Текст книги "Звезда Надежды (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Багров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Тум, тум, ту…

Шум дождя смешался с грохотом огня и тонким звоном падающих на камень гильз.

К приближающимся огням в небе уносились длинные световые иглы, дым наползал на дождь, как туман.

Крупнокалиберные пулеметы на вышках и за спиной Ппака, слились своими очередями с беспрерывной стрельбой зенитного орудия.

Еще секунда, другая, и разноцветные огни в небе осветились другими огнями – ярко – красными.

Десантные штурмовые челноки открыли огонь из своих плазменных орудий.

На площадь и здание Директории, обрушился всепотопляющий, трескучий огонь, небывалый грохот и блеск сотрясли весь город и его окраины. Короткий огненный удар с неба разметал здание Директории на куски, разбросал его оплавленные камни далеко по кварталам, превратив пространство вокруг в гигантскую, горящую воронку…

* * *

Ээн Фа шагал сейчас по глубоким лужам, молотя грязную воду подошвами сапог, смотрел на желтую каску впереди идущего, на которой сверкали блики света прожекторов ближайшего штурмового челнока.

Ночь, исполосованную проливным дождем, сотрясал громкий голос представителя ССК:

– Пусть умрет все нездоровое, все больное! Не стыдитесь. Вы – санитары мира, вы очистите его от гнили, родите новое и сильное. Возьмите женщин и пусть они родят вам детей. Мы воспитаем их сами. Чистыми и здоровыми. Вы – Новая Заря! Ни каких сомнений, ни каких слабостей. Час настал!

Ээн Фа несет в руках карабин. Его гимнастерка промокла и висит на плечах как мокрая, грязная тряпка.

«Это не кончится. Ни когда. Ни когда…»

Там впереди, в густом мраке притихших в немом ужасе кварталов, он уже видит будущее, такое – же беспросветное, как мертвое небо над головой.

Левой, левой, левой…

Шагает Ээн, трясется в его руках холодный, блестящий карабин, и грохочет голос над такими – же головами как и его:

– Вы – Заря! Это ваш день!…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Звезда надежды

Глава первая. Крейсер «Стрела». Шестьдесят вторые сутки полета

Помощник капитана крейсера «Стрела» – зарянин, Глак Ноу, проснулся и открыл глаза.

Темнота в каюте казалась живой, словно кто – то большой и неосязаемый наполнил собой пространство, встал рядом, смотрел, изучал человека.

Глак лежал на спине и глядя в мутно – серую мглу потолка, прислушивался к своим чувствам. Ему показалось, будто пробуждение пришло от толчка.

Толчок.

Нет, скорее это было похоже на подъем и падение волны.

Как будто ты плывешь по воде, на море, ярко светит Светило и легкий ветер несет в себе брызги и соль, и вдруг приходит волна – пологая, быстрая, она поднимает тебя вверх, захлестывает лицо, наполняет водой ноздри и рот, а потом спадает, уходит вниз и ты, словно теряешь вес, скользишь по блестящей, лазурной поверхности, падаешь, падаешь…

Глак закрыл глаза.

Ему представилось море – чистое, сверкающее в теплом свете, свободное от всего, до самого горизонта, и он плывет вперед – не спеша, размеренно, гребет руками и прозрачное, глубокое небо смотрит с высоты бездонным, равнодушным взглядом.

Странное пробуждение.

Желание уснуть не прошло. Он пребывал, словно между сном и явью, несмотря на то, что уже осознал, где он находится.

Тишина слабо шумела в ушах, шелест мягких, невидимых крыльев.

Глак вдруг вспомнил сына.

Тима.

Маленький Тим стоит перед ним в своем зеленом костюмчике первоклассника, конопатое, круглое личико радостно светится.

– Папа, ты стал капитаном крейсера?

– Да. Но только это большей секрет. – Глак указательным пальцем касается носа сына, смеется: – Смотри не расстрепи друзьям.

Мальчишка восхищенно смотрит на него синими, как море глазами, тихо произносит:

– Папа, я никому не сболтну. Это большей секрет. А почему это секрет?

– Потому, что есть секретное задание, и о нем никто не должен пока знать. Обещай.

– Обещаю. – Тим становится серьезным и по – детски торжественным: – А потом, когда ты вернешься, можно будет об этом рассказать?

– Можно. Но не раньше…

Темнота в каюте глухая и какая – то чужая, не своя.

Глак вспомнил лицо, назначавшего его Некула Дэла – худое, бледное, с острым, как клюв птицы, носом.

– Это предложение – знак доверия к тебе Глак, – сухо произносит Некула: – Ты согласился пойти на такое дело, которое может стоить тебе головы. Но боюсь, что наши головы полетят раньше. Ты назначаешься капитаном нового крейсера «Стрела». Подробности экспедиции я тебе сейчас расскажу…

Назначаешься капитаном.

Глак Ноу лежал в кровати, чувствуя, как затекает кровью его спина, как тонкие иглы уже слабо покалывают кожу, намекая на то, что следует перевернуться на бок.

Он не двигался.

Мысли и чувства ожили в нем, сплелись в понятный ему досадный клубок, возвращали в недавнее прошлое.

Крейсер «Стрела».

Гордость Военного Флота.

И он назначен…

Неожиданное предложение для майора. Хотя если подумать хорошенько, то надо признать, что у него все было для такого назначения – опыт, характер, исполнительность и ум. Еще служа пилотом на малом спасательном космолете «Агат», Глак проявил себя с самой, что ни наесть, положительной стороны. Потом был «Шторм» и рейд к станции «Всплеск», в район Ледового Пояса. Скольких они тогда спасли?

Глак помнил лица спасенных – ученых, техников, лаборантов…

Ему вдруг вспомнилась узкая металлическая труба воздуховода – мрачная и душная, и запах гари, и мечущийся из стороны в сторону яркий, слепящий луч фонарика в его руке. И оглушительное, хриплое дыхание вырывающееся из легких, и липкий пот пропитавший комбинезон, и почти уверенность в том, что ему просто не хватит воздуха, чтобы доползти до конца неработающего воздуховода, что он физически не сможет закончить этот мучительный бросок в среднюю часть корабля, умрет здесь в этой блестящей трубе, а пассажиры, охваченные паникой пожара, умрут позже.

Он открыл глаза.

Сознание замутилось ото сна, образы всплывали из памяти, как картинки в детской книжке – сами собой, и вместе с этими картинками приходили мысли и чувства – странные, болезненные.

Темнота плыла перед ним – вязкая, как кисель, и в этом киселе глаза Глака едва различали крошечные, розовые искры, маленькие и робкие, на грани видимости. Как светящееся мошки, они роились вокруг и исчезали, чтобы появиться снова.

А потом его вызвал к себе Некул Дел.

– Твое капитанство откладывается, Глак. Капитаном «Стрелы» назначен буксировщик – Джил Ри… Будешь помощником капитана.

И все.

Они посовещались и решили.

Назначили другого.

И кого?

Буксировщика!

Почти сумасшедшего, которого ни за какие заслуги, ни за, что не приняли бы уже ни в один из флотов!

Глубокий Флот для сумасшедших.

Глубокий Флот – могила для пилотов.

Это знали все.

И они назначили капитаном нового крейсера, именно буксировщика!

Глак мучительно застонал, закрыл глаза, его сознание хотело вырваться из оков сна, вернуться в реальность, но продолжало вязнуть в полудреме, тонуть в тине сна.

Он потел.

Глак заворочался, перевернулся на правый бок, его левая рука осталась заведенной за спину.

Буксировщик.

Он видел его личное дело.

Как помощник капитана, Глак изучил все личные дела экипажа, все пятнадцать. Дело капитана Ри он прочитал последним.

Это было похоже на выдумку.

Странное происшествие.

Случившееся с буксировщиком «Дальний» и гибель других буксировщиков в Ледовом Поясе, так и назвали – «Происшествие».

Галлюцинации, искривление восприятие, подлог действительности и чудесное, почти невозможное спасение всего одного из экипажей, попавших под чье – то воздействие.

Светило знает, куда их тогда занесло.

Непонятно.

Происшествие.

Капитан «Дальнего» Джил Ри, становится капитаном крейсера Стрела».

Глак Ноу опять застонал – тихо и протяжно. Он хотел прийти в себя, освободиться от навязчивого бреда сна.

Джил Ри.

А до этого он был всего лишь вторым пилотом космолета «Ветер».

Погибшего космолета.

А еще раньше доставил вакцину от Черной Малярии на Сигун. Один из восьми пилотов. Глак, как пилот признавал, что в тех обстоятельствах, провести на Сигун, пусть даже двухместный космолет класса «Оса», было делом дерзким и смелым. И почти не осуществимым.

Сигун в то время, как раз вошел в сектор метеорного потока, и планета стала недосягаема для межпланетного сообщения – мертвый сезон. И вот там вспыхнула смертельная эпидемия. Это потом комиссия по чрезвычайным происшествиям, выяснит как на планету попал опасный вирус, капитана грузового космолета сняли с должности из – за нарушения санитарных норм при пребывании на Цакле, но это было потом.

А тогда время уносило жизни и надо было спешить, надо было совершить невозможное, прорваться в недоступный пока мир, привести, спасти кого еще было можно…

Глак почувствовал, как прозрачная, сверкающая мириадами розовых искр – брызг волна, появилась, подхватила его, понесла – выше, выше, выше, выше, к самому небу, к самому бездонному мареву света, туда, в бесконечное ничто.

Джил Ри…

Нет, он не был единственным, кто пошел тогда к Сигуну.

Восемь добровольцев.

Восемь кораблей.

Первые погибли, не дойдя до планеты.

А ведь они не были сопливыми мальчишками, то были опытные, закаленные жизнью пилоты. Их «Осы» взорвались при столкновении с астероидами, одним удалось подойти ближе к цели, другие сгинули вначале пути…

… Выше, выше, выше, выше, уносится Глак на сверкающем гребне, не может остановиться, летят с ним искры – розовые, крошечные, неуловимые, исчезающие, он видит рушащийся на него свет – глубокий, седой…

Джил Ри был пятым по счету, и единственным кто уцелел.

Он прошел.

Пробился.

И посадил свою «Осу», где – то в окрестностях космопорта – не дотянул на разбитом корабле.

И за это руководство планеты, выдвинуло его кандидатуру в Совет Содружества, как представителем ССМ.

Глак вспомнил капитана спасательного «Рябого», который пришел к пассажирскому космолету, когда тот уже был практически спасен.

– Глак, – сказал ему тогда тот: – Эти люди обязаны тебе жизнью.

– Это моя работа, – ответил Глак.

И улыбнулся.

Они вручили ему медаль «За спасение в космосе»…

Джилу Ри просто повезло.

Джил Ри, наверное, даже не осознавал остроты опасности, когда вел свою «Осу» через смерть.

Он играл.

Молодой и вздорный.

Игрун.

Глак видел таких «игрунов» много раз.

Глаку не чем было дышать. Он задыхался, в груди, что – то мучительно разрывалось.

А потом была гибель «Ветра» и игрун отказался от награды за Сигун.

И здесь он тоже будет играть.

И там, у мертвого, древнего космолета обычное везение спасло им всем жизнь.

Надо остановить этого вздорного сумасшедшего, пока он не погубил экипаж, пока не провалил задание…

А если он умрет? Ведь все смертны. Тогда «Стрелу» поведет он – Глак Ноу.

Капитан Глак Ноу.

Выше, выше, выше. Рвутся небеса, уносит его гребень охваченной заревом волны, пучится гигантским горбом мироздание…

Также можно отстранить капитана от управления кораблем, запереть, как опасного маньяка, нейтрализовать опасность…

Эти мысли и чувства вдруг наткнулись на внутренний протест Глака. Чтобы не было, но для него существовала незыблемая истина: капитан – это гарантия жизни корабля. Субординация. Бунт на корабле – беда. Это хуже пожара…

И вдруг волна застыла, остановилась и резко опала, понеслась вниз, падала, падала в бесконечность далекого, далекого моря.

И Глак вздрогнул.

Проснулся.

Совсем.

Никаких розовых искр в темноте уже не было.

Он сунул руку под подушку, нащупал рифленую рукоятку пистолета, большим пальцем снял предохранитель и вытащил руку, выставил оружие перед собой в темноту.

Он хотел сказать – «кто здесь?», но голос пропал, из груди вырвалось лишь сдавленное, хриплое карканье:

– Кто есь?…

Он таращился в глухую, темную пустоту, мокрый от пота, прислушивался, но ничего не слышал кроме ударов собственного сердца.

Странный кошмар кончился.

Каюта была пуста.

* * *

Джил остановился и прислушался.

В широком, ярко освещенном коридоре, протянувшемся далеко вперед, было спокойно и тихо. Световые панели под высоким, белым потолком лили на глянец серого пола белый, мягкий свет.

Он остановился без всякой надобности – захотел послушать тишину.

На почти безлюдном крейсере было всегда тихо, как в пустом городе. По «Стреле» можно бродить часами, обойти множество ярусов и не встретить ни одной живой души. Пятнадцать членов экипажа растворились в громадном чреве крейсера, как призраки в ночи.

«Стрела» был не просто космолет – громада, подобный городу, со своими улицами, проспектами и кварталами.

Однажды Джил зашел в десантный ангар – во истину огромный, с длинными рядами стартовых эстакад для десантных челноков, яркий и прохладный. Высота потолка в нем достигала двухсот пятидесяти метров, и весь ангар напоминал собой гигантский куб, заполненный ярусами и трапами, лифтами в прозрачных трубах – шахтах, уходящих на самый верх и узкими стартовыми эстакадами, покоящимися на стальных, могучих фермах.

Правда самих челноков сейчас в ангаре не было.

Джил тогда, долго ходил по ангару и, остановившись на сходнях одного из ярусов, громко закричал:

– Эге, ге, ге!…

А потом слушал свое гулкое, раскатистое эхо, отраженное от серых, бронированных стен…

По коридору дул слабый, прохладный ветер – работали системы вентиляции.

Джил улыбнулся.

Хорошо стоять вот так, посреди пустого коридора, в тихом, «ночном» крейсере и слушать шелест ветра.

На «Стреле» наступала «ночь».

Он дошел до конца блока «Юг», свернул вправо и, миновав секцию «учебные классы», оказался перед лифтовой площадкой. Еще через минут пятнадцать, Джил добрался до технического сектора, где располагался «резервный блок» крейсера. Сегодня была среда – день дежурного обхода резервных систем космолета капитаном.

Его должностная обязанность.

Правду сказать, Джил Ри не смыслил в резервных системах ровным счетом ничего, как и в системах действующей микроэлектроники, но если в уставе крейсера вписан этот пункт, то ты будь добр – иди и смотри.

И Джил приходил сюда каждую среду и смотрел.

По пятницам он совершал начальственный визит в блок, где находилась установка «Барьер», но уже не в одиночку, а с главным инженером установки – Лорией Молли.

Он остановился перед входом в фильтр блока – высоким, высотой в два человеческих роста, квадратным, бронированным люком, с красной предупреждающей эмблемой в центре – «только для капитана корабля».

Эмблема представляла из себя нарисованную красную, как кровь, ладонь человека.

Две большие световые панели под высоким потолком широкой площадки, заливали своим белым светом все пространство вокруг. С поверхности люка на Джила смотрел мигающий красный глаз индикатора, черный стеклянный шарик контролера, рядом изучал лицо подошедшего капитана.

– Открыть фильтр, – приказал Джил.

Люк дрогнул, на секунду замер, стронувшись с места, медленно уполз в стену, открывая проход в помещение самого фильтра.

Это было небольшое помещение, ярко освещенное, с бледно – бежевыми стенами, лишенное каких – либо предметов и приборов.

Джил вошел в фильтр, и люк беззвучно закрылся за его спиной. Несколько секунд он стоял перед вторым – внутренним люком, глядя на его полированную поверхность. Как обычно люк также беззвучно отошел в сторону, открыв Джилу проход в резервный блок.

Система контроля распознала его, и пропустила.

Джил успел сделать несколько шагов – он вышел из фильтра и уже двинулся по широкому проходу между освещенных красными лампами стеллажей, как его качнуло.

Ему показалось, что внезапно возникло слабое головокружение – пол под ногами слегка качнулся вперед, в глазах появилась противная, неразборчивая муть, словно все вокруг потеряло резкость очертаний, поплыло – тошнотворно, вязко.

Это длилось не более секунды, одной секунды, и вот он опять вернулся в нормальное состояние, твердо стоит на ногах, четко различает предметы.

Джил замер на месте.

Ожидая повторного головокружения, он не двигался, прислушивался к своим чувствам, но ничего не произошло.

Резервный блок встретил его негромким, монотонным шумом, как будто он попал в гигантский пчелиный улей – тихий, ровный звук, непрерывное жужжание электричества.

Джил пошел по проходу.

Радио лампы светились, одни ярко, другие приглушенно, они были смонтированы на больших панелях, одна к другой, от панелей с блестящими, металлическими краями спускались пучки разноцветных проводов, уходили куда – то внутрь стеллажей, терялись там среди других, таких же пучков. Стеллажи уходили вверх, до самого потолка, на высоту сотни метров, соединенные между собой трапами обслуживания, сияли красным, ровным светом.

Здесь было жарко.

Как в летний, знойный день.

Где – то шелестела вентиляция системы охлаждения.

«Надо сказать об этом Гуэну, когда увижу. Завтра. Зайду в мед. отсек завтра», – решил Джил, шагая по проходу и бесцельно глядя на блоки ламп. «В прочем ничего страшного в этом нет. Я думаю».

Мало, что понимая в электронике, Джил испытывал глубокое уважение к тем, кто создал и сам корабль и системы, дающие кораблю жизнь. Здесь, в «резервном секторе», чувствовалась уверенность в надежности крейсера при любых непредвиденных обстоятельствах. Конечно, все эти радио лампы, допотопные конденсаторы, стальными столбиками торчащие на панелях, все это электронное средневековье могло показаться смешным, но при выходе из строя микроэлектроники, именно это спасет экипаж от смерти. Резервные системы автоматически войдут в работу, примут на себя управление и обеспечение всеми системами крейсера.

Учитывая особенности нынешнего полета «Стрелы», этот резерв очень даже может пригодиться.

Хотя за всю свою жизнь в космосе, Джил ни разу не сталкивался с необходимостью прямого использования резервных систем космолетов, но от кого – то слышал, что где – то такая необходимость была.

Где – то.

У кого – то.

Возможно, что враки.

Он повернул влево, прошел до лестничного марша – стальная лестница уходила на верхний ярус обслуживания, обрывалась короткой площадкой, и дальше тянулась вверх другая – такая – же.

От яруса к ярусу.

Легко поднявшись по рябым ступенькам, Джил пересек площадку, свернул и поднялся по лестнице еще выше.

Третий ярус.

Впереди по обе стороны прохода все заливал красно – розовый свет ламп.

Он расстегнул воротник комбинезона – жарко, и пошел вперед. Ничего интересного, на его взгляд, здесь не было – однообразие стеллажей и горящих ламп.

Одно и то же.

Вдруг, взгляд Джила нашел нечто лишнее в окружающем мире приборов – тень.

Он еще продолжал идти, замедляя шаг, всматриваясь во что – то впереди.

Тень.

Там, прямо перед ним, в нескольких десятках шагов на проходе, между сиянием ламп, кто – то стоял.

Джил Ри остановился. Еще секунда – другая, и вот его рука уже потянулась к висевшей на поясе кобуре с пистолетом.

Он неотрывно всматривался в неуместное препятствие, медленно, словно не желая спугнуть дичь, вынимал из кобуры оружие.

Теперь он хорошо разглядел темный, без подробностей силуэт человека, как вырезанный из черной бумаги, с той лишь разницей, что края его не были четкими, они будто расплывались, таяли, создавали вокруг тени, слабое помутнение.

Дыхание Джила стало прерывистым.

Пистолет – большой и тяжелый, он уже держал перед собой. Громкий щелчок предохранителя прозвучал в узком пространстве между стеллажей, как выстрел.

– Стой! – Голос Джила хрипло каркнул.

Ему показалось, что стало еще жарче – пот пропитал комбинезон, щекотал спину.

– Ни с места!

Конечно, это не человек.

Он вспомнил, что стрелять в резервном блоке нельзя.

Бежать?

От кого?

Куда?

Джил сделал первые, неуверенные шаги вперед.

Тень не уходила, она оставалась на своем месте – темный призрак в ярком красном зареве ламп.

Он прошел метров двадцать, рассматривая незнакомца, не зная к чему готовиться.

Еще несколько шагов.

И тут тень исчезла.

Испарилась. Словно кто – то выключил ее изображение.

Джил оглянулся назад. Нет, за его спиной никого не было. Посмотрел вниз на другой ярус – ничего необычного. Он дошел до того места, где только что видел призрак, осмотрелся по сторонам, убрал пистолет обратно в кобуру и ладонью вытер с лица пот. Сердце тяжело билось в груди, гулко шумело в ушах.

Постояв на месте несколько минут, Джил решил обследовать ярусы блока. Озираясь и всматриваясь в проходы, он облазил все лестницы и трапы, побывал на ярусах вверху и внизу блока, залез в распределительную вентиляционную шахту и долго смотрел в ее черное, пустое нутро, обдуваемый жарким сухим воздухом.

Тихо и пусто.

Джил покинул резервный блок.

* * *

Коридоры, по которым он шел, по – прежнему были пусты.

Время далеко за полночь.

Джил Ри остановился на перекрестке, постоял раздумывая, куда идти теперь, решал.

С одной стороны, если происшествие с ним – плод его воображения, галлюцинации, то об этом следовало рассказать врачу. Причем немедленно.

С другой – призрак мог быть воздействием Объекта.

Джил стоял, глядя себе под ноги.

Более двух месяцев полета, никаких происшествий, имеющих отношение к Объекту, пока не было.

Пока.

«Барьер» работал безупречно.

Приняв решение, Джил зашагал по правому коридору, мимо закрытых дверей жилых кают, в которых еще никто не селился, спустился на лифте до двадцать седьмого яруса, и выйдя на погруженной в мягкий розовый свет площадке, направился к медицинскому комплексу корабля.

Он проходил мимо стеклянных стен операционных, изоляторов, мимо складских помещений и громоздких приборов, назначение которых не знал.

Увидев в коридоре перед собой неясную фигуру в сером, Джил вздрогнул от неожиданности.

Этой фигурой оказался врач – флорианин, Гуэн Кха.

Он стоял, прислонившись плечом к стене, возле открытой двери отсека, скрестив руки на груди и глядя на приближающегося Джила своими зелеными, кошачьими глазами.

Джил подошел.

– Доброй ночи, док. Не спится?

Джил постарался непринужденно улыбнуться, но вышло плохо.

Гуэн усмехнулся в ответ, кивнул головой в сторону открытой двери, мол заходи, капитан.

Капитан зашел.

В просторном, ярко освещенном отсеке, с белым потолком и такими – же белыми стенами, было все – письменный стол, небольшой и заваленный бумагами, коробочками, какой – то мелочью, огромный прозрачный шкаф со всевозможными инструментами и препаратами, в углу справа стояла непонятного назначения машина – шар в рост человека, белая, как и стены отсека, с маленьким овальным окошком и пучком проводов, уходящим к узкому и длинному пульту управления.

Слева в стене зиял огромный, круглый иллюминатор.

В иллюминаторе была чернота и звезды.

Пахло медикаментами.

Джил сел в одно из двух кресел, стоящих у стола. Закрыв за собой дверь, Гуэн прошел к письменному столу и сел в кресло напротив Джила.

– Рассказывай, – произнес флорианин.

Гуэну Кха было шестьдесят восемь лет. Учитывая, что флориане живут в среднем до восьмидесяти – он уже имел преклонный возраст. Врач всегда был сдержанный, говорил мало, и имел ироничный характер. Общаться с ним для Джила не было трудным, хотя и встречались они, не так уж и часто.

– Ну?

– Вот зашел. – Джил откинулся на мягкую спинку кресла, положил левую руку на стол: – Думал, может не спишь.

– Не сплю.

– Созерцал коридор?

– Тебя ждал. Я тебя услышал еще от лифта.

Джил мысленно подивился слуху флорианина – площадка лифтов находилась отсюда, довольно – таки, далеко.

– Рассказывай.

– Да я просто зашел. Ходил резерв осматривать, шел мимо.

– От восьмого яруса? И мимо? – Гуэн усмехнулся в свои тонкие, седые усы: – Не болтай.

– У тебя здесь чай водится? Или одни микстуры пьешь?

Они рассмеялись одновременно.

Врач встал, прошел к противоположной стене, где находился пищеблок и, спустя минуту, вернулся к столу, неся два термо – стакана – один поставил перед Джилом, другой оставил себе.

Джил отпил из стакана.

Чай был горячий и сладкий.

– Как самочувствие экипажа? – Спросил Джил.

– Нормально. Сегодня у меня была Ааоли. Ос в обед заходил. Твой помощник уже четыре дня не появлялся. Скажи ему, чтобы пришел.

– Скажу. Значит все в порядке… Надеюсь и дальше так пойдет. Лоррия говорит, что «Барьер» надежен, как скала.

Помолчали.

– Долго будешь дурака валять? – Гуэн смотрел на него немигающим взглядом зеленых глаз, его узкие зрачки стали еще уже, как две тонкие прорези.

Джил поставил стакан на гладкую поверхность стола, сухо произнес:

– Сейчас я видел призрак.

Врач ничего не сказал, молча ждал продолжения.

Джил рассказал, о случившемся в резервном блоке.

Откинувшись на спинку кресла, Гуэн заговорил:

– Это плохо. Значит «Барьер», не такая уж и скала. И это только начало, Джил. Пока удавалось избегать влияния Объекта на экипаж. Теперь это кончилось. Мы летим уже два месяца, осталось лететь столько же, видимо воздействие Объекта начнет усиливаться, прогрессировать, а значит… У тебя головокружений нет? Кровотечений? Бессонница?

– В резервном голова кругом пошла – ненадолго. Несколько секунд. Потом я увидел призрак.

– Либо ты первый в списке, либо остальные скромничают и молчат.

– Говорили, что «Барьер» стопроцентная гарантия от Объекта.

– Говорили.

Они опять оба замолчали.

Молча пили чай.

Гуэн Кха теперь смотрел куда – то в сторону, за спину Джила. О чем он думал, было непонятно.

– От тебя воняет страхом, Джил.

– Вспотел.

– Угу. Кровотечений точно не было?

– Гу, я бы не стал об этом молчать.

– Надеюсь. Оружие всегда носи с собой. Теперь всегда.

– Я уже думал об этом.

– Если на тебя нападет флорианин, то свернет тебе шею. Сам знаешь. Видимо наше время, можно сказать – пошло. Каникулы закончились.

– Я не думаю, что в экипаже, кто – то на кого – то станет нападать…

– Держи пистолет при себе! – Гуэн повысил голос.

– Знаю.

– Пойдем Джил, я тебя осмотрю.

– Давай завтра, поздно уже, и не к спеху.

Флорианин немного подумал, кивнул головой, сказал:

– Хорошо, отложим осмотр до завтра. Помощника своего ко мне пришли. Скромнягу.

– Пришлю.

Джил Ри поднялся на ноги, отхлебнул еще из своего стакана, поставил его на стол.

– До завтра, Гу.

– Завтра уже наступило, Джил.

Он вышел в пустой коридор и направился к лифтовой площадке. Настроение не улучшилось, напротив, после разговора с Гуэном, стало еще тревожнее. Джил добрался до своей каюты через двадцать минут, закрыл входную дверь и начал стягивать с себя влажный от пота комбинезон.

Светящийся циферблат часов на стене, показывал половину пятого утра.

Завтра предстояло инспектировать «Барьер», ну это вместе с Лоррией, потом проверить оба больших челнока, после…

Что – то защекотало у Джила под носом, потом быстро перешло на подбородок. В этот момент он, согнувшись снимал комбинезон с правой ноги и смотрел на пол, и там на полу, прямо перед собой, Джил увидел две красные кляксы – одна, вторая, потом сразу три.

Он быстро поднес руку к лицу, мазнул у себя под носом – кровь текла уже по шее, капала на грудь.

Запрокинув голову назад, Джил быстро пошел в санузел.

Комбинезон скомканный, в бордовых пятнах, остался валяться на полу.