Текст книги "Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель..."
Автор книги: Вячеслав Маркин
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
Последний правитель Русской Америки – контр-адмирал князь Д.П. Максутов. В это время Ново-Архангельск на острове Ситха был крупнейшим населённым пунктом на всём Тихоокеанском побережье Северной Америки. Немного позднее возникший Сан-Франциско – лишь маленькое селение миссионеров. А Ново-Архангельск – настоящий административный центр. Во дворце давались пышные обеды на сто персон, а балы молодой жены правителя княгини Максутовой, как писали газеты, «озаряли дикий край блеском Москвы и Санкт-Петербурга».
Остров Кадьяк с Павловской гаванью – второй большой центр, которому подчинялись два редута и 11 «одиночек» (промысловых пунктов). Центр Северной Аляски – Михайловский редут – стоял на берегу залива Нортон. На Алеутских островах русские посёлки были на островах Уналашка, Унга, Атхе, Атту, Беринга, Медном, Прибылова, на Курилах. Всего за 126 лет существования Русской Америки возникло 60 русских поселений. По данным на 1 января 1863 года, в них жили 672 русских и 1989 креолов.
В Америке тогда шла Гражданская война республиканского Севера с рабовладельческим югом. Россия поддержала северян, направив свою эскадру под командованием С.С. Лесовского, что помешало англо-французской интервенции. Сложности взаимоотношений мировых держав оказали влияние на решение царского правительства об отказе от американских владений. От этого бремени оно, собственно, давно уже хотело избавиться. Но своё намерение правительство держало в тайне от руководства Российско-Американской компании и от общества. Никаких документов или записей о переговорах о продаже Аляски не сохранилось ни в личном архиве императора, ни в архиве канцлера князя А.М. Горчакова. Предварительных соглашений и обсуждений не было. В Вашингтоне собрались русский посланник Э. Стекль и государственный секретарь Северо-Американских Соединённых Штатов У.Г. Сьюард и подписали 30 марта 1867 года договор «об уступке русских владений в Северной Америке Соединённым Штатам». 9 апреля договор был ратифицирован Россией, 28 апреля – Сенатом САСШ. В России не знали о подготовке этого события, тем более в Русской Америке. Министр финансов только 10 апреля (уже после ратификации) отправил записку члену Политического комитета Главного правления Российско-Американской компании генерал-адъютанту Е.Е. Врангелю:
«По соглашению с Министерством Иностранных Дел разрешаю... уведомить Главного Правителя Российско-Американских колоний о заключении с Соединёнными Штатами трактата об уступке им колоний». Врангель наложил резолюцию: «Депешу... надобно отправить тот час же».
Официально договор был опубликован в «Дипломатическом вестнике» лишь через год, да и то на французском языке.
В конце июля 1867 года из Петербурга в Вашингтон, а потом в Ново-Архангельск отправился вицеадмирал А.А. Пецуров, назначенный правительственным комиссаром по передаче Русской Америки. Он уже дважды бывал в этих местах, участвуя в кругосветных плаваниях на фрегатах «Паллада» и «Диана». Совместно с госсекретарём Сьюардом были согласованы условия исполнения договора, установлен крайний срок передачи территорий – три года. Но это соглашение не было выполнено: американцы начали занимать помещения компании как только русский флаг над Ново-Архангельском был спущен и заменён звёздно-полосатым. Произошло это 18 октября 1867 года.
Служащие компании вынуждены были разместиться на судах. Некоторые из них приняли американское подданство, другие на протяжении многих лет добивались возможности вернуться на родину. Но к их судьбе отнеслись с полным равнодушием: Министерство финансов не нашло средств на вывоз граждан из бывших колоний России. Их, по существу, бросили.
Гавриил Сарычев
конце августа 1785 года президент Адмиралтейств-коллегии граф И.Г. Чернышев отправил письмо хорошо известному в те времена естествоиспытателю Петру Симону Далласу, где рекомендовал включить для подготовки способам астрономического определения координат поручика флота Сарычева в экспедицию на северо-восток России, учреждённую Екатериной II: «Он знает очень хорошо свою морского офицера должность и довольно – математику...»
Гавриилу Сарычеву было тогда 22 года. Он не мог предполагать, что спустя тридцать с небольшим лет станет полным адмиралом и займёт должность генерал-гидрографа (ранее им был основатель Морского корпуса адмирал А.И. Нагаев).
