Текст книги "Раз в четыре года (СИ)"

Автор книги: Яфаров Дмитрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Я хочу попробовать всё изменить – сказала Аня вслух, уже не переживая об этом. – Я попробую что-то поменять.

Уже вытирая лицо, оставляя наличные, покупая билет на следующий рейс, Аня гнала мысли о привычном, о желании уязвить и ненавидеть. Она хотела изменять сложившиеся вещи, а не изменять прошлому или отталкиваться воспоминания. Не осталось пути назад, рядом некому идти дальше. Девушка боялась и чувствовала острые края обиды, словно она не поставила чашку на стол минуты тому назад, а разбила её и порезала руки, сильно сжимая осколки. Если бы Аня спросила себя неделю назад о сильных страхах, то одиночество, поиск работы или переезд в другой город, другую страну или на другой край света уверенно попадали в лютый перечень неприязни. А теперь, идя от противного к логичному, с каждым шагом и с каждым отзвуком среди множества ударов вокруг, девушка находила в себе необходимость именно этих перемен. Бронировала номер на ночь, прощалась с оставленными вещами, подсчитывала запас накопленной подушки безопасности, рассчитывая новую жизнь.

От тишины ночи ничего не осталось. Полотно из шепота леса разрывали крики. Полудикий ор и разнообразные возгласы блуждали вокруг. Звуки не казались связанными словами, но явно соотносились между собой. Удары по стенам, наносимые в первые полчаса постепенно стихли. Их сменил неестественный топот, переходящий в равномерные семенящие шаги, и обрывающийся внезапно раз за разом. Какофония вызывала оторопь своей необъяснимостью, заставляла осматривать стены и экраны в поисках успокоения.

– Они выключили последнюю камеру. – сказал Птах, сидя напротив в сумраке резервного освещения. – Остались только спутники. Может включим свет и выпустим пару дронов, чтобы следить за ними сверху стало легче?

– И увидим то же мельтешение варваров в измазанной одежде? – ответила Анна. – Прибавил им целей и веселья, а ради чего? Как хочешь, а с меня хватит. В худшем случае нам разыграют отвратительное представление, в лучшем – закидают камеры и дроны грязью, камнями и экскрементами. Стоит того? Мне достаточно. Техники у них нет, наши машины и защитные системы просто убьют их. Для нас же они животные, как безоружные опасные звери. Уничтожим – и не сможем проследить за этой группой. Да и кровь на наших руках в ночном свете будет такая же чёрная, как и на их.

– Понимаю. – согласился Птах. – Прости, хочется действовать, а не складывать руки. В критичных ситуациях, вообще трудно отделить переживания от догадки, догадки от логики. Пойми, мне очень уютно и удобно за стенами. Пришло ощущение защищённости, ккк в непогоду из окна теплого дома смотреть на стихию, могучую и совсем не опасную. Но сейчас я не хочу обмануться в соблазне. Как по-твоему, не хотят ли нашего добровольного заточения люди снаружи? Может план в том, чтобы выкурить нас непредусмотренным способом? Слишком мало информации для разумных рассуждений, но зачем иначе стоять перед стеной и ждать?

Они сидели прямо на полу на кухне, устроившись друг напротив друга. Прошло больше пяти часов с начала нападения, но смех и крики ещё проникали сквозь стены, приглушенные и непонятные. Казалось, что шум слышится вечность, смешивается и обретает закономерности. Но стоило сконцентрироваться на происходящем, как вопли теряли как минимум структуру, выливаясь в отдельные звуки. В один из протяжных криков мужчина вздрогнул и вскочил на ноги в ту же секунду.

– Ты слышала это? – спросил Птах. – Похоже, что кто-то зовёт на помощь. Кто-то из нас, по произношению, кажется.

– Новая попытка? – ответила Анна, не вставая. – Не расслышал, но думаю, что нас хотят выманить. Всё-таки запустим пару машин для пущей уверенности. Будем спокойны, в теории есть шанс, что кого-то из смотрителей похитили. Но мне...

