Текст книги "Под Одним Солнцем (СИ)"

Автор книги: Владислав Крапивин

Соавторы: Сергей Снегов,Сергей Абрамов,Роман Подольный,Георгий Гуревич,Анатолий Днепров,Дмитрий Биленкин,Евгений Войскунский,Исай Лукодьянов,Владимир Савченко,Александр Шалимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 206 страниц)

Глава 15

БУНТ НА БОРТУ

Теперь они могли работать по-настоящему. Сотни людей и миллионы рублей были к их услугам. Тихон отправлял одну за другой рабочие группы для обследования школ по всей стране – на предмет обнаружения гениальных коллективных педагогов.

Леонид вел математический анализ частоты, с которой встречаются в разных группах общества Инициаторы, Стратеги и т. д.

Карл заказывал все новые и новые аппараты для опытов по всем на свете видам психологии, парапсихологии и метапсихологии.

Игорь пытался связать внешний облик людей с выявлением в них черт каждого из психологических типов.

А кроме того, они создавали лаборатории и утверждали штаты, брали людей на работу и увольняли с нее, принимали высоких заказчиков и обхаживали еще более высоких, командовали старшими научными, просто научными и младшими научными сотрудниками, а также лаборантами, завхозами и бог знает кем еще.

А главное – собирали сами и заставляли других собирать коллективы, на которые они могли бы все это свалить. Потому что…

Потому что через два месяца после создания НИИКСПа его директор вызвал к себе заведующего отделом Фрунцева для конфиденциальной беседы.

– Значит, предполагаешь, что возможен вирус, передающий от человека к человеку не болезнь, а здоровье? Прекрасная идея! Впрочем, даже если твой сектор… тьфу, отдел будет только подбирать коллективные таланты, способные решить психологические проблемы долголетия, и то он себя вполне оправдает. И вообще у нас все неплохо идет… Только, знаешь, совершенно неясно, что делать с отделом прогнозов. Наш Леонид отбрыкивается ото всех деловых заданий. Говорит себе, что на то есть специальные институты, и тут же называет, кому что следует передать. Я его уговариваю, а он и в ус не дует. Господи, каким же он был послушным в НИИМПе! Тогда ведь ты со мной куда больше спорил, чем он. Неужели завидует? Обидно, если так. Правда, он сам настаивал, чтобы директором назначили меня. Хотели-то его – еще бы, доктор наук, знаменитость, сила.

– Но он ведь не согласился!

– Ну да! И это, в конце концов, естественно. Как бы иначе он мог смотреть нам в глаза? Нет, к Леониду надо приглядеться. Чего он хочет? Теперь ведь мы не в игрушки играем. Государство дало такие деньги! Можно проверить столько идей! Мечта, да и только. И если он не хочет, пусть выделяется из института. Буду хлопотать об автономной лаборатории. Ведь это же смешно – хочет исследовать приметы. Я, сам знаешь, их часто вспоминаю, но исследовать… Институт же будет скомпрометирован… Раньше мы были голыми энтузиастами. Что же – свои силы и деньги можно не считать, а государственные – обязательно надо. Что молчишь-то?

…Карл пристально смотрел на Тихона, словно видел его впервые. Потом отвел глаза в сторону, обежал ими огромный кабинет со столом-мастодонтом, еще одним столом – мастодонтышем, с башенными зубцами стульев над скатертями, с жирными креслами, бесстыдно раздвинувшими подлокотники…

Снова остановил взгляд на лице Тихона.

– А что говорить? Я хочу тебя послушать.

– Так послушай. Ты знаешь, мне дали зама сверху. Не сработались мы. Он уйдет. Хочу предложить тебе это место. Советуюсь с тобой уже как со вторым человеком в институте. Видишь ли, с Игорем тоже не все в порядке. Не по себе он ношу взял. Конечно, расставаться с ним не хочется, так надо подыскать заместителя поопытнее. Верхогляд наш Игорь все-таки. А может, его самого понизить? Ведь в НИИМПе он, в конце концов, без году неделя, согласен? Ну что ты молчишь?

