Текст книги "Раз в четыре года (СИ)"

Автор книги: Яфаров Дмитрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

7

Комнату заполняли два звука: шум ноутбука и дыхание девушки. В тусклом свете экрана черты лица сглаживались и упрощались, красивые и смягчённые, но лишённые особых отличий. Аня зажмурилась и потёрла глаза, размяла плечи и шею, чтобы спустя секунду снова замереть перед экраном, прежде смачно зевнув. Периодически девушка опускала голову на левую руку и закрывала глаза, стараясь перевести дыхание и не уснуть. Ей хотелось сделать как можно больше, хотя в море мелких дел не было видно ни конца, ни края.

Как не тяжело разыскивать что-либо среди цифрового шума интернета, если это нравится – не уснешь, пока не закончишь. Искать содержательные новости и статьи можно по собственному желанию и по рабочей необходимости. Но в одном случае это сама прокрастинация, а в другом – причина потребности отвлечения. Сейчас на кону стояла собственная выгода, поэтому хотелось найти всё, сразу и нужного качества. Качество за время или время за деньги – Анна прекрасно понимала разницу, перевалив за полночь в утро следующего дня перед экраном монитора. Девушка не только любила путешествия в целом, но и наслаждалась планированием в отдельности. Чему находила три весомые причины.

Перемена места влекла за собой новые ощущения маленьких радостей. Почувствовать различия в фактуре дерева кончиками пальцев: поручни к храму, нагретая скамья, безликая дверь отеля или иссушенный солнцем пирс. Всматриваться в облака, накрывающие залив после сезона дождей. Различать новые запахи, ощущения и эмоции. Видеть, как цветок падает в огромную чашу, оставляя круги на воде. Наклониться и рассмотреть робких рыбок, выплывающих из-под лепестка. Встречать повсюду кошек и видеть в первый и последний раз множество людей, чувствовать свободу и красоту в многоликом потоке. Новые пережитые события наполняют человека и отношения, освежая краски или само восприятие. Словно глаза начинают видеть заново, после бодрящего умывания ранним утром.

Волшебство путешествия перемещало за считанные часы из одной точки мира в другую, словно не лежала между ними длинная извилистая линия. Что было за бортом самолёта, вне шума волн и стука колёс? Утром ты просыпался в своей постели, чтобы сжать ручку сумки, руль автомобиля, руку человека уже в другой части света. Что кажется простым для понимания, но невозможным для осознания. Как представить полёт человека над поверхностью планеты вокруг солнца и центра галактики, среди бесконечности звёзд во вселенной? Как ощутить полёт внутри куска металла с крыльями и тягой родом из недр земли? В условиях, близких к волшебным, относиться к путешествиям равнодушно Аня считала непозволительной роскошью.

Девушка записывала, сохраняла и планировала основные моменты, реперные точки путешествий. В организационные моменты она принимала решения и выбирала свою жизнь. Чувствовала себя счастливой, особенно путешествуя вдвоём, за пределы накопленных проблем, в чудесный оплаченный сон, в котором архитектура сплеталась с какофонией туристов. Каждый звук и шаг оставлял след в путешествии, каждый вкус и фейерверк наполняли оттенками память. Они оставались в воспоминаниях вдвоем, оставаясь друг у друга в чужой части света.

Кроме импровизации, по мнению девушки особую ценность представлял общий план из направлений, мест и времени. Эта панорама позволяла почувствовать целостность времени, проведённого вместе. Объёмы работы не давали передвигать дни, но на откуп достались выборы событий и раздумья над желаемой программой. Интересных концертов не предвещалось, выставки и местные блюда оперативно внеслись в опции проведения времени без особого энтузиазма. А хотелось определить особенную точку, чтобы запомнить и пережить что-то памятное, сделать огромный шаг. Анна знала, что необходимо перерыть ворох отзывов, сайтов и пожеланий, чтобы подыскать несколько таких необычных возможностей. Возможно, посмотреть несколько страниц местных жителей и подписаться на новости. Ради того, чтобы шагать по прохладным улицам с особой целью, знанием городских легенд местных скверов, согреваясь аутентичным напитком. .

