Текст книги "Жажда магии 3: Господство Альянса (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Ипатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Я думал, что это противостояние образумит сына.

– А теперь ты понимаешь, что ошибался? – решил уточнить я, и в качестве ответа получил горький вздох.

– Это было наивно с моей стороны, знаю, – проговорил Ремар. – Однако я отдал столько сил на обучение Килата! Передал ему знания, кропотливо проводил по всем ступеням власти, дабы он смог изучить королевство изнутри. Мне было сложно поверить, что все труды были в пустую. Однако сегодня я переговорил с Килатом, и, пусть он пытался скрыть свои чувства, но злость в нем сильна. Он затаил обиду и ничего не понял. К тому же те, кто за ним стоит, не желают примирения принца с тобой, Иллидан.

– Те, кто за ним стоит? Так ты все же сделал что-то полезное во время этого конфликта? – с притворным изумлением спросил я.

– Прекрати, Иллидан, я уже и без того признал, что допустил ошибку, прошу, не нужно напоминать об этом в каждой фразе, – раздраженно ответил Ремар. – Я направил Серых присмотреться к окружению сына сразу, как только начался этот кризис.

– И каков итог?

– К сожалению, окружение Килата довольно пестрое и многочисленное. Серые так и не смогли выявить, кто натолкнул моего сына на идею противостояния. И существовал ли вообще такой эльф. Однако им удалось докопаться до более важных деталей. До связей Килата с высокорожденными. Дереном, Крестом и Мелиром.

– То есть теми, кто хоть и не участвовал в заговоре Дат’Рила, но при этом сочувствовал ему или даже был готов поддержать?

– Верно, спустя шесть тысяч лет высокорожденные решили взяться за старое. Им не хватает власти, они недовольны союзом с дворфами, что давят их своими товарами, а потому желают изменить расстановку политических сил. И ставку на сей раз высокорожденные сделали на Килата.

– И что тогда ты намерен делать с ними и своим сыном?

– Вычисленные главы заговора будут уничтожены Серыми, за остальными, в том числе моим сыном, будет установлен присмотр. Если на него вновь попытаются выйти – мы об этом узнаем. И уничтожим бунт в зародыше.

– Только главы? Не лучше ли произвести чистку, как это было шесть тысяч лет назад? – спросил я.

– Тогда был мятеж, Иллидан, – недовольно возразил Ремар. – Сейчас же знать всего лишь ведет политические интриги. Я не могу уничтожать каждого, кто ведет свою политику, по крайней мере в открытую. В этом случае наши враги станут расти быстрее, чем мы будем их истреблять.

– Что ж, ты отвечаешь за внешнюю политику, тебе и решать.

– Не уверен в этом. Ты ведь желаешь обсудить условия нашего соглашения, не так ли, Иллидан? – с усмешкой спросил Ремар, однако глаза его оставались сосредоточенными. Он явно был готов к тяжелым переговорам.

– Не беспокойся, многого я не попрошу. Помимо прошлых договоренностей, мне нужно, чтобы ты официально утвердил мое звание генерала, а то, пока я лежал в целительских покоях, оно волшебным образом преобразовалось в ничего не значащий титул. Единственный таковой в стране.

– Я просто следовал нашим договоренностям.

– Но теперь они немного изменятся. Я хочу стать генералом, Ремар, впрочем, не прошу выделить мне дополнительные войска, с меня достаточно будет и иллидари. Тем более, потребуется восстановить их численность, что повлечет расходы большие, нежели были раньше.

– Хорошо, на это я согласен, – ответил Ремар.

– Второе. Ни ты, ни твой сын не должны вмешиваться в мою вотчину. Ранее мне казалось, что это требование очевидно, но теперь я вижу, что это следует обговорить.

– Что-то еще?

– Твой наследник, Ремар, – проговорил я, внимательно вглядываясь в глаза друга. – Кандидатура Килата меня не устраивает. Мы просто не сможем сотрудничать с ним, и последствия этого будут печальны.

