Текст книги "Латинист и его женщины (СИ)"

Автор книги: Владимир Полуботко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 55. КЛАССИФИКАЦИЯ СЕМЕЙ

Ещё Лев Толстой сказал в своё время так: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Семейное счастье – штука довольно однообразная, чего об этом зря толковать? Когда-то девочка Зина заявила мальчику Андрюше, что без настоящего автомобиля к ней и подступиться нельзя, и вот теперь этот мальчик повзрослел и купил целых две машины – обе иностранные и обе очень дорогие даже и по западным меркам. А кроме того, наши герои купили себе то-то и то-то из шмоток и из мебели, из бытовых приборов и из посуды, сделали большой гараж возле дома…

Ну что ещё можно сказать об их семейном счастье? Весёлые и шумные компании в их жизни – были, застольные беседы – были… И, пожалуй, к этому уже и нечего добавить. Ну разве что вот ещё что: Андрей и Зинаида почти никогда не ссорились. Андрей мог постирать детские пелёнки, чтобы дать жене поспать, мог сходить в магазин за покупками. А ночью Зинаида всегда старалась прижаться к мужу, как бы продолжая любить его даже и во сне…

Вот это всё, должно быть, и есть семейное счастье… Говоря о счастье, надо сказать и вот ещё что: Андрею удалось, наконец, попасть на службу в долгожданный Комитет Государственной Безопасности, пройдя какие-то там проверки и сдав какие-то экзамены. В чём именно заключалась новая работа мужа – Зина так никогда толком и не узнала (у него, якобы, там была какая-то чисто техническая должность), но уровень доходов в их семье заметно изменился к лучшему.

Были, впрочем, и невзгоды, и трудности: тяжело заболел, но потом выздоровел сын Олег; заболел и умер свёкор, на котором всегда очень многое держалось в смысле душевного климата – старик никогда не давал в обиду свою сноху, всегда принимал её сторону, и останься он жив, не случилось бы потом того, что случилось. Кроме того: на несколько лет затянулся ремонт квартиры, что несколько подпортило последние годы семейного счастья молодых Краславиных – квартира напоминала сарай, и в ней было очень неуютно…

Из невзгод было и другое: муж Зины стал потихоньку ослабевать и охладевать. Удостаивал он свою супругу любовью всё реже и реже: сначала через день, потом – раз в неделю, а потом и того реже. Делал своё дело скверно, а часто, если по пьянке, то и вовсе ничего не мог сделать – не получалось, и он без тени стыда или хотя бы лёгкого смущения отступался от начатой было затеи…

С уровнем умственного развития Андрея – тоже становилось плоховато: он у него не сказать, чтоб уж так прямо явно угасал, но почему-то и не рос. Годы шли, Андрей на службе всё повышался и повышался в звании, но среди своих друзей так и оставался Дроном, который в компании поднимал руки над головой и орал: «Общий привет, ребята!» Пел эстрадные песенки, выпендривался перед Зиниными подругами, целуя им то и дело ручки, выдавал на публику пошлые анекдоты… Однажды довёл Зину до слёз, рассказывая ей, лёжа с нею в постели, о том, кого и как из своих сотрудниц он лапал-цапал, за какие места и как они при этом сладострастно визжали и делали вид, что отбиваются от него…

Глава 56. НЕПРИЯТНОЕ ОТКРЫТИЕ

1

В 1991-м году Зина впервые обнаружила, что муж неверен ей. (Сама же ещё ни разу ему не изменяла.) Объектом его любви стала чернявенькая и молоденькая продавщица Вика из соседнего магазина.

После всяческих вычислений и слежки (с попытками заглянуть в ночные светящиеся окна и с тайными перелезаниями через заборы) Зина установила все нужные координаты и в один не очень прекрасный вечер нагрянула вместе со своим девятилетним сыном в общежитие, где жила эта самая Вика и где возле входа в здание предательски стояла одна из двух шикарных машин её супруга.

2

Беглый папаша семейства пребывал на огромной общей кухне и спокойно и мужественно помогал своей новой подруге жарить картошку. На нём были его обычные спортивные штаны, обычная домашняя зелёная рубашка в клеточку – всё до боли знакомое и родное, стираное-перестиранное… Андрей, этот муж и отец, был весь с головы до ног – свой собственный и знакомый. И одновременно – чужой и непостижимый.

Увидев жену с дитём, Андрей почему-то и не подумал смущаться.

– Ну чего припёрлась?! Выследила, что ли? Ну да, это я! Вот он я! Вот он!! Вот я такой!!!

– Андрей, возвращайся сейчас же домой! – еле сдерживая слёзы проговорила Зина. – У тебя есть дети! Жена!

На какое-то время все звуки на кухне (кроме шипения и бульканья сковородок и кастрюль) затихли. В наступившей тишине Андрей чётко сказал:

– Да пошла ты!..

А Зина, не убоявшись устремлённых на неё многочисленных взоров, обернулась к чернявенькой разлучнице Вике.

– А ты – как тебе не стыдно!..

3

Это трудно объяснить, но Андрей, пошумев немного перед публикой, домой всё-таки вернулся и даже более того – почти сразу безжалостно порвал с Викой, которая к тому времени уже была беременна от него.

Но лишь для того порвал, чтобы почти немедленно переключиться на другую. Это была Ася – молодая сотрудница органов государственной безопасности – какая-то тамошняя секретарша.

– Если женишься на мне, – сказала она Андрею, – мне сразу же дадут однокомнатную квартиру. Мне наш полковник обещал.

Андрей потом и в самом деле женится, и обещанную квартиру от подозрительно добренького полковника новая семья и в самом деле сразу же получит.

Но этому будут предшествовать ещё многие другие обстоятельства.

Глава 57. НАСТАВЛЕНИЕ РОГОВ

Второй мужчина в жизни Зины появился и молниеносно исчез по такой простенькой схеме: предложил – не отказалась. Просто хотелось досадить как-то неверному мужу, как-то отомстить ему – разумеется, втайне от него. Ты со мною так, ну и я с тобою – так же!

Никакого удовольствия не было. Было просто самоутверждение: и я тоже так умею! Не ты один!

Затем последовало второе предложение от этого же мужчины, но схема на этот раз сработала обычная: предложил – отказалась. Главная-то цель была теперь достигнута: у мужа появились на голове заслуженные им рога, которых прежде не было.

Глава 58. КАТАСТРОФА В МАСШТАБЕ ЗЕМНОГО ШАРА

И вот наконец советская власть в стране рухнула, и многое изменилось до неузнаваемости. Свекровь уже давно была на пенсии, и прежнее её ресторанное величие испарилось почти бесследно. Теперь Андрею и Зинаиде нужно было самим добывать себе средства к существованию, что они и делали.

Странным образом Зина не обратила ни малейшего внимания на попытку коммунистического мятежа в августе 1991-го года. В те страшные два-три дня многих людей бросало то в холод, то в жар при мысли о том, что снова начнутся концлагеря и массовые расстрелы, снова будут хлеб по карточкам, искусственный голод, портреты и бюсты великих вождей, шпиономания с разоблачением врагом народа… Зину эти события ни в какие температурные отклонения не бросали.

Она лишь изумилась, тому, что ей почему-то пришлось лишиться своего рабочего места. Почтенное учреждение, в котором она когда-то так хорошо пристроилась, теперь вдруг разорилось и прекратило своё существование.

И на какое-то время наша героиня стала работать продавщицей в киоске – продавала жевательную резинку, шоколадки, прохладительные напитки и прочую дребедень. Поскольку от загулявшего мужа денег никаких не поступало (питались раздельно), то эта работа и стала для неё нынче единственным источником доходов.

Находился её киоск в центре города – на углу Большой Садовой и другой улочки, уже далеко не столь величественной. Зина была не сказать, чтоб уж прямо на виду у всех, ибо киоск скрадывает человека, и нужна большая зоркость, чтобы различить, кто там за этим стеклом сидит, но красоту её замечали и здесь. Хулиганов и всяких искателей приключений Зина не боялась; хозяин предупредил: мы – на такой-то территории, в такой-то сфере влияния, и, если кто тронет, – тут же будут приняты меры, вплоть до самых-самых. Так что работай, детка, спокойно и ничего не боись. А Зина и не боялась.

Однако, случайные приставания, объяснения в любви или постельные предложения – всё ж таки случались. Зина отбивалась – небрежно, почти не глядя. Она всё ещё продолжала любить своего единственного мужчину.

Глава 59. НА ОБЛОМКАХ КАТАСТРОФЫ

1

И вот однажды – дело было в декабре 1991-го года – к ней подошёл молодой офицер. Старший лейтенант.

Это был шатен – крепкий и вроде бы симпатичный с виду. Почему «вроде бы»? Да потому, что внимательного и строгого наблюдателя должны были бы сразу насторожить его пристально смотрящие на собеседника глаза – с выражением совершенно безумным и цветом крайне редким, почти невозможным в природе, а именно – чёрно-синим.

– Меня зовут Митя, – представился он наконец после пятиминутной трепотни на общие темы. – Дмитрий Алексеевич.

– Я в полном восторге от этого известия, – небрежно огрызнулась Зина.

– Что вы делаете сегодня вечером?

– Отстаньте от меня. Мне не до вас.

– Почему? У вас что-нибудь случилось в жизни?

– Ничего не случилось.

Старший лейтенант пристально вгляделся в глаза Зинаиды.

– Но я же вижу: с вами что-то происходит!

– Ничего не происходит! И кто вы мне такой, чтобы я вам рассказывала про себя! И не смотрите на меня так!

– Значит, я был прав: что-то всё-таки происходит, и что-то уже случилось. Можно я вам помогу?

– Ничего у меня не случилось! Я – замужем! Отстаньте!.. Взяли свою шоколадку – вот и идите!

Она закричала это так громко, что тут же подошли двое уже давно примелькавшихся крепышей и этак деликатненько и многозначительно поинтересовались у продавщицы, мол, не надо ли чего? Молодой офицер не внушал Зине ни малейшего страха, а кроме того, с точки зрения рэкетиров он явно не претендовал на передел сфер влияния в большом городе. Зина насмешливо сказала, что и сама разберётся. Крепыши были людьми воспитанными и сдержанными. Ситуацию поняли правильно и отвалили прочь.

2

Молодой офицер вскоре тоже ушёл, но потом приходил снова и снова. И всё что-то покупал и покупал. Вёл он себя совсем не нахально, а даже как-то кротко, смешно и добродушно. На предложения проваливать – реагировал как на проявление мягкой и простительной женской слабости, на молчание в ответ – не обижался, никогда не был особенно назойлив. И всегда приносил цветы, цветы и цветы.

3

– И откуда ты такая взялась? – говорил он. – Такая красивая, такая необыкновенная!.. И надо же: сидит в простом киоске за простым прилавком!..

Зина только слегка улыбалась в ответ. Иногда сквозь слёзы. Митя спрашивал, в чём причина слёз, – Зина не удостаивала его объяснением. Молодой офицер был, видимо, человеком умным, чутким и наблюдательным. Замужняя женщина, и с нею что-то происходит… Что же это может быть?..

Он спросил, есть ли у неё дети. Зина просто ответила:

– Есть. Сын и дочь.

– А здоровы ли они?

– Здоровы.

Вывод напрашивался только один: если у замужней женщины что-то плохо, и это – не с детьми, то тогда плохо с мужем. А что может быть с мужем? Варианты такие: тяжело заболел, крупные неприятности на работе, возможно, – денежные… Осторожно прощупал первые два варианта: муженёк здоровёхонек, что твой бык и даже имеет какие-то спортивные разряды по самбо, а насчёт неприятностей по работе и особенно денежных, так он на этой своей работе процветает и делает быструю карьеру…

И теперь уже молодому офицеру было ясно, что же именно случилось с муженьком.

4

Дело понемногу двигалось. Медленно, впрочем. Переговариваться через окошко и особенно вручать через него подарки было неудобно (да и получать их таким способом – тоже), и вскоре Митя удостоился чести сидеть внутри киоска. Помогал расставлять товары и пересчитывать деньги, даже и подменял Зину, когда ей надо было куда-то отлучиться…

Вскоре они кое-что узнали друг о друге: не только анкетные данные, но и разные биографические подробности. Например: Митя был на десять лет моложе Зины; Зина состоит в законном, но несчастливом браке; Митя– холост; у Зины – высшее образование…

Митя заявил, что по случаю столь необыкновенной встречи в его жизни он предлагает Зине руку и сердце прямо сейчас. Зина же заявила, что один только её возраст – уже непреодолимое препятствие для этого предложения, но Митя решительно возразил: мол, для большого и настоящего чувства возраст не имеет значения, а что касается супружеских цепей, то, если они тяготят и причиняют боль, а не наслаждение, то их надобно разрывать!.. А то, что у Зины двое детей, так его это ничуть не смущает – он готов принять их под своё покровительство и надеть на себя супружеские и отцовские цепи!

Проходили месяц за месяцем, а до постели у них всё ещё не доходило и не доходило. Зине уже было ясно, что развод с мужем неизбежен, но что-то ещё скрепляло её с Андреем, какая-то надежда ещё теплилась в сердце. Казалось так: если она изменит ему во второй раз, то за этим последует какое-то страшное наказание… Супруг же никакого возмездия не боялся и почти не скрывал своих новых привязанностей. Никакие совместные дети, никакие общие воспоминания о былом счастье уже не казались ему достаточным основанием для того, чтобы поменять образ жизни.

5

Странную позицию заняли при этом матери разводящихся супругов: обеим женщинам была безразлична судьба их детей, хотелось на старости лет пожить для себя – вот и вся позиция.

Но ещё более удивительным оказалось поведение самого младшего поколения в этой извечной трёхступенчатой расстановке сил – поведение Олега и его старшей сестры Ксении.

Сын принял сторону матери и осудил отца. Ему было жаль, что мать всё время плачет, что отец унижает её и не испытывает к ней ни малейшего сочувствия. Чем она так уж провинилась перед отцом – мальчику было непонятно.

Дочь же приняла сторону отца. Слёзы матери вызывали у неё в лучшем случае жалость, а обычно – насмешку и раздражение. Позже, когда их, этих самых слёз, стало совсем много, они ей стали откровенно неприятны и даже ненавистны. Девочке было двенадцать с половиной лет, когда она приняла окончательное решение: я – за отца! Когда мать в очередной раз запретила ей гулять по улице до ночи, та крикнула ей в ответ:

– А ты бы мне не указывала! Шлюха! Мне папа и бабушка про тебя всё рассказали, какая ты на самом деле! Ишь, нашлась указчица!

– Доченька, да что они тебе про меня могли рассказать? – удивилась Зина, твёрдо уверенная, что муж ничего не знает ни о той единственной пока измене, ни о существовании Мити. Позже выяснится, что её уверенность была совершенно справедлива.

– Сама – проститутка, вот и думаешь, что и другие – такие же, как ты! – с этими словами Ксюша ушла из квартиры матери, сильно хлопнув дверью, и уже больше НИКОГДА не приходила туда ночевать. Она поселилась у бабушки – отцовой матери, которая, кстати сказать, давно уже перетягивала внучку на свою сторону.

Она и Олега перетягивала, но тот так и остался по-мужски непреклонен: мать дороже!

Глава 60. ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД

1

Новый 1993-й год Зина встретила в обществе Андрея. Обстановка была не очень-то праздничная из-за давно начатого и брошенного в квартире ремонта, но, вроде бы, и не очень унылая… Зина переспала со своим законным супругом, не очень-то отчётливо понимая, кто он ей теперь – свой или чужой?

А он для себя уже всё понял: собрал вещи и ушёл к другой. К родному домашнему очагу и к прерванному ремонту он после этого возвращался редко: поживёт несколько дней в своей семье и уйдёт, поживёт и уйдёт… Он всё ещё числился мужем, отцом, хозяином… Иногда и в постель к жене залазил.

2

В киоске, между тем, и в самом деле можно было что-то заработать, и в июне этого года Зина смогла себе позволить совершенно немыслимую для простых смертных в то время поездку на Чёрное море. С собою она взяла своего сына.

А за ними двумя увязался Митя. Жили отдельно; женщина с сыном – на одной квартире, молодой мужчина – на другой. Всё светлое время суток проводили вместе. Тёмное – порознь. В самых глубоких недрах своего подсознания Зина свято хранила основную тайну всей своей жизни: она должна принадлежать одному-единственному мужчине. Тому, который был самым первым и после которого уже не должно быть никакого другого.

Митя смутно подозревал, что у этой женщины есть какая-то роковая тайна, но постичь её своим молодым и легкомысленным умом был не в силах. Просто чувствовал, что подходит к чему-то такому грандиозному, куда соваться ну явно нельзя. И не совался.

С новым мужчиной Зина весело и непринуждённо проводила время: смеялась с ним, танцевала, и пела, болтала, и мечтала. Казалось, вся её прежняя скованность бесследно исчезла. Но, как только доходило до чего-то большего, изнывающий от любви Митя тут же получал отпор. Всё – как встарь.

Одиннадцатилетнего сына мать попросила никому и ничего не рассказывать, и тот не по-детски, а прямо-таки по-мужски сдержал своё слово и так никому и никогда не выдал маминой тайны.

Зина и Митя возвращались в Ростов «просто друзьями». Все трое ехали в одном купе, причём было наперёд известно, что с первых же секунд прибытия в Ростов Мите нужно будет отойти в сторону – на вокзале ожидался законный отец семейства, который взял на себя обязательство подвезти жену и сына домой на одной из двух своих шикарных машин.

И так оно и оказалось: встретил, взял вещи, понёс по перрону… Митя, как человек-невидимка, шёл рядом, весь бледный от злости, и кусал себе губы. А Андрей и понятья не имел, кто это такой и не обращал на него ни малейшего внимания – перрон и так был набит людьми до отказа.

Машина хлопнула дверцами и отъехала, а Митя остался стоять на привокзальной площади – в изумлении и в одиночестве.

3

Всю ночь бедняга пребывал в состоянии, близком к безумию. А рано утром он пришёл к дому, в котором жила его возлюбленная и позвонил ей из ближайшего телефона-автомата:

– Выходи, – хриплым голосом взмолился он.

Зина и её законный муж спали в ту ночь в двух разных комнатах. Сын был в третьей комнате. А дочь жила вообще не в этой квартире, а в бабушкиной. Зина спросила тихо – так, чтобы не услышал никто в двух других комнатах:

– Ты хоть соображаешь, который теперь час?

– Соображаю. Выходи срочно! Выходи – обязательно! Мне нужно тебе сказать что-то очень важное!..

– Да как же я выйду в такую рань?

– Выходи, слышишь! Или я весь ваш дом разнесу сейчас к чёртовой матери!

Зина вспомнила его вечно безумное выражение глаз и испугалась скандала. Оделась и, прихватив с собою собаку (у неё тогда был голубой дог – пёс редкой и очень дорогой породы, объект всеобщей зависти), вышла якобы погулять. Шикарная женщина и шикарная собака.

Муж вроде бы как продолжал спать в другой комнате, и Зина надеялась, что он – как тот самый муж в Риге – спит себе и ничего не слышит.

Она ошибалась. Андрей Краславин обладал кое-какими способностями (а иначе бы его не взяли в КГБ) и потому услыхал подозрительно ранний телефонный звонок, еле слышное, но взволнованное бормотание жены в ответ кому-то неведомому и затем – возню и звуки отпираемой и запираемой двери.

Митя выглядел совершенно обезумевшим. Никакой такой ценной и срочной информации, ради которой Зине стоило бы вставать с постели в пять утра и куда-то бежать сломя голову за её получением, он, естественно, не сообщил. Одно сплошное «люблю-люблю-люблю». Безумный взор и заявки о том, что он без Зины жить больше не может, не может, не может. Ни дня, ни часа, ни минуты, ни секунды, ни полсекунды…

Nihil probat qui nimium probat – ничего не доказывает тот, кто слишком много доказывает. Зина не знала этой латинской формулы. Просто понимала своим женским умом: вся эта громада доводов ничего не стоит. И чем сильнее становится нагромождение этих доводов, тем меньше им цены. Она что-то пыталась возразить безумцу с чёрно-синими глазами, но – тщетно.

Так в разговорах, проходящих на очень высоком эмоциональном уровне, они перешли из Европы в Азию по мосту через Дон и оказались на городском пляже, распугивая своим шумом спящих то там, то сям бомжей, имевших привычку в летнее время жить в этом районе Ростова.

4

Река Дон у городского пляжа сильно сужается, приближая к гористому европейскому берегу плоский азиатский берег, и поэтому, когда Андрей окончательно заподозрил что-то неладное и вышел на балкон, он без особого труда увидел на не очень далёком противоположном берегу знакомую фигуру в знакомой ярко-красной майке, в знакомых белых шортах и со знакомым псом на поводке. Рядом с этими двумя знакомыми существами крутилось какое-то новое – незнакомое и в военной форме.

Сесть в собственную машину, промчаться сначала по спящим улицам города, потом по Ворошиловскому мосту на левый берег Дона, а там спуститься, круто завернуть под мост и недозволенным маршрутом ворваться на городской пляж – дело нескольких минут для того, кто рулём и мотором владеет так же хорошо, как и собственными нервами.

И вот он – драматический момент: двое мужчин стоят друг напротив друга, и один другого спрашивает:

– Ты кто такой?

– Я её люблю! Вот, кто я такой!

Андрей оторопело присматривался: безумная отвага в безумных глазах совершенно невероятного цвета и совершенно невероятного содержания.

– А ты знаешь, что она моя жена?

– Знаю! Она твоя – лишь на бумаге! У тебя уже давно есть другая! Разводись поскорее, и твоя – будет моя!

Выдержать взгляд этих глаз, которые непонятно что выражают, да ещё и при такой предельно простой логике было невозможно хотелось или матюкаться, или смеяться, или плюнуть на всё и уйти.

Андрей покачал головой.

– Ну ты и идиот! Да ты хоть знаешь-то, придурок, что у неё двое детей?

– Знаю! Я готов взять их себе!

– Да ты хоть знаешь, что она шлюха самая обыкновенная?

– Это не правда! Я не шлюха! – закричала Зина.

– А ты, падла, заткнись, тебе слова никто не давал! – и звонкая пощёчина.

– Не смей бить женщину! – истошно заорал Митя.

Ну уж тут нервы не выдержали и у Андрея:

– Это не женщина! – завопил он. – Это моя жена! Запомни: она – моя собственная жена!

Никакого смысла в этих словах, конечно же, не было и в помине. Ведь, если она шлюха и тебе не дорога, то тогда зачем ты объясняешь этому мужчине, что брать её в жёны не стоит – мол, у неё дети, да и шлюха к тому же… Но до драки дело всё-таки дошло. И если Андрей имел какой-то жуткий разряд по борьбе самбо, то и Митя был не промах – он ведь был не простым офицером, а вертолётчиком и десантником.

Голубой дог лаял, шикарная женщина в красной майке и белых шортах кричала и плакала, а мужики дрались на песке возле мутных вод тихого Дона.

Несколько оборванных бродяг с интересом наблюдали из-под покосившихся тентов это бесплатное представление.

Наконец драчуны разошлись – это Зина всё-таки сумела разнять их. Андрей успокоился.

– Да забирай ты себе эту проститутку, и живите как хотите! – примерно такие слова, если опустить мат и изложить всё на нормальном языке, проорал он на прощание, сел в машину и укатил восвояси.

Но жена всё ещё была его собственностью, на которую он мог при желании и предъявить права.

Вскоре он заехал на работу к своей законной супруге с целью проверить, как она там использует не принадлежащие ей тело и душу – по назначению ли и не в ущерб ли законному владельцу. Кроме того, ему хотелось заполучить некий компромат, который потом можно было бы при случае использовать.

5

Итак, он подъезжает к киоску, по-хозяйски, на правах custodis morum (то есть – стража нравственности) входит в него, а там, как и ожидалось, – жена со всё тем же мужчиной.

– Ты опять здесь?

– Опять! – заорал Митя, уже готовый к новой драке.

Но Андрей вёл себя уже спокойно.

– Дурак! Неужели тебе непонятно, что ты у неё не один?

Зина заплакала при этих словах.

– А ты не издевайся над женщиной! – потребовал Митя.

– Эта шлюха – не женщина, а моя жена, – повторил Андрей свою прежнюю мысль и с этими словами спокойно ушёл. Цель визита была достигнута.

Дома он не стал закатывать никаких сцен. Сделал проще: довольно спокойно и во всех подробностях рассказал Зине про все свои похождения. Изменять жене он, оказывается, стал не сразу, а лишь на четвёртый год супружеской жизни; были женщины одноразовые, были и многократного пользования – всякие были… Андрей перечислил их всех по порядку, называя имена и указывая на специфические свойства – размеры, объёмы, возраст, привычки, прихоти.