Текст книги "Собор без крестов - 2"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 13. НА СТОКОЗА «НАКАТИЛИ»

Правдами и неправдами Стокоз умел не только делать деньги, но и «красиво» от них избавляться. Он выполнил свое обещание перед Кристиной – купил на ее имя трехкомнатную квартиру, стал оплачивать услуги няни. Более того, он смог договориться с директором средней школы, где ранее обучалась Кристина, и тот ей выдал аттестат зрелости. За те деньги, что ему за оказанную услугу дал Стокоз, директор школы готов был выдать Кристине диплом об окончании вуза, если бы только у него была такая возможность.

Несмотря на свалившиеся на него дополнительные хлопоты в отношении Кристины и сына, Стокоз находил для себя время и возможность с шиком погулять в ресторане, переспать с красивой женщиной, отдохнуть на природе в свое удовольствие.

Все его расходы на разные развлечения были мизерны в сравнении с теми прибылями, какие он получал от своего банковского капитала в виде процентов, и доходами от успешной деятельности компании «Уникум». Безусловно, его удачный бизнес не мог остаться незамеченным криминальными структурами города, которым хотелось бы от его доходов урвать себе кусок пожирней.

Два года тому назад на Стокоза «наехал» главарь самой сильной и крупной группировки по кличке Эфиоп с намерением сделать из него для себя «дойную корову». Однако после встречи и долгой «задушевной» беседы со Стокозом в ресторане Эфиоп отказался от своего намерения брать с него дань. За это, а возможно, из-за дружеского расположения к нему, Стокоз купил и подарил Эфиопу новенький «вольво».

Несколько месяцев тому назад Эфиоп был арестован и осужден к десяти годам лишения свободы за умышленное убийство. Преемником по руководству бандой стал Леша Тракторист. Вся причастность Леши к машино-тракторному парку заключалась в том, что после детского дома он учился в ремесленном училище на механизатора сельского хозяйства широкого профиля. С друзьями по училищу он занимался кражами и грабежами. Длинная серия их преступлений была прервана правоохранительными органами, которым позднее еще несколько раз приходилось заниматься его персоной и подвергать лишению свободы. Только последнюю судимость, а их у него было четыре, он получил за тяжкое преступление против личности.

Став главарем послушной его воле банды, Леша Тракторист по собственной инициативе решил «наехать» на Стокова с целью рэкета.

Ничего не ведавший о его намерениях Стокоз продолжал прежнюю беспечную жизнь, уверенный, что для бандитов он неприкасаем.

На период лета, а оно, как мы знаем, является самым жарким временем года, Стокоз для своего вечернего отдыха всем увеселительным заведениям города предпочитал ресторан «Водник». Вечерняя прохлада, приятный ветерок от уставшей за трудный день, а потом уснувшей реки благоприятно действовали на состояние души Стокоза. В «Воднике» он расслаблялся, становился добрым и беззаботным. В ресторане ему не приходилось скучать, так как он постоянно находился в окружений многочисленных друзей и подруг.

В один из вечеров, когда Стокоз с друзьями как обычно отдыхал в ресторане, к нему подошел знакомый член банды Эфиопа по кличке Штрафник. Наклонившись к уху Стокоза, он произнес:

– С тобой хочет поговорить Леша Тракторист.

–  Пускай идет к нам, садится за наш стол, тут мы с ним и поговорим, – беззаботно предложил ему Стокоз.

–  Он хочет с тобой потрекать на тэт-а-тэт.

–  Что за секреты вдруг у него появились? О чем речь? – раздались за столом голоса любопытных.

– Со мной хочет поговорить Леша Тракторист, – по– прежнему спокойно поведал друзьям Стокоз.

По сошедшему почти на нет шуму за столом можно было понять, что эта новость насторожила друзей. Сидевший за столом телохранитель Тюремщик, который всегда ужинал без спиртного, наклонившись к Стокозу, заметил:

–  Вам, Сергей Викторович, разговора с Трактористом не избежать. Может, лучше первому пойти к нему и поклониться, узнать у него, чего ему от вас надо.

–   По-видимому, так и придется поступить, – поднимаясь из-за стола, ответил ему Стокоз.