В этот момент земля и стены задрожали. Птах качнулся на ногах, поворачиваясь в след за девушкой на громкий звук, за которым последовал одобряющий вой. Растерянные лица в полумраке остановились друг напротив друга, застыв в одном немом вопросе. И снова на тишину накатил топот, но уже слившийся в сумасшедший хоровод, громкий оркестр стучащих ног. Шум нахлынул волной, выводя из оцепенения окружённый пару и заставив подёрнуться Птаха.

– Твари, у них взрывчатка. – прокричал молодой человек и бросился в противоположном направлении к одному из выходов.

Оба костюма перестроились в защитную модификацию. Защитные пластины закрывали голову, нейросети соединились и заставили организм проснуться и включиться почти на всю мощь. Аня почувствовала ускорение сердца, бег адреналина в крови по венам и легкое замедление времени. Чувство понравилось, но смятение на лице оставалось: девушка чувствовала, что ситуация уже вышла из-под контроля.

– Стой! – Анна успела прокричать только эту фразу, прежде чем защита дома снялась.

Треск разряда прошёл до первых лучей: свет начал пробиваться сквозь растущие прорехи в снятой защите корпуса. Дом перешел в режим уничтожения целей и, спустя секунду, при первой представившейся возможности Птах вылетел за дверь. Призывный вой тут же перекрыли выстрелы. Одна обойма вышла. Звук электрических разрядов сменился яркой вспышкой и еще одним взрывом. Анна рефлекторно зажмурилась: свет прошёл в обход защитного стекла. Механизм костюма не успел сработать, опоздав всего на мгновение. Волна от взрыва оторвала еще не вошедшую на место панель с лицевой защиты. Вспышка ослепила девушку, а затем взрывная волна отбросила к стене, ударив спиной и затылком об твердое деревянное покрытие...

Анна стояла на берегу моря. Волны уносили песчинки и приносили их обратно. Послеобеденное солнце согревало тело, пока соленый воздух наполнял лёгкие. Шум укачивал, словно стук маятника в тишине ночи. Девушка ждала, пока впитается крем. Отдыхала, успокаиваясь и забывая, впуская в себя тёплый бриз ровным дыханием, слегка поджимая при выдохе пальцы ног.

Ещё затирались мрачные мысли, возвращаясь эхом по ночам. Ещё не по себе становилось вечерами. Сумрак – время панических приступов, учащенного дыхания и темных мыслей. До того момента, как время не сотрёт всё в собственных жерновах до пыли. А пока солнце только катилось к вечеру, музыке и пьяному блеску звёзд.

На мгновение голова девушки закружилась. Тело покачнулось и она опустилась на колено, прячась от ослепившего глаза солнца в прохладе волн. Происходящее вокруг темнело, а зрачки никак не могли понять перепады освещения. Собирая идеи по кусочкам, несколько раз Аня чувствовала, как рассыпается карточный домик логики в её голове. Тело и сознание раскачивались, словно метроном в такт с музыкой, сердце било тот же ритм. Оставалось только одно логическое действие. Анна попыталась встать на ватных ногах, пеняя на солнечный удар. Кто-то подбежал к ней, стараясь отвести дальше от воды. Очень вовремя, потому как глаза налили свинцом и захлопнулись в одно мгновение.

Девушка осмотрелась. Треск огня где-то вдалеке заглушали системы орошения. Пожар не будет допущен ни в коем случае, но не он сейчас интересовал её. Выйдя через открытую арку прохода, Анна принялась осматривать произошедшее: искры от повреждённых участков, следы взрыва, вытоптанные растения, раскиданные на них вещи и лежащие трупы, останки незваных гостей.

