355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Чистяков » М. С. » Текст книги (страница 15)
М. С.
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 04:06

Текст книги "М. С."


Автор книги: Владимир Чистяков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 70 страниц)

Предложили начать переговоры, не уточнив о чем.

Место Марина выбрала не задумываясь – в сотне метров от своих траншей на выгоне. Тела уже убрали, но воронки остались, и несколько сгоревших броневиков приятно оживляют пейзаж.

Ну, надо же, почти настоящие парламентёры. Или кто-то на них очень похожие. Почти по грэдскому уставу. Только там записано, что они должны быть с горнистом или барабанщиком, а тут и тот и другой присутствуют. Да ещё и человек с белым флагом. А вот и собственно, офицер-парламентёр. Впрочем, субъекта разряженного подобным образом, только при наличии буйной фантазии можно принять за офицера.

Обычно 'Священная дружина' хаживает либо в обычной крестьянской одежде, либо в каком-либо подобии военной формы. Особенно любили псевдо форму главари. У них даже что-то вроде знаков различия введено. В средствах нуждались, а знаки различия и как бы награды из серебра, а изредка даже из золота делали. Идиоты! У этого же деятеля на голове красуется медная шапка, отороченная мехом и с лисьим хвостом на макушке. Поверх расшитой бисером грэдской шинели, на рукаве которой пришиты серебряные символы веры, свидетельствующие о том, что её обладатели кто-то вроде полевого ястреба, что на грэдский можно перевести примерно как подполковник, напялена национальная жилетка, такого качества, что с руками и ногами оторвал бы любой этнографический музей. Весь наряд дополнен поясом из алой материи, к которому привешен допотопный револьвер и старинная сабля с позолоченной рукоятью. Рожа такая, что Марина сразу решила, что дальний родственник новогоднего дерева вряд ли умеет читать.

Впрочем, её вид тоже таков, что, пожалуй, не особенно укладывается в хрестоматийные представления о грэдском офицере. Она в чёрной футболке с маленьким гербом на груди. Между прочем, вполне штатной. Всё бы ничего, но футболка Марине маловата. (Еле нашла такую!) Свои-то привыкли, а святоши довольно непривычно видеть женщин, одетых подобным образом. К тому же на ней штатные шорты для жаркого климата и ремень с кобурой и сапоги со шнуровкой до колен. Завершает наряд пробковый шлем. В общем, по мнению любого святоши, она практически голая. И она это прекрасно знает. А тут ещё и резкий контраст между довольно неплохой фигуркой и испещрёнными шрамами руками и лицом. И естественно, парламентёры смотрят куда угодно, но только не туда, куда надо.

Ну, а в чём ещё ходить в тридцатиградусную жару? В шинели, что ли парится? Да нет, у меня с головой вроде бы нормально. В отличие от некоторых… И не только местных. А насчёт штатного обмундирования – спасибо, увольте. Команда бронепоезда вообще в одних трусах воюет. И я на их боеспособность не жалуюсь. К тому же с детства жару плохо переношу, тем более, такую сильную.

И стоять Марина стремится так чтобы 'парламентёры' оказались между ней и опушкой леса. Стрелять-то сейчас смогут только оттуда. Впрочем, снайпер понадобился бы – не чета местным.

Марина совершенно сознательно вырядилась классическим колонизатором. Вроде как – ребятки, когда с вами по-людски разговаривали, вы этого не ценили. А теперь с вами вот как мы говорить будем. Делайте выводы. Если башку под таким шлемом не напекло, конечно.

Впрочем, этому 'офицеру' с позволения сказать, её юмора всё равно не оценить. Шариков недостаточное количество, да и те уже почти за ролики заехали.

А вот знаменосец-то явно из ценителей хорошего юмора. Рожа – на местного явно непохожа. Хотя и загорел почти как они, до черноты. А костюмчик-то почти военная форма, и носит её владелец ох как давно. Да и взгляд явно иронией сквозит. И выправка военная. Кого за дуру держите, неужели я не вижу что это самый натуральный 'иностранный доброволец' , представитель прогрессивного человечества, блин. Кадровик типичный, его как не выряди, всё одно проглядывает, кто такой есть. Чей вот только? Навряд ли мирренский… Хотя чем чёрт не шутит? Да нет, не их вроде, они-то сюда только военных советников засылают, да и то редко. Далеко и орденов хрен заработаешь. А то ещё и поймают… Совсем скучно тогда будет.

