Текст книги "Раз в четыре года (СИ)"

Автор книги: Яфаров Дмитрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Поиски подходящей точки заняли больше времени. Оживление и взлом систем проходили в темноте, когда снег принялся обваливать небо крупными белыми хлопьями. Девушке так хотелось оказаться по ту сторону окон, что она чуть не запустила сигнализацию. Громкого рёва и включения внешнего освещения удалось избежать, но ещё на десяток минут пара осталась предоставлена снегопаду. Внутрь вошли облепленные снеговики. Лужи при запуске обогрева появились и высохли, когда пара уже проверяла работоспособность дома, оказавшись у большого крепкого окна.

– Признаюсь честно, я не сразу понял, зачем мы обходим пригород по границе. – Птах наклонился к всполохам теплого света. – Найти и запустить все системы даже самого удачного объекта в центре остывшего мегаполиса очень сложно. Мы бы привлекли массу внимания и потратили непозволительно много времени. А на этот домик, вместе с поиском, ушла пара часов. И в темноте его не видно и с сотни метров.

– Такие постройки имели своих сторонников всегда. – улыбнулась Анна, ответив из глубины кресла. – Укрепленные подвалы, тайные комнаты, бункеры и укрытия – со временем они превратились в автономные укрытия, в которых хозяин чувствовал себя независимым и защищённым. Даже при отсутствии необходимости, спрос был. Найти такое строение не очень сложно, по структуре и остаточной активности. Но мы потратили половину дня, а значит в запасе этот вечер и завтрашний день. Отдых, энергия, запасы, информация в лучшем случае – на всё остаётся около тридцати часов.

– Часы под крышей в безопасности пробегут секундами. – мужчина улыбнулся своей спутнице, повернув голову. – И мы вылезли из походного скелета, отрубили часть коммуникаций и систем. Снять раковину – уже многое для существа, отличного от краба или черепахи, верно? Мы лучше спим укрывшись, под стук дождя по стеклу, внутри созданных стен. Инстинкты затираются, но для глубинных, вшитых настолько глубоко, необходимо больше времени. Костюмы не давали нам промокнуть, защитили бы и были способны спасти в принципе даже бессознательные тела, но жить и отдыхать в них долго я не могу. При этом знаю достаточно первопроходцев, что спешат затеряться в природе при удобном случае. Это ощущение возможности оставить свой след характерно для всех, но в разной у мере.

– Знаю, но это и не мой случай. – Анна оперлась на колени локтями, наклонив тело. – Мы уже оставляли целые планеты на консервации, здесь часть объектов ещё поддерживается автономными системами и людьми вроде меня. Но спешить в общем потоке, разбираться в оставленных следах толпы на земле или изучать массы данных со стороны – выбор каждого. Далеко цивилизация, как система, тебя не отпустит. Вся свобода в том, чтобы выбрать приятное место. Мне нравилась прежняя жизнь за сбалансированность: независимость и безопасность, свободная в меру работа, уют рядом с глухим лесом. Контрастные линии на фотографии быта, словно узоры переплетений на руках. Да, хруст снега под ногами приятен, но вечерняя усталость ног под стук талых капель лучше. За маленькими окнами лужи наполняет снег, скрывая землю чистым одеялом. А с той стороны нас и не отличишь среди тусклой зимы. А с утра ветви задержат на себе шапки снега или капли замёрзшей воды. И останется понять, что гонит нас за этими выродками: призрак неизвестной угрозы или иррациональный страх?

Девушка встала и подошла к камину. Угли вспыхивали и переливались светом, завораживая своей игрой при приглушённом основном освещении. Птах проследил за спутницей, покачивая головой в такт капающей в ванной воде, выбивающей ритм среди тихого треска и шума работы дома.