Заряд электричества, запущенный домом после ослепляющей вспышки, сжёг троих. Их одежда, сшитая из одинаковой рабочей ткани наглядно демонстрировала произошедшее. Еще двое получили многочисленные ранения от пуль. Один труп лишился верхней части головы после выстрела. И без неё сходство казалось разительным и прослеживалось между всеми мертвецами. Все погибшие отличались общими чертами, немного грубыми. Подстать телосложению, довольно хлипкому, но жилистому. Внешних проявлений мутаций Анна не нашла, не решаясь понять, нашла она в них общие черты или в себе общее отвращение. В этом состоянии минута растянулась в вечность замешательства, среди залиты кровью остывающих тел.

За прошедшее время сканер оценил запасы взрывчатки, обнаружив пару проигрывателей и несколько аккумуляторов. Последних хватило бы на пару дней, но запасы веществ пугали много больше. Пускай и старые, но явно изготовленные для военных целей – взрывчатые вещества в таком количестве и качестве должны были надежно запечатать или уничтожить напрочь давным-давно. Поиск, длившийся с полминуты, ничего не дал. Вскрытое хранилище обнаружить на раз не удалось: никаких отличительных данных на трофеях камеры не обнаружили. Информации для анализа оставалось мало.

Большее значение девушка придала простоте устройств для акустической атаки. Количеству оружия, инструментов и взрывчатки, которых с лихвой хватило бы для сноса укреплений, будь ещё немного времени на разбор конструкции стен и установку. Это стоило внимания, но не паники: гипотетически, смерть подобралась к девушке на расстояние двух часов ожидания. В этом ли, в криках или во всём интерактивном постановочном покушении состояла задумка, Анна не знала, но очень хотела понять.

Девушка выдохнула. Костюм приводил тело в стабильное состояние, но она уже не замечала слабости, ватных ног и изрядного шума в голове. Пока система собирала и обрабатывала данные, зелёные глаза искали тело, оружие или иные следы. Остатки поля сражения еще могли пригодиться. Ветер только поднимался, пригоняя ночную грозу. Времени для сбора информации оставалось всё меньше, но дроны уже успешно выбрались из-под повреждённой обшивки дома. В первую очередь, чтобы найти, во вторую – чтобы собирать информацию.

Только подходя к другой стороне строения, Анна услышала стон и различила следы. Уже на бегу получила картинку: мужчина полз за стену, стараясь зацепиться рукой и подняться. Основные части амуниции оставались на нём, но сеть упорно показывала критическое повреждение. Когда девушка увидела Птаха, то сразу поняла причину. Один из нападавших успел высадить стрелу под менее прочную пластину в месте сгиба, чуть выше колена. Сеть костюма уже остановила кровь, но необходимое стационарное лечение требовалось оказать в течение часа, чтобы избежать последствий.

Птах поднял голову и посмотрел с нескрываемой тревогой на Анну. Осел на землю, прислонился спиной к стене и запрокинул голову. Мужчина немного дрожал, но других повреждений система не выявляла. Спустя секунду Птах перевел взгляд на нарастающий шум леса и успокоил дыхание.

– Впервые такое. – сказал он. – Ну, срыв, кровь и мерзость с жалость. Не думал, что смогу убить кого-то. Не дожидался, они только потянулись за оружием. Стрелу словил уже убив парочку идиотов. Чёрт, я мог поклясться, что они убьют нас любой ценой. Но эти несчастные сбежали после разряда и выстрелов. Их огнестрельное и электронное оружие не вызвало проблем, но вот арбалет оказался совсем некстати. Костюм выдержал, нога нет.

Девушка быстро подошла к мужчине, подняла и резко встряхнула. Птах стоял на уцелевшей ног, поджимая раненную и опираясь спиной на наклонной стену. Гримаса боли оказалась в десятке сантиметров от Анны, но она чрезмерно злилась и не могла остановиться. Она понимала, что красное лицо, трясущиеся руки и последующий анализ заставят девушку пожалеть. Но потом, не сейчас. Сейчас она орала, ненавидят себя за ошибку и нерешительность.

