромна, можно было с уверенностью сказать, что предложение Ильи произвело на него большое и очень благоприятное впечатление.

Снаружи было холодно и противно – осень приходила в эти широты стремительно, с хозяйской решительностью. Дождь сёк лицо, то и дело к щекам прилипали листья, сбиваемые с веток. Пока ребята добрались до места, они несколько раз в темноте попадали в лужи и вымокли почти с головы до ног, несмотря на плащи. Зато внутри башни оказалось тепло и сухо, уютную тишину нарушали лишь лёгкие вздохи виверн, хруст свежей соломы, шуршание птичьих крыл – время от времени один из ноггов разминался и потягивался, не просыпаясь.

Аддиг, лежавшая в своем деннике, посмотрела на Санджифа жалобно. Она только-только начала вылизываться, глаза её, обычно такие яркие, поблекли, нос был сухим и жарким. Илья погладил виверну возле глаз, где чешуя была помельче, и выжидательно взглянул на друга. Тот как раз извлек из соломы крупное, сплюснутое с боков золотистое яйцо, такое чистое, будто его только что оттёрли и отполировали, да ещё и насухо вытерли. Оно было размером с три мужские ладони и, как оказалось, довольно тяжёлое.

– Береги его, – глухо произнес Санджиф. – Это её первенец.

– Спасибо. Спасибо, Аддиг. – Юноша-аурис снова погладил ее, и виверна грустно моргнула. – Что с ней?

– Устала. Ничего, она придёт в себя. – Сын лорда подтащил поближе поилку, наполнил её водой. Его питомица принялась жадно пить, вздрагивая всем телом. – Кажется, всё в порядке. Но я ещё утром попрошу господина Махдара её посмотреть. И тебя с ним познакомлю, тебе надо будет периодически показывать ему малыша, когда тот вылупится.

– Думаешь, будет мальчик?

– Я уже вижу. И ещё скажу, что это будет скоростной виверн. Судя по цвету скорлупы. Похоже, Аддиг сошлась именно с виверном Кендресс. Мачеха – любительница гонок на вивернах… Ну сейчас я положу Аддиг немного сладких стеблей, и пойдем. – Санджиф открыл стоящий в углу ящичек, вытащил охапку чего-то, напоминающего спаржу, положил рядом с поилкой.

Илья держал тяжёлое яйцо в руках, и ему казалось, что оно греет ему ладони неведомо откуда берущимся внутренним теплом. Он нёс его по улице, старательно прикрывая полой плаща, словно яйцо могло промокнуть под ливнем, а в комнате растерянно остановился у стола, пытаясь представить, куда же положить свою добычу.

– Надо завернуть его во что-нибудь тёплое, лучше шерстяное, и положить к батарее, – посоветовал Санджиф, снимая дождевик.

– Батареи чуть теплые! – Илья вытащил из шкафа толстый зимний свитер.

– Пока и этого достаточно. А потом попросим поставить нам сюда специальный обогреватель. – Сын лорда стащил камзол и не удержался – прозаично зевнул.

Будущий виверновладелец не сразу сумел уснуть, ворочался, то и дело тянул руку, касался большого шерстяного кулька у батареи. То ему казалось, что яйцо шевелится, подталкиваемое своим «обитателем» изнутри, то слышался лёгкий скрежет. Прислушиваясь, он убеждался, что ошибся, – и снова настораживался, подсознательно ожидая повторения. И утром, подскочив на постели под грохот будильника, первым делом заглянул под стол.

– С ним точно всё в порядке? – спросил он у Санджифа, который уже встал, принес себе чаю и булочек, завтракал. Ему не без труда удалось разместить поднос на столе, заваленном бумагами, тетрадями, учебниками и бог знает чем ещё. Можно было лишь удивляться, почему он решил поесть здесь, а не в столовой или хотя бы в одном из холлов.

– Конечно. Не волнуйся.

– А когда он вылупится?

– Неизвестно. Может, через две недели, а может, и через месяц. Наберись терпения.

– Ну да… Слушай, когда ж ты встал-то? Ты вообще ложился?

– Сходил проведать Аддиг. С ней всё в порядке… Идем, а то опоздаем на гимнастику.

– Да уж… – Илья с силой потер лицо. Он чувствовал себя так, будто и не спал вовсе. Голова была словно водой налита, глаза щипало немилосердно. Надеяться можно было только на энергоразвивающие занятия. – Мне ещё с тренером придётся объясняться, почему я на занятие не пришел.