Из нейтралов, скорее всего. До чего же мне эти 'добровольцы' с честными рожами офицеров чужих генштабов надоели!

Наконец, налюбовавшись на предоставленное зрелище, и сообразив, что никого другого для переговоров он всё равно не дождётся, 'офицер' заговорил.

– Ми есть уполномочен предлагать вам капи… катипо… катипиляцию. – сказал, блин, словно мешок стокилограммовый дотащил. Даже для жителя степи идиот редкостный. Пару секунд передохнул и продолжил. – Ми есть гатарнировать…

Язык бы хоть выучить соизволил. Или знаменосца попросил бы потрепаться. Марина на их языке уже спокойно говорить может. Из бандитов тоже многие неплохо грэдский знают. А этот… Ну просто образец тупости какой-то. Благо висюльки на рукавах наверняка не его. Она про многих главарей знает, и этот ни на кого из них не походит. Шут он только и всего. А с шутами и разговаривать надо соответствующим образом.

Марина резко прервала его. Сощурила глаза и ответила как в виденном в детстве фильме из другого мира. Правда, там был несколько иной уровень дискуссии.

Она подносит почти к носу парламентёра полусжатую ладонь, шевелит мизинцем, и говорит по-грэдски так, чтобы слышали все:

– Твоя степь вот такой м-а-а-а-ленький. – и почти писклявым голосом – А моя империя – она сжала кулак и почти уткнула в нос 'офицеру' – Вот! Большой! – И сказано это, как удар от которого нет обороны. Её обычным мощным и чуть хриплым голосом.

Развернулась и зашагала обратно к траншее. Она прошла почти половину, когда её окликнули. И похоже, не 'офицер' , а тот с белым флагом.

– С кем мы вели… переговоры. – и на прекрасном грэдском сказал, между прочим. А то такой слепой, не догадался.

Марина не оборачиваясь, ответила.

– И Глаз Змеи сверкнёт сквозь ночь

И божий храм падёт

И Чёрной Ведьмы сын иль дочь

Погибель принесёт

Я майор Херктерент, прямой потомок в двадцать девятом колене Чёрной Ведьмы Дины. Это про меня ваше пророчество. Так что копайте себе могилы. Скоро они вам понадобятся! А ещё явятся парламентёры – расстреляем их. Всех! – всё это отчеканено на их родном языке. Свои тоже всё поняли, ибо среди них немало местных по происхождению, но вовсе не по духу.

На этом 'переговоры' завершились.

А 'знаменосец' тоже уходил, прячась за спинами. Его-то голова явно поценнее трёх других будет. Так бы мозги из неё и вышибла бы… Ничего, это мы, может быть, ещё сделаем!

Впрочем, по мнению Марины смысла в этих 'переговорах' не было ни малейшего с точки зрения обеих сторон. Степные уже давно успели 'прославится' столь гуманным обращением с пленными, что пресловутая фразочка на тему того, для чего предназначается последний патрон здесь чётко усвоена всеми. И смелыми, и не очень. К грэдам степным тоже в плен лучше не попадать. И Марина прослыла ещё не самой жестокой.

А что до 'переговоров' , то Марина уверена, что горнист тоже вовсе не степняк, а корреспондент одной из нейтральных стран. В этих странах миррены платили ряду изданий, чтобы они описывали грэдскую борьбу с бандитизмом как освободительную войну маленького, но очень гордого и свободолюбивого народа, мужественно противостоящей бесчеловечной военной машине. Впрочем, в нейтральных странах хватает и изданий, существующих за счёт грэдских денежек.