– Я уже думал над этим. Однако не могу найти никого иного на роль преемника. Реймир, мой младший сын, плохо подходит на роль правителя. Его никто не готовил как политика, и он сам не испытывал стремления занять трон.

– Это означает, что у него как минимум два положительных качества. А еще у него имеется любимая бабушка, души не чающая во внуке.

Ремар долгое время молчал, обдумывая сказанные слова, а затем тяжело ответил:

– Насчет первых двух пунктов я согласен, Иллидан, но мне не нравится то, что ты лезешь в сферу, которая тебя никоим образом не касается. Выбор наследника должен быть моим решением и только моим.

– Вот и выбирай, но из любого другого, кроме Килата. Или ты желаешь оставить наследником его?

Ремар на миг замер, то ли пытаясь справиться с эмоциями, то ли просто размышляя, а затем заговорил:

– Килат нужен в качестве приманки. Он будет магнитом для желающих расшатать престол. Однако я начну искать преемника и даже дам шанс Реймиру себя проявить. Такие условия тебя устраивают, Иллидан?

Это было не совсем то, что я ожидал услышать, однако использовать Килата в качестве наживки было интересной идеей, в чем-то даже привлекательной, и отказаться от нее я не смог. А потому договор был заключен.

***

За несколько дней до переговоров.

В полутемной, тесной комнате, в напряженной позе застыли двое эльфов. Первый находился в кресле, примотанный к предмету мебели источающими магию цепями, второй стоял напротив него, положив руки на голову своей жертвы. И первого, и второго можно было отнести к син`дораям, однако у узника кожа намного сильнее отливала красным цветом, выдавая его молодость, в то время как второй, судя по всему, родился еще до Раскола мира. И именно благодаря своему возрасту, совмещенному с напряженным изучением магии, старший эльф в настоящий момент творил магию, которая была немыслима для остальных его сородичей. Он вторгался в разум своей жертвы, правил ее воспоминания, формировал новые, немыслимые ранее убеждения, оставлял точки влияния, через которые в будущем будет легче управлять этой живой марионеткой. Работа была ювелирной, требовала немыслимого контроля и сосредоточения, но мастер не жаловался, так как помнил, что на кон была поставлена его жизнь.

Причина событий, происходивших в этой комнате, заключалась в том, что некоторые планы оказались нарушены, а Серые, эти шавки Ремара, смогли слишком близко приблизиться к разгадке личности некоего Аксвия. Вернее, это удалось одному из них, приставленному проверять часть эльфов из круга общения Килата, и именно он обратил внимание на одного скромного мага. Всего лишь обратил, но даже такой малый интерес был опасен, а потому Аксвий предпочел рискнуть и действовать. И, как оказалось, не прогадал. Серый был пойман в ловушку удивительно легко, даже не сумев заметить дротик с парализующим ядом. А затем ищейка был доставлен в эту комнату и подвергнут коррекции разума. Попутно стала понятна причина той легкости, с которой удалось вначале поймать эльфа, состоявшего в, казалось бы, элитном подразделении, а затем и вторгнуться в его разум. Как оказалось, Серые слишком давно не представали пред серьезными вызовами. Шесть тысяч лет, если быть точным. И за эти годы изрядно расслабились. Отчего стали набирать в свои ряды неопытных, но родовитых юнцов, не удосуживавшихся освоить даже самый минимум того, что надлежало знать стражам Королевства.

Тот, кого называли Аксвий, был искренне изумлен и в немалой степени раздосадован таким положением вещей. Ведь сам он это открытие сделал почти случайно и даже не думал воспользоваться подобной слабостью, однако данную ошибку стоило оставить в прошлом. Ведь уже спустя несколько секунд у него будет скромный, тихий и послушный слуга, слишком незначительный, чтобы привлечь внимание, но при этом способный поведать очень многое об организации, что должна была стоять на страже безопасности Королевства. И пусть это не будет ключ от нее, но у скромного высокорожденного было много времени, чтобы воспользоваться этой лазейкой. В конце концов нынешние события показали, что дестабилизировать ситуацию в Альянсе на данный момент невозможно. А значит нужно продолжить приготовления и поиск способа дабы связаться с повелителем.