Леша Тракторист, имея внушительный рости комплекцию, уже своим внешним видом заставлял собеседника уважать себя, считаться с его мнением. Если принять во внимание, что он имел властный, грубый голос человека, привыкшего всегда повелевать, то можно быть уверенным, что его собеседникам было очень трудно с ним говорить и находить общий язык. Решать кому-либо с ним спорные вопросы было, если не невозможно, то очень сложно. Тракторист ни с кем не шел на компромиссы и, решая с интересующими его лицами свои проблемы, руководствовался исключительно только своими интересами. Вот с таким сомнительным субъектом Стокозу предстояла беседа.

Леша Тракторист в одиночестве сидел за ресторанным столиком, хотя тот был сервирован на две персоны. На столе громоздилось множество закусок, но из спиртного стояли всего лишь две бутылки: коньяка «Кизилового» и шампанского.

–     Присаживайся, дорогой! – показывая рукой на свободный стул, произнес Тракторист вместо приветствия.

Стокоз гоже счел для себя излишним здороваться:

–  Мне Штрафник сказал, что ты хочешь со мной поговорить.

–   Имею такое желание, – вальяжно потянувшись на стуле, подтвердил Тракторист.

– О чем будем разговаривать?

– Толковище у меня к тебе дельное, но прежде, чем его начать, давай дерябнем по стопарю за более близкое наше знакомство.

–  Не возражаю, – согласился Стокоз.

Тракторист налил себе грамм сто пятьдесят коньяка,

хотел и Стокозу налить того же напитка, но тот, как будто предугадывая его намерение, прикрыв ладонью свой бокал, сказал ему:

–  Если не возражаешь, я налью себе вина.

–  Наливай! Я все равно эту мочу не пью.

Нетрудно было догадаться, что Леша Тракторист не слишком почитал марочные вина. Чтобы он опьянел от благородного напитка, потребовалось бы влить в него несколько ящиков такой жидкости. Видимо, поэтому он и предпочитал вину крепкие спиртные напитки.

–  За что будем пить? – поднимая свой бокал с шампанским, поинтересовался Стокоз у Тракториста.

–  Я же говорил – за более близкое наше знакомство, – напомнил ему собеседник.

Они выпили спиртное. Стокоз закусил шоколадной конфетой, Леша Тракторист, насадив на вилку всю порцию лангета, откусил от него такой огромный кусок, какой только поместился во рту. С аппетитом прожевав и проглотив мясо, тем самым освободив рот для разговора, он, обратив наконец свое внимание на Стокоза, поинтересовался:

–  Как тебе живется в своем мире бизнеса?

–  Нелегко, но кручусь как могу.

– Сейчас всем стало тяжело жить, особенно такой братии, как мы, – глубоко вздохнув, сочувственно, с пониманием заметил Леша Тракторист. – Но хочешь не хочешь, а жить надо, поэтому приходится приспосабливаться к законам природы...

«Ты смотри, он еще пытается философствовать, – удивился Стокоз. – Интересно, куда и к чему он клонит? Ноя его спрашивать ни о чем не буду. Незачем подкладывать свой язык, чтобы помогать ему развивать дальше мысль и делиться со мной своей гнусной задумкой».

В том, что она была гнусной и связана с материальными интересами, Стокоз уже не сомневался.

Леша специально делал частые паузы, но Стокоз, как будто не замечая их, в беседу с ним не вступал и только слушал. Тракторист вынужден был продолжать свой монолог:

–   ...Ну и в такой ситуации приходится обращаться к материальной помощи спонсоров. Как ты смотришь на то, чтобы стать спонсором нашей братве?

«Вот оказывается, чего ему захотелось», с досадой, которая сразу испортила ему настроение, подумал Стокоз.

–  Отрицательно!

–   Почему так категорично? Своим ответом ты мне не даешь никаких шансов, чтобы я мог и дальше мирно с тобой трекать.

–            Как я понимаю своим «куриным» умом, спонсорство – дело добровольное и не терпит никакого принуждения.

–            Так было до недавнего бремени. Теперь же тем, кто не желает нам добровольно отстегив ать часть своей прибыли, мы помогаем пересмотреть свое первоначальное решение.

–  Ты так же собираешься и со мной поступить?

–  Только в крайнем случае, дорогой, если ты не поймешь меня и будешь слишком упрямо стоять на своем.

–  Эфиоп знает о твоем намерении начать меня доить?

