Текст книги "Взгляд на звёзды (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Некоторое время они молчали. Глядя на нахмуренный лоб мужчины, с которым она только что была близка, Саша внезапно осознала, что его личность глубже, чем казалось изначально. Он – не просто потерянный беглец без прошлого и настоящего, ищущий пристанище. Не просто персонаж второго плана в истории, героиней которой является она.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

Он заколебался с ответом.

– Не говори, – остановила она его. – Я же уже сказала тебе как-то: лучше не говорить ничего, чем выдумывать какую-то туфту.

Вспомнив их разговор в баре «Рандеву», Сай улыбнулся.

– А я уже говорил тебе: я не собираюсь тебя обманывать.

Он поднялся с кровати и начал собираться как бы между прочим, мягко и незаметно. Саша не пыталась его задержать – лишь молча наблюдала за тем, как он облачает своё тело – крепкое, стройное и гибкое, как у акробата – в неброскую тёмную одежду, в которой он к ней пришёл.

Тело Сая не напоминало гору мышц, нашпигованную имплантами, на которую был похож Форд. Оно было красивым и грациозным, храня все свои секреты, которые отличали его от тела обычного человека, глубоко внутри. Восточный стиль кибернетического модифицирования тела был более минималистичным и изящным, чем западный. Удерживая в этом деле пальму технологического первенства, азиаты умели придавать своим изобретениям более эстетичную форму без ущерба для функциональности.

При взгляде на это тело в сердце каждой женщины зарождалось инстинктивное желание сказать или сделать что-то, чтобы оно оставалось доступно ей ещё хотя бы немного. Но Тёрнер не собиралась поддаваться его животному магнетизму снова. Уж точно не раньше, чем они оба переварят случившееся сегодня и наведут порядок в своих мыслях.

Улыбка сошла с его лица, взгляд сделался снова хладнокровным – словно он стряхнул с себя непривычное и чем-то тревожное ощущение тепла, и вновь устремил взор в полное опасностей неопределённое будущее. Лишь когда он полностью оделся и собрался, решительность покинула его. Замерев у двери, он посмотрел на Сашу, которая к тому моменту присела на кровати, не спеша накидывать на себя халат.

– Что, чувствуешь себя безжалостным пожирателем сердец, который обесчестил бедную девочку и бросил её? – передразнила она его, подмигнув. – Пусть совесть тебя не мучает, Дон Жуан. Ты явно сильнее старался удовлетворить меня, чем я тебя. Так что, если кому и пристало оставлять на чай, то это скорее мне.

– Не умеешь ты прощаться, Тёрнер.

– К чёрту долгие прощания. Решил уйти, красиво и загадочно – так иди уже, и не оглядывайся. Позволь даме спокойно поплакать в кружевной платочек.

Чем более безжалостно она его дразнила, тем более он становился растерянным и неуверенным.

– Саша, пожалуйста, пойми, я…

– Да нечего мне понимать, Сай. У каждого из нас есть красивая история о борьбе со своими демонами. И каждый сам решает, когда поставить точку.

Сай посмотрел на неё долгим и задумчивым взглядом.

– Что, если однажды я решу поставить точку с своей? – дрогнувшим голосом спросил он наконец.

– Конечно же, я буду терпеливо ждать тебя с поясом верности на всех полагающихся местах, – заверила Саша, картинно прикрыв те самые места ладонями. – Сколько бы лет это ни заняло!

Сай понимающе улыбнулся, оценив шутку.

– Ну тогда я не прощаюсь, – сказал он прежде, чем выйти.

Когда входная дверь за Саем захлопнулась, Саша подумала, что ей просто жизненно необходим сон. Это было удивительно, что она до сих пор не спит без задних ног, учитывая, что утро этого безумного дня она встретила в своей камере-одиночке в тюрьме Клерво, на другом континенте, откуда и не чаяла выбраться в ближайшие месяцы, а возможно и годы. Эту мысль она додумывала, проходя на кухню (на ходу накидывая на себя халат для душа) и открывая холодильник.