Издания промирренской ориентации естественно, умалчивают о многих странных случаях, связанных с вооружением 'повстанцев' , равно как и о контингенте, из которого состоят грэдские части и уровне их вооружения. Впрочем, от официального признания 'Государства Церент' Тим воздерживался. А, следовательно, союзником не признавал, эмигрантских правительств не создавал, договоров не подписывал, да и помощи практически не оказывал. Игра не стоила свеч. Слишком уж далеко от фронта, а, равно как и от сколько-нибудь важных промышленных центров грэдской империи эта местность. А газетный вой недорого стоит. А вот кое-кто из нейтралов 'государство' признал. Правда не без давления со стороны мирренов. Да за посылку 'добровольцев' с кое-кем из нейтралов вроде миррены заключили с ними какие-то важные для них торговые договора. По крайней мере что-то такое Марина в столице слышала. Хотя ей про такие дела по должности знать и не полагается. Ну да она много такого знает, что знать вовсе не положено. И корреспонденты из нейтральных стран случалось попадались даже на фронте. И здесь за сенсациями гоняются. Да и шпионят по мере сил и способностей. Куда уж без этого.

Ну, спектакль для кого-то из них и устроен. Если выберется отсюда, то наверняка напишет про то, как 'борцы за свободу' во избежании лишнего кровопролития по всем законам ведения войны предлагали кровавой грэдской банде почётную капитуляцию с соблюдением всех прав военнопленных. Чудовища ответили отказом…

Ну мы тоже постараемся, чтобы ничего подобного не было написано. И более того– эта статья вовсе не выйдет. Марина уж как-нибудь об этом позабочусь. Имеется у их высочества опыт общения с корреспондентами.

С месяц назад при зачистке одной деревни солдаты одного такого поймали. Верещал как свинья, какая он важная птица и каким уважаемым изданием послан. И что с ним правительственные издания сотрудничают. Может, ему бы и поверили бы, или сделали вид, что поверили. Но нашли при нём довольно много фотографий, на которых изображены были, кроме всего прочего пытки и издевательства над пленными и мирными жителями, в том числе женщинами и детьми… Был приказ, что таких 'корреспондентов' следует высылать из данного района и ничего больше, по крайней мере, пока второй раз не попадутся. Ну да там это уже не военных властей дело.

(Марина кстати, не могла понять, почему эту область не сделали закрытой для иностранцев. И почему вообще с этими иностранными журналистами возятся. Она бы их всех… Как говорится, в изощренной форме (лучшего коня не пожалела бы!), и с особой жестокостью.). Приказ есть приказ, и его надо выполнять. Какое бы у тебя ни было мнение относительно его целесообразности и вообще здравого смысла. Впрочем, с этим самым смыслом здесь уже давно проблемы.

Только конвоировать свежепойманного писаку до станции Марина приказала двоим солдатам, у одного из которых бандиты несколько месяцев назад убили жену и годовалого ребёнка. А второй его приятель. И фотографии видели оба.

И журналиста застрелили, как докладывали солдаты ' при попытке к бегству' . Расследование происшествия тоже должна была вести Марина. Тело нашли быстро. В акте написала, что иностранец получил три пулевых ранения в область шеи, от которых и скончался. Равно как и о девяти найденных гильзах, что должно значить, что положенное количество предупредительных выстрелов сделали. Написала и об обнаруженном на трупе пистолете, и о том, что из-за жары отправка тела на родину не представляется возможной. А равно и о месте погребения.

Полковник сделал вид, что акту поверил. Хотя ему без сомнения доложили о теле, в которое всадили самое меньшее три диска от автоматов. Почти триста пуль, если кто не понял.

Когда представляли к наградам (в основном денежным) за эту зачистку то обоих солдат Марина внесла в список с характеристикой 'за образцовое выполнение задания командования' . Чуть больше было дано солдату, у которого погибла семья.

Марина не жестока. Но лев тоже убивает гиен. Хотя их и не ест. Просто презирает. Или ещё что. Кто там зверей поймёт.

– Так – сказала она солдатам – Знаменосца запомнили?

– Так точно!

– Это явно один из их главарей. И явно не из последних. Так что при следующей встрече…

– Так точно.

Увидят – не промажут. Хотя и из местных.

– Приведите пленного.

– Какого?

– Какого угодно. Лишь бы не сильно тупого, и чтобы на своих ногах ходить мог.