Воспитанник Морского корпуса
Когда матрос Джозеф Биллингс увидел берега Камчатки, участвуя в последнем кругосветном плавании Джеймса Кука, его будущий спутник Гавриил Сарычев только начал учиться в Морском корпусе. Он был определён в корпус – единственную в России школу морских офицеров – двенадцати лет от роду. Документ, фиксирующий это событие, сохранился, в отличие от метрического свидетельства о рождении. Последняя дата установлена приблизительно: ноябрь 1763 года.
Также неясно место появления на свет младенца Гавриила – Петербург или Кронштадт, где служил отец, прапорщик морского батальона, происходивший из мелкопоместных курских дворян (всего пять душ крепостных в Севском уезде). Отец умер, когда Гавриил вместе со старшим братом Алексеем ещё учился в корпусе.
Их однокашниками были будущий адмирал Дмитрий Сенявин и два внука Витуса Беринга – Христиан и Яков. В 15 лет Гавриил – уже гардемарин, он отправляется в первое плавание на корабле «Св. Евстахий» – от Кронштадта до Ревеля. Возвращались на «Александре Невском». После практики – экзамен, успешно сдав его, Сарычев стал мичманом. Это произошло за неделю до кончины адмирала Нагаева, первого российского гидрографа. Сарычев будет продолжателем его дела. Ну, а пока он ходит в новые плавания, уже более дальние: в Средиземное море и вокруг Скандинавии на корабле с оригинальным названием «Не тронь меня!»
Первой гидрографической работой была съёмка притока Днепра реки Сож. Успешная работа на этой реке была высоко оценена и послужила как бы пропуском в экспедицию на северо-восток, к Русской Америке, о которой юный Сарычев мечтал ещё в корпусе вместе с внуками легендарного Беринга. Они много слышали об этих краях от участников только что вернувшейся с Дальнего Востока экспедиции Петра Креницына, утонувшего при кораблекрушении, и Михаила Левашова, завершившего первые научные исследования Алеутских островов. Именно после этой экспедиции, заявившей, по сути, о правах России на открытые в Америке территории, прибыл на остров Кадьяк энергичный предприниматель Гавриил Шелихов, начавший основывать на Алеутах русские поселения.
Экспедиция Биллингса
В указе, подписанном Екатериной II, перед экспедицией была поставлена задача – составление карты берегов Чукотки, «а также многих островов в Восточном океане, к американским берегам простирающихся...» Начальником экспедиции (капитан-командором) был назначен опытный моряк Иосиф (Джозеф) Биллингс. Предприятие готовилось в строгой секретности, потому что речь шла об открытии и, возможно, освоении новых земель, у которых уже побывал Джеймс Кук. Что особенно ценно – вместе с ним был и Джозеф Биллингс, его в России звали Иосифом Иосифовичем.
Биллингс родился в Англии, близ Лондона, двенадцать лет прослужил на флоте и пять из них плавал с великим мореплавателем Дж. Куком, в том числе в его последнем кругосветном плавании сначала на судне «Дискавери», а потом – на «Резолюшн». Тогда-то Биллингс и побывал на севере Тихого океана, видел берега Чукотки и Камчатки. Ему очень захотелось вернуться в эти края. Он обратился с письмом к российскому послу в Лондоне графу Чернышеву: «...Я прибыл в Россию не только с целью служить её величеству в качестве офицера флота, сколько с надеждою, что буду использован в какой-либо экспедиции в соседние с Камчаткой моря... я мог бы продолжить исследования капитана Кука в этих морях, определить точное положение островов... поскольку астрономия всегда была моим делом, я надеюсь, что и в этом я оправдаю оказанное мне доверие».
Биллингса приняли на русскую службу и сразу же назначили начальником правительственной экспедиции, которой сама императрица придавала чрезвычайное значение. В «Наставлении» начальнику Пётр Симон Паллас, ведущий в те времена географ России, писал: «Вы должны поставить себе главной должностью сочинение точнейшей карты... Вы должны простирать сии изыскания даже до берегов Америки и паче всего обращать внимание на острова, редко ещё посещаемые и не совершенно известные, лежащие вдоль и под ветром сих берегов на восток...» И ещё: «Сколько возможно проведать о земле чукчев... стараться дойти по суху, по льду и водою до самого главного мыса Чукотского... Если же в исполнении этих задач постигнет неудача, то следует перебраться на Камчатку, а через неё пройти на северо-восток России, описать чукотские берега».