Они не успевали захватить середину февраля, но Анна быстро нашла другие праздники, в том числе местные, профессиональные и национальные, например, дни менее известных святых. Девушка увлеклась идеей, безумной и подошедшей словно последний кусочек пазла. Нить за нитью, надежда из вервия Ариадны сплеталась в прочную паутину ступеней. Аня на секунду задержала дыхание, уткнувшись лицом в ладони. А затем решилась быстро двигаться вперёд, и будь что будет.

Анна вспомнила как в детстве поднялась на крышу недостроенного дома, чтобы посмотреть на всю округу сверху. Ноги подымались медленно, с дрожью преодолевая последние ступени: настолько устали мышцы и боялись глаза. Девушка вспомнила, как тело тряслось от страха высоты настолько, что она забыла про отдышку, сложенную бесчисленными ступенями – дыхание перехватило. Но затем Аня выдохнула восторг и тревожность за секунды. Панорама оказалась неплохой, но уж очень похожей на вид с последнего этажа её дома, где присутствовали поручни и лифт, но не было места рискам. После этого что-то внутри изменилось. Оказалось, что не все особенные впечатления связаны с особенными местами. Порой вся суть скрыта внутри самих ожиданий и наличии желания. Умения видеть красоту вокруг.

И теперь каждый раз, подымаясь над крышами других городов и над лесными кронами, она ждала и гадала, перехватит ли дыхание по-настоящему. В итоге даже вывела формулу – результат задуманного действия можно предопределить с разумной долей вероятности в материальном плане, но вот с чувствами всё обстояло сложнее. Можно понять, что именно произойдёт, но никогда не представишь, что именно запомнится. Постараться, сделать все правильно и держать глаза открытыми – проверенные слагаемые. Только они могут помочь, повлиять на расчётный итог восприятия. Но ответ всё равно может удивить, даже опытного путешественника.

Обозначив в голове цели, девушка никак не могла остановиться. Она знала, что время максимальной эффективности уже позади, как и лучшее время для сна. Но возвращаться от планов в реальность, теряя ещё один день, совершенно не хотела. Уставшие глаза, руки и мысли по отдельности не брались в расчёт. Аня не желала сдавать вечер в темноту, рациональное желанин подавлялось страхами и навязчивой идеей еще что-то успеть.

Прошло полчаса. Аня переменила затекшую руку, вставила зарядку после очередного сигнала батареи. За окном гасли последние огоньки квартир. Многоэтажные дома раскинулись под небом, чьи звёзды теснил свет огней большого города. Шум машин волнами ударял в стеклопластик. Вдалеке эхо стука колес отдавалось в лабиринте бетона. Желтый свет не давал городу уснуть, люди подбрасывали своё время в его печи. Жизнь замедлялась, но никак не уступала место сну.

8

Тусклый свет проникал свозь арку двери. Анна, потирая слипшиеся глаза, ещё пыталась отделить реальность от грёз. Город без сна смешался с пробуждением в середине ночи. Смешанные чувства и видения никак не хотели распутываться. Девушка могла говорить с собой, но никогда не слышала голоса в голове, сознание не делилось на части. Сейчас одна засыпала, отдавая бразды правления другой, а сон и ясность пришли вместе к ней, настоящей, держась за руки. Анна почувствовала несколько капель крови, стекающих на верхнюю губу, когда внутри прокатилась волна. Дрожь прошла по затылку и добралась до кончиков пальцев. Она еще не понимала, где и кем оказалось сознание и тело. Проектные мощности, медикаментозная и ментальная составляющие, вышли на самый пик. Усилился результат, но он повлёк и побочные эффекты. Спутанное сознание прояснялось пугающе долго. Всё окончательно решилось лишь в тот момент, когда ноги коснулись мягкого зелёного ковра, а слух оглушила тишина. Звуки леса не пробивались в комнату, не оставляя место случайным шорохам. Внутри стены в прямом и переносном смысле излучали тепло и мягкость настолько, что звуки шагов вряд ли могли кого-то отвлечь от мыслей. Благодаря концентрации в такой изоляции Анна полностью пришла в себя. Но внешние раздражители всё равно имели место быть.