– Ты не выдержал. Мы находились в безопасности. – прокричала она, разделяя слова паузами. – Эти двери и стены можно сломать, но только прибегая к помощи техники. Установку взрывчатки дом пресёк бы на корню в восьмидесяти случаев из ста. Пара вмятин – максимальный эффект , если не применять тяжелую артиллерию. Которую ещё нужно доставить сюда, через лес. Эти люди – и варвары, и животные, и наши враги. Но не способны на многое. Попытаться вломиться, не рассчитывая на внешние датчики. Устроить шумовую атаку в расчёте на непростительную глупость. Ведь переключить системы с пассивной обороны на активную возможно только изнутри. Верно, пятьсот третий?

– Да, не кричи, я понял. – быстро ответил Птах, прислонив спину к стене. – Я испугался и дал волю гневу, решил прекратить проклятый балаган. Откуда мне было знать, что снимется вся защита?

– Придуркам знать не обязательно. – уже тише сказала Анна. – Я просила остановиться, но кому нужно слушать девушку – следует бросаться на свершение подвигов. Чёртов рыцарь, у тебя десять минут, чтобы ответить на мои вопросы. Столько костюм продержит тело при такой ране без сильной боли и обильного кровотечения. Будешь отмалчиваться – поползёшь на лечение сам – не потащу! Откуда взялся пистолет? Обычный человек лечит депрессию на земле, прихватив с собой оружие. Ты же не генерировал его здесь. За кого ты меня держишь? Как оружие оказалось в моём доме?

– Я спрятал. – угрюмо ответил мужчина, посмотрев на руки. – Меня отпустили на лечение, но не назначали ничего, не тот случай. Не ставили ограничений. Потому прихватил с собой несколько предметов первой необходимости. Я сбежал как можно дальше, могли пригодиться. Попросил дальше, сюда, чтобы спрятаться. И удалось, даже мысли отвлеклись...

– На что? От чего ты бежал? – перебила мужчину Анна. – Ты чёртов социопат? Нет, дай угадаю: тронулся и услышал голоса в голове? Чёрт, нет, в твоей точно пусто. Проблемы в семье? Девушка наложила на себя руки?

– У меня никого нет. – ответил Птах. – Никогда не было. Может причины в некоторой закрытости. Но точно не в осознанном желании одиночества. Всегда хотел быть частью общества, завести семью, достичь успехов в работе. Я нормальный человек, соблюдающий правила.

– Тогда в чём твоя проблема? – огрызнулась Анна, но тут же заметила неладное по гримасе боли на лице мужчины и изменилась в голосе. – Постой, что происходит? Что с сетью? Система интеллекта остановила боль?

– Да, но не до конца. Я ограничил её, ещё наверху. Мне страшно. – произнес он, съезжая на пол.

Рука, перепачканная кровью, опустилась на зеленый ковёр. Вслед за ней тёмный в тусклом свете ручеёк заструился по ткани на остатки листвы уничтоженного сада. Девушка бросилась к молодому человеку и подхватила голову. Глаза мужчины жмурились и перебегали с предмета на предмет, тщетно стараясь зацепиться за что-нибудь.

Спустя тридцать минут дом перешел в закрытое состояние, а капли дождя вовсю забарабанили по крыше. Некоторые внешние части обшивки ещё оставались повреждёнными, но внешние заботы уже перешли к роботам. Гром ещё долетал издалека, но буря из ледяного дождя и обрывков последней листвы была уже на подходе, ведя грозу следом. Анна знала, что ее растения в большей части растоптаны и обречены, что сам дом выдержит, что беспокойству нет места. Понимала, но не могла до конца принять. Птах уже лежал внутри медицинской части. Диагностика и удаление посторонних предметов закончились, теперь за стеклом обрабатывались раны и начинался процесс регенерации. Она посмотрела на мужчину, а затем ответила на его взгляд легким кивком. Пятьсот третий повёл губами, облизнул их, и усмешка сменилась выражением озабоченности. Девушка села рядом, когда он заговорил вновь.

