Текст книги "Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны"

Автор книги: Владимир Сафир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

• Моргунов увязывал отмену операции «Цитадель» не с результатами боев под Прохоровкой, а решением Гитлера от 13.07.1943 г.;

• при определении главной причины остановки этой операции существуют две оценки. Первая – успешная высадка 10.07.1943 г. 7 А союзников на Сицилии, что заставило Гитлера принять решение (при решительном возражении Манштейна) о немедленном выводе из сражения по сути самого мощного танкового корпуса (2-го ТК СС) немецкой армии и отправке его в Италию с частью авиации и других войск. И только, во-вторых, начало наступления наших войск 12.07. Такую приоритетность поддерживает большинство немецких историков и многие другие. Вторая – начало наступления наших войск 12.07 и (не главное) высадка войск Паттона на Сицилии 10.07. Это позиция большинства наших историков;

• в связи с изменением общей оперативной обстановки в Италию были отправлены не все танковые дивизии 2 ТК СС, а только штаб корпуса и часть ТД «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» во главе с Хауссе-ром. Остальные две дивизии были переведены на южное направление. Кроме этого, дивизия «Великая Германия» 48-го ТК была передана для усиления ГА «Центр».

Этот краткий обзор статьи в «Советской России» мною начат словами «на этот раз» в связи с тем, что газета однажды к июльским событиям 1943 г. уже публиковала столь же объемный материал о боях у Прохоровки, в котором все авторские обоснования «победы и удачных действий» 5 гв. ТА оказались недостоверными (И. А. Родимцев «На святое поле с посевом лжи», 14.07.2001).

Спекулируя на доверии редакции и не стесняясь похваляться тем, что «не смог поработать в архивах» и «вовсе не обязательно там сидеть» (?!), автор обрушил на головы доверчивых читателей газеты (тираж 300 тыс. экз.) поток лжи и дезинформации. Судите сами:

• «... За поражение в Курском сражении был снят со своего поста командующий немецкой 4 ТА генерал Хот». Это очередная выдумка автора, так как из всех частей Вермахта в районе Курска 4 ТА действовала наиболее успешно. Со своей должности Хот был снят Гитлером (не считаясь с возражениями Манштейна) только спустя 5 месяцев после начала Курской битвы – в декабре 1943 г. отнюдь не за «курские» дела (по Родимцеву), а после сдачи (6.11.43 г.) Киева.

• якобы «из-за разгрома 19 ТД ее командир застрелился». Автор, видимо, запомнил специально придуманный эпизод из крайне недостоверного киносериала «Освобождение». На самом деле генерал-лейтенант Рудольф Шмидт и не думал стреляться – он погиб в бою от осколка авиабомбы;

• и главное – апофеоз вранья, в корне меняющий суть огневого противостояния танковых частей 5 гв. ТА Ротмистрова и 2 ТК СС Хауссера на прохоровских полях: «... Вооружение советских танков «Т-34» – 85-мм пушки» (?!). А далее еще хлеще: «... (а таких танков в армии П. Ротмистрова было большинство)». Родимцеву, к сожалению, было неведомо, что Т-34 с 85-мм пушкой был принят на вооружение постановлением ГКО от 23.01.44 г., а первый серийный танк Т-34-85 сошел с конвейера завода №183, как я уже отмечал, только в марте 1944 г. Вот как выглядело первое «персональное» распределение этих танков Главковерхом: «29 марта 1944 г. Указание тов. Сталина, переданное Я. Н. Федоренко. Г. К. Жукову – танков Т-34: а) с 76-мм пушкой – 70 ед. б) с 85-мм пушкой – 100 ед. Танков ИС – 3 полка... Итого 317 ед. Срок отправки – немедленно». Поэтому грустно было смотреть в статье на большую (240х 148мм) фотографию танковой атаки с четкой надписью «Поле у Прохоровки», так как крупно сфотографированные танки Т-34-85 в июле 1943 г. на прохоровских полях появиться не могли. У этой достаточно популярной фотографии в других изданиях подпись была правильной: «Советская танковая атака в Одесской области. Апрель 1944 г.» (до Прохоровского поля не менее 700 км). Так что встречаются и такие «разъяснения» трагических событий прошедшей войны...

Лев Лопуховский. «Прохоровка – без грифа секретности. Горькая правда не умаляет подвига советских солдат, сорвавших планы гитлеровского наступления на Курской дуге» (НВО, №39, 2003).

