Текст книги "Собор без крестов - 2"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 52. ПАНСИОН МАДАМ КОНСТАНЦИИ

Пансион мадам Констанции находился в престижном районе Нью-Йорка, где могли себе позволить жить только миллионеры. Огромное трехэтажное здание пансиона, оригинальной и красивой архитектуры с плавательным бассейном и стриженной лужайкой, было огорожено кирпичным трехметровым забором, в котором имелись металлические ворота. Около них лениво бродили два бравых молодца-охранника, в камуфлированной одежде, вооруженных пистолетами. Предъявив одному из них визитку мадам Констанции, Лесник заметил, что тот, не зная его, доброжелательно улыбнулся, быстро возвратил визитку и нажал какую-то кнопку: скрытая автоматика раздвинула двустворчатые ворота. Лесник понял, что охранники были заранее предупреждены друзьями о его визите.

Подъезжая на машине к зданию, Лесник подумал:

«Какая необходимость так тщательно охранять здание? Зачем отпугивать стражниками клиентов? В такой пансионат, охраняемый не хуже тюрьмы, не каждому захочется идти отдыхать».

Откуда ему было знать, что пансион мадам Констанции как раз и был рассчитан на очень узкий круг посетителей, имеющих и солидный капитал и готовность позволить себе отдыхать здесь время от времени, учитывая, что за один вечер тут можно было оставить целое состояние.

Лесник приехал в пансион на машине сына, управляемой его водителем. Подошедший к нему небольшого роста распорядитель показал шоферу место, где он может поставить автомобиль, после чего повел Лесника в здание и проводил в биллиардную, где находились Простон, Филичи и Дебантини. Двое последних играли на биллиарде, а Простои был зрителем. Игра подходила к концу. Дебантини оставалось загнать в лузу всего лишь один шар, а поэтому игроки при виде Лесника не стали прерывать партию:

У игроков азарта было больше, чем способностей к этой игре. Шары ни у одного, ни у другого после ударов не желали падать в лузы. Это злило итальянцев, они «бесились», возмущались то плохими киями, то слишком узкими лузами. Бурная полемика Филичи с Дебантини развлекала зрителей куда больше, чем их игра. Наконец-то Дебантини «всадил» свой последний шар в лузу и довольно бросив кий на стол, победоносно заявил:

–  Сколько раз я этому коротышке говорил, чтобы он не связывался со мной. У меня же все данные, чтобы стать профессиональным игроком. А что есть у него, кроме самонадеянного нахальства?

– Ты что, хочешь сказать, что я у тебя никогда не выигрываю?

–  Выигрываешь, но только если я слишком уж пьян и не отличаю твоей головы от биллиардного шара, – язвительно ответил ему Дебантини.

Обняв за плечи Филичи, Лесник, успокаивая его, ласково произнес:

–  Сальватор, не завидуй этой дылде. Не везет тебе в биллиарде, зато повезет в любви.

– Дылда что это такое? Как это слово переводится на наш язык, поинтересовался у него Филичи.

–  Высокий, длинный, – пояснил ему Лесник.

–  Дылда, я тебе не завидую, понял? – обращаясь к Дебантини, рассмеялся Филичи.

–  Понял, худая сосиска! – беззлобно ответил ему товарищ.

Выйдя из биллиардной в холл, Лесник поинтересовался у друзей:

–  Ну, а теперь куда пойдем?

– Хозяин заведения находится среди нас, – указав рукой на Филичи, произнес Простон. – Он знает, куда надо идти.

– Ты, Лесник, меня ни о чем не спрашивай, а все делай то, что будем делать мы. Постепенно все узнаешь и поймешь. Прошлую ночь мы все хорошо поработали, а особенно ты, и за это я хочу сделать тебе приятный сюрприз, – сообщил Филичи Леснику свое решение.

Они на лифте опустились в подземный этаж здания, где искусственно поддерживалась высокая температура воздуха.

