Текст книги "Взгляд на звёзды (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Однако, – вновь вмешалась «Хелена». – В первую очередь корпорации стоит позаботиться о защите своего ключевого в данном проекте актива – станции «Эхо-12».

– Станции что-то угрожает? – встревоженно спросил Исикава.

– Есть неподтверждённые данные, достоверность которых оценивается в 67,3 %, что Гизу инициировал определённые дипломатические контакты между бразильскими и перуанскими властями, предметом которых может быть принадлежащая нам станция связи в Кордильерах, – бесстрастно сообщила «Хелена».

– Вот же наглый маленький сукин сын! – пораженно воскликнул Джаред Мо, не выбирая слов. – Он что, решил нас рейдернуть?!

– Тейт, Редди, немедленно займитесь этим вопросом! – велел президент Хепберн. – Дайте перуанцам понять, что наш объект – залог процветания их маленькой страны. Мы готовы сделать огромные инвестиции в их инфраструктуру. И власть имущих в обиде не оставим. Кроме того, проработайте этот вопрос с Госдепом. Я бы хотел, чтобы президент Перу получил сигнал, что США не потерпит каких-либо незаконных действий в отношении имущества американской корпорации.

– Сделаем, Оливер, – кивнула Редди. – Что с вопросом, который я задала в самом начале совещания? Выходим ли мы в эфир раньше Гизу?

– Это рекомендуется, – подтвердила «Хелена».

– Тогда делайте это, – согласился Хепберн, который, несмотря на весь свой опыт, не смог избежать некоторого возбуждения. – Хотят войны – они её получат.

Гостевой домик особняка Гизу, пригороды Рио-де-Жанейро, Бразилия.

13 июня 2120 года. 04:30 по местному времени (07:30 по Гринвичу).

Джилл проснулась примерно в половину пятого, и не сразу смогла вспомнить, где находится.

– А я-то думала, всё это чёртов сон, – пробормотала она спросонья, глядя, как за широким панорамным окном, обрамлённым красивыми белыми шторками, синие воды Южной Атлантики пенятся и играют белыми гребешками под усиливающимся этим утром свежим морским бризом.

Бунгало в тропическом стиле на берегу океана, в котором её поселили, напоминало номер пятизвёздочного отеля, в каких она – ребёнок из не самой богатой индийской семьи – никогда в жизни не бывала. Не считая, конечно, виртуальной реальности.

Мягкий матрас, не идущий ни в какое сравнение с диванами, на которых она обычно спала, белоснежное постельное бельё, большие красивые зеркала – всё это непрозрачно намекало, что здесь место кому-то совершенно другому, может быть даже загадочной красавице Кире из «Города Грехов», но уж точно не чернявой коротышке Джиллиане Капур с её усеянной родинками простецкой улыбчивой рожей, обильным целлюлитом на пухлых бёдрах и толстой квадратной задницей.

Вспомнив вчерашний вечер, она поморщилась. Сеньор Хорхе – управляющий – был галантен и улыбчив, показывая ей бунгало, и ни одним своим жестом не выказал, что Джилл в сравнении с обычно размещаемыми тут гостями походит на бомжиху. Но от него нельзя было добиться ни слова объяснения о том, что происходит. «Чувствуйте себя как дома», «Пожалуйста, не выходите никуда, кроме пляжа, из соображений безопасности», «Ваши друзья к вам обязательно присоединятся позже» – вот и всё, на что был способен этот хрыч, похожий на улыбчивого усатого мексиканца с упаковки средства для мытья посуды.

Дожидаясь, пока Саша наконец притащит свой зад и расскажет, в какую хрень она её втянула, встревоженная Джилл добралась до мини-бара, в котором обнаружила всё необходимое, чтобы смешать для успокоения нервов свой любимый джин-тоник, а затем ещё один. Для третьего маленькой бутылочки джина уже не хватило, и тоник пришлось смешивать с водкой.

После случившегося в Сашиной квартире её нейросеть всё ещё была неисправна, и она, словно слепой крот, жила без дополненной реальности. К счастью, ей хотя бы удалось зайти в Сеть по старинке, воспользовавшись электронным интерфейсом бунгало, который, хвала богам, был ей доступен.

Едва она залогинилась в своём облачном цифровом аккаунте, как тут же получила вызов от Бао. Без долгих прелюдий и расспросов о том, как у неё дела, противным голоском (он становился таким всякий раз, когда в его владельце просыпалась навязчивая ревность) он стал назойливо допытываться, почему Джилл до сих пор не приехала к нему в Бангкок, как они договаривались, почему с ней так долго не было связи, почему геолокация показывает, будто Джилл находится в грёбаной Бразилии и почему она пьяна. Даже с третьего раза идиот не пожелал понять, что у неё был действительно чертовски тяжелый день, который ему вовсе ни к чему отягощать своими ревнивыми придирками. Так что Джилл, в конце концов, послала его нахер.

Умостившись на диване перед батареей пустых бутылочек и баночек, выстроенных на журнальном столике, она была уже изрядно навеселе, и чувствовала, что глаза слипаются, когда услышала за окном деловитый голос Саши и её нового клонированного корейского бойфренда.

«… прямо сейчас?! Даже не передохнув?!» – расслышала она конец какого-то его вопроса.

Вскоре раздался Сашин ответ (она говорила на ходу, судя по тому, как быстро менялось направление её голоса).

«Нет времени объяснять. Это не терпит никаких отлагательств. Нужно забрать кое-что важное. Во Франции. Это может быть опасно. Поэтому вам с Джилл лучше оставаться тут».

«Ну уж нет. Я тут только потому, что меня позвала ты. Никому больше я тут не доверяю. Я иду с тобой».

К удивлению Джилл, Саша не стала спорить.

«Тогда поторопись. На сборы нет времени».

«А мне собирать и нечего».

Помниться, при звуках этой беседы Джилл порывалась выскочить из бунгало, как чёрт из табакерки, и закатить Саше истерику, требуя немедленно объяснить ей всё, прежде чем улепётывать в какую-то грёбаную Францию. Но сделала ли она это в итоге – в упор не помнила. Всё было как-то смазано.

– Вот же засада, – пробормотала она, поморщившись от головной боли, которая всё время преследовала её по утрам, если выпить лишнего.

Как назло, все её вещи, включая сумочку, в укромном внутреннем кармашке которой всегда можно было сыскать пару таблеток от похмелья, остались в Сашиной квартире в Паксе. Единственной возможностью очухаться представлялся душ.

Двадцать минут спустя она уже умостилась в гамаке на террасе, выходящей на океан, закутанная в махровый халат, чувствуя на волосах и теле приятный аромат шампуня и геля для душа с экстрактами тропических фруктов, и с наслаждением покуривала сигарету.

– Что ж, Джилл, давай будем воспринимать это просто как незапланированный отпуск, – сказала она самой себе, любуясь на белоснежный песок, пальмы и океан.

Такая мысль была приятной и притягательной. Но сосредоточиться на ней сознанию Джилл удавалось лишь ненадолго. Затем райскую идиллию застилала душная тьма накинутого на голову мешка, и раздавался низкий искаженный голос похитителя, который обещал отрубать Джилл пальцы один за другим, если ему не дадут то, что требуется.

– О боги, – прошептала она, поёжившись.

Кто были похитившие её люди? Кто и зачем послал Сашиного экс-бойфренда для её спасения? Что это за богачи, которые приютили её? Почему она до сих пор не позвонила в полицию, а сидит тут, в этом долбанном бунгало, и делает вид, будто расслабляется на курорте? Может ли она уйти отсюда, когда пожелает, или она всё ещё удерживается кем-то в неволе? Эти и десятки других вопросов приходили ей в голову по мере того, как под дуновением океанского бриза оттуда улетучивалась похмельная тяжесть.

