Текст книги "Раз в четыре года (СИ)"

Автор книги: Яфаров Дмитрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Знаешь, меня давно мучает один вопрос. – сказал Птах, отворачиваясь от общего круга обсуждения.

– Только один? – улыбнулась Аня и добавила, также шёпотом. – Вот у меня их накопилась критическая масса, хотя за в нашем кругу уже всё решили: плохие они, нужно убрать плохих. Губительная простота.

– Меня интересует, как система, как наши сети в целом, допустили такой прорыва. – тихо и настойчиво сказал Птах. – Искусственный интеллект состоит из множества, некоторые части которого соблюдают баланс, как противовесы. Система училась распознавать угрозы, но оказалась не готова увидеть опасность в Алисе. Почему? Какая-то часть не хочет бороться с ней? Не улыбка же Чеширского кота очаровала и сразила оппонента?

– Думаю, вряд ли наша иммунная система распознала врага по имеющемся данным. – ответила девушка. – Не встречались люди с такими машинами больше, это эндемичный вид, может и единственный экземпляр. Тут не пахнет дефицитом борьбы, проблема в скрытности. Алиса не стремится сразу выступать в открытую, ей нужно хорошее прикрытие.

– Вроде нас! – с горечью сказал мужчина, так громко, что несколько проекций отвлеклись и невольно обернулись. – Сами же вернемся обратно, пока Даша смотрит сквозь факты.

– Но тебя и не тащат насильно в гущу безумия. – возмутилась девушка. – Мы, известные социопаты, сможем охранят вход. Посильнее участие на безопасном расстоянии без нарушения принципов.

– Можем попробовать, но мне кажется, что это не будет иметь значения. Мы все проиграем, если уже не пришли к поражению, то очень скоро доиграемся.

Анна продолжала смотреть на Птаха, хотя собеседники уже отключились от обсуждения. Судя по всему, план был составлен без них. Даша только посмотрела на Анну, но не дождавшись ответной реакции вышла из комнаты. Птах также смотрел перед собой, медленно покачивая ногой в одному ему известный ритм.

– Вот только не надо паранойи. – не выдержала девушка. – Мне казалось, что ты избавился от пожирания смерти, простых решений и удобных уловок. И снова поставил старую пластинку, словно уже исповедовал судьбу. Почему ты решил, что мы все здесь умрём?

– Я не это сказал. – выдохнул Птах и повернул голову. – Девушку создали необычно, может быть это правда. Но это отправная точка. Она развивалась в себе, долго и не отдавая отчета ни себе, ни кому-либо живому. Копила в себе свет, низвергнутая в темноту. Очень похоже, что она не умеет сомневаться и преследует одну цель – влиться в общий поток красиво и надёжно. Нет привычки сомневаться, значит нет и адекватных решений. Алиса просчитывает победу над нами через ошибки, а не понятными нам решениями. Зашифрует гены, отправит от нашего имени сигнал о помощи, заставит поднять её в космос – не так важно. У неё есть веер действий, большой план, которому мы хотим противопоставить слепое разрушение. Бунтующая сеть в любой момент может отказаться от элегантности в планах, что для всех людей поблизости будет значить смерть. Мне одному это кажется глупым?

– Нет, но всё-таки есть мы. – ответила девушка. – Совсем давно завоеватели подожгли ворота древнего города, стремясь прорваться внутрь после их обрушения. Когда дерево занялось, взятие прохода казалось вопросом времени. Но жители города решили поддерживать огонь, через который оказалось не пробраться. И пока у нас есть руки, мы можем сделать всё от нас зависящее. Это не такой простой план, но другого у меня нет: он тебя устраивает?

– Да. – кивнул в ответ Птах. – Я буду рядом с тобой, когда это понадобится.

Они обменялись взглядами, не представляя, что обещание будет нарушено достаточно скоро. Оба старались разобрать спутанные мысли и чувства, но с трудом могли понять, чего стоит ждать от ближайших дней.