Знаешь, непросто подойти к прошлому. Возвращаться к воспоминаниям, тем более неприятным, я не люблю. Хотя и ценю тех людей, которые повстречались в прежнее время, с которыми спорилась работа и совершались открытия. Ценность новых горизонтов во мне пересилила тяга к настоящим свершения, когда я решил перейти из практического отдела в лаборатории. Пришлось перестраиваться, заново понимая, что в работе следует ценить. Мы дополняли жизнь, вслед за реальностью, снижая издержки сознания. Развивали тело, затирали трудности взаимодействия наших клеток и разума с окружающим миром всеми техническими средствами. Знаешь, с каждым годом человек учится воспринимать и понимать все большее количество информации. Еще никогда общение не было таким лёгким: интенсивно сокращается отрезок времени от знакомства до дружбы, будь то сосед, человек с соседней станции или с иного конца галактики. Взаимодействие превращается в значительную часть сознания, память расширяется; ни то, ни другое больше не признает границы и расстояния. Что помогло? Спроси меня и я отвечу: мощная технологическая платформа, разумная интеграция сетей с телом и везение.

Масштабные станции и порталы по всей изведанной вселенной. Мгновенное обучение стимулированием связей в сером веществе и воспроизведение необходимых структур нейронов. Мы научились обучать себя, передавать и хранить данные в ДНК. Биологические и технические копии сознаний. Бионические существа мицелиями и симбиозом раскинулись в обитаемых мирах. Самообучаемый искусственный интеллект подталкивает прогресс, заполняя машинами пустоты, время и место вокруг нас. Мы общались с сетями и с их помощью. Мы сдерживали одни сети другими. Вместе создавали виртуальные миры и дополняли существующий. Воплощали машины в памяти и в реальных телах.

Внутри сети и в нашей одежде связь и автономная часть искусственного интеллекта, с которым мы составляем единую нервную систему. Личная сеть подключена к общей базе, использует общую мощность и решает биологические, физические, коммуникативные, информационные и вычислительные задачи. Дополняет чувства, тело и мозг, множество лет. Ракушка для рачка и панцирь для черепахи создала эволюция природы, развитие разума вживило помощника под кожу и над кончиками волос. Техника жизни – красота, с которой нам повезло сжиться.

Мне не было страшно участвовать в этом. Даже зная о вероятной встрече с ужасами лицом к лицу, особенно в исследованиях и испытаниях. Я не боялся общества, постоянного движения и развития. Но теперь внутри головы живут тревога и паника: к страху смерти подселили забвение собственного сознания, растворение личности в общем ничто. Теперь тревога постоянно рядом, не связана со смертью или болезнью, не похожа на психологическое расстройство. Плод работы тысяч людей приближает переворот в способе мышления и существования, пока я прячусь здесь. Результат проекта, которому я посвятил большую часть жизни и который ненавижу всем сердцем. После этого скажи, так уж я отличаюсь от начавших агрессию тварей? Спрятаться, бежать о отбиваться от химер, которые в большей части твои.

Последнему проекту, в котором довелось участвовать, ещё до меня дали имя "Гея". Люди моей группы подключились к нему на стадии первых экспериментов и испытаний. Сначала идея и возможности, первые результаты опытов на животных поразили нас. Крысы совместно обучались и выполняли задания, проходили лабиринты и добывали еду на порядки быстрее контрольной группы собратьев. Они могли жертвовать собой ради общего выживания, вместе разделять общие успехи и поражения. Умершие почти жили внутри потомков и собратьев, разделяя сеть и прогресс. Дальше-больше. В следующих опыта обезьяны начали преодолевать бартер отсутствия речи, их общество начало напоминать единый разум, вместе превосходящий homo sapiens. Моё буйное воображение рисовало перспективы науки: разум на гранях биосферы, вне времени и смерти. Единство множества сознаний различных видов. Горизонты события затягивали с головой.

И конечно я вызвался в группу альфа тестирования, которое начиналось после этапа с обезьянами. Нельзя стоять на краю и прятаться, когда приходит время свершений. Спустя неделю технической подготовки группу людей подключили для общего сеанса: меня в числе первых добровольцев погрузили в общий сон. Через несколько секунд наши мысли соединились, чтобы услышать друг друга. Чтобы еще чуть позже уши десятка людей услышали крики одного человека, надрывные и истошные.