–  Сейчас мы разденемся и будем париться в финской бане, —сообщил ему Дебантини.

– Такие сюрпризы давно для меня пройденный этап. И вряд ли будут неожиданными, – раздеваясь и развешивая вещи в шкафу, заметил Лесник.

Став под теплый, приятный для тела душ, Дебантини объявил:

–  Сюрприз Филичи будет впереди!

–  Расскажи мне о нем, – попросил Лесник.

–  Сальватор, рассказать ему или пускай подождет?

–  Расскажи, не томи его, он и так сегодня ночью наволновался в доску, – разрешил тот компаньону.

–   Сейчас, попарившись в баню и приняв душ, мы пройдем в следующий зал, где нас возьмут в свои руки и начнут обрабатывать красивые массажистки.

– У нас в России красивых массажисток тоже навалом.

– Они у вас, возможно, и красивые, но не такие опытные, как наши.

–  Почему?

–  Потому, что наши массажистки все слепые.

– А чем слепые массажистки лучше зрячих?

–    У зрячей глаза находят и видят на теле своего клиен та то какие-то изъяны, то приятные для себя соблазнительные особенности. Это массажисток отвлекает от порученной им обязанности, тем самым мешает им работать точно и последовательно, как положено. Слепая же массажистка вся отдается работе. В это время ты можешь любоваться ее прелестями, не боясь и не стесняясь ее. Если она тебя очень сильно допечет, то можешь развлечься.

–  Ничего себе новинка! Кто из вас ее придумал?

–  Переняли у китайцев, живущих на Тайване.

– Так нас китаянки будут обслуживать?

– Они, конечно, массируют лучше наших девушек, но я их не захотел брать к себе на работу. Предпочел темпераментных итальянок, – вступил в разговор Филичи.

– А чем китаянки тебе пришлись не по вкусу? – повернулся к нему Лесник.

–  Они, как правило, все мелкие, какие-то плоскогрудые и не вдохновляют на любовь, – хохотнув, пояснил ему Филичи.

В парной они, вдоволь нахлеставшись березовыми вениками, приняв душ и растеревшись большими банными полотенцами, прошли в следующий зал, где стояло четыре топчана, покрытых кипенно-белыми простынями.

Около топчанов их уже поджидали четыре стройных девушки, каждая не старше двадцати лет. Они все были голыми. Темнеющий пушок на лобке не скрывал от взоров вошедших мужчин прелести их интимных частей тела, а своеобразно подчеркивал их соблазнительную юную женственность. Длинные, густые светлые и черные волосы на головах были скреплены на затылке у одних лентами, у других —яркими заколками, чтобы ничто не мешало девушкам во время работы. Спелые груди девушек с темно-красными набухшими сосками также были выставлены мужчинам для обозрения. Глаза, устремленные в пустоту, были открыты, но бесстрастны, что делало массажисток по-детски беззащитными. К мужчинам девушки относились как к привычному объекту предстоящей работы. Их появление, грубые голоса не вызвали у девушек оживления или кокетства, их реакция была спокойной, но деловитой.

Лесник, как большинство россиян, предпочитал темным тонам светлые, поэтому подошел к топчану, около которого стояла белокурая красавица и лег на спину. Он почувствовал идущее от простыни сухое приятное тепло. Значит, до того, как ему с друзьями довелось прийти в массажный зал, а простыням занять места на топчанах, их подогревали в специальных барокамерах.

Лесник еще не успел как следует рассмотреть девушку, как она, коснувшись его тела ладонью и почувствовав, что он лежит на спине, ласково попросила:

– Сэр, будьте добры, повернитесь вниз лицом.

Лесник молча повиновался. Девушка, смазав ему спину каким-то пахучим кремом, приступила к массажу.

К его удивлению, пальцы хрупкой-девчушки, когда она массировала ему спину, оказались не только ласковыми и нежными. В отдельных местах спины, особенно в области позвоночника, шеи и лопаток они показали свою цепкость и силу.

