Текст книги "О том, что сильнее нас"

Автор книги: Владимир Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Только две вещи остались непонятными. Во-первых, откуда у такой бестолочи знакомые бандюки. И во-вторых, чем он прельстил Ленкину матушку, если всё очевидно с первого взгляда. Первое быстро выяснилось. К организации налёта он не имел ни малейшего отношения. А вот второе – до сих пор загадка. Кто его Ленке подсунул, почему именно такое дерьмо выбрали, как убеждали матушку – по сути это один и тот же вопрос. До сих пор ключевой.

* * *

Два с половиной года спустя:

– Да, Миша именно такой человек, как ты понял. А я – знала это с самого начала.

– Так почему?

– Жалость. Я пыталась уйти от него не десять раз, не двадцать и не тридцать. Но я не умею уйти, не поговорив. А он – каждый раз делал так, что мне его становилось очень жалко. И я оставалась.

– Лен, но ведь он же сломал и испоганил тебе всю жизнь, и не только тебе?

– Да. Но он – тоже не знал, какое зло творит. И до сих пор не знает.

– Лен, но ведь зло должно быть либо исправлено, либо наказано?

– Да, но я не умею наказывать. И не хочу уметь.

– А год назад ты его во всём защищала.

– Тогда я опять чуть-чуть было не ушла после твоей новеллы. Но – опять осталась. И приняв решение остаться – просто отмазывалась и его отмазывала. Забудь о том разговоре.

* * *

Вернёмся к последовательности событий. После утраты контакта через Аню способов получения непосредственной информации у нас не осталось, а сразу подводить по той же технологии ещё одну «ученицу» было стрёмно, если не сказать – пошловато. Так что – до середины лета мы никакой новой информации не получали. Гораздо позже мы выяснили, что Ленка всё же свозила его по следам наших с ней первых поездок, и на Оршу, и на Протву. Жаль. Сам я с тех пор не только не возил никого в те места, которые были для нас с Ленкой, но и сам в них не бывал – ни на Протве, ни на торфоразработках, ни в Толпинской катакомбе, ни на Тудовке. Ровно так же, как выбросил из своих планов те поездки, которые мы вместе с Ленкой планировали – на Полю, на Пру… Теперь, после того как эти места опоганены, это – наверное, навсегда. Хорошо, что хоть на Реку она его не повезла.

В июле Ника, как раз всерьёз уже решившая, что ребёнком мы обзаводимся, наверное, отчасти именно из этих соображений, предложила провести активную разведку сама. До того, как мы на Ладогу уедем. Воспользовавшись территориальными соображениями («Мосфильм» рядом) и своим опытом участия в подборе мосфильмовских массовок. Короче, она прорвалась к Ленке домой, посмотреть своими глазами. Посмотрела. Все соображения о Мише подтвердила – тунеядец, похоже, что альфонс, очень похоже, что наркоман, пустобрёх и так далее. Наблюдения об отсутствии в доме даже следов нежности, не говоря о любви, – тоже подтвердила. А вот о Ленке наблюдения были странными, выраженными фразой, что никогда в жизни не видела столь зашуганного человека. Мы долго строили предположения на предмет того, что бы это значило. Но как оказалось – всё было проще. Ленка, продолжая внимательно отслеживать все мои фотографии в Интернете (на романе с Сашкой меня прорвало, и я снова начал снимать), расшифровала Нику ещё через дверной глазок, несмотря на изменившуюся внешность. Но почему-то впустила. Точнее – отошла, подумала и позвала Мишу, чтобы впустил он.

Потом они исчезли – и появились только к ноябрю. Отдыхали на Юге, пару раз сунувшись волонтёрами на какие-то раскопки. И вот здесь – ситуация начала меняться радикально.

* * *

Впервые после весны Ленка опять начала искать работу. И не только частные уроки. Впрочем – не нашла. Миша тоже начал искать работу. Журналистскую. Заваливая своими насквозь лживыми резюме все те ресурсы в Интернете, на которые ни один идиот не полезет искать журналиста. Завёл целый собственный сайт, с гордым указанием на обложке, что предназначен он для поисков работы журналиста. Старательно отсканировал туда все свои статейки и все иллюстрировавшие их фотографии, приписав авторство всех фотографий себе, хотя снимали их четыре разных человека. Завёл раздел по своей активности как рекламного фотографа. Наполнив карточками по профилю братниной фирмочки, сделанными совсем пятым фотографом. То есть – создавал видимость. Продолжалось это до самого Нового года, а под Новый год, по-видимому, у них начался очередной серьёзный раздрай. Во всяком случае, Миша все ночи сидел в Интернете, опять завалил все графоманские сайты депрессивными стишатами о том, как ему было хорошо с тех пор, как к нему пришла королева сорняков, и как теперь всё плохо, женщины его не любят, мужчины его избегают, ну и так далее… Мы решили, что пора выводить на сцену очередную «ученицу».

Точнее – учеников. Для страховки от дешифрирования на этот раз решили подобрать детей. Долго искали по знакомым. Нашли единственный вариант. У одной из подруг Кристины было двое детей, начинавших учиться музыке, однако забросивших эти занятия по отсутствии возможности. Но жили они – в общежитии, и никакого инструмента там не было. Зато у самой Кристины было изрядно раздолбанное фортепиано. Решили проводить занятия там. Так как вне Ленкиной «сферы обслуживания» – возить на машине. Дама, мать учеников, – из тех женщин, перед которыми раскрываются все знакомые. Задача – установить эмоциональный контакт. Когда и если удастся – вывести на «случайную» встречу Кристину. Предоставить возможность порасспрашивать. Не более. Возможно, под то, что Кристина работает с лошадьми, а у Ленки лошади всегда были одним из увлечений, расширить контакт в эту сторону. И уже потом думать о дальнейшем. Сказано – сделано. Настроили инструмент, почистили квартиру Кристины от моих фотографий, и – пригласили Ленку.

Провал был оглушительный. Кристина расшифровалась сразу. И преднамеренно. Долго врала про то, что ей пришлось появиться на сцене из-за проблем с машиной… Только вот, как потом Ленка рассказала, просто при виде Кристины она так её и не расшифровала, лишь отметила, что где-то видела. Сообразила она только когда Кристина ещё и своё имя назвала. Зараза. Естественно, на этом затее пришёл конец.

Но дополнительная информация – появилась. Когда Ленку везли домой, муж Кристины, подъезжая к повороту, спросил, здесь ли она живёт, в смысле – сюда ли поворачивать.

– Нет, я живу в Ясенево.

– А зачем мы сюда приехали???

– Сюда… Сюда… Сюда я год назад к мужу приехала.

– Кстати, кто он у тебя?

– Заместитель директора вон в той фирме. Большие деньги получает.

Это при том что его из этой фирмы уже месяца два как выгнали даже с номинальной должности, а оговорка насчёт Ясенево – очевидно неслучайная. Что-то действительно происходило, а контакт был снова утерян, не успев установиться.

* * *

При очередном своём примирении с Мишей, которое не замедлило себя ждать, Ленка совершила очень крупную ошибку, которая и нам во многом руки развязала, и Ленке кое-что новое открыла. Надумала она ввести его в туристские круги. Для начала взяв с собой на празднование дня рождения туристического сайта «Скиталец».

Во-первых, Миша побоялся туда ехать без разведки. Пользуясь вымышленным именем и полувымышленным местом работы (его взяли тогда на какую-то радиостанцию, откуда через месяц успешно турнули), позвонил мне, представился корреспондентом другой радиостанции и в течение получаса уговаривал на интервью, назначенное на день этой тусовки. При этом он нёс полный бред, невозможный для корреспондента, интересующегося пещерами, игнорировал все мои попытки перевода стрелок на действительных экспертов по Подмосковью… Короче, я сразу позвонил на радиостанцию и выяснил, что такого корреспондента у них нет. Вот на этом и стало понятно, что он не просто труслив, а труслив параноидально.

Во-вторых, он мгновенно зарвался и заврался. Наводнил на «Скитальце» весь форум враньём, какой он великий и опытный турист, какой он великий фотограф, чуть ли не ученик Гиппенрейтера. Подрабатывающий в Нэйшнл Джиогрэфик при основной работе рекламным фотографом и секретарём в той братниной фирме, из которой его давно выгнали… Путаясь в географии и терминологии – какие он проходил маршруты… Какие у него якобы есть слайды по Байкалу и прочим местам, где он сроду не был… Немедленно написал «Туристский гимн», даже заставил Ленку музыку к нему склепать. Полстраницы бреда и путаницы всех терминов и понятий, в сопровождении полустраницы прозаического текста, из которого следовало, что он великий поэт, стихи писать научился раньше, чем говорить, исписывал и жёг целые тетради, плюс перечень, в каких стихотворных размерах писать умеет… Гордо водрузил эту убогую стряпню как на сам «Скиталец», так и на все прочие туристические сайты в Интернете… Завёл себе страницы на всех фотографических ресурсах, на которые стал выкладывать абсолютно бытовые фотки, сделанные мыльницей. В сопровождении выспренных текстов о том, какое это великое искусство и какой он великий фотограф… Вальяжно комментируя фотографии достойных авторов… В общем, понятно. Продемонстрировал всем ещё раз, насколько он патологический лгун, а заодно показал сразу все пути, как можно отслеживать ситуацию. Когда Ленка дёргается, он заваливает словесным мусором исключительно графоманские ресурсы, причём исключительно депрессивным мусором, а когда она с ним мирится – мусор, как словесный, так и фотографический, начинает поступать в гораздо более широком ассортименте и по более широкой географии.

* * *

Вдруг тринадцатого марта (вспомнили?) – на одной из его фотостраниц появилась карточка, сделанная Ленкой на Тимане. Как только один из наших общих друзей отметился в смысле, что понял, что карточка Ленкина, – карточка немедленно исчезла. А ещё через несколько дней посыпались «его» (на самом деле, конечно, Ленкины) карточки из Толпинской катакомбы. Ленка его и туда отвезла. Не поверил я, что они вдвоём ездили. Обыскал весь Интернет. И нашёл – серию отличных фотографий, сделанных человеком со смутно знакомой мне катакомбенной кличкой. Быстро прогрессирующим как подземный фотограф. Очень быстро. Ещё поискал. Выяснил, что Ленка в период между «незнакомством» и знакомством со мной лазила по пещерам именно в его команде. Гм… Вот тут-то и вспомнил, откуда его кличка мне знакома. С той визитки, которую оставил мне в самом начале истории с Ленкой кто-то из её друзей. Визитку я не нашёл. Пришлось долго искать на него выход через людей. Нашёл. Смешно – но это оказался вовсе не тот человек, который визитку оставлял. Я так и не понял, в чём был прикол. Но и фиг с ним. Прикол в итоге вырос в новых друзей, прекрасных людей и азартных путешественников Лёши и его жены Тани. Но информация про Толпино – не проявилась. Они ездили туда не вместе, а поочерёдно. Но кое-что наводило на размышления. Во-первых, Лёша встречал Ленку в Никитской катакомбе ещё в ноябре. Без Миши. Она долго рассказывала, какой у неё муж положительный. Пригласила в гости. Оставила свой телефон, попросив, что если будет звонить, но трубку возьмёт кто-либо, кроме неё, – то чтобы трубку бросал. Забавное приглашение в гости, не правда ли? Дальше. Лёша съездил в Толпино, Ленка увидела у него на сайте свежие фотографии. Захотела уточнить дорогу. Проще всего – взять да позвонить, так ведь? Ан нет. Вместо этого – Миша написал Лёше в гостевой книге сайта просьбу дать телефон для того, чтобы поговорить о привязках катакомб. Не представившись. И только когда Лёша не ответил, так как забросил он уже тот сайт вместе с гостевой книгой, ему позвонила Ленка. Интересные отношения между давними хорошими друзьями, а? Прямо-таки свидетельствуют об «очень положительном муже» и вообще о нормальной семье. А через час – Миша опять начал трезвонить мне и выяснять, старательно коверкая голос, не собираюсь ли и я в Толпино в те же сроки?

Восприняв выставленную Ленкой, хоть и на Мишиной странице, тиманскую карточку, причём выставленную не просто день в день, а час в час в нашу годовщину, я принял это как сигнал. И как только Ленка появилась в Москве – позвонил. Мимо. Она говорить не стала, отделавшись парой заведомо лживых фраз, произнесённых абсолютно фальшивым голосом. Гордая она. Даже в редкие минуты просветления так и будет делать хорошую мину при плохой игре, сама утопая в дерьме всё глубже и глубже.

* * *

Пожалуй, самым правильным было, как ни странно, то, что не наблюдалось признаков, что Ленка сможет попытаться вскорости сорваться. На ближайшие месяцы мои возможности оказать ей какую бы то ни было помощь ограничивались. У меня вот-вот должно было появиться прибавление в семействе, а, как известно, сие событие начинает поглощать без остатка все ресурсы, какие только есть в семье, а в особенности ресурсы сил и времени.

Ника – держалась хорошо. Даже не просто хорошо, а сверх всяких ожиданий. Сверх всяких пределов и возможностей, приличествующих нормальной беременной женщине. Пожалуй, самым поразительным было то, как она заставила меня вытащить её на концерт. За неделю до предполагаемых родов. Не просто на концерт – на громкий концерт. На концерт Nazareth, одной из самых молотобойных команд в истории рок-музыки. Не просто заставила вытащить. На танцпол заставила вытащить. Я всерьёз готовился к тому, что придётся её прямо с концерта в роддом везти. Чорта с два. Эта крошечная железная женщина не почувствовала никаких неудобств, да и ребёнок не наградил её ни одним пинком по печёнке. Тоже, видать, понравилось человеку.

* * *

Маразм крепчал. Ленка опять начала вывозить Мишу на сплавы, но теперь уже не вдвоём. Каждый раз они искали себе спутников через доски объявлений туристических сайтов. Каждый раз новую команду. Повторно с ними не ехал никто и никуда.

Миша наводнил все туристские библиотеки напыщенно-серьёзными спортивными описаниями ровно всех этих пикниковых подмосковных сплавов. С массой фотографий. Засунул их на все конкурсы туристских отчётов. Когда один из этих отчётов взял шестую из шести объявленных номинаций на конкурсе, который проигнорировали практически все (было заявлено семь или восемь отчётов), Миша во всех библиотеках начал указывать, что это отчёт-победитель конкурса. Отсканировал почётную грамоту и год спустя гордо водрузил её на почётное место своего нового сайта. Начал заваливать карточками с этих сплавов, вперемешку своими и Ленкиными под своим именем, все фотографические ресурсы.

Очень удачно получилось, что Миша развил такую активность. Наблюдение за развитием событий практически не требовало времени. У нас с Никой как раз в это время родился сын, так что времени на наблюдения было, скажем прямо, не так уж и много.

Смешно. На фоторесурсах – много соображающих людей. И немало людей, знакомых одновременно со мной и с Ленкой. Регулярно его ловили на выставлении карточек, сделанных Ленкой. На вранье, которое он с величайшим апломбом сыпал во все стороны. На прочем. Он мгновенно сносил карточки, сносил авторские страницы… Штук шесть страниц снёс, кажется. Каюсь, я сам разок показал его очередную авторскую страницу на «фотосайте.ру» бильдредактору некоего журнала. С выставленными в количестве двух десятков карточками строго типа и уровня тех, которые делает девочка-восьмиклассница, которой вчера подарили фотоаппарат. Но при этом с одной карточкой великолепной. Со светом, композицией, многоплановостью… Карточкой, стопроцентно принадлежащей Ленке. А в заголовке страницы примерно такой вот гордой авторской информацией (орфография сохранена, мои пояснения курсивом):

– Отношу себе к моменткетчерам ловцам моментов, прежде всего ( momentcatcher – термин мой). Мои фотопродукты исключительно экологически чисты и натуральны – Долой Фотошопство! Имею опыт рекламной ( три фотки промышленной продукции, загруженные на общедоступный интернет-ресурс) и газетной ( одна фотка директора театральной кассы, у которого брал интервью) съёмки. Мой псевдоним ( как всегда напыщенный до предела) является фототворческим псевдонимом ( имя, фамилия, отчество) и расшифровывается так-то ( следует подробное разжёвывание ещё более напыщенных слов, из которых, оказывается, тот псевдоним скомбинирован). На «фото автора» – «автор, прикидывающийся черноморской волной у берега Абхазии. Фото автора исполнила: мастер такая-то ( Ленка)».

Класс, а? Для полноты кайфу – я тут же показал тому бильду резюме, гласящее, что означенный великий моменткетчер – постоянный автор Нэйшнл Джиогрэфик. Ой что было… Ох как половина редакции под столами каталась… Бильд не удержался, написал ему под какой-то фоткой преехиднейший комментарий. По-моему, Миша после этого целые сутки вообще не спал. Сидел и чистил Интернет от вообще всех следов своего там пребывания. А почистив – немедленно завёл себе новые страницы и начал выкладывать те же самые карточки с ничуть не меньшим апломбом. И сыпать дальше столь же лживые резюме. С новыми емэйл-адресами, новыми номерами айсикью, новыми псевдонимами…

И всё бы ему сошло с рук, если бы не обнаглел вконец. То есть, рано или поздно он и без меня словил бы всё, что причитается. Но звонить перед каждой поездкой куда-либо с Ленкой мне, представляться журналистом такой-то газеты или радиостанции, договариваться об интервью, обеспечивать моё присутствие в другом месте… Идиот, однако. Чего я более всего избегаю, так это случайной встречи с Ленкой. Так как вероятность, что она действительно пойдёт за мной, как она сказала Ане, достаточно высока. И что я с ней делать буду? Восстанавливать отношения? Ни к чему хорошему не приведёт, да и просто физически невозможно. Помочь адаптироваться в нормальном мире безвольному и стопроцентно ведомому человеку? Даже не смешно… Помочь можно и должно, если она сама волю проявит, самостоятельно и сознательно начнёт из дерьма выбираться… А без этого только хуже будет. М-да. И как можно думать, что даже с изменённым голосом он не будет опознан по первой же фразе? Если даже просто комментируя чужие карточки на фотосайте, он никогда про понравившуюся карточку не напишет, что, мол, журнального качества, а завернёт нечто типа, что эта вот фотография достойна обязательного опубликования в элитном журнале «Домовой»? И в разговорах держит ту же лексику. Кстати – вот было бы забавно, если бы он в тот «Домовой» пошёл устраиваться, что, похоже, намечалось. Там один из редакторов – мой старинный друг… Как, впрочем, и во многих московских изданиях. Впрочем, про окончательное обнагление капельку ниже. Равно как и про то, что из этого в итоге вышло.

* * *

У меня же – лето оказалось практически пустым. Маленький ребёнок в доме – много не поездишь. Хотя на недалёкие поездки, на недельку эдак, мы стали брать его с возраста аж двух месяцев. Читатель, не пугайся. Мы не сумасшедшие. Тащили с собой – господи, сколько всего. Но по реке или по озёрам лодка везёт, тащить не надо, можно и нагрузиться. Лодку мы купили новую, тяжеленную и здоровенную, зато неубиваемой надёжности. И мотор к ней поосновательнее, не пожалели денег на Хонду. Да и Ника – хоть и маленькая женщина, но железная. Возвращаясь, я валился с ног. Но не она. Идеальная подруга закоренелому путешественнику.

Один раз она меня всё же отпустила в серьёзную поездку. С ребёнком никак нельзя было – отрыв от цивилизации чрезмерен да и гнуса слишком много. Со скрипом отпустила. Но Ника – правильная женщина, она знала, что упускать нельзя. Просто опять вдруг появился позапрошлогодний вариант с халявной заброской грузовым самолётом. Плато Путорана. Те места, в которые мы с Ленкой не добрались. Не совсем, впрочем, те – на Микчангду и Ламу не особо тянуло, более интересного захотелось, раз уж мотор есть, так что мы в другую сторону нацелились. К Глубокому и Собачьему озёрам. Опять с Севой. Взяли с собой ещё Настю, а то без хотя бы одной фотомодели оно как бы и неправильно.

Ржал весь Норильск. Ребята, вы хотите с двухсильником – вверх по Талой? Да вы что? У вас галоша какую скорость на спокойной воде держит? Десять, двенадцать? А мы на Талой вчера мерили скорость течения на первом, самом простом, перекате. Четырнадцать. А на третьем все восемнадцать будут. Мы на казанке с двумя «вихрями» двадцать пятыми по шесть часов рубимся, сто литров бензина жжём. Ну циркачи… А если вдруг договоритесь, что вас кто-либо забросит, а обратно своим ходом пойдёте – на Мелком берегитесь. Там шторма – жуткие. Две недели назад последний был, так МЧС потом на вертаке летало, десятками перевёрнутые казанки считали. А от Мелкого лучше в Ламу идите. Не найдёте вы проход в Глубочку, его знать надо. И не подниметесь вы по ней до озера. И никто вас там не поднимет, мелкая она сейчас, нету там сейчас никого.

И всё же, всего одиннадцать ходовых часов кровавого поноса, растянутые, правда, на два дня, всего семь литров бензина – и Талая пройдена. А какой опыт приобретён… Висеть на полном газу неподвижно посреди хрустальных бурунов, маневрируя винтом в трёх сантиметрах от камней, и щупать, щупать, щупать… Подвижками на сантиметр вправо-влево нащупывать ту единственную струйку, по которой можно ещё на два метра продвинуться, прежде чем опять зависнуть… А ещё через три часа по зеркально-гладкому озеру с водой, пропитанной лучами полуночного солнца до цвета раскалённой лавы, – и устье Глубокой тоже найдено.

Когда обступили горы – началась сказка. Та самая, хрустальная. Нет на всём Русском Севере мéста красивее Путорана. Сотни многометровых водопадов, подчас расходом воды с Москва-реку, фантастическая смесь природы северной и южной, отвесные стены каньонов, реки и озёра то абсолютно прозрачные, каждая песчинка на десятиметровой глубине как на ладони видна, то ярко-бирюзового цвета, то с водой, наполненной от близкого водопада пузырьками размером с яйцо… Нависающие над водой массивы прозрачного зелёного льда, огнём горящие в лучах ночного полярного солнца… Великолепно берущие на дорожку в страшной глубины озёрах гигантские гольцы… Неделя звенящей природы. Сотни фотографий, каждая из которых – зовёт.

Можно смеяться, можно нет – но шторм на Мелком мы на обратном пути таки умудрились поймать. Такой, что даже спасателям выход в озеро был запрещён. По собственной дурости причём. Выходим по речке, впадающей на мысу, ветер хоть и сильный, но в спину, так что волны как бы нет, дуем себе вперёд, волна как бы слегка появляется… И вдруг – понимаем, что мы на своём дредноуте надувном катимся по свалу очередной волны, как на сёрфере. И что впереди – валы ещё крупней и круче, а там дальше мели, об которые всё это бьётся, и на них творится полный кошмар. А развернулись назад, волне навстречу – каждую секунду очередной вал прокатывается над лодкой, уничтожая все наши усилия по вычерпыванию воды. Ничего, мы – люди настырные. Выгреблись, даже фотоаппараты живы остались. Костёр из плавника запалили преогромнейший, обсушились как следует… А когда шторм поутих, пересекли озеро там, где поуже, заодно вволю покатавшись на волнах. Наша посудина, оказывается, с помощью мотора прекрасно встаёт на волну и далее мчится несколько сот метров, как сёрфер, с умопомрачительной скоростью. Эх, Ленка, Ленка…

* * *

А Ленка с Мишей – летом опять исчезли на Юг. Опять вернулись только к ноябрю. И вот здесь начались уже серьёзные события. И назывались те события – фотографическими выставками.

Первым отстрелялся Лёша со своей первой в жизни персональной выставкой в Домодедовском музее. Пригласил Ленку. Она пришла. С ней притащился Миша, не захотевший отпускать её одну. Только когда уже музей закрывался и все вместе уходили – ребята поняли, что это он. Полтора часа стоял у входа, поглядывая вокруг демонстративно-высокомерным и даже презрительным взором, так и не подойдя ни к одной фотографии, не перекинувшись ни с кем единым словом. Даже с Ленкой.

А потом – стрелял я. Самой большой и самой красивой из своих выставок. Три месяца в лучшем зале Музея имени Вернадского, что на Манежной площади. Более двухсот работ. И впервые с действительно хорошим светом. Разумеется, анонсы выставки висели по всем фотографическим и туристическим сайтам Интернета.

И вот тут – Миша начал врать и гадить под висящими в Интернете анонсами во всех тех местах, где под афишей предусмотрено место для комментариев. Как будто опять же не опознается с первой же фразы по нагромождениям излишних сущностей и по мелкопакостливой манере врать с оговорочками. Более того. Одновременно с написанием гадости обозначая активность на паре других ресурсов, предоставляя тем самым полную возможность сравнить айпи-адреса. Даже если они динамические, в пределах сеанса они таки не меняются. Если не принять, конечно, супротив того специальных мер. Для принятия которых он просто слишком глуп.

Проигнорировав или истребив по-тихому через администраторов ресурсов большинство этих гадостей, я решил дать бой на «Скитальце». Где Миша не просто гадостей и клеветы понаписал, но ещё и подписался именем и фамилией чтимого в туристских кругах поэта. Я осведомился у администраторов, не будут ли он против, если я дам бой сам вместо того, чтобы просить их тихо вычистить пакости, предоставил доказательства того, что написано оно было – именно Мишей… Возражений не поступило. Я и ответил мягко и дипломатично, что, мол, такой-то и сякой-то, а точнее – имя, отчество, фамилия, то, что вы трус, лгун и подлец, – ни для кого не новость, но зачем же это ещё раз в «новостях сайта» демонстрировать?

Выставка уже открылась. Клиент снова влез, начал распинаться в смысле, что я, мол, не я, и лошадь тоже не моя… Тут же – очередная порция гадостей, вранья и откровенной клеветы, уже не абстрактно, а якобы по его впечатлениям о выставке, на которой он якобы побывал… Экая чушь… Такой трус – и полез бы на выставку, не озаботившись выяснением, не там ли я часом нахожусь? Ха-ха.

* * *

На этом я не удержался. Опять позвонил Ленке. Спросил, с её ли ведома происходили те звонки и писались те пакости. В смысле, что если с её – то дабы знать, что у меня полностью развязаны руки для ответных действий, а если нет – то выяснить, насколько развязаны. Похоже, она была под дозой. Или что-то ещё в этом роде. Агрессивно отрицала всё. Отрицала очевидное. Отбрыкивалась от доказуемого. Убеждала, что у неё в жизни полный порядок по всем пунктам. Что Миша – сугубо положительный товарищ, не способный ни на что из перечисленного. Имеющий хорошую постоянную работу и зарабатывающий кучу денег. Что тем самым – руки у меня развязаны полностью.

К сожалению, из разговора следовало и другое. Вдаваться в детали не буду. Скажу лишь, что вывод был сделан на основе анализа того, на какие слова она среагировала, подчас активно и бурно, а на какие – нет. А также на том, какие встречные вопросы она задала. В ней, похоже, умерли все интересы и увлечения. Путешествия… Фотография… Интернет… Возможно, и музыка тоже, но здесь не ручаюсь. Умерло главное, что есть в человеке – любопытство. Многое (хотя и не всё) из того, что она говорила о человеке, являющемся в данный момент её мужем, с её позиции было правдой. Она вообще не интересуется им. Она вообще ничего не знает о нём. И мной не интересуется. И никем. И ничем. Она действительно, как и пообещала тогда Ане, живёт только текущим моментом и только бытовыми и потребительскими интересами. Видимо, Миша своими попытками уподобиться мне, кинувшись в туризм, экспедиции, фотографию, околонаучное что-то, – окончательно отбил у неё как исследовательский, так и творческий интерес к миру. Вынудив сравнивать. Поганя своим прикосновением те немногие вещи, к которым в ней теплился Интерес и Талант и которые оставались святыми…

И вот тут – я ещё раз подумал, взвесил… И сел писать. Собственно, я и поторопился с написанием этой дурацкой новеллы, в частности, чтобы пресечь дальнейшее развитие ситуации в сторону войны. Сейчас я в теме, противника знаю, открытой войны ему не выиграть. Труслив. Партизанской – тем более. Глуп. А для Ленки – любая война отсечёт последний шанс вырваться из бреда. Если этот шанс ещё есть. Так что – войну пресечём в зародыше.

Трое суток я не отрываясь писал. Перечитывал, правил… Ещё и ещё сомневался – а вдруг ошибаюсь в этом? А вдруг в том? Трудно одному всё проверить. Но Нику – впутывать не мог. Война объявлена персонально мне, и ответственность за ошибки – тоже персонально моя. Нике показал уже готовый результат, заброшенную в Интернет новеллу, и черкнул на «Скитальце», что – увы, но, мол, если человек врёт, так это не лечится. А если кому интересно, что здесь происходит, так вот она, активная ссылка на новеллу с весьма схожим сюжетом.

* * *

Прошлый вторник начался для меня крайне погано: заболела моя крыса, и я повезла её в ветеринарку, где ей всадили уколов. Как только пришла домой, позвонил ты. После звонка меня начало трясти, а потом было такое ощущение, что все силы из меня ушли, дикая усталость навалилась. А вечером мою бабушку (которая, к слову сказать, вообще не знает о твоём существовании) увезли в предынфарктном состоянии в больницу. Ну увезли и увезли, возраст всё-таки. Все следующие дни моё состояние не улучшалось. А в пятницу вечером нам сказали, что у бабушки инфаркт уже случился… В тот же вторник к вечеру. Вот отсюда меня уже понесло. Я понимала, что связывать все эти события просто нельзя, запрещается, потому как уж это точно клиникой попахивает. И не стала. А ещё через пару дней прочла твою новеллу.

Такое впечатление, что земля ушла из-под моих ног. Прочла я её ночью в пятницу (или позже, я потеряла счёт времени), с тех пор практически не сплю и не ем, меня трясёт, я ни на чём не могу сосредоточиться и что-либо понять. Я не знала, как реагировать на это, сначала решила, что этого-то как раз делать и не надо. Потом поняла, что с этим жить не смогу нормально, – значит, всё-таки надо. По телефону всё рассказать я бы не смогла – запуталась бы, и ты бы меня сбивал, а то и разговаривать бы вообще не стал бы. Сегодня решила написать и наконец попытаться разобраться в этом клубке, сколько можно оставлять это на самотёк. Сразу, чтоб убрать сомнения, хочу заверить, что пишу это именно я, а не кто-то другой, как ты можешь подумать. Сижу дома одна, мне никто не мешает, вот только так трясёт меня, что не знаю, хватит ли меня надолго.

Знаешь, я никогда не верила до конца, что больше тебя не увижу. А поверила бы – не выжила бы. Ведь так и случилось: увидела тогда на выставке в Сокольниках (что со мной потом было!), а потом и услышала по телефону, и через твою новеллу тоже услышала. Теперь у тебя своя личная жизнь. Твоя нынешняя женщина в тысячу раз лучше меня, потому что с тобой, родила тебе сына, и я ей благодарна за всё это.

Совпадения. Знаешь, у меня их тоже было немало. В Абхазии как-то к нам заехал в гости один бывалый археолог с гитарой. Ну заехал себе и заехал, всё бы ничего. Но не для меня. На нём была точно такая же зелёная полярка, как у тебя, и запах у него был твой. Я просидела возле него весь вечер, а ночью пела песни. Самые красивые, которые знала. А когда я пела ему самую грустную песню, я видела, как из его глаз лились слезы, крупные такие, настоящие. А потом он рассказал, что помимо того, что он археолог, он ещё и спелеолог (вместе с Гиви Смыром в юности открывал Новоафонскую пещеру). А под утро он решил увезти меня в горы. Я чуть не поехала…