– Не спрашивай. – ответил мужчина. – Никогда не анализировал себя дальше выводов искусственного интеллекта, а теперь не могу судить не предвзято. Страх гонит меня: слиться целиком в общий поток сознания, рано или поздно остаться в одиночестве, попробовать напасть на необычного для всей цивилизации врага, спрятаться и затаиться на отшибе системы в неизвестности, но за стенами. Дело не в мужестве или личных качествах. Мы живем в единой системе информации, с помощью интеллекта с уровня центральных машин до действий персональной системы. С общей эффективностью вопросы решались всю мою жизнь легко. Больше того: я находил новые вопросы! Собирал ответы, заканчивал идеи и успешно вносил их. Но текущие вопросы не спросить, готовых ответов нет, вокруг миражи и страхи... что ты делаешь?

Аня наклонилась над камином и, протянув руку внутрь, достала один уголь четырьмя пальцами. Не совсем ровной формы кубик, диаметром около трех сантиметров, прокатился по ладони, не оставляя ни следа. Затем она несколько раз подкинула камешек, и скинула его на гранитную полку над огнём. Уголёк засветился ярче, вспыхнув ритмично несколько раз.

– Так и думала. – Анна улыбнулась, поправив левой рукой волосы. – Огонь не совсем настоящий, а угольки – многофункциональные роботы. Они коптят энергию и выдают её в виде тепла по желанию человека. Хочу взять пару таких с собой, в качестве полезного сувенира.

– Артефакт ради памяти? – Птах подошёл к угольку и потрогал нагретый камень под ним. – Или магия красоты в мелочи? Кроме фотографий, мы собираем и трофеи. Это самый интересный в коллекции? Как по кусочку мозаики собираю мифический барельеф. Твой верный разведчик – серый лесной кот. В свободное время на законсервированных и брошенных остатках прародителя цивилизации ты собираешь воспоминания о бурной молодости человека, диковинные предметы старины. А в минуты отдыха ухаживаешь за цветами, созерцатель бутонов, лепестков и росы. Что ещё успело тебе понравится здесь? Почему?

Девушка повернулась к спутнику и наткнулась на открытый взгляд, выражающий упорную решительность разрушить тишину словами. Несколько секунд пристального наблюдения ни капли не смутили молодого человека.

– Ну, я примерно почувствовал то, зачем ты собираешь фотографии. – продолжил Птах. – Картинки воссоздают оставленный нами мир, вбирают внутрь. Мы затерянные, до нас люди утратили свой дом, своих родных. Самих себя в какой-то мере. Здесь в завывании ветров музыка печальных мыслей, повсюду запахи потраченного времени.

Проводив взгляд девушки, мужчина посмотрел в окно. За стеклом ветер перемешивал направления, не прекращая танец снежинок в морозом ночном воздухе. Шум ветра доносился через работающую вентиляцию, изредка скрежет от движения одного из запущенных автоматов, очищающих и восстанавливающих строение и коммуникации, нарушал гармонию ночных звуков.

– Недалеко от дома я построила две теплицы. – сказала наконец Анна. – Знаешь, просто для себя. Выращивала там розы Шекспира и французской аристократии, добавляла аккуратные и сумасшедшие штрихи. Пыталась понять, что естественно и что красиво. Могла наблюдать часами за стекающими каплями и свежими лепестками, думая о крохотном искусственном мирке посреди заживающего массива природы. Собирала цветы, цвета и зелень вместе, чтобы найти в красоте что-то особенное. Смешно, но чувствовала себя алхимиком, проводя отшельником часы в поисках вопросов и ответов на них.

– И что в итоге? – спросил мужчина. – К чему ты пришла в часы созерцания?

– К тому, что я здесь сознательно. – ответила девушка. – Работаю, помогаю и признаю новое, но эта жизнь тянет меня больше родного дома. И я научилась думать, погружаясь всё больше в концентрацию мыслей, среди собственноручно выраженной жизни. А сейчас, скорее всего, там остались только обломки. Даже проверять не стала, не хочу это знать и видеть. Есть вещи, которые лучше не знать.

Птах поймал изменение в выражении глаз спутницы. Что-то новое открылось перед ним, не суля ничего приторно-приятного. Он грустно усмехнулся, в то время как брови выгнулись в знаке вопроса.