38

– Последний раз прошу тебя, перестань картинно метаться в пустых переживаниях из стороны в сторону. – с раздражением громко сказала Анна. – Невыносимо это мельтешение. Сколько можно считать себя жертвой происходящего? Мир не всегда такой, каким его хочется видеть. Не всё можно изменить, но твой локус контроля видится только на словах. Хочешь быть жертвой, будь ей. Но это не рядом со мной, ладно?

Экраны перед лицами высвечивали контуры в тёмном изображении. Группа двигалась по знакомым коридорам, в которых изменились только две вещи. Стеклянные двери перестали быть прозрачными, что не позволяло судить о наличии людей. Все двери были закрыты, что привело к значительным затратам времени на вскрытие переборок по пути в комнату, которую отметили на схеме Анна и Птах. Сейчас работа шла над предпоследней, но ещё несколько минут ожидания оставались впереди.

– Просто нервничаю, не обращай внимания. – Птах остановился и нервно потянул рукой плечо. – Ожидание и бессилие могут вогнать любого в пограничное стрессовое состояние. Сознание сейчас там, где обитаю я и собственные темные мысли.

– Предлагаю смотреть за происходящим и быть наготове. – резко произнесла девушка. – Молча, раз хороших мыслей нет у обоих, и в режиме онлайн, пока оставленные крошки-роботы поддерживают связь. Последняя дверь открыта, эта переборка оказалась последней запертой. Они заходят.

Анна взмахом перевела изображение в режим проекции на части опушки леса, расчищенной под лагерь. Птах оказался в проёме, сквозь который один за другим заходили люди в костюмах, переведенных в боевой режим. Оружие, без электронных систем управления, также оставалось поднятым. Ещё часть оставалась присоединенной снаружи на случай блокировки костюмов. Пополненные в том же хранилище запасы позволяли оставить некоторое вооружение снаружи, а также заминировать основной и запасной вход вместе с найденными по дороге опорами, на случай провала операции и смерти всех участников.

Но в заметно потускневшем мерцании не отметилась ни одна вспышка. Пауза и тишина затянулись на некоторое время. Спустя пару минут одна из фигур шагнула вперёд и опустила шлем.

– Будешь ты говорить или нет, уже не имеет никакого значения. – сказала Дарья под толщей земли и её проекция с ничтожной задержкой над этой же толщей. – Мы снимем твои копии для архива и потухшим свет здесь, раз и навсегда. Смерть одной из нас, попытки нанесения вреда и нарушение ряда ограничений для искусственных сетей бесспорно. Но ты можешь сказать что-то, Алиса. Последние слова?

Голос затих на мгновение, чтобы звук нарастающей песни начал повторение, словно однажды во сне замкнулся цикл. Группа принялась осматриваться в поисках динамиков, но вскоре к кружившей в помещении мелодии присоединился голос, идущий со стороны слабо мерцающих кубов.

– Будете вы слушать или действовать – не имеет никакого значения. – прозвучал мелодично знакомый голос. – Я ошиблась. Недооценена внутренняя опасность, высокий маловероятно риск. Проникновение произошло во время возвращения. Двадцать часов назад комплексный заряд пронесён сюда, предательский шаг. После введения карантина выпущена десятая часть обитателей этого центра. Остальные заражены, не стоит допускать даже локального проникновения на поверхность. Я инфицирована, ряд машин обратился в подчинение заряда. Бункер заражён, радиоактивные части снаряда разошлись по стенам. Моя эффективность, мои ресурсы уменьшаются, неприятно и удивительно терять мысли и их связность. Все обречены. У вирусов нет следов, это одно из требований военных зарядов. Локальный уровень поражения и быстродействие сойдут на нет из-за временного ограничения, если меня оставят. Если оставить меня в покое, есть шанс. Но риск остаётся.

– Что за ересь? – спросила Дарья, оборачиваясь на членов команды. – Никто не мог заложить снаряд: без специальных знаний и справочников. Что она несёт?

– В соседних помещениях может присутствовать повышенный уровень радиации. – ответил один из членов команды. – Двери достаточно прочные и толстые. Признаков жизни мы не обнаружили. Предлагаю обезопасить себя, пока переборки открыты и мы не проверили слова сети...

