Текст книги "Меж двух мгновений Вечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Карман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Последняя фраза прозвучала, как скрытая угроза. Кроту как бы давали понято, что, если анимер ответит отказом, решаться вопрос будут здесь.

Но терять Кроту было нечего. Оставаться в этих краях он не собирался. И хотя не знал, чем можно торговаться с анимером, был уверен, что предмет для торговли сыщется: во все времена война и торговля шли рядышком. А уж здесь-то, в этом обнищавшем краю, наверняка, предпочтут худой мир.

Петьку он забрал с собой: приобняв парня за плечи, двинулся с ним вслед за провожатым. Их повели не по узкому коридору с разбегающимися ответвлениями. В этом лабиринте своды были ниже, расстояние между стен уже, а повороты крутые, и светился только потолок, да и то еле-еле. Их привели в тупичок, отгороженный от туннеля так же, как и штабное помещение. Тут тоже были нары из жердей, крытые всё той же серебристой материей, колченогий стол, бак с водой. Провожатые входить в камеру не стали, а сразу же ушли. Вот только неизвестно – совсем, или затаились за поворотом.

– Ну и где мы? – спросил Крот.

Петруха, позабыв про солидность, заторопился с ответом, почему-то убрав звук почти до шёпота:

– А это типа отстойника. Отсюда не выйдешь, если не выведут. Заплутаешь и сгинешь. Это проверено. – помедлив, спросил, – а ты меня с собой зачем взял?

– А кто ж меня охранять будет? – пошутил Крот. Но Петька воспринял это серьезно.

– Правильно, пока ты спать будешь, я посторожу.

– От своих? Ну вот придут они меня кончать, ты что же в них стрелять станешь?

– А чем мне стрелять? – сокрушённо вздохнул он, хитро уходя от ответа. – Патронов-то ты не дал.

– И то верно. А ну доставай пистолет, покажу, как с ним обращаться, пока время есть.

Они повозились с оружием. Когда Петька освоил неполную разборку и почистил пистолет, Крот выдал ему патроны, стандартно предупредив, чтобы не баловал с оружием. Тот только снисходительно усмехнулся в ответ: мол, не учи ученого. Мелькнула, правда, мысль, а не пальнёт ли паренёк при соответствующей команде ему в спину. Но, прислушавшись к интуиции, решил, что не пальнёт. А ему объяснил, что теперь, если случится какая-то непонятка, придётся ему Петьку застрелить на всякий случай. Тот помрачнел, но ничего не ответил. Видно было, что даже принялся соображать, а не вернуть ли патроны. Но потом отвлекся на другое: начал размышлять, принесут ли им чего-нибудь поесть, а когда понял, что с едой намечается пролет, затосковал. Может быть, даже пожалел, что находится здесь, а не среди своих, которые с удовольствием уписывают сейчас горячее варево. Крот, усмехнувшись, достав из укладки два тюбика с концентрированным питательным составом и протянул один Петьке. Это разом изменило его настроение. И сыт, и будет о чём рассказать после! Полтюбика он заначал, чтобы похвалиться потом пацанам. Когда стали устраиваться на ночь, Петька засунул пистолет под свернутую куртку, заменившую ему подушку. Крот автомат снимать не стал. Разместил так, чтобы не мешал спать, но и чтобы взять его было нельзя. Когда улеглись, спросил:

– Слушай, а что это за подземелье такое?

И Петруха рассказал, что раньше сюда им, землянам, вход был закрыт. Здесь было что-то такое вроде подземной развязки. В шутку этот туннель они называли метро, потому что по туннелю в два этажа навстречу друг другу носились анимеровские авто. Залетали через специальные входы и потом уже мчались к городу под землей. Почему так, он не знает. Но только прямо в город на этих авто прилетать было нельзя. И по городу на них было нельзя передвигаться. А когда громыхнуло, то всё заглохло, потому что энергии не стало. И анимеры разрешили здесь селиться людям, потому что в коттеджиках стало холодно. Теперь этот лабиринт у них вроде бы города и крепости. Анимеры сделали три пролома, через которые мэны выходят на посты. Мэны это те, кто с бородами и с оружием. Он пока бой. А, может быть, уже почти мэн, потому что с оружием. Тем более, что обучение он уже прошёл, и сейчас у него испытательный срок. Он очень надеется, что сегодняшнюю перестрелку ему засчитают, как выдержанное испытание. Должны, потому что он ведь стрелял, а не прятался, да ещё и в одного, точно попал. Хорошо бы, если бы ещё Крот попросил за него.