– Не нужно задаваться.– Анна снова перевела взгляд на свет угольков. – Мы вместе, впереди общая цель и небольшие радости, вроде этого уютного убежища. Но вот мы выживем. Я вернусь к своему разбитого дому, а ты проверить залеченные раны. И что дальше? Сражаться со страхом или уйти на отдаляющиеся границы человечества? Или ты останешься со мной разглядывать муравейники и собирать дождевую воду для проб?

– Пожалуйста, – ответил Птах, не поднимая головы, – не стоит накладывать на нас стереотипы. От этой затворнической безысходности хочется руки наложить. Но мир широкий из-за взгляда и глаз, но не благодаря линии горизонта. И мне кажется, что мы сможем поговорить об этом. Если ты позволишь.

После недолгой паузы, мужчина перевел свой взгляд на руки, а затем снова заговорил.

– И у меня очередной вопрос. Смотри, ты не собираешь трофеи, ни вещей на память особых, ни простых фотографий. Снимки в коллекции связаны с какими-то эмоциями, забытыми историями, магией красотф. Таки же вещи ты собираешь и носишь с собой. Так зачем именно тебе эти маленькие обогреватели? Какая в них может заключаться магия? При нашей эффективности и активности энергии тела и движения и так не хватает на работу костюмов в этом климате. Мы подзаряжаем их от случая к случаю, вынужденные остановки или необходимость экономии тоже не сахар. Но ты тащишь с собой малоэффективные безделушки, словно магические артефакты. Что именно ты почувствовала?

– Не знаю. – честно ответила девушка. – Это та иррациональная часть, мой любитель инерционных действий и решений. Навязчивые идеи иногда преследуют и меня. И мне зачастую нужно постараться, чтобы минимизировать состав вещей. С собой хочу брать всё, что сможет пригодится. Так сошлись звезды, можешь не спрашивать иные причины. Ответ тебе не понравится.

23

Анна пробегала последние пять сотен метров. Время подходило к часу, люди пребывали на набережную, пока солнце медленно погружалось в воду. День подходил к концу, одежда уже намокла, функция смешивания периодически повторяла песни, а сознание погрузилось в себя уже двадцать минут назад. Мысли почти не возникали, лёгкости в шагах не осталось – только ритм дыхания и удары кроссовок по набережной перемещали время и расстояние под ногами.

Выключив музыку девушка прошла еще несколько шагов, спустилась на песок и выбрала шезлонг в стороне от скоплений отдыхающих. Сейчас, без мыслей о вынужденном возвращении, она явно бежала быстрей. Сами мысли стали легче, дыхание обрело свободу. Она приехала в эту страну с чутким пожиманием: как только деньги будут подходить к концу, придётся лететь домой. Это отложенное обещание лежало мертвым грузом на душе. Но куда бы ни пришлось возвращаться, медлить она не собиралась. Что-то сдвинулось бы с мёртвой точки, забылось, изменилось или отдалилось. Увидеть знакомые улицы и лица, вернуть себя в прежние условия и возобновить решение старых проблем Анна могла. Девушка могла сделать над с бой усилие, её так воспитали, она так привыкла думать. Но больше не хотела. А теперь и положение изменилось, уже не требуя возвращения.

Девушка думала об этом, пока чувство мокрой и местами прилипшей одежды смазывали нарастающие волны и соленый ветер. Она думала, насколько изменилась сама. С определенного возраста её жизнь содержала в себе чуткие рамки, основу, которая поддерживала, пока происходящее оплетало каркас, наполняя жизнью привычные планы. Закончить школу, получить образование, начать работать, обрести семью, воспитать детей, позаботиться о старости. Где-то среди этих скал собирались камни: поддерживать друзей, найти призвание, помощь близким и материальные ценности. Всё заносил песок из ежедневных дел, который сейчас облепил ступни, освобождённые от кроссовок с логотипом.