– Сейчас буду говорить, – Карл откинулся в кресле и с силой втянул в себя воздух. – Так вот, дорогой мой, еще два месяца назад ты не умел превращать разговор в монолог. Теперь научился. Достижение. Я должен сказать тебе «да»? Я говорю: «нет». Один человек занимает в НИИКСПе не свое место. Это ты. Был организатором, стал администратором. Бывает. Посиди час, подумай. Потом сюда придет НИИМП. НИИМП, а не какой-то там головоломный НИИКСП. Понял? Если же тебя здесь не будет или ты окажешься занят – ну что же, мы увидимся завтра, Тихон Васильевич…

…Звонок телефона, соединенного с приемной.

– К вам, Тихон Васильевич, просятся Леонид Петрович, Игорь Матвеевич и Карл Ефимович.

– Пусгь войдут.

Тихон встал и пошел навстречу своим ребятам.

– Итак, ядро ученого совета НИИ кибернетических и смежных проблем в сборе, – провозгласил он. – Отлично, друзья мои, мне хотелось поставить на ваше обсуждение ряд серьезнейших вопросов, а Карл, боюсь, понял меня неверно.

– Не пойдет, – засмеялся в ответ Леонид. – Имей в виду, сейчас для нас этого НИИКСПа не существует. К тебе пришел ученый совет НИИМПа.

(Да, есть же люди, которые всегда и всем недовольны. Леонид, это уж точно, один из них. Но Карл, Карл! Не думал, что он действительно их позовет…)

– Ребята, ну, рад, ну, садитесь…

– Слушай, Тихон, – начал Леонид, – мне кабинеты и секретарши надоели и в старом НИИ. Вот тебе заявление об уходе: или подпишешь – я уйду, или порвешь поговорим.

– Ну что ж! – Тихон, не задумываясь, сложил заявление вчетверо и мелкими клочками отправил в корзину.

– Отлично, – сказал Леонид. – Тебе кажется, что мы недовольны. И ты этим возмущен. Еще бы! Вот Игорь. Везунчик! В НИИМПе без году неделя, к космотестам не имел никакого отношения и вообще не математик, не медик, не кибернетик, а жалкий гуманитарий. И стал заведующим отделом, мы его заставляем диссертацию писать. А все почему? Опыт над собой ставил! Так что, плохо, что ли, этот опыт кончился? Получил в результате жену, да еще какую! С него хватило бы. А то туда же. Еще чего-то хочет. Так ты думаешь? А это хорошо, что он чего-то хочет!

– Тихон чуть не плакал, нижняя губа расплылась еще шире, щеки опустились:

– Ребятишки, сам вижу, что-то не то со мной, с нами. Но что вы-то предлагаете?

Карл обнажил в улыбке зубы:

– Тихон, я говорил, что один ты здесь не на своем месте. Я ошибся. Все мы. Мы же ведь не организаторы. Вспомни-ка тесты! В тебе больше от организатора, чем в нас, и все же недостаточно. А из этого надо делать выводы. Институтом и отделами мы руководить не можем. У нас свое дело – сборка талантов.

– Что же, распустим институт? Ты этого хочешь, Карл? И вы тоже?

– Нет. Ни он, ни мы, – молчавший до сих пор Игорь заговорил, потирая ладонью щеку, словно пытаясь стереть с нее бледность обиды. – И даже бросать институт мы не хотим. Просто надо найти на наши посты Организаторов. Или сформировать коллективные организаторские таланты.

– Точно, – отозвался Карл.

– И побыстрее, – поддержал Леонид. – Хорошенького понемножку. Поскорее надо отделаться от руководства. А то… было место, где мы делали все, что могли и хотели. А теперь еще и должны… Хватит.

– Что делать! – новый оборот разговора чуть успокоил Тихона. – Оскар Уайльд утверждал, что есть два вида трагедий: первый – это когда человеку не удается добиться осуществления заветной мечты, и второй – когда удается.

– Даю справку, – пропел Леонид, – он, Уайльд, добавлял, что второй случай тяжелее.

– А у нас как раз второй, – мягко сказал Игорь.

– Шутить изволите? – разозлился Карл. – Когда король под шахом, рокировка запрещена!

– А шутка – нет, – обрезал Игорь.

– Что говорить, – вздохнул Леонид, игнорируя замечания Карла. – Когда возлюбленная становится женою, это как будто и хорошо…

– Хватит трепа. – Теперь серьезности требовал Игорь. – Так вот, НИИМП был идеальной возлюбленной, а НИИКСП – красивая, верная, хозяйственная, домовитая, но немножечко чересчур солидная и тяжеловатая на подъем законнейшая супруга. А нам без возлюбленной не обойтись.

– И это ты, примернейший из мужей, говоришь такие вещи? Вот позвоню Алле…

– В нашем случае любовь должна быть по возможности платонической. Вот так. Эх, какие у меня есть мыслишки по части предсказания судьбы…

– А я кое-что надумал насчет того, почему иногда везет, а иногда нет. И кому везет… – вставил Леонид.

– Действительно, пора наконец выяснить, почему именно дуракам счастье! радостно вскочил с места Карл.

– А вот еще есть отличная проблема: ясновидение, – предложил Тихон.

– Тогда уж и левитация, – подхватил Игорь. – Выясним, летают все-таки йоги или нет.

– Ну, это уж к числу мировых проблем не относится. Хочешь летать – иди в аэроклуб. А вот с везением кое-что можно придумать, – Леонид явно говорил серьезно.

– По-моему, тут больше замешана физика, чем психология, – задумчиво сказал Тихон. – Можно представить себе наложение некоторых законов четырехмерного континиума пространства – времени на нервную систему и поведение индивидуума…

– Черт тебя подери, – возмутился Леонид, – слишком все просто получается, этак нам скоро придется проводить новую реорганизацию. Нет уж, давайте выбирать проблемы потруднее. Да здравствует платоническая любовь! – само собой, рядом с супружеской. Игорь, не пугайся…

– Ну, дети вы, дети, и только. Но – правы. Устами младенца… Нашел на меня административный зуд. Ну ничего, вы меня подлечили. К слову: не зря я сегодня на левую ногу споткнулся. К счастью.

– К слову, – засмеялся Игорь, – почему ты почти всегда вспоминаешь одни счастливые приметы?

– Потому что в несчастливые я не верю!

Перед послесловием

СЧАСТЬЕ ЦЕЗАРЯ

(Статья, опубликованная Леонидом Липатовым в журнале «Сила в науке»)

…Недавно группа сотрудников Брукхейвенского синхрофазотрона (США) совершила с научными целями путешествие по курортам Франции и Италии. Эта поездка оставила заметный след в истории физики.

Ученые посетили по дороге столицу азартных игр и княжества Монако, город Монте-Карло. День, проведенный ими в местных игорных залах, останется памятен княжеству, государственный долг которого за этот день утроился! Физики выигрывали у нефизиков в карты, лото и домино, а главное – каждый из них по очереди «сорвал банк»: получил наивысший выигрыш в рулетку.

Сами физики тут же занялись выяснением столь редкой удачи. Причиной оказалось недавно сделанное ими открытие особых частиц, названных карлонами. Концентрируясь в организме работающего на синхрофазотроне человека, карлоны, как полагают, настраивают ритм работы его организма так, что он совпадает с гипотетическим ритмом вселенной. Это и вызывает в итоге «эффект везения», «эффект удачи». Поскольку всякая элементарная частица является одновременно волной, за карлонами закрепили также название «волн счастья». До случая с Монако их действие не могло проявиться, поскольку физики, насыщенные карлонами, играли в азартные игры только между собой.

Решением Международной коллегии по научной этике (город Бредин) сотрудникам синхрофазотронов с мощностью больше 30 мегаэлектрон-вольт категорически запрещено играть в любые азартные игры…

Я сам придумал эту первоапрельскую историю. Потому что часто задумывался над тем, что же это значит: везение.

И над тем, кому, почему и как везет.

Да и вы, наверное, тоже над этим думали. Хотя бы мимоходом, случайно, «влестив» партнеру в подкидного дурака или зевнув фигуру в шахматной партии.

Но сначала выясним, точно ли об одном мы думали. Договоримся о терминах.

Везение, удача, счастье (то, от которого – счастливчик, не то, от которого – счастливый) проявляются в тех случаях, когда человек достигает успеха, не соответствующего его способности и возможностям (причем ему не покровительствуют влиятельные лица).

А невезение, понятно, как раз наоборот.

Вы, наверное, знаете хоть одного счастливчика.

А может быть, и больше. Я, по крайней мере, трех. А уж конкретных случаев везения и невезения мы с вами можем припомнить немало, даже случаев, относящихся к нам самим.

Но эти знакомые и случаи свои у вас, свои у меня. Так есть смысл поговорить об общих знакомых. Например, об Юлии Цезаре.

Вот строфа из Валерия Брюсова:

 
…Вновь с рыбаком, надежды полный,
Тая восторженную дрожь,
В ладье гнилой бросаюсь в волны.
Гроза бушует вкруг. Так что ж!
Не бойся, друг! Пусть гибнут челны:
Ты счастье Цезаря везешь.
 

Юлий Цезарь и вправду как-то приказал лодочнику плыть вместе с ним в бурю, успокаивая беднягу категорическим указанием на свое счастье, сопутствующее Юлию с детства. И разумеется, ничего страшного не случилось… иначе бы мы сегодня ничего не знали об этом случае, да и вообще об Юлии Цезаре – ведь вся эта история случилась задолго до перехода через Рубикон и прочих громких исторических событий. Он не утонул. Мы слышали о нем. Но ведь о кинжале Брута мы тоже слышали…

Так как быть со счастьем Цезаря? Можно, конечно, посчитать, что оно оставило храброго Юлия, когда тот достиг вершины власти. А уж до того… Разве не оно помогало ему побеждать огромные армии, разве не оно устраняло с его пути менее удачливых конкурентов? Но о каком уж особом счастье говорить, когда перед нами талантливый писатель и оратор, блестящий полководец, хитрейший демагог и незаурядный политикан, к тому же знатнейшего происхождения? Если при всех этих условиях считать его возвышение следствием везения… Скорее наоборот, тут «счастье» явно функция, прямое следствие личных качеств человека. Вера самого человека в свое счастье – всего лишь добавочное средство для достижения цели. И только.

Нет, нужны «чистые случаи» везения. Известны ли факты, когда человек, ничем особенно не выделяющийся, достиг завидных успехов на каком-нибудь поприще? Господи, да их полным-полно!

Есть у американского писателя Вудворда роман, посвященный истории средненького человека, ставшего миллионером. Герой романа – один из бесчисленного множества туповатых молодых людей, делающих свой бизнес. Вернее, только пытающихся его делать. Потому что бизнес делает их самих. Случайно получает он вместо денег, данных кому-то в долг, патент на мелкое изобретение. Случайно женится на девушке, которой взбрела в голову блажь на этот раз взять случайного знакомого не в любовники, а в мужья. Изобретение оказывается выгодным, жена – деловой, бизнес – удачным. Чисто случайные события позволяют ему и дальше извлекать выгоду из обстоятельств, сулящих как будто только неудачи. Да, один раз на сотню тысяч бросков монета может упасть не орлом и не решкой, а угодить в щель и остаться на ребре. История игорных домов знает случаи, когда на бесстрастной механической рулетке удавалось срывать банк. Теория вероятностей допускает такие случаи. А Вудворд так и назвал свой роман «Лотерея».

Немалое число западных кинозвезд ни в малейшей степени не обладает талантом. Чисто случайные обстоятельства выделили их из голодной армии киностатисток. Применительно к одному человеку это можно назвать везением (посчастливилось именно ему, а не кому-нибудь другому). Но ведь здесь бесполезно даже ставить вопрос, почему именно ему. Лотерея есть лотерея. На какой-нибудь из номеров выигрыш должен выпасть, это не имеет никакого отношения к личности хозяина лотерейного билета.

В общем, получается, что везение человека легче всего объяснить или объективными причинами (Юлий Цезарь), или законом лотереи (вудвордский американец), по которому кому-то обязательно должно повезти. Посредственности везет по законам теории вероятностей, а гению – независимо от этих законов. Тут бы, кажется, и кончить все рассуждения насчет везения. Но дальше как раз и начинается самое интересное, самое многообещающее, хотя и самое зыбкое.

Оглянемся на Александра Даниловича Меньшикова, любимца Петра Первого. Помните, Пушкин так и назвал его – «счастья баловень безродный». Что же, действительно, и ума, и оборотливости, и личной храбрости у Меншикова хватало, но таких, как он, были десятки и сотни… А он оказался выше всех других.

Лотерея? Лотерея! А вдруг не только?

Неужели и этот отчаянный человек оказался впереди равных ему лишь по той самой причине, по которой из сотни одинаковых камней в куче какой-то один должен лежать на самом верху?

Дальше? Любой из нас знает, что в его собственной жизни бывают целые полосы везения и невезения. Тут, очевидно, многое зависит от настроения человека. Если оно хорошее, часто не обращаешь внимания на неприятности, которые в другое время сильно испортили бы жизнь. Ну и наоборот, при общем плохом настрое не радуешься хорошим новостям и слишком близко к сердцу принимаешь плохие. Но только за счет настроения нельзя отнести целые циклы вполне объективных успехов или неудач.

Поскольку же они могут сменять друг друга у одного и того же человека, то говорить об оправданности этих удач (неудач) его талантом (бездарностью) трудно.

Древнее суеверие предостерегает от слишком долгого везения – тем страшнее будет расплата с судьбою, когда начнет не везти. Прекрасная иллюстрация на эту тему – история самосского царя Поликрата, рассказанная Геродотом, переложенная в стихи Шиллером и переведенная Жуковским. Вы можете освежить ее в своей памяти, заглянув в сочинения любого из них. А суть этой истории в том, что Поликрату слишком долго и слишком явно везло; соседний царь предупредил его, что ему стоит самому нанести себе вред, не то боги позавидуют. Поликрат выкинул в море любимое кольцо, кольцо проглотила рыба, рыбу поймали и подали царю. Тут сосед воскликнул: «Беда над этим домом!» И был прав, вскоре Поликрата постиг трагический конец.

Народная мудрость давно отметила и то, что везению в одной области соответствует обычно невезение в другой («везет в картах – не везет в любви»).

Все это вселяет кое-какие надежды. Если везение только случайно, то его в принципе нельзя организовать. Но если тут можно нащупать кое-какие закономерности… Для меня очень обнадеживающе прозвучала вот такая история:

«В Атлантике наши рыбаки столкнулись с неразрешимой дилеммой. В одном месте всегда ловилась пикша, однако в весьма малом количестве. В другом редко попадался морской окунь, но зато большими косяками. Казалось, разумного решения принять тут нельзя: осторожный капитан всегда предпочтет «синицу в руках» – пойдет ловить пикшу, и только любитель риска понадеется на «журавля в небе» – забросит трал на окуня. Лишь случай решит, кто из них был прав.

Математики скрупулезно исследовали данные о лове и пикши и окуня за довольно продолжительное время. Удачи и неудачи рыбаков день за днем, неделя за неделей превращались в беспристрастные цифры, которыми заполнялись клетки таблиц. Потом ученые взяли в руки испытанное оружие – метод Монте-Карло. Он дает возможность по известным результатам в прошлом узнать, как распределяются аналогичные случайные события в будущем. Расчеты показали, что самая надежная стратегия выражается соотношением 3:1. Это значит: надо кидать жребий с четырьмя равновероятными исходами, и в случае выпадения одного, заранее обусловленного, следует ловить окуня. В трех других – пикшу.

Жребий – потому что рыба бродит по морю, подчиняясь лишь закону случая (или каким-то своим «рыбьим» законам, которых мы не знаем, а значит, не можем и учитывать). Раз случайно само событие, то и выбор, который предстоит сделать экспериментатору, тоже должен быть совершенно случайным. Нельзя, скажем, решить для себя заранее: первые три раза иду на пикшу, четвертый – на окуня. Как только в поведение рыболова будет внесена хоть какая-нибудь закономерность – это тут же приведет к поражению. Итак, случай, жребий.

А как бросать жребий – это уже безразлично. Можно перетасовать четыре туза и тянуть одного из них на счастье, «загадав на окуня», скажем, трефового. Можно взять наручные часы, и если при случайном взгляде на циферблат минутная стрелка окажется напротив числа, делящегося на четыре, следует попробовать «искусить судьбу» – пуститься на ловлю окуня.

Именно так и поступали в течение всего лова на траулере «Гранат». Результат этого простого опыта выглядел ошеломляюще – за две недели на палубу высыпалось 60 тонн «лишней рыбы»!»

Эту длинную цитату я взял из книги Льва Като-лина «Кибернетические путешествия».

Выходит, можно предсказать, как надо поступать, чтобы тебе повезло! И мне пришла в голову вот какая мысль. А не стоит ли взглянуть на все приметы предстоящих удач и неудач, вроде черной кошки на дороге, пустых и полных ведер, счастливых и несчастливых чисел, как на отчаянные попытки отдельных людей и целых народов промоделировать везение или невезение, стихийно найти способ подладиться к неким еще неведомым законам? Ученые знают: приметы возникают, когда чисто временную связь ошибочно принимают за причинно-следственную, делая вывод: после этого – значит, вследствие этого.

И конечно, нет причинно-следственной зависимости между появлением черной кошки и последующей потерей кошелька с деньгами.

Но разве есть причинно-следственная связь между тем, как именно выпадет жребий на палубе корабля, и последующими богатыми уловами рыбы? Нет! А между тем одно предсказывает, моделирует другое.

На свете есть немало явлений, не имеющих друг к другу даже отдаленного отношения, но подчиняющихся общим закономерностям. В Восточной Австралии, скажем, установили, что выпадение здесь осадков почему-то оказывается связанным с определенными фазами луны. Возможно, наше почему-то тут вполне на месте, и скоро будет выяснена прямая или косвенная связь этих двух природных явлений, и найдется ответ, почему же так происходит. А возможно, здесь нет и смысла спрашивать, в чем дело, – перед нами просто случайное совпадение. Что же, теория вероятностей это не запрещает.

Одна и та же кривая, как вам охотно подтвердят математики, может быть графической передачей хода великого множества самых разных явлений.

Великий кораблестроитель А. Н. Крылов восхищался: «Казалось бы, что может быть общего между расчетом движения небесных светил под действием притяжения к солнцу и… качкой корабля на волнении… Между тем, если написать только формулы и уравнения без слов, то нельзя отличить, какой из этих вопросов разрешается: уравнения одни и те же». Владимир Ильич Ленин видел в единообразии формул отдаленных друг от друга сфер жизни весьма глубокий философский смысл. «Единство природы, – писал он, – обнаруживается в поразительной аналогичности дифференциальных уравнений, относящихся к различным областям явлений».

Именно эта «поразигельная аналогичность» позволяет ученым подменять в своих моделях теплопроводность электропроводностью и, наоборот, заменять электрон гуттаперчевым шариком, бетон – водой и проделывать множество других столь же поразительных «превращений». А затем они судят по силе тока о температуре воды, по скорости воды в ванночке о напряжениях в теле мощного бетонного бруса… И делают это давно, и никто не видит тут никакой мистики.

Теперь представьте себе, что уравнение, характеризующее вероятность неких важных однородных событий нашей жизни, и другое, описывающее вероятность каких-то мелких явлений в той же жизни, аналогичны почти до тождества. По чистой, но вполне вероятной случайности совпадают даже коэффициенты. Тогда закономерности одного явления оказываются целиком действительны и для другого, и по ходу событий в одном случае можно предвидеть, как будут они развиваться в другом. Теперь остается только предположить, что среди нелепых и ошибочных примет есть другие, тщательно отобранные народами Земли в итоге тысячелетнего опыта. Представим себе (взяв для простоты случай с той же черной кошкой), что частота встреч с нею как-то совпадает (пусть сверхприблизительно) с частотой жизненных неудач, и потому такие встречи предшествуют неудачам. Осмыслить этот бессознательный отбор примет было невозможно, а объяснить приметы, особенно в пору завоевания ими масс, требовалось. Вот и говорили о том, что в черных кошек часто превращаются ведьмы. Но разве факт исчезает только оттого, что его неверно объяснили!

Позволю себе обратить внимание вот на какую деталь. У нас, скажем, издавна считалось, что споткнуться на правую ногу – к несчастью, на левую – к счастью. Эта примета знакома всей Европе. А вот у многих африканских племен она понимается как раз наоборот – здесь «к счастью» споткнуться на правую ногу. Черт его знает, а может, такое изменение связано с тем, что негры живут в других широтах, на экваторе, а главное – южнее его? Ведь в этих местах даже реки подмывают не правый берег, а левый – сила Кориолиса, возникающая из-за вращения Земли, к северу и югу от экватора направлена в противоположные стороны.

Может быть, конечно, это только совпадение, одно из тех, о которых мы говорили. Но ведь как раз совпадения прежде всего интересуют тех, кто пытается разобраться в проблеме везения. И потом, когда-то даже то, что гром звучит вскоре после молнии, тоже считали совпадением.

Уже никто не спорит с тем, что понедельник день тяжелый. Он потому и тяжелый, что следует сразу за воскресеньем, а после воскресного отдыха человеку нужно время, чтобы настроиться по-рабочему. И поговорку «утро вечера мудренее» никто не рассматривает как предрассудок.

А о совпадениях стоит поговорить. Разве не важно хотя бы попытаться определить, почему у отдельных людей бывают особые счастливые для них дни?

Оливер Кромвель, полководец и диктатор Англии, считал таким днем для себя третье сентября. В этот день он одержал (в разные годы) несколько блестящих побед. С этим днем были связаны важные события и в его личной жизни. Третьего же сентября Оливер Кромвель умер. Последнее, конечно, заставляет задуматься, был ли этот день для него таким уж счастливым, но проблемы совпадений никак не снимает.

Аналогичная, хоть и чуть менее яркая, история с датами известна и про французского короля Людовика XVI, причем тот был казнен в день, который с детства считал для себя счастливым.

Конечно, все это, возможно (скорее всего и даже наверняка), совпадение. Ну. а вдруг?

Во множестве охотничьих историй вы встретите упоминание о «волчьей пятнице». Волки в зимнюю голодную пору часто отправляются в набеги на деревни словно по расписанию, в определенный день недели. Причина, конечно, не в том, что они сверяются с календарем. Значит, просто налицо какое-то совпадение между причинно не связанными между собой условным человеческим календарем и сугубо естественным расписанием волчьей жизни.

Таких совпадений вокруг нас должно быть очень много – до сих пор ведь их замечали только случайно. Так не пора ли заняться их поиском? Начать, конечно, следует с проверки примет – с совпадений, уже отобранных на протяжении веков. Итак, приступим…