– Это ты зря. Фехтование пропускать нельзя, – с осуждением заметил друг. – Ты же хочешь научиться нормально владеть мечом. Тренировки должны быть регулярными.

– Я понял, понял. Не уподобляйся нашей Искре.

Круг обычных школьных забот не давал ни времени, ни возможности задумываться о чем-либо постороннем, даже на будущего виверненка едва хватало времени. Илья все-таки отволок яйцо господину Махдару – приземистому, бледному с зеленцой аргету из знатной семьи, который по сути не был штатным педагогом в этой школе, вел лишь несколько спецкурсов, в частности занимался с интересующимися старшеклассниками, обучая их экзобиологии. Однако же времени он проводил здесь очень много, лечил всех чудесных животных без разбору и, хотя держался надменно и величественно, никогда не отказывался помочь.

Яйцо виверны из рук школьника господин Махдар принял с большой осторожностью, повертел в руках, всмотрелся в скорлупу, в паре мест поколупал её ногтем.

– Всё в порядке, насколько я вижу. Я осматривал мать, она, конечно, слишком молода, но, как вижу, всё обошлось благополучно. Заберёте у меня обогреватель, я объясню вам, в какой последовательности и как греть яйцо. Полагаю, через три недели и два дня малыш должен вылупиться. Сообщите об этом событии мастеру, и вас на один день освободят от занятий. – Он оглядел Илью сурово и предостерегающе. – Вы уверены, что будете должным образом заботиться о вивернёнке? И что у вас хватит на это сил и желания? Первые два месяца малыша придется держать при себе, в своей комнате, и только после этого отселить в отдельный денник.

– Ага… Да, я понимаю.

– Хорошо. Подойдите ко мне вечером, я для вас всё подготовлю. И, пожалуй, уже сейчас закажу для вашего виверненка подходящее питание. – Еще один суровый взгляд. – Учтите, первые дни о нем придется очень и очень заботиться. Илье стало не по себе, и он поспешил вернуться в спальню, притиснуть яйцо обратно к батарее, да ещё для надежности подпер подушкой и стулом. Воображение уже рисовало ему безрадостные картины – кормление виверненка из бутылочки, укачивание на руках, постоянные поиски малыша по всему общежитию, никакого покоя и, конечно, ни минуты свободного времени, чтоб хотя бы попить чаю с Мирним.

Однако пока наличие будущего питомца не мешало его занятиям и отдыху. Через пару недель под скорлупой стало что-то тихонько поскрипывать, словно слабым тоненьким коготком проводили изнутри. Обогреватель, принесенный одним из рабочих общежития, оказался подобием небольшого ящика с двумя снятыми стенками – он источал тепло, и яйцо можно было положить внутрь или рядом – в зависимости от того, какая температура ему требовалась. С появлением обогревателя батареи в спальне пришлось выключить вовсе.

Как и большинство зверей, вивернёнок решил появиться на свет ночью. Поздним вечером, корпя над справочником камней и минералов (полугодовое задание по материаловедению подразумевало постепенное составление сводной таблицы всех материалов, пригодных для создания магических артефактов, однако отдельные части работы нужно было предъявлять учителю раз в неделю), Илья услышал скрип и слабый хруст – и запаниковал не на шутку. Однако, как оказалось, прямо сейчас его не ждало ничего страшного. Простояв несколько минут над яйцом, юноша понял, что всё это – надолго.

– Я схожу к господину Махдару. – Санджиф отложил схему магической защитной системы, над которой трудился уже второй час, и снял с крючка дождевик. – Напомню ему про молоко.

– А на кухне нельзя взять?

– На кухне только коровье или козье, а ему, – кивок в сторону сотрясающегося яйца, – нужно виверновое. Или – на крайний случай – дельфинье. Я не знаю, какое господин Махдар заказывал.

– Дельфинье?! С ума сойти! У вас что, доят дельфинов?

– Конечно. На специальных фермах разводят и доят. Что тут такого? На многих магических существ оно как лекарство действует. Или как самое лучшее диетическое питание. Например, водоплавающие змеи его охотно пьют, на нём растут быстро и приходят в силу Или вот виверны. Его ещё в медицине как-то используют. Не знаю как… Ладно, сейчас схожу, узнаю…

И вышел. Илья ещё несколько мгновений постоял, согнувшись, над обогревателем и яйцом, вздрагивающим от усилий его «обитателя», после чего пожал плечами и вернулся к столу. Таблицу надо было заполнить сегодня, иначе придётся спешно доделывать задание на перемене, а это не слишком приятно. Да и неправильно. Вернувшийся Санджиф передал другу крохотную баночку с чем-то бело-жёлтым и свернутый кусок лохматой ткани, похожей на войлок, только очень нежной. Несколько минут постоял над обогревателем – и сел доделывать чертёж.