– Просто отлично, – удовлетворённо произнесла она, доставая с полочки на дверце жестяную баночку с двумястами миллилитрами холодного кофейно-энергетического напитка, так называемого «кофе-шота».

По опыту бессонных ночей, которые часто приходилось переживать из-за ненормированного графика, особенно на Марсе, где привычные человеческие биоритмы летят к чертям, Саша знала, что эта дрянь способна и мёртвого поднять из могилы. Впрочем, сна и так не было у неё ни в одном глазу.

Ей, безусловно, придётся хоть немного поспать. И она, конечно же, включит на эти часы онейропроцессинг, в режиме которого её мозг сможет совершить некоторое количество несложных интеллектуальных упражнений. К примеру – запомнит как можно больше фактических данных, которые будут необходимы ей для работы. Но сон не подходил для сложной мыслительной деятельности – для того, чтобы размышлять, делать выводы и генерировать идеи. А значит – сон, пока ещё, подождёт.

– «Афина», дай мне общий обзор о Земле-2, – велела она, проходя в гостиную. – В голосовом режиме, с визуализацией на внешний дисплей.

Искин, незримо присутствовавший в её нейросетях, услышал голосовую команду. В центре полутёмной комнаты возникла огромная – до потолка – модель планеты. Глаза Саши жадно остановились на сверкающей зелёно-голубой громадине, будто она гипнотизировала её своим видом.

– Перед вами – реальная модель планеты «Е» в системе Тау Кита, доктор Тёрнер, – приятным голосом начала брифинг «Афина».

– Насколько она точна?! – спросила Саша, впиваясь глазами в шар.

– Модель построена на данных самого свежего и полного пакета данных от «Лиама», полученного 8-го июня. Этот пакет данных основывается на более чем трёх годах исследований и измерений, проведённых с применением сети орбитальных спутников и внутриатмосферных беспилотных летательных аппаратов. Точность, по состоянию на момент отправки пакета данных, соответствующих 2108 году по земному летоисчислению – близка к 100 %. Оценка основана на презумпции достоверности данных «Лиама».

– К «Лиаму» вернёмся позже. Изложи основные данные по планете!

Пока Саша, ходя по комнате, заворожённо косились на голографический глобус, «Афина» сообщила:

– Как и надеялись астрономы на этапе запуске проекта «Пионер», планета «Е» находится в так называемом поясе Златовласки – вращается вокруг звезды Тау Кита, очень подобной Солнцу, на таком расстоянии, которое максимально способствует образованию на планете пригодных для жизни условий. Речь идёт прежде всего о жидкой воде, атмосфере и температуре…

Мысли Саши опережали монотонное изложение фактов. Её мозг не только жадно впитывал каждую цифру, которую она слышала и видела, но и пронзал взглядом модель небесного тела, в существование которого она до сих пор не могла в душе полностью поверить. Речь «Афины», которая озвучивала самые важные данные, доносилась до неё словно издалека.

– На каком сейчас расстоянии Тау Кита от Солнца?

– 11,8973 световых лет. Согласно метрической системы мер – 112,5573 триллиона километров.

Триллионы километров! Человеку, далёкому от астрономии, невозможно было даже осознать такие расстояния. Рассказывая о них широкой публике, астрофизики обычно прибегали к сравнениям. Поэтому ещё в эпоху, когда изначальный «Пионер» находился на пике популярности, каждый школьник знал, что цель экспедиции находится в пятьсот тысяч раз дальше, чем среднее расстояние от Земли до Марса, и в 293 миллиона раз дальше, чем расстояние от Земли до Луны. Это было самое большое расстояние, которое когда-либо преодолевал космический аппарат, построенный людьми. И хотя за 46 лет, прошедших с дня запуска «Пионера», оно сократилась за счёт собственного движения Тау Кита на целых 64 миллиарда километров – это изменение сделало цель лишь на ничтожную долю ближе.

– Основные орбитальные характеристики планеты совпадают с прогнозными?

– С ничтожными погрешностями.

