Текст книги "Латинист и его женщины (СИ)"
Автор книги: Владимир Полуботко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 77. ЧЕЛОВЕК В СЕРОМ КОСТЮМЕ
1
Камни в почках, больные мочевые пузыри и прочие подобные же неприятности очень допекали Лёнчика. Много денег он уже извёл на своё лечение, и вот уже много лет, как он регулярно консультировался с выдающимися светилами по этой части, но инструкций относительно того, что всё это может отразиться на его женщинах и отравить отношения с ними, он никогда ещё не получал.
И вот на Зинаиде весь этот банкирский урологический букет вдруг отразился самым пагубным образом, и у неё начались женские болезни, повергшие её в ужас. Болезни потребовали лечения, а значит, и денег. У банкира взыграла совесть, и он раскошелился. Немного подлечившись, Зина категорически заявила:
– Всё, мой миленький! Лёгкая и весёлая жизнь для тебя кончилась! Мы теперь с тобой будем общаться только через резину!
Лёня-банкир очень огорчился такому крутому повороту в своей судьбе, но отнёсся с пониманием к требованию Зины. Отныне Зина больше уже не принимала противозачаточных таблеток, а заставляла любовника пользоваться резинками, каковое требование тот беспрекословно и выполнял.
Да и сама Зина тоже была не в восторге от этой перемены – острота её ощущений резко снижалась, и с множественными оргазмами пришлось распроститься. Своим подругам она жаловалась:
– Ой, девочки! Мы же теперь с Лёнечкой применяем резину – нам теперь без этого нельзя. Какая гадость – вы даже и не представляете! Что за жизнь такая – скоро дойдёт до того, что всего мужчину придётся закутывать в одну сплошную резинку!
2
После резиновой революции Зина осмелела и пошла ещё дальше.
– И вообще – кто ты мне такой? – заявила она однажды. – Из-за тебя я страдаю теперь женскими болезнями, которых раньше никогда не знала! Хорошо ещё – не венерическими! Ты приходишь сюда и уходишь строго по расписанию, а мною пользуешься как проституткой!..
– Но, моя дорогая!.. Ведь ты же понимаешь: у нас с тобой – не просто так!..
– Слышала я уже эту песню! Давай-ка решайся: или у нас дальше всё должно стать серьёзно, или – прощай, моя прелесть! Ищи себе других дур и проституток!
Лёнчик всё это время сидел в кресле. Он только что приехал с работы и ещё не переоделся; на нём был один из его любимых серых костюмов – он очень любил этот цвет. Не поворачивая головы, торчащей прямо из белоснежного воротника, он лишь скосил глаза в сторону Зины. Поинтересовался:
– Серьёзно – это как?
– Серьёзно – это когда порядочный мужчина сам делает женщине предложение о браке. Или отходит в сторону!
Повернул голову.
Чуть приподнял изумлённую бровь.
Очень многозначительно, раздельно и почти шёпотом, спросил:
– Я что же, по-твоему, – непорядочный?
– Ты самый обыкновенный альфонс и негодяй! – хладнокровно сказала Зина, спокойно глядя в чёрные, маслянистые и хитроватые глазки Лёнчика своими чистыми и голубыми глазами.
Банкир, который никогда прежде почти ничего не слышал, от своей любовницы, кроме подхалимажа и сюсюканья, был неприятно поражён, но сдержался.
– Ты что же думал – так у нас будет вечно продолжаться? И год, и два, и три?..
Вкрадчивый голосок:
– А почему бы и нет?
– Нет уж, миленький! Мои годы идут, я старею, а когда совсем стану старухой, а ты меня бросишь, кому я тогда буду нужна? Так я уж лучше поищу себе, пока ещё не поздно, кого-нибудь получше! Слава богу, предложения я пока ещё получаю!
Человек в сером костюме молчал.
– Сколько тебе дать времени на размышления?
Человек в сером молчал.
Зина знала: если он молчит на прямо поставленный вопрос, то никакая сила не заставит его ответить. Закричала:
– Ты не перехитришь меня! Или ты сейчас же ответишь мне на мой вопрос, или встанешь и уберёшься навсегда!
– Ну – хорошо, хорошо! Не горячись!.. Я отвечу тебе на твой вопрос ровно через месяц, – умиротворяюще промурлыкал Лёнчик. – Мне просто нужно подумать. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась Зина, прекрасно сознавая, что Лёнчик будет целый месяц подыскивать себе новую женщину, а, найдя, беспощадно бросит её, если она не согласится оставить всё как есть.
Описанная выше сцена произошла в середине апреля 1997-го года, и к середине мая вроде бы ожидалась некая ясность: да или нет.
3
Банкир срочно стал консультироваться с мамой, с сексопатологом, психоаналитиком, урологом и терапевтом. Мнение было у всех в общем-то единым: в наше страшное время, когда свирепствует СПИД, менять сексуальную партнёршу очень опасно. Лучше бы не менять. В Ростове-на-Дону носителей СПИДа чуть ли не вдвое больше, чем в Москве. А ведь население Москвы раз в семь-восемь превышает население Ростова!.. С другой же стороны, жена – полезна для здоровья.
В ходе размышлений и консультаций Лёня самым неожиданным образом всё больше и больше склонялся к мысли о возможности женитьбы. Хотя и вариант с уходом – тоже отрабатывал, о чём и оповестил Зину в осторожной и ласковой форме: у меня, мол, есть в запасе кое-какие женщины, которые бы с радостью заняли твоё место на условиях, которые буду диктовать я.
– Есть – ну и катись к ним, моя прелесть! Если к назначенному сроку я не получу твёрдого ответа, ноги твоей больше здесь не будет!
При всём при этом бурные сексуальные упражнения между банкиром и Зиной продолжались своим чередом. Одно другому не мешало.
Итак, Лёне-банкиру нравилась именно эта женщина; он колебался, сомневался, отрабатывал другие версии, но медленно склонялся в сторону женитьбы.
4
Месяц на размышления ещё не истёк, когда случилось нечто совершенно невероятное и страшное: дело было вечером в центре города, на углу Большой Садовой и Будённовского проспекта, в месте, ярко залитом рекламными огнями: к шикарной машине, в которой сидели Леонид Антоныч и Зина, только что подъехавшие к тротуару, подбежала вдруг, оторвавшись от большой и шумной компании некая девочка – взрослая уже, высокая и очень красивая, с длинными и светлыми волосами – и, заглядывая в окошко этой самой машины, сказала нечто немыслимое, прозвучавшее как гром среди ясного неба:
– Мама, здравствуй!
МАМА – не больше, не меньше.
Всё-таки женщина – это нечто таинственное. Особенно – русская и ростовская. Вместо того, чтобы самым естественным образом смертельно побледнеть, измождённо откинув назад голову, наша героиня приветливо, радостно и с материнскою любовью ответила:
– Здравствуй, Ксюша! Повернувшись к банкиру, она сказала без малейшей дрожи в голосе, в точности так, как её научил когда-то Духовный Наставник: – Познакомься: это моя дочь. Её зовут Ксения. Повернувшись к дочери, Зина сказала: – А это Леонид Антонович. Познакомься.
Девушка смерила его насмешливым взглядом всего – от и до. И всё сразу увидела и поняла. Женщины, они ведь народ умный. И злой.
– Крутой у тебя дяденька! Ничего не скажешь! – Ксения рассмеялась и побежала назад в свою компанию.
– Правда же у меня красивая дочка? – спросила Зина, задумчиво глядя вслед удаляющейся девочке.
В наружном мире сверкала реклама и играла музыка… Стайка молодых людей, посмеявшись, двинулась дальше… Молодой нищий с оторванными на Чеченской Войне обеими руками молча смотрел, как подошедшие к нему русские рабовладельцы выгребали до последней монетки все его деньги… С истошным воем сирен промчались мимо милицейские машины…
Банкир сидел за рулём (в этот раз он был без личного шофёра) и, огороженный от внешнего мира железом и стёклами собственного шикарного автомобиля, мрачно, подавленно и опустошённо молчал.
А тот мощнейший заряд, который однажды вложил в душу нашей героини Проповедник из секты, продолжал работать. Зина сидела рядом со своим ограниченным в средствах и времени банкиром и самым бесстыдным образом не чувствовала никакого раскаяния по поводу того, что когда-то родила эту девочку.
5
Шок, который получил банкир от известия, что у его любовницы, кроме сына, есть ещё, оказывается, и дочь, превзошёл, однако, все Зинины ожидания.
– Почему ты мне не сказала сразу, что у тебя есть ещё и дочь? – сурово, как на суде, спросил он Зину спустя некоторое время уже в постели.
– А потому что ты меня не спрашивал, – спокойно отпарировала Зина. – Тебя очень устраивало ничего не знать обо мне! Если бы ты спросил меня с самого начала, кто я, что я, то я бы тебе всё и сказала без утайки. Ты сам себя перехитрил, мой миленький! Но запомни: от своей дочери я не откажусь ни ради чего! Она вот уже около пяти лет живёт не со мной, но это ничего не меняет! Она – моя дочь! И я её очень люблю! И для меня кончик ногтя с мизинца её ноги дороже, чем ты – весь вместе взятый!
Банкир ничего не ответил. В ту ночь он вдруг стал импотентом и не сумел удовлетворить свою партнёршу – у него совсем ничего не получилось. Он тяжело вздыхал, охал, переворачивался с боку на бок и заснул лишь под утро.
6
Целую неделю банкир пребывал в ознобе. Все постельные дела прекратились, сексуальный виртуоз потерял вдруг разом всю свою высочайшую квалификацию и стал жалкою развалиной.
А тем временем часовой механизм в мине замедленного действия, подсунутой Высшими Силами, уже отстукивал последние часы и минуты…
И вот – взрыв.
Зина почувствовала вдруг что-то неладное в своём организме, обратилась к врачам и получила от них совершенно невероятный ответ: вы беременны!
Этот новый удар до основания потряс Лёнчика. Значит, всё-таки нужно жениться? Ведь порядочные люди в таких случаях женятся! В конце концов – что плохого в том, что у меня появится наследник?.. Да и постоянная, одна и та же, партнёрша – ведь это как раз и есть тот самый безопасный секс, о котором сейчас так много шумят в печати и по телевиденью, и это полезно для здоровья и, вне всякого сомнения, способствует… Но – ДВОЕ чужих детей!.. Чужой мальчишка и чужая девчонка… Да, я понимаю – девчонка живёт отдельно, и хорошо обеспечена у бабушки и отца, и ей уже семнадцать лет, и при такой красоте она очень скоро выгодно выскочит замуж, если не совсем дура, ну а мальчик – совсем не буйный, примерный мальчик, и на него исправно приходят алименты, но – как бы чего не вышло!.. Ах, как бы чего не вышло!..
7
Рожать или не рожать от такого гада – вот в чём был вопрос для Зинаиды.
Она долго думала и решила: буду рожать, что бы там ни было!
А если он меня бросит, то буду сама и воспитывать своего ребёнка, сделаю его человеком – порядочным и честным, не таким слизняком, как его папаша, и тогда жизнь обретёт смысл, и в ней появится хоть какое-то утешение; маленький ребёнок – это ведь совсем не то же самое, что комнатная собачка или Вася-студент… С другой стороны – Духовный Наставник сказал, что аборт – это великий грех, да и нельзя его делать – после последнего аборта, который случился восемь лет назад и имел тяжелейшие последствия; врачи тогда предупреждали: ещё раз сделаешь такое – и организм может не выдержать, помрёшь!
Леонида же Антоновича цепочка размышлений и сомнений привела совсем к другому результату: пусть не рожает! Двое чужих детей – это слишком большая ответственность, а тут ещё и третий – основной – это уж слишком!
– Ты должна сделать аборт, – заявил он.
– Но я не хочу… И это грешно… И ведь мне же нельзя – меня врачи предупреждали, что это может для меня плохо кончиться…
– Ты должна будешь обязательно, непременно – сделать аборт! – очень настойчиво и решительно повторил банкир.
8
И Зина выполнила его приказ. Когда она едва живая вышла из роддома, Лёня уже поджидал её с машиной и с личным шофёром. Если бы она не знала, что её кто-то ждёт, то она бы и выйти не смогла – так плохо ей было. Но Лёня ждал её – взволнованный и весь из себя предупредительный.
– Я не пойму, кому из нас делали аборт – тебе или мне, – тихим голосом пошутила она, садясь в роскошную машину.
Это был даже и не комплимент моральному облику банкира, а подхалимаж. По-собачьи преданное и заискивающее заглядывание в глаза хозяину. Ведь если бы она сейчас потеряла этого человека, то могла бы просто-напросто умереть без его помощи.
После этого она тяжело заболела и впрямь чуть не умерла. Через месяц, когда Зина более-менее пришла в себя, она вопреки всем схемам, которые уже давно заполонили её роботизированную душу, почему-то уже безо всякого раболепия взяла да и спросила Лёнчика:
– Неужели ты и в самом деле думаешь, что я прощу тебе то, как ты обошёлся со мною?
Лёнчик по своему обыкновению отмолчался, но про себя подумал примерно так: простишь, куда ж ты, дура, денешься!
Зина, которая всё это время неотрывно смотрела ему в глаза, без труда прочла эти его мыслишки. И ей стало страшно.
9
Ещё не оправившись как следует от болезни, она впала в состояние, близкое к паническому: куда деваться и как жить дальше? Ей отказано в чести быть женою, быть хранительницею семейного очага; ей нельзя заиметь ещё одного ребёнка, причём такого, чтоб у него был реальный отец, а не какой-нибудь призрак… А принять поганое предложение Лёнчика о дальнейшем сожительстве со встречами на сексуальной основе, а не на духовной, не любовной и не семейной – она не хотела…
К кому обратиться за советом и за помощью? Ясно к кому – к Платону Петровичу! Но Проповедник – её самый верный и бескорыстный друг, как на грех, именно сейчас порвал с сектой, разочаровавшись в ней по причине каких-то сложных и длительных духовных исканий. И обратил после этого свои взоры к православию. И уехал в страну Абхазию, где и поселился в монастыре в качестве размышляющего о смысле жизни монаха – такие примерно о нём теперь ходили слухи.
Ни письма, ни поезда, ни телефонные звонки, ни самолёты не проникали в Абхазию, которая не входила отныне в состав ни одного государства на Земном шаре и сама за самостоятельную страну никем не почиталась. Однако, просочиться в эту заблокированную со всех сторон территорию с неопределённым статусом было всё-таки возможно, но только незаконным способом – так объяснили Зине умные люди. Можно было потихоньку перейти где-то границу или кого-то подкупить из пограничников, или раздобыть фальшивые документы, массовое производство которых теперь процветало повсеместно – и в громадной России, и в малюсенькой Абхазии… Опыта в такого рода делах Зина не имела, и всё же попасть к честному и доброму человеку, который всё знает и никогда не откажет в помощи, ей очень хотелось. С другой стороны в голове у Зины ещё свежо было воспоминание о том, как она познакомилась со своим Лёнчиком – ведь это было не где-нибудь, а опять же – на черноморском побережье Кавказа. Правда, то был общедоступный Краснодарский край, а не Абхазия…
Главная мысль крутилась где-то возле берега Чёрного моря… Это такое волшебное место, где бывают неженатые мужчины и где можно встретить кого-то советующего и помогающего…
Хотя и детские воспоминания о деревенском житье-бытье в гостях у тётушки – тоже бередили душу…
И воспоминания о родной маме, живущей в Белореченске – тоже не покидали сердца…
Она снова впадала в состояние, близкое к тому, которое у неё было перед принятием смертельной дозы успокоительных таблеток. И снова, как и в тот раз, она забыла, что у неё есть обязательства перед своими двумя детьми – сыном и дочерью.
Попросив своего бывшего мужа присмотреть за их общим сыном и взяв на работе отпуск, она, никому не сказав ничего определённого, купила билет на автобус и уже через несколько часов была на востоке Ростовской области в Дубовском районе.
Тётушки уже не было в живых. Знакомый дом, в котором та когда-то жила, стоял заколоченный и мёртвый. И весь посёлок, казалось, вымер после тех опустошительных бурь, что пронеслись над страною после краха коммунизма… Хотя двоюродные братья и сёстры были живы-здоровы… Но ведь это были чужие люди, почти незнакомые…
Сознание у неё хотя и угасало, но какой-то прочный стержень удерживал её в этой жизни, не давал сломиться и заставлял принимать решения не совсем уж бессмысленные, а так даже и отдалённо напоминающие разумные.
Хотелось жить. И выжить. А как – она точно не знала. Но хотела бы узнать.
Зина вернулась в Ростов. С автовокзала перешла через площадь на вокзал железнодорожный. Выстояла нужную очередь и поехала в сторону юга. На подходе к Белореченску она приняла неожиданное для себя решение: матери я не нужна и выходить на этой жизненной остановке – нет смысла. Она договорилась с проводником, заплатив ему то, что тот потребовал, и поехала дальше. Через двенадцать часов после выезда из Ростова она уже была на берегу Чёрного моря в посёлке, входящем в состав огромного города Сочи, который, как известно, занимает площадь большую, нежели мегаполис по имени Москва.
Итак, она была в краю, куда приезжают шикарные мужчины знакомиться с шикарными женщинами и где в монастырях живут мудрые и добрые Проповедники.
Глава 78. У САМОГО-САМОГО МОРЯ…
1
День был пасмурный, в горах чёрные тучи свирепствовали дождём с громом и молниями, но здесь, у моря, ни единой капли дождя не было.
Зина весь день провела на берегу – смотрела на волны, на горизонт, несколько раз окуналась в Чёрное море и всё пыталась что-то вспомнить насчёт того, зачем она здесь…
Последнее яркое впечатление, которое было способно проникнуть в её сознание было связано со странным пионерским лагерем, расположившимся рядом с нею. Это было человек двадцать детей (все с крестиками и иконками на шеях), возглавляемых священником, человеком лет тридцати пяти, которого все мальчики называли Валерием Владимировичем, а девочки – батюшкой. С ними была ещё и пожилая женщина какого-то деревенского типа – Елена Николаевна – так её все называли, которая была, у них, видимо, чем-то вроде няньки. Священник был крепким, пышущим здоровьем мужчиной, одетым во всё штатское и самое обычное (включая плавки), за исключением старомодной соломенной шляпы.
Валерий Владимирович, казалось, ничем не выдавал своего священнического сана – шутил и смеялся, плескался в воде вместе с детьми, то изображая морское чудовище с выпученными глазами, то организуя ныряльные соревнования по какой-то сложной и весёлой системе, и только специфическое произношение и непривычный для обычного уха лексикон выдавали в нём священника. Накупавшись вдоволь, он вышел на берег, взял видеокамеру и стал снимать купающихся детей.
– Валерий Владимирович! Снимите меня, как я красиво ныряю! – закричал кто-то из мальчиков.
Валерий Владимирович снял.
– Батюшка, и меня снимите! – закричала красивая девочка по имени Маша.
– А гляньте, какая у меня медуза! Снимите меня с медузой!
– И меня!..
– И меня!..
И священник в плавках всё снимал и снимал детей на свою видеокамеру – тщательно, с безграничным терпением и любовью. Всех переснял! А потом он, повернувшись прямо к нашей героине и став спиною к морю и детям, навёл поверх Зины свою видеокамеру на горы и стал снимать и их. Зина отчётливо слышала, как он при этом наговаривал в микрофон:
– Воистину, диву даёшься, созерцая этот прекрасный и огромный Мир Божий – Дар Божий: эти горы, сложенные как будто из кусков зелёного хрусталя, эти клочья чёрного тумана, застрявшие в ущельях, и это вечное небо над нами… – и с этими словами священник поднял свою камеру ещё выше, снимая небо и облака…
Зина посмотрела туда же… А потом он положил дорогостоящий аппарат на свою одежду и, чтобы не спёрли какие-нибудь проходящие и случайные люди, заботливо прикрыл его соломенною шляпою. Вошёл в воду и снова стал играться с детьми, которые были просто без ума от его неисчислимых шуток и выдумок.
Обратиться к этому весёлому человеку, испортить ему и детям настроение Зина почему-то не решилась.
Потом они все ушли, и пляж опустел. Стало темнеть. И закапал дождь… А у Зины стала подниматься температура… Вскоре Зина почти совсем потеряла память и рассудок, и поздно вечером была обнаружена под дождём на берегу моря незнакомым мужчиной, который, не получив от неё никаких вразумительных ответов, взял её под руку и привёл прямо из-под дождя – к себе в свой спасительный дом, который находился в трёх минутах ходьбы от моря…
Случилось это первого августа 1997-го года, в пятницу, вечером.
2
Мужчина оказался нормальным порядочным человеком – привёл к себе в дом и уложил спать. Пока первые два-три дня Зинаида болела, он и его жена ухаживали за незнакомкой из Ростова-на-Дону, а позже её пребывание в доме на берегу Чёрного моря превратилось в обычное снимание квартиры и в обычное курортное времяпрепровождение – загорала, купалась и ничего больше…
А потом Зинаида вернулась в Ростов с какими-то новыми мыслями в голове и новыми представлениями о жизни.
Часть IV
ЗАПАД И ВОСТОК, ВОСТОК И ЗАПАД
Глава 79. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Вот тогда-то, вернувшись в Ростов, она и выразила мне своё пожелание: раз уж я сижу у пульта и что-то там пишу не по-нашему и что-то при всём при этом понимаю, то чтобы я всю её жизнь изобразил в письменном виде.
И причём это должно быть не только то, что БЫЛО, но и то, что БУДЕТ.
На момент, к которому я начал эти свои записки, а именно на 14 апреля 1998 года, этот заказ был выполнен лишь до вот этих самых строк. То есть, в будущее моей соседки по коммунальной квартире я пока ещё не заглядывал.
Между тем, Зинаида не читала моей писанины (ей это было и не нужно), а лишь знала с моих слов, что я там всё написал как надо насчёт того, ЧТО БЫЛО, но вот только к будущему никак пока ещё не могу подступиться. Это огорчало её и даже обижало, ибо в её представлении я имел доступ в царство будущего, мог проникнуть туда, что-нибудь там сделать типа подготовительных мероприятий, а потом вернуться и сообщить: ну вот, я тебе там всё приготовил, иди вперёд и ничего не бойся!
И я чувствовал свою вину перед нею. И очень переживал по этому поводу. Я чувствовал, что я обязан, что я просто приговорён к выполнению этого задания. Но только сказка о красивом будущем почему-то всё никак не получалась и не получалась…
