Текст книги "Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны"

Автор книги: Владимир Сафир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Описание подробностей штурма так любимых нашим командованием высот закончу свидетельством очевидца – председателя Совета ветеранов 33-й стрелковой дивизии полковника в отставке А.З.Лебединцева: «...17 января (1942 г. – В.С.) был проведен ночной бой местного значения, закончившийся безуспешно и с большими для нас потерями за высоту 37,0. Командир дивизии управлял боем за пять километров из штаба дивизии, а командир полка – из штаба полка. Все они не имели даже проводной связи и ничего не знали о происходящем. Но комдив тут же издал приказ о недостатках, совместив его с боевым приказом уже после случившегося, что совершенно безграмотно в военном отношении» (НВО № 4, 2001 г. А.З.Лебединцев «Все круги военного ада». Через них пришлось пройти тем, кто воевал «от звонка до звонка».).

Кстати, в этой правдивой статье автор, рассматривая реальные проблемы Армии в ходе боевых действий, обратил внимание на совершенно абсурдное утверждение Н.Добрюхи (НГ № 110 за 2000 г., «Как начиналась война») о том, что якобы офицеры старой русской армии виноваты в падении армейской дисциплины перед войной. Сам я, будучи мальчиком, запомнил на всю жизнь их поступки, неуловимый лоск и простоту общения культурных людей, заложенные несколько десятилетий назад, в среде, где ясно понимали, что такое Честь и Личное достоинство. Помню их фамилии – комдивы Готовский, Григорьев, полковники Донченко, Вальден, Херсонский, Дейбнер, Ивановский, Онацевич, Таубе, Медведков и другие. Это были безусловные лидеры, знатоки военного дела, настоящие профессионалы. Но из-за чудовищных репрессий абсолютному большинству из них еще раз проявить свое мастерство в боевых действиях против неприятеля не довелось.

Вот как А.З.Лебединцев комментирует вздорные домыслы Добрюхи: «Виновниками (падения дисциплины. – B.C.)... являлись якобы бывшие офицеры старой русской армии, занимавшие должности в управлении и частях округа. Так ли это? Автор статьи и составители приказов не указывают фактических цифр укомплектованности этой категории офицеров... Знаю только, что к началу войны их, бывших офицеров, оставалось очень мало. За всю войну я встретил только одного капитана в оперативном отделе штаба 47-й армии на Кавказе, который поручиком воевал в Первую мировую войну, да последний наш командир дивизии генерал-майор С.П.Тимошков окончил курсы прапорщиков в канун завершения Первой мировой войны».

Много я потратил сил, доказывая несовершенство учета нашего личного состава и, естественно, боевых потерь. А вот оценка Лебединцева: «...Не было бумаги для заведения книг учета личного состава. В это трудно поверить, но это можно неоспоримо подтвердить в архиве. Человеческая жизнь стоила дешевле одной строки в книге учета личного состава в роте или штабе полка. Из пяти сменившихся у нас комдивов только последний оказался учтенным[271]271
  С мая 1943 по май 1945 в 38-й СД сменилось 7 командиров дивизий. – Прим. ред.


[Закрыть], да и то после того как мы перешли границу с Румынией и изъяли в примарии (сельской управе) ее метрические и хозяйственные книги и завели в них учет личного состава офицеров».

Или вот о крестьянской армии: «... К слову сказать, совершенно неправильно была подобрана эта аббревиатура (РККА – B.C.), так как даже в числовом выражении из сорока одного нашего Маршала Советского Союза по социальному происхождению было 26 человек из крестьян, только 5 человек из семей рабочих, 3 из служащих, 2 из мещан и по одному из семей священнослужителей, торговцев и дворян. Точно так же обстоит дело и в списках Героев Советского Союза, две трети которых происходят из сельского сословия и только одна треть из остальных вместе взятых социальных групп. А ведь деревня, как известно, была и по образованию, и по общему интеллекту самой убогой на протяжении всей истории, хотя и вынесла на своих плечах все катаклизмы общества».

Удивительные данные приведены и о кадровой чехарде в нашей армии: «С 8 августа 1943 г. по 30 декабря 1944 г. сменилось пять командиров дивизии... За 10 месяцев в 9-й армии сменилось 7 командующих[272]272
  С мая 1942 по май 1943 в 9-й армии сменилось 10 командующих. – Прим. ред.


