Текст книги "Преступление и наказание (СИ)"

Автор книги: Владимир Наконев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

ОБОРОТЕНЬ

Не зная Испании, в неё влюбляешься заранее. Ах, фламенко! Ах, коррида! Ах, Реал Мадрид и Хулио Иглессиас! И ещё» «Над всей Испанией безоблачное небо».

То, что Иглессиас живёт в Америке, а в Реал Мадрид, в основном, играют иностранцы, узнаёшь позже, но это не умаляет нового чувства. Посетив корриду, перестаёшь замечать храбрость тореадора и с некоторым недоумением обозреваешь, жаждущие крови лица зрителей на трибунах, среди которых много детей. Тореадора награждают отрезанным от свежеубиенного быка ухом, иногда двумя и, в особых случаях добавляют хвост. Тореадора уносят с арены на руках, и ты любишь эту Испанию. Любишь потому, что здесь тепло, появляется много знакомых. Некоторых, даже, считаешь друзьями.

Разобравшись во временных формах глаголов, в правилах испанской грамматики, начинаешь ощущать себя частью Испании, и появляется интерес к политической жизни страны. Привыкаешь говорить: «У нас в Испании» и стараешься не замечать заскоков испанских знакомых.

Вдруг попадаешь в тюрьму. Неважно, по какой причине. Штраф ли не заплатил, по подозрению к причастности к русской мафии, по глупости или не зная за что. Начинаются изменения. Розовые очки, до сих пор прочно державшиеся на носу, спадают и, вместо них, на глазах оказывается многократно увеличивающая лупа.

Испанцы боятся воды. Той, которая из душа льётся. Поэтому, некоторая часть зэков воняет так… ну…, в общем, как испанцы. Иногда в одной камере поселяются два таких, и воняет уже вся камера, когда открывают дверь. Арабы посмеиваются над такими аборигенами, а те местные, что знакомы с гигиеной, повышают голос, взывая к разуму соотечественников.

– Почему ты не моешься!? От тебя так воняет, что дышать рядом нельзя!

Но «Хрюше» хоть кол на голове теши, и он злобно огрызается на попытки изменить его привычки.

В конце-концов, от них все отстают и эти свиньи, за усердное мытьё полов, вежливое послушание и протирку окон, переходят в респектабельный модуль, быстро выслуживаются для получения разрешения на отпуск, а там досрочно-условное освобождение не за горами.

– Я должен как можно быстрее выйти в отпуск, – говорит профессиональный вор, – Потому, что моя семья нуждается в деньгах и я хочу работать.

В Испании слова «воровать» и «работать» – синонимы!

Проходит время. Обозревая своих коллег по отсидке, вдруг обнаруживаешь у них привычки своих знакомых с воли, с которыми прекратились все отношения, не смотря на то, что они прекрасно знают, где ты находишься. Тебя забыли, вычеркнули из жизни и, вообще, никогда не знали. Но ты их оправдываешь, и понимаешь, что житель Европы, тем более Испании, должен обладать двумя качествами: бояться и блеять, блеять и бояться. Но осадок остаётся. Ты никогда не сможешь воспринимать их, как раньше. И ищешь новых друзей. Уже среди заключённых, где тоже есть адвокаты, инженеры, информатики и бизнесмены. Трансформация продолжается.

У меня, сидя среди местного сброда в местной тюрьме и, от нечего делать, уже сложился другой – новый – образ Испании. Современная Испания – это Его Величество дон Фелиппе Шестой де Борбон де Греция (в Испании в полном произношении положено указывать фамилии папы и мамы)… Так вот. Его Величество, пожимающего руку Маленькому Николасу, юному пройдохе, умело разводящему всех политиков и полицейских чинов, включая и национальную службу разведки, и на компьютере сфабриковавшему фальшивый пропуск на этот официальный приём при дворе.

И тот же Фелиппе Шестой, в прогулке по Берлину, жмущий руки украинским воровкам, сдриснувших из Испании, после моей стрельбы. Купился король на «Добро пожаловать в Германию, Ваше Величиство!», произнесённое по-испански возле Браденбургских ворот.