– Попрошу, если не расстреляют, – обнадежил Крот.

Петька посмотрел на него настороженно, не зная, как принимать сказанное, а потом, решив, что это такая шутка, улыбнулся и продолжил:

– Это подземелье, оно ведет к городу. К хабитэйшен анимеров.

– Они отдельно хабитуют?

– Что?

– Живут отдельно от вас?

Петька удивился.

– Ну да. А чего им с нами? Да и мы с ними не хотим. Ну их. Страшно.

– Почему страшно?

– А сожрут?..

– Опять двадцать пять? Что значит сожрут? Они что дикари, что ли?

– Анимеры могут. – Вздохнул Петька, – плохо ты их знаешь. Хотя живых вроде бы и не жрут. Но убитых точно жрут. Вот тех, что мы подстрелили, к ним потащили. Для прокорма.

Парень, кажется, не врал. Однако не укладывалось подобное в голове. Цивилизация высочайшего уровня, и вдруг – людоедство. Петька рассудительно возразил его невысказанным сомнениям.

– Мы ведь для них не такие, как они. Поэтому нас есть можно. А с голоду и тётку съешь, – добавил он вдруг назидательно, видимо, на свой лад истолковав поговорку "голод не тётка".

– Да ну...

– Ты не голодал, вот и говоришь...

– Так что вы и друг друга ели?

– До такого не доходило, конечно. Еда в лесу есть. Там мяса много. Но убивать – убивали. Грабителей развелось много. Тогда старшие пошли к анимерам и попросили оружия. Анимеры дали. Потому что кто-то должен за порядком следить. Сами-то они с печки не слезают, как говорится. Они без тепла не могут. Печкой так называют гору-вулкан. Здесь и горячие источники есть. Пить из них нельзя, конечно, воняют. Но они, хоть и гадкие на вкус и запах, а для здоровья полезные. Если купаться. Анимеры там раньше часто купались. Теперь до источников им добираться холодно. Машины их стоят. Солнца нет – и энергии нет. Год назад анимеры из другого города сюда прилетали. Вроде бы договорились с нашими. Но потом у них ссора какая-то вышла. Что тут было! Молнии сверкали, огнем пылало. После того, как выгнали пришлых, нам оружие хорошее раздали. И стали мы подходы оборонять. Они нам энергию дают, мы их охраняем.

– А энергию откуда берут? Солнца-то нет.

– У них две или три тарелки высоко летают, там, где солнышко видно. Собирают энергию. Ну и от этой энергии копировалки кое-как работают. Одежду какую-нибудь копируют, оружие, патроны.

И ещё узнал Крот, что раньше, до того, как камень прилетел, жили они здесь друг от друга с анимерами независимо. Но раньше здесь тепло было. Даже жарко. И безопасно. И пристроиться очень просто было. Еды вдоволь. Мяса выделяли на разделку много. Потому что здесь в лесах такие огромные зверюги водились. И еще выделяли вот этот материал. – Петька показал на серебристую попону, покрывающую нары. – Правда, плохо было с ножницами, иголками, бритвами. Но приспосабливались. Они разрешали какие-то обломки металлические собирать. Наши из них ножи делали. А если у кого-нибудь было что-то нужное, то анимеры забирали и помещали в множительную машину. А потом получали точно такие же вещи. И даже еду. У нас хлеб был. Правда, кусочками нарезанный. Один кусочек мне даже один раз надкусанный попался. Я его выкинул. Сейчас бы не выкинул.

– Короче, всего у вас тут нехватка.

