Текст книги "Собор без крестов - 2"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 73. ПОХИЩЕНИЕ ЗАЛОЖНИКА

Работающему в фирме «Стимул» шофером на черной «волге»  Гаратухину Василию Филипповичу, склонному к полноте, предпенсионного возраста седеющему брюнету, было вменено в обязанность ежедневно утром брать в доме Голдобеевых начавшего ходить в первый класс Мишу, доставлять его на машине в школу и привозить его после занятий домой. Такая дополнительная нагрузка Василию Филипповичу не была обременительной, и он ею не тяготился. Сам имея трех внуков, Таратухин понимал и считал такую заботу Юрия Андреевича о внуке вполне оправданной. Он и сам бы хотел тоже так относиться к своим потомкам, но материальные возможности ему этого не позволяли.

Как обычно, доставив Михаила к восьми часам в школу, Василий Филиппович вернулся на машине в фирму «Стимул», где поступил в распоряжение главного бухгалтера Тамары Васильевны. По ее указанию он то развозил счета по предприятиям, с которыми сотрудничала их фирма, то вместе с главбухом ездил в налоговую инспекцию, банк. В двенадцать часов начальница отпустила его домой на обед, после которого он обязан был отправиться в школу, чтобы забрать из нее Михаила и отвезти его домой. Таков был его ежедневный график работы.

Пообедав у себя дома, а не в столовой, что было выгоднее для семейного бюджета, Василий Филиппович поехал на «волге» в школу. По дороге туда он почувствовал, что машину стало вести в сторону. Будучи профессиональным водителем с несколькими десятками лет водительского стажа, Василий Филиппович по некоторым особенностям понял, что спустил скат. Съехав с проезжей части на обочину, он остановил там машину, вышел из нее и, обойдя ее слева, сразу обнаружил, что задний правый скат действительно спущен.    

Ни одному водителю в мире не нравится, когда в его машине в процессе движения спускает колесо. Василий Филиппович не был исключением. Возмутившись про себя неожиданной задержкой на линии, он, открыв багажник машины, довольным взглядом окинул его содержимое – запасной накачанный скат и необходимый инструмент для монтирования колеса были на месте. Профессионально быстро (если нужно, он мог с этим справиться и с закрытыми глазами) на место спущенного ската поставил запаску. Когда он уже собрался продолжить дальше свое движение в машине, кто-то сильным ударом сзади по голове твердым предметом «вырубил» его из сознания. Когда же Василий Филиппович пришел в себя, наконец, то обнаружил, что лежит в каком-то подвале в чужой одежде.

После учебы Миша Голдобеев, выйдя из здания школы, уже оттуда увидел, что знакомая черная «волга» стоит на своем постоянном месте в ожидании его. Лихо сбежав по ступенькам, довольный, что занятия в школе для него на сегодня уже закончились и он скоро будет дома, Миша побежал к своей машине, которую знал и по марке, и по цвету, и по номеру.

Водителя машины дядю Васю он тоже теперь хорошо знал. Даже сейчас, подбегая к машине сзади, он узнал водителя по знакомой черной кожаной куртке и серой фуражке. Дядя Вася, не поворачиваясь к Мише лицом, открыл ему дверцу в салон. Когда Миша сел на сиденье, «волга» резко тронулась с места, стала быстро набирать скорость. Дядя Вася так неосторожно машину никогда не водил. Миша захотел повернуться к дяде Васе и заговорить с ним, узнать, зачем он так едет, но неожиданно кто-то сзади, держа в ла дони мокрую тряпку, грубо прикрыл ею нос и рот мальчика. Конечно, Миша не знал, что подручные Туляка «угостили» его дыхательные органы хлорэтилом, отчего он потерял сознание. Когда оно к нему вернулось, малыш увидел себя лежащим на кровати в маленькой спальне, единственное окно которой было зарешечено.

Поднявшись с кровати и выглянув в окно, он увидел вспаханное поле и по краю его ряды фруктовых деревьев.

–   Ну что, пострел, проснулся? – услышал он голос женщины, зашедшей к нему в спальню из смежной комнаты. Голос был доброжелательным и приятным. Повернув в ее сторону голову, он увидел женщину лет пятидесяти. Она была опрятно одета, выглядела доброй, а поэтому у него не возникло чувство страха.

–  Где я нахожусь? Это не наш дом! Как я к вам попал?

–  Тебя ко мне привез дядя Вася, – доброжелательно улыбаясь мальчику, ответила женщина.

– А зачем он меня к вам привез?

– Так захотел твой папа.

–  Почему он так захотел?

– Хочет, чтобы ты вырос смелым и никого и ничего не боялся.

– А я и так никого не боюсь, но я хочу домой.

– Тебя дядя Вася обязательно отвезет домой, когда так захочет твой папа Геннадий Юрьевич.

–   Отвезите меня домой, – капризно потребовал Миша.

–  Не могу!

–  Почему?

–   Потому, что если я ослушаюсь твоего папу и отвезу тебя домой, то он уволит меня с работы, – играя роль доброй тети, ответила ему женщина.

–  Как вас зовут?

– Тетей Машей.

–  Тетя Маша, не бойтесь моего папу и отвезите меня домой. Если папа станет увольнять вас с работы, я скажу дедушке, чтобы он за вас заступился.

–  Твой дедушка тебя не послушает, и меня уволят с работы, а без денежек и зарплаты не за что будет покупать себе кушать.

–   Послушает! Он меня любит!.. – говоря эти слова, Миша попытался выбежать из комнаты.

Но тетя Маша, цепко схватив его руками за плечи, развернув спиной к двери, легко толкнула ладонью в спину по направлению к кровати и строго произнесла:

–  Тебе нельзя из этой комнаты выходить. Если меня не будешь слушаться, то учти, что твой папа разрешил мне тебя наказывать и даже бить.

–  Вы мне говорите неправду, мой папа меня никогда не бил и не наказывал...

Видя, что тетя Маша никуда его не выпускает из дома, плохо кормит и не разрешает связаться с родителями по телефону, чтобы получить разрешение на возвращение домой, Миша наконец-то понял, что попал к плохой тете. Он также понял, что если не будет слушаться и исполнять требования тети Маши, то она действительно будет его бить. Капризничая и проявляя иногда характер, он стал ждать удобного случая, чтобы убежать от своей охранницы.

Когда Василий Филиппович уже стал осваиваться в подвале, кто-то открыл тяжелую дверь и произнес:

–   Мужик, одевайся в свои шмотки, сейчас поедешь домой.

У говорившего с пленником парня на лице была матерчатая черная маска. Василий Филиппович быстро переоделся в свою одежду.

Через пару минут в подвал спустились уже два пария в масках. Они связали Василию Филипповичу руки за спи-ной, на рот наклеили пластырь.

– Чтобы не кричал, когда будем тебя везти домой по городу, – счел для себя возможным сделать пояснение один из бандитов.

Потом они вывели пленника во двор. Из багажника черной «волги» они вынули запасное колесо и инструмент, переложили их в салон, а своего пленника погрузили в багажник.

Парни Туляка, отогнав машину Голдобеева на кладбище, оставили ее там вместе с находившимся в багажнике Василием Филипповичем. Перед тем, как уйти от «волги», парии из пенного огнетушителя обработали весь салон автомобиля, чтобы не дать работникам милиции возможность снять отпечатки их пальцев.

Обеспокоенная долгим невозвращением Миши из школы, его бабушка Антонина Алексеевна позвонила в учительскую школы и узнала, что занятия в первых классах давно закончены и школьники отпущены учителями домой. После этого она позвонила на работу Тамаре Васильевне, от которой узнала, что ею Василий Филиппович был отпущен с машиной, как всегда, до обеда, но его до настоящего времени еще нет.

Обеспокоенная Антонина Алексеевна позвонила Юрию Андреевичу в рабочий кабинет и поделилась с ним. своей тревогой. Тот немедленно занялся проверкой тревожного сигнала. Вместе с личным водителем он проехал по предполагаемому маршруту движения Василия Филипповича от школы до своего дома, допуская, что по дороге «волга» могла поломаться. По, к сожалению, его надежда на такую возможность не оправдалась. После этого Юрий Андреевич поехал в отдел милиции, где в дежурной части сделал официальное заявление о пропаже своего водителя, внука и машины.

Подключенные к поиску водителя, ребенка и «волги» мобильные поисковые группы работников ГАИ обнаружили вечером на кладбище черную «волгу» Голдобеевых с находящимся в багажнике ее водителем Василием Филипповичем.

Из показаний Таратухина как семье Голдобеевых, так и работникам милиции стало понятно, что Миша похищен группой хорошо организованных людей, что их поиск будет трудным и, возможно, не совсем успешным.

Понимая, что ребенка украли злоумышленники с целью получения крупного денежного выкупа, работники милиции у них дома и в офисе фирмы «Стимул» поставили к телефонным аппаратам подслушивающие устройства, как с целью записать на магнитофон голос злоумышленника, так и для определения с помощью телефонной станции, с какого телефона будет звонить Голдобеевым злоумышленник.

Прошло четыре дня после того, как был похищен Миша, но ни родители, дедушка или бабушка, ни работники милиции не получили от преступников никакой информации о требуемой ими сумме выкупа за мальчика. Дальнейшее его ожидание для семьи Голдобеевых стало невыносимой пыткой. Они решили больше не ждать у себя дома телефонного звонка, а самим принять меры к его установлению. Но как практически приступить к осуществлению своего желания, они не знали.

Хотели Голдобеевы, или нет, но Элизабет, проявив самостоятельность и связавшись с родителями по телефону, сообщила им в Париж о похищении их Мишеля, так французские дедушка и бабушка звали своего внука. Реакция ее родителей на тревожную новость была очень оперативной. Уже через день после телефонного разговора с дочерью Эдвин Даниэль и Анна-Мария Трюбон уже прибыли из далекого Парижа в дом своих сватов.

Если женщины, будучи не в силах помочь своему горю, причитали, охали, ахали и плакали, то мужчины, сохраняя внешнее спокойствие, не показывая своей слабости, многословно разговаривали между собой.

– Я же вам очень давно предлагал переехать жить к нам во Францию, где таких безобразий, какие творятся у вас в России, практически нет. Вы не согласились. Вас недавно всех чуть не убили бандиты. Теперь вот кто-то похитил моего внука. Вот что значит не слушать доброго совета, – имея полное право на возмущение, заявил Трюбон Юрию Андреевичу. – В вашей стране власти душат промышленников налогами, бандиты похищают у них детей. В таких условиях вы и дальше намерены жить?

–  Что поделаешь, такой уж мы терпеливый народ. Надеемся, что когда-то и у нас закон и порядок будут соответствовать интересам общества.

–  Дорогие родители, давайте обсуждение вопроса о переезде во Францию мы отложим на более подходящее время, а сейчас поговорим о Михаиле, – предложил родителям Геннадий Юрьевич.

–  Кстати, к вопросу о Мишеле, может быть, мне обратиться к помощи и содействию нашего посла в вашей стране, чтобы ваши полицейские активизировали работу по его розыску?

–  Бесполезная затея, – пренебрежительно махнув рукой, горестно усмехнувшись, произнес Юрий Андреевич. – Лучше всего, сват, вам своего посла не тревожить.

–  Почему?

–    В нашем раздутом аппарате управления и власти, большая часть чиновников научилась только брать взятки, а как хорошо работать, они еще не знают. Такое у нас происходит сверху до самого низа.

– А при чем тут наш Мишель?

–   При том, что поисками внука занимаются маленькие чиновники в милицейских мундирах. У них столько нераскрытых преступлений, что они в них утонули и привыкли к ним. К тому же за низкую раскрываемость работников милиции уже не наказывают. Раскроют работники уголовного розыска много преступлений, или ни одного – они все равно получат зарплату, согласно занимаемой должности, звания и стажа. Это только для нас с вами похищение Михаила – трагедия, а для них – к сотне нераскрытых старых преступлений прибавится еще одно новое. Для объяснения, почему такое наплевательское отношение к раскрытию преступлений возникло у работников милиции, я могу назвать много субьективных и объективных причин, но от этого мне легче с моим горем не станет.

–   Так что, ваши полицейские могут не найти Мишеля?

–    Могут! – подавленно согласился со сватом Юрий Андреевич.

–   Тогда мы не должны сидеть сложа руки и чего-то ждать. Надо действовать, что-то предпринимать.

–   Конечно, нам надо действовать. Мы с сыном по официальным каналам что могли, предприняли, но никакого результата. Теперь надо будет к поиску Михаила подключать другие силы, чтобы они взялись за поиски внука по другим каналам и приняли меры, какими не пользовались работники милиции, – задумчиво произнес Юрий Андреевич.

–   Как практически вы думаете осуществить свое намерение? – поинтересовался Трюбон.

–   Мы намерены обратиться к помощи одного бывшего авторитетного преступника, который, возможно, подскажет нам, что и как делать, или сам возьмется нам помочь.

– Такое в нашей стране не практикуется, мы до такой низости не опускаемся.

–   А у нас такой контакт в порядке вещей. У вас во Франции совсем иные правила игры, и в наших условиях вам бы удалось сохранить свою фирму, не обанкротившись, не больше одного года. Я же в условиях жизни своей страны могу прибыльно работать. Во Франции я бы с закрытыми глазами в своей фирме мог бы сколачивать для себя ежегодно огромные капиталы. Но ваш климат не для нас, да и медведей нет, на которых можно было бы охотиться, – свел к шутке Юрий Андреевич.

–   Много лет, сват, мы с вами находимся в родственных отношениях. Из-за вас я иначе стал смотреть на русскую нацию, но так и не понял вашу душу. Когда время плакать, вы шутите.

– А я плачу, сват, только вы этого не замечаете...

Наговорившись вдоволь, но так и не решив главной проблемы, они с осадком горя на сердце пошли отдыхать.

Если даже Голдобеевы не могли придумать надежного способа найти Михаила, то что мог господин Трюбон подсказать дельное русским, как им быстрее и лучше в условиях России найти похищенного бандитами Михаила. Да ничего!

ГЛАВА 74. ЖИГАН

Так уж получилось, что со временем Жиган стал постоянным напарником Владимира Ивановича. Работая в фирме «Стимул» на своем тягаче «Ивеко», они исколесили вдоль и поперек всю Западную Европу. Вот и сейчас они только что возвратились в свой гараж из поездки в Австрию.

Жигану не терпелось как можно скорее сбежать с работы, чтобы с кучей подарков явиться пред очи дорогой сердцу жены Любаши, сына Юрия и дочки Светланы.

Работая дальнобойщиком на международных линиях, Жиган получал зарплату по несколько миллионов рублей в месяц, не считая того приработка, который он получал в виде командировочных и за экономию топлива, а также от покупки дешевых западных товаров, которые потом его Любаша с выгодой для себя продавала на базаре. Теперь ее действия считались не спекуляцией, а солидным бизнесом. Но он был не основным источником существования, а некоторым дополнением к семейному бюджету. Зарплата мужа позволяла теперь Любаше не работать на производстве, а заниматься домашним хозяйством, воспитанием детей. То, что когда-то в детстве Жиган не смог получить от своих родителей, он решил сполна предоставить своим детям. Он не желал, чтобы они к своему будущему счастью шли его дорогой, которая была слишком болотистой. Его дети могли ее не преодолеть и погибнуть, а он не мог рисковать их судьбами.

«Если у меня есть возможность обезопасить и устроить судьбу своих детей без риска для их жизни, то почему я не должен именно так поступить?» – резонно думал он в минуты отдыха.

Освободившись из ИТК, носившей ласковое имя Гандзя, Жиган был как одинокий волк, надеющийся только на себя и свои силы. Но его встреча с Юрием Андреевичем, а затем с женой Любашей в корне изменили его психологию и взгляды на жизнь. Он понял, что вокруг него есть не только плохие люди – шакалы и волки, которые готовы съесть друг друга, но и люди добрые, честные, отзывчивые, которые могут поделиться с окружающими своим теплом, помощью, вниманием. Покончив с преступной деятельностью и занявшись общественно полезным трудом, он в своем новом окружении нашел и подружился со многими хорошими людьми, чему был рад и даже гордился, что ему в жизни повезло с ними встретиться.

Когда Жиган посчитал, что на сегодня свои обязанности по работе в гараже он полностью выполнил и имеет полное моральное право идти домой, к нему подошел завгар Задерака Николай Анатольевич:

–  Николай Сергеевич, ты не спеши забирать из машины свои вещи. Пока оставь все там, – дружески посоветовал тот ему.

–  Что за проблемы, тезка?

– Тебя хочет видеть Юрий Андреевич.

– Зачем я ему понадобился?

–   Он тебя ждет в своем кабинете. У него и получишь ответ на свой вопрос. Мое дело только передать его просьбу тебе, – считая свою миссию выполненной, покидая Жигана, ответил тот.

Если бы он понадобился кому-то другому, кто вздумал бы отнимать у него личное время, то Жиган так бы оттянул того по фене, что высунутым изо рта от удивления языком обеспокоившего его товарища можно было бы на шее завязать галстук. Но для Жигана личность Голдобеева была непререкаемым авторитетом. Не пойти на встречу к нему для Жигана было западло.

Закрыв кабину машины на ключ, как ему советовал Задерака, Жиган из гаража направился в контору. Увидев зашедшего к нему в кабинет Жигана, Голдобеев, поднявши сь из кресла и подойдя к нему, поздоровавшись с ним за руку, произнес:

–   Здравствуй, Николай Сергеевич. Присаживайся поближе ко мне, – указывая ладонью на кресло, предложил он, – у меня есть с тобой долгий разговор.

Присев в предложенное кресло, Жиган заметил, что с Голдобеевым творится что-то неладное. В поведении генерального директора фирмы не было прежней бодрости, выглядел он каким-то унылым и подавленным.

–  Только вот приехал из Вены, – чтобы не молчать, сообщил Жиган Голдобееву.

–  Ну, как съездили?

–  Все хорошо прошло, без происшествий.

–  Я рад за вас, – думая о чем-то своем, произнес Голдобеев. Подумав, внимательно посмотрев на Жигана, он после некоторой паузы поинтересовался у него:

– Ты Василия Филипповича знаешь?

–  Кто не знает шоферов, которые возят начальство? – беспечно улыбнувшись, ответил Жиган.

–   Пять дней тому назад он в обеденное время поехал на своей «волге» в школу за моим внуком Мишей, чтобы отвезти его домой. По дороге туда у машины спустил скат, возможно, такую поломку ему подстроили злоумышленники. Он поставил запаску. Только собрался ехать дальше, как кто-то сзади его оглушил. Налетчики увезли его куда-то, там сняли с него верхнюю одежду, одели в нее своего человека, который увез моего внука из школы, а куда – пока никто не знает.

– А что стало с Василием Филипповичем?

–   Налетчики после похищения внука вернули Василию Филипповичу одежду, положили в багажник «волги», отогнали ее на кладбище и там оставили с ним.

– До сегодняшнего дня какие меры вы предприняли, чтобы найти своего внука?

– Я сообщил о его пропаже в милицию и прокуратуру. Они вроде бы ищут внука, но пока безрезультатно.

–   Вот козлы, нашли кого обижать, – скрипнув зубами, сердито произнес Жиган, наконец-то осознав всю тяжесть свалившегося на Голдобеева горя. – Какую сумму выкупа хотят получить налетчики за возврат вам внука?

–  Вот в этом как раз вся загвоздка. Они о себе не дают знать ни письменно, ни по телефону.

–  Интересную они тактику выбрали. И сколько же они будут с вами в молчанку играть?

–   Кто знает, чего они хотят, – разведя руками, ответил ему Голдобеев. – Понимаешь, Николай Сергеевич, я не могу больше ждать, когда налетчики соизволят позвонить мне и сообщить о своих условиях. Дело в том, что каждый час, я не говорю о днях, каждый час заточения моего внука может пагубно повлиять на его психику. Ведь он в руках не врачей или учителей, а бандитов. Они могут покалечить всю его жизнь, сделав если не дураком, то идиотом. Не дай бог, он попал в руки какого-то маньяка, тогда у нас вообще нет шансов увидеть его живым...

– Я думаю, что вы имеете дело не с маньяком.

–  Почему ты так считаешь?

–  Как правило, маньяки действуют в одиночку, на хапок, а в вашем случае просматривается сговор группы лиц, которые с похищением Михаила, связывают далеко идущие планы, в которые его смерть не может входить.

– Я тоже склоняюсь к этой мысли, что Мишу украла хорошо организованная группа в качестве заложника. Я перебрал и использовал все известные мне способы выхода на бандитов, но они оказались непродуктивными. Ты у меня – последняя надежда, помоги мне найти этих негодяев!

Просьба Голдобеева удивила и ошарашила Жигана, что можно было увидеть по его широко раскрывшимся глазам.

– А как я вам, Юрий Андреевич, могу помочь? Я ведь с вашей помощью уже давно порвал все связи с блатным миром. Он меня, в свое время, отторгнул от себя. Я радуюсь, что он меня не трогает и оставил в покое.

Ответ Жигана разочаровал Голдобеева, так как он для него был последней надеждой из тупикового выхода, но объективно рассудив, он нашел в себе силы заявить:

–  Ты, Николай Сергеевич, прав. Тебе с теми негодяями, которые едва тебя не убили, по принципиальным вопросам встречаться нельзя. Они не люди, а звери. Что мне еще предпринять для освобождения Миши? К кому обратиться? – как бы забыв о присутствии в кабинете Жигана, задумчиво произнес Голдобеев.

Жиган посчитал, что вопрос был обращен к нему, и вместе с Голдобеевым стал думать над решением. Подумав, он произнес:

–  У меня есть идея в этой части, но не знаю, захотите ли вы ею воспользоваться.

–  Говори! Утопающий хватается за соломинку.

–  В нашем городе живет вор в законе, огромный авторитет в преступном мире, только он может вам помочь.

–  Кто такой?

–  Гончаров-Шмаков Виктор Степанович, известный в преступном мире под кличкой Лесник.

–   Как же, я Виктора Степановича знаю. Но знаю не как вора, а как крупного бизнесмена. Неужели ой в таком солидном возрасте продолжает заниматься не только бизнесом, но еще и балуется преступлениями?

–  Не знаю ничего о темных делах Лесника. Возможно, он уже отошел от этого. Но я точно знаю, что все авторитеты области, а возможно, и страны, прислушиваются к его голосу.

–   Как же ему удается с ними находить общий язык в такой неуправляемой жизни?

–  Это в вашем мире бизнеса живут по законам джунглей, тогда как воры стараются, правда, не все, придерживаться воровского закона.

– Мне что-то не верится, что какой-то старик может влиять своим авторитетом на отъявленных бандитов.

–  Влияет, и еще как, – заверил Голдобеева Жиган.

–  Интересно, как ему это удается?

–  Кто его знает!

–  Ну а ты как думаешь?

–   Я знаю много воровских авторитетов, которые в масть вошли, убивая своих конкурентов. Как правило, такие шустряки долго не живут. На них втихаря или буром наваливаются такие же шакалы. Ну, они косят друг друга, занимаясь самоедством. Не понимают, что зло порождает зло. Лесник ни с кем не конфликтует. Никому «дороги не переходит», свой авторитет никому не показывает. Да, не показывает, но не дай бог, кто-то посмеет не понять его, если он встанет в позу. Ни одна воровская сходка воров страны не проходит без его участия, и он на ней не последний. Вот почему авторитеты его уровня доверяют ему разрешать возникающие между ними споры и конфликты. Наверное, поэтому он всем скороспелым буграм, паханам, прочим авторитетам не по зубам.

–   И что, никто из молодых, но крутых во ров не пытается с ним выяснять отношения?

–  Лесник с таким даже разговаривать не станет, —

скривив на лице гримасу пренебрежения, сообщил Жиган.

– А если этот молодой шустряк возьмет да и убьет вашего Лесника для своего самоутверждения?

–   Ну это был бы полный дундук! Он же этим автоматически сам себе подпишет смертный приговор.

–  Почему ты так думаешь?

–   Потому, что тогда все уважающие себя воры сочтут для себя за честь уничтожить обидчика, куда бы он ни уехал и где бы ни. вздумал скрываться. Понимая такой расклад, авторитеты, если Лесник из-за чего-то становится в позу, бес прекословию, уступают ему.

–  Если он такой серьезный преступник, куда милиция смотрит? Почему она серьезно не возьмется за Лесника?

– Менты отлично информированы о личности Лесника, но у них нет подходящих лаптей, чтобы обуть в них Лесника. Он им не по зубам.

–  Почему?

–    Может быть, потому, что давно отошел от криминальных дел, а может быть, научился так работать, что после себя не оставляет следов.

–  Спасибо тебе, Николай Сергеевич, за информацию в отношении Лесника. Я подумаю над тем, что ты мне сейчас сказал и, по-видимому, буду вынужден воспользоваться твоим советом. Тем более, что других вариантов у меня нет, – пожимая на прощание руку Жигану, заметил Голдобеев.

Возвратившись к своему столу и сев в кресло, Голдобеев задумался: «До чего мы докатились? Куда идем? Если я, законопослушный человек, вынужден обращаться за защитой своих интересов не в правоохранительные органы, обязанные надлежаще меня защищать, а к воровскому авторитету. А ведь придется идти .к нему на поклон. Что делать, если нет другого выхода.»:

Продолжая сомневаться в правильности принятого решения, он взял в руки телефонный справочник абонентов города и, найдя в нем домашний номер Гончарова-Шмакова В.С., набрал его на своем аппарате.

– Я слушаю! – раздался на другом конце провода женский голос.

– Дом Виктора Степановича?

– Да!

–  С кем я беседую?

— А с кем я веду разговор? – послышался встречный вопрос.

– Я Голдобеев Юрий Андреевич, владелец фирмы «Стимул».

–  Очень приятно, Юрий Андреевич, с вами познакомиться. Вы беседуете с супругой Виктора Степановича, Альбиной Илларионовной. Что вас побудило позвонить нам?

– Альбина Илларионовна, не сочтите за труд, пригласите, пожалуйста, к телефону Виктора Степановича.

–  Вы знаете, он только сегодня вернулся домой из Америки, очень устал и сейчас отдыхает. Может быть, вместо него я смогу вам чем-то помочь?

–  Мне хотелось бы с ним встретиться и поговорить.

–  Сообщите мне свой номер телефона. Когда муж отдохнет, он вам позвонит, – поведала она ему, как школьнику, прописную истину. Чувствовалось, что телефонная беседа женщине не в тягость.

Голдобеев сообщил Альбине Илларионовне номера служебного и домашнего телефонов, сказал, что будет ждать с нетерпением звонка Виктора Степановича.

Но Голдобеев плохо знал жену Лесника, если рассчитывал, что та поспешит немедленно к мужу с сообщением о произошедшем разговоре. Он не был для нее таким авторитетом, как сват Душман, а значит, исполнение его просьбы было безжалостно отложено до следующего утра.

Только в восемь часов утра Лесник позвонил домой Голдобееву:

–  Здравствуйте! – послышалось в трубке.

– Доброе утро, – ответил Голдобеев.

–  Как я полагаю, я беседую с Юрием Андреевичем?

–  Именно так.

–    Звонит Гончаров-Шмаков, мне сегодня утром супруга сообщила, что вы мне вчера вечером звонили домой и оставили номера своих телефонов, чтобы я позвонил вам.

– Да, я просил об. этом.

– Зачем я вам понадобился?

–  У меня к вам очень серьезный разговор, но не телефонный.

–  Вам нужна встреча со мной? – быстро сориентировавшись, переспросил Лесник Голдобеева.

-Да!

–  Не возражаю. Где конкретно вы хотели бы провести встречу со мной?

– Чтобы вас сильно не беспокоить, я мог бы приехать к вам домой.

–  В какое время?

–  Хоть сейчас.

–  Не возражаю! Вы знаете, где я живу?

– Да!

–  Приезжайте! Жду!

Голдобеев вместе с водителем и охранником подъехал на своей машине к дому Лесника. Вышедший к нему навстречу Угрюмый проводил гостя в кабинет Лесника. По дороге туда Голдобеев натолкнулся на хозяйку дома Альбину Илларионовну и вручил ей букет живых роз и коробку дорогих французских духов.

Угрюмый, проводив гостя, в кабинет хозяина, оставил его там, а сам вышел. После обмена рукопожатиями с гостем Лесник предложил:

–  Чашечку кофе?

–   Благодарю! Я столько наглотался, кофе, что от него во рту и сейчас горечь стоит – присаживаясь в указанное Лесником кресло, отказался Голдобеев.

–  Тогда давайте перейдем сразу к деду, говорите, что вас привело ко мне?

–    Я, конечно, понимаю, что своим визитом ставлю вас, да и себя тоже, в двусмысленное положение, но обстоятельства таковы, что я заранее приношу извинения за свое вторжение к вам. Я вынужден был пойти на такой шаг.

Видя смущение гостя, Лесник, улыбнувшись, как бы подбадривая его, посоветовал:

– Уж если вы приехали ко мне, дорогой мой, то не стесняйтесь и говорите о цели своего визита.

–    Шесть дней тому назад, среди бела дня, бандиты, избив водителя машины, в которой ехал мой внук, похитили его и увезли неизвестно куда...

–  Я понимаю вас и сочувствую вашему горю, но при чем тут я? Неужели вы думаете, что налетчиков подослал к вам я?

–   Извините меня, Виктор Степанович, я вас ни в чем не подозреваю, а, как сказал в начале нашей беседы, пришел к вам за помощью.

–  Почему вы вдруг решили, что я возложу на себя функции милиции и стану искать похитителей?

–  В моей фирме работает шофером бывший зек. Узнав о моем горе, он посоветовал обратиться к вам за помощью, сказав, что вы в преступном мире пользуетесь авторитетом, и, если захотите, то сможете помочь мне найти моего внука.

–  Какой же это грамотей дал мне такую хвалебную характеристику? Уж не Жиган ли?

–  Он самый! – удивляясь осведомленности Лесника, подтвердил Голдобеев.

–  Ну как он, в вашей фирме прибился?

–   Его работой я вполне доволен. Он женат, обзавелся двумя детьми.

–  Мужичья жилка в нем возобладала, пускай живет по– своему, – как бы вынося приговор, произнес Лесник. – Так за какой же помощью вы ко мне пришли? В чем она конкретно должна выражаться?

– У вас обширные связи среди криминального контингента. Найдите похитителей моего внука. Пускай они вернут его домой. Я дам им за него любой выкуп в пределах своего состояния.

– Как я понимаю, вы хотите привлечь меня в качестве своего посредника, для контакта с похитителями.

– Вы меня правильно поняли.

– Как дед нескольких внуков, я от души хотел бы вам помочь, но не могу.

–  Почему?

– Много причин. Например, хлопотно, а в моем возрасте человеку, кроме здоровья, требуется только покой.

– Не будет вашей душе покоя, если вы мне откажете. Почему вы не хотите мне помочь, если это вам по силам?

–  Видите ли, Юрий Андреевич, насколько я понял, поисками вашего внука занимаются менты, пардон, работники милиции.

–  Конечно! После пропажи внука я сразу заявил об этом в прокуратуру и в милицию.

– Я был уверен именно в таком ответе, а поэтому отказываюсь помогать вам.

– Вы не могли бы разъяснить мне мотивы своего отказа?

–   Могу, потому что знаю вас давно и уважаю. Но прежде всего повторю, что я вам согласия на помощь не давал. Позволю, с вашего согласия, порассуждать вслух, и надеюсь, в моем рассуждении вы услышите ответ на свой вопрос. Если я найду вашего внука у похитителей и возвращу его вам, то работники милиции безусловно обязаны будут у меня спросить, а кто же такие эти преступники, где они живут и как там будет удобнее их задержать и привлечь к уголовной ответственности? В некоторых кругах уголовный кодекс называют «букварем для зеков». Так вот, я этот букварь изучил в совершенстве, и знаю, что по закону обязан дать им показания. Иначе могут меня привлечь к уголовной ответственности за недоносительство или укрывательство преступников. Я верно рассуждаю?