Текст книги "Жажда магии 3: Господство Альянса (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Ипатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Взрыв разметал плоть Древнего, цепью трещин разошелся по мерзкому глазу, но это было только началом моей битвы. Ведь Древний обладал силой Бога, и потому его даже такой раной нельзя было пронять. Только новые атаки, только удары без конца. Рывком ухожу в сторону, создаю новое плетение молнии, всаживая ее точно в раскрытую рану, и одновременно клинками обрубаю с тела твари лишнюю плоть. Вновь появляюсь пред развороченным зрачком и вбиваю в него все алхимические смеси, что прихватил с собой в ожидании встречи с Богом. И к этому добавляю бирюзовое пламя, разъедающее податливую плоть.

Пять секунд, только пять секунд Древний был ошеломлен атакой, но вот раны его начинают затягиваться, налитое кровью око со всепожирающей ненавистью обращается на меня, готовое убить одним только взглядом. Ну, а мне остается ответить на это новой молнией, проскальзывающей в смыкающиеся трещины плоти. В этот раз я использовал почти четверть своих сил, отчего Древний дернулся всем телом, то ли от невыносимой боли, то ли от ярости, а затем пространство прорезал ошеломляющий, наполненный страданием и ненавистью крик. Крик, раздирающий на куски разум, сводящий с ума, заставляющий забыть обо всем на свете, кроме разрывающегося сознания. Моя ментальная защита смягчила удар, позволила выжить там, где погиб бы любой иной эльф, однако даже она не смогла изменить одного – я потерял инициативу и контроль над местностью. Меня окружило плотное облако чужой магии, даже не заклинания, однако и оно обожгло мое тело словно огонь и разорвало плетение телепорта. А следом пришло чувство близкой смертельной опасности.

Рывок был тем заклинанием, что я умел творить в любой ситуации: под водой, в жерле вулкана или беспамятстве. Всегда, когда появлялась в том необходимость, это заклинание приходило мне на помощь. Не подвело оно и сейчас. Метнувшись в сторону, я ушел от волны фиолетовой, с черными вкраплениями силы, разрубил несколько щупалец, отделившихся от нее, и бросился вверх, словно утопающий, потянувшись к светилу. Меня обступали не морские волны, а магия, злая, ядовитая больше, чем лучшие алхимические зелья, и готовая поглотить, стоило только замешкаться на миг. И пусть я не терял ни мгновения, но и Древний ударил сразу и со всех сторон.

Кольцо фиолетовой энергии сжалось, но я уже раскрутил вокруг себя пламя, клинками прорезая путь к спасению. Вот только Бог оказался слишком уязвлен своим ранением, чтобы так просто дать мне сбежать. Энергия на моем пути уплотнилась, подобно граниту, нет, намного сильнее, ведь и камень я смог бы преодолеть. И тогда мне осталось броситься вниз, туда, где еще не до конца захлопнулась ловушка.

Я смог преодолеть почти сотню метров, прежде чем на меня навалилась тяжелая, как многотонный пресс, волна фиолетовой энергии. Она бросила меня дальше, вниз, и вмяла в твердую почву, с каждым мгновением наращивая давление. Окруженный слабым ореолом бирюзового пламени и непроглядным чернильным мраком я уже не мог двигаться, не мог просто пошевелить рукой и даже не имел представления о том, в какую сторону двигаться. И только чувствовал, как кожу начинает разъедать магия Древнего. «Не самый плохой момент для смерти» – пронеслось в голове, однако в этот момент до моих чувств донеслось сильное, яркое биение магии, все более нараставшее. Оно стало для меня словно последним лучом надежды, и, собрав все силы, все, что еще осталось из энергии, и стал терпеть, терпеть, терпеть! Презрев нарастающую боль, забыв о времени и шансах на спасение, неотрывно глядя туда, где билась сила, яркая, чистая, словно сама жизнь.

И в следующий миг фиолетовую завесу разрезал серебряный диск, а в просвете показался объятый пламенем дракон и стоящая на нем фигура. Они были близко, очень близко, и все же так невообразимо далеко от спасения меня. Уже сейчас я видел, что им не пробиться дальше, что разрыв между нами стремительно затягивается, что все усилия этих двоих напрасны. «И все же спасибо вам, спасибо Майев и Антария, за то что пытались».

«Стоит попытаться найти спасение под землей, возможно туда Древний не сможет добраться» – решил я, но осуществить этот план не успел. Гибкие ветви обхватили мои ноги и с силой дернули кожу в последний раз, сильно, остро обожгла энергия Древнего, а затем я почувствовал невообразимую легкость, какую может дать только полет. Но вот приземление оказалось жестким, впрочем, и к этому мне было не привыкать. Удивительней было другое, то, что я увидел и услышал мгновение спустя.

– Здравствуй, ученик, – с грустной улыбкой произнес Кенариус, накладывая исцеление, но я ответить ничего не смог, просто потому, что потерял сознание.

***

Новый удар Древнего обрушился на защиту, выставленную магами, унеся с собой жизни нескольких десятков разумных, однако он и стал для твари последним. Анахронос наконец завершил свое плетение, и кратер, в котором поселился монстр, оказался окружен переливающейся преградой. Ей еще предстояло обрасти творениями дворфов и плетениями син’дораев, но уже и без того можно было говорить о победе. Какой же ценой она досталась?

Дат’Ремар прислушался к новому докладу и тяжело вздохнул, услышав о смерти еще нескольких десятков эльфов. Казалось бы, эти потери были ничтожны, и даже общее число погибших почти в две тысячи не шло ни в какое сравнение с потерями в Восточных королевствах, однако король осознавал, что все павшие сегодня погибли из-за его решения, и искренне надеялся, что оно было верным и тварь окажется запечатана навечно. Или по крайней мере не сможет воспользоваться помощью своих марионеток, что сейчас добивались одни за другими.

А еще оказалась весьма кстати безумная атака Иллидана, пусть всего на двадцать секунд, но отвлекшая Древнего от объединенной армии, и оставалось надеяться, что на этот раз друг не заплатил слишком высокую цену за свой поступок.

***

Дат’Ремар привычно работал в своем кабинете, улаживая все то множество вопросов, что возникло после завершения войны, когда его отвлек гулкий стук в дверь. Посетители в такой час были чем-то удивительным, ибо для приема у короля было отведено специальное время. Те же, кто мог пройти без специального приглашения, либо не могли его навещать, либо вели себя совершенно иначе. Антария никогда не ограничивала себя стуком, врываясь в любые помещения словно буйный ветер, впрочем, уходила она так же быстро. Иллидан с момента битвы лежал в целительских покоях и никак не мог оттуда сбежать, об этом Ремар позаботился особо. Майев… Она бы стучалась совершенно иначе, громко и раздраженно. Увы, Верховная жрица в настоящий момент пребывала в расстроенных чувствах из-за ранения мужа, и считаться с этим приходилось даже королю. Так кто же еще остался? Может быть сын? Но нет, он ведь руководит армией в Восточных землях. Однако, едва Ремар разрешил посетителю войти, как его последнее предположение подтвердилось – в помещение вошел его наследник.

– Килат? Не ожидал увидеть тебя здесь, на Востоке возникли проблемы?

Ремару не приходили в голову иные возможные причины внезапного приезда. Не сыновья же любовь неожиданно взыграла? Определенно нет, ведь у Килата уже есть собственная семья, и сам он взрослый эльф, не испытывавший нужды в опеке отца.

– Значительных происшествий не произошло. Армия под моим командованием успешно продвигается вглубь территории троллей, мы смогли занять… – чем больше Ремар слушал своего сына, тем больше понимал, что все эти разговоры не имеют значения. Все просьбы, что озвучивал Килат, возможно было передать через амулет связи, и король знал своего сына достаточно, чтобы понимать, именно так тот бы и поступил, если бы…

– Таким образом, я успешно справляюсь с твоим поручением отец, – завершил свой рассказ Килат и посмотрел ему в глаза, посмотрел настойчиво, явно стремясь донести мысль, что он готов к большему.

Однако Ремар не спешил прийти на помощь сыну, он ждал. Ждал молча, не отрывая взгляда от своего наследника.

– Отец, мне нужны большие полномочия. Нужны именно сейчас, – наконец прямо высказался Килат.

– Это связано с тем, что операция на востоке идет вовсе не так хорошо, как ты мне только что докладывал? – спросил Ремар.

– С этим так же, – с трудом, но все же подтвердил Огненный принц. – Однако у меня есть и иные планы. Планы, нуждающиеся в средствах для их реализации. Те, которые позволят мне укрепить собственный авторитет.

Килат замолчал, не желая раскрывать свои карты, молчал и Ремар. Король уже давно думал над тем, чтобы передать свои полномочия сыну. Прошедшая война была одной из последних проверок на этом пути, и пусть не во всем, но Килат смог ее пройти. И сейчас он хотел расширить свое влияние. Получить подтверждение статусу наследника и возможного соправителя. Если не удовлетворить его требования, последствия могут быть самыми разнообразными. Вопрос лишь в том, зачем на самом деле Килату дополнительная власть именно сейчас? Почему не через год, когда утихнет война на Востоке?

– Хорошо, Килат, если считаешь это время подходящим, ты получишь новые полномочия, – ответил Ремар. – Надеюсь, я не буду разочарован в этом?

***

Облокотившись о спинку кровати, я неторопливо вчитывался в характеристики порохового ружья, что пытались разработать в моих мастерских. Ну как пытались… Видимо в цехах все обстояло согласно поговорке «кот из дому – мыши в пляс». Иначе бы я не читал сейчас этот бред. Начать следовало с того, что перед исследователями была поставлена амбициозная цель – привнести магию в уже существующий дворфский механизм. И они с ней очень громко справились. Достигнув результата в виде разрыва ствола при выстреле. Но разве следует обращать внимание на такие мелочи, ведь получилось же!

Особенно мне понравилось заключение отчета. В нем основной проблемой называлось отсутствие у син’дораев станков для производства оружия, которые отказывались продавать дворфы. Говорилось о необходимости их приобрести, иначе невозможно будет избавиться от проблем привнесения магической энергии в ружье. Прочитав это, я возжелал в то же мгновение перенестись в цеха и взять за горло того испытателя, который вообще решил такие испытания проводить! Ведь он должен быть абсолютным бездарем, если не понял этого сразу. А еще мне очень хочется получить список лиц, кто ему ассистировал и не удосужился доложить мне о произошедшем. Очень хочется.

«Жаль, что нельзя явиться с проверкой прямо сейчас, уж они бы у меня забегали!» – с раздражением подумал я, попытавшись пошевелить рукой. Это удалось, но с трудом. Увы, мой организм тяжело пережил встречу с Богом, сразу после сражения энергетический каркас дестабилизировался и готов был пойти на распад. И причина тому была в энергии, использованной Древним, – слишком жгучая это оказалась смесь. Сейчас, спустя месяц, я уже не думал умирать, но все еще едва мог подняться с постели.

Единственным моим оружием в нынешнем положении была пишущая палочка, и она тут же оказалась пущена в ход. Адресатами стали Нерен, автор отчета, которого назначили во время моего пребывания в беспамятстве, и Фарлин, дворф, безусловно достойный доверия. Первого ждало известие об увольнении, а второго – временное повышение до заместителя управляющего экспериментальных цехов. Я был уверен, что дворфу это назначение не понравится, он с куда большим удовольствием посвятил бы время работе над левитацией камня, но лучшего кандидата на роль управляющего было не найти. Придется ему потерпеть до моего выздоровления. Третье письмо я направил Ремару, попросив его разобраться с тем, чьим ставленником был Нерен. Заодно это сообщение должно будет послужить напоминанием другу о нашем договоре, которым тот не замедлил воспользоваться, вышвыривая меня с восточного театра боевых действий. Сейчас там находился сын Ремара и, вопреки собственным надеждам, вел непрекращающуюся войну с троллями, которые вовсе не намерены были отдавать без боя свои леса. Как стало мне известно, Килат совсем не предполагал такой жаркой встречи и теперь вынужден был исправлять слишком беспечные приказы первых недель после назначения. А вступление в войну людей еще больше обострило обстановку в регионе. Стыдно в этом признаться, но где-то внутри меня жило удовлетворение тем, что Килат попал в такие трудности, судя по всему, не только в Ремаре, но и во мне гнездилось желание пересмотреть наш договор. Впрочем, сделать это было невозможно, особенно в нынешнем состоянии. И это при условии, что я оказался обеспечен вниманием лучших целителей.

Удивительно, но в вопросе моего самочувствия переговаривающиеся стороны проявили удивительную солидарность. Ремар, Майев, Тиранд и даже Кенариус – все они озаботились моим здоровьем. И часто наведывались ко мне в палату.

Самой яркой и эмоциональной стала встреча с женой. Майев высказала все, что кипело в ее душе, тихо, тяжелыми дроблеными фразами, и так, что окружающие эльфы мгновенно исчезли с поля зрения. Я сбежать не мог и слушал отповедь от начала и до конца, прекрасно осознавая ее справедливость. Зато в завершении речи меня ждала превосходная награда, страстный поцелуй, какой я не получал уже долгие годы. И он стал только первым. Невольно пришла в голову мысль совершить еще что-нибудь безумное, но, пусть и не без труда, она была отброшена.

Самым же непростым стал разговор с Кенариусом. Еще с момента пробуждения я ждал этой встречи, и в то же время желал ее отложить. Слишком уж сложным было мое отношение к бывшему учителю. Стоило, наверное, начать с того, что юношеский максимализм и раздражительность в целом покинули меня, и сейчас было очевидно, что в неудачах в овладении друидизмом был виноват я и только я. Кенариус давал все знания, что мог, учил, причем учил без каких-либо условий, полностью раскрывая грани своего искусства, и только мое нетерпение не давало постичь друидизм. А потому злости в отношении обучения и холодного приема при возвращении я не испытывал и даже более того – был благодарен наставнику за те крупицы знаний, что удалось приобрести.

Однако на другой чаше весов стояла роль Кенариуса в расколе эльфов, в создании Лесного Союза и обвинении меня виновником раскола мира. Забыть об этих событиях я не мог, да и не хотел. Но мог ли за это ненавидеть полубога? Ведь не только Кенариус плел в те годы интриги – мой друг Ремар и я сам не отставали от него ни на шаг, так можно ли было обвинять полубога в проступках, которые лежали и на наших плечах? В конце концов раскол не привел к войне между эльфами, и, возможно, даже дал обеим сторонам именно то, что они желали, так стоит ли из-за этого копить ненависть? Девять тысяч лет назад я был уверен в ответе, сейчас – нет. Вот и тогда, при встрече, меня обуревали очень противоречивые чувства, из которых сложно было вычленить что-то одно.

– Здравствуй, Иллидан, – начал разговор Кенариус в то первое свое посещение, – как ты себя чувствуешь?

Выглядел полубог в точности так же, как и во времена моей юности. Статный, полный силы и уверенности в себе. В нем, как и прежде, нельзя было заподозрить сомнений в выбранном пути, однако сейчас я уже не готов был в это безоговорочно поверить.

– Благодарю за заботу, лучше, чем могло было быть. Впрочем, это вы и сами должны знать, так как принимали участие в лечении.