–  Он со своим червонцем отбыл в таежные края. Ему, бедолаге, сейчас не до наших проблем.

– Прежде, чем говорить со мной о дани, ты должен был узнать у Эфиопа его мнение в отношении меня – подойду лия тебе в роли коровы или нет.

–  Теперь я самостоятельно принимаю все решения, в том числе и по тем делам, которые когда-то решал Эфиоп. Находясь у хозяина, он не может продолжать нам что-нибудь указывать.

–  Что ты хочешь получить с меня?

–    Наш общий знакомый шепнул мне, что ты от последней сделки с ним отхватил десять арбузов. Из них три ты отдал ему, а под себя закатил аж семь. Их ты должен со мной поделить пополам.

–  Ничего себе заявочка! К сожалению, ты поздно с ней ко мне обратился, а поэтому я ее удовлетворить не могу.

–  Почему?

–  Я эти бабки поменял на валюту и переправил в Западную Европу, положил там в один приглянувшийся мне банк.

Он специально подкинул Трактористу такую правдивую информацию, чтобы у того не поя вилось желания здесь, в городе, начать калечить его и пытать. Бандит должен был сообразить, что, если он хочет завладеть его деньгами, то ему или его помощникам придется ехать вместе с ним за границу, При такой «командировке» вид жертвы у работников таможни не должен был вызвать подозрения.

–  За такими бабками я и сам не поленюсь туда смотаться с тобой, – убежденно заверил его Тракторист.

–   Но я их не собираюсь тебе отдавать, – «обрадовал» его Стокоз спокойным тоном.

–  Как это так? – удивился Тракторист.

–  Да очень просто! Я их заработал своим горбом, и кровными деньгами не собираюсь ни с кем делиться.

– Поделишься! Никуда ты соколик, от нас не денешься!

–  Как же ты думаешь практически заставить меня расстаться с ними?                          

–  У меня есть очень много способов воздействия на тебя. Могу твоих родителей взять заложниками и держать их, пока ты не поделишься со мной своими бабками. Могу тебя самого в бараний рог согнуть. Выбирай!

–  У меня есть охрана.

–   Пара амбалов! Да я разгоню их, как кот воробьев с тока. Ты мне нравишься как мужик, который умеет делать бабки. Значит, у тебя кумпол варит нормально. Рассчитывая на твое благоразумие, даю тебе три дня на размышление. Если ты за это время не одумаешься и не примешь моих условий, то придется тебе пенять только на себя. Я буду тогда сильно разочарован в тебе, так как прийду к выводу, что имел дело не с толковым фраером, а гольным дураком. Сегодня воскресенье. Давай, чтоб к среде у тебя был готовый ответ на мое предложение. Усек?

Налив себе в бокал шампанского и не спеша выпив его (когда еще придется в другой раз пить спиртное за счет бандита!), Стокоз, так же не спеша поднявшись из-за стола, сказал Трактористу:

–  Хорошо, я подумаю. Наверное, к среде определюсь с ответом тебе.

Безусловно, после такого разговора с Трактористом у Стокоза совсем пропало желание продолжать веселье. Вместе с Тюремщиком и Варшавянином он покинул ресторан. Сев в свою машину, он поделился с парнями последней неприятной новостью.

Парни, умеющие только «отмахаться» от любого противника, не могли подсказать ему выхода из затруднительного положения. Поэтому ему теперь оставалось рассчитывать только на себя, на свой ум и сообразительность.

Приехав к себе домой, Стокоз отпустил Тюремщика и Варшавянина. Трое суток он мог теперь абсолютно не беспокоиться за свою безопасность.

Раздевшись и завалившись на кровать, лежа на спине, Стокоз задумался:

«Какой же сволочью оказался Старовойтов! Надо же было ему делиться информацией в отношении меня с Трактористом. Завидно гаду стало, что не ему, а мне досталась большая часть сладкого пирога. Чем бы ему отомстить за его подлость? Я, обворовав себя, отдал ему такую фартовую девку, а он, сволочуга неблагодарная, так не по-дружески со мной обошелся. Конечно, убивать мужика за эту подлянку я не стану – зачем такой грех на душу брать! Но наказать его нужно обязательно. Это просто мой долг! Вот же сволочь! Сколько у меня было возможностей совратить его Валентину, навесить ему рога на башку! Нет, удерживал себя, неизвестно зачем – уважал старика. Ну все, теперь к черту джентльменство в отношении Романа Карповича. Он без ума от Валентины? Вот я через нее и доберусь до его любимой мозоли. И так наступлю на нее, что он долго будет хныкать», – определился он окончательно.

Сон долго не шел к нему, но усталость и время все равно взяли свое, и уже под утро он погрузился в тревожное, беспокойное забытье.

ГЛАВА 14. ВАЛЯ-ВАЛЕНТИНА

Став любовницей Старовойтова, Валентина не могла нарадоваться своей новой жизни. Теперь она без особых усилий могла решить почти все свои бытовые проблемы. Самое главное – поя вилось собственное жилье! Практически она не работала, но ежемесячно получала зарплату, премии, командировочные, шел у нее и трудовой стаж. Все это обеспечил ей Старовойтов, которому приходилось ради любовницы злоупотреблять своим служебным положением. Если ко всему перечисленному мы добавим те подарки, которые он делал Валентине, то читатель поймет, что ей жаловаться на условия жизни не приходилось.

Она была практичной, современной, созревшей для любви женщиной. Валентина прекрасно знала, что хочет получать от нее Старовойтов, видела свою зависимость от него, поэтому была вынуждена во время встреч с ним отдавать себя с таким остервенением и умением, что после расставания Старовойтову требовалось не менее недели, чтобы он смог вновь восстановить свои возможности.

Он допускал, что когда-нибудь может умереть от ее ласк, но они пробуждали в нем последние остатки мужской гордости, дававшие ему возможность самоутвердиться. Поэтому даже возможная смерть не (Останавливала его стремления к опасным играм со страстной любовницей. Порой он даже удивлялся себе – откуда у него только берутся силы, чтобы с таким молодецким азартом и «вдохновением» предаваться любовным играм с этой женщиной. Вот почему Валентина стала для него самым желанным и дорогим существом на Земле.

Пластунова понимала, что в таком возрасте Старовойтов не сможет стать для нее солнышком на всю оставшуюся жизнь. Растрачивая и разменивая на него свои лучшие молодые годы, Пластунова понимала, что обворовывает себя, лишает возможности найти спутника жизни, достойного ее красоты и возраста. На ее жизненном пути ранее встречалось не мало красивых парней, которые проявляли к ней внимание и интерес. Но у них у всех был один недостаток – они не имели капитала и не могли удовлетворять потребности своей дамы сердца. Для Валентины критерием настоящего мужчины являлось только наличие у него солидного капитала.

Безусловно, самым идеальным таким мужчиной оставался для нее Стокоз, который был не только молод и хорош собой, но еще и сказочно богат. Однако о нем она должна была теперь забыть, так как он ее продал Старовойтову и тем самым дал понять, что никаких планов на будущее он с нею строить и не думает.

Последний раз Старовойтов был у нее на квартире в воскресенье днем. Пробыл он в гостях до глубокого вечера. В понедельник Старовойтов отправлялся со своим водителем на «волге» в столицу, чтобы отвезти ценные подарки разным нужным людям. Брать ее с собой в командировку Старовойтов, несмотря на настойчивые просьбы, категорически отказался, пошутив, что московские «волки» могут ее забрать у него вместе с подарками, которые он им везет.

Несмотря на ироничную улыбку, с которой он пошутил, она ничуть не сомневалась, что он всерьез боялся такой для себя реальности. Старовойтову казалось, что для собственного спокойствия будет лучше, если любовница во время его командировки будет сидеть у себя дома.

Он оформил на Валентину командировочное удостоверение, якобы она тоже ехала с ним в Москву. Такие документы позволяли генеральному директору не вызывать на заводе (особенно у различных проверяющих) ненужных вопросов о производственной занятости его знакомой. Ему придется, конечно, за нее в столице выполнить ряд снабженческих функций, но на что не пойдешь ради любимой?

В последнее время, с тех пор, как она стала любовницей Старовойтова, Валентина чувствовала себя обворованной в плане общения с людьми, а поэтому телефонному звонку Стокоза очень обрадовалась, так как получила возможность поболтать с ним хотя бы по телефону.

–    Валечка, здравствуй! – услышала она желанный и знакомый голос.

– Здравствуй, Сергей Викторович, – заворковала она в трубку грудным голосом. – Ты начинаешь меня удивлять.

–  Чем же это?

–  .Ну как же – звонишь без предупреждения, без разведки, без секретаря, небось сам и номер набирал, а? А главное, ни о какой Жанне не спрашиваешь? А где же твоя хваленая конспирация?

–  Просто узнал, что твой хозяин уехал в Москву, оставив Тебя одну на хозяйстве, без надзора, вот и позвонил. Я подумал, что тебе в твоих хоромах скучновато одной, – засмеявшись в трубку, пошутил Стокоз.

–   Угадал, миленький, но ты же знаешь, что мой старик строгих правил и не позволяет мне флиртовать с кем попало.

–   Ни фига себе! Это я у тебя стал «кем попало»? Может, вообще в проходимцы меня запишешь?

–  А кто меня Роману Карповичу продал?

–  Ну, извини тогда, старуха, извини за беспокойство... —услышала она недовольный голос собеседника. Опасаясь, что он положит трубку и прервет только начавшийся разговор, она, мгновенно отказавшись от своей затеи высказать Стокозу все свои обиды, торопливо произнесла:

– А ты зачем звонил? Чего ты хотел?

–  Хотел с тобой немного поболтать, в гости зайти...

– А ты знаешь, сколько сейчас времени.

–  Пять часов.

– Утра! Чего это тебя так рано подняло?

–  Я специально пораньше хотел договориться, чтобы ты меня могла принять без свидетелей, но если я ошибся... – пояснил он.

–    И ты думаешь, что вот так вот сразу тебя и приму, да? – решила поднять себе цену Валентина, чтобы Стокоз не думал, что по-прежнему легкодоступна для него.

С кем она вздумала по телефону кокетничать и воображать из себя неизвестно что! Для Стокоза она была давно прочитанной книгой. Он наизусть знал все ее достоинства и недостатки, особенно последние, – а поэтому не позволил ей вести разговор в таком тоне.

–  Ну, если ты стала дамой строгих правил, мне остается только извиниться, что так рано тебя побеспокоил и положить трубку, – на полном серьезе с ноткой недовольства сообщил он ей.

– Ладно, не будем дурака валять, так и быть, приезжай. Жду! Но постарайся, чтобы тебя никто из моих соседей не видел, хорошо? —попросила она его соблюдать осторожность.

–  Еду! – прерывая связь, сообщил он.

Варшавянин, доставив на «тойоте-лексас» Стокоза к дому Валентины, быстро уехал, чтобы вечером этого дня вновь приехать сюда к пяти часам.

Откуда Валентина могла знать, что становится жертвой тонко и хитро разработанного плана, с помощью которого Стокоз решил через нее очень своеобразно и оригинально наказать Старовойтова. С двумя сумками, туго набитыми продуктами и спиртным, Стокоз незаметно прошел в квартиру Валентины, где сразу же попал в ее жаркие объятья. Безусловно, Стокоз, будучи более чем на двадцать лет моложе Старовойтова, как мужчина был против него вне конкуренции.

Они занимались любовью, отдыхали, кушали, пили спиртное, а потом этот процесс с удовольствием повторяли вновь и вновь.

В знак своего внимания к Валентине, Сергей Викторович подарил ей золотую зажигалку со своими инициалами и крупную сумму денег. От такого внимания партнера Валентина чувствовала себя наверху блаженства, нисколько не сожалея о встрече с прежним Озорником, и старалась изо всех сил и возможностей «отработать» подарки.

За имевшийся в их распоряжении день общения они поделились друг с другом своими новостями. Так, Валентина узнала от Стокоза о полученном им ультиматуме от Тракториста и кто был болтливым виновником, спровоцировавшим бандита на такое обращение с ним.

В восемь часов вечера Стокоз попросил Валентину сходить в ближайший магазин, чтобы купить за его счет еще продуктов и спиртного, по ее вкусу и на ее усмотрение. При этом он вложил ей в руку «для вдохновения» пачку банкнотов на один миллион рублей. При таких обстоятельствах Валентина никак не могла отказать в исполнении его просьбы.

Возвращаясь из магазина с покупками, Валентина уже подошла к своему дому, когда к ней подъехали на «тойоте– лексас» ее старые знакомые, Тюремщик и Варшавянин. Она не стала по этому поводу нервничать, понимая, что у Стокоза от этих парней в отношении ее никаких секретов не было.

Выйдя из машины, парни подбежали к ней и торопливо поздоровались. Вид у них был обеспокоенный.

–  Наш шеф сейчас у тебя? – спросил ее Тюремщик.

– Да!

–  Ему надо срочно уматывать из города, – с тревогой в голосе поведал он.

– А что случилось?

– Тебе он говорил об угрозе Тракториста насчет рэкета?

– Да...

–  Так вот Тракторист нарушил свое слово не трогать шефа в течение трех дней и уже сегодня, на три дня раньше срока, объявил о своей охоте на него.

Открыв своим ключом входную дверь, Валентина впустила гостей в квартиру. Желая как можно быстрее предупредить своего начальника об опасности, они стремительно прошли в зал, но остановились на пороге: посреди комнаты, на полулежал Стокоз в неестественной позе. Его лицо было в крови. Он не подавал ни малейших признаков жизни.

– Опоздали! Его уже кто-то убил! – с сожалением произнес Варшавянин.

–  Проверь у него пульс, может быть, он .еще живой... Вызовем тогда скорую помощь, – обращаясь к Валентине, предложил Тюремщик.

Вид крови приводил Валентину в обморочное состояние, поэтому она, чтобы не лишиться сознания, старалась даже не смотреть в сторону Стокоза. Для ее впечатлительной натуры достаточно было и того, что она уже увидела мельком.

–  Я боюсь! Я сейчас сама умру! – с дрожью в голосе призналась она, отворачиваясь от окровавленного трупа.

Варшавянин, пощупав пульс на безжизненно свисающей руке Стокоза, в категорической форме сообщил:

–  Готов! Не успели мы его предупредить и увезти с собой! Опоздали!

Валявшийся на полу пистолет своим видом красноречиво говорил о том, как и чем было совершено убийство.

Чисто машинально, скорее всего по выработавшейся привычке наводить у себя дома чистоту и порядок, Валентина, подняв пистолет с пола, положила его на стол.

– Ты чего, дуреха, делаешь! – сердито возмутился Тюремщик, заметив ее действия.

–   Успокойся, просто положила пистолет на стол, – ответила она, недоумевая, почему он вдруг рассердился на нее.

– Теперь на пистолете остались твои отпечатки пальцев! Ой, дура! Теперь же кранты! Это же надо? Любой мент пришьет тебе мокряка, и ты ничем не докажешь, что не убивала нашего шефа.

–   Но вы же видели, что он уже был мертвый! Я же с вами вместе пришла!..

–  Нет, мать, ты чего – совсем шизанулась! – подключился Варшавянин. – Ты нас сюда не втягивай! Нет, нас тут вообще не было, и тебя мы знать не знаем...

Сообразив, в какое жуткое положение она попала, Валентина, уронив лицо в ладони, отчаянно разрыдалась.

–   Мужики, ну вы же сами все видели, вы – свидетели!..

–  Нет, Валентина, не надо на слезу жать. Мы тут с Варшавянином ни до чего руками не касались, ничего не трогали, так что мы сматываемся. Ты не ори, сама подумай, кому захочется ради твоих прекрасных глаз себе на голову мокряка вешать? Я думаю, что ты сама с ментами разберешься. Тебе от этих проблем не отвертеться, а нас к этому не подвязывай, – продолжал «взволнованно» дурачить Валентину Тюремщик.

Если бы Валентина не была такой впечатлительной натурой и не боялась крови, а просто посмотрела бы на труп внимательней, то увидела бы, что «покойник» время от времени открывает глаза и поглядывает на нее с довольной ухмылкой.

–  Ребята, не оставляйте меня тут с ним одну. Я же умру от страха! Пропала я, теперь весь город будет гудеть, что я убила своего любовника. Ну, что мне делать, подскажите, вы же умнее меня в таких делах!

–  Прежде всего надо немедленно звонить в милицию, чтобы они сюда приехали, – подсаживаясь к телефону, предложил Варшавянин.

– Хорошим был Сергей Викторович человеком, но его уже не вернешь, – положив руку на телефонный аппарат, не давая Варшавянину звонить, задумчиво произнес Тюремщик. – Теперь ему до лампочки все наши земные проблемы и заботы. А нас менты из-за него затаскают.

–   Точно, – согласился Варшавянин и развил его мысль дальше. – А то еще и посадят с Валентиной как соучастников убийства.

–   Но мы-то его не убивали! – бросив плакать и причитать, заявила Валентина, взяв себя в руки.

–  Мы-то уж точно не убивали. А в отношении тебя у нас такой уверенности нет, – возразил ей Варшавянин.

– Ты что?! С чего ты взял?! – истерически закричала она ему в лицо.

–  Ты сегодня тут целый день с нашим шефом одна была или еще кто-нибудь приходил к вам?

–  Мы с ним были только вдвоем.

–  Вот сама и посуди. У тебя была прекрасная возможность убить его из пистолета, выйти на улицу, погулять подышать свежим воздухом, а потом вместе с нами зайти в квартиру и, сделав удивленное лицо, заявить: «Мальчики, смотрите, Сергей Викторович мертвый лежит, но я его не убивала». А потом — хап в руки пистолет! И на законном основании оставить на нем свои чудные пальчики, рассчитывая, что мы станем твоими свидетелями, дескать, случайность, по рассеянности, по глупости схватилась!

– Да клянусь вам, что я его не убивала!

– Толку от того, что мы тебе поверим: убивала не убивала... От нас твоя судьба не зависит. Ты ментам попробуй доказать свою правду, – продолжал Варшавянин психологически давить на Валентину под одобрительные кивки Стокоза, лежащего на полу.

Как бы небыли обидны высказывания Варшавянина в ее адрес, Валентина все же отчетливо понимала, что именно такие как у него сомнения и вопросы, возникнут и у следователя, который будет ее допрашивать.

–  Ребята, подождите! А что, если мы его вывезем в лесопосадку и там оставим? Ведь никто не видел, как он приходил ко мне. И кроме вас, никто не знает, что он убит, – осенило Валентину.

–   Ну, еще и кроме того человека, который его тут угрохал, —развивая мысль Валентины, подсказал Тюремщик. – Правда, тот кто его убил, вряд ли пойдет в ментовку хвалиться своим подвигом.

–  Ну ты, Валентина, даешь! Так и хочешь утянуть нас за собой к хозяину как соучастников преступления, – как бы раздумывая и не решаясь пойти на такой шаг, заметил Варшавянин.

– Я вам хорошо заплачу, – заверила она их.

– А что, Варшавянин, в ее предложении есть для нас определенный интерес, – подал голос Тюремщик в защиту Валентины.

–  Мы действительно можем ей помочь, если она нам, конечно, хорошо заплатит. Но не получится ли так, что, когда на нее все же выйдут менты, она сразу же нас потянет за собой. И получим мы за свою доброту приличные сроки для встречи со старыми друзьями, —продолжал осторожничать Варшавянин.

–  Если милиция узнает, что я убила Сергея Викторовича, то я ни слова о вас не скажу, – настойчиво убеждала их Валентина, уже не считая нужным спорить с ними – убивала она Стокоза или нет, так как сейчас для нее самым важным и срочным было как можно скорее избавиться от его трупа.

– Поклянись, что именно так ты и поступишь, если прижмут менты, – потребовал от нее Варшавянин.

Валентина поклялась собой и своими родителями. В дополнение к ее клятвам Варшавянин с Тюремщиком взяли в счет оплаты своих услуг все наличные деньги, которые она успела накопить благодаря подаркам Стокоза и Старовойтова. Только зажигалку с инициалами Сергея Викторовича они оставили ей на память – так уж было предусмотрено условиями задуманной операции.

Поздней ночью они вывезли «тело» Стокоза в соседний район, где спрятали его в густой лесополосе. Все это Валентина видела своими глазами, а поэтому о затратах, составляющих оплату «дружеской» услуги, не жалела.

Доставив Валентину после выполнения этой грязной работы домой, Варшавянин с Тюремщиком вновь вернулись к лесопосадке соседнего района за успевшим продрогнуть Стокозом и отвезли его к нему на дачу. Там он принял ванну, смыл с себя краску, которую Валентина принимала за кровь, и утром следующего дня улетел в Германию, в гости к своему другу детства Шварцу.

Для чего он проделал такой опасный спектакль с Валентиной, читатель узнает несколько позднее.