С каждой серией движений девичьей ладони по его позвоночнику Лесник чувствовал, как его тело покидает усталость, наступает приятное успокоение, появилось желание провалиться в сладкую дрему.

Когда девушка попросила его лечь на спину, у него уже почти пропало первоначальное любопытство к ней. Прикрыв глаза, полностью расслабившись. Лесник улавливал реакцию мышц своего тела на движения пальцев девушки. Он ее уже воспринимал не как представительницу другого пола, а как опытного специалиста, который несет ему благо.

Лесник много повидал на своем веку массажистов, как правило, бездарных невежд, бывших боксеров и борцов, и успел разочароваться в них. Чаще всего эти мужланы-дилетанты (женщины практически не встречались), кроме боли и новых болезней ничего иного своим клиентам не давали. Бывало, что от слоновьего усердия они травмировали клиентам позвоночники, ломали ребра. Одному такому массажисту он с удовольствием набил морду и предупредил, что если тот не прекратит заниматься незнакомым ему ремеслом, то он превратит его в пожизненного инвалида, какими этот горе-лекарь уже сделал нескольких своих клиентов.

Сейчас же, юная девушка провела всего лишь один сеанс, но и этого оказалось достаточно, чтобы успеть по достоинству оценить ее высокий класс.

После массажа Лесник, поблагодарив мастера за отличную работу, вместе, с друзьями вернулся в баню. Там они вновь приняли душ, смыли с себя разные мази и кремы и, одевшись, покинули баню.

–   Ну как мой сюрприз? Понравился тебе или нет? – самодовольно поинтересовался у него Филичи, зная заранее ответ Лесника, поскольку он был написан на его лице.

–  За такое обслуживание и лимона не жалко, – искренне заверил его Лесник.

–   У моей мадам Констанции здесь для толстосумов есть и другие, еще более приятные развлечения. Если хотите, то сейчас пойдем пупки стирать необъезженным телочкам? – предложил друзьям Филичи.

–  А ты уверен в том, что они меня не разочаруют и добьются того, чего я тоже хочу? – улыбнувшись, спросил Лесник.

–  Нет, дорогой, все будет зависеть от тебя, – снимая с себя ответственность за непредсказуемый результат, возразил Филичи.

–  Прошли уже те года, когда в общении с женщинами все зависело от меня. Когда доживешь до моих лет, поймешь такую простую истину. Поэтому не сыпь мне соль на раны, она и так болит. Давайте лучше пойдем куда-нибудь еще и займемся чем-нибудь другим.

Они заглянули в бар, где их стол мгновенно обслужил смазливый официант. Выпив спиртного, закусив, послушав музыку, посмотрев стриптиз, они решили поиграть в карты, для чего перешли в игровой зал, где вдоль стен разместились десять игровых столов. Только на пяти столах шла игра, тогда как остальные пустовали. Середина зала тоже была свободной. Заняв один из столиков они расписали преферансную «пулю».

Только в два часа ночи американские друзья Лесника отпустили его домой. Оказывая ему знаки внимания и честь, они вышли из помещения на двор провожать его. Такое внимание у них, главарей мафиозных кланов, мог получить и заслужить только равный по их положению человек, тогда как Лесник превосходил их по мастерству.

Когда его машина, медленно двигаясь по двору пансионата в сторону выезда, проплыла мимо американцев, то провожая ее взглядом, Простон поинтересовался у друзей:

–   Ну как, господа, вы не жалеете, что я вас познакомил с таким старичком?

–  У этого старика хватка, как у молодого бульдога, – восхищенно произнес Филичи. – Если бы он тут у нас жил, то не исключено, что со временем подмял бы нас под себя,–  высказал он свою точку зрения.

–   Кишка у него тонка, – возразил ему Дебантини, не согласный с таким категорическим мнением друга.

– Ты любишь пылить, а думать за тебя приходится мне,

–  вступил с ним в привычный спор Филичи. – Хочешь, я тебе докажу сейчас свою точку зрения?

– Давай, теоретик, показывай, – не торопясь возвращаться в духоту помещения, согласился Дебантини.

–   Ты помнишь, сколько баксов только за одну ночь смог добыть сегодня Лесник?

–  Помню!

– Теперь представь, сколько он сможет их нахапать за месяц, я уж не говорю – за год. С такой кучей денег он может организовать и вооружить целую армию головорезов и дать бой любому из нас в отдельности, а со временем – всем нам вместе.

– Зачем нам эти крайности. Я согласен с тобой в том, что с такими руками и головой, как у Лесника, он нигде не пропадет. Одним словом, толковый старик, – рассудил Простон. – Тебе, Филичи, не надо его противопоставлять нам, тем более, что он с нами драться не собирается.

– То, что он силен, я не спорю, – высказал свою точку зрения Дебантини. – Пусть гладкой скатертью будет ему дорога домой.

Они вошли в здание, вернулись в бар и продолжили ужин.

–  Что его учитель Лапа, что сам Лесник, оба они какие-то чудаковатые, – развивая тему уличного разговора, высказался Дебантини.

–  Из чего ты сделал такой вывод? – поинтересовался у него Простон.

–   Представь себя на месте Лапы, которому вместе со мной выпадает возможность бежать из тюрьмы на вертолете. Если ты не полетишь со мной сейчас, то вполне можешь остаться париться в ней всю жизнь. Ты согласился бы бежать со мной или нет?

–  Если шансов застрять там навсегда слишком много, то почему бы мне не дернуть вместе с тобой? – сказал Простои.

– Я бы точно так поступил, а вот Лапа тогда со мной и Сальватором не пожелал бежать.

– А знаешь, почему Лапа тогда отказался с нами улетать? —глубокомысленно спросил Филичи.

–  Почему?

–  Он не верил в нашу затею, но был уверен в способности своего ученика. Пообщавшись всего несколько дней с Лесником, я понял, что он за птица. И понял Лапу, который не верил в наши возможности, но верил в способности своего ученика. Теперь с высоты прожитых лет, возможно, и я на месте Лапы отказался бы полететь вместе с вами из тюрьмы, – рассудил Филичи.

–  Ну с чудачеством Лапы мы вроде бы разобрались, а где ты его увидел в поступках Лесника? – обращаясь к Дебантини, поинтересовался Простон.

– Умея организовать операцию и чисто работать, Лесник за один лимон смог нанять нужных ему специалистов, чтобы успешно обчистить сейфы Потсбернера, а он подключил нас, дал возможность прилично заработать, – пояснил ему Дебантини.

– Что-то в твоем рассуждении есть! Но с другой стороны, мы не знаем планов Лесника. Почему он поступил именно так? Ведь он ничего не делает не подумав. Вот и выходит, что наша помощь ему была нужней помощи его соотечественников-эмигрантов, – заметил Простон, – Завтра он улетает домой, свалив нам на плечи возню с Потсбернером.

–  Возня с ним стоит свеч, – заявил Филичи.

–   Когда он должен вернуться из Мексики домой? – спросил Дебантини у Простона.

–  Предположительно, дня через три, – ответил тот.

–  Мы готовы к его встрече?

–  Вполне!

– Давайте выпьем по рюмке за то, чтобы наша затея с Потсбернером удалась так, как мы хотим, – предложил Дебантини.

Исчерпав общую тему для разговора, они через некоторое время тоже расстались.

ГЛАВА 53. МАНЕВР ЛЕСНИКА

Перед тем, как покинуть Америку и отправиться в аэропорт, Лесник заехал в ресторан «Ночная фиалка» к Локману. Там он взял у Хаима Якобовича семь миллионов баксов и акции фирмы Корвина Фостера на общую сумму пять миллионов долларов. Деньги он взял себе, а акции отдал Константину.