Гавриил Андреевич Сарычев был лишь одним из трёх помощников Биллингса. Другими были англичанин Роберт Галл и Христиан Беринг. Всего же в экспедицию отправились 141 человек. Всем обещано было двойное жалованье, офицерам по достижении устья Колымы – производство в следующий чин, а у берегов Северной Америки – и последующий.
Сарычев с двумя мастеровыми выехал из Петербурга 12 сентября 1785 года, раньше других членов экспедиции, чтобы подготовиться к строительству судов в Охотске. Через неделю он был в Москве, а 10 ноября, через два месяца, уже в Иркутске, проехав на перекладных всю Сибирь. Ещё через два месяца, 10 января 1786 года, прибыл в морозный Якутск на санях, запряжённых низкорослыми местными лошадьми. 10 января 1786 года Сарычев достиг этого города, поставленного на левом берегу Лены 135 лет назад. Старинное деревянное здание острога-крепости ещё сохранилось, вокруг него разместились юрты якутов и жилые дома с маленькими окошками, в которые вставлены были где слюда, где бычьи пузыри, а где просто льдины, крепко примороженные в косяки облитым водой снегом. Жители города – казаки, чиновники, купцы, ссыльные преступники – жили вольно, без охраны, но тем не менее ничего не слышно о «каких-либо от них шалостях».
Сарычева отговаривали ехать в Охотск в самый разгар суровой зимы, но он, запасшись продуктами на два месяца и «тёплым оленьим платьем», отправился 22 января с верховыми и вьючными лошадьми. Проводники-якуты вели их, связанных по десять, друг за другом. Для переговоров с якутами и тунгусами взят был казак, знавший оба местных языка. Ночевали в юртах у зажиточных якутов, назначенных в каждом улусе старшинами («князьками»). Сарычев писал, что «гостеприимство у якутов есть первая добродетель: не успеешь приехать к селению, как они уже встречают, помогают сойти с лошади и ведут в юрту, раскладывают большой огонь, снимают с приезжего платье и обувь, очищают снег и сушат... и стараются услужить сколько возможно».
Путь был нелёгкий: ехали верхом с утра до вечера, ночевали в снегу, защищавшем от беспощадного мороза. Но скоро и верхом на лошадях, утопавших по брюхо в снегу, ехать стало невозможно. Пришлось сменить транспорт: Сарычев въехал в Охотск на нартах, запряжённых собаками.
Выяснив, что пригодных для плавания кораблей в охотском порту нет, он вместе с начальником города Кохом отправился на лыжах по окрестным лесам искать корабельную древесину. Прошли больше семидесяти вёрст и нашли урочище с прекрасным лесом, которого должно было хватить на строительство двух экспедиционных судов. Заготовленный лес решили перевозить к Верхнеколымскому острогу на берега реки Ясашной, впадающей в Колыму.
На Колыме и Чукотке
Огромный караван – сотни навьюченных лошадей в сопровождении казаков и участников экспедиции – тронулся в путь. Пересекли горную страну между Колымой и Индигиркой, один из хребтов которой впоследствии был назван именем Сарычева. С реки Момы, бассейна Индигирки, перешли в верховье притока Колымы – Зырянки, оттуда совсем недалеко до Верхнеколымского острога, основанного при впадении в Колыму реки Ясашная. Один из двух кораблей, построенных на Верхней Колыме, так и назвали – «Ясашна». Другой получил имя научного наставника экспедиции Петра Симона Палласа.
Строительство продолжалось всю зиму, а она была в этих местах, близких к «полюсу холода», очень суровой. Столбик окрашенного спирта в термометре опускался ниже сорока градусов (при такой температуре ртуть превращалась в камень). Сарычев отмечает в дневнике: «И стужа была несносная, так что захватывало дыхание, выходящий изо рта пар мгновенно превращался в мельчайшие льдинки, которые от взаимного трения производили шум, подобный небольшому треску».
В середине мая, когда река освободилась от ледяного покрова, спустили на воду оба судна – сначала «Паллас», а потом и «Ясашну». Взяв запас продовольствия на семь месяцев, 25 мая оба корабля пошли вниз по Колыме к Северному Ледовитому океану. Через неделю они достигли устья реки Омолон. На одном из его притоков, Омолонской Мангазейке, стояли развалины постройки первопроходцев этих мест; неведомые люди проплыли с Лены на Колыму по Ледовитому морю и по Колыме – к Омолону и его верховьям.
У впадения в Колыму двух рек – Большого и Сухого Анюя – путешественники были свидетелями массовой переправы через реку большого стада диких северных оленей. Олени кочевали к морскому побережью, спасаясь от комаров (в конце лета они будут возвращаться обратно).
Юкагиры используют миграцию оленей для охоты, и Сарычев описал впечатляющую картину боя оленей, плывущих через реку. Участники экспедиции тоже провели заготовку мяса, которым им не удалось запастись до отъезда в Нижнеколымске.
По берегам Колымы попадались следы пребывания здесь первопроходцев: зимовье Шалаурова, пытавшегося пройти из устья Колымы к Берингову проливу на судне «Вера. Надежда. Любовь». Оно было построено через 30 лет после того, как Дмитрий Лаптев поставил свой маяк в устье Колымы. Маяк сохранился: прошло не так уж много времени – всего полвека.
Сарычев определил точные координаты устья Колымы. Удастся ли на сей раз пройти дальше на восток? 24 июня суда вышли в океан. Но уже на следующий день ветер погнал льды. Они прижимали корабли к берегу, сужая до предела канал чистой воды. Пришлось остановиться на три дня. Продвинулись немного и снова вынуждены были бросить якорь.
С большим трудом добрались до мыса Баранов Камень, где стоял крест, поставленный, по-видимому, очень давно, возможно, ещё когда шли на своих кочах к Берингову проливу Семён Дежнёв и Федот Алексеев. Грустная картина открылась с высокого мыса: всё пространство на северо-востоке заполняли льды.
Вряд ли возможно дальнейшее продвижение, решили Биллингс и Сарычев.
Суда возвратились к Колымскому устью. Вторая попытка пройти на восток, предпринятая в июле, также не принесла успеха. Вернулись к мысу Баранов Камень. Здесь состоялось совещание офицеров экспедиции, на котором было принято решение «за невозможностью в виду... великих льдов следовать далее и за поздним временем возвратиться назад». Кто-то предложил пересечь Чукотку на собаках, но тотчас возник вопрос: чем кормить собак?
В последний день своего пребывания у Баранова Камня Сарычев произвёл археологические раскопки, первые в Арктике. Были найдены предметы быта древних поселенцев побережья Чукотского моря, в том числе оригинальный каменный треугольный нож.
Чукчи поведали о земле на Севере, до которой надо добираться по морским льдам. Сарычев первый сообщил о возможности обнаружения острова, впоследствии названного островом Врангеля.
Разделились на два отряда: сотник Иван Кобелев с чукчей Николаем Дауркиным отправились в Гижигу, все остальные – в Якутск. Из Якутска Биллингс послал несколько отрядов: штурман С. Бронников собрал первые сведения о нагорье, разделяющем реки Мая и Юдома бассейна Алдана. Геодезист сержант О. Худяков произвёл съёмку долины Колымы, а потом вместе с А. Гилевым на байдаре обследовал Курильские острова и от Камчатки проплыл к острову Кадьяк, близ Аляски; они открыли и описали несколько островов из Алеутской гряды.
Потом Гилев вернулся на Чукотку, обогнул на байдаре восточный берег полуострова до мыса Дежнёва. Выходя на берег, он описал его в западном направлении – до Колючинской, а осенью – до Чаунской губы в Восточно-Сибирском море. Геодезист Гилев нанёс на карту больше полутора тысяч вёрст Чукотского берега. Мыс Гилева курильского острова Парамушир напоминает об отважном мореплавателе.
В августе 1791 года, в то время, когда Гилев вёл съёмку побережья Чукотки, небольшой отряд Биллингса на оленях по заснеженной зимней тундре пересёк весь полуостров и провёл съёмку северного побережья Чукотки. В этом походе участвовал казак, которого называли «учёный чукча», – Тангитан, принявший русское имя Николая Дауркина. Имя его вошло в историю путешествий и открытий на северо-востоке России. Дауркину было уже около шестидесяти лет. Почти полвека назад якутский воевода и предводитель казачьего отряда Дмитрий Павлуцкий, первый исследователь внутреннего района Чукотки, взял на воспитание 10-летнего мальчика Тангитана, поселил его в Анадырском остроге, а потом перевёз в Якутск и в Тобольск. Мальчик изучил русский и якутский языки и был принят в казачий отряд толмачом (переводчиком). Вместе с казаками он плавал на байдарках по Анадырю, потом ушёл в тундру, год кочевал со своими сородичами, побывал на острове Святого Лаврентия и вернулся в Анадырский острог с группой чукчей, решивших принять русское подданство.
За самовольный уход из острога Тангитан был посажен под арест. Но он с толком использовал время предварительного заключения: написал докладную записку о Чукотке, сопроводив её картой. Она была сделана настолько точно и аккуратно, что ею пользовались как картографической основой по крайней мере 50 лет. Суд над Дауркиным состоялся в Якутске, он был оправдан и переведён в Якутск для совершенствования в картографическом мастерстве. Когда прибыла на Чукотку экспедиция Биллингса и Сарычева, Дауркин был включён в её состав и вместе с казачьим поручиком Иваном Кобелевым летом 1791 года перешёл по льду на остров Диомида и на Аляску; они были первыми «гостями» из Старого Света у американских эскимосов. С их помощью было составлено описание американского берега Берингова пролива.
(Совсем недавно, уже в XX веке, в фондах Исторического музея был обнаружен моржовый клык. На тщательно отполированной поверхности продольного среза длиной 36 см вырезан текст. Он оказался отчётом чукчи Дауркина о его пребывании на берегу Аляски).
Экспедиции Биллингса удалось осмотреть оба острова Прибылова – Св. Павла и Св. Георгия, а потом – острова Св. Матфея и Св. Лаврентия. Продвигаясь дальше на восток, 28 июля подошли к американскому материку. Это был мыс Родней. В восьми милях от него бросили якорь. Биллингс отправился на берег и прожил там более суток, познакомившись с местными эскимосами, которые тоже посетили судно.
Можно было доложить в Петербург, что россияне впервые ступили на американскую землю и установили контакт с её коренными жителями. Но когда 4 августа корабль «Слава России», построенный в Охотске, встал на якорь в заливе Св. Лаврентия, уже на Чукотском берегу, Биллингс и Сарычев узнали о том, что сотник Иван Кобелев и толмач-чукча Николай Дауркин побывали на американском берегу на полтора месяца раньше – 11 июня 1791 года. Они-то и были первыми россиянами в Америке. И Биллингс, и Сарычев в своих записках об экспедиции умолчали об этой поездке Кобелева и Дауркина. По-видимому, им не хотелось отдавать приоритет открытия Америки.
Тяжёлые ледовые условия делали невозможным плавание к устью Колымы, и начальник экспедиции Биллингс принял решение идти через Чукотку вместе с Николаем Дауркиным и группой чукчей, чтобы выполнить часть программы, подписанной императрицей, которая касалась Чукотки. Сарычеву Биллингс предписал: идти на «Славе России» зимовать на Уналашке, провести исследования Алеутских островов, а потом, посетив Курильские острова, вернуться в Охотск.
На Уналашке Сарычев передал команду над «Славой России» Роберту Галлу, который был старше его по званию, а сам стал капитаном другого судна – «Чёрного Орла».
Зимовка была тяжёлой. Цинга свалила половину экипажа кораблей. Люди умирали, к весне на «Славе России» схоронили 11 человек, на «Черном Орле» – троих. Чтобы спасти остальных больных, их распределили по алеутским селениям. Алеуты цингой не болели, они помогли преодолеть болезнь русским зимовщикам. Сарычев болезни не поддался и зимой работал. На алеутских байдарках он обошёл почти всё побережье острова, самого большого в Алеутской гряде. Его сопровождали матросы и крещёный алеут Елисей Пупышев. Рассказ Сарычева об Уналашке, крупнейшем острове Алеут, с 14-ю селениями, был подробным и полным. Это не только география – рельеф, растительность, животный мир, но и исследование особенностей жизни маленького островного народа – алеутов: жилищ, байдар, оружия, легенд, свадебных и похоронных обрядов.
16 мая 1792 года оба судна покинули рейд Уналашки, взяв курс на Камчатку. Путь проложили вдоль Алеутской гряды. Продвигаясь от острова к острову, путешественники завершили описание архипелага. Сарычев сделал вывод о вулканическом происхождении Алеутских островов: «Видно, что подземельный огонь произвёл великие перемены: во многих местах слои каменных утёсов находятся в чрезвычайном беспорядке, иные опускаются под острым углом в море и опять поднимаются вверх, то перпендикулярно, то косвенно, а в иных местах и переопрокинуты... Вся оная грядя островов, продолжающихся один за другим, от мыса Аляксы до Камчатки, была, может быть, некогда беспрерывным кряжем матерой земли, которая от сильных землетрясений разделялась на острова и произвела проливы».