– Не всего. Что не расходуется, того вдоволь. Часов много, колец золотых, телефонов, ножей. И деньги есть. Только бумажные не нужны никому. А вот за металлические можно купить. Карандаши, бумага. Иголки есть с нитками. Спички, зажигалки, сигареты. Но сигарет сейчас мало. Где взять? Все вышли. Потому дорого стоят. За пачку – маленький аккумулятор или сто монет. Батька мой, когда попал сюда, много полезных вещей с собой принес. Он с рыбалки ехал.

– А батька где?

– На водянке работает. Его анимер туда определил. Хороший анимер. С пониманием. Он говорил нашим старшим, что скоро солнце опять покажется. Надо будет еще годик продержаться. Ну, два, самое большое. Солнце появится, аккумуляторы заработают, животные проснутся, наладится кое-как. Один раз солнце уже показывалось. Сильный ветер был, так оно мелькнуло. Но потом опять спряталось. С водой вот плохо. Мало воды. Нам с тобой на двоих выдали вот эту бутылочку. Мы сейчас пить не будем, утром попьём. Ты не очень хочешь?

– Не очень. А что у вас тут поблизости никаких рек нет?

– Поблизости нет. А там, где есть – чужие анимеры. Опасно ходить туда. Их люди шастают. У них воды много, а тепла мало, у нас тепла много, а воды мало. Ну, ничего, солнышко появится, анимеры из-под земли воды накачают. Это тот хороший анимер сказал. Ты ведь к нему пойдёшь? Ты ему вот что скажи...

Петька задумался, пытаясь сформулировать фразу, и заснул. Крот усмехнулся, вспомнив его обещание охранять, и тоже закрыл глаза. Пора было осмотреться.

Серебристая мгла окутала его, и скрыла в себе всё незначащее. Через неё лишь смутно просматривались контуры коридора. Крот уже стоял в нём, спиной к тупичку, где темным пятнышком маячил приткнувшийся на нарах Петька. Он, благодаря круговому обзору, приходящему к нему как свойство, сопутствующее снам-разведкам, видел неясный его контур, но отчетливо различал ствол пистолета, направленного куда-то неопасно в сторону. Он чуть послушал Петьку, ровное его дыхание, и убедившись в том, что тот спит, и не просто спит, а спит спокойно и удовлетворенно, больше копаться в его состоянии не стал, а перенес внимание на другое. Он ещё и сам не знал на что. Но это что-то уже присутствовало рядом, уже проявляло к нему свой интерес – пристальный, холодный, изучающий, как взгляд через линзы микроскопа. А потом ему вдруг показалось, что взгляд этот похож на взгляд сквозь прицел. Правда, палец у этого неразличимого в серебряном мареве снайпера на спусковом крючке не лежал. Крот почувствовал, что ему не стоит прятаться, а наоборот, следует встать открыто, и дать себя рассмотреть. Что он и сделал, уплотнившись и прибавив себе контрастности, и отчетливо ощутил, как смотрящий на него моргнул и отстранился от окуляра. И тот час из глубин сна выступила странная фигура: явно нечеловеческая, но насыщенная осмысленностью и определенностью.

Крот понял, что будет разговор и сделал шаг вперёд, давая понять, что видит смотревшего и готов к контакту. Они некоторое время всматривались друг в друга, желая понять, получиться ли диалог. И поняли, что получится.

Через несколько секунд он проснулся и быстро поднялся. Петька спал, разбросавшись на нарах. Пистолет выполз из-под изголовья и лежал на самом краю тюфяка: вот-вот упадёт. Крот взял его, повертел в руках, словно прощаясь, и засунул поглубже под петькино изголовье. Вынул из контейнера два тюбика с концентрированным питанием, положил рядом с Петькиной головой. Затем привычно оправил тюфяк и покрывало на своем лежаке, осмотрелся, не оставил ли чего, и вышел в коридор. Из глубины туннеля ему подмигнул оранжевый огонек – словно включился индикатор на бытовом приборе. Подмигнул и заскользил по потолку. Крот двинул за ним и шёл минут пять. Потом огонёк исчез, а там, где он мигнул в последний раз, Крот различил слабосветящийся матово-белой поверхностью вагончик, втиснутый меж стен туннеля. Крот подошёл ближе, и задняя стенка этого вагончика словно растворилась перед ним. Это выглядело, как предложение войти, или... Как открытая крышка в мышеловку. В кротоловку.

Глава десятая

– Не всё сразу, – сказал Дюпон. Ожидая, пока Мадлен расставит кофе и выйдет, выдержал паузу, заполняя её подготовкой сигары к обряду сигарно-кофейной церемонии. Антуан тоже молчал, посматривая на шефа неодобрительно: он был противником смешивания этих двух удовольствий. Его трубка лежала в сторонке, незаряженной. И пока ею заниматься он не собирался. Как только Мадлен, прикрыла за собой дверь, ответил:

– Половинчатые меры чаще всего ведут ни к успеху на половину, а к полному краху.

– Мы добились главного. Отдел будет создан. Финансирование определено. Теперь следует подумать о штате.

– О штате будем думать после того, как определимся с главной задачей.

– А разве мы ещё не определились? – Удивленно вскинул бровь Дюпон. – Сбор информации. Это наша главная и единственная задача. Во всяком случае, на этом этапе.

– Не соглашусь. Сбор информации должен быть направленным. Мало ли чего мы там наберем. Но хорошо, с начальством спорить я не решусь (в ответ на это Дюпон хмыкнул), поэтому о штате.

– Готов рассмотреть предложенные тобой кандидатуры, – ответил Дюпон, иронически взглянув на Антуана.

– Шеф, к чему эта словесная эквилибристика? Давайте решать вопрос по-деловому.

– Ты хочешь, чтобы я пошёл хлопотать о твоём Кроте на высшем уровне? К кому мне сначала обратиться: к русскому Президенту или к нашему?

– Лучше к обоим сразу.

– Теперь ты занимаешься словесной эквилибристикой. Если есть конкретные предложения, я готов их обсуждать.

– Есть. Одно. Но вряд ли оно вам понравится.

– Слушай, мне надоели эти риторические заходы. Ты окончил университет десять лет назад. За это время пора бы забыть все те глупости, которым тебя там научили. Говори прямо.

– Мы можем провести операцию на территории России. – Антуан взглянул на Дюпона в упор.

– Ты с ума сошёл!? Как ты себе это представляешь? Да и зачем? – Дюпон отложил сигару, и всем своим видом продемонстрировал, что приготовился слушать.

– Затем, что в Африке у нас уже всё схвачено. И это только наше. Почему же не расширить зоны поиска. На Танганьика мы разрешили инаким беспрепятственный экспорт воды, дали им возможность разместить на склонах солнечные батареи, готовим экспедицию с гуманитарным грузом для колонистов. Теперь ждем ответного хода. Там сейчас больше нужны дипломаты, чем разведчики.

– А что в России?

– У них оживился район базы А-12.

– Что с того? Здесь у нас явно обозначенный переход. Пройденный. С той стороны у нас контактное лицо... – Тут он замялся, хмыкнул, – ну или морда.

– Где? – спросил с ехидцей Антуан, – где переход, где контактное, как вы выразились, лицо? Они не вышли на контакт, не развернули на нашей стороне базу. Только воду берут. В чём мы им не препятствуем. Ну и как мы туда?

– А как туда, куда ты нас посылаешь?

– Надо искать пути.

– Ох, как это у тебя просто! Повезло один раз, ты уж и вообразил себе невесть что. Надо долбить на Танганьике. Тому, кто стучит, откроется.

– Даже, если откроется. Но, во-первых, там ждут главным образом Крота, во-вторых, там нас, как я предполагаю, планируют использовать для своих целей. Так что нечего там делать разведчикам. Там дипломаты нужны. Договариваться и сотрудничать по-умному, чтобы не надурили.

– Вопрос ставился именно так. – Дюпон всё-таки раскурил сигару. – Но правительство осторожничает. Ему нужны гарантии и чёрт знает, что ещё. Короче, государственные мужи мнутся. Они хотят лучше изучить обстановку. Ну, знаешь, как это у штатских: с одной стороны, с другой стороны, и хочется, и боязно. В общем так. Создавай группу. Готовься к переходу. А специалиста от МИДа они обещали.

– Хорошо. Значит...

– Значит, выбрось из головы эту глупость. Будем обходиться своими силами. Район озера уже закрыт. Там сейчас кроме французов никого нет, и, поверь мне, не будет.

– Ладно. Пусть так. Только учтите, шеф, анимеры желают иметь от нас не только гуманитарную, но и военную помощь.

– Вот и изучите на месте предмет с учётом данного аспекта. Надо будет, пришлем им взвод коммандос. И еще, расскажите-ка мне подробней про этого анимера. Почему, кстати, анимер? Что это за название такое?

– Я думаю, – Антуан задумчиво посмотрел на свою трубку и, получив разрешающий кивок головы, закурил, – я думаю, что это произвольное образование от слова аниматор. Ну знаете, на детских мероприятиях такие ряженные – в костюмах различных животных. Я думаю, что здесь сработала аналогия и злая ирония. Ну чем ещё могли ответить похищенные? Изобразить своих похитителей в смешном виде. Хотя бы на словах. Вроде как по содержанию люди: думают, говорят, а выглядят как экзотические животные. К тому же, они организаторы того праздника, который устроили своим гостям, с позволения сказать.

– И всё равно, как-то неубедительно. Хозяева, было бы точней.

– Может быть. Но так сложилось. Клички нередко появляются, казалось бы, без достаточных оснований. Есть и еще одна версия. Я думаю, что сыграло свою роль и созвучие с энеми – враг. Как бы там ни было, есть приемлемый термин лингвистической локализации.

– Ну, хорошо. И во что же это локализуется биологически?

– В существо весьма странное и невозможное в понимании современной биологической науки. Мыслящие рептилии.

– Наслышан. Однако не верю до конца: вы ведь не привезли ни одного снимка этих динозавров разумных.

– Эпоха господства пресмыкающихся длилась 120 миллионов лет. Достаточно, чтобы поумнеть. Нам для этого понадобилось в два раза меньше времени.

– Н-да, если судить по некоторым нашим госдеятелям, то не всем его хватило. Ну, ладно. И что они из себя представляют?

– Мы общались только с одним из них. Плюс рассказы о них колонистов. Эти существа лишены всяческих эмоций. В определенном смысле – автоматы. Они не способны испытывать радости, жалости, страха. Не умеют грустить или скучать. Прагматичны, целеустремлённы, логичны, и патологически честны.

– Хитрить не умеют?

– И даже не представляют себе, как это делается. В общем, им не хватает фантазии, но скорей всего нет к этому стимула. Мы хитрим, когда чего-то боимся или желаем достичь результата, которого не можем достичь честным путём. Эти же лишены эмоций, поэтому не умеют бояться, а достигать им ничего не надо – у них всё расписано. Что тебе положено по рангу, то ты и будешь иметь. А если учесть, что у них нет статусных претензий...

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, вы, мсье не очень любите оперу, однако каждый второй четверг месяца вас можно видеть в "генеральской" ложе, так как входите в элитную группу одного значительного господина – обойдемся без имён. И борьба за место в ложе для вас важней, чем опера, которую вы могли бы посмотреть и в Интернете. Впрочем, вряд ли бы вы стали это делать в любом другом месте, кроме той ложи.

– Ну, вы и ехидина, мсье Дампьер. Однако возразить мне на это нечего. Скажу вам честно, я бы предпочел, чтобы эта ложа была на стадионе. Но вернёмся к нашим анимерам.

– Наши анимеры не борются за престижные места. У них жесткая возрастная субординация. Они растут всю жизнь. Кто старше, тот и крупней. Кто крупней, тот и сильней. На основе этого и строится табель о рангах. Да, кстати, оперы у них нет. По двум причинам. Во-первых, им петь нечем: у них нет голоса в нашем понимании, во-вторых, у них вообще нет искусства. Никакого.

– Может быть, это и к лучшему. Меня тут недавно дочери затащили на выставку современной живописи. Нет, ну я человек культурный, читать умею. Но если бы в программке не было написано, что это искусство, то сам бы я вряд ли догадался.

– Я тоже порой думаю, что в сочетании "современное искусство" прилагательное существует для того, чтобы нейтрализовать значение существительного. Искусство не нуждается в хронологических уточнениях. Оно или искусство или не искусство. Уточнения же служат для того, чтобы люди поняли: то, что им представляют, всё-таки искусство, а не догадались вы, господа, об этом только потому, что оно настолько характерное, что и на искусство не похоже.

– Вы знаете, Антуан, мне показалось, что художники, выставившие там свои работы, рисовать не умеют.

– Некоторые умеют, но не хотят. Такие на выставках в первом зале размещают что-нибудь исполненное в академической манере. Или автопортрет. С одной стороны, это как бы показывает отсчет творческий путь от ремесленичеких азов к высокому искусству, а с другой является демонстрацией школы. Дескать, мы не по неумению мажем, как некоторые, а по идейным соображениям.

– Пикассо поступал умнее: он совмещал в одном полотне и демонстрацию классических навыков, и безудержный полет фантазии. Но мы отвлеклись. Так что анимеры?

– Они беспринципные прагматики. Сегодня они будут с тобой сотрудничать, потому что им деваться некуда, а завтра, когда появится более выгодный вариант, спокойно откусят тебе голову. Никаких личных привязанностей. Они бессовестны в физиологическом, а не в моральном аспекте.

– Но ведь соображают они хорошо. Как же так? Мыслящие крокодилы... В голове не укладывается.

– А мыслящие обезьяны? Такое несоответствие вас не смущает, мон женераль?

– Ну да. Хотя, мы ведь не совсем обезьяны. – Он сделал паузу, и закончил со смешком, – чуточку покрасивей! Во всяком случае, я.

– А я чуточку поумней. – Подрезал его Антуан.

Дюпон погрозил ему пальцем, дескать, оскорбительные намеки в адрес руководства неуместны. И добавил всё еще шутливым тоном:

– В общем-то аналогия вполне убедительная. Но все-таки – объём и строение мозга...

– Здесь я затрудняюсь ответить что-либо определенное. Чёрный ящик. Мы видим, что на входе и что на выходе, а вот что внутри – понять трудно. Хотя, если удастся вскрыть несколько таких ящиков...

– Может быть, и придется. Ведь в дружбу верить нет оснований, как я вас понял. Этим господам такие понятия неведомы?

– Именно так. Но, возможно, это и хорошо. Их действия нетрудно будет просчитать. Пока над ними не очистится небо, мы можем надеяться на тесное сотрудничество. Ну а потом, это уж как получится.

– Нам надо будет следовать их принципам. Это будет и честно, и выгодно. Ты представляешь, сколько там сейчас бесхозных технологий? Планета обезлюдела... – тут он запнулся, помолчал, подыскивая правильное слово. Не нашёл, и продолжил, – так что, если удастся запустить производство...

Глава одиннадцатая

Внутри вагона оказалось что-то вроде купе. Оно было совершенно пусто. Гладкие белесые стены, мягко переходящие в потолок, из всего этого равномерно сочился неяркий, спокойный свет. И в нарушение этой высокой идиллии в углу обычный земной стул – довольно потертый и не очень изящный. Словно прихватили его на заброшенной даче, куда свозят вещи, которые выбросить жалко, а в доме держать стыдно. Исчезнувшая было стенка, как только Крот вошёл в вагон, тотчас вернулась на своё место. Не опустилась, не наросла, а просто появилась. Никакого намека на окошко. Никаких кнопок или рычажков.

Ничего не оставалось, как только придвинуть стул к боковой стене, откуда верней всего – хотя, как знать – не последует нападения, и усесться на нём поудобней. Хлипкая конструкция под ним жалобно скрипнула: видимо, на девяностокилограммовую нагрузку (с учетом оружия и снаряжения) она рассчитан не была. Но как только он устроился и приготовился ждать, исчезла (или стала очень прозрачной) стенка, противоположная той, сквозь которую он вошёл. Крот мгновенно довернулся, реагируя не на само это изменение, а на появление темного, крупного силуэта: правая нога выдвинулась в сторону для упора, ствол автомата остался на месте, но палец нежно коснулся спускового крючка. Впрочем, эта его стремительная изготовка была лишь наработанным действием на неожиданное изменение ситуации. Не для того он сюда пришёл, чтобы стрелять. Да и смысла в стрельбе не было. Он с интересом всмотрелся в сидящего напротив него. И увидел то, что, в общем-то, и ожидал увидеть.

На него смотрело существо, которое с первого взгляда можно было принять за человека, натянувшего резиновую маску. Без сомнения, это был анимер. Взгляд у него был холодный и бесстрастный, и совершенно осмысленный. По зеленоватой с бурым оттенком коже, плотно облегающей череп и стекающей свободными пластами к шее, шёл четкий желтоватый узор: словно уверенной рукой прорисовали тонкой кисточкой линии. Ободки вокруг глаз, вертикальный прочерк через всю голову сверху вниз, симметричные отводы от него. Череп, покатый и гладкий с выступающим, словно оттянутым назад, затылком, крепился на гибкой шее, уходившей в воротник черного, плотного комбинезона. Вот так, а говорят, что анимеры не носят одежды. Анимер явно сидел, но, как и на чём, Крот не разобрал. Кажется, на корточках. Несколько секунд они изучали друг друга. Несколько раз анимер мигнул: белая пленка наплывала на глаза и тут же соскользывала. Потом Крот услышал надтреснутый, сухой голос:

– Я приветствую тебя, человек по имени Крот.

При этом пасть анимера приоткрылась, однако других движений челюсти его не производили, и, как ему удавалось говорить, понять было трудно. Впрочем, скорей всего, в дело включилась техника.

– Здравствуй и ты, анимер по имени... – и Крот старательно прокашлял выученное в пещере у Толяна имя, которое никогда не смог бы отобразить письменно, поскольку нет таких букв, при помощи которых можно было бы обозначить заключенные в нём звуки.

– Очень похоже, – согласился анимер. – Но ты можешь произносить моё имя так, как тебе удобней в соответствие с возможностями твоей артикуляции. Я вижу, что ты догадался, кто я. О чём ты хотел со мной говорить?

– Я хотел просить тебя помочь нам вернуться на Землю.

– Ты на Земле.

– Разве вы называете свою планету Землей?

– Твоя формулировка не лишена смысла. Но смысла лишена просьба. Как я могу помочь тебе в этом? Ты, вражеский солдат, убивавший наших солдат, пришёл сюда с оружием. Разве логично помогать врагу?

– Логика такова, что мы вынуждены помогать друг другу, чтобы выполнить то, что полезно нашим народам. И я не убивал твоих солдат, я убивал тех, кто пришёл убить их. И ещё, я ведь тоже могу быть тебе полезным. Для того ты и встретился со мной.

– Я вынужден это сделать, хотя не уверен, что ты в силах выполнить мою просьбу.

– Ты можешь отпустить одного из нас. Тот, кто вернётся на Землю, обратится к Назначенным принимать решения, и они вынуждены будут уступить, даже если не хотят этого делать. Ты ведь хочешь попросить о том, чтобы вам не мешали забирать воду?

– Да. Вода – это важно. Но не только это нам необходимо, чтобы выжить. Энергия.

– Ты понимаешь, что я эти вопросы не решаю. Я только солдат.

– Понимаю. Значит, ты предлагаешь оставить в заложниках твоего товарища, а тебя направить на Землю?

– Нет. Я предлагаю оставить в заложниках меня. А моего товарища отпустить.

– В чём логика? Ты думаешь, что не сможешь уговорить Принимающих решения?

– Долго объяснять. Но среди причин есть и такая.

– Я знаю другие причины. Я изучал человеческую психику. Но мне было интересно, как ты ответишь. Ты ответил так, как я предполагал. Поэтому будем разговаривать открыто. То, что я сейчас делаю, другие анимеры не поддержат. Я делаю это в секрете от них. Раньше, до катастрофы, я бы не смог этого сделать. Мы были в большой зависимости друг от друга. У вас есть слово "дисциплина", но то, что у нас, это не дисциплина, это... Единый организм. Так мы выжили в дикой природе, так пришли к могуществу. Но теперь жесткая соподчиненность ведет нас к гибели.

– Я так понял, что единства у вас здесь нет и по другой причине. – Крот подумал, что рассуждения Антуана пришлись сейчас как нельзя кстати. И продолжил, – здесь у вас нет одного клана. Множество особей прибилось в ваше поселение случайно. Они искали укрытия в этих местах. И теперь трудно понять, кто на какой ступеньке стоит. Кто выше по статусу из двух крупных особей: та, которая немного крупней, или та, которая относится к местному клану? Монолит треснул. И трещины эти многочисленны.

– Это аллегория, я понимаю. Понимаю, что она значит, но не понимаю, зачем она нужна.

– Тебе грозит опасность?

– Меня могут покарать за нарушение устоев. Устои важней клана. Или того, что пришло на его место.

– Правда, что тебя могут даже съесть? – уклонился от делового обсуждения Крот.

– Каннибализм – пережиток древних обычаев. Устои запрещают поедать себе подобных. Но обряд поедания остался в силе. Меня просто убьют, а ритуал совершат над кем-то из людей. Ты ведь убил пятерых?

– Приятного аппетита.

– Я знаю, тебя это коробит. Но мы не нуждаемся в термической обработке пищи. Так устроен наш организм. Сырое мясо – единственный продукт, который возможен для употребления. Наши предки занимали биологическую нишу мелких хищников. Миллионы лет их организм совершенствовался в усвоении белка. Теперь поздно что-то менять. Помешать поглотить добычу мог только более крупный хищник, или понимание того, что особь, выбранная в жертву, может оказаться более сильной, чем ты сам.

– Значит, не будь у меня автомата, то я бы расценивался тобой как возможная жертва?

– Инстинкт мне подсказывал бы именно это. Но, на наше счастье, развитие подарило нам интеллект. И поэтому инстинкты влияют на наше поведение значительно слабее, чем раньше. Но давай договариваться. Моё отсутствие может быть замечено, а это плохо и для тебя, и для меня. Я наблюдаю тебя с первого дня здесь. Я видел, как ты сражался. Я изучал тебя, пока ты спал. Я знаю, что могу тебе доверять. Вы – люди – не всегда согласуете свои слова и дела. Я изучал и эту проблему. Тут много интересного материала. Раньше, до катастрофы, здесь был крупный институт по изучению вашей цивилизации. История, социальная психология, искусство – всё это очень серьезно разрабатывалось. Моя специальность – психология инаких. А конкретно – людей, входящих в стабильные классические структуры. Тех, кто живет у вас, а не здесь.

– Есть ещё какие-то инакие? – заинтересовался Крот.

– Те, кого вы называете бэрами. Они больше, чем биологические роботы. Мы это не сразу поняли.

– Не успели сразу понять? Очень спешили, когда делали, – усмехнулся Крот.

– Это полезное общение, – ответил после некоторого молчания анимер. – такой формы реакции у нас не существует, но она хорошо изучена. Ирония, если я правильно классифицировал вашу реплику.

– Что-то вроде. Так что в заложниках выгодней оставить меня.

– Заложника оставлять не выгодно вообще. Вы слишком заметны. Поэтому я выведу вас быстро. И обоих. Это будет началом нашего сотрудничества. Ты должен понять и передать Тем, кто решает, что я нахожусь в трудном положении. Поступая так, я иду против традиции и против клана. Уже то, что я беседую с тобой тайно – преступление, требующее, согласно устоям, сурового наказания. Но другого пути нет. Или мы погибнем, или выживем.

– Вчера мне пришлось пострелять. С кем вы воюете?

– Это война на выживание. Война за ресурсы. Со старшим кланом. Он имеет право требовать от нас, чтобы мы уступили ему это место. Он потребовал, и мне пришлось проявить настойчивость, чтобы убедить своих отказать им, то есть нарушить устои. И то, что мы нарушили устои, наших врагов озадачило и привело в смятение. У них много силы, однако действовать эффективно, пока не вернулось солнце, они не смогут. Нас греет гора, они же в большинстве своём находятся в оцепенении. Но солнце вернется.