355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Мартынов » Явка в Копенгагене: Записки нелегала » Текст книги (страница 20)
Явка в Копенгагене: Записки нелегала
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 20:19

Текст книги "Явка в Копенгагене: Записки нелегала"


Автор книги: Владимир Мартынов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

А пока мы готовили образцы продукции фирмы, вмонтированные в красочный дисплей. Продуктом фирмы был пластмассовый мундштук с особым противоникотиновым фильтром. В настоящее время наша идея подхвачена в Японии, где начали выпускать эти мундштуки, обеспечивая их продажу широкой рекламой. Пока решали организационные вопросы, из Нью-Йорка пришла телеграмма, что директор фирмы, который должен был вести с нами переговоры, выехал в Европу и что в ближайшем обозримом будущем принять он нас не сможет. Тогда было принято решение ехать в Бразилию, где в крупном промышленно-финансовом центре Сан-Пауло у президента нашей фирмы Торреса был хороший старый друг, с которым они в молодости занимались в Буэнос-Айресе рекламным бизнесом.

Летели мы вдвоем с Торресом. Друг Торреса Пако встретил нас в аэропорту и отвез в отель. Он был довольно известным в деловых кругах человеком, владельцем рекламного агентства. Пако вел в свое время рекламу предвыборной кампании Жочелино Кубичека на пост президента Бразилии. Его агентство принимало также активное участие в инаугурации новой столицы Бразилии– Бразилиа, построенной знаменитым архитектором Оскаром Нимейрой в глубине страны, в восьмистах километрах от Рио-де-Жанейро. Пако смог без особого труда организовать переговоры с интересовавшими нас фирмами.

По возвращении в Буэнос-Айрес у Торреса случился инсульт. Его частично парализовало, и он вышел из строя, а все дела были в его руках. Дело начало рушиться. Один из компаньонов решил выйти из дела и уехал к себе во Францию, где у него была семья. Таким образом, я фактически остался один, так как адвокат и нотариус в дело не вложили ни гроша, считая свой вклад достаточным в виде офиса с телефонами и техперсоналом. Относились они ко мне исключительно доброжелательно и сами предложили свой офис в мое полное распоряжение, с тем чтобы я начал развертывать свой собственный бизнес, пока Торрес поправится (если он вообще поправится). Я основал свою собственную посредническую контору по экспортно-импортным операциям. И несмотря на наличие конкуренции, мне удалось через довольно короткое время установить множество деловых контактов и даже получить первую, хотя и небольшую прибыль, выражавшуюся в процентном гонораре с завершенных сделок. А главное, я начал вести обширную переписку с различными зарубежными, заинтересованными в торговых связях с Аргентиной, фирмами. В случае более или менее удачного развития моего дела я получал возможность посещать разные страны, что являлось частью задания Центра.

Поскольку аренда жилья нам обходилась чрезвычайно дорого, мы испросили разрешения Центра на приобретение в рассрочку квартиры. Вскоре мы поселились в трехкомнатной квартире на пятом этаже семиэтажного дома. Верхние два этажа занимал архитектор, владелец выстроенного им самим дома. Цокольный этаж занимал гараж. Здание находилось в Оливосе, неподалеку от резиденции президента республики. Из окон нашей квартиры открывался вид на реку с постоянно маячившими на горизонте белоснежными парусами яхт.

На мое имя стала приходить многочисленная корреспонденция практически из всех стран Латинской Америки, а также из США и даже из Юго-Восточной Азии. Один из клиентов в Гонконге предоставил очень интересный выход на США, дававший в конечно счете возможность выехать туда. В самом Буэнос-Айресе я также получил ряд ценных связей и рекомендательных писем бизнесменам, выехавшим в свое время в США и прочно обосновавшимся в американском мире. Аргентинцы пользуются уважением и авторитетом в американском бизнесе. Поэтому вскоре я намеревался совершить деловую поездку по маршруту Чили– Мексика– США, чтобы лично посетить своих клиентов. В Буэнос-Айресе я официально представлял фирмы, производившие целый ряд продуктов на экспорт: кожевенные изделия (ремни, сумочки, перчатки, сувениры), особой расцветки глазурованную плитку для пола, дверные замки с секретом, противоугонные устройства для автомашин с кодовым замком, фурнитуру, расфасованный мед и прочее. На своем «Пежо-404» я колесил по городу и по всей провинции Буэнос-Айрес, посещая в основном небольшие фирмы, искавшие выход своей продукции на экспорт.