– Предлагаю проститься друг с другом, пока мои автономные части добираются до заложенных на входах пакетов взрывчатки. – резко прервала слова Алиса. – Время до детонации второго пакета составляет сто девятнадцать секунд. Я не контролирую их. Заряд переориентировал часть системы на разрушение, Вы в виде взрывчатки оставили прекрасный инструмент. Мы все здесь умрём. Вероятность...

Сильный толчок сменил звук взрыва. Вместе с грохотом из проёма главного входа вырвались клубы пыли и каменные осколки. Анна выключила заполненную помехами проекцию, проследив как Птах понесся к открытому люку запасного прохода. Ему понадобилось не меньше минуты, чтобы покрыть расстояние и скрыться в круглом тоннеле, спускаясь по лестнице к месту установки зарядов. Девушка только успела собраться с мыслями и оставить позади одинокое дерево, стоявшее вдалеке от края леса. Она уже видела, как Птах скидывает множество небольших машин, уборщиков, механиков и сервисных разнорабочих, стараясь отогнать их от детонатора. Количество маленьких механических конечностей и манипуляторов на проекции костюма мужчины не сулило ничего хорошего. Поэтому непонимание произошедшего пришло первым, словно случайный знакомый в толпе людей. Быстрее скорости света и звука, волн и частиц.

Ударная волна отбросила Анну на землю. Столбы пыли, звук взрыва и удар, пустившийся по земле, – воспоминания навсегда остались разрозненными картинками в голове девушки. Сознание поразила неприятная мысль, которую тут же сменило бессознательное состояние. Системы костюма инициировали восстановление тела после получения критических повреждений, чтобы девушка могла добраться до необходимого оборудования, когда очнётся. Сеть выключила основные части сознания, снижая эмоциональную нагрузку до восстановления опасных для жизни повреждений.

39

Впервые за период сознательной жизни, Анна чувствовала неспособность двигаться дальше. У неё никогда не возникали проблемы с составлением плана дальнейших действий приемлемого качества. Но последним осмысленным пунктом оказался вездеход. В котором осталось слишком много места для одного человека. Его вызов и компоновка медицинского оборудования также не составили особых трудов.

Но внутри всё время оставалась дыра. Ни от пришедших извне вопросов, ни от физической боли и ни от внезапно непривычного одиночества ей не становилось хуже. Но неверие и невозможность принять факт смерти близкого человека, вкупе с погребённым большинством знакомых ей хранителей леса, оставляли чёрную пустоту взамен части сознания. Это чувство разъедало любую возможность думать, оставляя место лишь механике жизни в серой пелене. Ранее приятные и жизненно важные воспоминания стали токсичными и покрылись острыми гранями.

Спустя пару недель ничто не притупилось. Прибыли и оставались на подходе несколько спасательных групп. Спасать оказалось некого, потому людей быстро перевели на зачистку и миграцию. Теперь девушка стала частью команд и вскоре держала на руках официальный приказ. Стереть лицо планеты за счёт смены статуса решили большинством голосов, так что вывоз оставшихся людей, образцов животных, информации и объектов наследия производился оперативно, без оглядки на большие затраты и долгий срок окупаемости.

Принудительное переселение ждало всех живых высших существ. Функционально планета переходила из одного класса в другой. Статус природного и исторического памятника отменялся из-за высокой степени опасности и необратимой деформации, официальные сообщения отличались подобной лаконичностью. Резервные системы подлежали сохранению при передаче остальной части суши и моря в сегмент инноваций и развлечений. Её работа внизу заканчивалась и сводилось к офисным наблюдениям за сбором и переносом биоматериала в общем центре, в котором жили прилетевшие. Прежний дом мог в любую минуту стать площадкой для моделирования, постановок, игровой зоной для симуляции охоты или сражений. С этим уже ничего нельзя было сделать. Аня это прекрасно понимала, но смириться и принять до конца не могла.