Саша считала, что это она является источником их общих проблем, и звучала в этом весьма убедительно. Но Джилл было сложно представить себе, как её подруга могла вляпаться в такие проблемы.

Они познакомились семь лет назад в индийском штате Кашмир. Саша тогда работала в МАГАТЭ, приехала туда с миссией по наблюдению за соблюдением режима безъядерной зоны. Джилл, по образованию педиатр, из чьей головы ещё не выветрилась к тому времени дурь по поводу «творения добра» – участвовала в проекте ЮНИСЕФ, направленном на восстановление нормальной системы детской медицины в опустошенном военным конфликтом регионе. Как-то раз вечером они разговорились о том о сём в местном баре, куда обе порой захаживали в компании коллег… как-то так всё и закрутилось.

Саша была хорошей подругой – надёжной, искренней. С её стороны можно было не опасаться зависти, подлости и коварства. Они с ней могли не видеться долгое время (как, например, во время прозябания Тёрнер на Марсе), а затем вели себя так же по-свойски, будто в последний раз расстались за день до этого.

Если сравнивать их нынешний уклад жизни, то рядом с Джилл, пустившейся во все тяжкие виртуальной жизни и напрочь забросившей опостылевшую реальную, Саша выглядела настоящей пай-девочкой. Какие могли быть враги у человека, работающего в инжиниринговой конторе, разрабатывающей какую-то космическую хрень по чьему-то заказу? Какие могли быть враги у её престарелого препода, этого дедушки – божьего одуванчика? Что могло заставить кого-то похищать и пытать их? Это просто не укладывалось в голове.

«Вас может заинтересовать» – увидела она на всплывшем около неё воздушном дисплее окошко с экстренным эфиром инфохаба «Noosfera», который начался минуту назад.

– Это с какой ещё интересно, стати? – прыснула Джилл, не смотревшая никаких новостей уже пару лет и давно переставшая получать подобные уведомления от умного ВИ-подсказчика.

Не изменяя привычке полагаться на виртуальный интеллект, который чаще всего оказывался прав, она всё же последовала неожиданному совету. И её глаза от удивления поползли на лоб.

Глава 11: Экстренный выпуск

Студия информационного хаба «Noosfera». Рио-де-Жанейро, Бразилия.

13 июня 2120 года. 05:00 по местному времени (08:00 по Гринвичу).

Несмотря на эпохальность момента, Рикардо Гизу умудрялся оставаться спокойным. Невероятный талант чувствовать себя в объективах телекамер, как рыба в воде, унаследованный им от отца, был сейчас кстати, как никогда. Он всегда одевался с иголочки, но сегодня выглядел иконой стиля, до мельчайших деталей – от запонок до идеального пробора жгучих чёрных волос.

Монике спокойствие давалось с гораздо большим трудом. Хоть она и была опытным топ-менеджером, имевшим в своём подчинении в «Орионе» несколько тысяч человек высококвалифицированного научного персонала, до этого момента в своей жизни она всё же находилась в тени. В мире нашлось бы от силы пары десятков тысяч людей, которым были знакомы её имя и фамилия. Этим же вечером – их узнают сотни миллионов. Странно, но в этот исторический момент в голову лезла мысль совершенно неподходящая: о том, как смотрится перед камерами её наряд. Даже сорок лет серьёзной научной деятельности не способны были полностью вытравить из женщины женщину.

Доминик Купер выглядел рядом с ними несколько чужеродно. Несмотря на все старания стилистов и визажистов, он оставался тем же, кем и был – мало следящим за своей внешностью, рассеянным и взбалмошным старикашкой, который гораздо гармоничнее смотрелся бы в пижаме в доме престарелых, чем в студии одного из самых популярных в Южной Америке шоу.

Этим ранним утром в виртуальную студию созвали всех репортёров и экспертов, которых удалось разбудить. Невероятная прорва денег, которую ни за что бы не отвалил ни один рекламодатель даже за минутный видеоролик в перерыве между таймами финала чемпионата мира по футболу, была вбухана в то, чтобы распространить прямую трансляцию, а затем и её запись, как можно шире, с охватом на весь Земной шар.

Для затравки, первые сообщения-«молнии» были распространены по ведущим мировым информагентствам уже двадцать минут назад. Сенсационные заголовки вроде «Найдена пригодная для обитания людей планета» и «Эпохальное открытие всколыхнуло человечество» разлетелись по всем просторам Всемирной паутины, стремясь втиснуться в любую нишу начиная от вожделенной вкладки «Главное» в лентах новостей самых респектабельных новостных ресурсов и заканчивая раздражающими всплывающими сообщениями на различных помойных сайтах, где чаще всего мелькали фейковые новости о разоблачениях грязных тайн знаменитостей вперемешку с рекламой магических средств для увеличения члена и удаления прыщей.

Конечно же, ничего из этого не могло дать существенного мгновенного эффекта. В пост-информационный век потребители были окружены таким невероятным объёмом информационного шлака, который генерировался виртуальным интеллектом и с переменным успехом фильтровался другим виртуальным интеллектом, что найти путь к их глазам, ушам и мозгам с такого рода сообщениями было непросто. Сколько бы ни было заплачено за рекламу, месседжи об открытии новой планеты всё равно в лучшем случае будут отфильтровываться ВИ в нишевые, малочитаемые рубрики вроде «Наука и техника», на обновления которых подписаны немногие, а в худшем – окажутся в одном ряду с самым днищенским контентом: теориями заговоров, откровенными фейками про пришельцев, вампиров и снежных людей.

Онлайн-обсуждение в хабе «Noosfera» было опорной точкой, после которой сенсационная новость постепенно будет повышать респектабельность и надёжность, чтобы сделаться из сумасшедшей городской легенды нелепым слухом, из нелепого слуха – неподтвержденным инсайтом, а из него – проверенной информацией, достойной оказаться на центральных колонках, первых полосах и обложках абсолютно всего, что только может быть опубликовано и прочитано.

Даже продвинутый ИИ, который мог позволить себе холдинг «Gizu Projects», не смог сформировать мало-мальски точного прогноза в отношении того, насколько быстро человечество осознаёт масштаб представшей перед ним новости. Ответ зависел от миллионов факторов, действий и решений миллионов игроков, при одной комбинации которых вся Земля сойдёт с ума уже через сутки, а при другой – даже месяцы спустя большинство потребителей будет считать новость малоинтересной космической мутью или чьей-то мистификацией.

Социологами давно уже был изучен этот феномен в поведении масс. Люди крайне остро и быстро реагировали на события пусть и малозначительные, но близкие к их повседневной жизни (вроде повышения коммунальных платежей, появления серийного маньяка в их городе или политического скандала локального масштаба). На события более значительные и более отдалённые их реакция была менее выраженной и более медленной.

Уклад жизни миллиардов людей зависел от результатов международных климатических саммитов, за ходом которых, тем не менее, следило гораздо меньшее количество людей, чем за событиями в различных шоу талантов и спортивных чемпионатах. Всё новые и новые научные открытия и изобретения трансформировали целые отрасли экономики, видоизменяли или делали ненужными десятки миллионов рабочих мест – но информацию о них искало в Интернете гораздо меньше людей, чем о способах выведения бородавок в домашних условиях и о том, что лучше всего подарить девушке на день Святого Валентина в этом сезоне.

Гизу понимал это, как и любой мало-мальски умный человек. Но, в отличие от многих идеалистов, ратующих за чуть ли не насильственное всеобщее просвещение, он по этому поводу не расстраивался. «Лидеры произрастают из грунта, удобренного посредственностями» – вспомнил он слова из одной мотивационной книги. Точнее и не скажешь! Благодаря своей тупости и инертности, массы становились топливом, с помощью которого реализовывались чудесные проекты, а действительно выдающиеся люди восходили к вершинам. Так было испокон веков. Ни одна стая не смогла бы существовать, если бы каждый самец в ней был альфой, готовым сражаться за доминирование до последней капли крови. Египетские пирамиды никогда не были бы построены, если бы каждый рабочий строил заговоры против фараона и вынашивал планы о собственной пирамиде. Массы хороши именно тем, что ими легко управлять. И из них элементарно можно получать энергию – как из воды, ветра или солнца. Если, конечно, делать это со знанием дела.

– Итак, мы прерываем наш ночной эфир для экстренного выпуска, – чётким и приятным, но при этом взволнованным голосом, как раз уместным для такой ситуации, объявила диктор, 32-летняя Барбара Мендез, выбранная на роль ведущей из-за редкого сочетания опыта работы в медиасфере, хорошо подвешенного голоса, божественного умения держаться перед камерой и шикарного бюста третьего размера.

Барбара пыталась не подавать виду, что четыре часа назад она спала в своей постели, как и надлежит нормальному человеку посреди ночи, и понятия не имела ни о каком экстренном выпуске. Ей до сих пор сложно было понять цель выхода в эфир в пять утра, если только причиной не являлось начало войны или землетрясения, разрушившего полстраны.

В XXII веке привязка информационных ресурсов к какой-либо точке на Земле казалась условностью. Эфиры «Noosfera» выходили в оригинале на португальском. Но это не имело большого значения, так как любой контент автоматически переводился на нужный потребителю язык в режиме реального времени любым из широко доступных онлайн-переводчиков.

Между тем, профессионалы знали, что медийное пространство не настолько глобализировано, как может показаться. Люди всё ещё предпочитают смотреть новостные программы, которые выходят на их родном языке без перевода, учитывают культурные традиции и ментальные особенности и уделяют внимание локальным информационным поводам. По этой причине традиционный охват «Noosfera» среди южноамериканской аудитории в абсолютных цифрах был обычно вчетверо ниже, чем среди аудитории из других частей света.

Загвоздка состояла в том, что 90 % жителей Южной Америки в 5 утра спят, и вряд ли станут смотреть экстренный прямой эфир даже если получат уведомление о его начале. Это зависело от настроек их нейросетей, но большинство людей отключали уведомления на время сна. Некоторые люди практиковали просмотр любимых телепередач, на которые не хватало времени днём, в режиме онейропроцессинга. Но мало чьи нейросети были настроены так, чтобы автоматически включать их экстренные выпуски, вторгаясь в сон, без запроса согласия у владельца.

Статистика, которую Мендез могла видеть в своей дополненной реальности, была очень красноречива: экстренный выпуск смотрело в прямом эфире всего 3,28 млн. зрителей, хотя в среднем для всех выпусков за последний год этот показатель составлял 11,47 млн. (если добавить тех, кто смотрел программу позднее в записи – 20,97 млн.).

«Бог их знает, зачем ему это понадобилось» – подумала Мендез, имея в виду хозяина медиа-холдинга, которому принадлежал «Noosfera». Впрочем, она готова была примириться с бессонной ночью, учитывая, что ей заплатят за неё сверхурочные. Бодрым и умеренно взволнованным тоном, который приличествовал ведущей экстренного выпуска, Барбара продолжила читать текст, который услужливо подавала ей программа-суфлёр в дополненной реальности (его она успела лишь очень бегло просмотреть перед эфиром):

– Вот уже около двадцати минут, как в информационном поле бродит информация до такой степени поразительная, что в неё сложно поверить. Информация о якобы открытии новой планеты, которая имеет воду и атмосферу, находится в пределах досягаемости космических полётов и может оказаться пригодной для обитания людей. Что это, очередной дешёвый фейк? Или на этот раз мы действительно столкнулись с чем-то невообразимым? В нашей виртуальной студии находятся люди, которые прольют на это свет: сеньор Рикардо Гизу, владелец холдинга «Gizu Projects», а также доктор Моника Мейер и доктор Доминик Купер. Кто они и какое отношение имеют к сенсационной новости – сейчас вы узнаете сами.

– Спасибо, Барбара, – обаятельно улыбнувшись, кивнул Гизу.

Ему уже давно натерпелось взять слово. Но волнения он не выказывал.

– Многие из вас, возможно, помнят моего отца. Альберто Гизу был одним из самых успешных предпринимателей всей Южной Америки, филантропом и меценатом. Это был пример, которому для меня было честью подражать. Хоть я и понимал, сколь сложно дотянуться до такой планки. Однако папину судьбу навсегда изменил проект, которому он посвятил всего себя. Фактически – отдал ему жизнь. Это был проект «Пионер», ради реализации которого им, с группой партнёров, была создана компания «Терра Нова». Компания, в которую вложили средства более 2,5 миллионов инвесторов, от крупнейших фондов и целых государств до простых людей, многие из которых, или их дети, возможно, смотрят нас сегодня. Компания, чьи активы составляли на пике её славы более 1,13 триллионов криптокредитов. В рамках этого проекта было реализовано невозможное, немыслимое, беспрецедентное. Огромный космический корабль, настоящий научно-исследовательский ковчег, оснащённый по последнему на тот момент слову техники, был построен на космической станции «Gateway» на лунной орбите и запущен в 2074 году в звёздную систему Тау Кита, находящуюся за двенадцать световых лет от Земли. Там астрономы предполагали найти планету, возможно, чем-то подобную нашей.

Барбара Мендез несмело взглянула на Гизу, чей несколько высокомерный и уходящий в историю монолог не соответствовал формату «Noosfera». Фишкой хаба были живые и порой эмоциональные дискуссии, градус которых намеренно повышался за счёт визуальных и акустических спецэффектов – фоновые цвета виртуальной студии и звуковое сопровождение менялись в зависимости от эмоционального состояния аудитории, которое зрители при желании могли передавать в режиме реального времени в виде эмодзи. Ещё вчера в студии едва не дрались католический священник – биоконсерватор и известный рэпер – трансгуманист. А позавчера не менее жаркая разборка произошла между консервативным политиком, выступающей за жесткие ограничения возможности погружения в киберпространство для подростков, и 16-летней селебрити из VR-мира «Omnilife», которая в реальной жизни страдает от хронического ожирения четвёртой степени и не способна подняться с постели.

Любого другого увлёкшегося оратора Барбара давно бы прервала и мягко направила в нужное русло, а если нет – получила бы пинок от режиссера, опытного 55-летнего медийщика Густаву да Силва. Проблема была в том, что в данном случае «увлёкшимся оратором» являлся владелец медиа-холдинга и один из богатейших людей Бразилии, по щелчку пальцев которого Густаву и Барбара могли остаться без работы.

В своей дополненной реальности Барбара могла видеть, что информационное пространство кипело и бурлило. Эфир «Noosfera» увеличивал аудиторию (теперь 3,43 млн. зрителей), но позорно уступал по охвату эфиру британского канала «Infocycle» (17,2 млн.), где в 07:53 по Гринвичу также начался экстренный выпуск. Из обрывков доступных ей сведений Барбара поняла, что в эфире «Infocycle» тоже упоминается новая планета, вперемешку с каким-то террористическим актом во Франции.

По мере того, как события в эфире развивались, атмосфера накалялась. Каждую секунду поступали десятки вопросов от зрителей. Буквально срывались с мест от нетерпения, как учуявшие дичь гончие, дюжина репортёров из других СМИ, экспертов и блоггеров, которым «Noosfera» предложил возможность задать вопрос гостям в прямом эфире, подключившись к виртуальной студии.

Густаву да Силва нервно метался за кадром, ругался на работников студии и время от времени пытался подавать знаки Гизу, призывая заканчивать его длинные вступления и скорее переходить к главному. Он был не в силах успокоиться от того, что в медийное царство, где да Силва привык править, как большая акула в тихой заводи, бесцеремонно вторгся более крупный хищник – хозяин медиа-холдинга. Но Густаву был не в том положении, чтобы защищать свою территорию. Гизу инвестировал в «Noosfera» много лет назад, когда площадка была никому не известным стартапом, остро нуждающимся в финансировании. Приобретенный тогда контрольный пакет акций семья Гизу сохраняла до сих пор. А это позволяло Рикардо диктовать свои условия.

Гизу и в голову бы не пришло думать о чувствах Да Силвы. Над ним сейчас довлели множество гораздо более серьёзных людей, чем этот ничтожный производитель информационного шлака, включая президента Бразилии, которая проводила разговор с главой другого государства в эту самую минуту по личной просьбе Рикардо. Однако Гизу отключился от дополненной реальности, дабы ничто и никто не отвлекали его от выступления. На все вызовы отвечала Мария.

Ничего не меняя в своей речи, несмотря на знаки режиссёра, и не теряя достоинства, он продолжил:

– Проект развивался потрясающе успешно и стал величайшим прорывом в сфере космических исследований в XXI столетии, конкурируя в этом отношении разве что с освоениям Марса. Научные открытия, сделанные при его реализации, удостоились нескольких Нобелевских премий в разных областях науки. Однако на финальном этапе проект постигла неудача. 20 марта 2092 года станция связи «Эхо-12», находящаяся на территории Перу, приняла от искусственного интеллекта с кодовым именем «Лиам», управляющего кораблём «Пионер», последний сигнал. В компании «Терра Нова» так и не узнали, что случилось с «Пионером» дальше. Но молчание «Лиама» стало концом компании. Разочарование инвесторов, активно разгоняемое нашими недоброжелателями с помощью распространения фейковых разоблачений и лживых обвинений, было слишком велико. Папа стал банкротом, пытаясь спасти своё детище. Главный инженер проекта – доктор Купер, и его команда – верили в проект до конца. Но одной лишь веры было мало. Технологический гигант, сумевший построить межзвёздный космический корабль, был повержен за считанные дни паникой на фондовом рынке. Его ещё тёплое тело растащили по кускам стервятники.

При слове «стервятники» Гизу осклабился.

– Особенно постаралась корпорация «Орион». Да, те самые респектабельные дамы и господа с вершины списка «Best», с прекрасными котировками на бирже. Эти дельцы добились всемирного ареста активов компании в рамках фейкового дела о якобы финансовых махинациях моего отца, которое несколько лет спустя было тихо закрыто из-за отсутствия доказательств. На волне разгоняемой ими же самими паники, они скупили значительную часть активов задёшево. Обеспокоенные кредиторы были благодарны за те крохи, которые они получили немедленно, и не задавали много вопросов о том, какова была истинная стоимость скупленных «Орионом» патентов, ноу-хау, уникального софта и оборудования, которое ни один оценщик не мог достоверно оценить. «Орион» не интересовал сам проект «Пионер» – лишь активы. Именно поэтому лучшие специалисты «Терра Новы» – идейные люди, не готовые предать дело своей жизни, включая доктора Купера – оказались на улице. Похожая судьба ждала и имущество, которое было распродано или же использовано в коммерческих проектах.

Рикардо умело играл интонациям, нагнетая напряжение по мере того, как его речь приближалась к кульминации.

– Вряд ли многие из вас помнят станцию «Эхо-12». А ведь когда-то она была информационными вратами между проектом «Пионер» и Землёй! Но затем, за бесценок прибранная к рукам «Орионом» благодаря связям в тогдашнем коррумпированном перуанском правительстве, станция пришла в запустение. Вряд ли о ней бы когда-то ещё вспомнили, если бы 8 июня 2120 года, после более чем 28 лет молчания, на станцию не поступило сообщение от «Лиама». О том, что это было за сообщение, и что произошло дальше – нам расскажет Моника Мейер.

Как и было запланировано, Моника вступила сразу за Рикардо. Она не владела португальским, однако автоматический переводчик был готов переводить её слова с английского в режиме реального времени.

– Меня зовут Моника Мейер. До недавних пор я занимала пост вице-президента «Orion Air & Space по R&D». На сегодняшний день я больше не работаю в этой корпорации. Я успела просмотреть новостные ресурсы перед этим эфиром, и знаю, какая мощная кампания по моей дискредитации сейчас ведётся «Орионом». Это – неудивительно. Я сказочно рада, что мои бывшие коллеги ограничились лишь этим. Ведь несколько дней назад я была шокирована и опустошена осознанием того, что люди, с которыми я проработала много лет в одной компании, которые много раз при мне говорили о деловой этике, социальной ответственности и моральности, в приступе алчности способны на похищение и даже убийство.

Слова «похищение» и «убийство», сказанные в прямом эфире, возымели должное действие. Увидев выражение лиц приглашенных репортёров, которых она могла наблюдать в дюжине окошек в дополненной реальности, Барбара порадовалась, что происходящее наконец начинает соответствовать духу «Noosfera». Обвинение, брошенное в адрес сильных мира сего – отличный повод для хайпа.

Мендез поинтересовалась у Да Силвы, оставшегося за кадром, не пора ли ей прервать гостью каким-то обостряющим вопросом. Однако режиссёр, строго-настрого предупрежденный Гизу о недопустимости вмешательства в продуманный сценарий, отрицательно покачал головой. «Пусть творят что хотят. К чёрту их» – послал ей сообщение Да Силва.

– Да, вам не послышалось, – тем временем, продолжила Моника, чей голос наполнился стальной решительностью. – И поверьте мне, это не шутка. Сейчас вы узнаете правду. Я узнала о сообщении, полученном от «Лиама», в тот же день, 8-го июня, на закрытой нейроконференции, только для членов правления «Ориона». Мы всё ходим вокруг да около, так давайте я наконец скажу, что в этом сообщении было. «Лиам» сообщил, что «Пионер», вопреки всеобщему заблуждению, не потерпел крушение, а всего лишь испытал поломку системы связи. Он достиг цели в 2105 году. К 2108-ому он сумел починить систему связи и направить нам первое сообщение. Содержание этого сообщения – самая невероятная новость, которая когда-либо приходила к нам из космоса. Предполагаемая экзопланета с кодовым обозначением Е, которой астрономы присвоили индекс подобия Земле 0.99, находящаяся в пределах зоны Златовласки солнцеподобной звезды Тау Кита, не просто действительно существовала. Её свойства превысили все разумные и даже самые фантастические ожидания. Леди и джентльмены, эта невероятная планета имеет атмосферу, максимально подобную земной, огромные запасы пресной воды, приемлемую для обитания температуру. А самое главное – на ней присутствует биологическая жизнь.

«Да что она несёт?! У нас же серьёзная программа, в конце концов, а не полуночное шоу для долбанутых фриков про инопланетян!» – получила Барбара сообщение от Да Силвы, который выглядел разгневанным и сбитым с толку. Увидев обновляемую в режиме реального времени статистику, Барбара поняла, что эфир смотрит уже 4,11 млн. людей. Многие из них в этот миг, вероятно, недоуменно морщат лбы и носы, подумывая о том, что за бред они слышат.

Цветовая гамма, которой динамично переливалась студия, свидетельствовала о заметном росте доли аудитории, которая испытывала красные (негативные) эмоции – негодование, раздражение или осуждение. Синих эмоций (недоумения, замешательства, непонимания происходящего) тоже было немало и становилось больше. Зелёный сектор, иллюстрирующий позитив (одобрение, радость или восторг) пока был довольно мал. Розовый (умиление, сентиментальность) практически пустовал. А вот желтый (смущение, стыд, неловкость или утомление) понемногу наполнялся. Нейтральный серый (безразличие) был шире диапазона, который обычно допускался в студии. Это был явный признак того, что пора вмешаться.