[Закрыть], в 18-й и 17-й по пять. Сам автор книги (А.Гречко. «Битва за Кавказ» – В.С.) за осень и зиму успел последовательно покомандовать 12, 18, 46 и 56-й армиями». Подобная быль в каких-либо комментариях не нуждается.

Но это, как говорят, «дела пехотные». А вот как складывались «дела танковые».

Сразу следует сказать, что причины чрезмерных наших потерь в танковых войсках обусловлены не только недостаточным опытом значительной части командиров-танкистов, но и оставляющей желать лучшего выучкой танковых экипажей, готовить столь большое количество которых по более полным программам не успевали учебные центры. Например, согласно немецким данным, во второй половине декабря 1942 года (район реки Чир) только в полосе 48 тк немцев было уничтожено свыше 700 наших танков. Причины, к сожалению, все те же: «... командование 5-й танковой армии русских бросало в бой корпуса, не согласовав по времени начало их действий и не организовав взаимодействие между многочисленными стрелковыми дивизиями. Таким образом, 11 тд имела возможность наносить удары поочередно то по одному, то по другому корпусу»[273]273
  Меллентин, с. 273


[Закрыть].

Здесь надо отметить, что меньших потерь немцы добивались в большинстве случаев за счет четко отработанного взаимодействия между своими атакующими частями. По этому показателю мы им явно уступали. Даже в конце войны при прорыве к Берлину 3-ю гв.ТА Рыбалко двое с половиной суток бомбила наша авиация. 1-й гв. ТА Катукова повезло больше – ее бомбили одну ночь. Так как никто из командования ВВС «не признавался в содеянном», один самолет танкистам пришлось сбить, и только тогда «хозяин» был найден. Теперь давайте посмотрим сколь творчески подходили наши командиры-танкисты уже в 1943 году при атаке на злосчастные высоты (в данном случае на Курских просторах). Обратимся к авторитету Генштаба, офицеры которого тоже были несказанно удивлены применяемыми методами («давай, давай, мы их задавим!»), довольно далекими от тех, которым учили в академиях (кому довелось). В данном случае уместно повторить ранее приводимый мной пример о действиях 3 гв. ТА: «...по данным Генштаба, танковая группа 3-й гв. танковой армии в количестве 110 танков 10 августа в боях за высоту 264,6 потеряла 100 танков, то есть по существу была уничтожена противником»[274]274
  ЦАМО. Ф. 3, оп.11596, д. 13, л. 235.


[Закрыть]. Здесь действовали уже по формуле«туда – 110, обратно – 10» (поэтому неудивительно, что только в 1943 году 3 гв. ТА 4 раза обновляла парк боевых машин на 90-100%). Подобный примитивный «навал», лишенный какого-либо творческо-оперативного озарения, и давал возможность, например, в немецкой группе армий «Юг» 503-му батальону тяжелых танков «Тигр» T-VIE (45 ед.) только с 5 по 10 сентября 1943 года уничтожить 501 советский танк и 477 орудий[275]275
  Тайная статистка великой войны. (ВМ. 13.5.96).


[Закрыть]. А ведь это количество (501) без малого (-88 ед.) равно (по данным Генштаба) среднему показателю боевого состава танковой армии (к началу операции)[276]276
  ПЭТМ, с. 227.


[Закрыть]:

• летне-осенняя 1943 г. – 589 (при 73,7% укомплектования к штату);

• зимняя 1942/43 г. – 334 (92,3%). Что касается 5 гв. ТА П. Ротмистрова, то она к моменту начала боевых действий в р-не Прохоровки (где была практически разгромлена 2-м ТК СС Пауля Хауссера – без повреждения, по данным командарма, осталось около 100 танков) имела более, чем 100%-ю укомплектованность.

Впервые «Тигры» приняли участие в боевых действиях под Ленинградом в конце 1942 года в составе 502 -го тяжелого танкового батальона. Они шли малыми группами по неблагоприятной для танков местности и результаты боя для «тигров» оказались весьма печальными»[277]277
  ПЭТМ, с. 230.