Позже мои результаты признали индивидуальным отклонением. Один среди десятков положительных тестов, исключение, случайная девиация. В причины позже записали психическое расстройство и переутомление, ошибку взаимодействия с командами сети. Но последующие тесты и наблюдения ничего толком не объяснили. Я вырос в мире прогресса и цельности, где потоки информации сичткмно поддерживают жизнь: будь то техника в чистом виде, бионика или развитие тела. Не боялся внутренних модификаций, не гнался за модой внешних. Не боялся распадаться и собираться при дальних перемещениях. Вообще имел отдаленное представление о страхе: страшна смерть, высота и безысходность. Но уже здесь, слушая нездоровый натужный топот, семенящие удары ног, сумасшедшие визги, смех и возгласы вместо слов, узнал лицо прежнего ужаса. Почувствовал ту же дрожь, что и до бегства. Бесконечное тёмное отчаяние, заставляющее дрожать всем телом.

Те несколько секунд я бился в конвульсиях, пока сознание проваливалось в забытье, растворяясь в звуке дыхания и шёпоте голосов. Тело пыталось предупредить разум о смерти, я чувствовал судороги ног, словно оступался на спуске на одной из ступеней. Нейросеть перевели в режим проникновения, все органы стали легче и теплей. Искусственный интеллект подключал мозг напрямую к себе, выстраивая сеть из мыслей внутри десятков разумов. Волны чувств пробежали по телу от кончиков пальцев к сердцу и обратно, искрами распадаясь на поверхности кожи.

Но после растворения рефлекторно тело снова подёрнулось, подбросив панику в общее русло. Разум наконец почувствовал, как истирается окружающая оболочка, соотнеся чувство с близостью смерти. Чувствовал внутри, как что-то идёт не так, как сознание просится бежать прочь. После моих криков эксперимент прервали, но не прекратили. Крест поставили на мне, не ставя четкий диагноз. Да и откуда такому взяться? Никакой статистики, аналогичных проблем не возникало до сих пор. Потому в ближайшие недели на меня смотрели как на заразного. Дни смешались в череду рутины, словно оставляя за бортом происходящего лишнего человека: на недели и месяцы. Я выпал, с этого момента не нахожу места, не нахожу покоя. Лежу и дышу сейчас, словно по инерции. Не так, как раньше.

Птах отвернулся и замолчал. Девушка проверила статус заживления и отошла к мягкому креслу. Провалилась в него, откинула голову и закрыла лицо руками. Не имело значения, какую фору получат остатки фанатичного племени. Их необходимо найти, но этим они займутся позже. Несмотря на возрастающую угрозу, время нужно отпустить, использовать с умом. Этой ночью ей нужен сон, а ему – восстановить тело и самообладание. Иначе погоня обратиться в утопию ещё до начала оной. В опасности полученных условий, даже при ожидании внешней помощи, страхи и трясущиеся руки Птаха могли привести к непоправимым ошибкам. Да и ей, если на то пошло, сон казался необходимым. По какой причине – отвечать не хотелось.

17

– На большие деньги пока не рассчитывай. – сказал Михаил, сделав ещё глоток зеленого чая. – Проект держится на финансировании обычных людей, фондов и за счет пары небольших субсидий. Входящие потоки от собственной деятельности минимальны, а затраты немаленькие. Для большинства сотрудников проект – скорее хобби, а не источник заработка. Прийти вечером, иногда в выходные, когда нет задач в части основной работы. Прийти, чтобы поговорить с приятными людьми и сделать что-то интересное, научиться новому. Как большая семья, мы смотрим в будущее. Наращиваем подушку на долгосрочное поддержание работ, сплавляя свой опыт в нечто осязаемое или хотя бы существующее.

– Но почему здесь? – спросила Анна. – Затраты большие, одна аренда должна стоить огромных денег!

