Текст книги "Раз в четыре года (СИ)"

Автор книги: Яфаров Дмитрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Дмитрий Яфаров
Раз в четыре года

0

Аня не хотела ничего. Она не могла чётко ощутить рамки собственного сознания и с трудом приходила в себя. Мир из тёмного месива медленно переходил в оттенки красного, сопровождался болью и заливался звоном в ушах. В мгновение к горлу подступила лёгкая тошнота, отвлекая и заполняя всё внимание. Мысли оттесняли ноющие ссадины по всей спине, головокружение и ушибы на затылке. Девушка зажала виски руками: голова сильно болела, но от ударов в меньшей степени. Внутри пульсировали и ломали мозг не только повреждения, но и резкие вспышки из воспоминаний.

Сейчас в рое из голосов за закрытыми глазами возникала пустота, уже знакомая и совершенно чужая, окружённая страхом и безысходностью. Аня стиснула зубы до скрежета. От нового невыносимого чувства хотелось извиваться, выть и бежать прочь. Даже если ноги совсем не слушались, брыкались и бились об землю.

Девушка чувствовала, что трава под ней становилась мокрой и тёплой. Не понимая толком, что произошло, она с трудом перевернулась и наощупь проползла несколько метров. Тело ныло, из горла вырывался хрип, переходящий в надсадный вой. Под руки попадались вырванные клочья земли, ещё влажные и удерживаемые кусками корней растений. Глаза открывались всё чаще, раз за разом вбирая всё больше света, но только на секунды. Веки быстро наливались тяжестью, захлопываясь и оставляя девушку наедине с пеленой размытых образов в темноте. Вокруг уже всё стихло, но сама тишина казалась материальной, тяжёлой навалившейся тканью. Она давила на грудную клетку нестерпимо, наполняя дыхание тяжестью. Неприятными яркими вспышками выхватывая из сумрака недавние события, Анна вспоминала, что груз одиночества не с кем разделить, что знакомые прежде голоса затихли навсегда и что она пока не понимает, на кого можно обрушить бессильную злобу. Девушка отчётливо осознавала, в то же самое время, что только движение вперёд позволит затянуть разрыв внутри или хотя бы заместить боль, забыться. Поэтому ползла и старалась ровнее дышать, вымазывала руки и ноги в земле, силясь принять и переварить причину ужасной пустоты внутри, понемногу и не спеша. Получалось плохо: двигались тело непослушно, ком стоял в горле, а мысли не слышались в вакууме вырванной части жизни.

Девушка остановилась, не представляя, куда двигаться дальше. Отчаянное желание исчезнуть, проснуться или спрятаться не оставляло ни на секунду. Прислонившись к ближайшему дереву, Аня пыталась собрать в голове последние события, но те раздавались в голове и распадались от любого заметного усилия. Мысли метались в панике, сменяя неуверенность на безысходность одиночества и смерти. Аня закрыла глаза, чтобы вновь провалиться в темноту, из звенящей пустоты в тишину забытья, без боли и переживаний. Техника почти отказала, оставив только сигнал бедствия, но разум не последовал вслед за ней. Мозг не уступил беспамятству ни секунды. Время тянулось в ожидании помощи, растянутое и неспешное, как плывущие облака над головой. Анна не могла узнать, когда прибудет помощь, сколько продержится сознание и как скоро её перестанет трясти от отчаяния. Но уверилась, что прошедшее время покажется целой вечностью.

A

Система внешнего наблюдения вездехода позволяла Каму наблюдать за происходящим. В кульминационный момент Дроны слегка подбросило, но мужчина не заметил ухудшения картинки. Он не ощутил удары, находясь слишком далеко в защищённой кабине. Однако, каждый отмеченный системой взрыв прочувствовал, давая волнам пробежать от макушки до кончиков пальцев ног.

Защищённость казалась абсолютной и обволакивающей, словно сон под тёплым одеялом в прохладе комнаты. Все знакомые ему люди должно быть умерли внутри подземелья, прекратившего существование минуту назад. Немыслимым казалось освобождение от Разума, не временное вынужденное бегство, а окончательное решение проблемы. На осознание перемен потребуется время, Кам это понимал. Он снова потёр след на запястье, размышляя, какие воспоминания останутся с ним навсегда, какие следы вообще могут оставить обстоятельства. Постарался собрать что-то стоящее из времени и мыслей, использовать возможность для проверки дальнейших планов. Он подумал, что стоило попробовать успокоиться, но волнение разбрасывало мысли снова и снова.

Спустя десяток минут мужчина ещё дёргал ногой, вновь принялся закусывать губы, никак не позволяя себе расслабиться или уснуть. Кам перебирал свои решения уже в сотый раз и не допускал сомнения к собственному сердцу. Однако попытки глубоко дышать оказались бессильны; успокаивали только мерные покачивания покачивания кабины. Вездеход маскировался под окружающую среду, до следующей паузы для полной перезарядки аккумуляторов биологически-механизированный паук мог идти пять дней. Повышенное потребление энергии не пугало Кама – он хотел, чтобы бионическая машина походила на настоящего членистоногого не только основными узлами, но и движением. Созданный для не случившейся войны, вездеход принёс его сюда, а значит и смерть десяткам людей с лёгкой подачи Кама. А теперь машина не уносила ноги, она превращала в уютный дом всё пространство планеты. Вписывалась в биосферу пустошей.

В подготовке кабины и пассажира ко сну мужчине удалось в судорожных попытках зацепиться за мотивирующие мысли. Он начинал верить в себя, находить прежние разлетевшиеся убеждения. Что бы не случилось дальше, ни при каких обстоятельствах Кам не будет больше слепым слугой, орудием или материалом. Он будет учиться видеть, стараться не привязываться к вещам, находить и связывать новые мысли и идеи. Любой, вставший у него на пути, поплатится за собственную глупость – рано ли поздно. Как уже случалось. Пусть должны пострадать близкие – они допускали бессильное подчинение множество лет. Пусть умерли люди сверху, по нелепой случайности – это их плата за произошедшее, пусть Кам ничего и не требовал по счетам. Пусть его жизнь никогда не будет похожа на снимки прошлого, записи с радостными семьями и дружелюбный незнакомцами – не получается жить, подражая хроникам, так сложится что-то другое. Одинокое, рискованное или необычное – Кам выстрадал возможность пробовать, ошибаясь и оставаясь с воспоминаниями наедине каждую ночь. Он закрывал глаза с этими мыслями, старая прекратить методичные подёргивания правой ступни. Забыться спокойным сном в уже совсем другом мире.

1

Складывая вещи в вертолёт, Анна подняла голову к небу, смахнув локоны с лица левой рукой. День приближался к полудню, в замершей и пустой части города разносилось пение птиц. Зелень под ногами изредка уступала место просветам, мозаике из остатков дорожного покрытия. Сверхпрочные дороги не обслуживались в этой части города, до сохраняемого машинами островка рабочей цивилизации раскинулись покинутые зелёные улицы протяжённостью около километра. Но и оставленные на растерзание временем элементы инфраструктуры оставались под тщательным мониторингом. Сеть осматривала высотные конструкции на необходимость демонтажа или точечной реконструкции, чтобы те не нанесли урон поддерживаемой резервной территории обломками или ударом при падении. Мёртвые нежилые кварталы оберегались от оживших руин, так и норовивших захлестнуть уцелевшие кусочки прошлого.

Анне казалась чудной уверенность в непоколебимости технологических очагов среди буйства жизни. Пока она шагала по холмистым остаткам улиц, вокруг деревья и кустарники разрывали горизонтальные и вертикальные поверхности. С помощью множеств оберегаемых островков люди могли в любой момент за недели влиться в жизнь планеты вновь. Но сейчас в городе кроме животных и машин оставалась одна Анна.

Как и далёкие первые разумные предки, последние оставшиеся потомки жили собирательством. Сегодня девушка быстро закончила работу, оставив достаточно времени для прогулки и, если повезёт, поиска особенных вещей. Анна перебегала глазами от одного здания к другому, жадно впитывая в себя всё вокруг. Оставленное богатство прошедших лет принадлежало сейчас только ей. Последними по улицам прозвучат звуки её шагов, многократно отдаваясь среди высоток. Затихнув задолго до того, как остатки города рухнут, подточенные временем.

Анна медленно шла среди высотных зданий, составляющих комплекс из нескольких сегментов. Сеть постоянно выдавала предупреждения, множество угроз с низкой вероятностью. Только центральная часть города оставалась нетронутой и безопасной, а здесь прогулка по неровной земле между снесёнными временем обломками представлялась делом сложным и довольно опасным.

По зелени, усеянной осколками, девушка двигалась по наитию с помощью анализа собственной части сети, перепрыгивая и перебираясь через препятствия, заглядывая вместе с лучами фонаря внутрь подъездов и в прорехи занесённых пылью витрин. Анна не старалась приводить себя в форму стайера, но поддерживаемая сетью и умной системой одежды только пару раз покачнулась в поисках равновесия. Девушка даже задумалась, как она выглядит со стороны, как звучат и смотрятся её движения, имеет ли ловкость и красота движений значение, лишённые зрителей и восхищённых взглядов. Ей нравилось ловить на себе взгляды и привлекать внимание прежде, во время обучения в оставленной жизни. Теперь чувства совсем забылись и затёрлись за собственной давностью. Аня получала удовольствие от самих движений, тонуса всего тела и механики мышц. Наслаждалась глубоким дыханием, полным свежего воздуха, способностью элегантно проскальзывать между осколками и обломками прежних строений, продвигаясь в свободном движении среди заброшенных остовов, уходящих в высоту безразличного пустого неба. Аня подняла голову вверх, провожая взглядом быстрый бег легких перистых облаков и украдкой посматривая на выбитые временем и непогодой стеклопакеты. Полные прорех остатки небоскрёбов чередовали на себе покрытые грязью целые и повреждённые элементы обшивки.

В прогулке среди потёртых зданий оставалось неизвестным, куда именно вели девушку ноги под вой ветра. Каждый раз, только обнаружив свободное время, Анна безотчётно стремилась на поиски редкого шанса порыться в ворохе вещей, поискать оставленные лавки и магазины и обнаружить приятный артефакт или причудливый механизм, полагаясь на удачу. Ходить не бесцельно, но заручиться доступной информацией и достаточной интуицией в поисках сокровищ. Песочные часы в форме сложной стеклянной картины, угадывающая желания игрушка, ручная инкрустированная камнями имитация муравья, оптическая иллюзия из зеркал или редкая ретро-модификация костюма – девушка тщательно отбирала каждую вещь, подобранную среди памятных сокровищ, среди работающих функций, о которых забыли остальные и прочие там, наверху. В каждой выбранной форме она находила особую историю, которой наслаждались больше, чем обладанием и созерцанием.

Анна знала, откуда растут ноги у этой безумной тяги, но не собиралась останавливаться. Пару десятков лет назад она перебиралась через планету колонистов, на которой ненароком захватила кусочек ускоренной истории, наблюдая за происходящим со стороны. Словно маленький человек, с момента зарождения переживающий все стадии развития вида, общество на той планете перемещалось от появления к тотальному проникновению и симбиозу с биосферой нового мира. Будто на карикатурах стимпанка, механизмы на воде и пару на глазах уступали место двигателям внутреннего сгорания, чтобы и те мелькнули в пёстрой ленте технических революций в короткий миг. Прежние эпохи, занимающие века в первый раз, человечество заново переживало на новых местах, перескакивало или повторяло за недели. Никто не мог сразу построить будущее, по-царски пропустив часть истории. Но время и люди не оставались прежними.

Так в собственной памяти Анна вновь сидела у первой дороги, основной в первом крупном поселении, по которой проносились первые управляемые и беспилотные машины на обживаемой колонистами планете. Далёкий мир, незнакомые люди и привычные образы. Девушка смотрела насквозь, не разбирая поток и растрачивая время в ожидании очередной процедуры перед очередным перемещением, смотря на вырастающий вглубь мир, в который никогда больше не вернётся. Странный клубок перьев, мелькающий среди автомобилей, хлопанье крыльев и замедления механизмов с трудом оторвали её от собственных мыслей.

Одна из машин ещё до начала созерцания, судя по всему и по остаткам на полотне дороги, сбила птицу. Местная, похожая на крупного ворона или откормленную сороку, та сразу же привлекла внимание собратьев. Вскоре ещё несколько особей принялись рискованно пользоваться возможностью перекусить в потоке машин. Что привлекло на дорогу первую жертву, оставалось загадкой, но близость падали, сопряженная с повышенным риском, превращала акт каннибализма в мрачный аттракцион. В любую минуту представление могло расшириться, но никто из безразличных занятых агрегатов или случайных прохожих не спешил прекратить происходящее, будто обитая в параллельном измерении. Потоки и алчные стервятники, рискующие жизнью: ни время, ни место не играли особой роли. Динозавры тонули в болотах в поисках падали, тела доисторических животных собирались после разброса останков спустя миллионы лет. Сейчас же птицы подъедали размазанное тело, на другой планете с иной эволюцией. Но принципы оставались прежними.

Человек превращался в каннибала культуры и прошлого, рискуя своей жизнью в обломках прежних, не считаясь с миром вокруг. Разрастаясь, люди сводили мир к своим желаниям, редко оглядываясь и неохотно смотря по сторонам. А уж снова собирать разбросанное прошлое по кусочкам только по собственной прихоти человечество вообще не спешило.

Девушка гадала, найдёт ли в самой себе отличия. Прогонять вредные мысли, стараясь развеяться в собственной рисковой маленькой вылазке. Даже погружённая в воспоминания, Аня постоянно озиралась вокруг, осматривая изъеденные временем высотки и нехоженые тропы под ногами. И проходив с полчаса, вместе с очередным вертикальным движение глаза уловили летящий предмет, сверкающий на солнечной стороне, на фоне поблекшей стены небоскрёба в пятистах метрах напротив. Ускорив шаг после затихших отзвуком удара, Анна не переставала следить за происходящим, не желая принимать на себя следующий осколок при продолжении падений. Глаза так и бегали по вертикали, стараясь поймать хоть малейшей движение.

Если осколков и предметов, падающих сверху на девушку, наберётся достаточно, вариантов отделаться парой царапин могло и не остаться. Много целей – мало шансов. И тогда ни сеть, ни усиливающие элементы в одежде и на теле, ни быстрота реакции не смогли бы помочь – технологии не творят чудеса. При серьёзном ранении Аня могла рассчитывать на помощь извне только через несколько дней. Носить с собой универсальную медицинскую станцию, набор роботов или иную машину на все случаи жизни при рутинной вылазке, как повсюду возить целый дом – эффективное решение на уровне улитки. Рискуя же отклоняться от основного маршрута и превращая работу в приключение, девушка усугубляла проблему собственной безопасности. Но риск стоял того каждый раз.

Не оставалось возможности предусмотреть всё и окружить себя цивилизацией в отсутствии представителей оной на многие километры вокруг. Серьёзный риск откладывал существенный отпечаток на все решения и мысли. Запоздалая помощь в изоляции казалась удивительно глупой причиной для смерти в век продления жизни, доступных медицинских установок полного цикла лечения, восстановления критических повреждений любой части или всего тела при своевременном обращении. Всё это существовало, но не здесь и сейчас. Девушка оставалась на улицах одна, не стремясь таскать за собой перегруженного робота сопровождения, но и избегая риска умереть от одиночества всеми разумными мерами. Каннибализм культурного наследия прошлого в условиях ограниченного времени требовал особой мобильности. Это самое наследие бросили, чтобы оно распадалось и трескалось под потоками ветра, солнца и воды. Именно эти течения выбили очередной кусок стекла, уже неспособный держаться и восстанавливаться на покинутой высоте.

Теперь множество осколков искрилось под солнцем. Грязь и вырванные клочья из полотна зелени обещали затянуть рану довольно быстро, неизбежно поглощая и затирая все опадающие части. Девушка задрала голову вверх, задумываясь, как скоро разрушения наберут критическую массу и обвалят один из этажей, увлекая вслед в небытие всю конструкцию. Система выдала прогноз и дату последующего анализа местности в следующем квартале.

Все самые прочные системы вне поддерживаемых оазисов обрекались на падения. Самые высокие и опасные из них разбирались, но большую часть предоставили времени, ответственному и непреклонному работнику. Некоторые разрушения инициировала сеть планеты, снижая возможный урон. Веками люди не берегли отведённые жизни места на планете, чтобы затем восстанавливать всю биосферу ценой изоляции и разрушения не излишков, а целых городов. Находясь внутри зарастающего мира, Аня всё меньше верила в разумность плана и людей, доверивших воплощение зачистки ошибок прошлого локальной сети. Сомневалась вопреки отчётам и прогнозам по ряду собственных наблюдений и предчувствий.

Девушка покачивалась над осколками в такт нелёгким мыслям, перебирая их под искры солнечных лучей в сколах. На мгновение задумалась, что именно выбивалось из общей картины. А затем, аккуратно разобрав завал из нескольких осколков, извлекли изнутри жёлтый гладкий камень, пропустивший золотистый луч света между частых включений, стоило только приподнять находку в пальцах над головой.

Камешек потянул тягу собирательства цепким крючком наружу, но ещё оставался лёгким намёком на возможное приобретение чуда, таковым являясь лишь отчасти. Аня практично высмотрела и рассчитала за доли секунды этаж и крыло здания, выронившего песчинку прошлого. Поспешила к входу и с некоторым трудом пробралась через остатки дверей, вращавших некогда себя вокруг общей оси. Почувствовала запахи животных, неприятные, но старые и потому безопасные. Выветрилась вонь, потому что внутри не оказалось ничего привлекательного с звериной точки зрения. Пустой холл, обрушенный временем интерьер, скрытый под грязью и мхом пол и занесённые пылью стены. Автоматов с давно истлевшей едой не оказалось, уютных укромных уголков не находилось. Анна прошла мимо покорёженных дверей двух лифтов. Судя по состоянию третьего, системы напоминаний в годы подготовки исхода оставались несовершенными, кто-то по рассеянности оставил кабину наверху и множество лет спустя, когда предки непутёвого кочевника уже успели умереть на других планетах, системы безопасности не выдержали и обрушили остатки кабины и части дверей, сдирая всё попадавшееся по пути внутри шахты.

Теперь в сквозняк вертикальных колодцах шахт, в вестибюле и на лестнице гулял ветер. Веяло прохладой, словно от открытого окна осенним утром. Расположенные в центре строения ступени покрывал слой пыли, равномерный и нетронутый. Аня не оборачивалась на собственные следы, отсчитывая этажи в мерных ударах шагов. Девушка рассчитывала силы и оценивала прочность полётов и здания в целом, пока ноги поднимались, шаг за шагом. На пятнадцатом этаже лестница обрывалась – для следующего пролёта шахту пришлось обходить снаружи, по этажу с парой выбитых стёкол и с зияющей полураскрытой шахтой лифта с покосившейся правой дверью.

На полу лежала поваленная и полуразрушенная, а местами и вовсе полузаросшая мебель. Остатки предметов, пол, стены и потолок местами покрывала трава, кое-где кроме мягкой зелени проглядывал лишай ник. Ближе к просвету, наполненному ещё только перевалившим за полдень солнцем, лежал серый ворох, напоминавший своей формой гнездо. Сооружение в буйство оттенков почему-то казалось единственным признаком жизни, действительной, а не забытой рухляди прежних призраков. Девушка покачала ногой пустой стакан, оказавшийся на полу, а затем оттолкнула стекляшку прочь. Переступая через прочий хлам, Анна добралась до продолжения лестницы и приступила к трём последним этажам, оставив позади противнейший пронзительный скрип местами проржавевшей двери.

Лестница уходила вверх ещё на десяток этажей, когда девушка вышла на нужный. Сначала подумала, что ошиблась, увидев стол посреди комнаты. Уже собираясь подняться на следующий пролёт, Анна всё же заглянула за угол, словно кидаю взгляд в заведомо опустошённую упаковку шоколадных конфет, не особо рассчитывая на успех. Но прорывающийся свет на уцелевшем стекле витрин выхватывал разные оттенки солнца, поманив к себе блеском оболочки. Магическое ощущение плотно вцепилось, подтягивая к себе девушку шаг за шагом.

За считанные секунды оказавшись у витрины, только край которой повредило выпадение стеклянной секции, Аня быстро поняла, что произошло. Стенды крепились к стенам, дополняя некогда прозрачные покрытия россыпью представленного янтаря. Прозрачные жёлтые овалы и осколки с дымкой, вспененные пузырьками воздуха камни, цвета слоновой кости, содержащие различные хаотичные включения и прозрачные капли тысячелетней смолы, закреплённые рядом с хрупкими чёрными камнями. Осколки хранили в себе собранную жизнь и лучи солнца, спёртые под давлением прошедших лет.

Среди окаменевших сокровищ разбега листья глаза. Нахлынул азарт, пеленой застилавший все рациональные идеи. Только две мысли в голове девушки пробивались сквозь гомон желаний, пока левая рука потирала лоб под спадающей прядью тёмных волос. Анна застыла, прекратив единственное движение в покинутом и замершем здании, остановив и рациональное состояние на двух мыслях: домой можно разрешить себе унести только один предмет, но он будет особенным. Она знала, что ещё не увидела искомое. Что сразу отличит и поймёт, что "это оно", как только увидит. Если не выкладывать янтарём пол, превращая дом в барахолку, то на память можно взять сокровище, а не безделицу. Которое ещё нужно отыскать, приложив порядочно сил и времени и полагаясь на интуицию и наитие.

Так и вышло, когда в череде камней с включениями один из кусочков янтаря привлёк внимание Анны. Поначалу только часть подсознания выделила нечто из собратьев, схожих только на первый взгляд. Как только рука обвила пальцами гладкую поверхность и поднесла кроху на уровень солнечного сплетения, внутри грудной клетки беспокойство переросло в трепет крыльев, словно несколько бабочек бились по ту сторону хрупкими крылышками. Анна едва различила это ощущение, знакомое на внешней стороне и так давно не проникавшее под кожу.

Пока камень приближался, в фокусе глаз проступали примятые временем чёрточки. Складываясь в силуэт, проступали части тонких конечностей и небольшого тельца, элемент за элементом. Анна впустила внутрь радость догадки прежде, чем разглядела скованный в солнце мираж целиком. Паук, не оставивший ни части себя, истлевший код среди процветавших потомков, не слишком отличался от современников в очертаниях отпечатка, призрачного следа в камне. Разве что небольшой хвост смотрелся непривычно.