Тёрнер кивнула (будто кивок требовался компьютеру) и не стала просить Афину повторить цифры, которые были известны ей ещё с детства – ведь именно они в своё время заставили рассматривать Тау Кита Е как цель для межзвёздного путешествия.

В начале XXI века астрономы полагали, что планета вращается вокруг звезды Тау Кита по орбите с большой полуосью в 0,55 астрономических единиц и с эксцентриситетом 0,05е. Простыми словами это означало, что она находится почти вдвое ближе к своей звезде, чем Земля – к Солнцу, а разница между ближайшей и самой дальней от звезды точками (перицентром и апоцентром) – больше, чем у Земли, чей эксцентриситет составляет меньше 0,017е. Эти допущения заставляли предполагать у планеты гораздо более жаркий и экстремальный климат, и атмосферу, подобную атмосфере Венеры.

Но уже в конце 40-ых годов XXI века новые наблюдения с использованием более совершенного оборудования заставили пересмотреть эти расчёт. Большая полуось орбиты оказалась равной 0,85 астрономических единиц – то есть, планета была удалена от своей звезды значительно больше, чем полагали ранее, и лишь немногим меньше, чем Земля от Солнца. Эксцентриситет же планеты оказался равным всего 0,002е – орбита вращения планеты вокруг звезды оказалась практически правильным эллипсом. Новые наблюдения означали, что на планете, скорее всего, куда более мягкий климат, чем учёные думали изначально.

Ещё одним важным открытием оказалось более точное вычисление массы и среднего радиуса планеты. Её масса превышала земную примерно в 4,3 раза, а радиус – в 2,2 раза. Это было очень благоприятным соотношением. Ведь это позволяло предположить, что ускорение свободного падения (число G), или, говоря простым языком, гравитация составляет на планете порядка 8,758 м/с², то есть 89,3 % земной (9,807 м/с²). Это означало чрезвычайную схожесть с Землёй. Для сравнения, гравитация Марса – 37,84 % земной (3,711 м/с²), а Луны – 16,52 % земной (1,62 м/с²).

Даже предполагаемый орбитальный период Тау Кита Е, то есть продолжительность года на ней, кардинальным образом не отличался от земного – составлял 403,62 земных суток.

Эти многообещающие данные позволили исследователям резко повысить индекс жизнепригодности этой планеты и положили начало бурным дискуссиям в обществе, чей интерес к космосу и так был нагрет из-за идущей в те годы полным ходом марсианской экспансии. Апогеем этих дискуссий стало появление проекта «Пионер», официально стартовавшего 9 августа 2058 года. И всё же скепсис в отношении возможности существования атмосферы, а тем более жизни, на этой планете, оставался так огромен, что Саша до сих пор не могла поверить в то, что видит – огромную сферу, густо окрашенную в те же прекрасные белые, синие и зелёные тона, что и Земля. Цвета жизни.

– Какая же она огромная, – проговорила про себя Тёрнер.

Приняв её слова за вопрос, «Афина» сообщила:

– Средний радиус планеты составляет почти 14 тыс. км. Для сравнения, радиус Земли – 6,3 тыс. км. Большая окружность планеты составляет около 88 тыс. км (у Земли – 40 тыс. км). Общая площадь поверхности планеты – почти 2,46 млрд. км2 (Земли – 510,1 млн. км2). Иными словами, планета примерно в 4,82 раза больше Земли, что делает корректным отнесение её к классу «суперземля».

– Это слабо сказано. И всё это, я погляжу, залито водой!

– Верно. Однако, 15,94 % поверхности (392 млн. км2) занимает суша. Это более чем в 2,5 раза превышает площадь земной суши (около 150 млн. км2). Суша представлена крупным материком (227 млн. км2), центр которого располагается в районе экватора, тремя материками меньшего размера (71 млн. км2, 35 млн. км2 и 29 млн. км2) и множеством островных архипелагов, которые расположены в разных частях планетарного океана.

– Рельеф действительно такой гористый, как кажется?

– Самой высокой точкой является вершина высотой 25 234 метра над уровнем океана – примерно втрое выше, чем гора Эверест на Земле, которую вы так и не собрались покорить в юности, доктор Тёрнер.

– Обалдеть!

– Самую же низкую точку на данный момент не удалось определить. Согласно очень предварительным оценкам геологической структуры планеты, сделанным «Лиамом», некоторые океанские жёлоба могут превышать глубиной 50 километров ниже уровня планетарного океана, то есть – впятеро глубже, чем Марианская впадина на Земле.

Едва переварив головокружительные цифры, способные довести до оргазма гигантомана, Саша спросила:

– Как я понимаю, скорость планетарного вращения оказалась чуть ниже земной?

– Верно. Планета вращается вокруг своей оси со скоростью 1459,62 км/ч, на 12,8 % медленнее Земли. Как следствие, продолжительность суток там несколько больше, чем можно было бы ожидать, зная разницу в размерах планет. Сутки там длятся 60 часов 18 минут, то есть более 2,5 земных суток. Продолжительность местного года составляет 160,18 местных суток. Как и на Земле, долгота дня отличается в зависимости от географических координат. На экваторе день круглый год длится около половины суток, а на полюсах – …

– Это я понимаю, «Афина». Уроки физики я не прогуливала.

– Мои алгоритмы позволяют предположить, что ваша реплика является сарказмом, которым вы желаете подчеркнуть, что я сообщаю уже известную вам информацию, доктор Тёрнер. Это предположение верно?

– Забей. Забыла, что говорю с искином.

– Что ещё вы хотели бы знать, доктор Тёрнер?

– У неё три чертовски крупных спутника, – пробормотала Саша, расхаживая вокруг сферы и рассматривая её со всех сторон.

– Самый крупный имеет средний радиус 5 143 км, второй по величине – 3 298 км, самый малый – 2 188 км. Для сравнения, радиус Луны – 1 738 км.

– Господи! Страшно представить себе, каким законам там подчиняются приливы и отливы.

– Этот вопрос уже определённым образом изучен. По предварительным данным…

– Забудь. Потом о приливах. Что с температурой?

– Температура воздуха у поверхности планеты над сушей в районе экватора в период наблюдений составляла от 28 до 87 градусов по Цельсию в светлое время суток и от 8 до 47 градусов по Цельсию в тёмное время суток, в зависимости от климатических зон, на формирование которых влияет значительное количество факторов. Существуют обширные условно-благоприятные климатические зоны, в которых температура в период наблюдений колебалась от 28 до 53 градусов по Цельсию в светлое время суток и от 8 до 23 градусов по Цельсию в тёмное время суток.

– Жарковато, конечно. Но, чёрт возьми, это гораздо лучше, чем где-либо ещё за пределами Земли!

– Если говорить о достаточно изученных человечеством небесных телах, то ваше утверждение верно. При этом позволю себе отметить, что температура воздуха у поверхности в районе полюсов планеты – менее благоприятна для жизни. Она составляла в период наблюдений от -56 до -113 градусов по Цельсию.

– Что ж, на земных полюсах – тоже не курорт. Что с влажностью и осадками?

– Среднегодовая абсолютная влажность воздуха в районе экватора – порядка 92 грамм водяного пара в 1 м3 воздуха, что незначительно выше среднегодовой влажности в экваториальной зоне Земли. Атмосфера характеризуется обильными осадками со среднегодовой нормой, которая предварительно оценивается в 1990 миллиметров, что более чем вдвое выше, чем примерно 990 миллиметров на Земле.

– А как насчёт давления и состава атмосферы?

– Обычное атмосферное давление у поверхности планеты составляет 99,221 Паскаля, что практически равняется земному – 101,325 Па. Плотность атмосферы планеты очень близка к земной, что ясно, учитывая схожесть их химического состава. В составе атмосферы планеты преобладают по объёму азот (65,2 %) и кислород (29,5 %). Как известно, в атмосфере Земли также преобладают именно эти газы – их содержание составляет 78 % и 21 % соответственно. Существует ряд различий в газовом составе, в частности – сравнительно высокое содержание в атмосфере планеты гелия (порядка 2,8 %), который в атмосфере Земли содержится лишь в ничтожном количестве. Однако эти отличия не являются фундаментальными.

– Охренеть, – поразилась Саша вслушиваясь в цифры. – Это невероятно! Она настолько… чтоб меня, похожа на Землю!

– Вы абсолютно правы. Атмосфера этой планеты, безусловно, пригодна для обитания водно-углеродных форм жизни, сопоставимых по своей биологии, с многочисленными оговорками, с земными формами жизни. Неоспоримым доказательством такой пригодности является присутствие большого разнообразия таких форм жизни в её биосфере.

– Каких форм жизни?! Расскажи о них больше! – с замиранием сердца потребовала она.

Размышления о Сае, с которым они только что были близки, отправившемся в неизвестность, навстречу опасности, ещё какое-то время находилась на задворках её сознания прежде, чем исчезнуть вообще.

Глава 18: Учёные и конструкторы

Штаб-квартира корпорации «Terra Nova». Алкантара, штат Мараньян, Бразилия.

Корпус «А», 6 этаж. Блок экологических, биологических и медицинских исследований.

11 июля 2120 года. 08:05 по местному времени (11:05 по Гринвичу)

Мариетта Шабо попивала кофе из большой кружки с изображением котёнка, когда Саша Тёрнер буквально вывалилась на неё из бронированной стеклянной двери, преграждающей неавторизованным лицам вход в закрытую зону на шестом этаже штаб-квартиры «Терра Новы», где располагался блок биологических, экологических и медицинских исследований (всё это именовалось среди персонала ласковой аббревиатурой «БЭМБИ»).

– О, мой Дарвин! – шутливо воскликнула Мари. – Ты выглядишь так, солнце моё, будто провела всю ночь в ночном клубе. Вполне понятно, после месяца-то тюряги. Вот только хрен знает, где ты его тут нашла.

– Кончай паясничать и покажи мне тут всё, Мари, – попросила невыспавшаяся Саша, на ходу попивая кофе из бумажного стаканчика. – У меня всего пару часов до того, как я должна быть у Мейер.

– Вот тебе и на, с самого утра припёрлась! Ну ничего. Тебе повезло, дорогая, что мы тут тоже ранние пташки. Пойдём, познакомлю тебя с нашей компашкой.

С энтузиазмом поманив Сашу следом за собой по стерильно-чистому, как в больнице, коридору, Мари на ходу бойко заговорила:

– Короче, ты уже просекла тему, да, Тёрнер? «Действительно ли это может стать нашим новым домом?» – вот какой вопрос сейчас больше всего беспокоит среднестатистического жителя Земли. Из числа тех немногих, кому вообще есть дело до чего-либо за пределами его холодильника или виртуалки. А таких немного.

– О том, что ты мизантроп, я и так знаю, – хмыкнула Саша.

– Что ж, тогда не будем о моей мизантропии. Жизнепригодность планеты Тау Кита Е, которую мы открыли – совершенно невероятна. Но нам ещё только предстоит определить, насколько оправданно мы поспешили наречь её «Землёй-2».

– Поздно спохватилась, Мари. Это название уже прижилось, – сыронизировала Тёрнер.

– Наивно полагать, что человек может просто сойти туда с космического корабля и жить там. Нужны глубокие исследования, чтобы определить, как будет взаимодействовать человеческий организм с тамошней атмосферой, особенно – в долгосрочной перспективе. На эти вопросы должны ответить исследования, которыми сейчас занимаюсь я… и вот эти две удивительные женщины!

С этими словами Мари ввела код доступа на сенсорной клавиатуре, чтобы открыть прозрачную дверь в просторную комнату для отдыха, похожую на ординаторскую в больнице. Когда они зашли, аккуратная блондинка арийской внешности чуть старше пятидесяти со сдержанными манерами стояла у вмонтированного в стену большого аквариума с рыбками, педантично проверяя, исправна ли их автоматическая кормушка. На стоящем невдалеке диване, который, по всей видимости, часто служил временной постелью задержавшимся на ночь научным сотрудникам, лежала долговязая смуглая пакистанка лет на пять её младше с открытым и любознательным взглядом большущих серых глазищ. Её было легко представить себе продирающуюся сквозь джунгли в панаме цвета хаки. Глядя в камеру парящего над ней дрона, она энергично записывала видеоблог. За их спинами копошились ещё пара-тройка людей, которые в этот ранний час в основном пили кофе и обменивались новостями.

– О, как раз все в сборе! – обрадовалась Мари. – Эта серьёзная дама – это доктор Эмма Гоффман, заведующая медицинским сектором. А вот эта неунывающая болтунья на диване – доктор Биби Джутхани, ведущий эколог. С остальными познакомлю тебя позже.

– Доктор Тёрнер! – обрадовалась говорунья на диване, прерывая запись и небрежным движением ладони отсылая дрон прочь. – Я не сомневалась, что вы к нам обязательно явитесь! Крайне рада знакомству!

– Я тоже. Просто Саша, пожалуйста.

– С удовольствием. Я Биби.

– Эмма, – благожелательно поздоровалась доктор Гоффман с лёгким немецким или австрийским акцентом, пожимая Саше руку. – Также очень рада.

– Как насчёт краткой экскурсии для Саши? Я ей это обещала, – предложила Мари.

Эмма кивнула.

– Совершенно не против. У Саши есть доступ. А мы как раз собирались выдвигаться.

– Да, пошли! – бодро поддержала её Биби, вскочив с дивана.

Минуту спустя они вчетвером уже шагали по коридору куда-то вглубь здания. Встречавшиеся им по пути люди в лабораторных халатах, рабочих спецовках и чёрной униформе службы охраны уважительно кивали и здоровались, завидев начальство. Доктор Джутхани по-дружески хлопала по плечу едва ли не каждого встречного. Доктор Гоффман, возглавляющая процессию, заговорила спокойным, приятным и интеллигентным голосом, похожим на голос педиатра, который доброжелательно и убедительно объясняет ребёнку необходимость выпить горькую микстуру.

– Как ты понимаешь, Саша, одним из главных вопросов, который беспокоит сейчас умы в этом здании и за его пределами – это истинная степень жизнепригодности Земли-2, если мы действительно можем её так называть. Наша секция сейчас сосредоточена на исследовании именно этого вопроса. И мы уже продвинулись к стадии практических испытаний.

– Практических? – переспросила Саша. – А я думала, для этого нам вначале предстоит придумать, как туда добраться.

– Необязательно ждать так долго. На основании данных «Лиама» мы создали контролируемую среду, которая абсолютно точно имитирует состав атмосферы Земли-2. Уверен, такой же симулятор уже построили и наши конкуренты из корпорации «Орион». А с сегодняшнего дня это станет излюбленной забавой всех, у кого есть для этой цели достаточно продвинутая лаборатория. Цель создания такой среды – провести практические испытания на предмет того, как повлияют на здоровье людей и других живых организмов различия в химическом составе атмосфер Земли и Земли-2, а также других их физических характеристик, в частности гравитационного притяжения и магнитного поля.

– Какие исследования вы уже провели?

– Наша испытательная среда была готова аккурат к 1 июля. Для начала мы поместили в неё некоторые простейшие организмы, неприхотливые растения и насекомых. Затем перешли к крысам. Далее – к высшим приматам.

– Бедные шимпанзе.

– Не спеши о них горевать. Жизненные показатели животных были в целом нормальны, если не считать сильного беспокойства. Эксперимент оказался настолько многообещающим, что мы уже на следующий день после приматов приступили к испытаниям на людях. Один из добровольцев идёт сейчас рядом с нами.

Гоффман кивнула головой в сторону доктора Джутхани, с которой они явно успели подружиться. Пакистанка жизнерадостно улыбнулась.

– И как ощущения, Биби? – полюбопытствовала Саша, с интересом присмотревшись к ней.

– Как видишь, жива-здорова! Хотя приятным провождением времени я бы это не назвала. Комфортнее, конечно, чем на вершине Джомолунгмы. Но точно не солнечный день на Бали, – отшутилась та.

Простые, казалось бы, слова, сказанные доктором Джутхани, произвели на Сашу эффект разорвавшейся бомбы. Ведь она побывала без защитного снаряжения в среде, практически идентичной инопланетной, и не только шла рядом с ней живая-здоровая, но и была в настроении шутить!

– Биби теперь войдёт в историю, – с притворной завистью сказала Мари. – А меня Эмма забраковала из-за чёртового сахарного диабета!

– Мы успели провести три теста, длиной в 1, 3 и 6 часов, – продолжила рассказ доктор Гоффман. – В дальнейшем мы планируем увеличить их продолжительность до суток и более. Нужны будут новые добровольцы. С крепким здоровьем, Мари.

– Запишите меня! – сразу вызвалась Саша.

– Доктор Мейер требует, чтобы добровольцы были не из руководящего состава. Она и так была недовольна из-за Биби, – ответила Эмма. – Сказала, что ведущие эксперты нужны проекту здоровыми и в самой лучшей форме, а не измученными экспериментами, для которых вполне сгодился бы энтузиасты из числа «менее ценного персонала». Это была цитата, если что.

– Всё та же история о «лаосских рабочих», – пробормотала Саша со вздохом, вспомнив разговор с Джерри Перкинсом на испытательном полигоне в тот день, с которого началась эта история. – Запиши меня всё равно, Эмма. Доктору Мейер об этом знать необязательно.

Улыбнувшись, доктор Гоффман провела их через очередную гермодверь в лабораторию, на двери которой горела яркая предупреждающая надпись «Проходят испытания! Вход посторонним строго воспрещён!». Внутри находилось просторное помещение, наполненное научным оборудованием, в центре которого был размещён тяжелый герметичный куб с толстыми бронированными стеклянными стенами площадью примерно 4 на 4 метра и высотой около 2,5 метров. На потолке куба ярко светились ультрафиолетовые лампы. К кубу тянулись с разных сторон трубы, на некоторых из которых светились предупреждения о высоком давлении и о химической опасности. Где-то внизу под ними ощущался гул каких-то машин, а пол слегка вибрировал. Даже в этот ранний час в помещении работали несколько техников.

– Вот оно, наше детище, – указав на куб, гордо объявила Биби, на ходу здороваясь с одним из техников.

Эмма, подведя их к стеклу, за которым в этот самый момент беспокойно метался мохнатый молодой шимпанзе, объяснила.

– Внутри этого куба воссозданы условия, которые являются, согласно полученным данным, типичными для Земли-2 в относительно благоприятной климатической зоне, удалённой от экватора примерно на 15 тысяч километров.

– Наш дружок выглядит не слишком счастливо, – с жалостью проследив за метанием примата, тщетно пытавшегося найти выход из куба, заметила Саша, нахмурившись, так как не могла мысленно примириться с необходимостью мучить животных даже во имя науки.

– Не беспокойся, с ним всё будет в порядке. Я тоже была там внутри, – заверила Биби.

– Условия сложно назвать комфортными уже хотя бы потому, что температура составляет в среднем 46,5 градусов, а относительная влажность – близка к 100 %, – объяснила Эмма Гоффман. – Кому доводилось бывать в русской бане или турецком хамаме – тому ощущения должны быть отдалённо знакомы.

– Да уж, – протянула Саша. – Но ведь можно подобрать благоприятное местечко, где бы дышалось свободно?

– Над этим ещё предстоит думать. На этом плохие новости, в целом, заканчиваются. Разница в гравитации едва заметна, и точно не настолько существенна, чтобы вызвать дезориентацию в пространстве даже у неподготовленного человека. Первое время уменьшенная сила тяготения даже вызывает лёгкость и приподнятое настроение. Мы пока не готовы точно ответить на вопрос о том, будет ли разница в гравитации иметь заметное влияние на здоровье людей в долгосрочной перспективе. Но уж точно не ожидается, что это окажется более вредно, чем уже неплохо изученное воздействие на здоровье людей невесомости открытого космоса, гравитации Луны и Марса. Пока рано говорить, можно ли рекомендовать такую гравитацию кормящим матерям и беременным. Но для здоровых людей это не должно стать проблемой.

– Врач был бы не врачом, если бы не упомянул о противопоказаниях, – хмыкнула Мари. – Говоря человеческим языком – гравитация там вполне нормальная.

– Теперь – относительно воздуха, – продолжила медик. – Самые серьёзные наши опасения были связаны с высоким содержанием в атмосфере кислорода. Пока ещё они оправдались лишь в малой степени. Насыщенность воздуха кислородом вызывает приятные ощущения и делает дыхание более лёгким процессом, чем было бы при такой же температуре и влажности, если бы кислорода в воздухе было столько же, как на Земле. Пока ещё рано говорить окончательно, но я склонна считать, что 29,5 % – это не то содержание кислорода, при котором человеку грозит гипероксия. В нитроксе – газовой смеси для подводных погружений – от 32 до 36 % кислорода. На орбитальных, лунных и марсианских космических станциях содержание кислорода в дыхательной смеси доходит до 33 % Есть научные данные, что содержание кислорода в земной атмосфере было выше, чем сейчас, в другие исторические периоды. Нашим далёким предкам, возможно, приходилось дышать воздухом, в котором было около 26 % кислорода. Между тем, лишь дальнейшие практические испытания покажут, действительно ли это безопасно в долгосрочной перспективе. Я бы не стала исключать хроническое кислородное отравление, которое даст о себе знать со временем. Также меня настораживает высокое содержание гелия. Пока ещё мы не обнаружили иных эффектов этой особенности атмосферы, кроме забавного искажения звуков. Но мы провели ещё слишком мало исследований.

Несмотря на многочисленные оговорки, в её речи легко прослеживался осторожный оптимизм.

– Значит, состав атмосферы не должен стать проблемой? – уточнила Саша.

– Считаю вполне разумным допустить, что человек с крепким здоровьем может прожить в этой среде долго: недели, месяцы, может быть годы. Для того, чтобы сделать её столь же комфортной для обитания, как наша родная – потребуются, конечно, определённые меры. Однако мне не кажется, что они окажутся чрезвычайно сложны. Достаточно понизить содержание кислорода в обитаемых помещениях до земного уровня и охладить там воздух до комфортной температуры – и будут устранены, по крайней мере, риски гипероксии и теплового удара. Кроме того, заглядывая вперёд – считаю вполне вероятным, что люди смогут адаптироваться к повышенному содержанию кислорода в воздухе полностью, даже без генетических модификаций.

– Людям придётся привыкнуть также к некоторым эффектам, которые дополнительный кислород порождает, – добавила доктор Джутхани. – Я говорю о более высокой воспламеняемости материи и о сложности тушения пожаров, о более интенсивном окислении, а также о том, как эта особенность атмосферы повлияла на эволюцию живых организмов.

– Давайте не будем забегать так далеко вперёд, – остановила её Эмма.

– А мне кажется, мы подошли наконец к той самой проблеме, с которой следовало начинать, – перехватила слово Мари, заметно оживившись. – Саша, эта планета – настоящий фонтан жизни во всех её проявлениях. Дельта Амазонки вместе с Большим Барьерным Рифом – отдыхают. Я провела все те дни, что я тут нахожусь, копаясь в данных «Лиама», но не обрела ещё и ничтожной доли процента понимания того, что представляет собой её биосфера. Я понимаю на данный момент лишь одно. Она – АБСОЛЮТНО ЧУЖЕРОДНА. Знак восклицания. Я надеюсь, что ты меня услышала и понимаешь, что мы не встретим там ни гарцующих пони, ни мохнатых косолапых мишек, ни забавных тюленей.