И в какой то момент ожидаемый, предсказуемый и желаемый путь остался вне её шагов. Она встретила не того человека, много времени ушло не на ту работу, прежде легко встраиваемые в обрисованный пейзаж желания утратили свою силу. Они остались, но только в воспоминаниях. Прежде коллеги и знакомые, дорога на работу и планы на будущее казались такими обязательными. Анна знала, что иногда в жизни людей врываются перемены, но к себе допущен о незапланированных порывах не примеряла.

Той девушки, что представляла себе дальнейшие шаги больше не было, а на берегу сидел совсем иной человек, зарабатывающий другие деньги в другом месте. Настоящая Аня не знала, её ли это место, что она захочет выстроить на имеющемся фундаменте. Сейчас она смотрела, как волны уносят песок, возвращая взамен другой, покрытый пеной и промытый солёной водой.

Стук обуви, звуки шагов и блеск костюмов сопровождал бег по последним улицам пригорода. Спутники меняли очерёдность, корректировали маршрут и темп, получая снимки местности, записи наблюдательных станций, внутренние и внешние датчики собственных интеллектуальных систем. Спустя полчаса бега Птах притронулся к плечу Анны и замедлил шаг.

– Можем не спешить дальше. – его глаза блеснули среди тёмных улиц в тусклом свете. – Обнаруженные цели скрылись, остаточная активность не снижается. Что-то работает в здании, в паре километров отсюда. И вряд ли спешка изменит положение дел. Мы только зарядили оборудование. Трудно сказать, когда подвернётся следующий удобный случай.

– Согласна. – Анна повернулась, и её волосы качнулись по инерции. – Знаешь, всё думала, почему мы так переживаем. Случившееся выходит за рамки знакомого и привычного. Мы привыкли считать себя неуязвимыми и разумными с накопленным опытом множества поколений людей, машин и их сплавов. Но что-то новое всегда может оставить нас не у дел. Пока мы считали, что лишь на определённое время. Досадно, но терпимо: первый цветок дурманит, но в следующий раз твой костюм заблокирует опасные вещества, а их состав будет анализироваться и может стать новой панацеей от болезни, паразита или агрессивного вида. Но если всё возможно, то должна быть вероятность смены и основной парадигмы системы. Мы должны уметь сомневаться и разумно переживать. Принципы инструкций написаны в подобном духе. Пускай мы пока не предавались безумству, но мысли в голову лезут всякие. Что если впереди ждёт смерть, не какая-то неопределённая ловушка? Опасная, рассчитанная и выверенная, которую рабочие муравьи оставили и разбежались тропками, семеня лапками в темноте. А воины протирают усики и оружие, ожидая подходящего момента. Потому как коллективный разум уже надел на нас горы и пустил прямиком пол откос.

– Предлагаю не строить ожиданий и не питать иллюзий. – Птах ответил, не отвлекаясь и не сбавляя шаг. – Действия твоих вандалов-соседей непредсказуемы и опасны, лучшее решение – осторожность и внимательность. Ты же видела карту этого места?

– Сейчас обновила еще раз. – ответила девушка, пока её глаза привыкали к ходу и уже механически осматривали местность. – Центр города в едином кольце заграждения. Огорожен один из пяти десятков очагов, выбранных и законсервированных на случай возвращения людей, один из крупнейших. Его ещё поддерживают в порядке пара сотен машин, но некоторые сооружения достигли критического состояния и ими решено пожертвовать. В кольце стены поддерживаются магистрали, внутри сохранилось резервное питание и водоснабжение.

– Не рассчитываю на душ, но и без него положение двоякое. – Птах улыбнулся, покачав головой. – Место явно выбрано не случайно, но привычный рельеф и подчинение систем на нашей стороне. Мы пройдем по этой трассе над южной частью города, а затем спустимся. Нитей не так много, но если задействовать генераторы в костюмах, длинны и прочности итоговой веревки хватит для спуска с трассы прямо на уровень городских строений. Минут через двадцать мы окажемся в юго-восточной части парка. Сможешь составить мне компанию в эти вечерние часы? Обещаю увлекательную прогулку под шелест снега и листы, возможно завидую ещё и восторженные взгляды.