Заворожённая, девушка не сводя глаз спустилась по лестнице на три этажа вниз, невольно вспомнив на втором пролёте о необходимости дышать. Пока взгляд не отрывался от маленького сокровища, свободная рука помогала прокладывать дорогу вниз. Предвкушая возможность рассмотреть все детали на втором спуске, Анна в минуту повернула за угол. И тут же выпустила весь воздух в беззвучном порыве, пытаясь удержать равновесие. Потеряв вторую опору, девушка съехала по стене, удачно перекинув уже погашенный удар на колено устоявшей ноги. Вторая же смотрела в сторону крупного скола внешнего покрытия, уходившего большей частью на этаж ниже. Аня провожала глазами камушек, выкатывающий дугу мимо отлетевшего стакана. В ушах ещё стоял звук, с которым прочное стекло повернулось под ногой, пока янтарь ускользал. Подкатывался верно и медленно к краю, стремясь исчезнуть в пустоте первых багровых оттенков. И если вторая половина дня пронеслась для Анны в целом быстро и незаметно, то последние секунды явно контрастировали и выделялись собственной тягучестью.

В начале девушка рванулась вперёд, перепачкав руки и перебравшись на четвереньки. С пары первых шагов она перешла на бег, не сбавляя темп до самого конца и быстро приближаясь к краю. Шаги отдавались глухими ударами, сердце ускорило ритм биения, пока глаза не отрывались с пробежавшего между поваленными стульями камня. Тот прокатывался уже последний метр, когда Аня резко наклонилась и левой рукой подхватила беглеца, прижав к себе. Ноги остановились в полуметре от выпавшего стекла, неприятно проскользив по инерции по грязи пола несколько сантиметров. Правая рука неприятно сильно ударилась о край скола, достаточно острый для порезала перчатки и руки.

Стоя на самом краю, над маленькими деревьями, над заросшими травой дорогами, провожая взглядом серую, шершавую от грязи стену, уходившую вниз среди строя десятка таких же высоток, Аня старалась сдержать дыхание и страх высоты. Она посмотрела на свою руку, сделав шаг назад, в безопасность, и повалилась на пол после очередного порыва ветра. Волна дрожи накрыла вместе с запоздалой паникой, пока свободная рука кровоточила сквозь повреждённый костюм. Обработка раны уже началась под зарастающей на глазах тканью, но кровь снаружи оставалась на месте прорыва. Кровь, ценой которой девушка удержалась наверху.

Лёгкая модификация костюма могла защитить только от самых критичных повреждений при падении с такой высоты, оказав временную поддержку. Даже если бы девушке удалось выжить после падения и удара, спасти тело могла бы только оперативная транспортировка в стационарный медицинский блок. Что на практике оказывались невозможны: в вакууме одиночества, будто лишённая способности позвать на помощь, Аня не дождалась бы помощи в любом случае. Последующая красочная картина легко э вставала перед глазами: Невыносимая боль прорвалась бы через медикаментозную помощь костюма за пару часов. Если бы тело раньше не прикончила потеря крови и внутренние травмы, то отключения костюма не оставляло вариантов. Вся мощь знаний и возможностей, оставленная в недосягаемой близости, бесполезна в случае глупой ошибки. А она могла случится, если бы рука не смогла зацепиться за край или если бы одна из ног проехала на скопившейся на полу массе чуть дальше.

От этого осознания и стоявшей перед глазами высоты девушка покачивалась, обхватив колени руками. Сердце ещё успокаивалось, когда Анна аккуратно поднесла кусочек янтаря в левой руке к пробивающимся сквозь прореху в стене багряным лучам. Солнце высвечивало маленькое сокровище, которое не стоило такого риска. Но сама ситуация придавала ещё большую ценность новому экспонату собрания вещей, оставляя адреналиновый след в купе с зависимостью. Аня не осваивала новые миры, испытывала передовые, но не самые опасные и впечатляющие технологии, не рисковала жизнью в борьбе с угрозами культуре человечества: она выбирала свой вклад из оставленных вещей, собирая забытую красоту в собственных руках, выкладывая свой мирок уюта, камень за камнем. Это успокоит её, когда глаза закроются дома, когда сон перенесёт день в тревожные воспоминания.

– Хорошо помню, как мы познакомились. – Анна смотрела, как редкие капли дождя стекали по стеклу. – Посидим ещё немного? Хочу выйти, когда солнце выглянет из-за туч.

– Отлично. Если выглянет. Стук капель только стих. – мужчина сделал глоток и задумался. -Определённо, музыка была. Чёрт, не могу вспомнить, что за песня играла...

– Не имеет значения. Мелодия звучала только в нашем кафе и замещала тишину, не слишком отвлекая. Хочу это помнить и верить в это. Понимаешь, кофе позволяет различать запахи, улавливать оттенки. Музыка – лишь один из них, нанесённый на белый чистый лист. Стирает прежнее и затягивает в настоящее.

– Да, лист. На. Который уже нанесли множество воспоминаний. Твои пальцы на кувшине с молоком. Их отточенные движения, складывающие рисунок. Отблески жёлтых лучей на дереве стола. – после некоторой паузы он сказал. – Мне не верится, что прошло пять лет.

– И мне. – поддержала девушка. – Столько вещей переменили: работа, учёба и машина, зонты, одежда и стены. Мы совсем другие, сложились из иных мелочей. Ты перестал носить куртки, я прекратила листать журналы. Ты не читаешь бумажные издания, я начала слушать книги. Внешние мелочи, но сумки стали меньше, рюкзак можно одеть чаще. Смотрю на старые фотографии, словно в первый раз, будто другой человек на них. Затем вспоминаешь себя и думаешь, что встретились совсем недавно, почти вчера. А теперь я с трудом могу собрать в голове, какие мысли в ней обитали до этого. Ещё труднее понять, как быстро пронеслись пять лет, как успели пролететь дни. Насыщенные, с лёгким осадком, приличной выдержкой и фруктовый букетом, наполненные событиями.

– О, совсем кстати. – вскинул руки мужчина и запустил левую в карман, – Почти забыл отдать тебе подарок, тёплый солнечный презент к наступающим холодам. Особенный подарок к особенной дате.

Он переменил карман поисков и похлопал свободной рукой по внутренним отделениям пиджака. Девушка смотрела, стараясь не верить чрезмерно в ценность сюрприза. Задача становилась всё труднее, и у Анны перехватило дыхание. По выражению и оттенку лица спустя десяток секунд волнение девушки мог заметить любой посетитель кафе, кроме мужчины напротив, извлёкшего из второго кармана джинс небольшую коробочку.

Вопреки явной ювелирной подоплёке упаковки, наибольшие усилия потребовались позже, когда содержимое, определённо украшение, успело блеснуть в отражении глаз. Аня потом уже не раз возвращалась, не зная и гадая, повезло ей или нет: пока девушка приходила в себя, мужчина не подымал глаз и не заметил бурной реакции напротив. Напрасное ожидание продлилось всего пару секунд, но пауза всё равно оказалась спасительной. А после нескольких безопасных кивков, собеседница окончательно вперила взгляд в содержимое кружки.

– Этот шарик золотого янтаря подсвечивает коробка. – пояснил мужчина. – Но в солнечную погоду лучей достаточно, чтобы рассмотреть свет окаменевших тысячелетий. Древние греки использовали янтарь, как мерило, опуская камешек в вино. Приняли за норму разбавлять водой, пока камень не станет видно. Не знаю, стоит ли экспериментировать с кофе. Как использовать, ты можешь решить сама...

Девушка отодвинула чашку, на вид вся – внимание, на самом деле – сама отстранённость, пропускающая всё, кроме последних слов. Анна повторяла их и слушала, как шум города снова вытеснил звуки ветра, приглушённые стеклом. Смог успел осесть на окнах, вымытых недавно. Налёт был снесён и смазан дождевыми каплями ненадолго. Грязь на мостовых, гудки и грохот машин, холод поздней осени – выходить наружу совсем не хотелось, несмотря на опустошённый чайник и унесённые тарелки. Внутри же стало невыносимо грустно.