Вивернёнок пробил скорлупу только к полуночи и еще час доламывал свое «обиталище», из которого уже вырос. Это было тёмно-серое, длиной не больше тридцати сантиметров, смертельно уставшее существо с крупными и на удивление выразительными глазами. Чешуи не оказалось, лишь влажная складчатая кожица, такая нежная, что малыша боязно было трогать руками. Едва шевеля лапками и хвостиком, вивернёнок бессильно лежал в половинке яйца, сохранившейся в целости. Крыльев у него не было.

Санджиф подтолкнул друга в плечо, и Илья осторожно взял малыша на руки. Тот оказался теплым, обвис в пальцах – юноша чувствовал его дыхание и биение его сердечка. Существо смотрело на него жалобными глазами и потихоньку вздыхало. Свободной рукой сняв крышку с банки, петербуржец сунул виверненку под нос баночку с жёлтым, словно масло, молоком. По комнате пополз едва различимый запах рыбы.

Отпрыск Аддиг, конечно, не умел есть, но, когда его сунули мордой прямо в баночку, сообразил, что к чему, и принялся вылизывать поверхность молока, оказавшегося таким густым, словно это было и не молоко вовсе, а сметана. Заглянувший в комнату Махдар внимательно, но не прикасаясь, осмотрел виверненка, проследил, как тот ест, и подбодрил Илью.

– Всё очень хорошо. Похоже, он полностью здоров. Молоко, к сожалению, только дельфинье, другое привезут только завтра, я пришлю вам. Старайтесь немного подогревать его перед тем, как кормить. И чаще берите на руки. Первые пару дней можете класть с собой в постель, если хотите. Не волнуйтесь, это не станет нормой. Виверна привыкает к хозяину неделю-две, но по-настоящему важны только первые два-три дня жизни. Именно потому сперва прикасаться к детенышу может лишь его хозяин – чтоб малыш запомнил только его руки и его запах. Это очень важно.

– Понял… Так это мальчик?

– Да. Будущий скоростной виверн. С ним придется много заниматься, много дрессировать… Ну что ж, удачи.

И ушёл, оставив Илью наедине с его новым питомцем, который, наевшись молока, изнеможённо уснул. Юноша положил его к себе на подушку и то и дело просыпался от испуга, что придавил малыша. Но тот спокойно спал на подушке рядом с головой хозяина, и его дыхание было беззвучным.

Лишь через три дня Илья решился вынести малыша из комнаты, и, конечно, вокруг него сразу собралось столько ребят и девушек, что стоящим сзади не был виден даже затылок счастливого виверновладельца. Каждый хотел посмотреть на крохотное, ещё не крылатое существо, может быть, потрогать его, расспросить, чем такие питаются и в какого могут вымахать. На попытки потрогать себя вивернёнок (которого Илья про себя уже называл Терминатором, а если короче, то Темой) отреагировал злобным шипением, стиснулся в комок, и больше никто уже не пытался тянуть к нему руку.

– Он кусается? – спросил Федор, прищуриваясь.

– Нет пока. Зубов-то у него нет, кажется… Молоком питается.

– Очень толковый экземпляр, – с уверенным видом заявил Ферранайр. – Я таких видел, они очень скоростные. Если, конечно, попадётся хороший дрессировщик. У меня есть один на примете, очень хороший. Могу порекомендовать.

– Я подумаю. – Илья заставил себя ответить любезно, хотя сейчас ему следовало быть любезным, если он собирался убеждать собеседника в своей готовности с ним подружиться.

– Можно было бы в ближайший выходной, в принципе, говорят, нас в город выпустят всё-таки.

– Полагаю, в ближайшие выходные Тема будет слишком мал, чтоб выносить его на холод.

– Да, может быть, ты прав. – У Ферранайра нервно подергивался уголок глаза, улыбка выглядела слишком уж кривой. – Я тебе дам телефон тренера, посоветуйся с ним. Он очень опытный специалист. Думаю, кое в чем он разбирается даже лучше, чем господин Махдар.