Свет горел в её доме в гостиной по эту сторону. Жмурясь, девушка разглядела мужчину, который при минимальной яркости систем и дисплея рассматривал архивы. Лицо озаряли вспышки разных оттенков. Экран затухал и загорался вновь и вновь, сгущая темноту лишь для того, чтобы замереть и уступить место следующей палитре. Что открыт альбом её руками собранных фотографий стало понятно уже при беглом взгляде из-за спины. Птах влез в одну из личных подборок, не выложенных в общий доступ. Секретов особых и не могло быть, но собирала записи девушка для себя, а потому особенно злили чрезмерное любопытство и ночной подъём. В темноте не было видно, насколько быстро и сильно налилось краской лицо Анны. Кисти рук напряглись и сжались. Но пока девушка сдерживалась, её больше интересовало внимание к маленькому хобби и его причины, чем возможные последствия.

Птах стоял в одежде того же цвета и похожего покроя, что и прежде. Он находился посреди комнаты, внутри проекции или перед картинкой, в зависимости от периода и формата изображения. Вспышки озаряли комнату с длинными перерывами на осмотр людей, сюжета и деталей. Когда глаза привыкли к свету Анна поняла – мужчина переоделся, побрился и снял обувь. Он оказался почти на том же месте, где и сидел вечером, когда выходила девушка. Отодвинуть кресло к стене и сложил вещи.

За окном даже не намечался рассвет, лес окутала иссиня-чёрная мгла. Оба лица и комнату теперь окрашивали на пару экран-проектор и фоновая подсветка. Система после подъёма Анны переключила режим, то вписывая в комнату пережитые давно ушедшими людьми мгновения, то окрашивая стены в тон фотографий, которые мужчина почти поедал глазами. Яркость постепенно повышалась. Быстро, как воспринимались эмоции. Свежие, сильные и смелые, словно место таким находилось только под открытым небом.

– Я бы сказала, что рыться в чужих вещах нехорошо. – начала девушка, заметив как плечи Птаха подёрнулись. – Эта коллекция не совсем моя, не принадлежит мне или кому-то ещё, только авторство подборки. Но стоило поговорить насчёт подобных ночных планов, уж поверь.

– Подобрано, верно. Что-то общее в восприятии, пока не могу выразить словами. Бросается в глаза, но не складывается в одну картину, много ярких не связанных сюжетов фотографий. Чем ты здесь занимаешься? – спросил мужчина, нисколько не смутившись и не отвлекаясь.

– В моём досье описано подробно: формирование и сбор данных по исследованиям в области ботаники и экологического мониторинга, ряд специфичных научных проектов на уровне испытаний, также поиск и передача культурно-исторического наследия. И можешь не говорить, что не читал бумаги перед прилётом. Раз полез разбирать документы на месте и отыскал этот архив – не поверю.

– Да, но ты же не черепки из земли извлекаешь. – сказал Птах, стараясь сохранять невозмутимость. – Интересно, насколько удачно ты открываешь нечто в ворох и из ничего не стоящего. Архивы, отчёты, базы данных – культурное наследие собирается в иные формы...

– И иными образами. – уже с нескрываемым раздражением перебила Анна. – Нет универсального способа включить старую технику, снять необходимые данные. Да просто узнать пароль. Даже с техникой иного уровня, на порядок выше местных реликвий. Время и издержки: планы и инструменты – всё готовили вы там, наверху. И как работать внизу, что и зачем нужно сохранять, насколько ценны угасающие воспоминания – никто понятия не имеет. Оторванные друг от друга осколки, представляющие собой общество вне живого общения. На этой фотографии девочка сидит на плечах отца и смотрит салют. А мы не можем понять смятение на лице, взрывы огня в небе, порывы настоящего свежего воздуха. Мёртвые воспоминания.

Девушка выдохнула и отошла к столу. Наливая стакан воды, гадала: асоциальность вызвало долгое одиночество или защитная реакция на наглую попытку сунуть нос в её дела. Она понимала, что люди не её уровня составляют программы исследований, но нахождение ближе к предмету и внезапность изменений казались важней. И Анна злилась на себя, руководство и этого парня, на нарушенный распорядок маленького мирка и сильный ветер за окном, гнавший дожди на смену солнечной погоде. Приближался поздняя осень.

– Меня отправили не сюда, а на время оттуда. Я ничего не курирую и не оцениваю выше собственных мыслей. – голос мужчины звучал ровно, но перерывы между словами увеличились. – Меня спустили на землю. Чёрт, не хотел бы объясняться – никто не назначал обязательный курс посещений психолога. Что-то обязан знать любой человек, что окажется рядом, но мне не хочется начинать знакомство с напрасной ссоры и оправданий. Потому я и пытаюсь понять. Давай переформулирую вопрос? Чем ты занимаешься в свободное время? Вне отчётов и системы заданий?

Девушка задумалась на секунду, пытаясь переварить происходящее. Возможность выпустить праведный гнев наружу не давала покоя, особенно после недавнего пробуждения. Какой-то знакомой оказалась раздражительность, бесконтрольная и искренняя. Где тут взвешивать выгоды и разные точки зрения – желание остановить происходящее едва пересилило реакцию на беспардонное участие чужих носов в её делах. Ценой больших усилий Анна переправила энергию в верное русло, поморщившись и нахмурив лицо. Она даже не повернулась, но голос звучал уже намного спокойнее.

– Это может подождать до утра? Или есть повод спешить, который я не заметила по пути сюда?

– Только не раздражайся. – ответил Птах. – Перелёт вымотал и спутал мысли. Я зациклен не могу остановиться, не могу уснуть, не могу сосредоточиться и не создавать проблем. Поэтому прошу о сделке: я перестаю лезть во всё рядом лежащее руками и тихо сижу до утра. А ты соглашаешься начать завтра сначала, словно мы только встретились. Словно с чистого листа, будто ничего не было. По рукам?

– Который раз на те же грабли. – произнесла девушка, усмехаясь. – Так не бывает. Но можем попробовать. Запросто.

Договорив, Анна прошла мимо в свою комнату и рухнула на кровать. Усталость и желание выспаться оставались слабее внешних раздражителей, но теперь ненадолго. Мысли девушки спутались, злости внутри не нашлось места. Только смешанным догадкам и горечи упущенного сна, в который не получится вернуться. Невозможно управлять настоящими сновидениями. Она проживала эти моменты, но не могла их контролировать сверху. Время не совпадало, хотя замедлилось с увеличением дозировки и модификации сна. Связь стала прочнее, как и влияние на тело. Кукольник становился марионеткой, минуя нити и не только вселяясь в спектакль, но и стирая свою память и реальность вне сцены. Можно попробовать найти страницу книги без закладки или прокрутить повествование до конца воспоминаний. Но разве это отразится на ней?

C

Опыты и социальные эксперименты Разум обычно ставил над детьми. Дети оставляли больше времени и возможностей для исследований. Кам отчетливо помнил, как сидел на стуле в зеркальной комнате. Ему лет шесть или семь, на теле специальная одежда, на голове аккуратная шапка с козырьком. Он не знает, чего от него хотят. На столе лежат предметы, различных размеров, раскрасок и форм. Ему запретили трогать часть вещей, но он так и не понял, какую. Время кажется вечностью, и Кам начинает переживать, не пропустит ли обед. Если им будут довольны, он знает, к еде прибавят что-нибудь сладкое. Обычно так, но сегодня не до конца объяснили, что нужно делать. Радость от возможного угощения сменяется переживанием: ситуация идёт не по плану и о нём забыли. Разум не мог ошибаться, но даже невозможное допущение в непонятной ситуации закрадывалось, заставляло паниковать.

Поэтому Кам слишком сильно нервничает. Ему хочется в туалет, но ребёнок боится попроситься и не видит каких-либо признаков двери в комнате. Кам забыл, через какую стену его приводили. Следов прохода не отыскать глазами. Волнение заставляет ноги отбивать ритм по полу. Временами Кам пытается удержать себя, но, не дело не доходит и до пары минут тишины, как ноги снова приступают к выбиванию дроби. Вот только теперь и руки так и тянутся к вещам на столе. И нужно ли что-то трогать или оставить в неприкосновенности, мальчик бесполезно силится вспомнить. Пока нет ни переключения света, ни слабых разрядов тока, ни случайных запахов. Нежелание дожидаться стимулов служит прекрасной мотивацией.

Сейчас он взрослый, с обросшим лицом, выгорелой кожей и спутанными волосами. Руки, изрезанные шрамами и покрытые подтеками в паре мест также тянутся вперёд. У него болит спина, но мужчина не спешит, оставаясь наедине с собственным положением. Он знает, что склад покинули все живые существа. Второй вездеход подряд готов к выходу, уже стоит у входа и ждёт его решения. Уставшие ноги радуются последнему, как никогда прежде. Перед глазами, выдвинутый из рядов собратьев, стоит комплексный снаряд, содержащий биологическое, техногенное, информационное, роботизированное и атомное оружие. Части комплексно поражают всё, что окажется в зоне досягаемости, интервальными атакам и. Заряд создан для доставки любым желаемым способом смерти всех сортов, а том числе двигающихся существ, укреплений и сетей в зоне поражения. Оружие стояло в списке покупок, являлось частью плана, но теперь не казалось таким уж доступным, несмотря на расстояние вытянутой руки.

Три дня назад Кам ненавидел Разум и Общину. Риск собственной жизнью ради смерти людей и интеллекта, влачащих жалкое существование агрессивных насекомых, казался оправданным. Слепые ничтожества не оставляли сомнений, совершая убийства, превращаясь в вандалов и в элементы декораций по воле Разума и случая. Ему удалось избежать доли подопытной мышки до самой смерти, а прошедшее время позволило Каму стать другим, непонятным прежним знакомым. Одиночество, увиденная иная жизнь, воспоминания детства и приобретённые знания делали мужчину сильней и разумней. Поставили выше остальных, позволили принимать верные решения. В какой-то момент и сомнения стали приходить вместе с новыми мыслями, но до сих пор мужчина с уверенностью ставил собственные идеи выше любых издержек.

Сейчас, неотрывно смотря на решение, способное уничтожить корень всех проблем, Кам вспоминал людей сверху. Глаза моргали часто, пока мозг старался оценить со стороны собственные выводы. Мужчина никак не мог решить, оправдывает или понимает пережитое. Девушка испугалась настолько, что отбивалась, не разбирая слова и знаки. Мужчина сверху причинил Каму боль, а мог и убить, если бы применил всю силу. Насколько смог понять и услышать Кам, люди сверху не смогли решить, что с ним делать. Но не увидели в мужчине никаких отличий от остальных и не посчитали равным себе. Как он не считал равными себе людей из Общины. Как разум не посчитал себя подобным людям.

Потому сомнения подтачивали уверенность. Желание убить всё, что связано с местом рождения и взросления оставалось внутри, никуда не собираясь. Но постоянное и сомнительное стремление убивать подталкивало Кама к печальной мысли, что причиной оставались злость и ненависть. Мужчина встряхнул головой и принялся тереть виски. Закрыв глаза, громко выдохнул и замер: одержимость в поисках мести оставалась желанием, которое Кам никак не мог заглушить. Если его кто-то сможет осудить, то пусть сначала отыщет. Пусть переживёт хоть какие-то трудности, даже не его взросление насекомого среди подобных напуганных ничтожеств, копошащихся в глупости, голоде и страхах. Не их глаза видели бессмысленные зверства и собственные руки в браслете и в крови. Не их руки берут этот заряд, чтобы прекратить страдания. Не они будут видеть смерти во снах, раз за разом.

Людям сверху всё равно, что будет с жизнью насекомого или даже целого скопления шестиногих. Вместе с этим открытием и долгожданным вдохом руки Кама подняли снаряд. Он наполнился слепым желанием, ненавистью и злостью. Будто всё переходило по рукам, держащим смертоносное оружие. Упёртая боль чуть притупилась, но забралась ещё глубже удивительным образом. Словно крючок вошёл глубже и сросся с плотью.

9

– Да, я совсем не против. – ответил он, поразмыслив пару секунд. – Тебе процесс доставляет удовольствие, мне экономит море времени. Не разделение труда, но занятия по интересам. Только никаких запланированных экскурсий. Может, составим примерный план и загрузим гид и приложения по ряду реперных точек?

– Чем тебя не устраивает туристический автобус и человек с микрофоном? – отшутилась Анна – В прошлый раз нам попалась весьма миловидная особа. Думала дырку в брюках проглядишь на её бёдрах.

Они сидели вдвоём на краю длинного стола на соседних местах. В столовой негромкая музыка перемешивалась с шумом разговоров, периодическим звоном новой партии приборов и шипением кофемашины. Количество пустых мест увеличивалось – большая часть коллег уже покончила с поглощением пищи. На экранах мелькали корпоративные ролики и проходные заставки для релаксации. Мужчина как раз сидел позади одного из мониторов, на котором маленький шустрый муравей тащил на себе огромный зелёный лист. Прожилки высвечивались солнцем среди ярко-зелёного фона.

– Перестань. Бёдра не помню, да и не в этом дело. Даже ты её лучше рассмотрела и запомнила. – улыбаясь, ответил мужчина. – Женщины больше обращают внимание на других женщин, это факт. Я скорее падок на приятные голоса. Но лучше им звучать только в моей голове. Наушники подсказывают, не вертят шеей. Поверь, смесь геолокации, дополненной реальности и хорошего синтеза речи запросто вытесняет милых девушек с приятными голосами, заученным текстом и большим логотипом на поло. Хлопот меньше, свободы больше.

– Мне нравится идея. Куда потратим свободное время? – Анна придвинула тарелку с сырником. – Пожелания, покупки или гастрономические изыски? Может активный отдых?

– Доверяюсь надежным рукам. – отшутился собеседник. – А при возникновении неожиданных проблем свалю всё на тебя.

Он отхлебнул кофе, сделал глоток из чашки с холодной водой и снова отпил из картонного стаканчика со своим именем. Вылил немного мёда и размешал напиток. Анна допила зелёный чай и собрала салфетки на краю подноса. Выровняла приборы и посмотрела на часы.

– Но я против развалин. – поспешно добавил мужчина. – Никогда не представлял, что же такого в скоплении мусора веков за пределами работы историков и фотографий для семейного альбома. Помнишь как мы пилили вечность в автобусе ради горстки камней, в которые, простите, просто срали римляне? И это путешествие вдаль от фаянсового чуда современности не лучше восстановленных достопримечательностей, в которых аутентичены несколько камней фундамента. В остальном, я согласен на всё, вытаскивай меня с момента прилёта навстречу приключениям и подальше от скуки и безделья. Даже если буду сопротивляться.

– Значит, культурная программа без банальных обязательных посещений? – подытожила девушка, когда они уже поставили подносы. – Ок, держу в курсе плана по мере готовности. Или уеду без тебя, пробовать вина и сыры, наслаждаться кофе или горячим шоколадом, если продолжишь в том же духе. Зануды останутся на автобусный тур по золотому кольцу!

Мужчина усмехнулся, в то время как пара пополнила число пассажиров лифта. Анна посмотрела в зеркало, поправила волосы и встала перед ним, ближе к дверям. Мужчина положил руки на её плечи, мягко массирую пальцами мышцы девушки сквозь кашемир. На секунду Анна исключила все неприятности, безумные планы и сомнения из своей жизни. Ценой огромных усилий девушка удержала себя в этой иллюзии блаженства на пару секунд. Затем едва заметно вздрогнула и поймала его удивленный взгляд в отражении.

– Но ты скажешь, к чему готовиться или где начинать спасательную операцию? – достаточно тихо спросил молодой человек. – Если не будет тополей, то искать тебя в плену у викингов, в звуках фламенко или в тумане среди дождей?

Последние слова были произнесены значительно быстрее. Лифт уже открыл двери на её этаже. Девушка вышла за остальными коллегами, не без усилий, обернулась и ответила с добродушной улыбкой влюблённого человека:

– Мы полетим вместе. И как бы ты не хотел, потерять спутница, ничего не выйдет.

Двери закрылись, и улыбка по ту сторону исчезла. Стерлись узоры на песке первой набежавшей волной. Аня подумала, не слишком ли быстро это произошло. Как долго она отражала в себе эмоции, связанные с ним раньше, трудно сравнивать. Но сразу же следом прилетела и другая мысль – раньше эти сомнения не имели никаких шансов пробраться внутрь серого вещества. Что-то изменилось и впустило их. Что-то нужно выдрать с корнем либо пересаживать в открытый грунт.

10

Птах смотрел на здания снизу вверх. От непривычки голова немного кружилась. Крыши подымались всего на какие-то полсотни метров в высоту. Он знал, что небоскрёбы даже здесь, неподалёку, поднимались намного выше. Но и эти здания, погружённые в зелень, слегка обветшалые, потрескавшиеся и смотрящие темными глазницами в пустоту улиц, пробирали до дрожи. Потому что казались не более привычными, чем птице глубины морского дна. Дыхание перехватывало и воздуха не доставало, отчего мужчина поспешил обратно, внутрь, на поиски спутницы. Втянул на входе носом воздух, ещё свыкаясь и теряясь в новых запахах, и потряс головой, сбрасывая напряжение.

Эмоции и мысли заключили чувства в клетке разума. Птах потрогал руками лицо, ощущая между собой и окружающими предметами прослойку из ваты и стараясь избавиться от неприятной изоляции. Голова немного болела от непривычки: настолько свежим воздухом легкие давно не дышали. Поднявшись по лестнице, мужчина вошел в прохладное помещение, затеряв звук шагов в шуме машин. Подойдя ближе, окликнул девушку, стараясь не напугать и не сбить..

– Не помешаю? – спросил Птах, останавливаясь на проходе в паре шагов.

Анна улыбнулась, убрав волосы с лица. Руки чуть повернули на него подключённое устройство. Сплав привычной техники с реликтами прошедшего времени заставила мужчину ухмыльнуться. Проекция экрана выдала несколько диаграмм, стоило пробежать по данным глазами и задаться вопросами – сразу поступили ответы.

– Теперь уже нечему мешать. – ответила она. – Вся грязная работа осталась позади. Найти этот центр, открыть все механические замки и прогнать самых вездесущих пауков оказалось легко. Ну, привычно. Дотащить достаточно топлива для генератора, запустить аппаратуру и подключить консоль – чуть сложнее. Самые большие усилия – заставить автомат копировать нужную информацию: культурные ценности, человеческие данные, а не сверхценное статистическое и историческое наследие. Везде проявила верх эффективности. И всё равно, из отведенных восьми часов передачи устройство потратит на меня минут пять-десять. Жуть как несправедливо. Скопирую для разбора процентов двадцать из общего объёма.

– Почему так медленно? – удивился мужчина. – Каналы передачи только технические, никакой бионики, это ясно. Значит живая передача отпадает, но как же связь "мозг-машина"? В тебе сеть есть, переходник работает. За чем дело?

– Нет технической возможности встроиться в старые системы за такое короткое время. – ответила девушка, поправив одежду. – Много времени на настройку можно потратить на большой передаче, для проекта длинной более суток. Применяем такое средство только в специальных случаях, так как на подготовку уйдут месяцы. Обычно же копируем скопом, различая определённые метки. А разбираем уже со всей мощью! Берём всю породу, а драгоценные камни отбираем позже. Сколько при этом ценностей сгинет отсеянным – хороший вопрос. Как посчитать ненайденное, как искать неизвестное?

Она накинула куртку и улыбнулась. На доли секунды Птах почувствовал себя в безопасности, но потом шепот мыслей вновь обрушился на затихшую было гладь. Анну немного смутила эта дрожь на лице. Она поспешила продолжить:

– В остальном все задачи решает персональная система. Связь с общей сетью здесь не всегда работает на ура, но мощности на поверхности и орбите для ИИ и персональных задач хранителей лесов, хватает с запасом. Что-то найти, взломать или выбрать. Хотя мои настройки объёма взаимодействия с системой минимальны – к стандартной конфиденциальности отключено больше функций уведомлений и сбора данных. Без паранойи, я стараюсь вжиться в объект изучения, нужно меньше отвлекаться. Концентрация помогает исследованиям, наверно.

Девушка поморщилась, посмотрев в глубь рядов машин. Монотонный шум звучал очень непривычно в сравненными с пением птиц и тишиной пустых залов несколько часов назад. Птах не заметил, как принялся перебирать пальцами в поисках продолжения разговора.

– Что ты ищешь? – наконец выдохнул мужчина. – Ну, для личных целей. Записи и фото людей я видел. Отдых, путешествия, соревнования, семейные праздники и одинокие персонажи раскиданы по архиву. Всё в целом похоже на камеру хранения забытых вещей, которые немного раскидало ветром по времение. Ни заметок, ни ссылок, ни чёткой связи между сюжетами нет.

– Это личная работа, неожиданная и неоконченная. Может ещё и не начатая. – ответила она. – Трудно объяснить, но попробую показать. Пойдём за мной.

Птах молча вышел за девушкой на лестницу. Поднимался без догадок, наблюдая за ее мягкими уставшими шагами по ступеням. Персональная униформа, затёртая от носки, скрылась на следующем пролёте. Он снова ушёл от шума, но дверь на крышу скрипела, испортив ощущение перехода на нагретую солнцем крышу. Какое-то время они стояли молча, осматривая неподвижные зеленые улицы. Местами выглядывали остовы машин, остатки скамеек и урн. Движения небольших животных едва прослеживались в наступающей прохладе вечера. Птицы пролетали над улочками, разбавляя криками шорох листвы.

– Мы очень быстро потеряли необходимость в доме, земле под ногами. Понимаю, что твердую опору обретаешь в поиске. Но я заворожена миром, в котором небо над головой стоило дороже искусственных станций и колонизаций систем в его же глубине. Мы не бросили свой первый дом от загаженности каждого квадратного метра, до которого только могли добраться. Конец человечества на планете стал добровольным и массовым исходом к новым границам, и дурно пахнущей историей одновременно. Оказалось, что выгодней жить всем иначе – мы теперь едины, переменив одно место на множество систем и станций в общей информационной сети. Покинутая планета представляет собой заповедник, в котором от человека остались безжизненные скелеты городов, множество мусора, законсервированные объекты, местные жители и засилье диких кошек. Скелет в шкафу детской комнаты. Прекрасное наследство, а?