Текст книги "Шаг к удаче"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Да, понимаю. – Илья вспомнил свой разговор с главой роялистов Оборотного мира.

– Понимаете, можно уважать противника, даже в чём-то восхищаться им, но тем не менее оставаться его противником. Видите ли, дед лорда Ингена был весьма даже последовательным антироялистом, воевал против императора, его сын, отец господина Кернаха, шел по его стопам. Согласитесь, надо обладать сильным характером, чтоб в подобной, весьма активной, я вам скажу, семье выработать какие-то отличные от общих взгляды и к тому же открыто заявить о них. Однако заявил и действует, надо сказать, довольно последовательно. Я люблю последовательность в людях. Люблю крепость характера и принципиальность.

– Разве вы не осуждаете то, что он делает, чтоб продлить себе жизнь?

– Осуждаю как факт. Для меня подобное неприемлемо. Но осуждать человека – это, знаете ли, слишком. О себе сначала надо позаботиться, а потом уже судить всех подряд.

– Но если Инген вызывает у вас такую симпатию, что же, в случае чего вы не выступите против него, даже если он решит захватить власть?

– Как же – не выступлю? Само собой, выступлю. Ещё раз повторяю – можно уважать противника как человека, однако это не повод переходить на его сторону или отступать перед ним. Сильный противник – это всегда интереснее, чем слабый. – И Тервилль усмехнулся Илье, который зачарованно слушал его. – Такое уже было. Надо сказать, моя семья всегда стояла на стороне императора, но и противостоял ему очень достойный человек. Позиция которого заслуживала всяческого уважения.

– Но ваши родственники сражались на стороне императора?

– Мои родственники (ну и я вместе с ними) сражались на стороне законной власти, начнём с этого. Потом же как-то само собой, когда большинством голосов было решено, что законной должна быть власть лучших из граждан…

– Это он довольно изящно сообщает, что ближе к концу войны его семья перешла на противоположную сторону, – вставил Мирдамар.

– Ну да, как-то так. – Тервилль совершенно не смутился. Улыбаясь, он сперва взглянул на Илью, словно бы намекая: «Ну ты всё понимаешь», а потом и на Мирдамара.

– Так вы сражались в той войне? – Илью сейчас мало занимали политические метания знатных семейств.

– Было дело.

– Здорово. – Юноша посмотрел на собеседника с недоумением, пытаясь прикинуть, сколько ж ему лет и сколько должно было быть тогда. Понятно, что он, наверное, уже входил в Исток (и вроде как именно о нём Санджиф уже упоминал другу), но выглядит всё равно слишком уж молодо. Не ребенком же он принимал участие в битвах.

– Не так здорово, как оно есть на самом деле. Битвы вообще малоприятная штука. Особенно если, не поев и не отдохнув, ты вынужден снова и снова выдавливать из себя магию.

– Буквально по капле, – фыркнула женщина.

– Как-то так… Разве вам не приходилось так своеобразно совершать над собой насилие, госпожа Шаидар?

– Всякое было. Но куда вернее закрепилось в памяти, как, добравшись до своей палатки, я только-только повалилась отдыхать, и тут командующий лично потряс меня за бедро, требуя, чтоб я немедленно встала и отправилась проверять внешний круг магической защиты лагеря. Боюсь, я ответила ему не слишком куртуазно. И здорово уронила достоинство знатной дамы. Но вы же понимаете, господин Тервилль, знатные дамы не зря издавна избегали военных походов – после общения с солдатами всё воспитание почему-то летит к чертям.

Илья не выдержал и неприлично заржал. Правда, быстро спохватился, вспомнив, где он находится, зажал рот рукой. На него, впрочем, смотрели не укоризненно, а скорей с добродушной снисходительностью.

– Я бы сказал, вам повезло, сударыня, – произнес, улыбаясь, молодой человек. – Может, дело здесь в том, что к дамам как-то изначально не предъявляли больших требований.

– Кто как. Но в боях, конечно, приходилось выкладываться. Побольше, чем на уроках магии.

– И побольше, чем на уроках вышивания, – вставил ещё кто-то из гостей – солидный седоголовый лорд, похожий на профессора.