У нас появились новые связи. Среди прочих – управляющий фирмой по оборудованию автомобилей специального назначения для нужд городского хозяйства: мусороуборочные машины, машины для поливки улиц, аварийки, техпомощь и прочее. Знакомство это, поначалу показавшееся нам нейтральным, получило впоследствии развитие в интересующем нас направлении. С женой сеньора Рохелио (так звали нашего нового знакомого) Хельгой «Веста» познакомилась на курсах журналистики, куда она поступила по своей инициативе и с одобрения Центра. Это давало «Весте» возможность совершенствовать язык и расширять связи. Сам Луис Рохелио был испанских кровей, тогда как Хельга – французских. Две дочери, семи и десяти лет, учились во французском колледже. Хельга превосходно владела английским, и знакомство наше с ее мужем произошло в Английском театре в пригороде Акасусо. Луис, ни слова не знавший по-английски, тем не менее стоически и невозмутимо с каменным лицом отсидел оба акта спектакля и начал приходить в себя лишь в пивном барс, куда мы зашли после театра. Хельга была довольно образованной и интересной собеседницей, чего нельзя было сказать о Луисе, человеке скрытном, волевом, себе на уме, но тем не менее, как мы потом узнали, умевшем веселиться в хорошей компании.

Луис недавно вернулся из поездки в южную часть страны, целью которой были испытания джипов различных марок для армейских нужд. Из поездки Луис привез множество слайдов с видами Патагонии, Огненной земли, Магелланова пролива, громадных айсбергов, которые образовывались из ледников, сползавших в океан. На просмотр он пригласил своих старых друзей Игнасио и Бригиту. Игнасио, розовощекий разбитной молодой человек, в недавнем прошлом автогонщик, был сыном фабриканта бензоколонок. Отец – хозяин завода, состарился, часто болел и предпринимал немалые усилия, чтобы приобщить сына к своему делу, и надо отдать должное, добился в этом успеха: Игнасио бросил автогонки и стал всерьез заниматься фирмой отца. Жена его – Бригита – американка чешского происхождения, была очаровательной, хрупкой на вид блондинкой. Несмотря на молодость, а ей было немногим за тридцать, она уже имела троих детей – отчаянных, озорных мальчуганов шести, девяти и двенадцати лет.

У Луиса и Хельги было мало друзей, и мы, будучи приблизительно одного возраста, кажется, сумели завоевать их симпатии и стали часто бывать вместе на пикниках и в ночных клубах. Однажды в одном ночном клубе выступал молодой певец, друг Игнасио, с которым он когда-то учился в одном классе. Этот друг по имени Педро только что вернулся из Штатов, где проживал с женой, но семейная жизнь там у него не сложилась, и ом решил вернуться в Аргентину. Здесь его ждала служба в армии, от которой (на своем опыте знаю) никак не отвертеться.

Педро пел хорошо, аккомпанируя себе на гитаре, сидя на высоком стульчике посреди зала. Песни были его собственные, к тому же он был начинающим поэтом и композитором. Но пара песенок его была явно антиамериканского характера, и все присутствующие в зале бурно аплодировали. Аплодировали и американцы, занимавшие столик неподалеку. Но аплодировали они своеобразно, как бы невпопад, то и дело устраивая своего рода обструкцию певцу. Особенно выделялся из этой группы рослый упитанный блондин, который уже изрядно нагрузился виски. Оп громким голосом отпускал шуточки в адрес исполнителя, и его собутыльники громко хохотали над его замечаниями.

Луис с Игнасио пару раз подходили к ним, чтобы их утихомирить. Те на какое-то время затихали, затем снова принимались за свое.

