Текст книги "Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны"

Автор книги: Владимир Сафир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Сосчитаем ли мы когда-нибудь безвозвратные потери армии в Великой отечественной войне?[198]198
  Опубликовано в ВИА, № 2(17), 2001 г.


[Закрыть]
Послесловие к статье «Потери в войне следует уточнять...»

Тема, поднятая в работе С.Н. Михалёва и В.Т. Елисеева, крайне актуальна в силу своей бесценной моральной значимости. Именно поэтому журнал «Военно-исторический архив» продолжает публикацию материалов, посвященных одной из наиболее трагичных страниц истории нашей Родины – безвозвратным потерям личного состава Армии в довоенные годы (см. ВИА №№ 5, 7, 10, 14 и др.) и в Великой Отечественной войне.

Наша Красная Армия вместе с союзниками разгромила в 1945 году фашистскую Германию в ходе самой грандиозной битвы XX столетия, представляющей собой противоборство многомиллионных армий, оснащенных огромным количеством военной техники. Только на советско-германском фронте общей протяженностью от 4 до 6 тыс. км с обеих сторон «...на различных этапах войны находилось от 8 до 12,8 млн. человек, до 163 тыс. орудий и минометов, до 20 тыс. танков, САУ, штурмовых орудий, от 6,5 до 18,8 тыс. боевых самолетов. Такого сосредоточения войсковых масс и военной техники не знала мировая история»[199]199
  «Стратегические решения и Вооруженные Силы: новое прочтение», т. 1, с. 331. М., 2000, фонд «Победа-1945 год» (далее СР-1).


[Закрыть].

Однако для нашего народа, привыкшего десятилетиями верить лживым заверениям своего единоличного Вождя о нерушимой мощи нашей страны и ее армии, наиболее близкий каждому «человеческий» показатель итогов войны – количество погибших защитников Родины, явился феерическим кошмаром, поскольку практически каждая семья как в городе, так и в деревне недосчиталась сыновей и дочерей, сестер и братьев, отцов и матерей. Беда вошла в каждый дом.

Столь обвальных, поистине космических размеров потерь не ожидал никто, ибо кроме достаточно редко выступающего Генсека, на всю страну, днем и ночью разносились однообразным рефреном обещания его «верных соратников по Политбюро» о быстротечном разгроме любого агрессора. Вот образец наиболее характерного выступления одного из самых громогласных трубадуров безответственных заявлений в предвоенные годы – наркома обороны Ворошилова (на митинге в Киеве, 16.9.36): «..Если враг нападет на Советскую Украину, на Советскую Белоруссию или другую часть Союза, мы не только не пустим врага в пределы нашей родины, но будем его бить на той территории, откуда он пришел...»[200]200
  Известия, 16.9.2000.


[Закрыть]. К сожалению, тональность подобных выступлений ответственных лиц партии и государства не менялась вплоть до 22 июня 1941 года. Цену этой преступной демагогии, дезориентирующей народ и армию, теперь знает любой школьник...

Обладая информацией о масштабах понесенных потерь, которые явились результатом прежде всего грубейших ошибок, как принято до последнего времени говорить, «партийного руководства» (хотя безусловно это был «театр одного (Сталина) актера»), так и военного (в первую очередь Жукова и других), Иосиф Виссарионович сразу после окончания войны принимает решение скрыть от тех, кого он только однажды посчитал «братьями и сестрами», правду о числе погибших в войне, переведя тем самым эти данные в разряд государственной тайны. Из уст Вождя народ узнал, что армия потеряла 7 миллионов человек. Абсурдность этой цифры столь очевидна, что комментировать ее бессмысленно. Можно только констатировать – именно таким бесчестным приемом Вождь попытался скрыть от своего народа истинную цену Победы как результат «мудрого руководства партии». Но как говорят наши бывшие союзники по войне – «В Польше секретов не бывает». Требование общественности опубликовать реальные данные о потерях армии в войне нарастали с каждым годом, тем более, что западные историки цифру «7 млн.» подвергли (и не без оснований) уничтожающей критике. Бороться с нарастающими попытками демифологизировать героическую интонацию становилось все труднее и труднее. Пришлось медленно, по крупицам данные о потерях корректировать в сторону их увеличения.