– Должна была. – улыбнулся Михаил. – Но я договорился с ещё одним увлекающимся человеком. У нас в распоряжении старое промышленное помещение, переоборудованное под офисы. Остается только определение места с других точек зрения, затрат и прибыли. Ответ на твой вопрос – люди. Нужны работающие и умные специалисты. Которып хотят что-то совершить, изменить мир и увидеть перспективу в огромном куске камня, на обработку которого могут уйти многие годы. Здесь они сами выбирают нас, а не мы выбираем поставщиков с минимальной ценой при удовлетворительном качестве. Потому и результат хороший, что не конкурс и не исследовательский проект. Конечно, двадцать минут до побережья на машине, около часа пешком – хороший стимул. Мф можем сделать что-то маленькое прямо здесь и сейчас, рядом с домом. Выйти из квартиры и отдохнуть в собственном хобби.

Аня не сводил глаз с мужчины, пока тот рассказывал. Несмотря на вечер и самое начало сезона, непривычное тепло так и окутывало, приходя с ветром, с запахом моря и с шумом прибоя. Михаил стоял на деревянной набережной с кружкой чая. Короткие и редеющие темные волосы выдавали возраст меньше, чем немного сутулости и морщин. Надетая белая рубашка и светлые джинсы не смотрелись вычурно на фоне близких офисов. Среди пёстрого букета отдыхающих они также не выделялись, немного теряясь в множестве переплетений языков и голосов. Улыбки и чашки дополняли беседу, но никак не собеседование. Аня уже почти не волновалась, но ещё терялась в обилии новой информации. Она обняла себя руками и снова улыбнулась.

– Тогда я подведу небольшой итог. – собралась с мыслями девушка. – У нас три направления работы. Два направлены на моделирование бионической модели мозга и на создание самообучаемой нейросети в любой оболочке. Что сработает, то и будет продолжаться в качестве основного сегмента бизнеса. Отдельно развивается дополнительный отдел, прикладная робототехника на основе внедрения искусственных мозгов в бытовые условия среднестатистических человечков. Сейчас среди клиентов больше фанатов, но мы рассчитываем на них широкую аудиторию в будущем. Так, что-то упустила?

– Ничего, ты права. Но нужно увидеть картину в целом. – мужчина взял кружку и спросил. – В движении всех частей. Пройдемся по набережной?

Аня кивнула, потянув шею и наклонив пару раз голову из стороны в сторону. Михаил пошел чуть впереди и левее от девушки. Деревянные доски сменял бетон, площадки и скамейки перед самым шумом бьющих волн дополняли небольшие магазинчики. Вокруг бежали, гуляли, говорили, играли и пели случайные встречные, семьи местных жителей и разноголосые туристы. Загоревшие, весёлые, в лёгкой одежде и с улыбками на большинстве лиц. Вскоре Михаил уловил взгляд спутницы и повернулся к ней.

– Здесь мне больше нравится. – сказал он. – И в этом я не одинок. Команда подобралась хорошая, всем комфортно работать, результат приходит вместе с удовольствием. Мы отдыхаем вместе, а если профессионалы больше улыбаются и смеются вместе , они же и быстрее работают. Хочется думать, что мы нашли отличную модель для разработки интересных решений.

– Да, но это как в том самом анекдоте. – ответила Анна. – Зачем вам консультант? Да, отрасль знакомая и языковые проблемы не так велики. Но опыта работы в таких проектах у меня нет. Я не выдам нужный результат за полученные деньги достаточно быстро...

– А я не могу справиться со всей административной работой и соблюдением законодательных норм. Не способен эффективно управлять расходами в часы с двадцать четвертого по двадцать шестой. – возразил Михаил. – Хорошо управлять, вести за собой и привлекать фонды важнее. Для этого мне и нужно время, которое проект получит от тебя. Дождёмся освоения языка на должном уровне, чтобы с требованиями не возникло проблем. Займётся управленческой отчётность и связанными вопросами а там тебя и к тестированию продукции привлечём. Свежий взгляд, примирение с бухгалтерией и юридическими вопросами, отчётами и раскрытиями для инвесторов – всё твоё.

– Но придётся повозиться с рабочей визой? – спросила Анна.

– Это разовые затраты. – отмахнулся Михаил. – Хорошие рекомендации и положительное собеседование – уже есть. Ожидания по зарплате меня устраивают. Что-то ещё?

– Почему все занимаются этим проектом с таким энтузиазмом? – спросила Анна. – Любой человек с требуемым опытом мог бы найти более оплачиваемую подработку и менее трудозатратное хобби.

– Менее гибкие условия, жёсткие временные рамки и ограничения объёма задач – всё, что ждёт творца схожих коммерческих проектов. Представляешь, как доктор Франкенштейн кладёт своё детище на Прокрустово ложе? Вот и я не очень. Ну и ты же сейчас закрыла нашу вакансию, верно? – ответил с улыбкой мужчина. – В конце концов, если проект покажет через год-два удачный прототип, его участники могут стать достаточно богатыми, а если нет – выйдут с опытом и полезными связями. Ни то, ни другое ещё никому не мешало.

E

Гул внутри кабины казался тише, но военная машина всё-таки не предусматривала особенно комфортного полёта. Зато система маскировки включилась ещё при наборе высоты, скрывая точное положение летательного аппарата и траекторию движения от спутников. С земли же только по звуку обнаружить аппарат с закрытыми глазами не составляло труда. Кам думал, что маршрут не допускал случайной встречи с кем-то из чужаков. Полёт от укрытия к укрытия останется незамеченным, если всё пойдёт по плану Разума. Ни один член Общины не сомневался, что будет именно так.

Никто им, живущим в Общине, отдельно не объяснял, что можно не бояться попасть в поле зрения людей сверху. Ни один человек не знал точно, что ему может угрожать. Поэтому многие посматривали урывками на темный потолок или на небо, словно ожидая увидеть устройство слежения. Кам их не винил, потому что с детства вместе с остальными слушал рассказы о роботах и летающих людях, которым нельзя попадаться на глаза. Страшные сказки про необычные вещи, служащие другим людям, непонятным, сильным и враждебным. Но сам он боялся отнюдь не их, так складывалось с детства, с последней встречи с мамой. Кам смотрел вокруг, теребил в руке грубую бечёвку и гадал: что может ждать их группу в пункте назначения?

Внутри салона их оказалось с семеро. Один мужчина, полный и периодически вздрагивающий, спал всю дорогу, повиснув на ремнях. Ещё четверо заметно нервничали, точно не меньше Кама. Отбивали рифлёной подошвой нервные ритмы по металлу, оглядывались и перекидывались сомнительными возгласами время от времени. Три разнорабочих, один повар. Кам задумался, насколько странная компания подобралась для путешествия. Неизвестное испытание в тот момент ещё казалось и вызовом, и новой возможностью. Он мог наконец проявить себя и найтись при удобном случае, поступить верно, отличиться и обрести своё спокойное место в Общине. Мужчина мял руки, гадая, сможет ли тогда спокойно засыпать по вечерам и не задаваться неудобными вопросами.

Остановив себя на этой мысли и волнуясь из-за ответственности за поручение Разума, Кам и не заметил, что последние минуты достаточно пристально смотрит на девушку напротив. Её русые волосы немного выцвели от солнца, цвет закрытых глаз мужчина позже уже не смог вспомнить. Кам должен был видеть её раньше, но не мог осознать это сейчас, когда солнце на закате проходило сквозь её волосы. Он смотрел и с смотрел, как девушка перебирает пальцами в воздухе, слегка покачивая головой. Теперь мужчина мог поклясться, что случайная спутница напевает что-то, не раскрывая губ. И так это увлекало, что Кам радовался волнениям остальных и своему взгляду в пустоту, позволяющему вскользь продолжать ловить лёгкие движения, чистую кожу рук и раскачивания выбившейся пряди волос.