Текст книги "М. С."

Автор книги: Владимир Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 70 страниц)

– И что ты ей сказала?

– Мы просто сидели с ней. И она спрашивала о тебе и Софи, но больше всё-таки о тебе.

– Еггт и Ягр никогда не поймут друг друга.

– Я ей сказала тоже самое. И знаешь, что она ответила? 'Я Еггт по крови, ты – по духу, она – и так и так. Так что нам надо попытаться понять друг друга' . Она, похоже, боится. И тебя, и за тебя.

– Я к ней совершенно не привязана, и не нуждаюсь в ней. Но, правда и то, что это не моя, и не её вина. Жизнь так сложилась.

– Не пытайся казаться более жестокой, чем ты есть на самом деле.

В ответ она прищурила левый глаз и вдруг спросила.

– А как там мой единокровный братец поживает? Или его уже ты пристрелила?

Если она рассчитывала, что на Бестию этот вопрос хоть как-то повлияет, то глубоко ошибалась. Совершенно ровно Кэрдин сказала.

– Хамло ты, Марина.

– Я это знаю. Извини. Я вовсе не хотела тебя обидеть, бывает просто со мной такое, что хочется говорить гадости все подряд.

– Она кое-на что намекнула, тебя это касается непосредственно. И не делай такое лицо. Она ведь кроме всего прочего, глава дома Еггтов. И ещё не назначила наследника майората.

– Нам бы мирренские законы о наследовании. Передача такого рода владений – только старшему сыну. Его нет – то зятю, ему же и титул. Красота! Никаких забот у главы дома!

– Марина. Мне иногда тебя убить хочется.

– Не тебе первой. Далеко не тебе.

– Сама понимаешь, она думает о завещании майората угадай на чье имя.

– Сама понимаешь, а на фиг мне это надо.

– Я ей примерно тоже и сказала, правда, немного в другой форме.

– И что она?

– Ни один Еггт не может жить недостойно. Иначе он не Еггт.

– Любой Еггт может прекрасно жить без денег. А достойно или недостойно – определяется другими критериями.

Бесперспективность войны, в смысле невозможности достижения одной из сторон решающей победы, и низведения второй до статуса региональной державы, стала наконец очевидна обеим сторонам. Однако, у народов, несмотря на колоссальную усталость от войны, возникали вопросы: ради чего все это было нужно? Многие миллионы смертей, чья-то храбрость, чья-то трусость. Ради чего? Неужели только ради изменения границы на сколько-то десятков километров, да перекройку сфер влияния в колониях.

Усталость от войны слишком очевидна. И растущее недовольство затянувшейся войной вполне может перекинуться на её организаторов.

Политический зондаж – и на территории одной из нейтральных стран развернулись сначала тайные, а потом уже открытые переговоры о мире во всем мире. Без особых проблем смогли договорится только о прекращении огня и обмене пленными. Обо всем же остальном…

Выставленные сторонами условия предварительного мирного договора говорили, как минимум, о том, что каждая сторона считает себя чуть ли не бесспорным победителем, полностью сокрушившем вражескую армию, и как минимум, осаждающем столицу.

Естественно, о принятии подобных условий не могло быть и речи. Но так же не могло быть и речи о прекращении переговоров. Начались многомесячные дипломатические баталии. А причудливо тянущаяся от одного великого океана до другого тысячекилометровая линия фронтов стала стремительно обрастать полевыми фортификационными сооружениями. Баталии дипломатов не стихали, и вскоре как грибы стали расти бетонные колпаки дотов. Стратегическую паузу стороны стремились использовать на 500%.

В принципе, дипломаты были вынуждены согласится с тем, что новую границу на материке придется вести по сложившейся на момент перемирия линии фронта, возможно с образованием нескольких нейтральных и демилитаризованных зон.

Теперь споры шли о разделе колоний, и о судьбах нескольких нейтральных стран, во время войны занятых войсками сторон. В конце-концов, надо же куда-то приткнуть эмигрантские правительства, а заодно не дать противнику пополнить свои владения парочкой не самых бедных провинций.

Так что было много шуму на тему ' защиты наших национальных интересов' , 'сохранения политического равновесия' , 'защиты прав малых наций' , 'обеспечения интересов национальных меньшинств' , в ряде случаев упоминалась также 'борьба с тиранией' , 'восстановление законной династии' , 'установление народной власти' . В общем, весь богатейший арсенал дипломатических штампов задействовали по полной программе. Коснулись и прав наций на самоопределение (в первую очередь имелись в виду интересы населения областей, занятых неприятельскими армиями, впрочем, и тут к определению границ подходили в основном с военной точки зрения). Однако, ни о каком 'Государстве Церент' миррены не вспомнили, грэды тоже промолчали о некоторых не слишком удачных своих авантюрах.

Хотя все статьи мирного договора удалось согласовать, речь в нем все равно шла не о границе, а о временной демаркационной линии, имеющей статус государственной границы. Одна из мин под двусторонние отношения, вполне способная при определенных обстоятельствах послужить поводом к новой войне. Одна из мин… Но далеко не единственная.

И только одной статьи не было, да и не могло быть в 'Договоре' – статьи, хоть как-то ограничивающей вооруженные силы сторон. А это значит одно – декларируемый с высоких трибун мир и всеобщее разоружение следует понимать как перемирие с целью перевооружения.

Благо, у обеих сторон хватает различных разработок, довести до ума которые сложно из-за большого напряжения промышленности.

Первый парад после заключения мира показал: далеко не со всеми приятными сюрпризами удалось ознакомиться на фронте.

Традиционно вдоль трибун у стен Старой Крепости течет река брони. Только больно уж непривычно видеть на одной из трибун для высоких гостей персонал мирренского посольства в полном составе. Естественно, присутствуют и военные атташе в парадной форме. Как и раньше смотрят очень внимательно. И конечно, у каждого на груди по последней новинке мирренской фотографической промышленности, а то и не по одной.

Повисла тишина только нарастает рокот моторов. Хотя шуму поменьше чем от привычных ТТ.

Пауза затягивается. Зрители вертят головами.

Показались. Невиданные.

Четыре гусеницы под корпусом, по две на пилоне. Не верится, что такие обтекаемые корпус и башня из толстенной стали отлиты, такими изящными они кажутся. Длиннющие стволы орудий.

Кто понаблюдателеней, заметили и командира правофланговой машины.

В парадной черной форме застыла на башне маленькая фигурка. Женщина-полковник с целым рядом золотых орденов на груди. Молодая, но суров и властен взгляд.

По лицу дипломата ничего не скажешь о чувствах и эмоциях. Только атташе военные не столь искушенные. И нет– нет, да и дрогнет губа или веко. Нервы-то крепкие, но хорошо представляешь, что с тобой подобное бронированное чудище сделает. Брось грэды этих монстров на фронт – иными были условия мирного договора.

Начинаешь додумывать: а что же они ещё припрятали?

Император Тим частенько просматривал грэдскую прессу. И сразу узнал изображенную. Благо не слишком много минуло лет… Прежний огонь в глазах. Может, даже и сильнее стал.

Вот значит какая она теперь! Есть негласный закон – на правофланговой машине последнего батальона танков всегда первый из грэдских танкистов.

Видел снимок и Кроттет, только никто не знал, о чем министр думает.

Цензурный устав в связи с окончанием войны пришлось отменить. И кто бы сомневался, какое из мирренских изданий опубликовало снимок первым. Естественно, 'Наша жизнь' , карманное издание не слишком ладящего с императором денежного воротилы. Коммерческие интересы того и другого напрямую не пересекались. Однако, уже много лет он числился штатным оппозиционером. Его основным торговым партнером до войны была грэдская империя, многие его заводы зависели от поставок сырья от грэдов, причем сырья из тех местностей, до куда даже в самых сладких снах не мечтали добраться генералы. И в силу этого, был принципиальнейшим противником войны с грэдами. На войне одни нажились, да ещё как, а другие потеряли многое. А он больше всех. Но все равно не настолько, чтобы с ним не считались.