В аэропорту Лесника с телохранителями кроме Константина провожали Регита и внук Виктор. Прощаясь с невесткой, Лесник, сделав строгое лицо, произнес:

–  Регита, кончай филонить, и чтобы в следующем году, к моему приезду, у вас было бы прибавление еще одного сына. Если вы окажетесь не на высоте и не исполните мою заявку, быть твоему мужу битым мною.

–  Что вы, папа, он хороший, его не надо бить, – смутилась невестка.

–   Пускай докажет тебе и мне, что любит тебя. Тогда ему и наказания не последует, – объявил Лесник.

Расцеловавшись со всеми близкими, Лесник покинул такую «гостеприимную» Америку вместе со своими телохранителями. Но из Нью-Йорка он полетел не в Москву, а в столицу Австрии Вену.

Из венского международного аэропорта его группа сразу направилась прямо в центральный банк, куда-Лесник решил положить на свой счет очередную сумму денег.

Когда-то цветущую и миловидную, секретаря управляющего банком, госпожу, которую он знал уже несколько десятков лет, время украсило осенним нарядом, или как его в народе называют «бабьим летом». Увидев Лесника, женщина улыбнулась и, демонстрируя отличную зрительную память, произнесла:

–   О, господин Гончаров-Шмаков, поздравляю вас с благополучным прибытием. Мы рады вас видеть в наших стенах. Я сейчас доложу господину Швартон, он у себя в кабинете. Надеюсь, он как можно быстрее освободится и сможет вас принять.

–   Вы так предупредительны ко мне, госпожа Анемона, – назвав секретаря по имени и тоже демонстрируя ей не столько свою память, сколько дальновидность, так как не поленился в свое время имя секретаря управляющего банка занести в свою записную книжку.

Управляющий банком, Фридрих Швартон в силу занимаемого им положения был излишне бдительным и никому не доверяющим человеком. Так он отнесся с недоверием и к Леснику несколько десятков лет тому назад, проверяя не грязные ли деньги тот кладет себе на счет в их банк. Но все проверки господина Гончарова-Шмакова показали ему, что он имеет дело с серьезным, богатым бизнесменом, включить имя которого в список клиентов банка являлось для него большой удачей. Гончаров-Шмаков редко снимал со своего счета деньги, а если и снимал, то малыми суммами, но зато делал всегда очень крупные вклады. Уверовав в честность Гончарова-Шмакова, Фридрих Швартон прекратил проверять на каждом шагу уважаемого клиента.

Увидев Лесника, входящего в его кабинет, Швартон, улыбаясь, как старому знакомому, раскинув руки для объятий, довольно произнес:

–  Кого я вижу! Самого господина Гончарова-Шмакова! Чтоб я не нервничал, сразу говорите мне, вы приехали в банк чтобы брать из него свои деньги или вкладывать?

–   Можете не переживать, Фридрих Оттович, вкладывать, вкладывать и только вкладывать, – пожимая управляющему руку, успокоил его Лесник.

–   И сколько же на этот раз вы думаете положить на свой счет?

– Семь миллионов долларов!

–  Отлично! – довольно промурлыкал Швартон.

Чтобы лишний раз не беспокоить такого замечательного и к тому же пожилого клиента, управляющий вызвал клерка и поручил ему тут же на месте, в его кабинете, оформить денежный вклад Лесника на его счет. Семь миллионов долларов!

Пока клерк занимался своей работой Швартон, глядя на Лесника, с сочувствием произнес:

–  Стареем, Виктор Степанович, стареем.

– Что поделаешь, от наплыва лет не спрячешься. Скоро меня да и вас хозяин призовет к себе, – показывая пальцем на пол, рассудил Лесник.

–  От этого нам никуда не деться, – заявил Швартон. От невеселой темы разговора его лицо стало унылым и кислым. Кому хочется умирать или думать о смерти? Никому!

–  Как только нас не станет, дети быстро растащат то, что родители копили и складывали в кучу всю жизнь, – как бы сожалея, что у него такие дети, заявил Лесник.

– Да! Да! Это они умеют делать. Этому их даже учить не надо...

Выполнив свои обязанности и отдав Леснику чековую книжку, клерк покинул кабинет. Поговорим еще некоторое время со Швартоном на отвлеченную тему, попрощавшись с ним, Лесник покинул стены банка. В этот же вечер поездом Вена – Москва его группа отправилась на родину. Хуго и Сысой хотелось побыть несколько дней в Вене, ознакомиться с ее достопримечательностями, но Лесник был непреклонен в своем решении. Он был не из тех, кто снизошел бы к рядовому члену воровской группировки и стал разъяснять, что чем скорее и дальше он окажется от Швейцарии, тем лучше будет для него. Он желал полностью отмежеваться от того, что должно было произойти гам в ближайшие дни. А для этого ему нужно было как можно скорее оказаться на родине. Лесник предчувствовал грозовую тучу, которая надвигалась на него, но слишком мало только одного предчувствия, надо уметь не попадать под ливневый дождь или успевать спрятаться под крышу родного дома. Нужно еще уметь эту возможность использовать. Он именно так и поступил.

–    Виктор Степанович, ну чего мы летим домой, как угорелые? Вена такой красивый город! Чего бы нам не задержаться здесь на пару дней? – попытался уговорить его Сысой.

Такую же просьбу Лесник увидел и в глаза Хуго.

–  Вы, парни, не видите той опасности, которая гонится за нами и может нас погубить, а она существует и приближается, поэтому пока есть возможность и путь к спасению, мы должны как можно быстрее уматывать из этого красивого городка к себе домой.

Сысою и Хуго после такого ответа Лесника ничего иного не оставалось, как подчиниться его воле. Быть недовольными хозяином они не имели права. Перед выездом из Вены в Москву, достаточно помучав своих телохранителей, Лесник вновь дал каждому из них по пять тысяч со словами:

– Только поймите, ребята, что я вам за работу дал каждому не по пять, а по десять кусков баксов. Если же вы думаете иначе и полагаете, что получили только по пять кусков, то вот эти бабки я буду считать вашим долгом мне,

–   Никаких долгов! Мы ваши условия принимаем, – замахав руками, заверил его Хуго.

–  Понятно! Ну а как насчет картишек, не сыграем под интерес? —улыбнувшись, пошутил Лесник.

– Дураков нет, – живо объявил Сысой.

–  Пускай у каждого будет в кармане то, что есть, – согласился Хуго.

–   Позарившись на чужое, помни, что можешь всего своего капитала лишиться, – вспомнив строптивого Потсбернера, заметил Лесник.

– Эту науку мы на своей шкуре испытали, – чуть заискивая, произнес Сысой.

–  Приятно слышать, что моя наука пошла вам впрок. Хуго, сходи в вагон-ресторан, сделай нам заказ такой, чтобы его хватило нам до самой столицы. Сам понимаешь, что за все платить буду я.

–  Виктор Степанович, считайте, что меня уже в купе нет. Я испарился, – довольный таким приятным поручением сообщил Хуго.

Вообще поездка с Лесником в Штаты, а потом в Европу парням уже стала нравиться. Еще бы им быть недовольными, если меньше, чем за месяц каждый из них заработал по пять тысяч баксов, ничем не рискуя и практически ничего не делая.

Приехав в Москву, Лесник остановился вновь у Душмана и прожил у него два дня. Все это время он пропадал в казино, дотошно вникая во все тонкости его работы. Только удовлетворив любопытство. Лесник в сопровождении своих постоянных телохранителей, земляков, Колумба и Горы, поездом отправился к себе домой.