В вводной части автор справедливо заметил, что «усиленно считая танки», СМИ совершенно забывают о людях, которые в боях под Прохоровкой «в конечном счете решили исход семидневных боев». В статье о событиях 10-16.07 отмечено: «... Фронтовой контрудар 12 июля не достиг поставленной цели и, вопреки установившемуся мнению, не привел к разгрому танкового корпуса СС... Ошибка с нанесением лобового удара... не позволила реализовать наше двойное количественное превосходство в танках над противником... 5 гв. ТА понесла огромные потери (около 500 подбитых и уничтоженных танков и САУ из 860 боеготовых)... Танковое сражение юго-западнее Прохоровки 12 июля закончилось неудачей... Противник также понес значительные потери, но сохранил боеспособность».

Во втором разделе статьи («Цена успеха») автор, досконально изучив архивные документы Воронежского и Степного фронтов, пришел к выводу, что показатели о потерях этих фронтов в личном составе согласно данным статистического исследования «Гриф секретности снят» («ГСС») как по количеству, так и по срокам действия существенно искажены, не учтены пополнения и др. Например, потери этих двух фронтов искусственно уравнены, хотя последний (Степной) фактически «подключился к операции только 19 июля... потери 7 гв. и 69 армий, переданных Степному фронту с 23.00 18 июля... полностью исключены из потерь ВФ... В результате из итоговых цифр обоих фронтов «выпали» потери этих армий за период с 1 по 20 июля... До передачи в состав Степного фронта 7-й гв. и 69-й армии потеряли свыше 56,7 тыс. человек, из них убитыми – около 11 тысяч, пропавшими без вести – 15,5 тысяч». Таким образом, «...общие потери войск Воронежского и Степного фронтов в ходе оборонительной операции, как и безвозвратные, оказались в 1,3 раза больше официальных». Подобное «распределение» авторами книги «ГСС» между двумя фронтами «... понадобилось для того, чтобы как-то сгладить тяжелые впечатления от огромных потерь Воронежского фронта, особенно при сопоставлении их с потерями противника». Однако следует отметить, что тонко подмеченный Л. Лопуховским «подгон» данных между фронтами в книге «ГСС» является для этого издания далеко не единственным. Уже неоднократно отмечалось (ВИА и др.), что в этой книге статистический учет, составленный по неполным и порой некачественным донесениям, зачастую с пропуском наиболее одиозных по количеству потерь операций, во многих случаях достоверным не является, в том числе и по итоговым данным о потерях личного состава за войну (у Лопуховского: «...официальные данные о величине потерь (8, 668 млн. чел.) доверия в обществе не вызывают»).

К приведенному автором примеру о специально сфальсифицированных («перераспределенных») цифрах потерь можно добавить еще несколько. Вот один из них. В упомянутой книге «ГСС» (с. 213) приведены данные о Висло-Одерской наступательной операции (12 января – 3 февраля 1945 г.). В таблице указано, что, как 1-й Украинский, так и 1-й Белорусский), фронты действовали «весь период», то есть 23 дня. При этом безвозвратные потери 1-го УФ показаны в 1,5 раза больше. Пытаясь доказать, что у командующего 1-го БФ всегда безвозвратные потери меньше, чем у командующего 1 УФ (статья «Атакуют маршала Победы», «Труд», 4.04.2002), ведущий историк Академии военных наук почему-то только по этой операции назвал их реальные цифры – 17032 (1 БФ) и 26219 (1 УФ). Суточные – соответственно 3363 и 5034. Что же касается остальных примеров по Московской, Ржевско-Вяземской и Берлинской операциям, то там специально приведен только практически нечего не говорящий процент безвозвратных потерь от общей численности войск фронта. Сделано это не без умысла, ибо у командующего 1 БФ во всех указанных операциях (да и других!) войск всегда было больше в 2-4 раза, поэтому, как ни дели количество безвозвратных потерь на общее количество войск, «%» априори будет меньше, чем у других его коллег, в то время как реальные значения безвозвратных потерь этого фронта, наоборот, в 1,4-3,7 раза больше. Так почему же автор статьи ухватился за данные именно этой операции? Ответ прост, как мычание – ему, профессионалу, было отлично известно, что в этих данных «ГСС», думаю, что специально (как бы невзначай), проскочила маленькая «неточность» (авось не заметят): якобы оба фронта действовали «весь период» операции, то есть по 23 дня. Однако, на самом деле («История военного искусства», с. 305) в течение всего этого периода боевые действия вел только 1 УФ (с 12.01. по 3.02.45), а 1 БФ в бой вступил на 2 суток позже (14 января) и закончил операцию через 21 сутки (3 февраля) одновременно с 1 УФ. Названные же автором (и в «ГСС») потери 1-го БФ были исчислены по несопоставимым показателям, как результат деления не на реальные «21 сутки», а на «23» (проверим по цифрам «ГСС»: 77342 (всего): 3363 (суточн.)– 23 (!) суток) и, по сути, являются сфальсифицированными[333]333
  Эти неверные данные Гареев еще раз включил в статью «Какую правду ищут «Штрафбат» и «Курсанты»? (НВО, № 4, 2005).