После укуса злым волком можно превратиться в оборотня в полнолунную ночь. А в кого можно превратиться от непрекращающегося смеха, наблюдая за жизнью пиренейского мыса в телевизоре?

ПОВЫШЕНИЕ КВАЛИФИКАЦИИ

Почти все лекарства, которые есть у меня, я получил от других зэков. Не получается у меня жалобно выпрашивать. Из-за этого стараюсь не ходить на приёмы к врачу, когда медицинское светило раз в неделю осчастливливает нас своим визитом. Большинство зэков, наоборот, стараются почаще поплакаться в жилетку, выпросить наркоты, снотворного или ещё чего. Поэтому, когда объявляют запись к врачу, нужно видеть, как больные срываются с места в карьер, участвуя в спринте. Записывают полтора десятка.

Толи планово, толи ещё как, в модуле сменился приходящий врач. Мне захотелось получить глазных капель, чтобы не зависеть от дурости охранников, которые могут отвести, а могут и отказать в посещении санчасти. Но возможность на получение этого медикамента у меня мала: врач может отказать, мотивируя, что сначала нужно съездить в госпиталь к специалисту. Оформление этой поездки длится от двух месяцев до полугода. Потом, однажды, утром после обыска и отбирания всего, что было в карманах, из тюрьмы Кастейон-2 везут около часа в тюремном автобусе с двухместными клетушками до городской больницы. Пятнадцать минут на осмотр врачом, полдня в наручниках и ещё час дороги обратно. Такая перспектива не входила в мои планы. Подумал, подготовил визит и записываюсь к врачу. В назначенный день захожу.

– Добрый день!

– Здравствуйте! Садитесь. Что вы хотите?

Достаю из кармана флакончик, на донышке которого болтается пара капель жидкости.

– У меня закончилось лекарство. Можете дать другой?

Молодая женщина листает бумаги в моей папке, находит предписание. Значит не вру. Делает пометку.

– Что-нибудь ещё?

– Да. У меня высокое глазное давление. Однажды в глазу лопнул сосуд и одна охранница отказала мне в посещении санчасти. После моей жалобы, директор тюрьмы посоветовал мне обратиться к вам. А мне коллеги-заключённые дали вот такие капли, которые помогли. Мне нужно это лекарство.

Даю ей пустую капсулу и показываю ответ директора. Доктор понимает, что и тут не вру. Снова делает себе пометку.

– Это всё?

– Нет.

Достаю корешок моего заявления главному тюремному медику с просьбой о приватном разговоре.

– Я просил встречу с этим человеком, но он меня игнорирует. Между прочим, у меня есть контакты в правительстве Испании, и я могу запросто испортить всю дальнейшую карьеру такому чиновнику. Или, что хуже, потащить его в суд.

Врач задумчиво смотрит на меня. На её лице не появляется ни тени сомнения. Видимо я не кажусь ей шарлатаном и шантажистом. Протягивает руку, и я даю ей формуляр. Медленно шевеля губами, читает написаное: «Заместителю директора по медицине. Пршу вас организовать личную встречу со мной для прояснения некоторых тем:.

1) Объясните мне, как получается, что врач, при первом осмотре в этой тюрьме, не обнаружила с помощью фонедоскопа, что у меня сломано ребро и оно тёрло по лёгкому.

2) Объясните мне, как это возможно, что в какой-то медицинской службе тюрьмы потерялись мои рентгеновские снимки и заключения спнциалистов к ним.

3) Кроме того мне хотелось бы услышать ваши объяснения по поводу параграфов пенитенциарных правил.

Перечисляю статьи из этих правил, говорящих о контроле за приготовлением пищи, потому что уже надоело обозревать плохо мытые овощи в салате и избыток соли в безсолевой диете и прошу дать мне интерпретацию закона против курения. Именно в пункте, относящемуся к закрытым тюремным заведениям.

– Ну, – подаёт, наконец, голос врач, – На первые два вопроса я могу вам ответить.