Только в 60-е годы впервые прозвучала цифра «более 20 миллионов человек». Назвал ее Хрущев. Однако было не ясно какая в этой цифре доля военных потерь. Очередной нерешаемый ребус о числе погибших публикуется в 1985 году в энциклопедии «Великая Отечественная война 1941 -1945»: «...около 20 миллионов советских людей, часть из которых мирные граждане». Совершенно ясно, что в подобной «статистике» коэффициент информативности по армейским потерям имеет только одно значение – ноль!

Безусловно, более или менее точные статистические данные о потерях личного состава армии существовали в Генеральном штабе. Однако никто расставаться с этой информацией не спешил. Более того, в конце шестидесятых годов, закончив работу над таким сборником, заместитель начальника Генштаба генерал-полковник С. Штеменко докладывал Министру обороны СССР Маршалу А. Гречко, что: «...статсборник содержит сведения государственной важности, обнародование которых в печати... в настоящее время не вызывается необходимым и нежелательно...»[201]201
  Известия, 25.6.98.


[Закрыть].

И только с началом перестроечного периода по результатам работ нескольких комиссий Генштаба (того же Штеменко, Гареева, Моисеева, Кривошеева и др.) пока не спешно, но довольно последовательно наконец-то «пошла» информация, не всегда еще достоверная, о безвозвратных потерях нашей армии (Военно-исторический журнал, 1990, № 3; Гриф секретности снят (1993); Красная Звезда (22.6.93); Людские потери в ВОВ 1941-1945 гг.; Статистическое исследование (1997) и др.).

Однако следует отметить, что публикация данных о безвозвратных потерях армии в многочисленных отечественных изданиях чрезвычайно разнообразна и порой неточна. Зачастую приводимое цифры о безвозвратных потерях не имеют одного толкования, хотя диапазон их значений достаточно велик: безвозвратные потери боевые (не боевые), в годы войны, полные демографические, по списочному составу, военно-оперативные, прямые потери на фронте, военные потери во время войны и многие другие. К тому же публикуемые выходные данные зачастую рассчитаны по разным методикам, известным только авторам, поэтому пытаться определить «прирост» этих показателей достаточно затруднительно – что с чем сравнивать? Хотя, судя по последним данным, увеличение на 16-18% начинает просматриваться. Чтобы не запутать читателя, напомню только основные цифры безвозвратных потерь по состоянию на январь 2000 года (тыс. чел.):

• 11944,1 – безвозвратные потери в годы войны (в т.ч. 6885 – погибли по разным причинам, 4559 – захвачены или сдались в плен, пропали без вести, 500 – погибшие резервисты, не зачисленные в списки действующих войск). За вычетом вернувшихся из плена после войны – 1836, из числа без вести пропавших – 939 (всего 2775) – полные демографические потери армии – 9168,4 (с учетом уточнения списочного состава и др.) и 8668,4[202]202
  На основе, главным образом, «списочного состава». Формулировка М.Гареева (НВО, № 15, 2000). «Потери за время войны составляют 8,6 млн человек».


[Закрыть] списочного состава. Это данные ТОМУ Генштаба (по материалам «Известий» от 25.6.98). Последние цифры Гареев и по сей день озвучивает как «военные потери»;

• 11386,4 – безвозвратные потери по состоянию к 06.1945, опубликованные в «Красной Звезде» 22.6.93;

• 12587,4 – уточненные безвозвратные потери ВС к 06.1945 (ВИА, № 2(17). Представленная в этом номере журнала статья С.Н. Михалёва и В.Т.Елисеева «Потери в войне следует уточнять...» является результатом значительной работы, осуществленной авторами по определению уточненных данных баланса списочной численности личного состава ВС СССР (по состоянию к июню 1945 г.) – 11,3864 млн. чел., опубликованного в «Красной Звезде» 22.6.1993 г. Исследование проводилось на основе более тщательного анализа официальных донесений частей и соединений, а также картотеки персонального учета безвозвратных потерь рядового и сержантского состава, имеющихся в Центральном архиве Министерства обороны РФ. Авторы справедливо отметили, что в полной мере эти данные в труде «Гриф секретности снят» не использованы. Справедливо замечание и о недостатках «расчетного метода» в условиях «неполных донесений» о потерях, особенно в крупных «котлах», в которые попадали окруженные войска. Очевидно, что признание этих более достоверных сведений существенно уточнит данные потерь, опубликованные в «Гриф секретности снят» и в книге «Памяти павших. Великая Отечественная война (1941-1945)», М., 1995, с. 89-90.

Результатом же столь масштабной работы С.Н. Михалёва и В.Т. Елисеева явился более точный расчет безвозвратных потерь, величину которых они определили в 12,6 млн. чел. (12,5874), т.е. цена очередного уточнения (от 11,3864) составила 1,201 млн. человек!

В заключение авторы справедливо отметили, что «...предстоит еще немалая работа по... установлению более точных цифр по видам безвозвратных и санитарных потерь личного состава армии и флота...». А ведь как в воду глядели – в середине текущего года в издательстве фонда «Победа – 1945 год» вышло фундаментальное исследование Института военной истории МО РФ и Российской академии естественных наук «Стратегические решения и Вооруженные Силы: новое прочтение», том 1. В этой работе на стр. 650 в приложении 9 приведены (без указания методики расчета) новые данные о «безвозвратных военно-оперативных» потерях Армии – 13,87 млн. чел., т.е. этот показатель возрос по сравнению с последним (12,58) на 1,29 млн. чел. (при условии, что методики расчетов идентичны)! Кроме того, в приложении приведены данные о потерях (в млн. чел.) антигитлеровской коалиции: Британская империя (0,679), Франция с колониями (1,97) и США (0,441), всего – 3,09 (однако если сложить эти потери и наши (13,87), то указанные в итоге 17,1 млн. не получаются – 140 тыс. «выпали в осадок»). Приведена цифра безвозвратных потерь Германии – 5,663 млн. человек и «блока государств – агрессоров» (кроме Германии – Италия и Япония), потери которых определены в 2,639 млн. . Что касается данных о немецких потерях, то они (как всегда!) видимо специально указаны без разбивки по фронтам, дабы затруднить в первую очередь анализ противодействия войск на нашем (для немцев Восточном) фронте. Сама же цифра «5,663» требует, естественно, дальнейшей конкретизации, т. к. исчислена только по одному источнику – «Сухопутная армия Германии 1933-1945» Мюллер-Гиллебранда (т. 3, с. 335), который сам признавал, что «...точные данные заменялись оценочными, приблизительными. На достоверность... влияли слухи...» и т. п. Работу эту следует продолжить для уточнения главным образом первичных донесений о потерях. Пока же по разным (приблизительным) оценкам, потери немецких вооруженных сил находятся в диапазоне (млн. чел.) 4 (в т.ч. 2,8-3 на восточном фронте) – 6 (ориентировочная точность + 0,5), а демографические 7-6 (+ 1,0).

Вместе с тем на фоне этих научных работ по обсчету с разной степенью достоверности потерь Красной Армии, диссонансом звучат высказывания группы «историков в генеральских погонах», которые иначе как дезинформационными назвать нельзя. Текст достоин воспроизведения: «...Как показывают многочисленные исследования нашего Генерального штаба, признаваемые и германскими военными специалистами, потери советских вооруженных сил и войск фашистского блока за все годы войны составили один к одному (выделено мной – B.C.) или являются примерно равными...»[203]203
  Независимая газета, 07.04.95.


[Закрыть]. Достойны представления и авторы (которые, видимо, забыли, что не всякий текст выступления на партсобрании уместен для публикации в авторитетном газетном издании): три доктора исторических наук – А. Синицын (профессор), А. Гаврилов и С. Хромов, а также три генерала, из них два дважды Герои Советского Союза, фамилии которых из уважения к их боевым заслугам не называю.

Таким образом, если подвести итог статистическим оценкам безвозвратных потерь Красной Армии (по состоянию на 2000 год), то получается, что долгие годы, прикрываясь расплывчатым показателем «общие цифры потерь СССР в людях», партийное руководство страны специально не публиковало данные анализа двусторонних потерь войск в операциях, битвах, кампаниях и различных периодах войны. Поэтому совершенно правы авторы статьи «Потери в войне следует уточнять...», когда говорят, что сокрытие этого важнейшего показателя хода у исхода вооруженной борьбы «...существенно тормозило развитие военно-исторической науки».

Однако указанный выше метод расчетов потерь с точностью то до «ста» человек, то до «четырехсот» и др. является не единственным. Существует значительная группа ученых-историков, которые считают, что заложенная в подобных обсчетах методика крайне несовершенна из-за присущих ей недостатков и в первую очередь персонального учета потерь, состояние которого на протяжении всего военного противоборства с вермахтом в 1941-1945 гг. оценивается одним словом – неудовлетворительно. Эти исследователи убеждены, что определить точную цифру потерь теперь уже практически невозможно, поэтому необходимо сосредоточить усилия на оценке значений потерь, выходя на порядок цифр с возможно минимальным допуском ошибки.

К основным недостаткам персонального учета и других составляющих указанной методики оппоненты относят:

– запоздалое введение красноармейских книжек (7.10.41) и необоснованная отмена Сталиным личных спецмедальонов (17.11.42). Даже в их бытность многие бойцы из чувства ложного суеверия, к сожалению, квиток медальона не заполняли;

– огромный недоучет безвозвратных потерь Красной Армии в период всеобщего отступления в 1941 году, а также и в последующие годы (при выходах из многочисленных «котлов» приходилось оставлять не только боевую технику (как правило, из-за отсутствия боеприпасов и горючего), но и всю документацию, включая «Журнал боевых потерь», стараясь спасти в первую очередь знамя части). Поэтому множество донесений просто не доходили до вышестоящих штабов или составлялись крайне неточно, «на глазок»;

– представление донесений о потерях с указанием только их общего числа, а не поименно. В основе подобного послабления было заложено традиционное в то время пренебрежительное отношение к личности («винтики» и др. виды метизов), в данном случае – к личному составу Красной Армии (главное – не люди, резерв их был почти безграничен, главное – реальные успехи: взять высоту, деревню и т. п.). Все это дало возможность многим командирам (от комбата и выше) в официальной отчетности «наверх» занижать показатели потерь, получая в таком случае для личного состава дополнительное продовольствие (пайки), «вещевку», боеприпасы и т. п. Размеры указанных приписок находились в определенной зависимости от степени порядочности и честности командира, составляющего подобные донесения. И получалось, что в самих этих документах правда и ложь были просто неразличимы.

– введение в расчеты понятия «списочный состав», что, по мнению ряда историков, автоматически исключало из числа «8,6684» огромные потери ополченцев в 1941– 1942 гг., призывников (погибших до включения в списки частей) и др. Частично этот изъян был устранен Генштабом при подготовке данных «9,1684»[204]204
  А.Н. и Л.А. Мерцаловы. «Жомени. Основатель научной военной теории», М., 1999, с. 240.


[Закрыть].

Но наиболее убедительным подтверждением всего вышесказанного и правомочности существования методики оценки порядка цифр потерь явились откровения заместителя наркома обороны СССР – начальника Главного управления формирования и укомплектования войск генерала Е.А. Щаденко, изложенные в его приказе от 12 апреля 1942 г. (эдакая «бомба» под показатели персонального учета).

Вот этот уникальный текст (начнем с «цветочков»): «... Учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно... В результате несвоевременного и неполного представления войсковыми частями списков о потерях получилось большое несоответствие между данными численного и персонального учета потерь...» А вот и «ягодки»! «...На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых (выделено мной. – B.C.). Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины...». Как говорится – дальше ехать некуда!

Столь безобразное состояние учета, являющееся по сути имитацией его осуществления и свидетельствующее прежде всего о неуважении к погибшим воинам – «военному материалу», практически не претерпело существенного изменения и в дальнейшем, ибо всего за два месяца до окончания войны уже в приказе Наркома обороны от 7 марта 1945 г. опять указывалось военным советам фронтов, армий и военных округов, что они вопросам персонального учета безвозвратных потерь «не уделяют должного внимания», т.е. переводя на более понятный русский – делом этим не занимаются, отдавая предпочтение оформлению реляций о победах по мере их поступления.

Учитывая приведенные доводы, другая группа ученых идет по иному пути, определяя только оценочные (приблизительные) значения потерь.

Вот несколько примеров методических подходов, положенных в основу подобных расчетов (только общие положения):

– Анализ годовых безвозвратных потерь с разбивкой по месяцам. Учитывая, что между числом убитых и раненых существует зависимость, близкая к прямопропорциональной, выбирается такой месяц (напр., ноябрь 1942 г.), когда убитые были учтены наиболее полно (413 тыс.ч.) и не было больших потерь пленными. Число раненых принимается равным 83 процентам (среднесуточный уровень за войну в целом). При распространении этой пропорции на весь военный период по достаточно приблизительной (грубой) оценке безвозвратные потери превысят 20 млн. чел., а с учетом 4 млн. погибших в плену их число достигает 26 млн. человек. С прибавлением к этому количеству погибших мирных жителей (порядка 17 млн.) общие потери населения страны (при обсчете по этой методике) составят 43 млн. человек (допуск оценки + 5 млн.)[205]205
  Эти варианты вызывают наибольшую критику оппонентов.


[Закрыть].

– Варианты «демографического» расчета (в млн. чел.):

«вариант 1-й»: 209,3[206]206
  Уточнено от «200,1» на 1.1.41.


[Закрыть] (к началу войны) – 166 (на начало 1946 г.) = 43,3 (общие потери государства) – 26,4 (безвозвратные потери армии) = 16,9 (~17) – потери мирного населения[207]207
  Эти варианты вызывают наибольшую критику оппонентов.


[Закрыть].

«вариант 2-й»:200,1 (на 22.6.41) + 9,194 (родилось за годы войны) -170,5 (население на 31.12.45) = 38,794 – общие потери населения.

«вариант 3-й» (расчет числа убитых).

21,64 (убыло из армии из числа 34,47, бывших в армии за годы войны)

– 3,8 демобилизовано по ранению (28%, таким образом всего раненых -13,55) = 17,84 (всего погибших за годы войны) – ок. 6 (пропавших без вести и пленные) = 11,84 (убитые).

«вариант 4-й» (по «женскому» и «мужскому» балансу при переписи). По переписи 1939 года численность населения 170,47, из них мужчин

– 81,67, женщин – 88,8. «Женский перевес» 7,13.

По переписи 1959 года, соответственно: 208,83 – 94 – 114,8. «Женский перевес» 20,8.

Разница между «женскими перевесами» 1959 и 1939 годов составляет 13,67 – это и есть, по мнению автора расчета, число убитых мужчин на войне.

Но следует еще раз подчеркнуть, что приведенный выше перечень вариантов хотя и отражает основные направления поиска наиболее достоверных и объективных методов расчетов, однако является конечно далеко не полным, т. к. ведущиеся по этой тематике работы достаточно многовариантны.

Что касается сторонников «демографических» расчетов, то придется и их немного озадачить, обратив внимание на то, что кроме известных, реально существующих в нашей стране трудностей получения официальных данных по численности населения (особенно на конец 1945 года и др.) имеется еще одна, более весомая – под все «данные по переписи» заложена мина, часы отсчета которой тихонечко тикают и по сей день. Все дело в том, что еще с довоенных времен руководство страны традиционно данные всех переписей (равно как и всей госстатистики) нещадно коверкало и фальсифицировало, подгоняя их, как говорят «к виду, удобному для логарифмирования», имея в виду получение «выгодных» показателей. Известно, что одна из счетных комиссий, по наивности объективно и в срок обсчитав наше «поголовье», как всегда без лишнего шума была по указанию Сталина расстреляна. Последующие комиссии сделали «вытекающие из этого выводы». Так что на пути исследователей методов «демографических» расчетов при дальнейшем углублении в эту «конкретику» впереди могут ожидать сюрпризы, количество которых их вряд ли обрадует.

Есть и еще один, достаточно надежный метод – «домашняя» проверка райвоенкоматами всех жителей по принципу «кто ушел (на войну) – кто вернулся», однако публикации по окончательным итогам этой работы мне не попадались.

Таким образом, рассмотрев основные методы обсчета безвозвратных потерь, не трудно убедиться, что (по состоянию на 2000 г.):

– диапазон разброса полученных данных достаточно велик;

– итоговые цифры потерь требуют дальнейшего уточнения;

– научная доказательность этих значений нуждается в последующем совершенствовании.

(Как говаривал известный всем нам сатирик: «Коллектив здоровый, работа проделана большая, но так дальше дело не пойдет»).

Между тем есть способ определить (хотя бы приблизительно) степень достоверности (или недостоверности) исчисленного количества безвозвратных потерь по различным вариантам. Таким условным «контрольно-проходным калибром» могут служить данные о безвозвратных потерях офицерского состава – 1.023.093 чел., достоверность которых сомнений не вызывает т. к. они определялись по сохранившимся спискам окончивших курсы, училища, академии и др. (в случае уточнения количество погибших может только незначительно увеличиться).

Чтобы оценить, не содержит ли рассматриваемый вариант расчета очевидной ошибки, следует определить долю погибших офицеров в общем числе безвозвратных потерь, рассчитанных по этому варианту. Имея ввиду, что эта доля в армиях развитых государств согласно имеющейся информации не превышает 5-6%. Поэтому полученный процент сразу (как «лакмус») подскажет степень достоверности рассматриваемого варианта расчета (если в числе 100 погибших количество офицеров будет велико, то, как говорят многие историки, получается, что отделениями в армии командуют не сержанты, а офицеры).

Применив эту сугубо оценочную методику к приведенным в статье цифрам суммарных потерь, получим диапазон порядка 8-12 офицеров на 100 погибших. Пока же можно только предположить (не имея более достоверных данных из боевых донесений о доле офицерских потерь), что этот показатель слишком велик, следовательно суммарные значения безвозвратных потерь явно занижены и им предстоит еще «подрастать».

Самое же не столько удивительное, сколь печальное состоит в том, что никто (судя по имеющимся публикациям), и в первую очередь Генштаб, работой этой заниматься не спешит. Почему? Ответ лежит на поверхности – стоит только определить этот процент с достаточно высокой степенью достоверности, как от многих «самых точных» расчетов мало что останется. Но, «как веревочке не виться...». Подождем.

Однако не следует забывать, что вопрос о безвозвратных потерях нашей страны в Великой Отечественной войне имеет всенародное значение. Можно только сожалеть, что в XXI столетии, по прошествии более полувека народ так и не знает истинных значений тех страшных потерь, исчисляемых десятками миллионов человек!

И как бы не пытались эту трагическую тему заболтать, заглушить и запутать, «подбрасывая» бесчисленное количество различных «мифов», запущенных на орбиту как Сталиным, так и огромным партидеологическим аппаратом ЦК, ГлавПУРа и последующими продолжателями этого неблагородного ремесла, теперь, спустя 55 лет после окончания этой невиданной в истории человечества битвы, контуры причин столь неисчислимых потерь становятся все яснее и яснее.

Поэтому на общенациональный, вечно живой вопрос – «почему Россия понесла в войне такие грандиозные безвозвратные потери, и кто в этом виноват?», отбросив «левые» и «правые» пристрастия, ответить можно так: причин много и они столь глубоки, что в одной статье все их разобрать практически невозможно. В связи с этим читателям предлагается краткий разбор только тех причин, приоритетность которых очевидна. Вот их перечень.

I. Разгром Сталиным в 30-е годы практически всего обученного и имеющего опыт управления войсками комсостава РЩА.

Верный своей политике убрать (уничтожить) абсолютное большинство способных разумно мыслить, оценивать ошибочность действия Вождя и, если надо, возразить (это касалось всех слоев нашего общества – от крестьян до ученых), Сталин в предвоенные годы организовал невиданные до сих пор репрессии комсостава Красной Армии. Однако в последнее время акцент комментариев о тех страшных событиях упорно смещается только на два года – 1937 и 1938, хотя количество репрессированных (и уволенных) в этот период (38 352 чел.) не превышает 55% от общего их числа. Все дело в том, что активное истребление комсостава началось значительно раньше – в начале 30-х годов.

Вот хронология трагедии (тыс. чел.): 1933 г. – 9,642; 1934 – 7,11; 1935 – 8,56; 1936 – 4,918; 1937 – 18,658; 1938 – 19,694 и 1939 – 0,847. Всего – 69,429[208]208
  Подробнее см. ВИА, вып. 2, с. 114, 115.


[Закрыть]

Итог очевиден – комсостав армии разгромлен. Не вдаваясь в детали, следует отметить, что если к началу 1937 года «...79,5% командного состава Красной Армии имело законченное среднее и высшее военное образование»[209]209
  СР-1, с. 317.


[Закрыть], то после того, как были «порешены» десятки тысяч «шпионов и заговорщиков», к 22 июня 1941 г. картина резко ухудшилась

– образованная часть комсостава уже не превышала 63%, в том числе доля вообще не имеющих военного образования достигла 12,4%!

Даже не верится, но, например, среди офицерского состава Сухопутных войск всего 4,3% получили высшее военное образование[210]210
  Суровые испытания. М., 1995, с. 63.


[Закрыть]. Начальник Управления боевой подготовки В.Н. Курдюмов в тезисы своего выступления на Совещании высшего командного состава (декабрь 1940 г.) включил следующие, ставшие уже хрестоматийными, данные: «,..из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались закончившими военное училище, остальные 200 – это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса»[211]211
  ЦАМО, ф. 4, оп. 14, д. 2742, л. 62.


[Закрыть].

Только за два года – 1937 и 1938 были сменены все (!) командующие военных округов, на 90% были обновлены их заместители, на 80% – руководящий состав корпусов, дивизий и на 91% – командиры полков и их заместители. В пересчете «по званиям» (от бригадного комиссара до маршала Советского Союза) это составило без малого 1000 (983) командиров.

Вся эта чудовищная вакханалия привела к тому, что к 1941 году только Сухопутным войскам не хватало по штату 66 900 офицеров, поэтому для укомплектования армии стал призываться командно-начальствующий состав запаса, который по своей подготовке и опыту далеко не в полной мере отвечал требованиям, предъявляемым службой.

К лету 1941 г. 41% начальников от командира дивизии и выше находились на своих должностях от одного до шести месяцев, а 46% – не более года! Вместе с тем, похоже, Сталин почувствовал, что получился (применяя терминологию популярной народной игры) «перебор» – послушный, но не столь качественный состав армии явно не соответствовал тем задумкам, которые Вождь планировал осуществлять. Наступил очевидный цейтнот, времени на обучение «омоложенной» армии у Вождя не хватало, поэтому тональность выступлений резко меняется.

Уже 17 апреля 1940 г. Сталин на Совещании по итогам финской войны четко обозначил масштабность нерешенных задач: «...Создание культурного, квалифицированного командного состава. Такого командного состава нет у нас или есть единицы» (Заодно не оказалось и обученных бойцов: – «Таких бойцов, новых, надо создать, не тех митюх, которые шли в гражданскую. Нам нужен новый боец»).

На декабрьском (1940 г.) Совещании высшего руководящего состава РККА Начальник Генштаба К.А. Мерецков заявляет, что «...Особую озабоченность вызывали... низкий уровень подготовки высшего командного состава, недостатки в комплектовании РККА командными кадрами»[212]212
  СР-1, с. 22.


[Закрыть]. Скорее всего это честное выступление, а также заявление на совместном совещании Военного совета и Политбюро о том, что «война с Германией неизбежна, что нужно переводить на военное положение армию и страну, укреплять границы»[213]213
  Знамя, 1990, №6, с. 183.


[Закрыть] и послужили причиной снятия Мерецкова с должности Начгенштаба (посчитали «паникером войны»). Вместо него назначили не имеющего должного военного образования Г.К. Жукова. Последствия «не преминули сказаться...».

Ну а что же представляли из себя командиры собранного «за бугром» немецкого воинства и какова была их степень профессионального образования?

Грусть берет при цитировании следующих строк: «...в вермахте уже к 1939-му году все офицеры «командир батальона» имели образование, соответствующее нашему академическому, а командиры полков – уровня академии Генштаба»[214]214
  Тайная статистика великой войны. Вечерняя Москва, 13.5.96.


[Закрыть]. Что можно сказать? Кое-кто доигрался...

Теперь уже очевидно, что обученный должным образом офицерский состав вермахта явился эдаким стабилизатором, выравнивая, по мере возможности, всплески спонтанных, истеричных, порой просто неверных решений Гитлера (по оценке различных ученых, одних только грубых ошибок стратегического значения он совершил не менее десяти) при действиях войск на поле боя. И коль скоро разговор у нас идет о войсковых потерях личного состава, то именно эти действия наученных своему делу офицеров против командного состава Красной Армии, уровень обучения которых был искусственно снижен репрессиями Сталина, и привели к тому, что потери вермахта оказались в несколько раз меньше потерь наших войск (~1:5). Причем боевые действия происходили по одинаковому маршруту (сценарию): для первых – «туда и обратно», для вторых – «обратно и туда» в условиях существенного превосходства (особенно со 2-го года войны) в количественном (в т.ч. мобилизационном) состоянии советской боевой техники (например, по танкам – просто подавляющем).

Однако следует отметить, что в последнее время приутихшие было сторонники доперестроечных времен, стараясь оправдать всеми правдами и неправдами репрессии главной Великой Фигуры того времени, стали все чаще «подбрасывать» обществу для осмысления (на правах «лососины не первой свежести») идею о правильности «чистки» рядов Красной Армии и очевидном «благе» этого деяния. Всех не перечислишь, но вот несколько примеров.

1. В «Независимом военном обозрении» № 4 от 5-11.2.99 г. Герасимов в статье «Нам нужна была другая война» среди ряда вопросов затронул и репрессии военных кадров в предвоенные годы. Однако многие доводы автора по этой теме не являются убедительными по следующим причинам:

• анализируя «влияние репрессий на основные показатели состояния командно-начальствующего состава», автор рассматривает какие-то усеченные данные только по 1937-38 гг. (15,56 тыс. чел.), которые от действительного числа репрессированных составляют всего 40%. Если же приведенные 15,56 тыс. соотнести с данными за 1933-1939 гг., то это будет не более 22%;

• весь математический расчет построен на оценке замены только 92-х командных должностей;