[Закрыть]. Теперь же определить, какие дополнительные потери понес 1-й БФ (малые или большие), если бы его войска провели в боях еще двое суток, физически невозможно. Поэтому очевидно, что единственный пример с реальными цифрами безвозвратных потерь 1-го БФ (якобы меньших, чем у других фронтов) не подлежит серьезному рассмотрению.

А вот данные событий, изложенных в «НВО», №9, 2003 – «Эпопея Невского пятачка». Наверняка они не нашли своего отражения ни в номенклатурном, ни в статистическом разделе книги «ГСС». Краткое содержание этой позорной «военной операции» таково: с сентября 1941 по январь 1943 (16 месяцев!) на клочке земли у Московской Дубровки размером 2,5 км по фронту и 700 м в глубину (всего 1,8 км2) погибли 200 тыс. бойцов 115, 1, 86, 168, 10 и 45-й стрелковых дивизий, а также 4-й отдельной бригады морской пехоты. Полнейшая бессмысленность и трагедия подобного преступления заключались в том, что из этой придуманной мясорубки не могли эвакуировать даже раненых. Исходя из данных Генштаба о средней численности стрелковой дивизии за 1941-1943 гг. (5,7-6 тыс, чел.), мудрые военачальники «просто так» вывели в расход состав 34-х дивизий! Дорога к смерти была только в одну сторону... Прав был писатель-фронтовик В. Астафьев: «Генералы сорили солдатами, как песком».

И последний пример неточных (мягко говоря) подсчетов в книге «ГСС» (с. 357) потерь танков, например, в 1942 году. Вот редкий документ – справка ГБТУ от 1 марта 1943 г. (Н. Бирюков. «Эпистолярные тайны. Девяносто разговоров со Сталиным» М. 1994, с. 293): «11.02.43. Расчет безвозвратных потерь наших танков в 1942 году и в начале 1943. Имелось танков во фронтах на 1.01.1942 г. – 2 810. Отправлено фронтам за 1942 г. – 24014. Отправлено танков фронтам в январе 1943 г. – 1 924. Итого должно состоять на 1.02.1943г. – 28 748. Состоит во фронтах на 1.02.1943 – 10 850. Разница (потери) – 17 898 (62%)». Если сравнить эти цифры (без январских поставок) с данными «ГСС», то показатели у «ГСС» выше по «наличию на 1.01.42» – в 2,7 раза (?!), по «поступлению» – в 1,2 раза и по «ресурсу» (всего) – в 1,3 раза. Однако «потери» – в 2,1 раза меньше. Можно только предположить, что вся эта чехарда с цифрами в «ГСС» свое начало берет с умышленно заниженных данных о потерях танков в 1941 (20,5 тыс.). Отсюда получается завышенный остаток (наличие) на 1.01.42: 28,2 («ресурс 1941») – 20,5 =7,7 (возможно и завышение «ресурса» 1941г. – 28,2). Здесь смело можно ставить два вопросительных знака, так как известно, что в декабре 1941 г. Жуков просил у Сталина еще 2 армии и 200 танков. Армии он получил, но танков не дали. Вместе с тем «на бумаге» их числится аж более 7 тысяч. Так сколько же танков было в наличии на самом деле? В справке ГБТУ (к концу декабря) – 2 810, а по данным «Полной энциклопедии танков мира» – почти столько же – 2 661. А где же еще более четырех тысяч, из числа которых Вождь не мог набрать даже 200 штук? На эти вопросы авторы указанного статистического сборника ответа не дают, ибо, сняв с опубликованных данных гриф секретности, таинственность методики подсчетов они решили сохранить.

Но вернемся к содержательной статье Л. Лопуховского. Автор приводит следующие цифры потерь противника: «.. .По данным военного архива ФРГ в период с 4 по 20 июля 4-я ТА потеряла 18 594 чел. ...Войска АГ «Кемпф» за этот же период потеряли 15 960 чел. ... Соотношение потерь Воронежского и Степного фронтов (по официальным данным) и ГА «Юг» составляют 4:1 не в нашу пользу... По немецким данным, обе группы армий – «Юг» (с 5 по 20 июля) и «Центр» (с 5 по 11 июля) потеряли 56 827 человек. В эти же сроки наши три фронта – Центральный, Воронежский и Степной, по официальным данным потеряли 177847 солдат и офицеров. Потери сторон в живой силе в Курской оборонительной операции соотносятся как 3:1 в пользу противника. С учетом наших данных оно составит 4:1 не в нашу пользу». Что касается 2 ТК СС и 3 ТК, то по оценке автора, оба этих корпуса с 10 по 16 июля в боях под Прохоровкой потеряли порядка 7 тыс. чел. «... Соотношение по потерям в людях порядка 6:1 в пользу противника... К сожалению, факты говорят о том, что к июлю 1943 г. наши войска еще не в полной мере овладели наукой побеждать малой кровью». В заключение автор еще раз отметил, что «основную роль в достижении победы в Прохоровском сражении и в Курской битве в целом сыграл советский солдат, от которого в конечном счете зависело осуществление всех замыслов и решений командования».

Итак, в этом кратком разборе наиболее интересных публикаций о Курской битве рассмотрен ряд новых официальных документов, которые, в отличие от прошлых лет, более полно и объективно раскрывают грандиозность боев на Курской дуге (в районе Прохоровки, Обояни, Понырей и др.) и героизм личного состава, участвовавшего в тех июльских баталиях.

Думаю, что это именно та «взвешенная и объективная информация», к которой призывал наш Президент 18 ноября 2003 г. в Генштабе на встрече с ветеранами Вооруженных Сил. Поэтому не будет чрезмерной смелостью предположить, что для постоянных и внимательных читателей «Воено-исторического архива» представляется отличная возможность на основе всех этих документированных материалов самим сформулировать собственный вывод о событиях тех дней. Сделать это не сложно, проанализировав краткое содержание приведенных публикаций, подробное изложение хода боевых действий 10-16.07 (ВИА, №33-39) и возникшие по этой теме дополнительные вопросы и замечания (ВИА, №43 и 46). Но чтобы читатели получили более полную и ясную картину всего происшедшего, а по спорным (недосогласованным) позициям смогли бы точнее выработать свое личное отношение, обоснованно предложить на их суд несколько дополнительных замечаний к последним возражениям Л. Лопуховского (ВИА, № 46).

1. Ему непонятно – «... почему Манштейн сразу не воспользовался «победой» и не завершил разгром Ротмистрова... и не продолжил своего «победного» марша к Курску». А далее совсем удивительное: «... Неужели потому, что ОКХ вывел танковый корпус СС из его подчинения? Но это произошло только 17 июля».

Начну с конца. К сожалению, поставив таким образом алогичный вопрос, автор далеко вышел за рамки «некорректности», ибо любой, даже школьник, в состоянии понять, что если у наступающего изымают его основные ударные силы (в данном случае 2 ТК СС и др.), то только больной на голову полководец будет пытаться продолжать атаковать противника. Манштейн («Уважение, испытываемое Гитлером к Манштейну, граничило со страхом» – Д. Ирвинг) принимает разумное решение: «... В связи с таким уменьшением сил командование Группы было вынуждено отказаться от запланированных (16.07 – B.C.) ударов, прекратить операции и вернуть армии на исходные позиции». Неужели непонятно? Далее. «... Почему Манштейн сразу не воспользовался «победой» и не завершил разгром армии Ротмистрова?». Ответ очевиден – Манштейн, согласно опубликованным данным, просто не успел это сделать, так как 13.07 Гитлер всю операцию «Цитадель» отменил (хотя 2 ТК СС продолжал наступательные действия до 16.07 – см. схему 2). Второй же план Манштейна (по прибытии 16.07) был перечеркнут решением ОКХ от 17.07. Поэтому завершить разгром армии Ротмистрова 2-й ТК СС (согласно данным автора) также не имел времени, ибо ее оставшуюся часть по приказу Ватутина уже 13-14.07 стали выводить в резерв для срочного доукомплектования. «НВО» (№20, 2003): «... а 5 гв. ТА, брошенную в огонь 12.07, уже надо выводить в резерв. Последнее фактически говорит о том, что соединения и части Ротмистрова к исходу 14 июля 1943 г. не представляли из себя полноценной боевой силы». Здесь и добавить нечего. Что касается продолжения «победного» марша к Курску, то тут автор лукавит, ибо наверняка лучше меня знает, что план этот (от 12.07) был отменен Гитлером 13.07 и после этого никто никаких «маршей к Курску» не планировал. Поэтому вытаскивать на свет и тем более обсуждать несостоявшийся бумажный вариант историку не следовало бы.

2. И хотя я всегда избирательно рассматривал только действия 2 ТК СС против 5 гв. ТА, автор упорно втягивает меня в рассмотрение всех операций Воронежского фронта-оборонительных и наступательных. Он не согласен с моей формулировкой «мы имеем дело с наступательной операцией». Его формулировка: «... не было и контрнаступления. И уж тем более не было фронтовой наступательной операции...». Ну, а что же

тогда было? А был (напоминаю) доклад Ватутина Сталину о переходе войск центра Воронежского фронта (12.07 в 8.30 ) «в наступление». Кто проводил операцию, армия? Нет, ее проводил фронт! Замысел этой операции включал в себя практически все основные силы фронта, то есть до 6 армий (ВИА, №39, с.68). Но это «де-юре». На самом деле («де-факто») армий было даже на одну больше, так как 5 гв. ТА практически имела двуармейский состав («до 1100 машин»). Разъясняю: согласно данным Генштаба реальный состав танковых армий в период «лето-осень 1943 г. – 589 ед. (73,7% от штата)». Что касается 1-й и 2-й ТА, то в их составе к началу Курской битвы было соответственно 542 и 456 танков. И конечную, четко обозначенную, цель операции назвал не я, а автор: «... планировалось развивать наступление на Томаровку» (ВИА, №39, с.68). Сразу оговариваюсь, что опровергать (в отличие от автора) ватутинские формулировки я не собираюсь, равно как и разбирать в условном наклонении возможные действия Манштейна ввиду их надуманности и нереальности. Тем более, что Ватутин считается в первую очередь одним из грамотнейших штабистов, поэтому достоверность его формулировок сомнений не вызывает.

Теперь надо разобраться, какое было наступление (или контрнаступление, как «разновидность наступательных действий» – ВЭ, т.4, с. 157) – «фронтовое» или нет, и кто первый сказал «А» – «фронтовое». Согласно теории, контрнаступление «... может быть... или оперативного масштаба... в форме фронтовой или армейской контрнаступательной операции». Пока все соответствует «фронтовому» уровню. Основным же показателем фронтовой операции «... является количество участвовавших в операции войск» (ВЭ, т.6, с.64). Как мы убедились, в нашем случае в операции (фронтовой, наступательной) было задействовано абсолютное большинство войск ВФ. Из-за обилия интересного материала Л. Лопуховский, видимо, забыл, что не я, а именно он, на стр. 62 (ВИА, №39) первым определил фронтовой масштаб наступления (или его разновидности -контрнаступления). Цитирую: «Войска фронта перешли в решительное контрнаступление». Что касается результатов этой операции, качества ее проведения и последующей трансформации, то это уже совсем другой вопрос и к сути нашего спора не относится. Кстати, «фронтовой» масштаб этих действий автор отметил и в своей статье «Прохоровна – без грифа секретности» («НВО», №39, 2003).

3. Комментируя данные Института военной истории МО РФ о потере только 12.7 5 гв. ТА 500 танков, автор считает: «... у нас нет причин не соглашаться с мнением специалистов, которые имеют более широкий доступ к материалам ЦАМО» (ВИА, №39, с. 163). Убедительно. Однако когда я привел данные этого же института о реальном составе 5 гв. ТА – «... 1100 (данные Института военной истории)» (ВИА № 43, с. 106), то оказалось, что «... приведенное В. Сафиром число танков – 1100, не подтверждается документами». Железная логика. Сомневающихся адресую к первоисточнику, с которым автор, как я понял, не знаком: «Стратегические решения и Вооруженные Силы». М. 1995. т.1, с.307: «... и выдвигавшейся 5-й гв. танковой армии (5 корпусов, до 1100 машин)».

Автор к тому же упрекает меня в том, что я не согласен с выводами «К. Г. Фризера уже с позиций сегодняшнего дня» о ничейном исходе танкового сражения 12 июля. Да, не согласен, так как:

• приведенные В. Замулиным и Л. Лопуховским документальные данные о потерях сторон более чем достаточны, чтобы не принять предложенную Фризером (как в шахматах) «ничью»;

• Фризер выступал отнюдь не с «позиций сегодняшнего дня», как почему-то утверждает автор, а согласно сноске «6» – 10 (!) лет назад, 12.07.93 г. на Московской юбилейно-парадной конференции, практически не имея доступа к нашим архивам и основываясь главным образом на крайне недостоверных мемуарных сведениях. И что говорить о Фризере, когда наш уважаемый автор честно заявляет («с позиции сегодняшнего дня»), что «... не удалось найти в архиве полные сведения о потерях танковой армии».

• Да и Фризер с коллегами разобрались в своих разночтимых подсчетах танковых потерь Вермахта только 3 года спустя, на Ингольштадтской научной конференции (1996 г.), перевод которой (возможно, ошибаюсь) у нас до «сегодняшнего дня» не без умысла отсутствует, и материалы ее никто не комментирует. Так что более достоверный анализ реальных танковых потерь сторон на прохоровских полях откладывается на неопределенное время.

И последнее – о 160 танках 5 гв. ТА по состоянию на 9 августа 1943 г. при передаче армии Степному фронту. Объясню свою «некорректность»:

• автор утверждает, что к 3.08 армия была укомплектована до штата. Тогда возникает вопрос: а куда же испарились за 6 дней порядка 700 (!) танков, если о столь «кровопролитных» боях нет никаких следов в официальных изданиях и не опубликованы соответствующие боевые документы – выписки из дневника боевых действий 5 гв. ТА? Да и Лев Николаевич ни одного подобного документа, как говорят, на стол не положил. Вот если он документально докажет столь масштабную потерю танков, то я тут же признаюсь в «некорректности»;

• к тому же автор, видимо, забыл (напоминаю!), что Ротмистров в своей книге («Стальная гвардия». М. 1984) кроме безвозвратных потерь назвал и количество поврежденных – более четырехсот танков! Я же считал (так принято) общие потери, причем только ориентировочный порядок этих цифр, не занимаясь бесперспективным подсчетом, сколько безвозвратно потеряно «Тигров» – 5 или больше. Поэтому, проведя несложный арифметический подсчет, легко убедиться, что в диапазон «до 80%» (то есть от 70 до 80) практически вписываются все потери 5 гв. ТА, как безвозвратные (участвовавшие только в первом боевом дне -500:670=75%), так и приведенные выше общие за два боевых дня.

Мое утверждение о том, что «приведенные данные потерь сторон в процентном соотношении ни о чем не говорят», относится к конкретному факту непосредственного столкновения двух сторон 12.07. В этом случае победитель тот, у кого реальный остаток (а не %) больше в сочетании с суммарным превосходством по Комплексу боевых свойств (КБС). Простой пример. Встречный бой танков 10 против 10. Одни теряют 9 танков (90%), другие – 8 (80%). Проценты запредельные, но два

оставшихся (при 80% потерь) уверенно добивают в неравном бою одного. По проценту потерь во всех армия развитых стран общее состояние части или соединения оценивают после боя. Системы расчетов при этом практически одинаковы, и процентные отклонения минимальны. Такая методика оценок (например, японских специалистов) приведена в «НВО» (№ 26, 2003): «при потерях в 30% войсковая часть теряет боеспособность, а при 50% потерь – это разгром» (у 5 гв. ТА практически все «%» за 50). А теперь попробуйте определить, какой формулировке в схоластическом сопоставлении (по Лопуховскому) следует отдать предпочтение (о 5 гв. ТА) – «потерпела поражение» или «проиграла»?. Я, например, учитывая опубликованные автором проценты потерь 5 гв. ТА и 2 ТК СС, принципиальной (глубинной) разницы не улавливаю. Будем считать, что не разобрался.

Завершая этот обзор, можно с уверенностью сказать, что в рассматриваемых материалах, равно как и в обосновании некоторых спорных позиций, для читателей значительно полнее открылись ранее неизвестные, документально подтвержденные эпизоды гигантского танкового сражения 12 июля 1943 г.

Следует всегда помнить, что Прохоровское поле является символом памяти павших в яростной схватке не одной тысячи наших героических танковых экипажей и воинов других родов войск в ходе всей Курской битвы. О таком сражении должна быть сказана вся Правда, ибо ее признание и есть истинное уважение погибших. Да и выжившим не нужна рафинированная правда о прошедших боях, ибо эта неправдоподобная «сусалыщина» оскорбительна. Очевидно, что Правда этого подвига, даже запоздалая, работает на будущее, поэтому чем меньше пятен мы оставим в прошлом, тем оно будет чище.

История рано или поздно всем воздаст по заслугам.