– Звучит заманчиво! – ответила девушка, потерпев щёку и забирая волосы.

Вторая пара ног коснулась мостовой через семнадцать минут. Ни пассажирские, ни машинные лифты не работали. Поэтому с остановки спутники спускались всё-таки на сплетённой верёвке. В тишине они двинулись в центр ближайшего парка по заросшему подлеску, зелень которого темнела под синем вечернем небом. Освещение костюмов значительно уменьшили, но ночь принесла только редкие облака, а глаза уже привыкли к сумраку. Минуты тянулись и перемешивались в порывах ветра, хлопанье крыльев встревоженных птиц и треске ветвей под ногами пары людей. К тому моменту, когда до цели оставалась пара сотен метров, на небе появились первые звёзды. Птах поймал себя на мысли, что так и не успел привыкнуть к мерцанию огоньков вне света мегаполисов и строек новых миров. Он перевел взгляд вперёд и остановился в шаге от Анны.

Перед людьми стояла теплица, в которой продолжался парк, разрастаясь бурной зеленью пол защитой стен. Несмотря на явный уход, подстриженные и политые деревья, внешний вид блестящей поверхности купола из прозрачного пластика казался ветхим. Все гексагоны, складывающие купол, с их стороны оставались на своих местах. Снаружи бывший прозрачным свод высотой чуть больше тридцати метров казался очередной забытой технической ракушкой.

Оказавшись внутри пара замедлила поиски. Дело заключалось даже не в приближении к цели и общей насторожённости, а в вынужденных обстоятельствах. Если раньше под куполом и были предусмотрены дорожки в продолжение парковых, то здесь едва заметная тропинка начисто скрылась под ногами. Пробираться стадо намного сложнее, сверху капала вода, проникая через часть стыков панелей по работающей части системы полива.

Птах остановился в нескольких метрах от отметки датчиков, указывая наверх. Подняв голову, Анна обнаружила отсутствие средней панели. Сквозь прогал падал свет, выбирая достаточно ровную опушку прямо под центром купола. Ничего кроме высокой травы и подглядывающего сквозь неё кустарника. Отметки сделаны здесь, система регистрировала малую толику активности электроники и сейчас. Но датчики и глаза в сумраке не могли справиться с анализом лучше.

– Нужно подойти и поискать самим, руками. – сказала Анна, положив руку на плечо спутнику. – Рискнуть, испачкать руки. Иначе мы не получим ответы: много движения, зелени и не ясно, что искать.

– Ты права. – кивнул головой Птах, двинувшись следом за девушкой спустя пару секунд.

Подойдя к месту оба нагнулись, перебирая руками траву и набросанные ветви. За минуты поиска вечерний парк под куполом возобновил пение птиц в темноте, пронизываемой снаружи холодным ветром. Под укрытие он не проникал, тепло сохранялись внутри. Редкие опавшие листья уже залетели внутрь, но казались ужасно чуждыми. Как и люди здесь, в оставленном парке пустого города, преследующие тени. Как и предмет, который Анна подняла из травы: небольшой кубик из дерева и металла, украшенный симметричными узорами, оставленный без внешних. Она крутила его в руках, перебирая грани ловкими пальцами, пока Птах подходил к девушке.

Пару секунд спустя земля под ногами дрогнула, чуть не повалив пару опешивших людей. Птах опустился на одно колено и ухватился за Анну, в то время как девушка едва поймала в воздухе выскочивший куб. Под ногами у спутников оказалась платформа, пропавший гексагон. После нескольких быстрых рывков он сумел оторваться и принялся подыматься вверх. Ветви, комья земли с травой и листья ещё падали вниз, но сильная дрожь уже прекратилась. Несмотря на плавный ход, упущенные секунды оказались критичными: когда оба человека поднялись на ноги, прыжок вниз уже представлял опасность.

– Ни верёвок, ни материала для генерации достаточного количества нитей больше нет. – громко обратилась к мужчине Вера. – Это не то совпадение, в которое можно поверить.

Птах согласно кивнул, сглотнул и принялся нервно вращать головой, осматривая происходящее. Они заканчивали подъём на платформе, быстро и плавно, словно на аттракционе, держась за руки. Но на самом верху что-то пошло не так. Платформа слишком резко остановилась, Птах еле удержался, Ноги девушки поскользнулись, тело опрокинулось на спину и голова ударилась о границу гексагона. Шлем костюма спас от травмы, но удар всё равно прошёл в небольшой части. Боль в затылке сменилась головокружением, а затем глаза закрылись сами собой. Костюм перевёл тело в режим восстановления, чтобы избежать каких-то больших повреждений.

Анна возвращалась домой, изрядно задержавшись и устав. В начале переводы бумаг, бланков и документов занимали у неё непозволительно много времени. Но вскоре алгоритмы автоматического распознавания и система пояснений помогли устранить проблему использования нескольких языков. Новые знакомые достаточно быстро подсказали, как девушке втянуться в процесс. Но периодически массивные, непривычные или странные задачи ещё оставляли её последней выключать свет и закрывать кабинет. При этом Анна всегда улыбалась и помнила, что задержки необязательны и стоят того.

Не о чем переживать: мало грустных дней, достаточно времени и денег, много знакомых и совершенное одиночество. Нет, если она не выйдет на работу, её хватятся. Всегда можно позвонить домой, сходить в бар или на побережье. Но что дальше, она точно не знала или не хотела знать.

Грань оставалась едва заметной. Она могла обсудить новости или погоду, новое задание, музыку или кино. Но не находилось человека, с которым хотелось забыть о времени, оставить зонт и заботы, молчать или разговаривать с одинаковым успехом. Жизнь наполняли маленькие удовольствия: тепло деревянной набережной, шум прибоя, радостные голоса окружающих, запах утреннего кофе и вкус холодного зелёного чая с мёдом. Большой смысл затерялся в небольших вещах, не находя места и не давая забыться. Порой казалось, что проблемы эти надуманные и пустые. Но в одиночестве, в котором они и посещали Анну, ни у кого не спросишь совета.

Чтобы найти хороших друзей, кроме удачи требовалось ещё и большое количество времени. Пока часы складывались в дни и уходили в память, девушка вспоминала прежних товарищей. Возможность позвонить им всегда оставалась, но со временем становилась совсем иллюзорной. Девушка не решилась бы вспомнить прошлую жизнь, услышать последние новости о происходящем без её участия. И совсем не представляла, что говорить самой. Как ни странно, рассказывать было нечего.

Анна улетела и сбежала, без конечной цели, но с отправной точкой. И её не удастся вернуть назад добровольно. И ей не удастся сбежать от себя. Девушка подымалась по ступеням доставая ключи. Уже по ту сторону двери она взялась ответить на несколько сообщений и оставила пару комментариев, пролистав ленту. Потом просмотрела новости под медленные тихие звуки радио и потянулась за книгой. Ещё один вечер плавно перетекал в ночь.

Свет луны освещал панели купола и ближайшие здания. Вдалеке, вырываясь из-за видимого участка стены, нависала уже знакомая трасса. Ночные звуки и завывание холодного ветра пробивались сквозь костюм. Системы обогрева пришлось усилить, а остатки материала для генерации нитей пустить на страховочные тросы. Сильные порывы ветра представляли реальную опасность, но до сих пор лишь слегка покачивали спутников, не заставая врасплох.

– Не стоит рисковать. – сказал Птах, ощупав рукой поверхность вокруг и подымаясь во весь рост. – Площадка укреплена, раньше были и перила. Её могли использовать в качестве смотровой, отдыхая в солнечные дни на высоте и с ветерком. Здесь мы в безопасности. Но вокруг обычные участки, простоявшие без должногг ухода много лет. У нас есть все шансы разбиться в любой момент, если попытаемся спуститься по ним.

– Разумней остаться здесь. – Анна смотрела в темноту на покрытую пылью поверхность купола. – Системы поддержания этой зоны автономны и вряд ли смогут помочь при прыжке, в случае возможных травм. Пока они примут сигнал и доберутся до нас, могут пройти не одни сутки. И как хочешь, но я бы не хотела надеяться на роботов ремонтников, садовников и уборщиков в качестве спасателей.

Девушка перевела взгляд на парк и ближайшие здания. Тёмные безжизненные улицы уходили вдаль. Потоки воздуха свистели вокруг конструкции, принося с востока облака, наполненные снегом. Может быть уже к утру белое покрывало накроет и купол. Резкое похолодание последнего дня стало первым днём поздней осени.

– Я очень боюсь высоты. – сказала Анна. – Иногда иррационально. Даже сейчас сердце никак не может успокоиться, а препараты снизят мою внимательность и общий тонус. И это здесь, на краю и на высоте, ночью. Есть время подумать трезво. Посмотреть на собственную оторванность и оценить необдуманные действия. Чёрт, так сложно придумать подвешенную ситуацию, в которой не все проблемы не решаются наличием костюмов. Но вот мы здесь, посреди шаткой конструкции, где любой выход сопряжён с риском.

– Если бы нас хотели остановить или убить, то мы точно бы это поняли. – ответил Птах. – Может быть, у местных бы и получилось. Не знаю как, но подъём в ловушке окончательно натолкнул меня на выводы о большой игре. Произошло что-то другое. Предупреждение, испытание или представление – узнаем или спросим позже. Но это явно просчитанный ход, заранее спланированный и сложенный из наших страхов.

– Я начинаю понимать, о чём идёт речь. – начала рассуждать девушка вслух. – Это части головоломки, заключённые в послания. Прежние направляли и тебе, и нам обоим. Вряд ли хотели убить, но напугать меня высотой удалось и изрядно. Кто-то нас хорошенько изучил. Одно не пойму, что приготовили на крыше для тебя? С высотой же нет проблем, верно?

– Безысходность и беспомощность. – выдохнул мужчина, грустно усмехнувшись. – Я терпеть не могу бессмысленную борьбу и ожидание чужой воли. А теперь я стою здесь, обманутый и неспособный выбраться самостоятельно. Чёрт, я потому даже не направил запрос помощи. И хочу понять, почему ты ещё не запросила у сети ресурсы?

– Потому что они нам не понадобятся точно, если в ближайшие пару часов не пойдет дождь со снегом. Да и с ним есть варианты, поэтому предлагаю тебе расслабиться, присесть рядом и ждать. И я не так сильно ударилась горловой, не смотри так на меня. На пару минут моя сеть доверилась тебе, а ты осознанно сомневаешься сейчас? Терпение, сам всё поймешь.

24

Анна открыла глаза. Смена в выходной день считалась дополнительной нагрузкой и подразумевала сонливость. Ноза дремать на работе – на девушку это не походило. Она удивлённо потерла глаза и прислушалась. Тишина вокруг и закрытые двери удивили девушку ещё больше. Здание было старым, с полной и сейчас не везде нужной системой безопасности. Она, как и многие коллеги, подпирала дверь офиса чем-либо. Но сейчас та оставалась закрытой, а вокруг не было слышно ни работы машин и вентиляции, ни голосов, ни музыки из динамиков.

Электричество отключилось внезапно. В мгновение перед лицом погас подключённый к ноутбуку монитор, навалилась темнота и тишина. Резервное питание включилось достаточно быстро, но тусклый свет редких ламп не оставлял ощущения порядка происходящих вещей. Сопровождаемый сигнал тревоги отключился через пару секунд, но оповещения за ним не последовало. Звук из динамиков просто оборвался, без каких-либо объяснений. Анна проверила телефон, интернет и сотовую связь. Связи с внешним миром не осталось. Судя по всему, электричество отключили во всем комплексе, вместе с оборудованием оператора. Девушка отогнала непривычное ощущение и тревожные мысли. Происходящее ей не нравилось, но это слабо оправдывало панику. Концентрируясь на желании скорее разобраться, Анна поднялась и осмотрелась.

Кроссовки бесшумно и уверенно зашагали по ковролину, но к большому огорчению дверь оказалась заперта. Электронные замки включились, несмотря на аварийную ситуацию. Уже это казалось странным, но когда девушка вернулась к замку с пропуском её ждал ещё один сюрприз. Замок отказывался открывать дверь и мигал красным, закрывая путь к аварийному выходу. Оставалось попробовать пройти в противоположную дверь, ведущую в общий коридор из помещения. Пока девушка шла через комнату, в голове сильнее упрочнилась мысль: что-то явно шло не так.

Проверив, что и вторая дверь заблокирована. Анна несколько минут раздумывала над происходящим. Внешние выходы представляли собой крепкие двери с полноценными перегородками, в то время как внутренние служили больше декоративно-прикладным целям. Анна осмотрелась, пробежав взглядом по стульям, столам, мебели, погасшим мониторам и системе вентиляции. Вскоре девушка подошла к выходу и попробовала позвать на помощь, прислушиваясь перед каждым криком. Сменив дверь, пройдя комнату быстрым шагом, она кричала ещё несколько минут. Порой казалось, что по ту сторону слышатся звуки, дальние шаги, шорохи. Но никто не спешил на помощь, план предстояло сменить.

Через десять минут Анна оказалась перед дверью, держа в руках огнетушитель. Встав полубоком, она примерилась к участку рядом с ручкой, около скрытой внутри личинки замка, качнула пару раз руками и выдохнула. Никакой уверенности в успехе не находилось. Желание остаться целой задержало её на добрые пятнадцать минут. А затем Анна подумала, что несмотря на выходной ещё несколько человек могли находиться в основных помещениях. И может быть им требовалась помощь. Выдохнув, девушка размахнулась и ударила со всей силыъ, в самый последний момент закрыв глаза. Раздался треск и верх двери ударил девушку по плечу. Ушиб вышел ощутимый, но не критичный. Дверь же после удара сильно покосилась, больше благодаря минимальной прочности, нежели силе удара.

Анна отбросила огнетушитель в сторону и с усилием потянула дверь на себя несколько раз. Рывки, треск и обломки на полу остались позади, и уже выбравшись в общий коридор девушка потерла плечо. Боль проходила, но по ощущениям, проступавшим через вброшенный в кровь адреналин, становилось ясно: внушительный синяк будет проходить больше недели. Но и это не сильно занимало девушку.

Две двери из десятка проёмов, выходивших в коридор, были открыты. Подойдя ближе, Анна сразу увидела причину: двери останавливали подложенные упаковки бумаги. Видимо их и не закрывали, а сотрудники пошли в общий зал раньше её криков. Но Аня не стала спешить идти за ними и медленно двигалась, осматривая каждую деталь. Ей ничего не оставляло подсказок, звуки шагов тонули в тишине, а конец коридора и вход в центральный зал тонули в сумраке. Лампы рядом с приоткрытой дверью погасли, поэтому лишь входя и перешагивая через очередную подпорку девушка увидела, что та отличается от прежних. Дверь на этот раз зажимала робота-уборщика, что и оставляло её открытой.

Главный зал изредка служил лабораторией, что объясняло наличие двух переборок на каждом из входов. Анна застала сбор одного из бионических модулей Алисы и вспомнила, как робот прошёл одежду пылесосом, опрыскал её дезинфицирующим составом и просканировал воздух вокруг. Сейчас не стоило надеяться на радушный приём, но девушка явно расстроилась, когда пропуск не сработал и в этот раз. Анна вздохнула, но тут же обрадовалась, услышав шум голосов и шагов, поднявшихся за дверью. Девушка застучала руками по последней прочной преграде, но тут сзади раздался механический звук.