Его втолкнули так, что повалился к её ногам. Попытался встать, но со связанными руками это сделать сложновато.

– Поднимите его.

Теперь можно рассмотреть. Явно, мужик из мобилизованных. Лет тридцать или сорок. Выглядит напуганным, но хорохорится. Одет – грэдская форма со споротыми знаками различия. Понятно, на каком складе досталась. В общем, сойдёт.

Марина встала с табуретки. Кто-то поправил лампу на столе.

Она подошла к пленному. Тот смотрит сверху вниз, но поёжился. Взгляд-то колючий. Да слава оборотня. Некоторое время Марина рассматривает пленного, а потом осведомилась:

– Знаешь, кто Я?

Тот словно помимо воли кивнул.

– Тогда скажи.

Чуть ли не шипит она. Он пятится к стене. Марина ведь умеет разговаривать так, что из под губы словно невзначай показываются клыки. А время позднее, да луна полная…

– Их новый командир.

– Верно, да не совсем, ибо во мне ещё кое-что есть – она отступила на шаг, и резко рванула из ножен меч. Взмах!

И отточенное лезвие застыло в миллиметре от шеи пленного. У того с виска сползла капля пота.

А Марина почти прошептала. И такой голос мог быть только у научившейся вдруг разговаривать смертельно ядовитой змеи. Вполне под стать тем стальным, из которых сплетена рукоять меча.

– Видишь мой меч? Смотри на него хорош-ш-ш-ш-шенько! Смотри и запоминай, ибо это и есть ОН. Тот самый Глаз Змеи. А я та самая дочь Чёрной Ведьмы, которая принесёт вам всем погибель. Я вернулась, доделать начатое. И ещё запомни: ты первый и последний враг, кто вот так посмотрел в Лицо Змеи и остался жив. Запомни это.

Сейчас тебя отпустят, иди к своим, и расскажи, что ты видел. И пусть они хор-р-р-р-ошенько подумают, о том, что вас всех ждёт.

Уведите!

Его увели. У Марины спросили:

– Что с ним делать?

– Что сказала, проследите, чтобы он добрался до своих траншей.

Офицер не уходит.

– Вам что-то не ясно капитан?

– Ясно… Разрешите обратиться?

– Обращайтесь.

– Это и правда тот самый древний меч?

– Естественно.

– Значит вы…

А офицер из местных уроженцев, и значит, все предания всосал с молоком матери. И знает прекрасно, кому может служить этот меч. Хорошо хоть, что он не силён в генеалогии императорской фамилии. А ведь владельца этого меча по местным преданиям не может убить никакое созданное руками человека оружие. И владеть им может…

– Я Еггт! Истинный Еггт из рода Чёрных Еггтов. И этим всё сказано. Выполняйте приказание!

Вошёл радист. Козырнул.

– Господин майор, разрешите доложить– тут ещё один миротворец выискался.

– Кто на этот раз? – весьма раздражённо спросила Марина. От бессонных ночей голова просто раскалывается. А сейчас как раз глубокая ночь.

– Губернатор. Радирует о перемирии и прекращении огня. Говорит, что с ними уже достигнута договорённость. Мы можем уйти с оружием, передав им всё тяжелое вооружение. Утверждает что невозможно бороться с восставшим народом. И лучший выход уйти с честью.

– Пошлёл он на *** – по-русски сказала Марина.

– Простите, не понял.

Марина перевела: пусть идет и насадит сам себя задним проходом на крупный мужской половой орган. Радист оскалился.

– Так и передавать?

– Можешь и без перевода. – сегодня поспать опять не удастся – Немедленно давай мне связь с командующим округом.

– Что? Какие волнения? Какие беспорядки? Какое несанкционированное применение оружия? У меня здесь война самая настоящая! В гарнизоне десятки убитых! Вчера с большими потерями отбит штурм города.

– Мне передают нечто иное.

– Кто? Губернатор? Да что ему (не будем уточнять, чьему сыну) за 700 километров видно?

– Он постоянно поддерживает контакт с авторитетными местными лидерами и старейшинами.