Эльф, считавшийся мертвым, и имевший наглость переставить в своем имени всего одну букву отстранился от жертвы и довольно кивнул. Он ждал девять тысяч лет, он сможет подождать и еще немного, ради возвращения власти.

========== Глава 4. ==========

Спустя две недели после событий на Расколотых островах. Джеденар.

Элурия сидела на скамейке в одном из многочисленных парков громадного города и невидяще смотрела вдаль. Она не знала, что делать, ни сейчас, ни в будущем. Ради чего жить, находясь в изгнании? Причем изгнании не за какой-то серьезный проступок, не за преступление, а всего лишь за ошибку, сделанную не нарочно. Да и кто мог знать, что ее действия обернутся такими последствиями? Что в дело вмешается политика, от которой прежде Элурия, пусть и являясь дочерью верховной жрицы, была очень далека. Она не могла подобного предположить и не способна была ничего исправить, оказавшись в родной земле чужой, почти ненавидимой. И ее мама, та, кого Элурия всегда почитала, к чьему мнению прислушивалась, пусть порой и поступала по-своему, ничего не смогла сделать, кроме как отправить дочь из страны.

Нет, девушка понимала причины этого поступка, понимала и то, что своим внезапным отъездом невольно дала заговорщикам козырь. И все же разве ее участие в войне с троллями стоило такого наказания? Разве достойна она была порицания множества калдораев и укоризненного взгляда собственной матери? Перед глазами Элурии пронеслись недавние события. Трупы преграждавшие путь на берег, цепляющиеся за нее ледяными пальцами, крики раненых и умирающих, взрывы, волны магии и смерть, смерть совсем рядом… Элурия мечтала забыть, надеялась на это, и в какой-то момент казалось, что под грузом забот ей это удалось. Однако пришел мир, спокойная жизнь, и воспоминания вернулись. И не отпускали по сей день.

Девушка обхватила себя руками и вспомнила разговор со своей матерью, который она ожидала со страхом и надеждой. Страхом потому, что знала – у мамы был повод злиться на нее. Ведь она должна была очень переживать за дочь, оказавшуюся в столь опасном месте по собственной глупости. Элурия понимала это и готовилась выслушать заслуженные упреки, чтобы затем честно рассказать обо всем, облегчить душу. Она надеялась на прощение и понимание своих поступков. Но ее ожидания не оправдались. Тиранд, именно Тиранд Шепот Ветра, а никак не ее мать, была невероятно зла. Она кричала на дочь как никогда прежде, перемежая восклицания о безрассудстве и возможности погибнуть доводами о том, как враги воспользовались отъездом Элурии, как смогли использовать этот повод для того, чтобы посеять раскол. Как в горниле этого раскола погиб Малфурион. Тиранд много о чем говорила, много обвиняла, выплескивая собственные эмоции на дочь. И та не выдержала, сорвалась сама, добившись тем самым отправки в качестве посла в Альянс на неопределенный срок. Почетной ссылки, как она есть. И что теперь было делать Элурии, как жить в незнакомой стране, без друзей, без знакомых, без знания о том, что требуется делать сотруднику посольства, которым она являлась? Можно было найти дядю, но она не представляла, в какой именно больнице он лежит, а кто еще во всем огромном Альянсе будет ей другом?

Одинокая слезинка скатилась по щеке, но девушка этого не заметила, постепенно утопая в своем горе. И кто знает, к каким бы еще печальным мыслям пришла Элурия, если бы ее не отвлек знакомый насмешливый голос:

– И это та храбрая девушка, что излечила десятки раненых в битве при Красном заливе, ни на миг не дрогнув под вражескими заклинаниями? Элурия, я тебя не узнаю!

Растерянно обернувшись, девушка посмотрела на говорившую и мгновенно вскочила, едва ли не вытянувшись в струнку, только увидев Майев Песнь Теней. Элурия была знакома с женой Иллидана очень недолго, всего несколько недель, но за это время Верховная жрица Королевства оставила у нее неизгладимое впечатление. Пожалуй, именно Майев стала тем образцом командира, что навек запечатался в памяти Элурии. Жесткая, волевая, решительная, внимательная к подчиненным и упорная в достижении цели. Такой хотелось повиноваться, и это желание не испарилось даже сейчас, когда они находились в стенах древнего мирного города, далеко от всех войн и конфликтов. Чему способствовало и то, что на Майев по-прежнему был доспех, легкий, но доспех, заменявший одеяния жрицы.

– Не стоит столь напрягаться. Война закончилась, ты более не состоишь в моем отряде. Так что мы можем общаться на равных, как добрые знакомые. Тем более, что мы почти родственники, – произнесла Майев и улыбнулась. Улыбка у жрицы оказалась неожиданно теплой, располагающей. Она совсем не походила на ту маску ледяного спокойствия, что была у нее во время войны. И благодаря этому Элурия действительно смогла немного расслабиться.

– Простите, – дочь Тиранд на миг задумалась, не зная, что сказать еще, но затем спохватилась. – Прошу вас, присаживайтесь.

– Благодарю, – Майев опустилась рядом и с интересом посмотрела на свою юную собеседницу, предлагая ей продолжить беседу.

– А как вы здесь оказались? – спросила Элурия первое, что пришло в голову. – То есть я знаю, что это ваш родной город, просто…

– Этот город очень большой? – помогла ей Майев. – Верно. Большой. Миллион жителей, если считать вместе с портом. Колоссальное число эльфов и дворфов, затмевающее сам Зин Азшари. Сложно в этом месте пересечься случайно. Но некоторые случайности таковыми не являются. Я искала тебя, вот и нашла.

– Искали, меня? – Элурия искренне удивилась. Что могло от нее потребоваться одной из самых влиятельных женщин Альянса? Быть может, Майев хотела что-то передать ее матери? Если так, то придется писать той письмо, а делать это так не хотелось…

– Я узнала по своим каналам о твоем приезде. Посоветовалась с Иллиданом и решила встретить. Все же ты не чужая для нас.

– Правда? – спросила Элурия и сама смутилась от своего вопроса, слишком уж много он о ней говорил.

– Конечно правда. Иллидан тебя любит, а я сама обещала дать тебе пару уроков, дабы такой талант не пропал впустую. Да и город тебе нужно показать. Джеденар – прекрасное место. Его сложно хорошо узнать даже за несколько десятков лет, но я живу здесь уже давно, с момента его превращения в столицу, и могу многое рассказать.

– Это было бы замечательно. Но вы не слишком много потратите на меня времени? Вы ведь Верховная жрица. Наверное, у вас очень много дел?

– Сравниваешь со своей матерью? Если так, то Тиранд совершенно не умеет распределять свое время. Она заставляет себя работать на износ, стремится все держать под контролем, вместо того, чтобы поручить основные направления своим заместителям, как делаю это я. В результате у меня всегда остается время на собственные нужды, на тренировки, семью, а сейчас, после сумятицы последних ночей, я и вовсе заслужила небольшой отдых.

– А недавно случилось что-то серьезное?

Майев посмотрела на собеседницу очень странным взглядом, и Элурия поспешила оправдаться.

– Извините, что спрашиваю, просто, если это секрет…

На этих словах Майев не выдержала и рассмеялась. Тихо и немного грустно. Но, увидев насколько растерянной выглядит Элурия, поспешила объясниться:

– Прости. Просто события последних полутора месяцев в Альянсе были настолько на слуху, их столь громко обсуждали, что я и представить не могла, что кто-то о них не слышал. Не расстраивайся, возможно и хорошо, что тебя они обошли стороной. Слишком многое там было сказано такого, чему не полагалось появиться даже в самых бессовестных сплетнях, слишком много грязи вылилось тогда. Слишком много лжи.

На последних словах лицо Майев ожесточилось, но она почти сразу сбросила напряжение и улыбнулась. Однако теперь Элурия заметила то, чего не видела ранее, – печать усталости на лице верховной жрицы, почти такой, как тогда, на войне. Но что могло произойти, что оставило настолько значительный след на столь волевой личности? Неужели это тоже как-то связано с политикой? Выходит, эта мерзость способна задеть даже Майев Песнь Теней?

– До нас новости из Альянса доходят медленно. Порой и вовсе пропадают в пути, – постаралась разрядить обстановку Элурия.

– У меня и Иллидана были небольшие разногласия с принцем Дат’Килатом. И они отразились в газетах. Там было много лжи и всего крупица правды, но сейчас все уже завершилось. А сам принц заплатил за свои действия с процентами и скорее всего заречется даже появляться в столице, не то что выступать против Иллидана и меня. И даже Ремар вынужден был это принять и отправить своего наследника назад, на Восточный фронт. Возможно в надежде на то, что несколько побед смогут отмыть его запятнанную репутацию. Но не будем об этом вспоминать, то уже дело прошлого, – резко остановила себя Майев.

– А у меня… – Элурия начала говорить и тут же осеклась. Ей не хотелось сваливать на других свои проблемы. Тем более, что Майев и без того пришлось нелегко. Теперь это было очевидно.

– Ты можешь обо всем рассказать. Только давай сделаем это в заведении, что стоит за тем углом. Мой сын все еще не вернулся с Расколотых островов, а потому дома совершенно нечего есть, – весело проговорила Майев.

Есть еду, которую специально готовили для других, казалось Элурии очень странным, хоть и удобным. В Лесном Союзе каждый умел обращаться с луком или вырастить пропитание с помощью друидизма. Всегда можно было получить свежие продукты, и если очень хотелось, то и приготовить их. Но покупать? О подобном Элурия слышала, но сама столкнулась впервые. Даже во время своего путешествия до Кинжального залива она питалась тем, что взяла с собой. А теперь оказывается, что некоторые едят так чуть ли не каждый день. Вкусная еда и вино, новые впечатления окончательно расслабили девушку, и она сама не заметила, как начала рассказывать. Сначала какие-то не слишком важные истории из детства, затем вспоминать войну, потом – что случилось после нее. Майев оказалась очень внимательным и чутким собеседником. Не перебивала, не выказывала нетерпения или недовольства. Делясь с ней своими горестями, Элурия совершенно не испытывала страха из-за того, что ее не поймут. Возможно потому, что Майев тоже была на той войне, тоже сражалась рядом и после нее испытала, как оказалось, немало невзгод. А потому Элурия была как никогда откровенна, и, только завершив рассказ на приезде в Альянс, остановилась, почувствовав тревогу.

– Ты покинула свой дом не по собственной воле, – проговорила Майев, рассматривая блики в стакане с вином. – Рассталась с матерью и знакомыми тебе эльфами. Это действительно печально, но ведь есть в этом и темная сторона*.

– Темная?

– Ты ведь давно мечтала посмотреть мир, пообщаться с новыми эльфами, испытать новые эмоции. Мне об этом не раз рассказывал Иллидан, – пояснила Майев. – И вот у тебя появилась такая возможность. А репутация и отношение с матерью… Все однажды наладится. Уж можешь мне поверить.

Немного подумав и явно через силу, Майев добавила:

– Возможно Тиранд и сама сожалеет о своих словах.

– Вы думаете? Хотя мне тоже жалко, что я так много наговорила маме.

– Элурия, никогда ни о чем не жалей. Делай, если считаешь нужным, или откинь все проблемы в сторону и иди вперед. Если хочешь забрать свои слова назад – это ведь можно сделать. Письма, амулеты связи – существует масса возможностей поговорить. Сделай это или живи своей жизнью. Но не сожалей, не топи себя в горе. Безволие, слабость, жалость к себе достойны лишь презрения, а потому действуй, как угодно, но действуй!

В глазах Майев пылала непоколебимая уверенность. Огонь, что невозможно было затушить. И Элурия невольно вспомнила все те рассказы об этой легендарной личности, которые до нее доносились. Волнующие, пугающе, невероятные. Сейчас они вовсе не казались преувеличенными.

– Спасибо за совет…

– Майев, – подсказала жрица, – обращайся ко мне по имени, официальности мне хватает и на службе.

Элурия запнулась от неожиданности, но все же продолжила:

– Спасибо вам, Майев, я обязательно подумаю над этим.

– Прекрасно. А сейчас, может, я дам тебе один из тех обещанных уроков? Если покажешь себя хорошо, то сможешь стать и моей личной ученицей, – сказала Верховная жрица, искренне улыбнувшись.

Искренне потому, что действительно хотела помочь столь милой и храброй девушке, а еще жаждала услышать реакцию Тиранд на такой статус дочери. Соперничество между двумя верховными жрицами уже давно превратилась в своеобразную игру, в которой обе участвовали с небывалым азартом.

***

То же время, Ан’Кираж.

Замерев на вершине каменного купола, Тиранд взирала на раскинувшийся у ее ног пейзаж, пытаясь найти в своей душе спокойствие. Удавалось это с трудом, и место, где она сейчас прибывала, душевному равновесию ничуть не способствовало. Некогда величественный и прекрасный город, древняя столица, которую в целости еще смогла застать правительница Лесного Союза. Теперь она лежала в руинах, благодаря артиллерии Альянса. Дворфы и син’дораи не пожалели алхимических смесей на то, чтобы превратить все здания города киражи в щебень. И еще несколько недель после этого закрепляли достигнутый результат, рыская по округе и добивая уцелевших жуков. Сейчас же армия Альянса ушла в свои земли, оставив калдораям разбираться с доставшимся им наследством.

Здание, на которое забралась Тиранд, было одним из немногих уцелевших в округе. И жрица думала сделать его своей временной резиденцией, на то время, пока Лесной Союз будет утверждаться в этом крае.

– Однако правильно ли я сделала, что согласилась на этот дар, – тихо проговорила Тиранд, взирая на бесконечные пески.

Лесной Союз по итогам войны расширил свои владения, заполучив часть земель силитидов. Сам Ан’Кираж должен был стать форпостом калдораев в этом крае, и это сулило массу проблем и неприятностей. Ведь теперь горы не станут преградой для жуков, что спрятались от возмездия в песках. Теперь они смогут беспрепятственно атаковать, желая вернуть себе священные земли. Теперь ее друидам потребуются сотни лет труда, дабы на сем месте взрастить лес, пригодный для жизни калдораев. Теперь именно калдораи будут нести ответственность за плененного Древнего.

Тиранд понимала это еще тогда, когда ей предложили сей дар. Однако этот прожженный интриган Ремар сделал заявление на глазах тысяч калдораев, беорнов, древней и дриад. Король син’дораев щедро отказался в пользу Лесного Союза от земель, что были захвачены, в знак дружбы между народами, так он сказал, и его слова нашли горячий отклик у подданных Тиранд. Они заглотили наживку, и Верховной жрице ничего не оставалось, как согласиться на владение Ан’Кираж.

Это вместе с новыми заботами еще больше вывело женщину из колеи, заставило действовать под влиянием эмоций, поддаться раздражению. И она спустила эти чувства на самого близкого ей эльфа, родную дочь, которая этого совершенно не заслуживала. Прикрыв глаза, Тиранд вновь испытала душевную боль, что мучила ее с момента того разговора. И к ней примешивалось беспокойство от того, что сама Элуна указывала на свое недовольство жрицей, затруднив обращение к себе. Богиня показывала, что Верховная жрица пошла по неверному пути. Впрочем, Тиранд это и сама поняла, пусть и с опозданием, но поняла. Хотя и причины для столь несвойственного ей поведения у жрицы были. Смерть мужа, неожиданно оказавшаяся болезненной для женщины, тяжелое ранение лучшего друга, громадные потери в войне, тяжелое решение об устранении беспомощного раненого соперника. Это и еще множество тяжелых ударов обрушились на Тиранд. Впрочем, искать для себя оправдания было неправильно, она не должна была делать этого. Ведь ошибки оставались ошибками, какие бы причины к ним не привели. Тиранд должна была разрешить их и вернуть саму себя. Ту, какой она была до войны с силитидами. И прежде всего она должна была при первой возможности отправиться в Королевство и лично попросить прощение у своей дочери. Им нужно будет поговорить, хотя о возвращении Элурии домой речи идти не будет. Тиранд была уверена, что с характером дочери она будет намного более счастлива в Королевстве, где ничто ее не ограничит, где нет множества сторонников Дартарена, жаждущих на ком-то выместить злость, где юной эльфийке не станут постоянно напоминать о том, что она не участвовала в защите родного дома.

Приняв такое решение, жрица встала и направилась вниз, к своим подчиненным. Прежде чем она сможет направиться в Альянс, необходимо разрешить проблемы Лесного Союза. Обустроить Ан’Кираж и крепость у Расколотых островов – детище ее и Иллидана. Предстояло еще очень много работы

***

Десять месяцев спустя. Исток, изначальный город дворфов.

Всегда поражался тому, насколько дворфы стремятся к монументальности своих зданий. Как жаждут строить выше, обширней, крепче. Однако оказалось, что я недостаточно хорошо знал этот народ и даже не мог представить, что они готовы сделать в случае, если перед ними предстанет поистине масштабная задача. И вот теперь мне открылись истинные возможности подгорного народа.

Я стоял в центре громадного рукотворного кратера, иными словами это и не назовешь, который весь, от каменного пола до верхушки серых стен, был изрезан рунами. Рунами, предназначенными для защиты этого места и вполне способными убить существо даже уровня Архимонда, если только он решится прийти сюда. Стоял, в окружении тысяч, десятков тысяч дворфов. А вернее будет сказать девяносто девяти тысяч девятьсот девяносто девяти. Этот народ полагал, что изначально титаны создали девять их сородичей, и потому чтили эту цифру и посчитали нужным подчеркнуть ее в этот день, связанный с новым рождением дворфов, возвращением им бессмертия, которое они однажды потеряли.

Из стройных рядов подгорного народа выбивались только два существа – я и Алекстраза. С Аспектом жизни мне доводилось встречаться не столь и часто. Как и большинство драконов, она предпочитала уединение со своими сородичами, но в этот раз Алекстраза пришла, то ли оценив значимость события, то ли щедрость оплаты. Син’дораям подгорные жители заплатили еще больше, так что и мне не зазорно было находиться здесь.

– Вы готовы? – спрашиваю у стоявшего рядом со мной тэна Хакдуна.

– Уже давно, а вы? – суровый дворф, что, не дрогнув, выдержал битву в Красном заливе, в настоящий момент заметно нервничал, но старался не показывать виду. Только крепко сжимал рукоять молота, как и восемь артефакторов, стоявших рядом с ним.

– А наша подготовка была завершена еще до прихода сюда, – ответил, обменявшись взглядами с Алекстразой. Я сам смог выйти из целительских покоев только три месяца назад, но за это время успел восстановить потерянную форму.

– Тогда начинаем, во имя величия наших народов! – провозгласил тэн, разом оставив сомнения.

Держа молот рукоятью вверх, он поднял его на уровень глаз, а затем опустил, звонко ударив по камню. Необычайно крепкому камню, обработанному не только подгорным народом, но и син’дораями.

Звук удара разнесся далеко в стороны, чтобы повториться вновь, и вновь, и вновь. И уже на втором такте его подхватили другие дворфы, вливая свои силы в странный, ни на что не похожий ритуал. Я же, закрыв глаза, глубоко вслушивался в этот ритм, стремясь впитать в себя суть народа дворфов, их твердость, несгибаемый напор, крепость. Камень являлся их сутью, то, из чего они произошли когда-то давно, до проклятия плоти. Погружаясь в транс, я ощущал, как вибрирует твердь под ногами, как вскидывают руки десятки тысяч живых существ, как бьется энергия в моих ладонях. И, поймав нужный настрой, недрогнувшей рукой вылил содержимое двух фиалов с водой из Источника Вечности в каменный котлован. А затем направил энергию формирующегося очага магии в одну единственную цель – на питание народа дворфов.

Прошло всего несколько минут, Источник еще только начинал успокаиваться, когда я почувствовал, что настал следующий этап ритуала, и кивнул застывшей в ожидании Алекстразе, которая сжимала в своих лапах громадную ветвь Древа. Единственного древа в своем роде – Нордрассила. Сколько сил стоило приобрести ветку у калдораев, сколько средств было выплачено им, сложно было сосчитать. Договор и вовсе мог быть невозможным, если бы не помощь Альянса в войне с силитидами. Согласие на предоставление ветви было одним из главных пунктов участия дворфов в войне. Дворфы выполнили свою часть обязательств, и Тиранд передала им ветвь, которую сейчас Алекстраза медленно, но твердо опускала в бурлящую круговерть Источника, вливая энергию жизни.

И едва ветвь древа коснулась очага энергии, как мгновенно пустила корни и стала расти вверх, навсегда изменяя связь Источника с дворфами. Освобождая их от возможной жажды магии и даря долголетие и природную энергию. У подгорного народа было много времени на то, чтобы избрать свой путь, и они избрали этот – посмотрим, что он им даст.

Для меня же открыта иная дорога. Сейчас, когда большинство дел в Азероте исполнено, когда внутренние противоречия утихли, стоит попытаться проникнуть на Дренор, где должны обитать весьма ценные для Альянса разумные. Дренеи, странники с интересной историей и любопытными наработками в магии. Этот народ определенно будет полезен син’дораям, как союзник против демонов и Древних богов.

Комментарий к Глава 4.

* Отношение у эльфов к темноте прямо противоположное нашему. Для них родной является темнота, а свет – время иных рас.

========== Глава 5. ==========

Танаанские джунгли. 9798 год со времени раскола мира.

Что чувствует разумный, оказавшийся в совершенно ином мире, где нет знакомых растений, где каждый шаг ведет в неизвестность, каждое существо может быть смертельно опасным? В первый раз перемещение вызывает тревогу, схожие ощущения возникают во второй и третий раз, но в восьмой? При перемещении в иной мир в восьмой раз его уже нельзя назвать незнакомым, тем более если ты посвятил изучению его флоры и фауны значительную часть времени.

Вот и сейчас переместившись в восьмой, восьмой, я повторяю, раз, мы не чувствовали тревоги, только раздражение, ибо после стольких попыток уже не надеялись обнаружить на этой планете дренеев. Память Иллидана на этот счет говорила, что бывшие эредары, бежавшие от гнева Пылающего Легиона и лично Кил`джедена, скорее всего просто еще скитались по мирам, однако ответа о точной дате прибытия на Дренор в ней не было. Отчего и приходилось совершать экспедиции с периодичностью раз в одно столетие, попутно развивая навыки языка орков, а также исследуя фауну и флору нового мира. И надо сказать, исследуя весьма успешно. Многие лекарственные травы оказались вывезены на Азерот, многие существа изучены и признаны полезными. Так, знаменитые волки, что в иной истории стали настоящим бедствием для Восточных королевств, оказались приучены и стали одним из ездовых животных син`дораев и дворфов, пусть их использование более всего прижилось на заснеженном Нордсколе. А помимо этого были составлены карты местности, разведаны места наибольшей концентрации духов и многое иное, что могло пригодиться в будущем.