– О, опять же кому как. Если вас посадить за пяльцы, боюсь, вы взмолитесь о магической битве, причём очень скоро.

Подали десерт. Слуги скользили по зале беззвучно, словно тени, и тарелки будто сами собой появлялись и исчезали. Илья с оживлением уставился на большое блюдо с фруктами, взбитыми сливками, мороженым и ломтиками разноцветного желе. Потом украдкой посмотрел на Тервилля – надо же было ему определить, каким столовым прибором полагается рушить это великолепное сооружение.

Разговоры текли потихоньку, причем обо всем на свете. Илья не сразу ощутил, насколько он устал, причем не от церемоний или этикета – а оттого, что почти все темы разговоров были ему интересны, ко всем хотелось прислушиваться, если уж не участвовать, и любопытство, а также поток новой информации совершенно укачали его. Он уже с нетерпением дожидался, когда же гости начнут разъезжаться, и с трудом добрел до своей комнаты, где повалился на кровать прямо в одежде.

– Тебе понравилось? – спросил Санджиф утром, когда им двоим сервировали столик на террасе – девушки ещё спали, они вернулись из клуба чуть ли не под утро.

– Да, было любопытно, – с бывалым видом отозвался юноша-аурис. – Некоторые из лордов – довольно прикольные парни. И тётка эта очень интересная. Которая со шрамом.

– Да, леди Шаидар – дама очень интересная. Жаль, что последний раз её отверг Исток. Жить ей осталось не больше двадцати-тридцати лет.

– Ну смерть ещё не завтра.

– При её возрасте двадцать лет – это почти ничто.

– Брось, она выглядит отлично. А этот парень – Тервилль, кажется… Прикольное имя.

– Это не имя. Это фамилия. Его зовут Эверард. У него недавно скончался отец, так что теперь он – лорд Тервилль, поэтому его все так называют. Тоже наверняка тебя заинтересует. Он участник гонок на вивернах, даже однажды выиграл приз.

– И действительно воевал?

– Воевал.

– Круто! Наверное, здорово дерётся.

– Неплохо. – Санджиф был очень сдержан.

– Кстати, а по поводу чего устраивалась эта вечеринка? Да ещё с такими интересными гостями. Так и не понял. Ведь твоё возвращение из школы уже отпраздновали. Какой-то ваш семейный праздник?

– Нет, все праздники у нас празднуются в самом широком кругу, с кучей приглашённых, ближних и дальних. На этот раз отец позвал только самых влиятельных, самых знатных из числа тех, кто поддерживает его или кого поддерживает он сам. Кстати, несколько человек приехать не смогли… Но это я так. Понимаешь, он обсуждал с ними какие-то важные вопросы по ходу дела. Скоро очередная сессия Совета; наверное, с этим как-то связано… Ну и ещё… – Сын лорда замялся, но потом всё-таки продолжил: – И тебя хотел продемонстрировать.

– Меня?!

– Тебя. Из-за твоего Дара. Наверное, чтоб на тебя посмотрели и решили, можешь ли ты быть родственником императоров Дома Рестер.

– Что за ерунда?

– Не такая уж и ерунда. Вероятность есть всегда, а для знати любого государства, любого мира очень важны родственные связи. Тем более если речь идет о возможном наследстве. Да здесь и не в родственной связи дело…

– Наследстве? О каком наследстве? За императорами семьи Рестер?

– Нет, о твоем Даре. Понимаешь, если он – всего лишь случайность, шутка генов, то это одно. А если унаследованная от императоров способность – совсем другое.

– Это почему?

– Я и сам не очень хорошо понимаю, – признал-Санджиф. – Однако отец счёл нужным показать тебя своим сторонникам и друзьям. Поэтому и настаивал, чтоб ты тоже присутствовал.

– Блин! – Илья был слегка ошеломлен. – И чем это грозит?

– Да ничем… Чем это может грозить?

– Ну я не знаю… Найдется ещё с десяток желающих получить мои способности через обряд.

– Друзья и соратники моего отца – люди все огобоязненные и религиозные, – почти обиделся ноша-аргет. – Ни один из них не пойдет на такое.

– Ну мало ли… Пока есть возможность получить ещё одну жизнь от Истока, может, и не пойдут. А если эта возможность отпадет…

– Не надо так говорить. Ты же не станешь называть человека, к примеру, предателем или убийцей, пока он никого не предал и не убил.

Илья пожал плечами. Он почувствовал, что этот спор лучше и не продолжать.

Их вещи собрали уже к полудню. Сонных, помятых девчонок разбудили, накормили завтраком, и все вместе сели в один из автомобилей, присланных лордом Даро за сыном и его друзьями. После всего лучившегося лорд явно был не расположен отпустить сына из поля своего зрения, и Санджиф – хотя и старался скрывать это – обмирал при мысли о том, что отец узнает, где на самом деле был его отпрыск.

Поэтому при слугах или охране, да и просто людях, которые могли бы о чем-нибудь рассказать лорду о приключениях школьников, они все даже не вспоминали об этом.

Впрочем, в замке тоже было чем заняться. В первый же день ребята излазили хозяйственное крыло сверху донизу, побывали на чердаке, убедились, что в груде старых вещей можно найти любопытные предметы, и, кроме того, конечно, искупались в море. Илья помнил зимний замок, защищенный магическим куполом от морозов, с заснеженными кромками стен, с сугробами у подножия старых укреплений. Летний Даро он помнил хуже, потому что тогда, год назад, толком не успел ничего разглядеть – сперва был рейд за Ильдистой и Андистой, потом его забрали учиться в Энглейю. На этот раз юноша догадывался, что отдыхать придется всего ничего, и торопился насладиться этим отдыхом.

Со дня на день можно было ожидать прибытия Родерана. В какой-то степени Илью это радовало, ему нравилось в школе Видящих, очень необычной, и ощущения, которые предстояли ему там, одновременно и влекли, и пугали. Вспоминая месяц, проведенный там, он удивлялся сам себе – его не тянуло отлынивать от занятий, побездельничать, отдохнуть. Словно котёнок, тянущийся от одного предлагаемого вкусного куска к другому, он кидался от темы к теме, от медитации к медитации и далеко не сразу понял, что усидчивость или желание приобрести чудесную профессию тут ни при чем.

Просто с самого первого дня жизни там юноша пребывал в состоянии невесомом, странном, погружённом в такие бездны умозрительного, о которых он прежде не догадывался и даже не задумывался, что подобное бывает. Прежде ему было неинтересно. Сейчас – желание испытать снова это ошеломляющее ощущение заставляло его не сожалеть о пропавшем лете. Может, здесь играла роль новизна чувств, новизна впечатлений. Но предстоящей учёбы в Энглейе он совершенно не боялся, лишь жалел, что нельзя совместить с веселым дружеским общением.

Правда, ещё хотелось хоть как-то выкраивать время для своего Темы.

В большой башне при замке Даро, где жили больше трех десятков виверн всех оттенков и размеров, вивернёнку Ильи (который уже успел изрядно вымахать и теперь усердно занимался с местным тренером) жилось неплохо. Он обитал неподалёку от матери, которая, впрочем, относилась к нему равнодушно, так же как к остальным соседям, кормили его здесь отлично и выпускали полетать под агииеским куполом, который не позволял молодым вивернам сбежать. Может быть, только хозяйского внимания ему недоставало.

– Как думаешь, в Энглейе есть виверновая башня?

– Должна быть, – ответил Санджиф, кормивший Аддиг с руки сахаром. – Куда-то же преподаватели девают своих виверн. И тренер должен быть. Ты хочешь забрать с собой Тему, когда поедешь туда?

– Конечно. А как же…

– А ты уже знаешь, когда тебя туда повезут?

– Думаю, что скоро. Наверное, дают несколько ей отдохнуть. А вообще учёба не ждёт. На протяжении года я не особенно усердно занимался…

– Естественно, год-то был напряжённый…

– Так что надо наверстывать. Иначе не получится из меня Видящего. – Илья ухмыльнулся. – Как тогда приключаться будем?

– Куда планируешь в будущем году? – деловито осведомился Санджиф.

– Тебя в будущем году отец наверняка никуда не отпустит. Будет пасти изо всех сил – спорим?

– Не буду спорить. Будет, но не настолько, как пас бы, если б до него всё-таки добрался слух, где именно мы были в тот день.

– Не думаю, что дойдёт. – Юноша-аурис машинально погладил под одеждой добытый рядом с дереликтом знак. – Кто расскажет-то? Девочки? Абло? Зачем ему, это ему точно невыгодно.

– В любом дереликте, в любом магическом месте остаются следы. Наши тоже должны были остаться. Если кто-нибудь возьмётся разбирать… Например, лорд Инген, понявший, что ему подсунули не то, что он хотел. Мало ли… Специалист тогда сумел разобраться с той отцовской вещицей, значит, и лорд тоже сможет. Станет разбираться, узнает…

– И наябедничает твоему отцу? Брось, это даже не смешно. Скорее начнет охотиться за мной, пытаться отобрать штуковину.

– И тогда я буду вынужден сам всё рассказать отцу. Как иначе я объясню ему, почему именно теперь тебе грозит смертельная опасность?

– Саф… Ты этого боишься?

– Нет. Просто мне неприятно. Я сперва соврал ему, теперь буду вынужден признаться.

– Может, ещё не придётся. Если Инген ничего не узнает…

– Не считай его идиотом, он узнает. Вопрос лишь в том, когда.

– Мне и так грозит опасность. А заодно и тебе – ведь твой отец считает Ингена своим недругом, да?

– Они давние противники, это верно. Как и с госпожой Элейной Шаидар, или с лордом Руэном Мирдамаром, и с другими…

– Неприятный тип.

– Кто? Лорд Мирдамар? Он не умеет нравиться, это верно, и иногда становится резковат в суждениях, но это очень интересный и уважаемый человек. Отец рассказывал мне, что на войне он ведёт себя не слишком вежливо…

– Некуртуазно! – выкрикнул развеселившийся Илья, припомнив какой-то исторический роман, который читал давным-давно, но не запомнил ни названия, ни автора.

– Да, как-то так, – улыбнулся Санджиф. – В общении он сложный человек, но в бою всегда поддержит и поможет, если будет такая возможность. На него можно положиться. Знаешь, если мой отец так говорит о каком-то человеке…

– Только как-то не хочется полагаться!

– Я отцу то же самое сказал, когда первый раз познакомился с господином Мирдамаром.

– А тот что?

– Он улыбнулся и сказал, что в бою не приходится привередничать.

– Хм… Ну, может, в бою и не приходится. Но сейчас же не война. Смысл общаться с неприятным человеком сейчас?

– Когда узнаёшь его поближе, понимаешь, что на самом деле это очень хороший, очень достойный человек.

– Ты что, начал общаться с ним потому, что отец так захотел?

– Нет. Он однажды спас мне жизнь.

– Ого…

– Может, конечно, и не жизнь, а всего лишь здоровье, но, по сути, какая разница… Был в гостях у отца, когда я полез на башню за Аддиг – она была тогда ещё совсем юная, испугалась в воздухе, уцепилась за черепицу и ни туда ни сюда. Я решил, что если буду рядом с ней, смогу её подбодрить, ну в общем, полез. Сорвался, конечно, зацепился за край, но сколько так можно продержаться… Господин Мирдамар успел до меня добраться раньше, чем не выдержали руки.

– А что же отец за тобой не полез? – с недоумением спросил Санджиф.

– Какой смысл? У отца кисть правой руки повреждена. В магическом бою. Магическое оружие он держать может, а обычным сражаться – уже нет. И что логично, не смог бы карабкаться по стене. Сорвался бы сам очень быстро. А слуги полезли, конечно. Но первым до меня добрался гость. Так уж получилось.

– По-моему, проще было бы кому-нибудь на виверне до тебя добраться.

– Не на виверне. На шивеле. Виверне нужно пространство для размаха крыльев, она не способна пролететь впритирку к стене. Шивела – может.

– А что это такое?

– Это летающая змея без крыльев.

– Так как же она летает, если без крыльев?

– Магически, конечно. Как же ещё… Но в тот момент рядом не было никого верхом на шивеле, а за нею надо было бежать в башню, седлать, взнуздывать, выводить – за это время я бы сорвался.

– А какую-нибудь магию на тебя навести? Левитационную, например…

– Чары в замке, защищенном магической системой, весьма затруднены. Это не касается, конечно, чар простеньких, но прицельную левитацию, накладываемую на человека, простенькой не назовешь. Короче, надо было систему отключать или воздействовать её силами. Это – бежать, подключаться, настраивать…

– Я понял, понял, этот Мирдамар – просто герой!

– В том-то и дело, что нет. Он совершает подобные поступки совершенно спокойно, естественно, будто дверь открывает или подаёт даме руку. И это здорово говорит о человеке.

– Понял, он классный мужик. Я тебе верю.

Терминатор дожевал стебли сладкой травы и сунул Илье голову. Юноша погладил его, почесал кожу вокруг глаз – это вивернёнок любил больше всего. В башне виверн было тихо, только где-то в сторонке слышался хруст да легкие вздохи, немного напоминающие собачьи, да легкий шорох крыла о стену. Аддиг, облизав ладонь Санджифа, отвернулась, свернулась красивым клубком, показывая, что хочет вздремнуть.

– Меня ещё впечатлило то, как он обращается со своей виверной, – продолжил сын лорда, подходя к деннику Темы, поближе к другу, и тот догадался, что речь идет всё о том же Мирдамаре. – Если хочешь знать, каков человек, посмотри, как он обращается с животными. Даже если достойный человек почему-то не любит животных, он всё равно не позволит себе обращаться с ними жестоко или обидно. Может, Мирдамар и не самый хороший человек, но он – достойный.

– Мда, – только и нашелся что сказать Илья. Оставил своего виверненка и подошел к окну. Выглянул наружу. – Опа!

– Что? – Санджиф подошел тоже.

– Видишь машину?

– Вижу… Хоть и с трудом…

– Это машина Родерана.

Глава 8

То странное состояние, в котором Илья пребывал в Энглейе, где – можно было так подумать – всё обучение, по сути, состояло из одних сплошных медитаций, превращало категорию времени в понятие отвлечённое, неощутимое, почти призрачное. Краем сознания юноша отмечал, что в окне его комнаты, а также учебных залов, вечер сменяется ночью, а ярый в богатстве своих оттенков рассвет – ясным днём. Но даже следующего шага его мысль почти никогда не делала: «Вот, день прошёл», «Вот, ещё один начинается». Сейчас его это совершенно не интересовало.

Поэтому когда Родеран сообщил ему, что внизу ждёт гость, словно бы издалека, из тумана пришла к Илье догадка, что это может быть кто-то из друзей. Он с трудом выдрался из состояния погружённости в оттенки и переплетения энергий мира и, заново привыкая к своему телу, поковылял вниз по лестнице, в общий холл – в учебные помещения школы никого из посторонних не допускали.

У одного из диванчиков, поставленных здесь специально для посетителей, которых почти не бывало, ждал Аглае. Его появления юноша никак не ожидал, даже помедлил на пороге, неуверенный, что хочет общаться с куратором. Из-за чего тот мог явиться сюда? Уж не добрались ли до него слухи про поход за артефактом? Илья машинально коснулся рукой вещицы на цепочке под рубашкой. Он старался не снимать её, и – странное дело – Родеран, отлично чувствовавший любой магический предмет и налагавший безусловное вето на любой артефакт во время занятий, добычу из дереликта почему-то не ощутил ни разу.

– Привет, – сказал куратор. – Как у тебя дела? Как идут занятия?

– Потихоньку, – пробормотал юноша.

– Извини, что отрываю. Но был слишком занят, уезжал, поэтому не смог поздравить тебя с благополучным окончанием второй ступени и с распределением.

– Да ладно…

– Ну почему же. Ты выбрал отличное направление, лучше всего подходящее тебе, и попал в число лучших учеников. Это замечательно. Присядем?

– Ну можно…

– Присаживайся. – Аглае устроился на одном из диванов. Испытующе посмотрел на своего юного собеседника. – И на этот раз ни во что не ввязывался.

– А?

– Я знаю про ваш поход, но это ж ерунда. Парням надо иногда повеселиться. Я про поход вроде того, давешнего, годовой давности. Да, я знаю, что на этот раз ты ни во что не ввязывался. – «Не знает», – с облегчением подумал Илья. Аглае смотрел оценивающе. – И хотел бы убедиться, что ты не собираешься в ближайшее время кидаться кого-нибудь спасать.

– Да некого, – ляпнул Илья.

Куратор улыбнулся.

– А было б кого – отправился бы?

– Ну наверное…

– Обожаю тинэйджеров. С вами куча мороки, но скучать вы не даёте. Давай договоримся так – ты ни во что не ввязываешься и впредь, а я обещаю провести тебя на гонки виверн, которые будут происходить в Уинхалле в день Освобождения. Формально школьникам не запрещено появляться на подобных состязаниях, но по факту это не одобряется, к тому же, как правило, школьники не в состоянии купить билеты. Даже не из-за дороговизны, а из-за их дефицита. Ну и вообще на арену неохотно пропускают ребят младше восемнадцати. Всё-таки гонки – в том числе и азартная игра, ведь там делают ставки. Но со мной можно.

– А что за день Освобождения?

– Годовщина свержения императора. Национальный праздник, но празднуется только раз в четыре года.

– В високосный год, что ли?

– Именно так. Ты догадлив. Поэтому и празднества будут яркие. Они всегда яркие – четыре года на подготовку – это не шутки. Если хочешь, можем прихватить с собой и твою девушку. Предложил бы и друга твоего с собой взять, но думаю, он предпочтёт праздновать этот день вместе со своим отцом, а вся знать будет присутствовать на торжествах в столице. Боюсь, туда нам с тобой даже при желании не попасть. – Аглае развёл руками. – Слишком много желающих быть там. Так что задача даже при всех моих связях почти невыполнимая.

– Да я и не рвусь, – заинтересовался Илья. – А что за гонки? Профессиональные?

– И профессиональные, и любительские.

– Ого! И можно поучаствовать?

В глазах Агласа появилась напряжённая задумчивость.

– Несовершеннолетним это не разрешено. К тому же твой виверн хотя к тому времени уже и встанет на крыло, однако будет ещё слишком слаб, чтобы участвовать в гонках. Слаб и неопытен.

– М-м, я об этом не подумал.

– Не расстраивайся, на следующий раз, то есть через четыре года, у тебя уже будет возможность подать заявку на полупрофессиональные гонки. На любительские ты не попадёшь все равно – слишком уж хорош твой виверн. Любители на таких не летают.

– Разве что знать.

– Лорды и их дети почти никогда не участвуют гонках. Наверное, считают это занятие ниже своего достоинства… Твой виверн годится для профессиональных гонок, а вот ты – не годишься. Сам понимаешь… Ну как – договорились?

– Что в обмен я буду вести себя хорошо? – весело спросил Илья. – Конечно, договорились.

– Вот и отлично. Родеран обещал мне, что на этот раз ты вернёшься к занятиям в школе вовремя. Это очень кстати, поскольку новые для тебя предметы начнутся с первой же недели, лучше включаться в процесс обучения сразу.

– А занятия у госпожи Оринет будут?

– Конечно. Энергоразвитие – это основной предмет для мага любого направления, пока он продолжает обучение и соответственно нуждается в расширении своих возможностей. – Лицо у Ильи слегка вытянулось. – Что тебя огорчает? Мне казалось, у тебя с госпожой Оринет установился неплохой контакт.

– Да, но… Беспрерывные медитации и здесь, и там… Надоедает.

– Понимаю. Но в будущем году тебя ждут и другие занятия, помимо медитаций. Хотя без медитаций не обойдешься и потом, когда получишь Диплом. Это – часть жизни любого мага. Придется привыкать. И учти – если ты будешь успешно учиться в следующем году, если будешь стараться так же или больше, чем раньше, то закончишь курс не за два года, а за один. И тогда сможешь поступать в университет на тот факультет, на который хочешь уже через год.

– И это возможно?

– Конечно. Дело не в знаниях, а в уровне энергетического развития. И здесь – само собой – чрезвычайно важен предмет, преподаваемый госпожой Оринет.

– А что, действительно стоит торопиться?

– Тут только тебе решать. Если бы это было вредно или опасно, я не стал бы рекомендовать тебе ускоренный курс.

– Ясно. – Илья покосился себе под ноги. – А мои родители как? С ними все в порядке?

– Мы же договорились, что не будем поднимать этот вопрос, – мягко ответил Аглае, глядя на своего подопечного с пониманием. Правда, юноша этого не видел.

– Да, но…

– Конечно, твоё беспокойство естественно. С ними всё в порядке, вот что я могу тебе сказать. Они сейчас не в России.

– А где?

– Я не скажу. Так, в ситуации, когда ты не знаешь даже, в каком именно полушарии поселились твои отец и мать, у противника практически нет шансов их найти. Так их возможность уцелеть будет намного выше, в любом случае. Разве ты этого не хочешь?

– А вы полагаете, кто-нибудь может получить эту информацию от меня?

– Вероятно. Ты можешь сказать об этом другу, подруге, кто-нибудь услышит, да мало ли путей. Самый верный способ сохранить тайну – не знать её. И не забывай – ты сирота, у тебя нет никаких родителей. Мы их, конечно, очень хорошо спрятали, но лучше, чтоб их не искали вообще.

– Я помню, помню! – нетерпеливо оборвал Илья, уже слышавшим все это.

– Хотел ещё сказать – держи на столе или в каком-нибудь из учебников фотографию родителей. Чтоб тебе верили, что ты сирота и это твоя беда. Но и не размахивай ею чрезмерно, чтоб тебя не стали расспрашивать о них – тогда будет реальная опасность проговориться.

– Понял. – Юноша отвечал угрюмо. – Сделаю.

– Что ж. – Аглае оглядел его с внимательностью врача. – Давай, заканчивай свои занятия здесь и не забывай отдыхать. Всё-таки предстоящий тебе год будет ещё более сложным.

– А потом ещё более и ещё более, а потом останется только повеситься…

– Да брось, студенты в любой стране и в любом мире живут весело, – рассмеялся куратор. – От сессии до сессии. Вот уж когда никто больше не будет напоминать тебе, что ты должен учиться. Всё придется решать самому.

И, попрощавшись, ушёл, аккуратно прикрыл за собой стеклянную дверь, сквозь которую видна была часть подъезда и его автомобиль, и дворник, с недовольным видом выметающий из-под колёс лепестки цветов. У школы росло множество необычных деревьев, большинство из них не отцветали до самой осени. В ответ на недоумевающий вопрос Ильи Родеран год назад пояснил ему, что в Оборотном мире немало также и растений, когда-то выведенных с помощью магии.

– Твой куратор уже уехал? – спросил наставник за спиной юноши. – Вы уже обо всем договорились?

– Ну… да…

– Тогда идем. Я хочу познакомить тебя с одним человеком, который взялся учить тебя.

– Снова уроки? А я думал искупаться…

– Ты сможешь искупаться после заката. Берег будет освещен, и пока ещё тепло. А этот человек скоро уедет. Вы должны познакомиться и провести первый урок. Идём.

Илья не мог не подчиниться и хотя и с надутыми губами, но последовал за наставником. В заклинательном зале, где он уже бывал, но не с учебными целями, у одного из широких окон стоял седоголовый сутулящийся мужчина, одетый во всё чёрное, – он обернулся, и юноша в изумлении узнал Лонаграна, бывшего первосвященника, с которым общался на приёме у лорда Даро. Недоумение Ильи было так велико, что, совершенно забыв о приличиях, он обернулся к наставнику и полюбопытствовал довольно громко:

– А что, у меня будут курсы религиозной грамотности? Но зачем… – после чего смутился, осознав, что его вопрос был отлично слышен.