– Командирами бандитов. Повторяю. Здесь война. Город в осаде. Дорога в опасности. Время политических игр кончилось.

– Майор. Вы сошли с ума. У вас паранойя. Я намерен отстранить вас от командования.

– И как вы это собираетесь осуществить? Взорванный мост через Бурную тоже плод моей паранойи? Или я его сама взорвала?

– Доносят именно это.

– А вам доносят о предложении передать местным охрану складов?

– Вы сумасшедшая майор. Охрана складов осуществляется местными формированиями на протяжении целого месяца.

– На протяжении целого месяца охрану несут исключительно регулярные части. Местная полиция в городе по моему приказу шесть дней назад полностью разоружена. Полиция прочих населённых пунктов участвует в боевых действиях против нас.

– Кто убил полковника?

Марина буквально опешила от такого вопроса, но ответила:

– Двое из его охранников.

– Каким образом?

– Застрелили из автомата.

– Где находится тело?

– В морге местного госпиталя.

– То есть его возможно осмотреть?

– Конечно, хотя акт уже составлен.

– Губернатор утверждает, что он погиб при пожаре в его доме. От дома одни угольки. И от хозяина.

– Дом где стоял, там и стоит.

– К вам вылетает мой представитель. Борт СС-145. У него есть полномочия отстранить вас. Или не отстранять. В зависимости от ситуации.

– В любом случае, настоятельно рекомендую усилить охрану дороги во избежание диверсий.

– Конец связи.

Маленький транспортный самолёт появился около полудня следующего дня. Сделал круг над городом и пошёл на посадку. Теоретически повстанцы могли обстреливать аэродром. Практически же этим не занимались, опасаясь ответных мер со стороны грэдской артиллерии.

Из самолёта выпрыгнул щеголеватый подполковник в полевой форме.

Вместо приветствия он сказал следующее.

– Я вовсе не склонен был верить вашему донесению. Но я верю своим глазам. Мы летели над Дальним. Нас обстреляли с земли. Неоднократно. Что же тут у вас творится, майор?

– Шизофрения в дебильной стадии. Не у меня. – с сонным раздражением ответила Марина.

От командующего округом пришёл приказ. 'Все губернаторские мирные инициативы посылать с объяснением маршрута. Прямым текстом. ' Прочтение приказа личным составом встречено с энтузиазмом. Только реально оказать им помощь в данный момент никто не мог. Свободных сил у командующего оказалось только дивизион бронепоездов. Его сразу отправили на патрулирование дороги. Угрозу осознали и в столице. Но три дивизии не выдернешь словно карту из рукава. К тому же, здесь не годятся новобранцы.

Парламент ничего умнее не придумал, как создать какую-ту комиссию, которую немедленно следовало отправить самолётами в Дальний. В Министерстве авиации вежливо отказали, сославшись на отсутствие в городе аэродрома, и предложили лететь в. Но показываться в осажденном городе народным избранникам вовсе не хотелось. Гораздо проще казалось сидеть в столице и сотрясать воздух воплями о тираническом режиме и нарушении прав национальных меньшинств. Ещё популярнее оказалась тема о маленьком, но очень гордом народе, ведущем неравную, но справедливую национально-освободительную борьбу.

О том, что в результате этой национально-освободительной борьбы за прошлый год мирных граждан убили гораздо больше чем 'слуг режима' – солдат и полицейских предпочитали не вспоминать. Зато фотография большеглазой девчушки с чуть ли не символической повязкой на левой руке и подписью 'жертва бомбёжки' обошла все популярные среди интеллигенции газеты.

И какие-то они иные они, офицеры осажденной крепости. Помощи-то, конечно, ждут. Только попутно прикидывают, как бы сами с осаждающими управиться. И побыстрее.

– Хм… Они очень неудачно расположили лагеря – говорит Марина – Между ними практически нет связи. То есть, мы имеем неплохой шанс какой-нибудь уничтожить без шума. А если получится, то и не один.

– А в Дальнем идёт всеобщее бухалово. Хороший урожай свёклы!

– Всё не выпьют. Нам тоже охота.

И предчувствие многих смертей, а не веселье в усмешках.