Не то, что он проявлял прогрэдские симпатии. Но при случае всегда стремился кольнуть императора, и, особенно, самых ретивых магнатов из милитаристской клики. А Тим всегда славился умением выслушивать все мнения, но решения принимать собственные.

Фото грэдской принцессы на обложке одного из самых популярных в стране изданий – вызов. А подобного 'добродушного' существа – вызов в квадрате, если не в кубе. Знакомьтесь, Дина V – так называлась статья.

Статья-статьей, а продемонстрированные на параде сверхтяжелые монстры– принеприятнейший сюрприз.

Глава 4.

За время войны даже в столичных частях отвыкли от пышных церемоний встречи начальства. Однако, эта танковая дивизия исключение. И причина– захваченные в самом конце войны на железнодорожной станции два мирренских трехосных легковых автомобиля повышенной проходимости знаменитой марки 'Две звезды' . Император Тим именно на таких машинах принимал военные парады. 'Реклама' сыграла свою роль, и комдив, уволившись в запас, одну прихватил себе. Вторую, надраенную как на парад, даже с флажком с эмблемой дивизии, отправили встречать нового комдива.

Для встречи выстроилась рота с оружием и дивизионный оркестр.

После возвращения в места постоянной дислокации, своими силами соорудили памятник павшим: водрузили на постамент прошедший всю войну старый тяжелый танк. На броне башни – боевой путь. Во многих землях империи, и даже на другом материке побывала машина. Степи, предгорья, леса, пустыни, и главное, всё созданное человеком для уродования ландшафта повидала машина. И обрела заслуженный покой. В последние года войны на танке возили знамя дивизии. Теперь у его гусениц принимали присягу.

Когда-то давно дивизия была кирасирским полком. Много воды с той поры утекло, но и сейчас на парадах офицеры ходят в кавалерийских сапогах со шпорами, и носят огромные палаши, а рядовые и сержанты обязательно посылают домой фотографию – в надраенной кирасе, кивере чёрной кожи с золотым гербом и темно-синим султаном на вороном скакуне, такой же темно-синий черпак покрывает коня, на черпаке– золотые вензеля С и III. Сордар III, император в правление которого сформирован полк. Цветные фотографии страшно дороги, но такую за счет части получит и писарь, и повар. Их делали даже на фронте, а кирасы, кивера и прочее возили на знаменном танке. Хуже было с конями, зачастую довольствовались артиллерийскими. Но как война кончилась, купили двоих жеребцов прославленной породы. На них никто не ездил, их держали только для того, что бы каждый солдат мог послать домой снимок.

Танкисты есть 'Старые' и 'Новые' . Дивизии 'Старых' когда-то были переформированы из кавалерийских полков. В столичных парадах принимали участие части 1-й дивизии, выводившие свою историю от 'Чёрного отряда' Дины II. 'Новые' – части не имевшие давней истории.

Дверца распахнулась. Первой на подножку шагнула нарядно одетая девочка лет трех-четырех. Слезла на землю, и деловито направилась изучать переднее колесо машины.

За ней вылезла коротко остриженная молодая женщина в танкистской куртке, лосинах для верховой езды и кавалерийских сапогах со шпорами. Как-то странно посмотрела на офицеров.

Машина открытая, и спрятаться в ней невозможно. Водитель так и сидит, а искомый генерал-майор все не появляется.

Прошло секунд десять.

Женщина саркастически ухмыльнулась, тяжело вздохнула, уперла руку в бок, второй небрежно пробежала по застежкам. Резко откинула полу вбок, и отвела за спину.

На груди три золотые звезды, под ними – ряд орденов и нашивки за ранения. Погон не видно, но генеральская петлица просматривается. Равно как и чёрный цвет танкистского мундира.

– Не думала, что в танковых войсках так много людей, которым я не известна.

Офицеры неуверенно переглядываются. Кто-то толкнул соседа и прошептал:

''Это она! Наша принцесса с парада!

На слух комдив не жалуется.

– Будем считать церемонию приветствия завершенной.

Журналы видели все, но как-то позабыли, что фотографии делаются с живых существ из плоти и крови.

А машину генерал забраковала, забрав для личных целей тяжелый мотоцикл.

На башне танка комдива вместо стандартного номера крупно намалеваны белым буквы М и С, обе кириллические. Так что в дивизии никто не задумывается о взаимосвязи этих инициалов с личностью автора скандально прославившегося романа 'Под Ан' д Аром' .

Генерал командир дельный, крепко не любят её только офицерские жены и дочери, главным образом из-за полного отсутствия у комдива представления о каких-либо манерах. И обожают судачить, кто отец очаровательной малышки, а так же с кем из молодых, уже послевоенных лейтенантов спит матушка.

Лейтенанты, хотя и уважают комдива, тоже не прочь посудачить между собой, с кем из старших офицеров у неё излишне непринужденные отношения.

Старшие же, достаточно быстро поняв, что ордена генерал получила вовсе не там, где их обычно члены Великих Домов получают, признали генерала человеком из одного с ними теста.

Частенько гуляют в маленьком парке военного городка женщина-генерал и маленькая девочка.

Иногда генерал с дочерью ездят в город. Бесшабашное их высочество на мотоцикле, дочь сидит перед ней. Ни та, ни другая не надевают касок, хотя далеко не каждый разведчик осмелится гонять с такой скоростью.

Что комдив дочь императора знают все, только никого не волнует, законная или нет. Знак на башне помнят все, а что значит – не наше дело.

Парады, награды, известность – все это хорошо, но на одних парадах далеко не уедешь. Генеральские погоны в двадцать с небольшим – неплохо. Но должности надо соответствовать. А не блистать в генеральском автомобиле. Тем более – блистать– не про нас. Дел куча. На данный момент главное – обучать личный состав использовать новые танки. Да, экипажи сколоченные, но на монстрах этих не привычные дизеля, а новые многотопливные двигатели, плюс синхронизатор пушки и автомат заряжания. Для улучшения хорошего настроения, присланы ещё пяток экспериментальных машин с каким-то огнеметом новой конструкции вместо пушки. И полное отсутствие каких-либо пособий на всё это хозяйство. На том параде вели танки заводские водители, а танкисты только из люков торчали. Сводному батальону удалось с машинами хоть как-то ознакомиться исключительно благодаря статусу Марины.

Кататься на парадах легко, а знай миррены как хорошо освоены новые танки личным составом – получили бы массу положительных эмоций.

Так что, в мыле все. Никто не верит в прочность мира.

Однако, должность генерал-инспектора танковых войск почему-то упразднили, а его самого назначили командующим военным округом. Генерал славился вздорным характером, имел непомерные амбиции. Во время войны все так или иначе связанное с оснащение и применением танковых войск проходило через него. Но война кончилась, и генералы из столичного военного округа (как острили в армии, округа где самый высокий процент генералов на душу населения при наименьшем количестве дислоцированных частей) занялись любимейшим делом – интригами и коллекционированием орденов. И имевший дурную привычку в любой кабинет открывать дверь пинком ноги, генерал стал просто неугоден. Мешал не столько он сам, мешало его право доклада императору, и непосредственное подчинение только ему. Особенно на него были обижены в министерстве вооружений, ибо как то раз на демонстрации новых образцов боевой техники обо всех машинах созданных министерством, генерал изволил выразится с солдатской прямотой на родном языке императора 'Полная х***я. Гореть хорошо, воевать невозможно' . А ведь пахло большим заказом. И деньгами. Такое не забывают. На вооружение приняли образцы, за которые ратовал генерал. Император послушал профессионального танкиста. А Безопасность проследила, что бы директора заводов не вздумали выпускать образцы министерства вооружений. А то были уже в прошлом прецеденты. Но с императором генерал не слишком ладил. И фактическую отставку (формально генерал пошел на повышение) подписал без колебаний. Хватает трений с соправителями да Бестией в нагрузку.

И теперь вместо одного генерал-инспектора да технического отдела при нем сидит в столице целое бронетанковое управление аж с пятью генералами (не способными из-за своих габаритов поместиться даже в сверхтяжелый танк) во главе, да штатом из нескольких сот тыловых бездельников.

Бронетанковое управление это вам не генерал-инспектор! Мыслительный процесс пошел со скрипом немазаной телеги. Первые же инструкции нового ведомства привели танкистов в полное обалдение с плавным переходом в коматозное состояние.

Издана инструкция по сбережению моторесурса. Марина прочла. Витиевато выругалась. Новые танки только получены, но эксплуатировать их нельзя. Беречь материальную часть надо. При этаком-то букете технических новинок. Только у нормальных людей вопрос возникнуть может: Как танкист будет воевать на технике, которую видел только в гараже, и то издалека.

А для обучения личного состава на каждый батальон обещали прислать по десять Т-26…

Попадись автор инструкции Марине – позавидовал бы защитникам Государства Церент.

Молодая генерал в тот же вечер была в столице. Бронетанковое управление в результате чуть не взорвалось, от подобного визита. Но никого из жирнозадых начальников в наличии не обнаружилось. Чинуши рангом пониже были подчеркнуто вежливы, и мастерски переправляли её от одного к другому. Марина взмокла, носясь по этажам, съездила примерно по паре десятков чиновьих рож, переколотила массу посуды в буфете 'Управления' , съездила ещё по нескольким мордам, и уяснив, наконец, что ничего от дармоедов этих не добьется, пообещала вернуться завтра, и приготовить генерал-полковничий салат, в том смысле, что туши жирнозадых послужат основным ингредиентом, конечности и головы чинов рангом пониже украшением сверху, а кухонным ножом выступит отодранный с пожарного щита топор. Топор во избежании и в самом деле отодрала и с собой утащила.

Немного остыв, Марина призадумалась. А ну как будь она только генералом, а не ненаследной принцессой. То что тогда? Стоять ведь будут бронированные монстры в своих гаражах, а экипажи знать не будут, как толком к ним подойти. Лично её мат и мордобитие в управлении ничего не решили. Ладно, хоть просто слушали. Из-за статуса. Поначалу. А любому другому комдиву сказали бы 'Кру-гом. Шагом арш! ' А на прием к министру или кому повыше простому комдиву не пробиться…

Так где же у нас главный бардак?

Стоп! Она-то комдив не простой! И не только к министру без проблем пробьется! Впрочем, от её визита император был явно не счастлив. Правда, узнав о цели визита стал ещё менее счастливым. Кажется, кому-то в Управлении больше не придется полировать задами казенные кресла. Ну, что поделаешь, очень у Его Величества болезненная реакция на словечко саботаж.

А Марина чуть не получила должности генерал-инспектора.

А что делать с инструкцией? Император тоже при случае мог разнообразить язык солдафонскими словечками. И прямо порекомендовал авторам засунуть её себе… Ну, понятно куда!

Теперь на танкодроме и в мастерских дым коромыслом во всех смыслах слова. О пережженном топливе да всяких там сбережениях никто больше не заикается.

Новость о расформировании управления и назначении нового старого генерал инспектора прошла почти незамеченной.

– Да что же тут, в конце-концов творится? Какие бомбежки? Какой десант? Что за ракетные танки? – Марина откровенно бесится. Связи с командованием округа нет, в соседнем городе пожары от бомбежек, эфир заполнен переговорами на непонятном языке.

Глава администрации в панике, несет какую-то околесицу, просит то защитить их неизвестно от кого, то умоляет прислать солдат для тушения пожаров и разбора завалов. Осмысленного удалось вытянуть – связь с вышестоящими структурами и у него полностью отсутствует.

Что же тут в конце концов творится? Ну, да с этим после разберемся. Пока других дел хватает. Дивизию подняли по боевой тревоге и спешно готовят к маршу. И бою. Достоверно известно одно: десант и в самом деле высаживается. Из столицы несколько дней назад под строжайшим секретом передали: между МИДами уже второй месяц идет жуткая перепалка о неизвестных самолетах, систематически нарушающих воздушное пространство сторон. На большой высоте случаются, залетают на тысячи километров в глубь территории. Перехватчики их достать не могут. А от принадлежности самолетов стороны старательно открещиваются.

Как бы там ни было, а под видом больших учебных сборов обе стороны начали скрытую мобилизацию. Вроде как на всякий случай.

Внизу болтали 'неужто опять? ', на верхах декларировали мир и взаимное уважение.

А чем кончилось?

Только вот понять никто не может, что же такое началось.

Военный городок, парки и мастерские несколько раз бомбили.

Вся техника и личный состав в окрестном лесу. Танки врыты в землю и замаскированы. Марина после первых сообщений о бомбежках на свой страх и риск объявила боевую тревогу. С вышестоящими она всегда договорится, а если сто тонные гиганты сгорят с гаражами, складами ГСМ и боепитания… Это как-то никому (кроме тех, кто с небес всякую тротилосодержащую гадость в изобилии сыплет) оптимизма не прибавит.

Всем хорош командир разведроты, только разговаривать без присовокупления деталей совокупления с неизвестной матерью попросту не умеет. Ходят слухи, даже на вручении Малой Звезды командующему фронтом умудрился ответить:

''Служу народу и императору, его мать!

Рация взревела:

– Контакт, твою мать!

Пять секунд.

– Разведгруппа, их мать! На трех машинах, их мать!

Ещё через пятнадцать.

– Бьем, их мать.

Через полминуты.

– Горят, их мать. Едем дальше, твою мать!

''Это деятель в постели с Кэреттой! Вот уж действительно, оргия будет воистину вашу мать!

– Потери?

– Ни ***. Какую-то там мать!

Проезжая мимо, Марина высунулась из башенного люка. Машины горят, две на левой обочине, одна на правой. Все бы ничего, но военная техника каждой страны очень индивидуальна, и имеет какие-то необъяснимые общие черты. Поставь рядом танк, самолет, орудие, грузовик, пусть одинаково выкрашенные, но сделанные в разных странах – наметанные глаз сразу определит, где чей, даже если чего-то никогда и не видел. Какое-то в них национальное родство присутствует. Легко отличить свои от чужих. И даже если появится что-то новое – будет преемственность с уже известным.

Это же… не мирренское. Нету в машинах их фирменного тяжеловесного изящества, острота и стремительность в линиях. Парадоксальные ребристые колеса.

Только сейчас все изломанное и мертвое. Сначала исхлестанное разрывными и бронебойными пулями крупнокалиберных пулеметов, а затем доломанное свежесделанными гусеницами.

– Нашли убитого десантника.

– И что такого? – огрызнулась Марина. Подпалить пяток трехосных джипов – сомнительное 'достижение' для сверхтяжелых танков. Мечемся в поисках противника, жжем топливо. На складе – одна заправка, да и ту ещё надо довезти. Кстати, о данном вопросе.

– Капитан, с ротой мотопехоты займите нефтебазу вот здесь – она ткнула пальцем на карте – обеспечьте охрану, потом пришлю наши бензовозы.

Тот лейтенантик не уходит.

– И что же в нем такого интересного?

– Это не человек.

Хотя и похоже по фигуре. Бросилось в глаза снежно-белое обмундирование чуть ли не в обтяжку. Сухощавый мужчина лет тридцати, лицо узкое с тонкими чертами и очень длинными заостренными ушами причудливой формы. Это что, продукт мирренской генной инженерии?

– Снайпер – пояснил кто-то.

– В бордельных штанах? – не поверила Марина

– Понимаете… Когда застрелили. Он в камуфляже был. Нормальном. Потом пожелтел. Сейчас вот такой.

– Винтарь его где?

Протягивают. Длинный и легкий, зараза, из металла, похоже, только ствол, приклад из белого пластика и с растительным орнаментом, выложенным серебром; прицел похоже с подсветкой, да еще и ночного видения, собака, маленький какой, не то что наши амбары с забралом.

– Прицел, часом, цвета не менял?

– Менял.

– Кто бы они ни были, а то что у них под боком танковая дивизия околачивается, явно прохлопали, благо такими ушами хлопать сподручнее.

Самоходные гаубицы натружено гудят, сползая с дороги в лес. Все-таки двигатель слабоват для такого шасси. На удлиненный корпус среднего танка в легкобронированной открытой рубке водрузили 150-мм гаубицу. Пусть броня полегче чем на базовом танке, но гаубица-то тяжеленная.

Батальон тяжелых танков, атакуя эшелонированную оборону всегда наступал имея за боевыми порядками роту штурмовых танков – тяжелобронированных малоподвижных машин, вооруженных короткоствольными 250-мм орудиями в рубке. Однако, фугасный снаряд 'обрубка' с гарантией превращал любое полевое укрепление в комфортабельный склеп для гарнизона. А бетонные доты низводились до уровня кладбищенского монумента, построенного по проекту пьяного художника-абстракциониста.

Столь часто практиковалось размещать в танках офицеров-артиллеристов, корректировавших огонь тяжелых гаубиц из ближнего тыла.

Сажали в танки и летных офицеров, но Марина подобную практику откровенно не жаловала, ибо на фронте при атаке под удары своих бомбардировщиков попадала не многим реже, чем мирренских.

Зато первые две тактики танковой атаки были излюбленными Мариной, и на учениях она неоднократно с успехом комбинировала их.

А сейчас предстоит продемонстрировать на что ты годен на 200%, если не на 300%. Связи с соседями нет, связи с командованием нет, авиационная поддержка отсутствует по определению.

Есть только ты. И неизвестный, но сильный противник.

– Это не ловушка? Может, макеты выставили?

– Большое количество личного состава и инженерных машин. Не похоже.

– Что со связью?

– Труба.

– Ладно, не маленькие. На артподготовку – полчаса. Начало – в 21. 00… Всем установить приборы ночного видения. Атака – в 21.30. Артиллерийским наблюдателям – на танки командиров рот.

Паника, не паника, а организованное сопротивление как таковое отсутствует. Отбиваются кто, и как умеет. Легкие танки подбиты очень быстро. Но нехороший признак: в кромешной тьме, освещаемой только вспышками разрывов, огнем горящих машин и невидимым светом инфракрасных прожекторов, они ориентируются едва ли не лучше грэдов. Краем уха М. С. слышала о датчиках, реагирующих на освещение машины инфракрасным лучом. Нам не досталось, а мы отдуваемся.

А они бьют кумулятивными гранатами, прыгающими минами, ампулами с чем-то вроде напалма и управляемыми ракетами. Совсем в упор могут и ручную гранату кинуть. Броня ТТ-18 все это выдерживает, но это грибовидный корпус да такая же башня спасает. Шестнадцатым бы досталось, а со средними так и вовсе неизвестно кто бы бой выиграл.

По недостроенным траншеям, тараня горящие и целые машины, словно корабли через бушующие волны, идут гигантские танки.

Без не отстающей от танков пехоты тяжелым машинам пришлось бы лихо. И не помогли все пулеметы. Четыре – в корпусе, один спарен с пушкой, второй, дистанционно управляемый – на крыше башни, да ещё два по бокам башни стволами назад.

Ото всюду, из каждой щели, можно ждать хлопка гранатомета. Но в щели бьют огнеметы штурмовых групп.

Танки утюжат лагерь.

После грохота ночи какая-то оглушающая тишина. Довольно зябко, и поднимается утренний туман. Несмотря ни на что, поют птицы.

На броне живого места нет. Проектируй корпус не поэт от танкостроения – худо бы пришлось машине. Стояла бы сейчас в сторонке многотонная груда обгоревшего металлолома. А так причудливые формы корпусов и башен спасли немало жизней.

Марина смотрит на побоище, забравшись на непонятного назначения подбитый агрегат. Все мертво, насколько хватает глаз. Целее всего выглядят напоминающие гигантских мертвых китов транспорты вторжения. Вокруг них – кладбища подбитых и сожженных машин.

Машины, что-то похожее на орудия, подбитые танки. Некоторые ещё дымятся. В воздухе стоит запах хорошо прожаренного, местами даже подгорелого мяса.

– Потери?

– 10 % техники, и до 20 – личного состава. Много убитых в штурмовых группах. Броня новых танков не берется пехотным оружием. Часть машин выведена из строя путем пробития ствола орудия.

– Мне так показалось, наиболее сильному обстрелу подвергались ведущие сильный радиообмен машины.

Согласный гомон.

– Глянь, братва, у них, как и у нас офицеры с мечами ходят! – лейтенант фронтовой закваски держит над головой длинный меч в ножнах.

Прищурившись, разглядывает клинок. Сталь отличная, не придерешься. Узор кажется наведенным, но это не так. Переплетенные полосы белого на черном узора с золотистым отливом. Булат высочайшего качества. А вот про рукоять вполне можно сказать фабричная. По качеству стали клинок далеко превосходит многие из тех, которыми щеголяют в столице, да и в арсенале не каждого Великого Дома найдутся такие клинки.

Марина достает из-за спины Глаз Змеи. Такой же переливающийся узор струится по клинку. И так же отливает золотом. Гордостью Дины были такие клинки. Что же, клинок Первого Еггта, не подведи наследницу!

– Хорошо держи!

Марина перехватывает Глаз Змеи, благо меч из тех, что зовутся в полторы руки.

Взмах!

Сверкнула огненная полоса. Рукоять клинка чуть не вывернуло из рук от удара. Отлетел в сторону обрубок.

– Вот так мы их! Как этот меч.

На Лице Змеи ни зазубринки.

Отправилась взглянуть на пленных. Их немного, и на первый взгляд, все до одного раненые. Сквозь зубы, а признаешь, как ни банально звучит, а ушастые (надо же их как-то называть!) стояли насмерть. Такого упорства в бою Марина не припоминала даже у мирренских гвардейцев. А те ведь тоже в плен не сдавались. Правда, и к ним в плен было лучше не попадать. Но сильный вынужден уступать сильнейшему.

Довольно похожи на убитого на дороге снайпера. Столь же высокие и сухощавые. Довольно бледные, но от чего угодно, только не от страха. С весьма надменными и гордыми лицами. Переговариваются между собой. Речь весьма певуча и мелодична. Марина прислушалась… Вроде, проскальзывают какие-то знакомые нотки, но язык неизвестен. Хотя не может отделаться от ощущения, что когда-то слышала эту речь. Чуть ли не в детстве.

– Говорить с ними пытались?

– Бесполезняк. Ни по-нашему, ни по-мирренски, ни по-каковски, ни хрена ни рубят тупые какие-то.

Капитан тоже не больно остер, типичный фронтовой офицер выслужившийся из солдат, а до войны, похоже, начальную школу не кончил. Правда, заборные выражения не столь любит, как командир разведроты. Марина искренне (про себя) удивлялась количеству всевозможных ошибок в рапортах капитана. Вслух же не говорила ничего. Ещё в детстве прочла в басне 'по мне уж лучше пей, да дело разумей' , и по этому принципу и действовала. Благо, безграмотный капитан мало того что храбр, ещё и имеет какое-то интуитивное понимание техники, имеющееся не у всякого инженера с дипломом.