Подвыпивший Луис наконец не выдержал и с криком: «Я ему сейчас врежу по морде!» – ринулся к столику американцев. Но возмутитель спокойствия с наглой улыбкой длинной ручищей отталкивал Луиса, который петухом налетал на него. Мы с Игнасио успели вмешаться, прежде чем ссора переросла в стадию мордобития. Быстро расплатившись, мы под руки увели Луиса, который то и дело вырывался, бросаясь в атаку:

– Пустите меня! Я набью морду этому паршивому янки! Гринго[33]33
  Гринго – чужак (лат. – амер.).


[Закрыть]
вшивый! Как он смеет! Он не у себя дома! Мать его!.. Кусок дерьма!

На выходе он все-таки вырвался и стремглав бросился в зал, и нам стоило немалого труда оторвать его от американца, который, все так же добродушно улыбаясь, шутя отбивался от наскоков Луиса. Мы все же вывели его на улицу и отвезли домой. Хельга всю дорогу ворчала, но он держался стойко: «Нечего здесь делать этим янки! Мы здесь хозяева, или кто? Какой-то г…ный янки!.. Еще будет тут вякать!»

Я отвез «Весту» домой, сам же решил вернуться в ночной клуб. Верзила американец уже почему-то сидел один, покачиваясь на стуле в такт музыке.

– Не возражаете? – спросил я по-английски, указывая на стул.

– О да! Пожалуйста, – расплылся он в пьяной улыбке, глядя на меня с любопытством. – Ну что, отвезли вашего забияку домой?

– Отвезли. Извините, что так получилось.

– Все о’кей… Бывает. Как зовут тебя?

– Лэд.

– Все о’кей, Лэд! Все о’кей! – похлопал он меня по плечу. – Будем знакомы, Фрэнк. И давай сразу на «ты».

– Хорошо. Я угощаю. – И я щелкнул пальцами. – Два виски. Двойные, – сказал я подскочившему официанту. – Не возражаешь? – обратился я к американцу. – Выпьем за знакомство. Ты ведь из Штатов?

– Да. Я работаю здесь по контракту. Я управляющий компанией «Шелл», и мы только-то вернулись из Патагонии.

– Бурите?

– Да, бурим скважины, ищем нефть. Вот пробурили наклонную скважину под Чили и будем качать оттуда нефть, а они, глупцы, ничего об этом и не узнают. Ха-ха-ха!

И он стал заплетающимся языком рассказывать, как именно это делается. Проведя с ним около часа, я решил оставить его.

– Слушай, а ты с машиной? – спросил он, отрывая голову от стола.

– Конечно.

– Ты меня не отвезешь в гостиницу? А то я, пожалуй, не доеду и усну прямо здесь. А за своей машиной я завтра сюда приеду.

– О’кей, Фрэнк, какие проблемы? Еще по одной?

– Ну, давай, – протянул он после некоторого колебания.

Я отвез его в отель, помог добраться до номера. Он дал мне свою визитную карточку.

На следующий день я позвонил Фрэнку, и мы встретились в баре отеля «Президент», где он остановился.

– Ну, как голова? – спросил я участливо.

– Побаливает. Я себя плохо вел вчера там, в клубе. Ваши друзья, наверное, обиделись?

– Ладно, Фрэнк, с кем не бывает? Ты небось там слегка одичал в своей Патагонии.

– Да, есть немного.

– Когда в Штаты?

– Через два месяца заканчивается контракт. В Штатах меня ждет другая работа.

– Тоже будешь бурить?

– Да. Но уже для других нужд… Только тс-с… Никому. Будем бурить шахты для новейших стратегических ракет… Русские о них даже не подозревают. Мы им такой сюрприз приготовим!

Мы выпили полбутылки «Джонни Уокера» Уходя, я уже знал, где именно будет устанавливаться первая очередь новых мобильных стратегических ракет «Минитмен». До его отъезда в Штаты мы встретились еще несколько раз. На последней нашей встрече он дал мне два рекомендательных письма на фирмы, с которыми я намеревался установить деловой контакт.

– Будешь в Штатах, заходи обязательно, – сказал он на прощанье. – Позвонишь по телефону, указанному на визитной карточке. Мы с тобой славно проведем время.

«Хьюстоп-Техас» – было на визитке.

В предстоящей поездке в США я, разумеется, намеревался воспользоваться этим приглашением. Но дальнейшие события нарушили мои планы. Что же, человек предполагает, а Бог располагает. Так, кажется, звучит в переводе с испанского известная пословица. Сотрудники ЦРУ, проводившие допросы после ареста, очень интересовались Фрэнком. Я им объяснил, что встреча была случайной, нейтрального характера.

Еще во время нашего приезда в Москву, когда мы ехали на машине, «Веста» как бы шутя спросила нашего куратора Геннадия Савельевича:

– А что скажет Центр, если мы заимеем еще одного ребеночка?

– А что он скажет? Улыбнется ваш Центр, разведет руками и пришлет свои поздравления. А куда ему деваться? Но если серьезно, дети – тоже прикрытие. Через детей заводят нужные для нас знакомства: Давайте, если есть такое желание.

И вот в конце 1969 года у нас родилась еще одна девочка. Роды прошли нормально, как и в первый раз, все в том же Немецком госпитале. Но теперь уже не по причине языка, а потому, что этот госпиталь был, на наш взгляд, в смысле медицинского обслуживания наиболее надежным. Теперь нас стало четверо.

«Весту» очень беспокоили сообщения о состоянии здоровья больной матери. Она опасалась, что, как и я свою мать (недавно пришло сообщение о ее смерти), также больше ее не увидит. Она упросила Центр дать ей возможность на этот раз одной совершить краткую поездку в Союз, легендируя ее ухудшением состояния здоровья своей базельской тетушки. В конце июля 1970 года я проводил жену в аэропорт Эсейса. Две миловидные девушки в форме стюардесс фотографировали пассажиров и всех тех, кто проходил на площадку для провожающих, расположенную на крыше здания аэропорта. Сфотографировали и меня. Мне подумалось: «Что это? Бизнес или работа Интерпола или полиции?»

– И давно это они у вас тут фотографируют? – спросил я служащего аэропорта, покидая площадку для провожающих.

– Да уже с полгода. Это мы сами такой бизнес организовали.

«Бизнес, бизнес, – думал я, направляясь к машине и разглядывая только что отпечатанный, неплохо выполненный фотоснимок. – А бизнес ли это?»

«Боинг» «Люфтганзы» взмыл ввысь, унося «Весту» в Европу. Вернувшись домой, я купил бутылку шампанского и жаренного на вертеле цыпленка, поужинал дома в невеселом одиночестве. Дети находились в доме няни. Я думал о том, как-то все сложится у «Весты».

Рассказ «Весты»

Самолет авиакомпании «Люфтганза» круто набирал высоту. В лучах заходящего солнца слева уплывал Буэнос-Айрес. Внизу простирались мутные воды реки Ла-Платы. Слева в сизой дымке замаячили и исчезли огни Монтевидео. Дальше летели над ночным океаном. Первая посадка в Дакаре, затем Цюрих. Один день в Цюрихе, и я ночным рейсом вылетаю в Хельсинки. Там явка, обмен документов и пароход. И вот – снова Москва.

Мы долго раздумывали, прежде чем предпринять эту поездку. Любая подобного рода поездка может быть чревата неприятными последствиями. Прошло три года со времени нашего последнего посещения Союза. За это время здоровье моей мамы ухудшилось, и она боялась, что мы больше не увидимся. А дети? Младшенькой было почти восемь месяцев, старшая только что переболела ветрянкой. И тем не менее я решилась на эту поездку. Когда-то еще доведется поехать домой. На конспиративной квартире в Москве, в одном из высоких домов на проспекте Вернадского, меня ожидали пятеро мужчин, из которых только двое были знакомы. За чашечкой кофе велась деловая беседа. Обычная встреча вновь прибывшего нелегала с руководством. Все шло нормально, пока один из джентльменов, вроде без всякого повода, вдруг сделал мне комплимент: «Какие же у вас красивые глаза!» «Так хоть за эти-то глаза меня не выдавайте», – мелькнула какая-то совершенно несуразная, необъяснимая, отчаянная мысль. Не более уместная, впрочем, чем сам комплимент. Беседа после некоторого оживления продолжалась, но какое-то непонятное, тягостное чувство с этой минуты овладело мной и не повидало вплоть до самого отъезда. Непрерывно мучили мысли: «Как там дети? Как «Вест»? Все ли у них там в порядке?» Началась бессонница. А если сон и приходил, то заканчивался кошмарами. Пришлось принимать снотворные, чего раньше я никогда не делала.

Встречи, инструктажи, отработка новых, более совершенных средств связи, радиодело, оперативная переподготовка, новые явки, пароли. Предстояла настоящая работа, связанная с перебазированием в США. Накануне отъезда– прощальный обед на конспиративной квартире где-то у Даниловского монастыря. Был Шеф, его зам, куратор, кто-то еще. Шеф вручил мне юбилейную медаль «100-летие со дня рождения В. И. Ленина» и объявил о присвоении мне воинского звания лейтенанта (до этого я была вольнонаемной, привлеченной). Мы подняли рюмки с коньяком, и Шеф приготовился было произнести тост в мою честь, как вдруг оглушительное «бум-м-м-м» медных литавров ворвалось через открытое окно, выходившее в огромный, залитый ярким солнцем двор, после чего грянули звуки похоронного марша. Кого-то хоронили. Рука у Шефа дрогнула. Капли коньяка пролились на белоснежную скатерть.

– Эх, некстати! – невольно вырвалось у него. – Но мы же не суеверны, не правда ли? – тут же поправился он.

– Конечно нет, – отвечала я, а у самой в сердце вошло что-то холодное, недоброе. – Неужели что-нибудь случилось с детьми?

Я с трудом продержалась до конца встречи, усилием воли заставляя себя вести непринужденную беседу, улыбаться. Предчувствие беды, однажды зародившееся еще тут, на первой встрече, теперь уже не покидало меня. Мозг сверлили один и тот же вопрос: «Что случилось? В чем там дело?»

Над этими ее предчувствиями смеялись те, кто вел служебное дознание после нашего возвращения домой в 1972 году.

– Все это лирика, – говорил с усмешкой В. Е. – Какие там еще могли у вас быть предчувствия? Ведь мы же материалисты. Или это не так? Чепуха все это.

Как ошибались эти люди! Люди с огромным опытом оперативной работы. Во время войны они не раз вступали в смертельные схватки с абвером, сажали самолеты с немецкими диверсантами, перевербовывали заброшенных к нам немецких радистов… Вели радиоигры с немецкой разведкой. Где им было поверить или хотя бы прислушаться к каким-то там несерьезным женским предчувствиям? А может, не мешало бы? Как ни странно, предчувствие никогда меня еще не обманывало.

Но пора было возвращаться в Аргентину. Пробыв в Западной Европе не более трех дней, я вылетела в Буэнос-Айрес. Муж встречал меня в аэропорту Эсейса. Восемнадцатого сентября мы вместе вернулись домой.

Прошел месяц. Уже перед самым возвращением «Весты» у меня случилось дорожно-транспортное происшествие. Однажды в воскресенье мы со старшей дочкой возвращались со дня рождения нашего друга Игнасио. В особняке Игнасио собрались гости. Кроме Луиса и Хельги, были еще двое американцев: оружейник Карел, отец Бригиты, и еще один американец, связанный с Игнасио коммерческими делами. Карел демонстрировал нам свои спортивные подарочные пистолеты, которые он привез в небольшом черном дипломате, они покоились в красном бархате в специальных гнездах для оружия. Карел выпускал пистолеты на собственном предприятии.

– Уму непостижимо, как ты их провез через таможню! – поражался Игнасио.

– А это мой производственный секрет, – лукаво улыбался высокий, еще совсем крепкий старик.

– Вот, Лэд, попробуй, возьми представительство для своей фирмы. Будешь импортировать из США револьверы.

– Надо подумать, – ответил я. – Мы об этом еще поговорим.

«Импортировать оружие, пусть даже спортивное, совсем мне ни к чему, – думал я. – Дело всегда связано с полицией, начнутся всякие проверки».

Другой американец, деловой партнер Игнасио, на контакт не пошел. Был просто приветлив, но не более того. «Ну и черт с тобой, – думал я, сидя за рулем машины. – Не все же идут на контакт с первого знакомства».

Было уже поздно, мы ехали вдоль кинты пресиденсиаль[34]34
  Резиденция президента


[Закрыть]
уличного освещения никакого, с одной стороны ограда кинты, со слабым освещением по периметру, с другой – однозначные чале.[35]35
  Дом под черепичной крышей, с садом, как правило, одноэтажный, с мансардой.


[Закрыть]
И вдруг откуда-то из темноты выскочила белая кудлатая собачонка, а за ней, прямо под колеса машины, бросилась девочка лет двенадцати. Резко тормознул, прижав дочь правой рукой к сиденью, чтобы ее не бросило лицом на стекло. Сработали мощные тормоза «пежо». Машина встала как вкопанная, но девочку все же задело крылом, маленькое тельце отбросило на асфальт. Подбежал ее дядя, у которого она гостила, взял ее на руки. Я открыл заднюю дверцу, помог им разместиться на сиденье, затем быстро сел в машину, и мы помчались в ближайшую больницу. Отъезжая, заметил, что солдат морской пехоты из охраны резиденции успел вызвал офицера и они, находясь по ту сторону сетчатой ограды, молча наблюдали за всем происходившим. Офицер записал номер моей машины. В больнице мы передали девочку врачам. Я отвез дочь к няне, на обратном пути заехал в приемный покой больницы.

Дядя мне сказал, что девочка вне опасности, переломов не обнаружено, только гематомы, но она должна какое-то время пробыть в больнице под наблюдением врачей, так как могут быть внутренние повреждения. После этого мы с ним поехали в местное отделение полиции, где я заявил о случившемся, с тем чтобы моя страховая компания оплатила расходы на лечение. На следующий день мы снова встретились, поскольку жили по соседству. Он был отставным армейским сержантом и владел небольшой мясной лавкой в баррио Палермо. Мы заехали в больницу, передали его племяннице фрукты и коробку конфет. Врач сказал, что девочка себя нормально чувствует, серьезных опасений за ее здоровье нет. Через неделю девочку выписали из больницы. Пройдет всего три недели, и этот случай поможет мне сделать определенные выводы. Близился день возвращения «Весты». Как-то вечером ко мне пришел наш дворник Мигель, нагловатый парень, который нам никогда не внушал доверия. Он был как будто чем-то взволнован. Мигель рассказал мне, что накануне вечером, когда подъемные стальные ворота гаража были приоткрыты (он в это время вывозил контейнеры с бытовым мусором), увидел двоих неизвестных у моей машины. Заметив его, парни убежали. Дворник подошел к машине – на бетонном полу лежал револьвер, по-видимому, оброненный одним из «гостей». На мой вопрос о том, где же сейчас этот револьвер и какой он был марки, дворник сказал, что он уже отнес его в местное отделение полиции. Револьвер был калибра 38 (излюбленное оружие полицейских). «Ну и правильно сделал», – сказал я и тотчас спустился в гараж осмотреть машину. Отключив сигнализацию, открыл двери. При слабом свете фонарика осмотрел салон, заглянул под сиденья, в багажник, под днище машины, под капот. Ничего подозрительного обнаружить не удалось. «Машина стояла на сигнализации, злоумышленники это поняли и, очевидно, пытались отключить противоугонное устройство, но это оказалось непросто, – думал я, – а дворник их вспугнул и они убежали. Но… почему револьвер? Угонщики, как правило, не вооружены. Хотя бывают и исключения. А не попытка ли это спецслужб поставить на моей машине радиомаячок, что позволило бы наружке успешно находить меня, где бы я ни был, и вполне скрытно вести за мной наружное наблюдение. Для этого не обязательно открывать двери машины. Неужели контрразведка? Но контрразведчики не сорят своим табельным оружием. И кроме того, разве они не смогли бы завербовать этого дворника?»

На следующий день я поставил машину на яму и с мощной лампой в руке исследовал каждый сантиметр днища, подкрылки. Все было напрасно. Следов проникновения в салон тоже не было. «Так обычные угонщики или контрразведка? – думал я. – Ну что ж, посмотрим, что будет дальше. Ведь как-то все это должно проявиться». Но на душе было тревожно. Надо срочно известить Центр.

Утром 18 сентября встречал «Весту». По пути домой мы заехали к няне повидать детей. «Веста» страшно по ним соскучилась, но мы решили забрать их несколько позже, так как надо было незамедлительно переговорить о делах. Ни дома, ни тем более в машине мы этого никогда не делали. Шепотом, да и то под джазовую музыку. Оставив вещи дома, мы проехали в довольно пустынную местность в баррио Сан-Исидро. По дороге «Веста» рассказывала о своих дорожных впечатлениях. Оставив машину на глухой проселочной дороге, мы стали, прогуливаясь под цветущими мимозами (сентябрь – начало весны в Южном полушарии), вести разговор о делах. Вдали показался старенький зеленый «опель-адмирал», направляющийся в нашу сторону. В нем было трое пассажиров, не считая водителя. Проезжая мимо, все четверо глазели на нас.

– Ишь, как присматриваются! – сказала «Веста». – И все брюнеты с усиками, как на подбор.

– Любуются на твою европейскую прическу, – сказал я. – Кроме того, ты блондинка, а им это очень импонирует. Если бы это была наружка, то они на нас так бы не пялились, а, наоборот, сделали бы вид, что мы их абсолютно не интересуем. А то видишь, чуть из машины не вываливаются.

«Опель» скрылся из виду и больше не появлялся. Возможно, как покажет ближайшее будущее, я ошибался в отношении этого «опеля». Возможно…

«Веста» рассказала, как обстоят дела дома. Передала инструкции и наставления Центра. Предстояло освоить новую двустороннюю радиосвязь. Мне необходимо было также в ближайшем будущем предпринять поездку в Гонконг для выполнения задания по восстановлению связи с законсервированным агентом. Затем посетить США, восстановить там свои связи, прозондировать возможности для переезда в США. «Веста» также рассказала, что ее родители купили дом в глухой, затерявшейся в лесах Смоленщины деревушке, стоящей на берегу речки. В окрестностях полно грибов и ягод, водится дичь.

Домой мы вернулись вечером, заехав по дороге за детьми. Поужинали все вместе. Нам было весело и хорошо. Это был настоящий праздник.

Прошла неделя. Я рассказал «Весте» о происшествии в нашем гараже и добавил, что не исключается установка в машине подслушивающего устройства или «маячка». Рассказал я ей также, что тот же дворник сообщил мне, что на днях приходила одна американская пара с намерением снять пустовавшую квартиру на нашем этаже, располагавшуюся в другом конце нашей лестничной площадки. «У вас будут хорошие соседи, американцы», – сказал он. После они якобы передумали и больше в доме не появлялись. Мы сообщили тайнописью в Центр о наших подозрениях и просили прислать специалиста для проверки машины на предмет наличия «жучка» или «маячка».

Центр между тем прислал шифровку, согласно которой мне предстояло незамедлительно выехать в Чили для выполнения оперативного задания, имевшего непосредственное отношение к предвыборной кампании Сальвадора Альенде. Были даны явки, пароль и места постановки сигналов. Были указаны гостиницы, где мне не рекомендовали останавливаться. Запрещалось входить в контакт с кубинцами, которые наводнили Сантьяго в те дни.

В Сантьяго у меня имелись деловые контакты с двумя фирмами – одна по производству особых замков с секретом, другая специализировалась на экспорте консервированных морских деликатесов – омаров, крабов, моллюсков и устриц. Эти фирмы я и решил посетить во время поездки, чтобы провести необходимые переговоры. Компаньоны одобрили мои планы. К тому же сами они были по горло заняты своими делами – взысканием невыплаченных долгов, судебной тяжбой фирм-банкротов, делами о наследстве и многим, многим другим. Им было абсолютно наплевать, чем я там занимался, лишь бы был хоть какой-нибудь результат.

Прошло почти три недели со дня возвращения «Весты» из Союза. Накануне я заказал билет на самолет в Сантьяго у знакомого агента бюро путешествий. Он должен был принести мне этот билет домой вечером девятого октября, так как десятого я уже должен был вылететь, а одиннадцатого была назначена явка в Чили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю