Текст книги "Графиня поневоле (СИ)"
Автор книги: Янина Веселова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Глава шестьдесят первая, в которой герои отправляются в Темную Дубраву
По одной из главных улиц Ридаана двигался кортеж, состоящий из четырех карет, который сопровождал хорошо вооруженный отряд, во главе которого на кауром жеребце ехал прекрасно известный всей столице блистательный маркиз ри Кавиньи. Еще один красавец, один вид которого заставлял трепетать нежные девичьи сердца, держался около экипажей. Если бы не раннее утро, совсем недавно окрасившее расплавленным золотом сверкающие флюгера столичных особняков, то ни многочисленная охрана, ни весьма суровый вид рыжего предводителя не сумели бы уберечь от расспросов назойливых сплетниц. Ибо нет ничего слаще тайны, а этого добра в закромах ри Кавиньи было достаточно.
Чего стоила хотя бы новость о том, что Кастерс приобрел для молодой жены драгоценный золотистый жемчуг, при этом будто бы оскандалил дочку дагонийского посла. А эта его таинственная жена? Ее так никто и не видел, и по столице разошлись слухи, будто она горбата и крива на один глаз, а мужа приворожила, пустив в ход дары предков. Еще болтали, что одной из жертв молодой графини стал сам черный затворник рю Морено, хотя в это почти никто не верил. Одна из белошвеек клялась будто в Кастерс-холле живет лысое говорящее чудовище, и этот монстр поработил бедолагу маркиза. Девушка била себя в грудь и с пеной у рта доказывала, что кошмарное чудище передвигается исключительно верхом на хозяине поместья, шипит, хрипит и поет непотребные частушки.
Но даже самые отъявленные брехуны отказывались верить в то, что известная на всю Леорию своей строгостью и злоязыкостью Просветленная сестра Марфа, которую выпускницы пансиона иначе как Каргой и не величали, будто бы собралась замуж за главного управляющего поместьями ри Кавиньи. Между тем упомянутая дама, румяная как наливное яблочко и довольная как сытая кошка, досыпала в одной из карет на плече счастливого жениха, крепко обнимающего свою ивушку. Казалось, что достойнейшая во всех отношениях леди сбростила с плеч огромную тяжесть, а вместе с ней и добрый десяток лет. Она просто порхала, готовая заключить весь мир в объятия, хотя так и не смогла отказаться от частушек, которые пела смирившемуся Касу:
«Научил меня плохому рыженький парнишка,
Подарю ему за это шелковы штанишки!»
Еще один экипаж увозил в Темную Дубраву Алана, Антуана и примкнувшую к ним Марту, которые в самой категорической форме отказались остаться в Кастерс-холле и, угрожая увольнением, потребовали сопровождать свою ненаглядную госпожу.
Ну а сама госпожа, которая щедро делилась своим теплом и любовью с окружающими ее людьми, привычно перебирала рыжие кудряшки сонной Миранды и, под громкое мурлыканье кота, смотрела в окошко кареты на проплывающие мимо особняки, храмы, парки, но самое главное на своего Грегори, чей вороной постоянно норовил залезть наглой мордой в карету, зная, что там его непременно угостят яблочком.
Иришке было интересно посмотреть на родовое гнездо графов рю Моро. Судя по отчетам управляющего, поместье было в порядке. Прибыль неизменно пополняла банковский счет Аолы, налоги платились исправно, люди Тео подтверждали, что главный дом находится в прекрасном состоянии, а арендаторы процветают, но какой-то тревожный колокольчик все время позвякивал тихонько в самой глубине души. Где там у нас она находится? В сердце или в гипофизе? Или может быть в гипоталамусе?
Маркиза даже поделилась своими сомнениями с близкими, хотя и переживала, что ее опасения могут принять за бред слегка беременной дамы. Однако в ответ на свои страхи она получила только поцелуй в нос и похвалу от своего рыжего супруга и похвалу без поцелуев от колобка, Грегори же от похвал воздержался, зато одним поцелуем не ограничился, а после, когда она расслабленная и счастливая лежала, обнимая своего некроманта, пообещал, что первым делом приведет к присяге все население Темной Дубравы. Заглянувший в этот момент в спальню Пушок очень обрадовался и с тех самых пор гадал каким колечком наградят его графы рю Моро, а на тапок, метко брошенный Грегом ему вслед, предпочел не обращать внимания.
– Все это мелочи, моя дорогая, – говорил он тем же вечером Марте, наполняющей его мисочку сметаной. – Меня заботят совсем другие вопросы, недоступные некоторым приземленным личностям! – Он загадочно щурил глаза и посверкивал маменькиными изумрудами.
Благополучно миновав портал, кареты катились теперь по дороге на юг. Спустя некоторое время был объявлен привал, Антуан подал завтрак. Потом маркизу выгуливали, дабы она могла размять ноги и вздохнуть полной грудью. Наконец экипажи тронулись, но примерно через час вновь была объявлена остановка, правда на этот раз Аола от еды отказалась категорически и совершать променад не захотела, усевшись в тенечке. Таким макаром и добирались до Темной Дубравы, потратив в два раза больше времени чем нужно.
К концу путешествия Иришка не рычала только потому, что не хотела подавать плохой пример Миранде и повод для шуточек Пушку. Любимые родственники напоминали ей того хозяина, который из жалости отрубал своему псу хвост маленькими кусочками. Ей и кусаться хотелось не меньше, чем бедному измученному Барбосу.
Дорога давно бежала по лесу. Исполинские деревья, поросшие белым лишайником, окружали экипаж. Когда Иришка смотрела на этих великанов, с белыми проборами в темно-зеленых шевелюрах, она думала, что эти дубы похожи на поседевших богатырей, крепких и величавых, не уступающих ветрам, непогоде и времени. Хотелось выйти из кареты и обнять каждое из этих величественных деревьев, делясь с ним любовью и радостью и получая взамен силу и мудрость. Правда на этот раз ей было отказано в остановке. («Время уже позднее, птичка, погуляешь завтра! И не смотри на меня так сердито») «Я тебе это припомню, Гришенька, когда попросишь спинку потереть», – Иришка промолчала, многозначительно улыбнувшись, почуявшему недоброе мужу.
И вот на закате, когда усталое солнце уже было готово нырнуть за горизонт, вдали показались шпили Темной Дубравы. Если бы Иришку попросили описать этот замок всего несколькими словами, она сказала бы: «Очень древний. Суровый. Мой!» Он словно ждал ее множество лет, вырастая на высоком известняковом уступе. Непокорный, как окружающие его седовласые великаны, казалось, он бросал вызов вечности.
Колеса прогрохотали по мосту, перекинутому через провал, дна в котором было не разглядеть, высоченные шипастые ворота распахнулись, решетка поднялась, потревожив звоном цепей каких-то крупных птиц. В проеме ворот показалась огромная мужская фигура, в неверном свете факелов.
– Добро пожаловать домой, ваша светлость!
Глава шестьдесят вторая, в которой героиня проявляет феодальные замашки
– Рад вас видеть, господин Берн, – разрушил торжественность момента ди Мартен, шустрым колобком выкатившись из кареты. Все, словно очнувшись от наваждения, засуетились. Зафыркали лошади, захлопали двери экипажей, выпуская своих изрядно уставших пассажиров, зазвучала разноголосая речь.
– Если ты не возражаешь, – послышался тихий голос Пушка, – я пока побуду невидимым, осмотрюсь здесь.
В ответ Иришка только рассеянно кивнула, подавая руку Кастерсу.
– Устали, девочки? – он помог своим дамам выбраться из кареты. – Потерпите. Сейчас состоится традиционная встреча, а потом сразу же отправитесь отдыхать.
Кас знал о чем говорил. Прямо во дворе замка выстроилась немногочисленная дворня во главе с похожим на медведя, ставшего на дыбы, управляющим. Гулким басом представлял от одного человека за другим, и каждый низко кланялся, приветствуя свою госпожу и ее супругов.
Аола смотрела на суровые лица этих людей и гадала, что это с ними. Не рады появлению графини? Боятся перемен, которые обязательно коснутся старого замка и его жителей? Отвыкли от хозяйской руки? А может тут что-нибудь другое? Она переводила взгляд с одного человека на другого и ощущала их напряжение. Оно просто висело в воздухе, казалось, махнешь рукой и зазвенит. Сначала тоненько, а потом все ниже, басовитее, вышибая слезу из глаз, а из груди дыхание.
– Грег, – Иришка тронула мужа за рукав, – прими присягу сейчас же, пока все на месте.
– Так ведь ночь, птичка, тебе бы отдохнуть.
– Я не войду в этот дом, пока ты не проведешь обряд и никого не пущу.
– Мне понадобится твоя помощь, а ты устала, – он успокаивающе сжал ледяные пальчики жены.
– Не кобенься, Груня, видишь Аола нервничает, – послышался шепот рыжего, который с широкой словно приклеенной улыбкой наблюдал за происходящим во дворе. – Впрочем я и сам могу…
– Ладно, не начинай, сдался некромант. Я сейчас все подготовлю.
Между тем управляющий закончил представлять слуг и теперь, не отрываясь, смотрел на последнюю рю Моро.
– Давай, сладкая, теперь твоя очередь, – и в ответ на удивленный взгляд жены пояснил. – Речь, они ждут твоего слова. Не робей, малышка, – он подмигнул хитрым карим глазом.
– Много лет назад совсем еще ребенком я покинула дом своих великих предков, выполняя волю отца, долгие годы проведя вдали от него, но сегодня я вернулась, – поначалу неуверенный голос Иришки окреп и теперь серебряным колокольчиком звенел, отражаясь от мрачных каменных стен. – Пусть эта ночь запомнится вам навсегда. В Темную Дубраву возвратилась хозяйка, которая сделает все для возрождения славного рода графов рю Моро! Спасибо вам за то, что сохранили в неприкосновенности мой дом, за то, что, не покладая рук, работали, за то, что ждали и верили. Сейчас каждый из вас принесет клятву верности, взамен получая доверие, защиту и опору!
Тем временем, повинуясь знаку некроманта, на древние камни двора была установлена кованная тренога, которую венчал выточенный из драгоценного мориона шар, словно наполненный пульсирующим мраком. Из складок одежды Грегори извлек подмигнувший серебром крошечный серп. Он бросил на жену вопросительный взгляд, и Иришка без малейшего колебания протянула руку, позволяя ему коснуться открытой ладони, с которой тут же кровавым дождем полились тяжелые капли, питая холодную поверхность мориона. Они проникали внутрь сферы сияющими изумрудными искрами. Повинуясь взмаху руки некроманта, шар словно взорвался живыми лентами, которые обвились вокруг безмолвных людей, оставляя на пальце каждого невесомое усыпанное зелеными кристаллами кольцо.
– Аааааа! Камешки! Какая красота!
Потрясенная толпа не могла отвеста глаз от проявившегося посреди двора торжествующего чудовища. Было оно невелико, лысо и сильно смахивало на говорящего кота в ошейнике с редкостными изумрудами. А гордо задранный хвост этого чуда украшали два колечка усыпанных зелеными искрами.
– Это просто праздник какой-то! Ура! Мяууууууууу!
* * *
Внутренние помещения замка были на диво уютными. Сложно было ожидать увидеть внутри что-нибудь кроме дикого камня, гранита да мореного дуба. Самой большой редкостью мыслились пустые рыцарские доспехи, рога и гобелены, призванные скрывать потайные ходы или кровавые пятна. Однако же действительность превзошла все ожидания. Сдержанная, благородная роскошь, вот как охарактеризовала бы Иришка интерьеры Темной Дубравы. Она легонько касалась рукой,
то инкрустированных лазуритом перил парадной лестницы, замысловатым завитком спускающейся в холл, то нежно проводила кончиками пальцев по резным деревянным панелям, укрывающим стены, то заглядывала за парчовые занавесы в поисках пресловутых тайных проходов, то…
– Что ты ищешь? – мурлыкнул с плеча Каса Пушок, заставив вздрогнуть провожающую их горничную, и тут же услышал, что ее светлость мечтает найти что-нибудь этакое, таинственное и необычное. – Погоди, хозяйка, вот поужинаю и отыщу тебе все что захочешь.
– Ага, – вмешался правдолюбивый ребенок, – ты уже много чего нашел и поразведал. Как увидел на хвосте блесточки, о всех обещаниях забыл!
– А то, что кухарка упала в обморок, а у жены старшего конюха начались роды, это мелочь, недостойная внимания нашего котика, – констатировала Иришка.
– Ну еще бы. Он у нас натура высокохудожественная, интересуется исключительно произведениями ювелирного искусства, – поделился наболевшим рыжий.
Кот только молчал стыдливо, даже хвост под себя поджал.
– Интересно, а коты краснеют? А если краснеют, то все или только лысые? А от чего от стыда или от злости? А от холода они синеют? – поддержала беседу некромашка.
– Сейчас дойдем до своих покоев и разберемся, девочка моя, – пообещала маркиза.
– Ну вы! Ну вы и мяуууууууууууу! – кот соскочил с касова плеча и пустился наутек, заставив служанку метнуться к стене.
– И не мяукай при ребенке, – хмыкнул Грег и посмотрел участливо на горничную. – У меня есть прекрасная настойка, укрепляющая нервы.
Та в ответ только поклонилась молча и продолжила путь. Совсем скоро она приглашающе распахнула широкие двери господских покоев и с каким-то странным ожиданием уставилась на маркизу.
Иришка, чья интуиция весь вечер вопила благим матом, в свою очередь посмотрела на придурочную девку, придержав за рукав направившуюся к дверям некромашку.
– Надо бы котика вперед пустить.
– А зачем? – черные глазищи азартно сверкали из-под рыжей челки.
– Примета такая. Хорошая. Пушок! Ты где, бесстыдник?
– Что? – усатая морда выглянула из-за ближайшего угла.
– Иди, – Иришка указала рукой направление.
– Зачем? – подозрительно осведомился кот.
– Надо, Пушок. Иди.
Кот горестно вздохнул, по очереди посмотрел на всех присутствующих, но не найдя ни в ком сочувствия, склонил голову, прижал уши и почти ползком направился к дверям, чуть помедлил на пороге, а потом с видом идущего на казнь мученика, шагнул в гостиную. Шаг, еще один, а потом он завалился на бок.
– Что с тобой, Пушочек? – теперь удерживали Иришку, которая рвалась на помощь любимому питомцу.
– А? – он с трудом приподнял голову, а потом перевернулся на спину и помахал лапами. – Ковер тут хороший, одна беда – сильно щекочется.
– Ну все, друг, беги! – счел своим долгом предупредить рыжий. – Ибо настал твой последний час.
Хохоча, он подхватил жену на руки и шагнул в покои, Грег скользнул следом, по прежнему сжимая ладошку Аолы.
– А ты куда? – Тео придержал метнувшуюся было прочь девку. – Поговорить надо, милая.
* * *
– Ну рассказывай, – распорядился колобок, усевшись в кресло, и поерзал в тщетных попытках устроиться поудобнее, однако у него ничего не получилось. Старинное с высокой резной спинкой кресло выглядело конечно солидно, но об удобстве и речи не шло. Жесткое сиденье немилосердно давило на истерзанный дальней дорогой зад, оттого настроение, испорченное холодным приемом, вовсе упало. Сил изображать веселого дурачка не осталось.
– Чего? – девка спрятала руки под передник и потупилась.
– Все рассказывай, – велел ди Мартен. – Не тяни.
– Так чего говорить-то? – ее круглые голубые глаза наполнились слезами.
– Начни с того, как тебя зовут! – в поясницу ощутимо стрельнуло, и Тео скривился. – И не заставляй меня думать, что господин Берн взял на работу в главный дом законченную дурочку.
– Тина я, – горничная промокнула глаза кончиком фартука. – В Темной Дубраве третий год служу. Сначала взяли на кухню, а потом и до господских комнат допустили. Теперь значит к хозяйке приставили…
– Дальше, – колобок кивнул, и в спину опять отдало, а перед глазами нарисовалась подушка, большая мягкая набитая гусиным пухом. И так захотелось прислонить ее к неудобной спинке демонова кресла, и чтоб подушка непременно была в алой атласной наволочке с оборками. – А почему ты, Тина, так пристально смотрела за тем, как ее светлость войдет в свои покои? Что отворачиваешься? – он, кряхтя, встал, уцепил рукой девичий подбородок и заглянул в лицо. – Ты знаешь, как наказывают тех, кто злоумышляет против своих хозяев? В зависимости от степени вины их отправляют либо на рудники, либо на виселицу? Ты помнишь, об этом, Тина?
Бледная как простыня девушка беззвучно открывала и закрывала рот.
– Шевалье, – в комнату вальяжно вплыл Пушок, – как вы жестоки! Давайте я сам пообщаюсь с Тиночкой, – кот сладко потянулся, выставив вперед передние лапы и оставляя когтями глубокие борозды в каменном полу. – Она мне сразу все расскажет. Правда, милая? Ой! ну и как хотите! Не буду вам мешать.
Лысый проходимец полюбовался на упавшую на колени рыдающую девицу, презрительно фыркнул и отвернулся.
* * *
– Ну что вам сказать? – ди Мартен принял у невесты кубок горячего вина, успев поцеловать кончики пальцев краснеющей Карги. В ответ на ее грозный взгляд шевалье чуть виновато улыбнулся, вот только в его раскаяние никто из присутствующих не поверил. – Мне удалось выяснить не слишком много. Первое и самое важное, присягу приняли абсолютно все жители поместья. Второе, старая ключница, которая служит здесь больше сорока лет – любительница страшных историй. Она заморочила головы прислуге, день за днем вещая о том, что как только хозяйка ступит на порог родительского дома, все изменится в Темной Дубраве. Мол существует пророчество, что последняя рю Моро возродит или погубит род. И та же участь ждет ее челядь. Народ ей конечно не верил, но встречал хозяйку настороженно, за столько лет люди привыкли к некоторой вседозволенности, а тут все из себя такие красивые мы. Ивушка, а ужин скоро?
– Сразу же как только ты закончишь рассказ.
– А булочки никакой нету?
– Горе мое, – Неели быстро вышла из комнаты, бросив суровый взгляд на диван, на котором расположилась молодежь. Она вернулась, неся судочек с паштетом и гренки, поставила их на столик рядом с Тео, ненадолго замерла в задумчивости, а потом решительно подсунула ему под спину подушку и вздохнула успокоенно.
– В общем тут появляемся мы и, не спрашиваясь, берем со слуг клятву верности да не простую, а на крови.
– Она самая надежная – буркнул Грег.
– Кто же спорит? – ди Мартен отведал греночку. – У Антуана паштет нежнее. Так вот, – он осмотрел семейство, невозмутимо ожидающее его рассказа. Все знали, что подгонять Тео, а тем более пытаться разлучить его с едой, было делом гиблым, – эта Тина говорит, что в хозяйском кабинете есть гобелен, на котором выткан портрет основателя рода. Если он потемнеет, то конец неминуем, а коли останется прежним, то есть надежда на возрождение. И вот эта дура все мечтала посмотреть на изображение графа Хьюго.
– Дикость какая, – Иришка передернула плечами.
– Ну не скажи, сладкая. Пророчества ведь и истинными бывают, – Кас подхватился на ноги. – Не хочешь посмотреть на портрет старичка?
На единственном гобелене, украшающем стены кабинета, был изображен рыцарь в полном доспехе. Он поставил ногу на поверженного гигантских размеров кабана и, опираясь на копье с полосатым штандартом, смотрел на своих далеких потомков. Детали разглядеть не удавалось. Время не пощадило гобелен. Иришка подошла и ласково погладила старого Хьюго. Золотистое сияние окутало ее ладонь, заставляя яростно блестеть доспехи графа, и воинственно топорщиться его усы.
– Какая нечеловеческая красота, – в благоговейной тишине послышался голос хвостатого модника. – Особенно мне нравятся вызолоченные клыки у кабана!
– А мне больше понравилось яблочко в его рту! – не согласилась некромашка.
– Хочу яблочка, – прижала ее к себе Иришка, – или селедки? – она наморщила лоб.
– Ничего другого я и не ожидала, – подвела итог беседы Неели. – Быстро все за стол!
* * *
Одетая в темный плащ с накинутым капюшоном фигура остановилась перед сияющим первозданными красками гобеленом.
– Не думай, что меня остановит клятва! Она пойдет только на пользу делу. А ты в благодарность за это получишь легкую смерть, Аола Александра рю Моро!
Глава шестьдесят третья, в которой знакомится с домом
Иришка проснулась, когда было еще совсем рано, однако спать совсем не хотелось, хотелось чего-нибудь этакого. Беременный организм был на удивление бодр и требовал еды и активных физических нагрузок. Она посмотрела на оба имеющихся в наличии тренажера, которые в данный момент так сладко спали, что будить их просто рука не поднималась.
«Пусть еще отдохнут, небось вымотались с дороги», – она тихонько выскользнула из кровати и на цыпочках побежала в ванную. Кое-как приведя себя в порядок, Иришка вышла из спальни.
– Ты чего тут? – она чуть не споткнулась о кошачью корзиночку, стоящую под дверью.
– Вот, стерегу хозяев, – Пушок приоткрыл один глаз.
– Умничка мой! Ну будешь и дальше нести вахту или со мной пойдешь, осмотришься?
– И чего тебе не спится? – видно было, что кот ворчал для порядка.
Иришка ухватила недовольного ушастика под теплое пузцо, почесала за ушком.
– Ты наверняка тут уже все осмотрел? На кухню покажешь дорогу?
– Легко, – кот прижмурился от удовольствия. – По коридору и направо, – принялся командовать ушастик.
На кухне в этот час только-только начиналась жизнь. Топились плиты, зевающий поваренок просеивал муку на булочки. Бодрый Антуан проверял запас специй, доведя кухарку до белого каления.
– Что значит у нас корицы не имеется? Вам, что не сообщили, что едет ее светлость?
– А зачем мне корица, – появление хозяйки с колдовским котом на плече, заставило слуг замереть истуканами. – А почему все замолчали?
– Дикие они тут, неприветливые, – Пушок расстроенно покачал головой. – Даже не здороваются.
– Ну и мы с ними здороваться не станем, усмехнулась Иришка и, провожаемая удивленным взглядом кухарки и восхищенным Антуана, полезла проверять содержимое полочек, кладовочек, ящичков.
Не обращая никакого внимания на присутствующих в помещении людей, маркиза готовила завтрак, кот по прежнему сидел на ее плече и нашептывал что-то на ухо ее светлости. Омлет с ветчиной и сыром, легкий овощной салат, гренки, кофейник и многое другое, включая сметану для кота, нашли свое место на сервировочном столике, и спустя четверть часа Иришка покинула кухню, оставив после себя дразнящий аппетит шлейф ароматов.
– Ох, и ловка графинюшка, – только и промолвила кухарка.
– А то, – подтвердил Антуан, подкручивая ус. – Ты бы у ее светлости паштет делать поучилась.
– Неужто умеет? – поваренок лучился любопытством.
– Знаете, как мы с ней познакомились? Дело было так…
* * *
Марту Иришка заметила издалека. Она стояла у дверей в хозяйские покои. Увидев хозяйку, камеристка поспешила к ней.
– Ваша светлость, голубушка, а что же вы не спите? Я только собралась наряды разобрать.
– Ну и разбирай себе на здоровье, – улыбнулась маркиза, – да смотри, не торопись.
– Как скажете, – глаза Пышечки лучились весельем.
Иришка посмотрела на хорошенькую камеристку.
– Дай-ка мне свой передничек и наколку, – распорядилась она.
– Зачем это? Неужели выгоняете?
– Сейчас тресну, если не прекратишь болтать глупости! Ну куда я без тебя?
– А все ж таки для чего это?
– Выйдешь замуж узнаешь, – подал голос Пушок. – А пока тебе еще рано задавать такие вопросы ее светлости.
Дверь за хозяйкой и ее питомцем давно закрылась, а Марта все гадала, как связано счастливое замужество с ее новеньким кружевным фартучком.
* * *
А в главную спальню Темной Дубравы между тем входила, поправляя кокетливую наколочку в буйных каштановых кудрях, очаровательная горничная. Девушка была удивительно хороша собой, свежа и жизнерадостна, одна беда, она где-то потеряла синее форменное платье, а потому надела фартучек прямо поверх черного богато отделанного вышивкой корсета. На стройных ножках забывчивой барышни прекрасно смотрелись черные же кружевные чулочки, намедни подаренные рыжим. Цокая тонкими каблучками она уверенно прошла к окну и отодвинула тяжелые ночные шторы, прогоняя сумрак, царящий в комнате, и повернулась к кровати, улыбкой встречая восхищенные взоры проснувшихся мужчин.
– Доброе утро, господа. Ее светлость распорядилась подать вам завтрак, – Иришка старательно сдерживала смех.
– Что-то я не припомню тебя, милая, – рыжий балабон тут же включился в игру, а некромант лишь молча пожирал глазами полуодетую девушку.
– Да как же так? – тонкие пальчики нервно скомкали передник, высоко задирая его кружевной край.
– Подойди-ка сюда, сладкая, может так нам легче будет узнать тебя.
Иришка сделала пару шагов к кровати.
– Ближе, – раздался низкий голос Грегори.
Она молча повиновалась.
– Не, не узнаю, – продолжал настаивать Кас. – А ну-ка повернись, малышка.
Не говоря ни слова Аола встала к кровати спиной, а потом и вовсе прогнулась в пояснице.
– Не было у нас таких служащих, – уверял Грега Кастерс. – Я бы эту красотку не забыл.
– А между тем время сейчас неспокойное, так что нам придется как следует проверить твою лояльность, птичка.
– Я честная девушка! Никаких лояльностев себе не позволяю! – Иришка возмущенно тряхнула головой, уронив наколку. Она еще ниже наклонилась, чтобы поднять своевольный кружевной лоскуток и почувствовала на бедрах мужские руки. – Вот ужо скажу ее светлости, чем ее супруги по утрам пробавляются, – прижалась попкой к возбужденному Грегу и припечатала. – Охальники этакие!
– Ты нас ставишь просто в безвыходное положение, – Грег опускался на колени, увлекая за собой подозрительную особу.
– Это вы меня ставите, – захихикала девица, – в разные позы.
– Она слишком много разговаривает, – подмигнул рыжий. – Мы просто вынуждены заставить ее замолчать. Открой-ка ротик, сладкая!
* * *
– И какие у тебя планы на сегодня, птичка? – Грегори за обе щеки уплетал остывший омлет.
– Спрячусь от вас куда-нибудь и выпью здоровенную чашку кофе со сливками и сахаром, – Иришка вытащила из рук Кастерса бутерброд, который он себе только что изготовил, любовно укладывая поверх гренка ломтики сыра, салата и ветчины.
– Эх, – притворно вздохнул он, – а ведь было время, когда ты меня из рук кормила, а не забирала последнее, – Кас подвинул жене блюдо с фруктами.
– А теперь я кормлю твоих детей, – не замечая любящих мужских взглядов, маркиза выбирала персик.
– Так что насчет планов? – не дал сбить себя с толку некромант.
– Наверное стоит пообщаться с господином Берном, как ты думаешь? – Иришка запустила зубки в сочный румяный фрукт.
– Да, надо бы, – согласился рыжий, а может лучше отдохнешь сегодня? Прогуляемся с тобой по окрестностям. По дороге в замок я видел замечательные стога, можем поиграть в пастушка и пастушку.
– Не наигрался еще? – Грег налил себе кофе. – Тоже мне половой гигант, фавн безрогий. Не забывай о том, что жену нужно беречь.
– Да помню я, уж и пошутить нельзя.
– В сатира и пастушку! – невпопад заявила радостная Иришка вспомнив давешний шедевр живописи в Морено касле, тот самый с развратными толстомясыми крестьянками. – Как на той картине?
– О чем ты, птичка?
– О холсте, который висит напротив нашего комодика.
Взгляд некроманта мечтательно затуманился.
– Завтра бы будете фавнами, а я пастушкой. Только чур, хочу, чтобы вы целовали мои коленки, а то им достается преступно мало внимания!
Будущие фавны переглянулись многозначительно и дружно закивали, готовые уделить все свое внимание коленкам жены хоть сейчас.
* * *
– Я очень благодарна вам, господин Берн, за многолетнюю преданную службу дому рю Моро, – Иришка предпочла лично навестить управляющего, а не вызывать его к себе.
Мужчина встретил ее довольно настороженно. Он был почтителен и вежлив, но очень напряжен внутренне. И это его напряжение ощущалось во всем: в том как прямо он сидел, как, забываясь, стискивал до побелевших костяшек пальцы и как заставлял себя разжимать их, тайком осматривая следы от ногтей, красными полукружьями отпечатавшиеся на ладонях.
– Я надеюсь…
– Вы хотите уволить меня, ваша светлость? – непочтительно прервал управляющий.
– С чего вы взяли? – растерялась маркиза.
– Да уж есть с чего, – господин Берн был похож на загнанного охотниками медведя. Сейчас как даст лапой…
Иришка тряхнула головой, отгоняя страшное виденье.
– Посмотрите на меня, – ее голос звучал мягко и уверенно. – Господин Берн, я действительно очень довольна вашей работой и хотела бы, чтобы мы и дальше сотрудничали с вами. Думаю, что стоит сохранить прежний формат отношений. С меня довольно того, что я получаю на проверку все бухгалтерские книги раз в три месяца. За все время я не нашла в них ни одной ошибки, допускаю, что у вас есть возможности для дополнительного заработка, но поскольку это не наносит ощутимого вреда моим доходам и прибылям арендаторов, я не собираюсь проводить никаких расследований, а тем более репрессий и увольнений.
– А как же новые порядки? – медведь не собирался уступать так запросто.
– Зачем? – не в силах смотреть на седовласого упрямца, Иришка встала и выглянула в окно. – Как высоко! – невольно вырвалось у нее. Как красиво!
– Да, Темная Дубрава – один из прекраснейших замков Леории, – в голосе управляющего послышалась гордость. – Так значит не погоните старика со двора, ваша светлость?
– Да как вы могли подумать про меня такое? С чего? – теперь она наступала на медведя. – Вы меня очень обидели, господин Берн.
– Искуплю, ваша светлость, – он стукнул себя в грудь. – Отслужу!
– Вот и славно! – Аола улыбнулась искренне. – А теперь сидите и работайте, – кулачок маркизы постучал по разбросанным бумагам. – Не буду вам мешать.
Она вышла за дверь и громко выдохнула, подняв к небу глаза. «Ох, и творится что-то в этом доме, а что не пойму. Только ведь это жу-жу неспроста!» – Иришка покосилась на закрытую дверь. «Кто-то накрутил бедного мишку. Значит шастает по моему замку какая-то тварь? Ладно, разберемся по ходу дела!» – она решила, что стоит поделиться смутными догадками с Тео, да и тетушка как-то подозрительно притихла. «Решено, иду на поиски Марфушеньки-душеньки», – Иришка вспомнила томную затраханную Каргу и захихикала.