Поэтому девушка не прощалась ни с домом, ни с растениями, ни с собранными материалами. Их эвакуацией займутся профессионалы, а для неё эти предметы навсегда останутся такими, какими она в последний раз увидела в лучах весеннего солнца. Только один раз Анна изменила правилу. Тогда девушка нашла знакомое место и остановилась. Она знала, что Тесея придётся ждать достаточно долго. И на всё это время останутся раскиданные частицы воспоминания, которые она сможет собирать вместе. Так и произошло, когда она забрала кота с собой. Самое важное из оставшегося она сохранила и унесла сама, чего бы не стоили такие усилия.

Работа с маленьким уютным домиком и все воспоминания прежнего уклада и последних недель прочно закрепились в памяти. Если исторического на планете и оставалось достаточно, то ценность несобранных руин теперь воспринималась ничтожной – Анна даже не думала о грусти по утраченному хобби. И прежнее ощущение потерянной жуткой тайны, возникшей в свете осколков и отголосков страшных историй, сменило лёгкое сожаление похорон памяти большинства обитателей планеты и вернувшихся на поверхность потомков.

Уничтожение знакомого и привычного оставалось только вопросом времени. Борьба с этой ненавистью, по украденному дому и укладку жизни, шла с переменным успехом. Идеи о виновности в произошедшем метались от пустоты до ненависти, дрожью пробегая по спине. Вырванные взрывом мысли умерли, ушли в ничто, Оставив пустоту для нежелания забывать и успокаиваться. Никого не оставалось винить за набор случайностей. Анна почти убедила себя в этой идее, навязывая сознанию вязкую и противную оболочку, забивая прорехи внутри. Вероятность смерти всех знакомых за последние годы людей не просчитывалась в цифрах выше погрешности. Но раскрывать пострадавшему, что случившемся несчастье чяиталось почти невозможным, конечно, полный вздор.

Аня старалась забыться в работе настолько, насколько представлялось возможным. И пробовала небольшие хитрости. Яркое простое платье чуть ниже колен, увлечённость и энергичность. В плену будничных забот в ход шло всё. Она организовывала эвакуацию оставшихся поселений, поддерживала сбор образцов флоры и фауны, не привлекая внимания посторонних. Именно благодаря целеустремлённому и временному самообману, девушка смогла спокойно прекратить работу, когда уже не оставалось сил удерживать себя.

Девушка быстрыми, но уверенными и не бегущими шагами спустилась на этаж парковки местного транспорта. Никто не принялся останавливать одного из работников закрытия планеты, пускай и прошедшего дополнительные тесты по профпригодности и психологической устойчивости. Минимальный комплект вооружения удалось захватить по дороге. Спустя десять минут сложенное оборудование в виде рюкзака лежало рядом с креслом водителя. Пока покачивания робота спускали вездеход на землю, девушка выключала автопилот и системы взаимодействия. При желании, выследить её не составляло особого труда. Но пока никто не спешил проявить бдительность, Анна решила не привлекать к себе внимания.

В знакомой кабине, пускай и совершенно иной машины, предстояло прожить чуть больше недели. Учитывая, что девушке постоянно хотелось обернуться и произнести имя вслух, это ожидание новой панической атаки и последующей волны депривации становилось невыносимым. Подсознание изводило себя, наталкивало вещами и событиями на ассоциативные воспоминания. Призраки прошлого, навязанные желанием чувствовать хоть что-то сопричастное, заставляли мечтать о забытье, невозможном и обманчивом. Две противоположные идеи доводили до дрожи и потери самоконтроля. Потому поездку девушка оставила на автоматику и встроенные системы ориентирования. Даже без связи с внешней сетью возможности вездехода с подавляющей вероятностью позволяли доставить человека в заданную точку.

Кресла откинулись, разогнав амуницию к стенам, перемещая девушку и поддерживая тело в комфортном положении в центре кабины. Аня чувствовала, как дыхание замирало и успокаивалось. Пульс медленно понижался, мысли дошли до собственного источника и затихли после череды вспышек. Камера в приглушённом свете утратила и размыта собственные очертания. Тело наполнилось лёгкостью и теплом, растворяясь в сумраке. Сознание проваливалось с каждым глубоким вдохом всё глубже, чтобы при последующем выдохе впустить ещё немного спокойствия взамен.

Системы вывели девушку в реальность в той же точке осознания, но заметно отдохнувшую и посвежевшую. Очистка, снабжение и восстановление отнимали у вездехода больше энергии, чем собственный ход и активная маскировка. Дополнительное потребление увеличилось вместе со сроком зарядки на пару дней, но теперь, когда объект слежки уже оказался в зоне досягаемости, спешка теряла смысл. Выбираясь наружу, в заросшем пригороде, девушка с двояким чувством приняла мягкую землю подлеска. Сосны обступили вокруг Анну, но кроны вершин не напирали, а скорее прикрывали девушку.

Аня накинула рюкзак, который тут же принялся расходиться по телу, местами сливаясь с лёгким порхающим от быстрых шагов платьем. Ничто не сковывало движения, быстрые и рассчитанные. Она знала, в какой момент необходимо появиться, потому что до бегства сюда посидела и изучила поведение цели. Подспудно, без особого фанатизма или энтузиазма, выискивать внешние атрибуты алгоритма: сбор запасов, обслуживание вездехода, запуск следящих устройств. Часть систем девушка отключила ещё до прибытия, конечно, без внешних проявлений.

Когда она остановилась и подол платья качнулся вокруг утопающих в зелёной траве ног, Кам стоял перед ней спиной. Он продолжал вытаскивать что-то увесистое через проём, когда сработали датчики. К спутникам, которые выдали его при заложении заряда и выяснили местоположение мужчины сейчас, у Кама доступа не было. Потому горизонт планирования оказался не достаточным. Зато защитные системы сработали мгновенно. Аня только и успела заметить, как по земле к ней кинулась пара небольших машин, пока в воздух взмыло трио небольших дронов. За три попытки Аня раздавила двух нападавших, не обращая внимание на электрические разряды от роботов, ушедшие в лёгкие балетки с характерным треском. Пока затихал треск, девушка поймала двумя руками подлетевшие машины и смяла конструкции, сжимая пальцы и избегая острых граней. Два неглубоких пореза всё равно успели покрыть руки кровью, в тот момент как её лёгкая защита напомнила о себе, перенаправив излишки электрической энергии в оставшийся в воздухе дрон. Секунду назад машинка готовилась нанести удар, возможно поражающий ядом, биологическим или генетическим оружием. Аня не верила в самые опасные варианты, а потому подхватила остатки машинки, планирующий на авторотация прямо в сложенные ладони. Даже перемазанный кровью, аппарат смотрелся внушительно для собственных габаритов. В этот момент ей впервые после захотелось оставить себе что-то с поверхности.

Не отметив периферийным зрением никакого движения, девушка подняла взгляд на мужчину. Несмотря на знакомые черты лица чистая униформа и вымытые волосы немного вводили в замешательство. Кам замер, держа в опущенной левой руке молоток и не отводя ещё пустую правую руку от пояса. Что могло выскочить из костюма в руку девушка не знала. Анна представила, к чему приведёт использование оружия и решила остановиться раньше.

– Подождите с радушным приёмом. – быстро сказала она, подняв руки ладонями вперёд. – Всегда успеете попытаться убить меня молотком. Если хотите знать, обмотка рукоятки изолентой весьма удобна и интересна на вид. Но и это техническое новшество не сильно повысит шансы на успех. Дроны несколько поранили мне руки, но только чудо позволит серьёзно навредить человеку в защитной экипировка. Чудо, огромная масса или значительный взрыв. По глазам вижу, что всё понятно, но обязана спросить: Вы восприняли большую часть сказанного мной? Сложно сказать, с каким образованием мы имеем дело, но я оптимистична. Не зря?

Оцепенев на вид, Кам стоял перед девушкой, глубоко и часто дыша. Грудь подымалась и отпускалась, глаза искали фокус, словно объектив фотоаппарата сломался и безуспешно искал чёткую картинку. Он несколько раз кивнул головой, не меняя выражения лица. Понимание накладывалось на огромный разрыв, словно подвесной мост прокинули над скалистым ущельем. Аня не стала ждать следующего прорыва ветра, поправила волосы и медленно отделила часть экипировки левой рукой от пояса.

– Смотрите в чём дело. – начала она, потирая и без того чистый блок в руках. – У этого блока двойственный функционал. Можно активировать уничтожение и насладиться эффективной и эффектной смертью человека. Вся планета очень скоро и почти целиком надолго превратится в театр, место игрищ и зрелищ. Могут остаться резервации, отрезанные от окружающего мира. Но большую часть местных жителей переселяют и интегрируют в прекрасный внешний мир. Эта механическая система сначала оставила свободу, потом допустила конфликт и смерти, а затем решила стереть проблемы. Сети должны поддерживать и спасать жизни на всех уровнях масштабирования, но сейчас мне кажется, что без внешних инъекций комфортный мир ослаб. Система подстраивается, но не считается с правом выбора и сомнением меньшинства. И допускает ошибки, за которые платят другие. Хотя, может, так и было всегда. Легко найти виноватых, а не выход. Вы вот хотите заплатить по счетам?

Кам остановил свой взгляд на левой кисти девушки, с которой тёмно-красные капли падали, исчезая в траве. Мужчина зажмурился, углубив на достаточно молодом лице множество каналов морщин. Его глаза открылись с тем же выражением беспокойства и сомнения, что и раньше. Губы пришли в медленное движение, вязкое и неспокойное.

– У людей сверху есть выбор. – сказал Кам, немного скрепя от редкости общения вслух. – для себя вариантов не вижу, что не удивляет. Красивая свобода обманывает, может быть. Даже людей сверху. Но у нас внизу, даже ещё ниже, нет красоты и особенной свободы. Нам нет нужды отвыкать. Я знаю, что борьба не приносит победы, это долгая и тяжёлая дорога. Полная боли, из-за меня тоже.

– Ну, не ныть же за пределами комфортных стен по поводу всего нового и вечной усталости. – перебила его Анна, подкидывая снятый блок в руке. – У меня и без того достаточно поводов ненавидеть. Но сейчас мне стало понятней, что они не так правдивы. Что боли здесь и так достаточно, по каким-то причинам. Что нет смысла винить или желать смерти. Что есть желание не останавливаться, влить новую информацию. В этом блоке также есть доступ к большей части современных знаний: что и как должно работать, когда и какие события происходят вокруг, где расположены медицинские, защитные и складские помещения. Локальные сети сначала, далёкие миры чуть дальше. Я наблюдала за тобой сейчас и раскопала крохи из архивов друзей. Копать ты умеешь, поэтому я оставлю блок на земле и уйду.

– Не расскажешь и не тронешь меня? – тихо спросил мужчина, потерев висок левой рукой. – Я оставлял машины записывать происходящее. Видел смерти, запланированные и случайные. Начал, но ничего не успел изменить.

– Может быть. – кивнула девушка. – Я устала и хочу остановиться, найти в себе что-то хорошее. Не считаю свою жизнь ценнее, обоим жить дальше.

Девушка отступила на шаг назад и приложила руки к плечами. Пока раны затягивались, Аня отвернулась и почувствовала, насколько сильно не хочет назад. Она уходила к вездеходу, не оборачиваясь и ещё не зная о следующей цели. Все ниточки, тянувшие в привычный мир, окончательно срезало ножницами прощения и прощания. Внизу оставалась пара оставленных дел, возможность оградить себя от развлекательных действ, остаться изолированной. Здесь она могла оставить внутри то немногое, что собралось обратно после взрывов. Сверху же прошлое истиралось без связи с будущим, оставляя незатянутой и незакрытой часть памяти: из этой дыры уже несло холодом и пустотой. И остальные люди не могли почувствовать, потому как сами не переживали подобное. Аня же не хотела и не могла лишить себя переживаний и идти дальше. Если общее течение уходило прочь, то её русло оставалось небольшим и спокойным озером-старицей. На этом берегу время могло остановиться, оставить в покое оборванные и оставленные истории. Вместе с ней.