[Закрыть]. Один из этих танков провалился в яму и в исправном состоянии был доставлен на Кубинский полигон для отстрела бронекорпуса. Что касается 503-го ТТБ, то он после Курской битвы был укомплектован тяжелыми (69,8 т) танками PzKpfw VI «Тиф II» («Королевский Тигр»). «...Основными средствами борьбы с «королевскими тиграми» на Западном фронте стала авиация. Только за один день 18 июня 1944 года 503-й батальон бомбили 2100 самолетов союзников»[278]278
  СР. табл. 5. с. 376.


[Закрыть]

Действующие на Восточном фронте 653-й и 654-й батальоны с июля по ноябрь 1943 года уничтожили 556 наших танков. Укомплектованы они были истребителями танков «Фердинанд/Элефант» с 88-мм длинноствольными пушками Раk 43/2L/71, бронебойный снаряд которых на дистанции 1000 метров пробивал 193-мм броню (самая мощная пушка 128-мм Раk 44/L/55, установленная на «Ягдтигре» (75,4 т), поражала американские танки с дистанции свыше 2500 м).

Однако при грамотном руководстве боем впечатляющих успехов добивались и наши танкисты. Подобных примеров очень и очень много. Вот только несколько из них:

• «... 13 августа 1944 года во время атаки на Сташув (район Сандомирского плацдарма) «Королевские тигры» («Тигр II» с 88-мм пушкой KwK43L/71-ВС) из 501-го тяжелого танкового батальона попали в засаду 53-й гв. танковой бригады и приданных ей артиллерийских частей... По советским данным, было подбито 24 «Тигра II», по немецким – 11, три танка были захвачены в совершенно исправном состоянии»[279]279
  ПЭТМ, с. 230.


[Закрыть].

• Командир танковой роты KB старший лейтенант З.Г. Колобанов 19.08.1941 под Гатчиной (в районе совхоза Войсковцы) «подловил» немецкую колонну (22 танка T-III) на заболоченном участке. В течение часа метким огнем своего KB с короткой дистанции (командир орудия А.М.Усов) все танки, лишенные возможности маневрировать, были уничтожены. Всего же за день боя рота Колобанова (5 KB) подбила 43 танка. Эти подробности мне сообщил лефортовский товарищ Владимир Федорович Мельников, который участвовал в этом бою в экипаже танка KB (из числа 5) Ласточкина в должности стрелка-радиста. Экипаж подбил 2 танка и, получив повреждение пушки, протаранил еще два немецких танка T-III (более подробно о бое – ЦАМО, ф. 217, оп. 347815, д. 6, л. 102-106). Сам Мельников, после ранения в сентябре 1941 года Колобанова, перешел в его экипаж.

• Пример, приведенный нашим академическим курсовым «дуайеном» Героем Советского Союза Сергеем Михайловичем Павловым: 24 августа 1942 года на дальних подступах к Сталинграду (в районе ст. Тингута) батальон тяжелых танков KB из состава 133-й ОТТБр вел тяжелый 3-х часовой бой. После того, как танковый батальон, преследуя противника, ушел вправо, на поле боя остался подбитый танк командира 2-й танковой роты капитана С.М.Павлова. Через некоторое время вдали, километрах в 2-х, показалась немецкая колонна (25 танков), которая, наткнувшись на нашу батарею ПТО и понеся там потери, отвернула в сторону танка Павлова. Подпустив 3 головных танка с десантом пехоты на дистанцию 500 м, экипаж Павлова подбил их с первого выстрела. Потеряв в последующие 5 минут еще 4 машины, противник отошел по балке в сторону ст. Тингута. Пытаясь добить неподвижный KB, немцы выкатили на гусеничном тягаче противотанковое орудие (видимо, 88-мм Рак 43/1).

Однако пока его расчет изготавливался к стрельбе, экипаж Павлова, действуя слаженно и четко, 3-м выстрелом пушку и расчет уничтожил. Всего же рота Павлова за неполный месяц (август) подбила 47 танков и 19 пушек, потеряв 9 KB (на счету павловского танка 11 побед)[280]280
  Герои Советского Союза, т. 2., М. 1988, с. 223.


[Закрыть]. Сам же Сергей Михайлович в последующих боях получил тяжелое ранение и лишился ноги. Подобных примеров множество.

Мой сослуживец в ГСВС и товарищ Герой Советского Союза Александр Борисович Михайлов в бытность командиром танка 25-й гв. ТБр вклинился в оборону противника и перерезал дорожную магистраль на Оршу. Со своим экипажем подбил 2 танка противника, в ожесточенной рукопашной схватке уничтожил 4 немецких солдат и 11 взял в плен[281]281
  НГ, 3.8.93


[Закрыть].

К сожалению, потери советских войск в ходе Курской битвы были неоправданно велики, в несколько раз превышали немецкие и составили (по нашим данным) 863 тыс. человек, порядка 6 тыс. танков. По данным же Ф. Меллентина, только 4 ТА уничтожила 2 тыс. танков, 2 тыс. орудий и взяла в плен 32 тыс. человек. Однако не следует забывать, что цифра людских потерь в ходе Курской битвы является составной частью приведенных Генштабом армейских суммарных безвозвратных потерь в годы войны – 11,944 млн. чел. (или 9,168 – полные демографические потери армии), и согласно данным одного из последних подсчетов («13,87»), естественно, подлежит увеличению.

В своей книге о Жукове[282]282
  Соколов Б. Неизвестный Жуков. Минск. 2000. С. 411.


[Закрыть] Б.Соколов уточнил многие эпизоды боевых действий 2-го танкового корпуса СС Хауссера и 5-й гв. танковой армии Ротмистрова в районе Прохоровки. Однако «белых» пятен в этой истории остается еще очень много. Так что всем заинтересованным этой темой историкам предстоит «работать, работать и работать!». Что же касается анализа Б.Соколовым хода боев под Прохоровкой, то не со всеми его выводами можно согласиться. Например:

1. «... T-IV с длинноствольной 75-мм пушкой. Они все равно уступали Т-34 по тактико-техническим данным, но благодаря лучшей подготовке немецких танкистов, могли успешно бороться с «тридцатьчетверкой». Здесь верна только оценка более качественной (что очевидно) подготовки немецких танкистов. Что касается ТТД, то вывод неубедителен, так как T-IV имел подавляющее превосходство по основному параметру – огневой мощи: пушка Kwk40L/43(48) с высокой начальной скоростью бронебойного снаряда, двухкамерным дульным тормозом, новым бинокулярным прицелом TZF5f и др. На Т-34 пушка Ф-34 обр. 1940 года (и прицел) уступала немецкой по всем показателям – бронебойным и точностным. Шансы уравнялись (с запозданием!) только весной 1944 года, когда на Т-34 установили 85-мм пушку Д-5Т конструкции Ф.Ф.Петрова, которую вскоре (23.11.44) «по причинам явно не инженерного характера»[283]283
  ПЭТМ, с. 267.


[Закрыть] заменили на ЗИС-С-53. Бронезащита (лоб, башня, борт) у этих танков практически одинакова, кроме образцов T-IV (модиф. «G» и «Н»), на которых устанавливались дополнительные бортовые бронеэкраны. И только по удельной мощности Т-34 имел некоторое (не определяющее) преимущество (соответственно ~ 17 и 13 лс/т).

2. Пожурив «советских танкистов» за преувеличенные оценки высоких боевых качеств «Пантер» (по итогам Курской битвы), Б.Соколов привел данные их потерь в составе 10-й бригады – 42 машины из 204 (21%). Сравнив эти потери с потерями других танков (T-III – 25%, T-IV – 6,5%, T-VI -7% и др.) автор делает неожиданный вывод: «...Как легко убедиться, уничтожить «Пантеру»... гораздо проще, чем T-IV, и с точки зрения живучести она почти не имела превосходства даже над ветераном Т-III... Никакой пользы вермахту эти танки тогда не принесли. Один убыток». Да нет, Борис Вадимович, «убедиться» в подобном выводе совсем «не легко», а намного труднее, чем Вы предположили.

В защиту безымянных «советских танкистов» могу сказать следующее. Действительно, как всякая новая машина, T-V первой серии имел ряд недостатков по ходовой части, системам смазки, питания и др. (вместе с тем, уже с середины 1943 года пошла «версия Д», на которой все отмеченные недостатки были оперативно устранены). Но все эти очевидные «спотыкания» не являлись определяющими при суммарной оценке боевой эффективности «Пантеры», так как наличие таких дефектов традиционно свойственно всем первым сериям (да и не только им) новых образцов как немецких, так и наших танков. Например, на Т-34 не прекращались работы по устранению выявленных конструктивных недостатков по трансмиссии, коробке передач (в том числе трудоемкий перевод с 4-х скоростной на 5-ти скоростную), по повышению надежности двигателя В-2, по бронекорпусу (только модификаций башни было более 5) и др. Да и вождение танка было далеко не легким делом из-за наличия постоянно требующих регулировок длинных трансмиссионных приводов (тяг), сервопружин и т. п.

Подобные проблемы были и у танка KB (с 1940 года из 20 его модификаций в серийном производстве находились 6).

Однако наличие указанных дефектов, например у Т-34, никак не влияло на заслуженное им звание «одного из лучших средних танков 2-й мировой войны».

Так что эти «болезни роста» свойственны всем без исключения танкам XX века – отечественным, немецким, американским, английским и др.

Поэтому командир 10-й бригады, равно как и подполковник фон Лаухерт (командир танкового батальона моторизованной дивизии «Великая Германия» 48 ТК), вряд ли сожалели, что их части стали укомплектовываться современными танками с мощным (не имеющим замечаний!) вооружением, которое во многом определяло летом 1943 года лидерство на поле боя.

Сравнивать же T-V с T-IV («уничтожить гораздо проще»), мягко говоря, некорректно, так как T-V имел:

– усиленный бронекорпус – более мощную пушку Kwk44L/70;

– улучшенный однообъективный прицел типа TZF12a (который вскоре (версия «F») был заменен на «Лайтц» TZE13 со стереоскопическим дальномером фирмы «Карл Цайс» с 15-кратным увеличением при базе 1320 мм) и др.

Но даже не это главное. Все дело в том, что приведенная автором «процентовка потерь» по маркам танков (у T-V – 21%) ни о чем не говорит и не может служить основанием для вывода о слабости (или преимуществе) «Пантер», так как в этом анализе отсутствует «пустячок» – показатель основной боевой эффективности каждого танка. Нам не отвечают на главный «балансовый» вопрос – «а сколько танков вывели из строя части, имеющие на вооружении T-V?». Ответа нет. Нет ответа и на вопрос – «а сколько танков подбили указанные 42 «Пантеры»?». Ответа «обратно нет». А ведь у немцев, с их очевидной аккуратностью, вся эта «арифметика» подбита, и все разложено по полочкам.

Кстати, применительно к Западному фронту такая статистика имеется: «За одну подбитую «Пантеру» американцы «расплачивались», как правило, пятью «Шерманами»[284]284
  ПЭТМ, с. 206.


[Закрыть]. К тому же, из приведенных примеров совершенно не ясно в скольких боевых эпизодах участвовали «Пантеры» и другие танки, а без этого выводы о боевой эффективности этих танков сделать невозможно. Неясно также, действовали ли они в обороне или наступали (контратаковали).

Какое, в таком случае, им было отведено место в применяемых немецким командованием боевых построениях танков при атаке «клином» (Panzerkeil) или Panzerglocke – «танковым колоколом» (тем более известно, что попытка использовать для T-V в этих построениях основное ударное «амплуа» T-VI («Тигра») успеха не имела).

В начале 50-х годов в Кубинке, глядя со второго этажа (где размещался наш отдел испытания танков) на стоящую недалеко под окном 188-тонную неподвижную глыбу сверхтяжелого танка «Маус», я задал вопрос своему коллеге – участнику Курской битвы: «Ну, с «Тигром» все понятно. А как «Пантера»?». Ответ был кратким: «С ней лучше не встречаться».

Думаю, что для объективной оценки этого танка, представленного Б.Соколовым материала явно недостаточно. Скорее всего, эти цифры есть у немецкого историка К.-Ф.Фризера, на достоверные данные которого Б.Соколов часто ссылается. У наших же историков, даже по прошествии более полувека, этих показателей не найти (видимо, такая статистика им неинтересна).

А что касается танкистов-профессионалов, то их вывод по танку T-V «Пантера» сформулирован на стр. 221 «Полной энциклопедии танков мира» четко и ясно: «...Наравне с советским Т-34 «Пантера» (не зря же их выпустили 6000 – B.C.) заслуженно считалась одной из лучших машин Второй мировой войны».

И еще. Первым в парке Горького был установлен «Тигр», захваченный не танкистами 1 ТА Катукова в ходе Курской битвы (как предположил Б.Соколов), а другой – с Ленинградского фронта. Специальная комиссия (председателем был мой отец) весной 1943 года на Кубинском полигоне произвела отстрел танка артсистемами различных калибров, с разных дистанций, под разными углами. Вот этот, разбитый и дырявый как решето, «Тигр» и был отправлен в парк Горького.

По результатам испытаний (неутешительным) для войск была срочно составлена складная (гармошкой) памятка с указанием всех слабых мест бронезащиты «Тигра» и дистанции эффективной стрельбы для разных артсистем. К сожалению, многие командиры танковых соединений отнеслись к этим рекомендациям наплевательски, продолжая в ряде случаев атаковать «стеной», без должной разведки позиции этих танков, поэтому понесли огромные потери, которых можно (и нужно!) было избежать.

Вообще-то давно пора прежде всего нашим историкам, чтобы очистить от нароста мифоподобных толкований кровавые события прошедшей войны, пригласить своих немецких коллег на совместные научные конференции, выбрав ряд наиболее интересных (и не проясненных до сих пор!) моментов проведенных операций. Рассмотреть, например, более детально боевые действия на Обояньском направлении или Прохоровском. Для этого, сев друг против друга и хлопнув архивными документами (боевыми донесениями и др.) об стол, начать поэтапный разбор:

• вот части, которые были задействованы в этих боях, их боевой состав;

• какие они занимали исходные позиции;

• их положение после 1-х суток боевых действий;

• потери сторон (итоги);

• и так по всем дням до завершения этих боевых действий.

И тогда все сразу станет на свои места, и навсегда отпадет охота оперировать крайне субъективными, а порой и просто лживыми данными мемуаров Жукова, Ротмистрова и др.

Что же мешало за последние 55 лет провести такую простую и крайне необходимую работу? Ответ очевиден – не хотят. Все дело в том, что многочисленный отряд «сказочников» продолжает кормиться подгнившим историографическим материалом и слишком много (по меткому выражению Г. Попова) в их числе «...членов академии, которые половодьем залили страну»[285]285
  НГ, 29.3.2000.


[Закрыть].

До сих пор в День Победы нам «подбрасывают» сериал Юрия Озерова, слепленный в основном на основе малодостоверных рассказов Жукова. Именно Озеров вбил в нашу голову нереальную картину грандиозного однодневного сражения 12 июля 1943 г. по примитивной схеме – «стенка на стенку» (как на Чудском озере). И в одночасье – кто повалил «стеной стоявшего врага», тот и победил (мы, конечно). И в небе «звезд не видно» от огромного количества самолетов (в нелетную-то погоду!). Теперь же «давать ход взад» тяжело – слишком яркая и убедительная получилась картина. Поэтому правильно отметила «Независимая газета» (сравнив достоверные передачи с французскими коньяками высших сортов «Мартелем» или «Курвуазье»), что «... сериал Юрия Озерова, который ОРТ обрушило на своих зрителей в праздничные дни... годовщины Победы – это самая что ни на есть сивуха. Сериал до такой степени бездарен, что можно даже говорить о своего рода «эстетике бездарного...»[286]286
  Там же, 24.5.97.


[Закрыть]. Мне же запомнился один момент, когда по желанию режиссера (и консультанта) бедного Федора фон Бока пытаются затолкать на разрушенную колокольню в Красной Поляне, с которой он, якобы, рассматривал окраины Москвы. Все дело в том, что это было совсем не опасное направление, ибо, говоря о нем (Красная Поляна и Дедово), Жуков сказал, что «противник прорвал фронт в другом месте... в районе Наро-Фоминска, ринулся к Москве». Ну а если бы фон Боку заменили деревенскую церковную колокольню на еще не горевшую Останкинскую башню, то и с нее никаких окраин Москвы он бы не углядел.

Кстати, в одном из фильмов этого сериала есть эпизод – Жуков, сидя за длинным столом в своем генштабовском кабинете, поучал «растерявшегося Павлова» (незадолго до его ареста) как тому надо было бы действовать, учти он итоги двухсторонней игры 2-6 января 1941 г., в ходе которой он (Жуков) якобы показал Павлову единственно правильное решение в ситуации, аналогичной трагическому лету 1941 года. Здесь всё неправда.

В последнее время все чаще и чаще появляются статьи, авторы которых, опираясь на искаженные данные, пытаются (как я уже отмечал) выгородить основных виновников тех событий – Сталина и Жукова, переложив всю вину на одного Павлова. Самый последний пример – статья Н.Добрюхи «Как начиналась война» (НГ 17.02.2001 г.). Поэтому совершенно прав П.Бобылев («Обвинения, не подкрепленные доказательствами», НГ. 10.02.2001), решительно опровергая подобные добрюхинские (и жуковские) домыслы: «...В статье Н.Добрюхи... и ряде других публикаций говорится, что в этой игре Павлов «начисто проиграл Жукову примерно при тех же обстоятельствах, которые вновь повторятся всего через 5 месяцев —22 июня 1941 года», но не сделал из этого должных выводов. Утверждения подобного рода базируются на воспоминаниях Г.К.Жукова... Из этих публикаций (рассекреченных в 1992 году и опубликованных в ВИЖе и Известиях в 1993 – B.C.), следует, что Д.Г.Павлов был не обороняющейся стороной, а наступающей стороной и получил задачу: разгромить «западных» в Восточной Пруссии и выйти на нижнее течение Вислы... За обороняющуюся сторону играл Жуков ..при выполнении... задачи Павлов не выглядел столь робким, беспомощным и легкомысленным, каким его стараются изобразить. Игра началась с того, что «восточные» перешли в наступление и наступали отнюдь не безуспешно. Правда, позднее Жуков, сосредоточив за счет резервов сильную танковую группировку в районе Мазурских[287]287
  Так в тексте.


[Закрыть], нанес внезапный фланговый удар. Далее ход событий не разыгрывался, однако шансы на успех «западных» теперь выглядели предпочтительнее. Но заметим главное: все это происходило не в районе Барановичей и Лиды, а у самой границы СССР и за ее пределами. И, следовательно, версия, что Жуков «разгромил» Павлова там же и так же, как это через полгода сделали немцы, и что Павлов в начале войны оборонялся столь же неудачно, как и в ходе игры, лишена всяких оснований(выделено мной – B.C.). ...Добрюха бездоказательно утверждает, что Жукову в своем округе удалось за восемь месяцев сделать то, на что Павлову не хватило и года. Это противоречит даже... фактам из приказа НКО СССР № 0055 от 2.10.40 «О ходе оборонительного строительства в укрепленных районах». Так годовой план этого строительства на I сентября в КОВО (Жуков – B.C.) был выполнен на 24%, а ЗапОВО (Павлов) – на 30%».

Но вернемся к теме нашего краткого анализа причин возникновения непомерных размеров безвозвратных потерь.

Все перечисленные выше данные свидетельствуют о том, что Ф. фон Меллентин был прав в своих выводах, как прав был (на этот раз) и Сталин, который еще 3 сентября 1942 г., давая по телефону оперативные указания члену Военного совета БТ и MB Красной Армии генералу Н.И. Бирюкову (замещал больного генерала Я.М. Федоренко) отметил (п. 9) – «Ничего с танковыми армиями не получилось. Для армий нет подготовленных командиров»[288]288
  Бирюков Н. Эпистолярные тайны (Девяносто разговоров со Сталиным). М., 1994., с. 220.


[Закрыть]. Далее в комментариях (с. 232) говорится, что «... И.В. Сталин имел в виду опыт боевого использования 5-й танковой армии генерала А.И. Лизюкова, наступающей с 6 июля в районе севернее Воронежа; 1-й танковой (К.С. Москаленко) и 4-й танковой (В.Д. Крюченкин) армий, наносивших контрудары в районе Сталинграда соответственно с 25 и с 29 июля, 3-й танковой (П.Л. Романенко), прорывавшей оборону противника под Козельском с 22 августа 1942 г. Армии не оправдали ожидания высшего военного руководства, не выполнили поставленные им задачи. Это был бесспорный факт, хотя никто за невыполненные задачи, кроме А.И. Лизюкова, не пострадал».

Кстати, двумя неделями позже (17.9.42) Сталин, беседуя на ближней даче под Кунцево с командиром 1-го танкового корпуса генералом М.Е. Катуковым, плохо понимая суть танкового боя как и особенности стрельбы из танка, дал совершенно неверные указания: «Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды». Выполнение этого ошибочного приказа сказалось в последующем на потерях танковых войск, так как стреляющие «по-сталински» экипажи и входили, как правило, в число тех 30-ти машин, подбитых одним орудием в течение часа. Но так действовали только молодые и малоопытные танкисты. Опытные так не стреляли. Они прекрасно понимали, что из-за отсутствия стабилизатора пушки, особенности центровки танка (Т-34) и даже незначительных неровностей местности, ни в какую противотанковую пушку или танк противника с ходу не попасть, сколько бы снарядов для этого бесполезного «громыхающего» дела ни давали. Такие танкисты, спасая себя и экипаж, противостоящего противника поражали стрельбой только с коротких остановок, не думая в этот момент о «ценных указаниях Самого».

Кстати, расчетливые немцы не применяли ошибочную «сталинскую методику» стрельбы с ходу. Определяя условия, от которых зависел успех танковых атак против глубокоэшелонированной обороны, они отмечали «... 3... Танки должны непрерывно двигаться, делая остановки только для ведения огня (выделено мной – В.С.)»[289]289
  Меллентин, с.342.


[Закрыть]. Огонь с ходу в конце войны вели только последние образцы немецкой бронетехники – ИТ «Ягдпантера», «Ягдтигр» и др. (с 28 февраля 1944 года Гитлер запретил использовать обозначение БТ техники «PzKpfw...»), оснащенные новейшими системами управления артогнем. Выполнение всех условий ведения современного боя (активная воздушная и наземная разведка, наличие сверхтяжелых танков на направлении главного удара и др.) привело к тому, что «во время Второй мировой войны советские танки в среднем ходили в атаку 3 раза, а немецкие же – 11»[290]290
  ПЭТМ. с.206.


[Закрыть](почти в 4 раза больше). В целом, немцы считали, что их «войска успешно вели боевые действия при соотношении сил 1:5»[291]291
  Меллентин, с. 446.


[Закрыть].

Теперь несколько слов о советских солдатах (и пленных), вынесших на своих плечах все трагические тяготы войны, обеспечивших победу и понесших столь огромные потери.

Надо сразу сказать, что из всех армий, участвовавших во Второй мировой войне, едва ли не самое безразличное отношение к солдату было в советской.

Все эти «антиоперативные» приказные лозунги «любой ценой» и песенные призывы «мы за ценой не постоим» достаточно точно характеризуют реальные «советские ценности» в нашей Красной (Советской) Армии. Только мы (в смысле – Сталин) додумались бросить на погибель миллионы наших пленных, юридически не оформив их права. Во всех операциях наши войска несли несопоставимые с противником потери.

Это было в начальном периоде (данные приведены выше), в ходе Московской битвы (по нашим данным – без малого 2 млн. чел.), при проведении 2-й Ржевско-Сычевской операции (в ноябре-декабре 1942 – более полумиллиона личного состава, 1700 танков и др.) и практически при всех последующих. Одна Берлинская операция чего стоит – за две недели до конца войны (!) Жуков, сдабривая почти каждый приказ лозунгом «Любой ценой», ничего лучше не придумал, как штурмовать мощные Зееловские рубежи обороны в лоб, невзирая на потери. По оценке независимых исследователей, за амбициозные претензии маршала Жукова советские солдаты заплатили не одной сотней тысяч своих жизней (по данным командарма-3 А.Горбатова – 500 тыс.).

Легче всего проследить отношение высшего командования к нашим солдатам по действиям наиболее известного и крупнейшего военачальника Г.К. Жукова. Достаточно прислушаться только к звучанию его приказов:

• главным силам 33-й армии в ходе совершенно неподготовленного им же прорыва в р-н Вязьмы – «Продовольствие искать на месте, подавать его не будем... искать снаряды тоже на месте»[292]292
  ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1429, л. 32.


[Закрыть];