Кенариус склонил голову в знаке согласия, а затем обратил взгляд в сторону окна, погрузившись в молчание. Удивительно, когда-то эта манера меня раздражала, а вот сейчас воспринималась совершенно спокойно, мне ведь и самому было о чем подумать.

– Я благодарю тебя за поддержание мира между нашими народами, – внезапно произнес полубог, вновь обратив свой взор на меня.

– Но моя роль в этом не столь и велика, – неуверенно произнес, больше из растерянности от столь неожиданной оценки, чем в действительности выражая свое мнение.

– Ты отправился послом во враждебную страну, прекрасно осознавая угрозу для своей жизни. Ты доверился Тиранд и даже не стал мстить Малфуриону за его нападение и все прежние поступки. И тысячи лет ты продолжал укреплять связи между нами, – Кенариус вновь замолчал, неподвижно уставившись в окно, а затем произнес тихо, почти шепотом, – увы, но ты оказался во многом умнее Малфуриона. И почему только он был так глуп?

Мне сложно было что-то на это ответить. Я попросту не мог разобраться в своих чувствах к брату. Лишь явственно осознавал, что испытывал сожаление по поводу его смерти. Но почему? Предательство Малфуриона во время войны, его роль в расколе мира, обращение с Тиранд, разве я об этом забыл? Нет, определенно помнил, но, кажется, более не воспринимал так остро. Возможно потому, что все обиды потускнели, все чувства остались в прошлом, по крайней мере для меня. Ведь Малфуриона в последний раз я видел именно тогда – девять тысяч лет назад, слишком давно, чтобы лелеять обиды, а затем мы старались не попадаться друг другу на глаза. Возможно и напрасно. Достаточно было поговорить, и вполне возможно, что отношения были бы налажены. Ведь при всех недостатках Малфурион не являлся сволочью и оставался моим братом. И помнил это всегда, и в этой реальности и в той, другой. А ведь в том будущем он оставался жив даже после вторжения Легиона. Выходит, именно я виноват в его смерти? В том, что изменил историю? Эта мысль приходила ко мне не в первый раз, однако и не думала отпускать, была все назойливей. Как получилось, что я даже не подумал о таком исходе, не принял меры? И кто станет следующим? Майев, Тиранд, Ремар? Малфурион, какого демона имея такие познания в магии я не могу воскресить ни его, ни кого-то иного?

– Он умер в бою, сражаясь ради всего того, чем дорожил. Думаю, это лучшая участь из тех, что возможно выбрать, – наконец нарушил тишину Кенариус.

– Верно, – через силу произнес, после чего поспешил сменить тему на другую, не столь личную. – Скажите, а зачем еще вы пришли сюда, с какой целью?

– Просто хотел поблагодарить за все, что ты сделал, Иллидан, и попросить и дальше хранить мир между нашими народами. Я очень ценю созданный мной край, – произнес полубог и улыбнулся, печально, словно извиняясь за свои слова, – мне он видится лучшим, что могло быть воплощено в Азероте, и более всего я страшусь, что Лесной Союз будет разрушен. Ты ведь придешь на помощь вновь?

– Я приду на помощь, – произношу твердо, глядя полубогу в глаза, – один, а лучше возглавив армию. И никогда не забуду о том, что вы спасли мою жизнь.

На этом тот разговор не был завершен. Еще долго мы просто беседовали, делясь впечатлениями о прошедших тысячелетиях. Ни о каком доверии между нами говорить не приходилось, но и без того тем для общения было много. Так что о тех часах я нисколько не жалел.

Ну, а сейчас я оказался прикован на долгие месяцы к постели, без возможности контролировать работу цехов, участвовать в работе совета, либо тренировать иллидари. Внезапно на меня обрушился отпуск, и, если уж иного выбора нет, я предпочту получить от него удовольствие.

Посчитав так, я потянулся к свежей газете, на которой на меня взирало лицо одного хорошо знакомого принца. «Блистающего» на восточном фронте. Было очень интересно узнать, какие еще невзгоды обрушились на него. Вот только подпись под заголовком гласила совершенно другое. Крупными, вызывающими буквами в ней задавался вопрос: «Потери на восточном фронте – вина Иллидана и Майев?»

Конец первой части книги.

Комментарий к Глава 12.

Древний. К’Тун http://imglink.ru/show-image.php?id=b260a07ea62d3ec45b56c4160959442c

Ветеранам WoW поясняю. Тот К’Тун, которого били они, является только аватарой, здесь же имеется Бог воплоти, успешно противостоящий могущественной армии.

========== Часть 2. Враг за спиной. Глава 1. ==========

Девять тысяч лет я жил в ореоле уважения и славы, как убийца Маннорота, создатель двух Источников и надежда на возрождение эльфов. Девять тысяч лет всюду я встречал почет, преклонение, порой даже обожествление. По большей части такое отношение вызывало раздражение. Не умел я пользоваться своей известностью, не умел получать удовольствие от подобострастия. Да и не мог, согласно нашему с Ремаром договору. Впрочем, привыкнуть к подобному отношению мне удалось, и тем более ошеломляющими были прочитанные строки. После тяжелой кампании на восточном фронте, после битвы с Древним, вместо почета и уважения в газете звучали обвинения. И демон с ними, если бы они касались только меня, однако критика распространялась и на Майев, на ту, кто вовсе был не виновен в решении высадиться в Красном заливе! Если обвинения в свой адрес я еще мог простить и даже признать в них зерно истины, то ложь в отношении моей жены… Глубоко вздохнув, я постарался взять себя в руки, успокоиться, не наделать глупостей здесь и сейчас. Очень хотелось крушить обстановку, выхватить глефы и порубить к черту мебель палаты. Хотелось, однако я опасался даже не гнева врачей, а того, что мое здоровье такого усилия не выдержит. Да и не дело сейчас срываться, необходимо понять, что происходит. И для начала дочитать статью.

А в ней обвинениями в понесенных потерях авторы не ограничивались. Они посчитали возможным повесить на нас провалы во внешней политике нынешнего времени. Как оказалось, мы были виновны еще и во вторжении людей на земли Амани и, как итог, в потере значительной части плодов победы в восточной компании. Как нас можно было обвинять в этом, учитывая то, что ни я, ни Майев уже месяц, как не руководили армией в Восточных королевствах? А еще не отвечали за внешнюю политику, контакты с Королевством Аратор и другими землями людей? Согласно мнению авторов статьи, именно тяжелые потери в Красном заливе и снижение темпа наступления на восточном фронте послужили причиной вступления людей в войну. Стоило признать, что в этом даже была логика, особая, но была, если не думать о настоящих виновниках случившегося. А ими были Ремар и его сын. Первый отдал приказ о высадке, а второй за месяц так и не смог подчинить земли Амани, более того, погряз в партизанской войне с троллями, и теперь медленно и упорно продвигался вглубь материка. Достаточно медленно, чтобы армия людей, подкрепленная волшебниками Даларана и дворфами, продвинулась не менее далеко, занимая территории ослабленных соседей. Если кто и был виноват в нынешней внешнеполитической обстановке, то это были Ремар и Килат, однако в статье правительственной газеты они оправдывались как только возможно. А ведь это была королевская газета, полностью подчиненная правительству. Желая проверить догадку, я включил приемник и поймал одну из телепередач*. И с горькой улыбкой прослушал все тоже, что прочитал совсем недавно.

Значит ты решил нарушить договор, Ремар? Устал от моего и Майев влияния за девять тысяч лет? Да еще воспользовался моментом, когда я не смогу достойно ответить. Умно, как раз в твоем духе, старый друг. И все же впутать в это противостояние Майев, облить ее грязью? Сжав челюсти от злости, я огляделся по сторонам и понял, что не выдержу бездействия, не смогу просто лежать, позволяя супруге самой защищать нашу честь. Я должен разобраться со всем сам – это моя обязанность. И какая-то болезнь здесь не является оправданием.

А значит надо действовать. Но как? Распоряжения я могу дать и отсюда. Амулет связи при мне, я могу связаться с любым из иллидари, Майев, множеством боевых товарищей, что всегда готовы протянуть руку. За прошедшие годы у меня установились связи с очень широким кругом лиц. Ведь в качестве командующего иллидари и главы инженерных цехов мне приходилось общаться с бесчисленным числом эльфов, дворфов и драконов. Я редко к кому обращался за помощью, почти никогда, если припомнить, но оказывал поддержку многим. И сейчас могу реализовать приобретенное влияние. Однако, прежде чем начинать действовать, все же необходимо полностью разобраться в ситуации, поговорить с Ремаром, для чего требуется покинуть целительские покои. Сам я если и смогу куда-нибудь уйти, то недалеко. До ближайшего целителя, что скрутит меня словно младенца. К счастью подчиненные для того и нужны, чтобы выручать в трудных ситуациях. А это была именно такой.

Всего спустя десять минут после обращения к Меларону, я уже покинул целительские покои. А через двадцать минут оказался в Джеденаре, в сопровождении сотни закаленных в боях иллидари. Весь путь до королевского дворца я проделал в носилках, но уже там вынужден был их покинуть. Проявлять слабость перед своим возможным врагом я не хотел. К счастью, в моем распоряжении была верная подруга – злость, всегда помогавшая в такой ситуации. Она вечно придавала мне сил, не подвела и сейчас. Утвердившись на ногах, я тяжело оперся на трость и пошел ко входу во дворец, где на меня уже в напряжении смотрели гвардейцы. Несколько десятков гвардейцев, многим больше того числа, что должно было находиться в обычное время. Однако и вооруженные до зубов отряды к королевской резиденции подходят не каждую ночь.

– Генерал! Что привело вас сюда? Мы думали, вы находитесь в больнице, на исцелении. Кажется, оно нужно вам и сейчас? – спросил командующий гвардейцев, тоном приторным до отвращения. Как только его мог Ремар терпеть?

– Мне нужно переговорить с королем, срочно!

– Его величество не был извещен о вашем визите. Но мы обязательно передадим ему…

– Я сам ему передам, – перебиваю гвардейца и делаю шаг вперед. – Как член Совета Альянса, я не нуждаюсь в приглашении.

Однако дорогу мне не освободили.

– Возможно, вы и не нуждаетесь, однако ваши спутники…

– Со мной пойдут пятеро. Также буду рад, если кто-нибудь из вас составит мне компанию.

Так и не представившийся командир гарнизона нахмурился, пытаясь понять, что значила моя последняя просьба, однако были среди его подчиненных син`дораи более сообразительные, а главное – имеющие нужные мне взгляды.

– Буду счастлив сопроводить вас, генерал, – вышел вперед высокий эльф, с волосами красного оттенка. Явно родился уже после создания Источника ста отражений и возможно впитал тогда рассказы о таком герое, как я.

– Позвольте и мне присоединиться к вам, – проговорил его напарник, а вскоре вызвались и еще десяток гвардейцев. Пятая часть, в возможном конфликте с королем ясно показавшая, на чьей они стороне. Показавшая даже несмотря на то наказание, что может за их действиями последовать.

Командир гарнизона, Дерен, как его назвал один из подчиненных, попытался взять под контроль своих эльфов, но ничего не смог добиться. Даже те из син`дораев, что не перешли на мою сторону, оказались в смятении и не готовы были препятствовать признанному герою Королевства. В результате, в сопровождении пятерки иллидари и десятка гвардейцев, я вошел во дворец.

До кабинета Ремара удалось добраться только спустя десять минут, и в приемной нас встретило уже полсотни воинов. И что-то мне подсказывало, что никого из них на свою сторону я перенять не смогу. Впрочем, этого и не требовалось.

– Я хочу переговорить с королем. Его величество сейчас не занят? – спросил я у командующего стражей, отдаленно знакомого мне син`дорая, участвовавшего еще в войне с демонами.

– Он готов принять вас, – ответил тот, – однако без сопровождения.

Прозвучавшее предупреждение было излишним. Я и сам не намеревался входить в кабинет Ремара вместе с отрядом сопровождения. Уж слишком бы это походило на мятеж. Нет, я зашел один, тяжело опираясь на посох, чувствуя, как возбуждение начинает покидать разум, как иссякают силы, как становится сложнее переставлять конечности. Мне совершенно не хотелось заходить в кабинет, в котором я бывал так часто, говорить с эльфом, который является, а может быть теперь уже был моим другом. Другом, на протяжении более девяти тысяч лет. Но все же я зашел, застав Ремара не в кресле, а расхаживающем по комнате с крайне мрачным видом.

– Иллидан, ты все же пришел? – спросил он, замерев на полушаге. Было в его тоне беспокойство, тревога и, кажется, покорность судьбе.

Ремар не спросил о причинах моего появления. Это было ему и не нужно. Газета, та же, что получил и я, лежала у него на столе.

– У меня есть вопросы.

– Я не причастен к этому, – не дослушав, ответил он.

– Однако это правительственная газета, а по приемнику можно услышать правительственную телепередачу.

– Верно.

– Так значит Килат?

– Он попросил у меня больше власти. Я ему не отказал, ты должен понимать, почему.

Конечно, я понимал. О наследниках мы говорили часто. Его и моем. Ремар уже давно думал о том, чтобы передать престол сыну. Он вложил немало труда в подготовку Килата к правлению и в последние годы считал, что наследник готов к большему. Возможно к тому, чтобы возглавить Королевство. Однако все эти мотивы не отменяли факта того, как Килат распорядился властью. Того, что сейчас газеты стремились очернить имя Майев и мое собственное.

– Что ты собираешься сделать с этими статьями? – спросил я Ремара.

– Ничего, Иллидан, ничего.

– Ты не остановишь сына?

– Я не могу это сделать, иначе он не получит урока.

– А учиться он будет на нас. Ты же надеешься выйти сухим из воды? – зло спросил я.

– Боюсь, у меня не получится.

– Верно, не выйдет. Я не оставлю все как есть.

– И этому я также не стану препятствовать, – с грустной улыбкой ответил Ремар. – Можешь смело выходить за рамки нашего договора, единственное мое условие – не доводи до пролития крови.

– Даже так? – я действительно удивился, не ожидал от Ремара такого шага.

– Эта ситуация произошла из-за меня, Иллидан. Не стану просить прощения, ведь и ты сам не пошел бы против собственного сына. Однако препятствовать тебе защищаться я не буду. Только прошу, не разрушь страну в ходе этого противостояния, такой исход меня не устроит. Более того, заставит вмешаться и именно на той стороне, что станет подталкивать гражданскую войну.

– Хорошо, постараюсь, – ответил я своему другу. Кажется, все еще другу, пусть и очень хитрому интригану.

***

Когда Иллидан, гордо отказавшийся от помощи, пошатываясь, исчез за дверями, Ремар позволил себе со стоном упасть в кресло и обхватить голову руками. Прошедший разговор окончился довольно удачно, и, тем не менее, король до сих пор не мог прийти в себя от осознания подступившей катастрофы. Как, вот как его сын мог пойти на подобное? Решиться вступить в конфронтацию с самыми известными и любимыми героями син`дораев. Зачем он так поступил? Неужели решил таким образом оправдать свои неудачи в войне против троллей? Или дело в появившейся возможности скинуть с пьедестала народных любимцев? Но неужели сын не понимал всю опасность сего замысла? Опасность даже не в том, что Иллидан и Майев непременно ответят, а в риске затевать внутренние склоки сейчас, в сложившейся внешнеполитической ситуации.