– Поверьте, я способен преподавать не только основы религии, – устало произнес Лонагран. – У нас будет возможность свободно пообщаться?

– Разумеется, – ответил Видящий и закрыл за собой двери.

Старик легко опустился на низенький пуфик, брошенный кем-то в угол. Илья, в смущении хмурясь, стоял перед ним. Молчание показалось ему томительным, даже угрожающим, как и прямой взгляд человека, которому трудно было смотреть прямо в глаза. Но, с другой стороны, так интересно было посмотреть на человека, прожившего на земле не одну сотню лет, воочию видевшего такое, о чём Илья мог только прочитать в книгах.

– Вас беспокоит то, что я раньше был духовным лицом? – внезапно спросил Лонагран.

– Ну-у… Нет, конечно, просто я не знаю, как…

– Сказать по правде, до принятия сана я был рядным шалопаем. И повоевать мне тоже пришлось. Но военная карьера показалась неперспективной.

– А духовная – перспективной?

– Более органичной, если говорить о моих личных предпочтениях. Если угодно, я готов время от времени беседовать с вами о религии, но здесь – повторюсь – я появился с другой целью. Обучать вас я предполагал искусству совмещать ваши возможности Видящего с возможностями мага.

– А вы это умеете? – У юноши вспыхнули глаза, и он посмотрел на старика в благоговейном восторге.

– До определенной степени. Нет, я не обладаю даром, подобным вашему, но когда-то учился вместе с юношей, у которого эти способности были, был молочным братом сына последнего императopa. Он погиб раньше отца, себя показать не успел, но его обучение было самым лучшим, какое только могли предложить представителю императорского дома.

– А вас-то почему обучали?

– Эльбергу скучно было заниматься в одиночестве. Я, конечно, многое из того, что ему преподавали, не мог понять, но вынужден был учить теорию наизусть. Чтобы хоть как-то сдавать экзамены. Думаю, вы понимаете. – Он позволил себе улыбнуться, Илья тоже фыркнул. – И многое с тех времен прочно засело в памяти.

– Вас лорд Даро попросил со мной позаниматься?

– Я согласился потому, что это мне и самому интересно. И не так обидно за недели, проведённые в детстве за зубрежкой.

– Но вы же могли всё просто записать…

– Не так это просто. Очень многое из того, что я заучил, понятно, по сути, только мне, потому что многое учитель объяснял очень образно, чтоб Эльберг и я почувствовали и поняли. Не настолько уж хороша моя память, чтоб запомнить всё дословно, что он говорил. А не дословно – не имеет смысла. Нет у меня дара так выражать свои мысли, чтоб передать собеседнику собственные ощущения. Но вы, я надеюсь, поймёте и мои скудные, зазубренные много лет назад объяснения, поскольку всё-таки более или менее представляете, о чём я буду вести речь. Ну и на практике я могу попытаться подкорректировать какие-то ваши действия, потому что тоже кое-что помню. На практических занятиях Эльберга я тоже присутствовал.

– Попробуем. – Юноша невольно улыбнулся. – Будет здорово. И вы готовы тратить на меня время?

– Возможно, это окажется полезно.

– Для вас лично?

– Не знаю. Может, и для меня, – Лонагран легко поднялся с пуфика. – Идёмте, я попытаюсь кое-что вам объяснить и показать, и посмотрим, насколько хорошо мы сможем понять друг друга. И – будьте так любезны – записывайте то, что я расскажу вам, так, как вы это поймёте, и так, как это окажется подкреплено практикой. Потому что не хотелось бы, в самом деле, чтоб эти знания пропали.

Старик распахнул перед ним дверь небольшой комнатки, прилегавшей к залу для магической практики, и первым занял удобное кресло рядом со столом. Илья уселся напротив. Первые несколько минут он слушал внимательно, увлеченно, потом уже – с некоторым трудом. Немолодой лорд говорил образно, свободно, но не так уж легко для понимания. Как и на приёме у отца Санджифа, да был задан вопрос об Истоках и вроде бы получен ответ, в котором, правда, Илья практически ничего не понял.