Илья пожал плечами. Почувствовав, что вивернёнок начинает дрожать, он решительно запихнул его себе за пазуху, аккуратно прижал ладонью. Извинился, отнёс малыша к себе в комнату – и снова выскочил в холл с тетрадями и миллиметровой бумагой, чтоб уточнить, какие именно уроки надо делать, что он пропустил, возясь со своим крохотным питомцем (и, конечно, с ведома и с разрешения мастера). Санджифа не было, он занимался фехтованием, Мирним танцевала, так что приходилось просить помощи других одноклассников.

– Я тебе всё объясню. – Искра решительно оттеснила от Ильи остальных одноклассников. – Хотя, конечно, пропускать занятия из-за чего бы то ни было – не дело. Надеюсь, это не будет повторяться…

– Слушай, мне твои нотации без надобности. Или ты считаешь, что в учебном процессе понимаешь больше, чем мастер? Который разрешил мне пропустить занятия.

– Да, я знаю, – миролюбиво ответила девушка. – Поэтому и считаю своим долгом тебе помочь. Но я не совсем согласна, учёба должна быть на первом месте… Мне так кажется.

– Тебе кажется, что я согласен всё это выслушивать. – У Ильи закончилось терпение. – Серёга, – окликнул он бывшего друга, проходившего мимо (теперь, когда оказалось, что ухаживать за вивернёнком не так и сложно, юноша пришел в отличное расположение духа и решил – надо, пожалуй, и с Сергеем помириться, почему нет). – Может, ты мне поможешь?

– Нет уж, – неприязненно глядя на одноклассника, отозвался тот. – Иди, у Ферранайра проси помощи. Придурок.

И поспешил уйти.

Пораженный, Илья проводил его взглядом. Сперва было только недоумение, непонимание, болезненная обида. Потом вмешался здравый смысл – конечно, со стороны, наверное, его миролюбивое общение с недавними врагами выглядело не слишком-то красиво. Сергей ненавидел Ферранайра и Ирбала всеми фибрами души, это чувство распространялось и на всех, кто с ними дружелюбно общался. «Ему, должно быть, особенно обидно, что прежний друг так поступает».

Захотелось догнать, объяснить все, посмеяться вместе над заблуждением, но Илью остановила гордость. Гнаться за человеком, который в самый трудный момент оставил тебя без помощи, а сейчас обозвал? Что-то объяснять и, вероятнее всего, получить другие оскорбления? Да ну… «Сам придурок», – расстроенно подумал Илья и вернулся к столу, где Искра уже развернула учебники и тетрадь с заданиями.

Как оказалось, она неплохо умела объяснять, тому моменту, когда в холл заглянула разрумянившаяся Мирним с сумкой, с которой она ходила в бассейн, параграф из учебника был прочитан и обсуждён, части заклинательной схемы надписаны, Принцип решения уравнений изложен, и, в общем-то, оставалось только прорешать примеры, после чего Илья мог считать себя свободным от долгов.

Ныряя в бассейн следом за Мирним, он сперва пытался догнать её, потом – поймать где-нибудь у поворота и в конце концов загнал в угол.

– Слушай, правду говорят, что в ближайшие выходные отпустят в город?

– Мама упоминала. Но ещё ничего не решено. – девушка схватилась за скобу. – Боишься, что тебя не отпустят?

– Запросто могут не отпустить. Только как объяснят – вот что мне интересно.

Я не обсуждала с ней тебя. Но выходные скоро, сам узнаешь.

– Как бы улизнуть…

– Слушай, не стоит тебе даже думать об этом. Нарушение распорядка школы – это почти наверняка исключение.

– Да ладно… За то, что я на один денек сбегу из школы?

– Ага, приравнивается к оплевыванию директрисиной туфельки. Может, конечно, и не выгонят, на первый раз только предупредят. Но я б на твоем месте не рисковала.

– Сурово у вас тут… Слабо себе представляю, что такое надо учудить, чтоб выгнали из нашей школы. Особенно если школа платная.

Мирним посмотрела на него с опаской.

– Но ты ж не будешь чудить? А?

– Да нет, пожалуй. Зачем себе проблемы создавать… Но в город съездить хочется. Очень.

Она ничего не ответила, только нырнула, уворачиваясь от него, и поплыла прочь с такой скоростью, которая ему и не снилась.

В субботу мастер объявил, что в город будут отпущены все классы, кроме тех, кто должен доделать задания или что-то сдать учителям. При этом он мельком взглянул на Илью, и тот исполнился самодовольства за собственную предусмотрительность – благодаря усилиям Искры он усвоил и доделал всё, что пропустил, и сдал ещё на неделе. «Я так и думал, что они попытаются к чему-нибудь прицепиться».