– Слушаю вас, – откидываюсь на спинку стула, укладывая руки на пузе.

– С фонедоскопом невозможно обнаружить сломанное ребро и такой перелом не достаёт до лёгкого, – она соединяет указательные пальцы рук, упирая один в другой, показывая возможный перелом. Я тоже поднимаю руки над столом и показываю мои вытянутые пальцы.

– У меня не так, доктор. Сначала было так и мне вот этим ёрзало по лёгкому. Я сразу сказал об этом медику. Но даже и тогда она не захотела ничего услышать. А теперь, когда я передвинул обломок вот так, – переставляю пальцы, – мне полегчало и не провоцирует кашель.

Врач снисходительно смотрит на меня.

– Я, как медик, авторитетно вам заявляю, что никакой человек не в состоянии передвинуть собственное ребро.

– Я уважаю ваше мнение, – говорю, – Но, как владелец собственного тела, я в состоянии, по болевым ощущениям, проэкзаменовать, что и как делаю. Жаль только, что времени на это много теряю, потому что ваша служба или отказывает мне в радиографии или умудряется потерять эти результаты.

– Ну, тут я тоже могу вам прояснить, – врач пытается контролировать ситуацию, – После того, как делают снимки, их сдают в архив…

– Не показав и не рассказав мне ничего, – иронизирую, – Или вы думаете, что я просто сфотографировался, чтобы показать, какой я симпатичный…?

Врач понимает, что влезла не на своё поле и мои доводы – весомые. Она снова заглядывает в мою бумажку, где я предупреждаю главного медика о том, что без разрешения вопросов, которые перечислены, моё здоровье и жизнь в тюремных условиях подвергаются опасности.

Поэтому спешу проинформировать:.

После всего написанного стали лучше мыть овощи на кухне. Но продолжают пересаливать пищу.

А вот о законе против курения тюремный медик должен проконсультироваться. Потому что штрафы, прописанные в этом законе для чиновников, колеблются от шестисот до десяти тысяч евро. Мне доставит большое удовольствие потащить в суд ответственных. Как это можно сделать в тюрьме – я знаю. Но можно сохранить мир, если я получу медицинское предписание, что ко мне в камеру нельзя подселять курящего. Все, кто у меня был за эти четыре года, были наркоманами. После ознакомления с законом, я буду по-другому реагировать на слова охранника, что я – в тюрьме и курящий может курить в камере в открытое окно.

Медик с интересом меня слушает. Толи моя эрудиция, толи цифры озвученных штрафов или моё красноречие дают ей понять, что пахнет серьёзными последствиями.

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

Взаимно вежливо прощаемся друг с другом.

ВРАКИ

«Если в этой истории есть хоть капля правды, я публично извинюсь…. «(интернет-пользователь).

На вранье меня пытались поймать неоднократно. До сих пор не получалось. Умею я выворачиваться и факты, если не предъявлять, так подтасовывать.

Открываем страничку: http://www.20vinutos.es/noticia /185>461/0/conductor-autobus/ucraniuno (страница не работает) и читаем по-испански:

* По автобусной полосе шёл, шатаясь, мужчина, который потерял много крови.

* Шофёр развернул автобус на улице, чтобы не задавить и, обнаружив, что его преследует другой человек, открыл ему дверь.

* Доставил его к площади Маркес Де Вадийо, где вызвал скорую помощь.

* Совет Мадрида наградил медалью шофёра.

Водитель маршрута 118, мадридской транспортной компании спас этой ночью одного украинца, который был подстрелен мужчиной, который его преследовал, предоставив ему убежище в автобусе и доставив его в безопасный район, откуда вызвал службу скорой помощи.

Инциндент произошёл в 21.45 на улице на улице Генерал Рикардос, когда автобус с семью пассажирами на борту, шёл к площади Маркес Де Вадийо, сообщили источники из службы чрезвычайных ситуаций Мадрида.

По автобусной полосе шёл шатаясь мужчина, который потерял много крови, из-за чего шофёр развернул автобус поперёк улицы, чтобы не задавить его (Врёт! прим. перев.) Ввиду того, что он обнаружил, что другой человек его преследовал, открыл двери и пригласил войти. Затем доставил его до площади Маркес Де Вадийо, где сообщил службам скорой помощи.

Те же источники сообщили, что одна бригада скорой помощи SAMUR прибыла спасать раненого мужчину 45 лет, украинца, который имел ранение пулей в область правого подреберья с большой потерей крови. Медики оказали ему первую помощь в автобусе и затем перевезли в госпиталь Грегорио Мараньон, куда он был помещён в тяжёлом состоянии.

Минутами позже, благодаря помощи, которую оказал сам агрессор, патруль городской полиции, который следил за порядком в районе, где проходил концерт Bon Jovi на стадионе Винценте Кальдерон, смог задержать предполагаемого автора выстрела, у которого был обнаружен пистолет.

Совет Мадрида наградил шофера медалью в знак признательности за его самоотверженность, проявленную в ситуации, как это подтвердила сама Анна Бутылкина (бывший мэр столицы).

Хотел бы я посмотреть на физиономии моих недоверчивых читателей, если б я, вообще ВСЁ писал, ничего не скрывая (автор).

СООТЕЧЕСТВЕННИКИ

За первые три года заключения в испанских тюрьмах мне попались трое русских. Вообще-то, я видел шестерых, но первых трёх я не считаю, потому что пробыл с ними всего две недели и не успел их узнать достаточно. К слову сказать, все шестеро были из Москвы.

А, вот, следующая троица мне запомнилась больше. Первый выдавал себя за кандидата наук, жил в Испании легально, перемежая свою трудовую деятельность с нетрудовыми доходами, за которые и положила на него глаз испанская юстиция. В тюрьме «доцент» дружил с растатуированным грузином и регулярно пытался спровоцировать меня, сообщая по секрету, что «у грузин в камере есть мобильный телефон» или «у такого-то в телевизор вмонтирован компьютер».

Такие тупые трюки проверки меня на вшивость лишь держали дистанцию между нами, которая продлилась до самого его освобождения. За несколько дней до даты выхода, кандидат подошёл ко мне с деловым предложением.

– У тебя есть немного денег? Купи мне пару пачек табака, а я, когда выйду, сразу отправлю тебе 50 евро.

Я осмотрел просителя, соображая, что ответить пресмыкающемуся перед самозванным вором в законе.

– Как кандидат наук, ты должен понимать одну вещь: ты не платёжеспособен. Поэтому, никакой речи о нашем сотрудничестве быть не может. Я в Испании никогда и никому в долг не даю.

Почти сразу после ухода кандидата, в нашем блоке объявился новый русский. Он тоже задружил с грузином. Но если раньше «доцент» лебезил перед криминальным авторитетом в ожидании подачек ввиде кофе и табака, то теперь «вор в законе» пресмыкался перед Новороссом. У бизнесмена с деньгами было без проблем. Грузин с наколками не имел даже пятидесяти тысяч евро, чтобы освободиться под залог, из-за чего и был выслан на родину.

Мои отношения с Новым Русским так и не вышли из прохлады. Занимаясь в спортзальчике ежедневными жимами лёжа, новоросс регулярно отпускал замечания в мой адрес по теме бодибилдинга.

– Если ты этого не знаешь, то я вообще не понимаю, куда ты лезешь.

Я наплевательски пропускал это мимо ушей и продолжал тренировать китайцев. Новый русский вмешался и к ним, объяснив представителю Поднебесной:

– Владимир тебя не правильно учит, потому что не знает. Держи руки в этом упражнении вот так…

Три недели у китайца болели локти и оба, после этого, с пренебрежением относились к дальнейшим советам новороса. Сам же он, неудачно согнувшись в душе, получил «прострел» в пояснице и униженно попросил меня отрегулировать ему спину. Я в таких вопросах не злопамятен и помог ему к большой радости наблюдавших это китайцев. Расстались мы так же прохладно, как и встретились.

Третий русский, попавшийся мне на тюремных просторах, был ещё ребёнком привезён в Испанию, получил здесь улично-цыганское образование и зарабатывал на жизнь воровством в банках и ювелирных магазинах. В тюрьме продолжал водить дружбу с цыганами и наркоманами. Поэтому мне не удалось найти что-нибудь хорошее для описания его жизни.

Все трое русских, пересёкшиеся со мной на этом пространстве, имели легальный вид на жительство. Испания нуждается в ворах, воровстве и прочих сопутствующих сервисах.

К окончанию отсидки количество русских, с которыми я был за решёткой, увеличилось до девятнадцати. И все они были из Москвы.

ПРАЗДНИК ЖИВОТА

Еда в тюрьме – всегда праздник. Особенно, если это хорошая еда. В испанской тюрьме хорошая еда не редкость, потому что на кухне работают заключённые-женщины. И, разумеется, если администрация этой тюрьмы не сильно подворовывает. Тюрьма «Кастейон-2» – одно из неудачных совпадений всех возможных несчастий: здесь нет женщин, и на кухне воруют с размахом. Корм здесь готовят так, что временами завидуешь свиньям из ближайшей свинофермы, откуда ветер доносит настоящий деревенский запах, когда там чистят выгребную яму.

Недоваренный рис, сырые макароны, пригоревшие супы и кофе, вонючая размороженная рыба с недостатком температурной обработки, сырая вода в супе и в кофе, подгоревший хлеб, немытые овощи, плохо очищенный и полусырой картофель – таков неполный перечень шуток тюремной кухни. Часто эти приколы комбинируются, и день запоминается недовольным бурчанием пустого брюха ночью. Правда, медицина учит, что переедать вредно.

На кухне тюрьмы «Кастейон-2» работают восемь поваров с воли. Всего лишь восемь, а не два-три, как в других тюрьмах. Трудно представить какой могла бы быть еда, если б здесь работали два десятка таких специалистов. У восьми нянек дитя без глаза.

Скакнуло у меня и ещё у некоторых зэков артериальное давление. Нас срочно вызвали в тюремную санчасть.

– Вы не должны есть много соли. Из-за этого у вас высокое давление, – заявляет незнакомая мне докторша, даже не заглянув в медицинскую карту.

Я её поправляю и комментирую.

– Видите, там написано, что у меня – бессолевая диета. И на этой диете нам дают пересолёную пищу. Никто не контролирует приготовление на кухне.

– Нужно поставить вас на контроль, – не сдаётся доктор, – Я вам пропишу лекарство для снижения давления.

– Сеньора! Я не принимаю никаких лекарств последние тридцать лет. Уберите соль и всё будет в норме. Повторяю, у меня – бессолевая диета. Прямо сегодня нам дали пересолёное на ужин.

Сеньоре не нравится моё упорство, и она говорит, что я могу быть свободен, забыв померять мне давление. Напоминаю. Надеваем мне манжету и убеждаемся, что всё ещё повышенное. Выхожу из кабинета и в зале ожидания предупреждаю другого зэка, которого ещё не вызывали и который сидит на такой же диете, чтобы он тоже пожаловался на соль. В отличие от меня, он соглашается на таблетки и, в дальнейшем, его ежедневно вызывают на измерение давления. Но соль в кормёжке уменьшилась. И не только в праздники.

В Испании много праздников. Столько, наверно не празднуют ни в одной стране мира. В испанской же тюрьме – четыре официальных праздника. Их можно узнать по праздничной еде. Видимо, в этот день в этой тюрьме, все восемь поваров общими усилиями готовят праздничные обеды и ужины. Хотя допускаю, что готовят не все восемь, а только те, кто умеет это делать. Потому что еда превосходит все ожидания и зэки получают рацион, превышающий по калорийности два-три обычных дня.

Но высококалорийное отравление заключённым в «Кастейон-2» не грозит. За три-четыре дня до праздника заметно ухудшается питание. Оголодавшие за эти дни зэки с жадностью набрасываются на праздничные деликатесы, еле умещающиеся на подносе: кусок торта, кусок мяса, салат, пара креветок, пара ломтиков сыра, овощное или рыбное пюре, хлеб, банка какого-нибудь безалкогольного напитка и несколько сладостей. Наркоманы слизывают всё это в одно мгновение и бегут за добавкой.

24 декабря – ночь перед Рождеством – тут, как говорится, сам Бог велел: праздничный ужин и на следующий день – праздничный обед.

31 декабря и первого января всё повторяется.

6-го января – день Королей, или День Волхвов в знакомой нам интерпретации. Но это детский праздник и на ужин зэки просто получают кусочек торта. На этом чревоугодие заканчивается до 24 сентября, когда наступает День Святой Мерсед – покровительницы заключённых.

С праздничной едой в брюхе зэки проводят день в живой очереди в туалет: на сотню человек остались две кабинки. Две другие и писсуары засорились и чистить их в ближайшее время никто не будет: вся страна отдыхает две недели подряд.

Некоторые любопытные зэки интересуются у своих знакомых в других модулях количеством праздничной еды. Так мы выясняем, что на Рождество и на Новый 2018 год наш блок недополучил целый ящик сладостей, которые исчезли, как это и принято в Испании.

ШЛЯПСЫМИ

Социологический портрет служащего нижнего звена испанской пенитенциарной системы таков: старше 35 лет, не женат (не замужем) образование среднее (иногда не законченное), физическое развитие нормальное, табакозависим (иногда употребляет лёгкие наркотики, типа марихуаны), любит смотреть телепередачи, читает мало, следит за политикой.

Как и все люди, охранники разные. Одни любят поговорить, другие отмалчиваются и избегают общения с заключёнными. Одни боятся выйти из кабины, другие спокойно вмешиваются в драки между зэками. Одни просто отбывают рабочее время, другие используют его для побочных заработков, занося в тюрьму наркотики и мобильные телефоны.

Этот был из любителей показать своё превосходство над подчинёнными и старался это продемонстрировать, выбирая объектом иностранца.

Заключённые входят по очереди в столовую на завтрак. Охранник равнодушно скользит взглядом по цыганам и наркоманам, не снимающим шапку на входе. Дожидается, когда двухмероворостый русский, тоже в шапке, берёт еду. Подходит к нему, задирает вверх голову и говорит:

– Сними шапку!

Русский улыбается и говорит с высоты:

– Сейчас у меня руки заняты, за столом я, конечно же, сниму.

Охранник загораживает ему проход и протягивает свою руку к спортивной шапочке на голове гиганта.

– Я сказал, сними шапку!

В очереди лёгкое оживление. Русский наклоняется и, уставившись сощуренными глазами в лицо охраннику, рокочет:

– Poshel na huy!

Охранник застыл. Понял, что ему, как минимум, плеснут еду в харю. Или, со всего маху с высоты прилетит оплеуха, от которой не сразу придёшь в себя. Отскакивает в сторону, молча и злобно смотрит в спину удаляющегося здоровяка. Потом оборачивается и снова безразлично смотрит на проходящих мимо цыган в шапках и кепках-бейсболках.

В другой тюрьме был точно такой же близнец-охранник. Сидит в своей кабине и принимает инстанции (жалобы, письма, рапорты). Подходит араб с листком в руке и протягивает его в окошко:

– Шапку сними!

– Ой! Простите сеньор! – спохватывается нарк и сдёргивает шапочку с головы.

Следующим в очереди стоит экс-советянин. Будучи после полостной операции, да ещё и не слишком тепло одетым, он зябко кутается и протягивает свой листок в окошко.

– Шапку сними!

Я грузинского не знаю, но то, что в запарке проорал мужик в течение пары минут, явно не понравилось охраннику за решёткой, потому что он благоразумно отодвинулся от открытой форточки.

– Скотина! – бросает ему по-русски грузин и уходит от кабины, так и не отдав свою просьбу, которую позже вручил другому охраннику.