Восстание было бы куда более опасным, присутствуй среди повстанцев хоть какая-то дисциплина. И имейся единое командование. На деле же всё оказалось совершенно иначе. Лидеры наиболее крупных лесных группировок, бывшие полицейские начальники, да командир территориального полка попытались было договорится. Но за каждым штыки, у каждого амбиции. И священники у каждого свои. И никто не имеет такого авторитета, чтобы заставить всех подчинятся ему.

У лесных какая-то дисциплина всё-таки наличествовала, но они составляли от силы 10% всего воинства. Остальные же… Полицейские Дальнего захватили завод по производству пищевого спирта. Когда бронепоезд спалил полгорода, в завод почему-то не попало ни одного снаряда. Может, случайно. А может, и нет. А рабочие почти все местные. И запасы готовой продукции грэды вывезти не успели. А с сырьём проблем нет. Так что, основная часть 'Армии государства Церент' заняла позиции в окрестностях Дальнего, а части осаждавшие засевшую в глухую оборону 46-ю дивизию, сменялись чуть ли не раз в десять дней. Да и те, что занимали позиции, из Дальнего прибывали не пустыми.

Так что кольцо осады не назовёшь плотным. Особенно с точки зрения командиров разведгрупп, добиравшихся без особых проблем до Дальнего.

Эта ночь наступила. От кавалерийской группы поступил доклад, что кавалерию повстанцев заманили в ловушку. Осталось только крышку захлопнуть.

Для нападения на лагеря собрали два сводных батальона из добровольцев. Командиром одного из них Марина назначила капитана, семья которого не смогла выбраться из Дальнего. А второго – лейтенанта, командира десантного отряда с 'Хужбудэт' . Разведгруппы без шума уничтожили в стельку пьяное боевое охранение повстанцев. Батальоны выбрались из города. В темноте окружили лагеря. Часовых поснимали тихо. Ударили когда стало светать. Подползли к крайним палаткам. Где через вход, где распоров ткань попадали внутрь. И резали спящих. Как скотину. Бесшумным броском к следующей палатке – и там тоже.

Тревога так и не поднялась, хотя и раздалось несколько выстрелов. Только не было уже ушей, способных их правильно интерпретировать.

К полудню в лагерь приехал торговец из Дальнего привёз несколько бочек спирта. Поразился было непривычной тишине… Но заглянул в первую палатку…

Оттуда выскочил, зажимая рот. Потом торопливо выпихнул из кузова грузовичка бочонки. Развернул машину. И поехал. Но не Дальний. Свернул на малоприметную лесную дорогу. В глубине леса есть маленькая деревушка. Там живет его дальняя родня. И там можно пересидеть несколько дней, тем более, что один бочонок остался-таки в кузове…

А пересидеть эти дни просто необходимо. Вполне сообразителен торгаш, и сразу понял, чья это работа. Как и то, что ушли они отсюда не более нескольких часов назад. И случайные свидетели им вовсе не нужны.

Только вот осталось неизвестным, добрался ли он до лесной деревеньки.

Сунулась в люк броневика с двумя длиннющими антеннами на корпусе.

– Что бронепоезд, держится?

Радист сорвал наушники.

– Так точно, говорят хоть до зимы удержаться.

– Так долго не понадобиться.

В темноте не видно оскала. Враг попал в капкан, только ещё не знает этого. И из капкана не уйдёт. Не дадим. Решили, лопухи ушастые, что бронепоезд струхнул и решил к своим прорываться. Вот в него и вцепились. Ну, до чего же сообразительные, и о грэдах мнения как о полном дерьме. Наживка бронепоезд. И попались вы на неё как большая сонная рыбина на крючок с колючем окунем. Сейчас мы вас… Как рыбак ту рыбину. Да и бронепоезд вовсе не окунек. А что-то ближе к мурене. Да ещё и голодной. А зубки-то у этой рыбины ох и острые…

Приятно искупаться, одним словом.

Судя по докладу, с наскоку проскочили до вокзала. Десантный отряд занял несколько улиц. В депо захватили недоделанный повстанческий бронепоезд. Ничего, и такой воевать может. Гарнизон только часа через два и опомнился. Сейчас вблизи вокзала идёт ожесточённый бой. Местами доходящий до рукопашных схваток.

В траншеях под городом не осталось практически никого. С бронепоездом драться отправились. На то и расчёт. Сейчас вам будет сюрприз. Большой сюрприз. В виде двух третей 46-й дивизии. С потомком Чёрной Ведьмы во главе.

Марина соскочила с коня. Светает. С Лица Змеи медленно сползают тяжёлые капли. В предрассветной мгле кажущиеся чёрными. Всё кончено. Ещё где-то слышится приглушённая стрельба. Но это уже мужество и отчаяние обречённых. Их скоро добьют.

''И глаз змеи сверкнул сквозь ночь' – сбылось пророчество с моей помощью. Она не стала убирать меч в ножны. Так и шла с ним в руке. Маленькая победительница.

Кавалеристы и десант с бронепоезда сгоняют в одно место пленных. Без особого рукоприкладства. На них наставили их же собственные пулемёты на треногах. На что, интересно, они надеялись? Пока у вокзала шёл бой с, как им казалось, пошедшим на прорыв бронепоездом, на окраинах благополучно дрыхли. Не все, конечно, но в подштанниках пленных хватает. А их конная дивизия, если так можно выразиться, тысячи четыре сабель, напоролась (пришлось постараться, чтобы им этот сюрприз устроить) на пять эскадронов с двумя ротами танков…

Танки не справились, пришлось помахать и шашками. В том числе и Марине. И вот теперь всё кончено.

Потери ещё не подсчитаны, но одно уже ясно: как организованной силы этих бандитов уже не существует. Хвастались, борцы за государство Церент, что у них пятьдесят тысяч. Может, столько и было. У грэдов не было и десяти, всех вместе. Солдат, и тех кто просто взял в руки оружие, чтобы защищать свой дом.

А что теперь? При попытке штурма три тысячи погибло. Два лагеря вырезали почти без шума – минус две. Дивизию, или как там у них называлось, грохнули – ещё минус четыре. Здесь, в городе, судя по всему никак не меньше десяти положили. Да пленных. Здесь под тысячу, у вокзала, говорят, триста, у храмового комплекса две или две с половиной взяли, да ещё неизвестно, сколько в нём самом засело.

Сколько бы не засело, а обратно не выйдут. Эти не сдаются. Ну, да и мы людей гробить не собираемся. Взрывчатки предостаточно. Храмовый комплекс большой, да не очень. Завалим. И чтобы наверняка никто не вылез – баллоны-то с красной маркировочкой имеются. Заставим начхимов вспомнить чему их учили. Уже везут баллоны и 'специальные' мины с тех самых складов. Вот после взрывов и закачаем по развалины. Как крыс перетравим, сколько бы вас не было.

В общем три пятых воинства этого уничтожили. А из оставшихся уже к сегодняшнему вечеру процентов десять останутся. Народ 'мобилизованный' по домам чесанёт. Быстро узнают, что с дьяволицей им воевать не с руки. Той самой дьяволицей! А они тут суеверные.

Она подошла к пленным. Те невольно попятились. Приятно! Показывает на одного мечом. Они все смотрят не на неё. Они её вообще, наверное, не видят. Видят только меч из легенды, пришедший сюда. Пришедший испить их крови. Три камня в змеиных пастях. Они все знают, что это за вещь. Эта вещь живёт сама по себе. И человек только творит волю этого меча. Они так думают. А Марина материалистка. Но может жестоко играть и на суевериях. И они сейчас словно кролики перед змеёй. Марины для них сейчас словно не существует. Зато живое существо Глаз Змеи. Существо живое, хищное и беспощадное. Та вещь, которая должна рано или поздно разрушить их мир. И сейчас и происходит крушение.

– Ты кто? Священный или мобилизованный.

Он боится, видно за километр, но всё-таки отвечает.

– Мобилизованный.

– Стой здесь.

Подходит к следующему.

– Ты кто?

– Тоже.

– Ты кто?…

Через несколько человек ещё один сказал что 'мобилизованный' . Но вокруг зашумели.

– Выйди. – негромко сказала Марина, и очень интересно взглянуть на человека, который бы не послушал.

Он шагнул на негнущихся ногах. Его жизнь и смерть в её руках. Она сделала шаг назад…

Не сразу поняли, почему стоявшее тело вдруг оказалось без головы. Кровь ударила фонтаном. Он только потом стал падать. Голова подкатилась к ногам остальных. Среди Еггтов были разные люди. Не было только тех, кто плохо владел мечом. И почти все в роду Еггтов слыли жестокими. Жестокость… А какие эмоции испытывает уничтожающий заразу антибиотик? Или скальпель хирурга, вырезающий рак? Кому какое дело до их переживаний? Они просто должны уничтожать что-то, ибо для этого они и предназначены. А если опухоль надо вырезать не из тела человека, а из социального слоя больного общества? Всё равно, ты должен убить эти заражённые клетки. Ибо ты просто антибиотик. И по определению не можешь испытывать чувств. Только вот дела никому нет до того, что ты ещё и человек. А не лезвие скальпеля.

– Не надо врать Чёрному Еггту – выцедила сквозь зубы Марина.

И шагнула к следующему. Она зарубила ещё двоих. Из строя вышел третий. Марина сделала шаг назад и остановилась. 'Зачем мне это – подумала она. – Или это не я, а он их рубит? Есть ведь в нём какая-то сила. Пусть и злая. Но и я не добра. И во мне достаточно своих сил.

– Принесите мне их знамя. Сотенное. От древка только отдерите.

Принесли.

Она берёт кусок материи, ещё недавно бывший символом, и вытирает меч. Скомкала и швырнула грязную тряпку под ноги.

И неожиданно понимает, насколько же устала за эти дни. Но ещё один приказ всё-таки надо отдать. Она вовсе не собиралась щадить этих по уши перемазанных в крови двуногих скотов, словно в насмешку именовавшихся 'священными' . И так любившими болтать о своём природном гуманизме!

– Мобилизованные – туда – она показала мечом – Священные – сюда.

Нет сомнений, не скрылся ни один. Не слишком – то они друг друга жаловали, защитнички веры, мать их. Когда разошлись, подошла Марина к пулемётчикам, показала на кучку людей поменьше, и скомандовала.

– Огонь!

Двенадцать стволов изрыгнули огонь. Всё кончено очень быстро.

Посмотрела на вторую кучку. Лица. Лица только видно белые как мел. Среди лежащих вповалку тел ходят несколько солдат. Время от времени раздаются пистолетные выстрелы.

Ещё раз глянула на толпу. Кажется, ещё попятились. Хотя последние и так по стене чуть ли не размазаны.

– Найдите лопаты, и дайте им. Пусть зароют этих бандитов. И убираются по домам. Больше они нам не враги. Но если кто. Ещё раз…

Она резко выбросила вбок правую руку с мечом.

– Понятно! Империя отсюда не уйдёт.

Н-И-К-О-Г-Д-А!

Здесь пересадка, и через пару дней в столице. Трансконтинентальный экспресс даже сейчас ходит как часы. Хотя спешить в столицу вовсе незачем. Марина сидит в привокзальном ресторане в самом мрачном расположении духа, и напивается. Официанты вокруг ужами на сковородке вертятся. Видят же, паразиты, что деньги есть, и их не считают. Поезд будет только ночью. Интересно, сможет ли она до него дойти? А даже если и нет, найдётся, кому погрузить перебравшее высочество в вагон. Пусть и в виде куля. И даже вместе со всем содержимым карманов. Как ни крути, а от ощущения, что пасут не отделаешься. И пастухи – вовсе не неизбежные на любом вокзале воришки.

Она хватанула очередную рюмку. Состояние глухой озлобленности на всё и вся. Морду пойти набить кому-нибудь? Да некому вроде, народу слишком мало. Хотя, если поприсматриваться, вон те двое у окна как-то нехорошо на неё смотрят. И ржут над чем-то. За столом Марина одна. И вряд ли кто захочет подсесть к человеку с подобной физиономией, да ещё и при наличии на ней такой вот гримасы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю